Текст книги "Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)"
Автор книги: Елизавета Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Леша, не глядя на меня, разделся, побросав одежду кое-как, и опустился в бурлящую воду. Развернулся ко мне, облокотившись на синие бортики. И смотрел насмешливо так. Вот подсказывает мне что-то, он знает или догадывается, о чем я думаю. Как всегда, впрочем.
– Боишься? – насмешливо осведомился он, поставив вопрос так, что он был больше утверждающим.
– Нисколько! – не моргнув глазом соврала. – Но может все-таки раздельно? – жалобно попросила.
Парень рассмеялся, тихо и хрипловато. Нет, эта хрипотца когда-нибудь снесет мне голову! Тем более нужно уход... или не нужно?..
– Обещаю что не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь. Ну так как?
"Не смотри на меня так", – молчаливо просила его. Не надо, я итак ничего не понимаю. Что происходит со мной? А все началось с тех пор, как он начал намекать, а порой и в открытую говорить, чего хочет. Что, возможно, будет... а может, без "возможно". Но кто бы знал, как страшно! Поеживаясь под неотрывным взглядом, разделась. Деревянный пол приятно грел ступни. И вода в ванной... теплая, даже чуть прохладная, она скрыла меня по грудь, если опуститься еще ниже, то до самого подбородка. Когда залезала, нечаянно задела его ногу своей, залилась краской и постаралась расположить ноги ближе к краю. Как постаралась не так часто, хотя бы всего раз в минутку, встречаться с Лешиным взглядом. Но расслабиться, как не старалась, не могла. Тело натянулось, и пришло хорошее сравнение со струной. Точно, меня словно как струну растянули и оставили так. Ожидать в напряжении, бороться с ощущением, что вот-вот произойдет что-то. Я не могла уйти, вода не пускала, став такой плотной, не пускал гладкий пластик ванны, которого касалась кожей. Не пускал Леша. Пусть не касался, но казалось – вот он, совсем рядом, сдвинься на миллиметр – и поймешь, что так оно и есть. Крепко зажмурилась. О не помогло, ощущения усилились во сто крат. Не отпускали, и уже заставили поверить. Он очень близко, и... продолжает приближаться. Или мне только представляется короткий всплеск? Так сложно заставить себя открыть глаза. Боюсь убедиться, но не меньше боюсь и ошибки. Второго больше. Я хочу... чего я хочу?
Вдоль бедра что-то скользнуло. И тепло возле обоих плеч, рядом с грудью, касающееся лица дыхание.
– Открой глаза, – тихая просьба. Совсем рядом. Это уже не может казаться. Значит... он близко. Поцелуй, простое прикосновение к губам, но такое жадное. – Посмотри на меня, – еще тише, практически шепот, обжегший щеку. Короткое прикосновение губ, вызвавшее волны дрожи. Еще одно, ниже... возле самого уха... ниже... Каждое прикосновение оставляло горящий, ноющий след. Я рвано выдохнула, сжав руки.
– Ты обещал что не сделаешь, чего не хочу. – Что это было? Попытка остановить? Ирония?
Поцелуй над поверхностью воды.
– А ты не хочешь? – по горячему дыханию чувствовала, как он сдвинулся влево, и поцелуй на плече был доказательством. – Тогда останови. – Горящая дорожка до мочки уха, я изогнула шею, плохо понимая что делаю. – Пока не поздно. – Его голос охрип еще сильнее. – Скажи, смотря мне в глаза, чтобы я ушел.
– Нет! – едва он договорил, испуганно воскликнула, распахивая глаза. Именно сейчас эта угроза была самой страшной. То, что он уйдет – это так невыносимо! Я поняла... Лешино лицо было напротив моего. И невозможно понять, о чем он думает. Никакого отражения на спокойном лице, так резко контрастирующим с полыхающими глазами. В них так опасно было вглядываться. Ведь можно и не вынырнуть... А хочу ли? Только честно, больше не обманывая и не пытаясь разуверить себя. Ответ потряс. Руки выскользнули из воды, чтобы сомкнуться на его шее. – Не уходи... пожалуйста. – О чем я просила? Только ли о том, чтобы он не вздумал уходить? Или...
Лицо любимого преобразилось, и стало немного неловко от того, что мои простые слова вызвали такое счастье. И... могу сказать точно, все его улыбки, даже самые яркие, мерки по сравнению с этой. Одна улыбка – и я поняла, что попала. Я уже никуда не денусь. А уж после поцелуя, настойчивого, напрочь сбившего дыхание и задвинувшее все лишнее, а то смущение и здравый смысл, подальше... Я крепче обхватила его шею, придвинулась сама, отвечала на сводящий с ума поцелуй со всей силой. Пузырьки дразнили тело. Его руки бродили по моей спине, вызывая все новые волны дрожи, но теперь обжигающе-горячей. Выгнулась дугой, чтобы быть еще ближе и ощутила, что каким-то образом лишилась верха купальника, и теперь прижимаюсь к его телу совершенно голая. Разорвала поцелуй и разомкнула руки, и уперлась ими в Лешину грудь, ведь он останавливаться совершенно не хотел. Парень послушно отодвинулся на пару сантиметров, и потребовалось несколько секунд, чтобы зеленые глаза стали более осмысленными. А я пока осознавала что творю и искала взглядом купальник, заодно и проверив нижнюю его часть. На месте.
– И правда, тут неудобно, – растянув губы в улыбке соблазнителя, Леша понял все по-своему. А я едва не забылась снова, услышав такой голос. – Пойдем наверх. – Он отстранился подальше, чем я и воспользовалась. Как ошпаренная выскочила из ванной, закрывая руками грудь, схватила первое попавшееся на глаза, а это – полотенце, прижала его к груди и побежала. Опомнилась, развернула это полотенце, чтобы закутаться в него – а вдруг кто по пути встретиться? Что-то упало, я нагнулась и нащупала ключ карту. Совсем вылетело из головы, куда ее засунула. Добежала до номера, едва попала в картой в щель – руки дрожали будь здоров – ввалилась внутрь и стала метаться по ставшей такой маленькой комнатушке, все время на что-то натыкаясь.
Ой-ей-ей... Ха, мысли? Да не было их! Вообще никаких! Только в мозгу крутилось это "ой-ей-ей", то панического, то удивленного, а то и глубоко ошарашенного оттенка. Последнее "ой-ей" было перепуганное – так как когда я развернулась к двери, она распахнулась окончательно – я ее не закрыла, – явив хищно скалящегося Лешу. Он демонстративно закрыл дверь.
– Теперь ты не убежишь, – промурлыкал он как объевшийся сметаны кот. Да и выглядел таким же – довольным-довольным. Причем, предвкушающим новую порцию сметаны. В виде меня. Об этом ясно говорил направленный на меня взгляд... который встречать не рекомендовалось бы... об этом нужно было думать раньше, секунд эдак за три до того, как я ухнула с головой в зеленые, глубокие как пропасть, глаза. Сколько же в них таких сильных, выбивающих дух чувств. И... кажется, одно из них уже поселилось в груди. Чувство, которому я не могу дать название, но оно вызывает сильнейшую тягу к стоящему напротив человеку и почти болезненную жажду прикосновений... Ой! Я, незаметно для себя, мелкими шажками пятилась назад, и вот пожалуйста – довольно болезненно наткнулась на нижнюю планку кровати и грохнулась на спину. Хорошо, что удачно – на кровать. Или неудачно... Едва только начала подниматься, передо мной... надо мной возник Леша. Руки по обеим сторонам от меня, перекрывали всякий намек на бегство, о котором... даже не знаю, сколько думала. Но точно до того, как меня оттеснили обратно на кровать, внимательно смотря в глаза... попросту гипнотизируя. Леша же знал, что я лишаюсь всякой воли, когда он так смотрит. Он приблизился, оперевшись уже на локти. Быстро, и это немного напугало. И, похоже, этот маленький страх показался на лице. Лешино лицо смягчилось... столько нежности, и так неожиданно по сравнению с прошлым выражением его лица. Большие пальцы ласково провели по скулам к вискам. Парень немного отодвинулся и спросил:
– Ты мне доверяешь? – Его голос прошел сквозь меня, отдав вибрацией в груди. И последние сомнения, которые еще прятались в самых дальних уголках, позорно сбежали. Грудь затопила нежность, так много, что я едва не разрывалась. Которой я так хотела поделиться с парнем... желанным мужчиной. А нужно было сделать это давно. Сразу же. Как и понять все.
Леша мягко улыбнулся. Я запустила пальцы в мягкие волосы и подалась навстречу. Он так смешно удивился, и это только раззадорило проснувшуюся во мне чертинку. Обхватив ладонями его лицо, коснулась приоткрытых губ. Нет, мало... И поцеловала его так, как давно хотела, отбросив ненужную скромность и открыто показывая все свое желание. Вспомнила все что он говорил насчет чувствительных мест и медленно, не отрывая губ, скользнула к подбородку, а там и на шею. Он дрогнул и шипяще выдохнул, а мне так понравилась эта реакция, что я продолжила. А пальцы мои проводили по спине, обводя каждую мышцу. Сводило у ума, а уж когда она перекатывались под кожей... Он с потяжелевшими выдохами немного выгнул шею. Кадык дернулся туда-сюда. Как же приятно, что я могу вызывать у него такую реакцию. Подумав, лизнула впадинку ключицы, и еще четче ощутила странный привкус. Едва заметная горечь и соль. Я люблю соль, эту горечь... Люблю его. Всего, без остатка: лицо, шею, плечи, такие мощные, вызывающие трепет и восхищение... да и не только они. Все его тело вызывает трудно контролируемое восхищение и несколько собственническую радость, что он – достался мне. И будет принадлежать только мне. Провела ладонями по напрягшимся рукам, удерживающих его надо мной. Потерлась щекой о твердую, почти каменную грудь, услышала его сердце и, не удержавшись, замерла. Не смогла отказать себе в удовольствии послушать еще немного этот быстрый и сильный стук. Такой сильный, что положенная поверх сердца ладонь подрагивала в такт. Немного сдвинула ладонь, и задела сосок – тут же меня бросили на кровать. Рычаще-шипящий, быстрый шепот на английском. "Не могу больше терпеть" – разобрала.
Напористый поцелуй, показывающий, кто из нас главный. А я и не спорю. Ты и только ты. Я обхватила Лешину шею одной рукой, другую положила за затылок, придвигая голову и его самого. Как же хотелось стать еще ближе. Как? Хотя бы сделать так, чтобы между нами не осталась ни миллиметрика свободного пространства.
– Мучительница, – дразня губы, прошептал он. Каплю насмешливо, каплю довольно, каплю... нет, далеко не каплю – страстно, я наконец подобрала правильное слово. Заставляя внизу живота все сворачиваться в тугой, пульсирующий узел. – Мой черед.
Палец обвел контур моих губ, но задержался на них недолго. Рука заскользила вниз, замерев на границе между кожей и полотенцем, пальцы ловко высвободили заткнутый уголок и отвели одну половинку полотенца в сторону, а потом и другую. Лишил меня единственного, пусть такого маленького щита, оставив совершенно беззащитной. Ладонь, проведя между грудями, отчего у меня вырвался негромкий стон, спускалась ниже. Все так же медленно... и поэтому резкое движение, сдергивающее с меня оставшуюся деталь купальника, стало неожиданностью. И еще большей то, что не только не успела заметить, как лишилась ее, но и не почувствовала. Я сжала ноги, не могу... это же... так стыдно. Но чуть шершавая рука проникла меж зажатых коленей и без труда раздвинули подрагивающие бедра. Все-таки стыд слабее желания... Проведя пальцами от косточки таза до колена, Леша подхватил мою ногу и положил ее на плечо. Другая рука легла на левую ягодицу, без малейшего напряжения отрывая от смятого одеяла. Первый, тягучий поцелуй на внутренней стороне бедра, сильнейшая вспышка жара между ног, я выгнулась дугой, кусая губы, чтобы удержать рвущиеся стоны и... потерялась для мира. Окончательно и бесповоротно. Каждый восходящий вверх поцелуй, каждое прикосновение как хорошая порция бензина в разгорающийся внутри меня пожар.
Оттянула на мгновение его волосы и тут же прижала его голову ближе, когда горячие губы опустились на вершину груди, и застонала, требуя большего. Тихий смех, как россыпь колокольчиков. Сердце тяжело бухало в идущей кругом голове, не хватало воздуха, и хоть дышала чаще, никак не могла глотнуть его столько, столько требовалось.
Кожа к коже... непривычно, но как сладко. И жарко.
Любимый вернулся к моим губам, язык тронул уголок рта и проник внутрь. Его руки медленно огладили плечи, спустились к груди, но не остановились, скользили дальше... бока, бедра... резкий и неожиданный рывок вперед, дающий понять, что назад пути нет. Я и не хочу... никакого назад. Я подняла и вторую ногу, и теперь касалась пятками его талии, сжимала коленями узкие бедра, всеми силами придвигая твердую плоть ближе... еще ближе...
Поцелуй, сминающий губы, перемешавшие его хриплое дыхание и заглушивший мой стон... из нетерпеливого перешедший в испуганный восклик после болезненного укола в паху, когда он скользнул внутрь, еще глубже... Страх и единственное желание, чтобы это все прекратилось. Нет, не надо, я передумала! Не хочу! Его движение, пусть и аккуратные, приносили только боль, которую невозможно перетерпеть. Я знала, что так и будет, но не предполагала, что она будет такой! Уперлась из всех сил в его плечи, надеясь, отодвинуть парня, но это было тоже самое, что пытаться сдвинуть статую. Я пыталась вывернуться, била сжатыми кулаками, и просила, умоляла вытащить его, прекратить, мне же больно! Хватит!! Но он не сдвинулся, не прекратил. В зеленых глазах появилось мучение, короткий рваный выдох: "Прости", губы коснулись губ, больше не давая мне говорить, еще один толчок, намного сильнее предыдущих. Я скукожилась от боли, но крик поглотил его рот.
Еще один толчок, еще, быстрее... и вернувшийся жар, опаливший до кончиков волос. Боль ушла, и на смену ей пришла жажда, безумие, и я падала вниз, тонула... Мир перестал существовать. Только он, его хриплое дыхание, короткие стоны, движение, его тело, за которое я отчаянно хваталась, лицо, то придвигающее, то отдаляющееся, покрывший испариной лоб, взмокший чуб, приоткрытый рот и глаза, в который плескалось то же безумие. Я кричала... хочу еще большего. Чего? Всего! Всего его, без остатка! Молила, чтобы он не останавливался, требовала... сильнее... быстрее! Я погружалась в мучительное безумие, в безбрежном океане которого была так близко мое освобождение. Только не останавливайся... Тело сотрясла судорога, еще одна. Они накатывали как волны, заставляя меня захлебываться криками, выгибаться, цепляться за его плечи, безжалостно полосуя их ногтями. Последний толчок, хриплый крик сорванного голоса, смешавшийся с его, и рванула вверх вверх, куда-то в небеса, резко отрастив крылья. Слабость, такая приятная, но не дающая пошевелить даже пальцем, разлилась по отяжелевшему телу. Любимый повалился рядом, тяжело дыша, да и я никак не могла отдышаться и вернуться в это мир, продолжая витать где-то в вышине.
Сколько же прошло времени, прежде чем я смогла двинуться? Не знаю... ничего не знаю и не хочу знать. Я обвила его и руками, и ногами под тихий Лешин смех.
Любимый обнял меня и шепнул:
– Моя... Только моя.
– Как и ты, – эгоистично заметила я, и вжалась носом в его шею.
***
Девушка раздраженно вертела в пальцах полосатую соломинку. На ее месте представился тот, кого она ждала уже битый час, и пальцы сжались, передавливая трубочку. Как же ей хотелось вот так передавить кое-чье горло. Ей бы была благодарна вся, или большая часть, женская половина человечества, ведь она избавила бы их от общения с этой доморощенной моделькой-тире-гениальным-актером-тире-самым-худшим-бабником-на-земле! Звезда местного разлива... Конечно, девушка преувеличивала из-за клокотавшего в ней раздражения. Не зря ведь он так знаменит, и не зря за этой моделькой так гонятся режиссеры молодежных фильмов. Да и Тиль сама видела его игру, засмотрелась даже на парня, игравшего в том фильме небывало серьезного, зацикленного на учебе, ботаника, под конец преобразившегося в такого прекрасного и обаятельно принца. Да, сюжет обычен, и не выделялся бы из сотни подобных, если бы не игра главного героя. Он не стал местным Казановой, но к нему липли девчонки из его школы, да, вот только он понял, что даже изменившись внешне, он оставался все тем же внутри. Он не изменился. Психологически глубокий фильм... Тиль засмотрела диск до царапин, знала этот фильм наизусть, но никогда, даже себе, не признавалась, как же ее восторгает эта картина. Как на самом деле ему идут прямоугольные очки и серьезное выражение лица. А ведь она, знающая его с самого детства, такую серьезность на лице своего бывшего друга не видела. Он по жизни совершенно другой. Но как бы хотелось, чтобы он стал хоть чуточку серьезнее и особенно к своим обещаниям! Тогда бы она не жарилась, как полная дура, в этой забегаловке, потягивая вторую полулитровую колу. И даже то, что она ее любила, настроения не улучшало.
Девушка поднесла соломинку к губам и хотела сделать глоток, но трубочка издала шипение. И эта закончилась. Она посмотрела на часы – уже половина, и пошел второй час ожидания. Нет, все, хватит с нее. Так спешила... И на что надеялась? Что он... Девушка решительно встала, захватив со стола два стаканчика. Разве что она изводить ее своими тупыми шутками. Больше ни на что она не может надеяться. Пора бы позабыть детские мечты и жить реальностью. Тиль вообще редкий реалист, но не утративший веру в сказки, и смотрящий на жизнь с оптимизмом и улыбкой... но едва она слышит его имя, все теряется, и девушка становится такой, что самой противно – нервной, раздражительной и хмурой – в общем, сестрой-близнецом своей вынужденной соседки, когда той что-то не нравится, и которая, совершенно незаметно стала для Тиль хорошей подругой. У девушки ненадолго улучшилось настроение, когда она вспомнила Соню, Лекса, когда он смотрит на нее. Она была уверена, что после того случая... Тиль знала, что друзья должны верить друг в друга, но... как можно было поверить в то, что он сможет выкарабкаться? Никак, особенно если, как она, быть рядом и видеть все... Но значит, он на самом деле сильнее, чем думали она и Макс. Смог жить дальше, и помощь ему не понадобилась. И даже нашел девушку, которая не испугалась его... особенности. Тиль довольно скоро поговорила с Соней, чтобы понять ее отношение к Лексу. Узнала и успокоилась. Пусть сам Лекс теперь относится к ней довольно холодно, она менять свое отношение не собирается. Друг – значит друг. И она ему будет помогать.
Девушка закинула стаканчики в мусорку и, поправив сумку, пошла на выход.
– Тиль-Тиль! – Она прикрыла глаза и выдохнула сквозь зубы. Просто Тиль ей нравилось, но как же ее раздражало сравнение с этой белобрысой феей! Навстречу ей быстро шагал Макс Немрин. И против воли от его улыбочки хотелось тоже улыбнуться. Или врезать ему по лыбящемуся лицу сумкой. Он в этот раз распустил отращенные для нового фильма волосы, и девушка так, просто мимоходом, заметила, что новый цвет волос ему идет, но все равно никакого сравнения с прежним, настоящим. Макс, не замечая повернутых к замершим посреди забегаловки молодым людям лиц, картинным жестом протянул девушке лилию, приправив подарок улыбкой. Ее сердце забилось чаще. Помнит... Тиль как можно с более независимым лицом приняла цветок и пошла обратно к "своему" столику. Села, скрестив руки, и холодно смотрела на устраивающего свой холеный зад Макса. Он разложил ухоженные руки, таких у Тиль точно не будет, на столик, предварительно осмотрев тот на чистоту, и одарил ее еще одной извиняющейся улыбкой.
– Прости за опоздание, пробки. Пришлось бросать машину и бежать к тебе...
– Стоп, – девушка подняла ладонь. – Оставь свои сказки для своих многочисленных подружек.
Парень легко пожал плечами, спокойно соглашаясь, правда, немного поморщил нос.
– Почему ты стала такой злой? – И он еще спрашивает?! Тиль наугад пнула его под столом, но не попала, а как хотелось бы! Может... попросить Гарри, чтобы он эту модельку ухоженную... Нет. Уж что-то, а боль причинить Максу она не сможет. Бывший друг... но все эти детские мечты! Они только мешают. Макс протянул руку и кончиками пальцев погладил щеку обалдевшей девушки. – Лучше улыбайся как раньше, Тиль, тебе это идет больше. – Девушка только скривила губы на такую откровенную попытку смягчить ее и дернула головой, избегая руки.
– Хочу – улыбаюсь, хочу – злюсь. Мое право, и ради тебя я не собираюсь его менять. – Спокойно пожала она плечами.
– Грубо, – поморщился парень, проводя взглядом одну из мимо проходящих девушек, а вернее, ее обтянутый короткой юбкой зад. Как всегда, верен себе.
– Ну и зачем ты меня сюда позвал? – напомнила о себе Тиль, беря себя в руки. Если она нацепит такую юбку, он тоже будет на нее вот точно так же пялиться. Но она не станет ради него стараться.
Макс повернул голову в ее сторону и соблазнительное выражение заменилось на скучающее.
– Сама отказалась от ресторана.
– Только этого не хватало. Кичься своими деньгами перед другими.
Тиль вспомнила о своих мстительных мыслях. Вот, как раз и очередь перед кассой рассосалась. Она ткнула пальцем влево. – В благодарность за то, что я промучилась в твоем обществе целых десять минут, ты обязан оплатить мне обед. Такой, какой захочу. Я голодная.
Парень со скукой во взгляде посмотрел в указанном направлении и заметно оживился, когда заметил симпатичную девушку за кассой.
– Пошли, что ли, выберем, – но все равно сделал вид, что он делает Тиль большое одолжение, хотя сам вон как рвался вперед. Девушка хихикнула. Неисправим.
Она заказала гамбургер с двойным сыром и колу, хоть у нее в животе уже было настоящее болото. Макс – только минералку, и медленно цедил ее, оглядываясь, пока Тиль с аппетитом уминала гамбургер, мазаясь в соусе и ни капли не стесняясь сидящего напротив парня. И не такую видел. Она разделалась со своим обедом, вытерла руки, глотнула колы и еще раз спросила:
– Так зачем ты меня позвал?
Столько же версий она напридумывала! И в большинство из них она не верила... но как же хотела.
От еще одной улыбочки стало совсем приторно, и кола здесь совершенно не при чем. Все он, и только он.
– Просто поговорить. – Макс подпер щеку рукой и мечтательно уставился на нее. – Я же соскучился, мы не виделись столько лет!
О да. Столько лет не виделись, потому что он бросил ее ради исполнения своей мечты – самой первой роли. Нет, она была рада... до того, как поняла, что стала теперь совершенно не нужна, когда как Тиль отдавала... Она подцепила ногтем крышечку, закрывающую стакан. А он пока заливался соловьем, расписывая, как же он скучал по девушке. Врал, и не краснел! Под непонимающий взгляд, она положила крышечку на стол и с удовольствием выплеснула колу в лицо Максу. В его наглое, самоуверенное, свинячье рыло, которое она так ненавидела.
Тиль встала и отчеканила, смотря ему прямо в глаза... чего только ей стоила эта смелость.
– А я – нет. Больше чтобы в моей жизни не появлялся, не хочу тебя видеть.
Она развернулась и наигранно танцующей походкой вышла на улицу. Макс смотрел в окно, на удаляющуюся фигуру девушки. Он не спешил стирать льющиеся за белый воротник коричневые, липкие ручейки. Понимал, что так ему и нужно.
Все опять провалилось... А ведь он старался быть искренним! Но видно в его искренность она не поверила.
– Идиот, – припечатал он. – Самый настоящий наивный идиот.
***
Шипящий выдох сквозь зубы. Я спохватилась и еще нежнее провела по такой чувствительной коже. Леша тихо застонал и я дрогнула – вдруг нажала слишком сильно и причинила ему боль? Пришлось выдавить еще мази, чтобы руки не были сухими, и сделала медленное движение вверх-вниз, по кругу, сместившись чуть ниже... Он рыкнул и стукнул ладонью по кровати.
– Терпи! – наставительно сказала. – От ожогов еще никто не умирал!
Парень послушно обмяк. А все почему это случилось? Говорила же, лучше не надо лезть на солнце в полдень, но меня слушали. И вот он результат – все плечи и спина сплошной ожог. Да такой сильный, что пришлось бегать... вернее, очень медленно ковылять, ведь парень шел медленно, стараясь как можно реже двигать верхней половиной туловища... по городе в поисках магазинов, а в них искать хоть что-то, что может помочь. В итоге один из отдыхающих, понимающе посмотрев на пострадавшего, завернул нас обратно к отелю – оказалось, рядом есть все необходимое. Предусмотрительно... видно, Леша не первый. И вот теперь я сидела рядом с распростертым парнем и старательно втирала успокаивающую, дорогущую мазь в обгоревшую кожу.
– Ну почему так случилось, а? – Глухо, с обреченными нотками, простонал он. – Все планы...
– Наверстаешь... – безмятежно откликнулась, не особо вслушиваясь в то, что он говорил. Не первый подобный вопрос, кажется... десятый уже. Сначала я его успокаивала, но это только усиливало мою тоску. А ведь тоже так хотела остаться здесь хотя бы на недельку... или на две... Не хотела уезжать из этого рая, где мы – только вдвоем. Никого рядом, кто может помешать. Никаких проблем. Но увы. Билеты куплены, вечером отлет.
Леша повернул голову настолько, насколько позволяли ожоги и скосил на меня хитрый глаз.
– Ты мне это обещаешь? – От его тона сердце екнуло, упало и забилось внизу живота. Этот тон я очень хорошо помнила, ведь именно таким – срывающимся, хриплым он шептал мое имя. И другое, многое-многое другое...
Мд-а, и я тоже жалею, что Леша вылез на солнце когда не надо. Теперь тоже понимаю, каково ему было, когда нужно было терпеть.
– Да ну тебя, – хмыкнула, осматривая, где еще не помазала.
– Не да ну! – вскинулся парень, изворачивая шею. – Теперь ты просто так не... У-у-у... – А это я решила, что все и, забывшись, похлопала его по плечу. Я спустила ноги на пол и встала.
– Вот-вот, лежи и не шевелись, а я пока начну собирать вещи.
– Стой! А утешить? – Я затормозила, подумала и, нагнувшись, быстро чмокнула его в лоб, чем вызвала только возмущение. – Не пойдет! Ласки требую! – ему бы еще к такому голосу флаг, чтобы размахивать. Улыбнувшись, погладила по щеке парня... моего мужчину, и пошла искать по всей комнате наши вещи. Бывало, раскидывали их, забывали поднимать, кидали новые, что-то отыскивали, чтобы накинуть, опять кидали... сложный очень, но до чего приятный процесс.
Майку ему нацепляла я, встав на стульчик. Все остальное, слава богу, он. И всю дорогу он проехал с каменно-непроницаемым лицом и словно кол проглотил – сидел идеально прямо, не касаясь спинки сидения. На него смотрели кто с непониманием, кто откровенно любовался парнем. Моим! Но как всегда, любоваться было на что. Как же ему шел загар и выгоревшие на солнце, прибредшие такую рыжинку, волосы...
Первым делом, как мы приехали домой, я плотоядно рыкнула и бросилась на второй этаж, убивать некую затейницу... правда, потом ее поблагодарить нужно... наверное, ее купальник помог... тем что снимался легко – хихикнула. Но Тиль дома не было, я даже немного испугалась, но вещи ее оказались на месте. Не уехала... Но сделала это позже. Уже поздно вечером, когда появилась дома и увидела в красках такую картину, как лечение "бедного" Леши. Я отрывалась по полной, вместе с Мартой измазывая его в сметане. Правда и сама тоже изрядно перемазалась... Девушка выглядела как-то не так. Нет, улыбалась, смеялась как раньше, привычно, но со странным выражением глаз.
Она поманила меня за собой и сказала, что уезжает к себе. И на все мои восклики, вопросы отвечала только одно – ее услуги уже не понадобятся, она будет откровенно мешать, да и готовиться нужно. У нее же теперь гарантированный пропуск с ее мечту – Кембридж. И как бы не было тоскливо, пришлось соглашаться. Я ведь за полтора месяца к ней привыкла, почти как к члену семьи... но у Тиль своя жизнь, и она не обязана жить рядом. Все-таки...
Подруга быстро собрала вещи – не зря мне показался подозрительным идеальный порядок в ее шкафу. Видно, она уже давно все решила, и ждала только нашего приезда. Попросила последний раз пошиковать в машине с личным шофером, сунула бумажку с нацарапанным на ней адресом, обняла и... уехала, пригласив завтра заглянуть к ней, поболтать и поделиться, как все прошло – эта любопытная болтушка осталась собой. Загляну, а почему бы и нет?
Неожиданности на этом не закончились, но следующая была несравненно лучше. Утром меня разбудил телефонный звонок. И не потому что ранний был – времени под двенадцать, разнежилась я, привыкла дрыхнуть долго. Прищурившись, силилась разглядеть на дисплее имя звонившего. Но это был незнакомый номер. Заинтригованная я нажала на прием и поднесла трубку к уху.
– Да?
– Привет! – раздалось радостное в ответ. Я пару секунд тугодумно соображала, опознавая голос и наконец не менее радостно рявкнула:
– Мари, это ты?! Как здорово, что ты позвонила! – Я не разговаривала с ней! И теперь по-настоящему была рада слышать Лешкину сестру. Столько вопросов сразу появилось: как она, что там случилось, ну и прочее, прочее...
– Ш-ш-ш!! – неожиданно зашипела она. – Там Лекс рядом?
– Нет... – протянула, на всякий случай оглядываясь. – Нет его рядом.
– Хорошо, – с заметным облегчением выдохнула Мари и лукаво заметила: – Какой у тебя радостный голос! Вижу, поездка на море прошла успешно... Могу поздравлять?
– А откуда ты знаешь? – растерялась я. Нет, это что, теперь все в курсе произошедшего?
Девушка на том конце трубки фыркнула.
– Ну, секрет этот открыла мне Кристиль. А что произойти должно – так на то я и старшая сестра, чтобы все понимать. Ну так поздравлять?
Я подскочила с кровати и заметалась по комнате, несколько нервозно. Решала, признаваться или не признаваться, и, так ничего не решив, выдала нечто пространное:
– Э-э-э... что-то вроде... того. – Причем, умудрилась сказать так, что под "того" можно было понимать что угодно. Хорошо, что моя собеседница поняла все правильно и радостно засмеялась.
– Отлично! Обниму, когда приеду!
От услышанного я застыла.
– Ты приедешь в Англию?
– Я уже в Англии. И через часок буду в Лондоне. Тебе его уже показали, верно? Знаешь, где находится ресторанчик Олдман?
– Не-а... – совершенно растерянно пробормотала, погребенная под ворохом новой информации.
– Тогда... Давай тогда встретимся в парке, – не растерялась Мари и выдала новую версию. – Так будет проще.
– А... почему бы тебе не приехать к нам? – решила тоже предложить, по-моему мнению, идею еще лучше. Ну зачем куда-то мотаться, если можно сделать все проще? – Дом в...
– Нет, – прервала девушка. – Не нужно, чтобы Алекс знал о моем приезде. Не говори ему, хорошо?
Оп-па, и она ведь совершенно серьезна.
– А... почему? – подозрительно. Это что такие за тайны могут быть у Мари от своего брата? Боюсь представить...
– Давай я все объясню тебе при встрече. – И быстро завернула разговор. – Все, жду.
