Текст книги "Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)"

Автор книги: Елизавета Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

   Меня продолжали сверлить внимательным и перетряхивающим внутренности взглядом... Случайно они с Тиль не родственники, нет? И вообще, почему все кому не лень, так обожают сверлить меня подобными взглядами? Я не шпион, не двойной агент, а простой человек, который даже ничего не скрывает. Но судя по таким взглядом, окружающие мне не верят, и всеми силами стараются разглядеть несуществующие тайны.

   – И чего ты на меня так смотришь? – не выдержала. Но спросила предельно вежливо. Даже чересчур.

   Без капли раскаяния, парень хмыкнул, знакомо искривив губы и явив чуть ли не точную копию одной из ухмылок Леши, и разогнулся. Взгляд стал помягче, но какая разница каким он стал – на меня продолжали пялиться!

   – Да вот, увидел кое-что удивительное...

   Первая мысль – у меня что-то с лицом? Грязь? Волосы встопорщились? На всякий случай провела ладонью по носу, щекам и по волосам. Ничего не нашла. Тогда что он имел в виду?

   Тем временем парень повернулся к Тиль и с ехидным видом быстро щелкнул ту по носу и отскочил, уже на расстоянии, которое все увеличивалось – видно, боялся, что девушка вновь схватится за рюкзак – прокричал:

   – Тиль Динь-Динь, прости, нужно спешить. Вечерком заеду. – Он поднял руку и помахал, продолжая пятиться. – Агрессивная мышь, – на меня указали пальцем, – еще увидимся! – Он приложил два пальца к виску, шутливо отдал честь, а потом развернулся и бодро потрусил прочь.

   – Он невыносим... – простонала Тиль, устало потерев лоб, и я была с ней солидарна. Агрессивная мышь... ничего, я тебе это припомню.

***

   В дубовую дверь трижды постучали, но заходить не спешили. Минуту, две... секундная стрелка продолжила отсчитывать третью, и Алекс не выдержал:

   – Хватит ломать комедию. Я знаю что это ты.

   Никто другой и быть не мог. Катрина, занимающая пост у входа, уже доложила, какие гости снизошли появиться в IR.

   Дверь картинно распахнулась, пропуская пришедшего в кабинет отца. Своим кабинетом Лекс его не назовет никогда и ни за что. Тюрьмой – с удовольствием. И с не меньшим посадит в нее беглого брата. Это место Макса, а не его. Но почему-то давит зад в кресле именно последний, а вот первый радостно скалится, полностью свободный. Как всегда свободный.

   – А вот и я! – раскинув руки, Макс подходит к столу. По-хозяйски сдвигает с ближнего к нему края стола бумаги и садится на освобожденное место. – Салют, мелкий.

   Его панибратский тон взбесил. Ведет себя так, будто ничего и не произошло. Руки зачесались схватить его за грудки и швырнуть к стене, чтобы стереть эту ухмылку. А с еще большим удовольствием он бы его выкинул в окно и проследил, как... Но к огромному сожалению, он не сможет этого сделать. Этот вечный беглец ему нужен живым.

   Макс, упираясь руками в стол, наклоняется и пробегает изучающим взглядом по Лексу. Тот презрительно ухмыляется, но не двигается, заталкивая поглубже желание врезать ему по роже.

   – Накачался... Ты заставляешь меня комплексовать, братец! – Никогда не поймешь, искренне он говорит или опять издевается, с таким лицом. Но Лекс не обманывался. Чтобы брат – и был искренен? Лекс одарил его тем же изучающим взглядом, как и брат раньше. И убедился, что, как и он сам, Макс мало изменился с их последней встречи. Разве что на отца стал больше похож. И не только рожей. Макс оторвал руку от стола и потянул руку к брату. – А мордашка прежняя осталась, смазливая. Красавец.

   – Не трогай меня. – Алекс приложил все силы, чтобы сказать это спокойно. На что Макс только пакостливо улыбнулся и встрепал ему волосы.

   – Мне не запрещено. Я твой дорогой брат, разве нет?

   Вильнув головой, увернулся от руки. Этот отеческий жест стал последней каплей. Не в силах больше сдерживать клокотавшую ярость, Алекс вскочил, отшвырнув стул в сторону, и приблизил лицо к лицу Макса.

   – Я сказал – не трогай меня! – прорычал, безжалостно комкая в кулаках какие-то бумаги на столе. Все равно, лишь бы сдержаться.

   Улыбка сползла с лица Макса. И перед ним предстало еще одно лицо брата, которое он ненавидел так же, как и насмешливо-издевательское. Спокойное. Осуждающее. Он не имеет права его осуждать! Не обращая внимания на перекошенное лицо Алекса, он смотрел на его руки. Перевел взгляд на его лицо, и, смотря тому в глаза, тихо спросил:

   – Что ты с собой сделал?

   Этот его ненавистный тон... но несмотря ни на что он всегда действовал на Лекса отрезвляюще. И сейчас тоже.

   – Это не твое дело, – более спокойным, можно даже сказать – нейтральным тоном, ответил, отодвигаясь.

   – Зачем? – не собирался сдаваться брат, и продолжать его пытать. Зачем-зачем... Как объяснить, если сам, спустя столько времени, не смог сформулировать ответ, а не голый комок из ярости, раздражения и ненависти? И никогда не сможет.

   – Я принадлежу себе. Ни отцу, ни тебе – себе! – рубанув рукой воздух, отрезал Лекс. – И мне решать что с собой делать!

   Но как всегда, брат не воспринял всерьез его слова.

   – Дурак, – бросил он. – В этом ты не изменился.

   Лекс медленно выдохнул. Нет, хватит, больше он не сорвется.

   – Успокоился? – После такого безразличного осведомления, он тем более обязан сдерживаться. Лексу еще раз показали, что отцу, что брату, он даром не нужен. Парень окончательно распрямился и холодно посмотрел на Макса. Уголок его рта дернулся, но комментировать не стал. – Вернемся к насущному.

   – Мне надоело быть твоим заменителем, – не собираясь больше рассусоливать, раздельно проговорил Лекс. – Раз ты здесь, я ухожу и больше меня сюда никто не затащит, понял?

   Макс, наморщив лоб, поднял руки вверх, прося остановиться.

   – Стоп. Сделай милость, посиди еще денек-два. Отец вернется на днях.

   – Откуда ты знаешь? – с подозрением спросил Алекс. – Он говорил с тобой?

   Макс скрестил руки.

   – Я не говорил с ним год. А если не считать за разговор ту пару слов, то и все два. Просто, мелкий, я научился понимать отца. Думаешь, он просто так взял и посадил тебя в это кресло? Думаешь, он оставил компанию на тебя? Не удивлюсь, если он даже не выезжал из города.

   Его слова заставили задуматься. А ведь действительно, время пребывания в этом кресле прошло без особых, ожидаемых, проблем. Он, Лекс, практически не имел опыта в делах компании – пусть и обучался – и вдруг отец доверил ему свое детище, то, что он так бережет и лелеет... Парень уже об этом задумывался, и не раз. Что здесь что-то нечисто, но как не пытался, понять ничего не удалось. А догадки без доказательств – домыслы, и не более.

   Макс, внимательно следивший за реакцией брата, продолжил:

   – Разве ты не знал, что у отца всегда с десяток скрытых смыслов во всех его поступках? Верный – самый последний, и до него нужно еще добраться.

   – Хочешь сказать что ты добрался, – с ядовитым сарказмом проговорил Лекс.

   – Едва только приехал в страну и услышал, что ты вернулся, и не просто вернулся, а занимаешь отцовский пост. Разве не удивительно, что я приезжаю, клюнув на прибыльный контракт и случайно, в тот же день, узнаю про твое возвращение? – Макс с торжествующим видом сцепил руки на затылке в замок. – Подумай об этом на досуге.

   Как будто он не занимался этим последние тридцать семь дней!

   – Кстати, – как бы между делом обмолвился Макс, – сегодня виделся с Тиль. Она гуляла по парку с твоей новой подружкой. Симпатичная и странная. Но тебе подходит.

   – И? – Лекс против воли напрягся.

   – Когда познакомился с ней?

   – Твое какое дело? – он едва не расхохотался. Это проявление участия? Он издевается опять, строя из себя любящего брата, каким никогда не был?

   Макс пожал плечами.

   – Просто интересно. – И теперь гадай, к чему его вопрос и что он задумал. А то, что он что-то задумал, было отражено на его лице. Большими такими светящимися буквами. И то, что братец скакнул с одной темы на другую, только укрепляло подозрения. – Еще плюс к этому выслушал ворох обвинений вместо приветствия старому другу. И косвенно они касались тебя.

   – Неужели? – не удержался от саркастической вставки Алекс.

   – Она обвиняла нас, что мы ее бросили.

   – Могу сказать то же самое. Пусть сначала оглянется назад и посмотрит на свое поведение, прежде чем обвинять меня.

   Макс нахмурился, спрыгнул со стола и встал напротив брата. Наследственность, а может просто стечение обстоятельств, но они были одно роста. Ни одного сантиметра разницы. И они были похожи, раньше, когда Макс еще не покрасил и не отрастил волосы, издалека смахивали на близнецов. И только при ближнем рассмотрении становилось ясно, что, пусть они оба унаследовали отцовский овал лица, нос и цвет волос и глаз, братья различались. Губы, более тонкие, отцовские и не его разрез глаз, разлет бровей – у Лекса, а у Макса – только губы, которые открыли ему дорожку в мир шоу-бизнеса. Прошло время, они оба выросли, но мало что изменилось. Они до сих пор похожи. Но только внешне. Лекс никогда не сможет обрести спокойствие брата. Поздно.

   – Да, мы тебя бросили, – спокойно согласился Макс. Таким тоном, словно перечислял что заказать на обед. Одно дело, когда в тебе – лишь домыслы насчет своей ненужности, и другое – когда тебе заявляют это в лицо. Недавно выстроенная стена спокойствия дала трещину... И рассыпалась. – А разве ты в нас нуждался? Закрылся в своей раковине, лелея, взращивая обиду и ярость, позволяя им выжигать...

   Лекс, больше не собираясь ни сдерживаться, ни тем более что-либо слушать сделал то, о чем так мечтал последние десять минут: от всей души врезал в челюсть стоящему напротив. Он попытался увернуться – все же тренировались они поначалу вместе – но до конца не смог, кулак достиг своей цели. Макс удержался на ногах, только отступил на два шага.

   – Ты ничего не знаешь, так что хватит корчить умника, урод! – проорал Лекс.

   Его брат не стал отвечать на удар, вопреки тому, что ожидал парень. Как же ему хотелось, как тогда, избить вечно всезнающего брата! Да он понятия не имеет, как хреново ему было!! – Мне элементарно нужна была...

   Он воспринял удар с философским спокойствием. Тронул разбитую и начавшую кровоточить губу, скривился, словом, делал вид, что его, Алекса, здесь нет. И он проглотив заготовленные слова. Опять забыл. Его никогда и никто не слушал кроме его сестры. Лекс развернулся, поднял опрокинутый стул, сел.

   – Уходи. Больше не собираюсь с тобой ничего обсуждать.

   Он не видел, как ушел брат. Смотрел не на него, а на собственные сцепленные пальцы. Когда входная дверь тихо хлопнула, напряжение пропало, и Лекс откинулся на спинку кресла, запрокинув голову.

***

   Тиль ворвалась в комнату как ураган: красная, запыхавшаяся и удивленная, будто на ее глазах только что кошка родила ежа, не меньше.

   – Соня, там Макс, и он зовет тебя! – выпалила она на одном дыхании и сползла по стеночке на пол. Я удивленно посмотрела на девушку, переложив ноут с колен на кровать.

   – Зачем?

   Тиль, продолжая полыхать, выдохнула:

   – Сама у него спрашивай, я к нему больше не вернусь! – и вылетела из комнаты с такой же скоростью, как и влетела. Чего так сразу нервничать? Кстати, нервозность, как я заметила, у нее проявляется только рядом с этим блудной проблемой. Называть его по имени – не буду, из упрямства. Придумаю прозвище, в отместку за мышь.

   Нацепив балетки, вышла на улицу. Перед воротами стояла машина. Как ни странно – совершенно обычная. Может быть и дорогая, но смотрелась она не так вычурно, как машины Леши. И из окна мне помахал вчерашний... знакомец. Такой же. Разве что нижнюю губу пересекала маленькая трещинка. Ого, кажется кто-то уже успел встрять в драку!

   – Привет, мышь. Сегодня ты такая же грозная.

   Я пропустила мимо ушей обидное обращение.

   – Чего тебе нужно? – Ну, раз он со мной не разводит церемонии и вообще ведет себя, как будто знает года два, то и я так же буду себя вести.

   Он располагающе улыбнулся и доброжелательно сказал:

   – Залезай.

   – Не собираюсь, – нахмурилась, хоть сердце чуточку, но екнуло, когда я увидела такую знакомую улыбку. – Сначала скажи, что тебе нужно.

   Тоже мне, "залезай"... Оригинально. Чего добивается этот парень, пусть он трижды Лешин брат?

   – Поговорить мне нужно, – явно передразнивая, ответил.

   – Мы и говорим, – хмыкнула.

   – Поговорить там, где не будет лишних ушей, – поправился и опять засиял улыбкой. Убойное оружие... Я поперхнулась, и перевела взгляд на его ухо, так спокойнее.

   – И о чем это? – не сдавалась.

   Макс закатил глаза и вздохнул.

   – Зря я тебя мышью назвал... Ты – репей! – "Да сам ты репей! – донельзя возмутилась. – Я нормальный человек!" – О ком. – Он выдержал паузу, похоже, прекрасно зная, что это только заинтригует. – Об Алексе. Теперь ты залезешь? – И уставился на меня торжествующим взглядом... Хорошо. Этот раунд за тобой. Опустила глаза на свои хлопковые штаны, явно не предназначенные для того, чтобы в них ходили где-то кроме дома, махнула рукой и потянула руку к ручке. В салоне оказалось прохладно, разве что заднее сидение, на котором я расположилась, было горячеватым. Ладно, потерплю. Парень поправил зеркало заднего вида, устроив его так, что наглые и почти родные зеленые глаза смотрели прямо на меня. Да что же это такое, а? А ведь когда не знала о родстве этого... парня и Леши, его глаза не вызывали таких эмоций. Самовнушение? Я растерялась. Хотя, нет, ничего они не родные, у Леши никогда не будет такого откровенно наглого и ехидного взгляда. Кивнула сама себе, решив, и отвернулась. Послышался смешок, и мотор тихо заурчал и машина, наконец, сдвинулась с места. Я буравила взглядом спинку водительского кресла, сам водитель через зеркало буравил взглядом меня, и кто знает, чего он ждал. Он вообще на дорогу смотрел? Я так побуждала его начать уже говорить о том, зачем он меня и позвал. Успешно. С Лешей бы такой номер не прокатил.

   – Ну и как тебе большой город? – Я ответила нормально только потому, что не услышала в его голосе ехидцы и насмешки.

   – Понравился. Лондон – город красивый. – Против воли, проскользнули мечтательные нотки, и я разоткровенничалась, улыбнувшись. Все, что касалось Лондона, вызывало во мне словесный понос и желание рассказать все и всем. – Я когда на Лондон Ай прокатилась и увидела его с высоты птичьего полета, то влюбилась, раз и навсегда. И с каждым днем, как приезжала в него, с каждой увиденной в нем гранью, влюблялась все сильнее. А когда... – Трудно разговаривать с безразличной спинкой кресла, особенно при таком вдохновении. Я подняла глаза... и заглотила последующие слова. В отражении зеркала встретила холодный, жесткий взгляд, почти тут же преобразившийся на насмешливый. Хорошо меня перетряхнуло от такого взгляда.

   – Значит, видела то, что показывают туристам?

   Я кивнула, не совсем понимая, что он имеет в виду. Я теперь к нему вообще настороженно относилась. Кто знает, чего он выкинет. А может, зря я согласилась ехать? Но, если что, у меня есть номер Крис, и на худой конец – охраны и полиции. Я нащупала в кармане мобильник, вознеся хвалу всем святым что по привычке таскала его всюду.

   Макс тихо рассмеялся, и если смех его брата хотелось слушать и слушать, то этот смех... пугал.

   – Ты чего смеешься? – сварливо спросила. Он замахал свободной рукой.

   – Не обращай внимание. – Смех прекратился.

   – Ну-ну... – задумчиво протянула. И раздумывала я об этом парне. Пыталась понять, что он за человек. И главное – зачем ему нужно было со мной поговорить? Тем более, о его брате. На всякий случай крепко сжимала мобильник в кармане.

   Авто проехало по нескольким улицам шумного Лондона. Вроде как знакомым, если не ошибаюсь. Остановилось перед небольшой забегаловкой, тут подобных навалом, и вылез, кинув, чтобы и я вылезала тоже. Пошли вниз по улице, нет, скорее – улочке, маленькой и вертлявой... все дальше уводящей от того Лондона, который я знала. Вокруг – дома, и чем дальше, тем невзрачнее и обшарпаннее они были. Пусть невысокие, но липли они друг к другу так тесно, что ничего, кроме как кусочка неба над головой, не было видно. Люди... таких в Лондоне я еще не видела. Таких... неухоженных. Попросту – бомжей, небритых, дурно пахнущих, с неприятными лицами, в которые смотреть не хотелось. А вот они – так с удовольствием смотрели на меня и впереди идущего парня. Провожали взглядами, я спиной чувствовала их. Нет, были и обычные люди, они спешили по делам, проходя мимо... вот только все равно бросали на меня непонятные взгляды. Словно я – пришелец, невесть как забредший в их город. И пришельцу тут не рады... А мы все шли дальше. Дома стали откровенно грязными. Дорога под ногами... мусорка явно тут не пользовалась успехом. Размашистые, потускневшие граффити на поверх обваливающейся штукатурки. Старые, ржавеющие машины. Лица, назвать по-другому нельзя, подозрительной наружности, бывало кучкующиеся возле или в какой-то грязной подворотне, при нашем приближении сразу замолкавшие и переводившие на нас взгляды. После мерзкой улыбочки одного мне стало совсем плохо и я решила плюнуть на гордость, и догнала Макса. Так немного спокойнее. И старалась поменьше оглядываться.

   Зачем мы идем по этой улице?.. Я... даже не предполагала, что такие есть в сияющем и благородном Лондоне...

   – Куда мы идем? – постаралась успокоить дрожащий голос.

   Вместо ответа я получила тяжелый, вдавливающий в асфальт, взгляд от парня и холодный, даже презрительный вопрос:

   – Что тебе нужно?

   – В смысле? – нахмурилась, отодвигаясь. Разве приятно, когда на тебя вот так смотрят? Как на нечто склизкое, мерзкое, жалкое, не достойное другого обращение, кроме такого. Хотелось быть подальше. Но подальше – только или в одну из подворотен, куда я никогда не залезу, пока жизнь дорога, или нырнуть в одну из приоткрытых дверей.

   Парень грубо схватил меня за предплечье, зашагал вперед, дернув за собой.

   – Я спрашиваю, что тебе нужно от моего брата, – угрожающе прошипел он мне в лицо. – И оставь свои уловки для других зрителей, на меня они не действуют. – Приходилось мелко семенить, чтобы успеть за его широкими шагами. Вырваться не получилось, и приходилось подстраиваться под чужие шаги. И... неожиданное поведение Макса испугала еще больше, чем район, в который он меня привел. Наверное, перепугалась от того, что подобного поведения от него не ожидала. Парень отодвинулся, но руку не выпустил. – Отвечай четко, ясно и по существу. Тебя кто-то нанял? Кто, как называется компания? Что они сказали тебе делать? Зачем ты им помогаешь? Тебе нужны деньги? Сколько? Я заплачу столько, сколько попросишь. Сто тысяч? Пятьсот? Я дам тебе их, только убирайся из жизни моего брата. Иначе я собственными руками тебя убью.

   Вопросы, вопросы... они сыпались не переставая. Требовательные, грубые, и этот взгляд... Я ведь обычная девчонка, как все. Не герой, не оловянный солдатик, чтобы стойко выдерживать этот натиск. Собрав все силы, вырвалась, чувствуя, как горячие, обидные слезы заполняют глаза, и со всей силы залепила Максу пощечину. И сорвалась с места. Подальше... как можно дальше от этого типа!

   – Да что же все меня бьют? – раздался за спиной полный обиды возглас. Топот, настигающий меня быстро, и новые возгласы:

   – Подожди. Подожди ты! – Ну вот и все. Догнал. Опять схватил за руку и с решительным лицом развернул к себе, но увидел, в каком я состоянии и оцепенел.– Ты плачешь? – донельзя удивленно протянул. – Обиделась? Серьезно что ли? – еще более удивленно. Не ожидал? Да, я плачу, а что, не могу? Да после твоих вопросов... Парень заморгал совсем растерянно. Его образ стал расплываться, и я провела по глазам, стирая слезы. – Эй-эй...

   В этот раз руку освободить было еще легче. И я выплеснула всю злость, беззастенчиво пользуясь его растерянностью. Никогда не подозревала, что во мне может быть столько желчи и злости.

   – Мне ничего, слышишь, придурок, ничего от Леши не нужно! Я просто хочу быть с ним рядом, понял?

   Высказалась, развернулась и быстро зашагала вперед, стараясь не обращать внимание на взгляды свидетелей этой сцены. Да чтобы вы все ослепли! Трясло. О, как я была зла...

   – Ладно! – прокричал он, и вновь догнал. – Ладно, прости. – На раскаяние в голосе парня я внимание не обращала. – У меня... – он запнулся, чем привлек мое внимание, -были причины.

   – И какие это причины оскорблять совершенно незнакомого человека?

   Он как ни в чем ни бывало, явил невинную улыбочку, видимо, она должна была меня сразить наповал.

   – Ну почему незнакомого? Я имя твое знаю.

   – Пошел ты... – взъярилась, и ускорила шаг.

   – Я же извинился! Мышь, постой!

   Я резко выдохнула, остановилась и развернулась, чего парень никак не ожидал и чуть не сбил меня с ног. Но зато он был близко, что мне и нужно. Что есть силы ткнула в его грудь, как раз напротив моих глаз.

   – Я тебе не мышь, а Соня! Соня, – раздельно выговорила, – запомнил?

   – Хорошо. Соня. – Послушно и чересчур быстро согласился он, отодвигая мой палец. Состроил жалобное лицо и чуть ли не пропел соблазняющим голосом: – О, хани, прими мои извинения, обещаю, больше такого не повторится. Я убедился в твоей безобидности, и больше с глупыми вопросами приставать не буду. Честное слово! – поклялся он с кристально-честными глазами ребенка, и, кажется, попытался мне руку поцеловать... хорошо, что я вовремя отдернула ее.

   – Клоун, – фыркнула. Но его тирада подействовала. Злость начала убывать.

   – Профессия такая, – подмигнул он.

   – В цирке подрабатывать?

   – В фильмах, – с важность поправил. – Я – актер. И весьма недурная модель, – опять появилась выражение соблазнителя.

   – Я поздравляю тебя, – ядовито сказала. – И чтобы это все сказать, ты и привел меня сюда?

   – В Лондоне нужно видеть не только яркую и праздничную мишуру. – Его ответ удивил. – И да, я сказал все, что хотел. – Парень поднял голову разглядывая ничем не примечательный четырехэтажный дом и прозвучало тихое задумчивое: – Не хочу, чтобы повторилось.

   – Что повторилось? – вцепилась я клещом. Прошлое Леши! А все, что касается этого, я давно и твердо решила узнать. Макс повернулся ко мне.

   – А? А разве я что-то говорил? – Вот только не надо делать вид, что ничего не услышал! Ведь услышал, по глазам вижу! Но сознаваться не хочет, да еще и свернул с нежелательной темы: – Давай убираться отсюда, мне не по себе, даже с охраной под боком.

   – Охраной? – Я прокрутилась вокруг своей оси, но людей в черном не заметила.

   – Ее самой. А ты думала, я сунусь сюда один?

   Честно говоря, я ничего насчет этого не думала. Откуда знаю, что в его голову взбредет?

   – Тогда зачем ты сюда пошел? – Я мысленно похвалила себя. Какой хороший и животрепещущий вопрос.

   Вслед за Максом – и только потому что туда сунулся он – свернула в узкий, метра в полтора проем между домами, и вышла на другую, уже более-менее нормально выглядящую улицу. По крайней мере тут мусора поменьше было, и людей побольше. Нормальных... не считая двух старичков, одетых в старомодные пиджаки и серые в полоску брюки и стучащих по асфальту черными зонтиками-тростями. Таких клерков не так уж и много, все раза три "поклонников старых традиций" встречала.

   – Тебя хотел припугнуть, – сознался парень. Теперь пришла моя очередь смотреть снисходительно.

   – Не получилось, – огорчила я его. – Ты был в России? – Скорчив непонятную рожу, он отрицательно помотал головой. Тогда тем более. – У нас чуть ли не половина городов таких, – пояснила. М-да, хорошо я отзываюсь о родине. И что он теперь подумает? Надеюсь, не вспомнит излюбленную шутку иностранцев про пьяных русских медведей, шатающихся по улице с балалайками.

   Правда, я немного приукрасила. Ни один из мелких городов, в которых бывала, даже криминальный Черняховск, не шел ни в какое сравнение со здешней гнетущей атмосферой, спертым, дурно пахнущим всем подряд воздухом и ощущением взгляда в спину.

   Когда мы вышли к нормальным домам, а через какое-то время еще и дошли до машины Макса, я возликовала. Кошмар с обзором тайной стороны Лондон подошел к концу. Вывод?.. То, что увидела – потрясло. Но любить меньше этот город я не стала. Макс завел машину и мы бодро покатили из города. Интересно, а откуда этот парень так хорошо знает улочки неблагоприятной части Лондона? Жить он здесь не мог, исключено, если вспомнить его и Лешиного отца. Я, конечно, с ним не знакома, но навряд ли такой влиятельный и богатый человек позволит подобному случится. Хотя бы из-за страха порчи репутации, над ней все вечно трясутся. Но это так, мимолетный интерес, ничего спрашивать я не буду. Человек, считай, незнакомый и непонятный, я не знаю, что от Макса ожидать – прошедшие два дня, когда я увидела у него столько лиц и выражений, это доказали. И мое восприятие парня успело несколько раз поменяться. Я думала, что он, если говорить грубо, сволочь, основываясь на реакции Леши. После встречи в парке, подумала что он вроде парень неплохой... перед тем, как он назвал меня мышью. Я повесила ярлык ехидно-насмешливого Казановы, уверенного в своей неотразимости. Немного легкомысленного. Когда он начал пытать меня вопросами, все перевернулось и теперь я не знала, что о брате Леши думать. Вот так, сплошные непонятности. Разве что только одно ясно – вопреки тому, что я думала, Макс любит своего брата. Как поняла, из-за случившегося в прошлом, он хочет отгородить его от... от... новых проблем? Или чего-то еще? Такую заботу не сыграть. И только из-за нее я стала глубоко уважать сидящего впереди парня.

   – Знаешь, я думала о тебе хуже.

   – Я привык, – беззаботно откликнулся Макс. И опять он удивил своим ответом. То есть, привык? И что, это его совершенно не заботит?

   – Леша тебя... недолюбливает.

   – Он меня ненавидит. – С насмешкой поправил парень. – Знаю.

   – И? – дотошно уточнила, выгибая шею, чтобы хоть чуть увидеть лицо Макса. Во мне проснулся эдакий Супермен, захотевший восстановить справедливость и по возможности свести двух братьев вместе... не в том смысле, какой всплыл, едва додумала мысль.

   – А что "и"? Пусть ненавидит дальше, я привык, – не меняя тона, сказал парень.

   – И ты не хочешь ничего изменить? Серьезно не хочешь?

   Он шумно выдохнул. Положив локоть на верхушку сидения и не выпуская руля, повернулся.

   – Скажи, ты чего лезешь не в свои дела? – Грубовато и холодно меня поставили на место. Супермен помер и больше воскрешал, а я посчитала, что лучше оставшуюся дорогу помолчать. Что и делала.

   По возвращении домой меня ждал большой и самый приятный и желанный сюрприз. Когда машина притормаживала перед воротами, я увидела вдали сидящего на залитых солнечным светом ступеньках Лешу. Встрепанного, одетого не в привычный костюм – а во что-то обычное, и такого родного. И ведь еще не вечер, почему он дома? Я прилипла к стеклу и с нетерпением ждала остановки. Леша вскочил со ступеней и стремительно направился к нам. А вот лицо его мне ну совершенно не понравилось... Я поспешила выгрузиться из авто. За мной неспешно вылез Макс, на которого Леша, как ураган, накинулся. Схватил за грудки и с грохотом шмякнул о машину.

   – Ты куда ее возил, урод? – с перекошенным лицом прорычал он.

   – Потише, мелкий, – устало попросил Макс не делая попыток освободиться. – С тобой стало так сложно.

   Он что, не понимает, что лучше таким тоном не разговаривать? Ведь Леша, он... Последний поймал мой перепуганный взгляд, и... отпустил брата, коротко бросив, не посмотрев на него:

   – Убирайся.

   – Ок, – беззаботно согласился Макс. И вид у него, когда тот развернулся, был словно ничего не произошло. Парень послал воздушный поцелуй за мою спину... Тиль. А я и не заметила ее. Мне он шутливо отдал честь и благополучно укатил. Чем вызвал облегченный выдох, похожий еще и на презрительное фырканье.

   – Ле-еш, – протянула я. Ну не было сил больше сдерживаться, любопытство гложет! – А ты чего дома?

   Парень окончательно лишился всякого намека на недавнюю вспышку злости – надеюсь, мой вопрос тоже немного помог – и прищурил глаза.

   – Ты мне не рада? – лукаво спросил.

   – Наоборот! – заорала, замахала руками... в общем, активно стала доказывать что он неправ.

   Леша довольно улыбнулся. И я еще раз убедилась, что непохожи они с братом. Улыбки разные. Макс так улыбаться не может... В голове вспыхнуло воспоминание о парке. Нет, один раз не считается.

   Леша подошел ближе.

   – А дома я теперь буду всегда, – сияя, сказал. В легких перестало хватать воздуха от предчувствия. Пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста, пусть то, о чем я думаю – будет правдой! Ну что у всех за дурная привычка, испытывать меня на прочность. Так никакого сердца не хватит! Еще немного – и я бы начала трясти парня, требуя ответа, но не пришлось. Он сказал сам. – Отец приехал.

   Голову, да что там – всю меня, до самой распоследней венки заполнила сумасшедшая радость. Я раскрыла рот, и так с ним и стояла, разом позабыв все слова. Сколько же я ждала этих двух коротких слов! Так ждала, так готовилась, прокручивала в голове, что буду делать, и столько намечтала, что теперь раздиралась от дикого желания попрыгать, размахивая руками и оглашая округу радостным визгом, либо сначала броситься на шею любимому, теперь целиком и полностью принадлежавшему мне.

   Леша с улыбкой и каким-то предвкушением наблюдал за мной. Ох, нужно было раньше заметить эту улыбку, ох нужно! Но я, такая Маня, не придала ей значения, за что и поплатилась.

   – Так что... – протянул парень, приближаясь. Я, еще пребывавшая в эйфории, не поняла, но послушно отступала назад, когда между нами стало слишком мало места. И в конце концов уперлась спиной в ограду. Леша оперся руками по обеим сторонам от меня и наклонился. – Что ты решила?

   Вот тогда-то меня и затопило осознание. Я поняла сразу, что он имеет в виду. Решила идти на попятную и жалобно заблеяла:

   – Эм-м-м... все так неожиданно. Я... это... не все продумала...

   И вроде как помогло. Парень с ухмылочкой отстранился.

   – Понятно. Так я и знал.

   И не успела я опомниться, как он ловко подсек мои коленки рукой, поймал и перебросил через плечо. Насвистывая, понес на задний дворик. Я опомнилась, начала возмущаться, дрыгать ногами и извиваться, но ноги мои сжали и наградили к тому же двойным шлепком по заду.

   – Леша! – ошарашено, но все же возмущенно воскликнула. От неожиданности – да не позволял он себе такого раньше! – даже перестала лупить его по спине. Ответом мне был все тот же веселый мотивчик...

   Я честно пыталась вырваться, даже в таком положении. Орала, чтобы он отпустил меня. Ха-ха... прямо так и помогло. Меня затащили в гараж, на пару секунд отпустили ноги – чем я воспользовалась и почти вырвалась. Характерное щелканье открывшейся дверцы и меня сбросили в салон, хорошо хоть очень бережно.