Текст книги "Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)"
Автор книги: Елизавета Левченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Макс решил не трогать ее, попросту... залюбовавшись. Он медленно обошел смеющуюся Кристиль и присел с другой стороны бортика. Бьющие вверх в определенном порядке струи не скрывали ее прыгающей фигурки. Да... первый раз он, как впервые влюбившийся мальчишка, вот так пялится на девушку, совершенно не желая отворачиваться. А только смотреть, смотреть, стараясь словить ее мимолетный взгляд, улыбку, от которой потеплеет внутри.
Он – дурак. Почему только в пьяном состоянии, когда у него напрочь сносит крышу, он решился все объяснить? Макс действительно был романтиком, пусть в это, зная его славу казановы, почти никто не верил. И вся его романтичность бунтовала от одного воспоминания о том, каким вышло его признание. М-да, вчера он дал маху. Ни роз, ни конфет – ляпнул, и доволен.
Но ничего. На сегодня у него еще много планов...
Тиль изрядно намокла, когда решила выбежать на другую сторону круглого фонтана, но была счастли-ивая. И Макс в который раз заметил, как у него внутри все чутко отзывается на настроение этой девушки. Удивительно, такого с ним точно никогда не было.
Парень улыбкой поприветствовал Тиль, усевшуюся рядом с ним. Девушка просто так сидеть не хотела, под его удивленный взгляд скинула носки и кроссовки, перевернулась и опустила ноги в прозрачную воду, сразу ими забултыхав.
– Смотри-ка, ничего не изменилось! – решил завязать разговор Макс. Только вряд ли он ожидал, как резко посмурнеет лицо Крис и как изменится ее тон.
– За десять лет мало что изменится.
– Я слышу в твоем голосе упрек, – усмехнулся Макс, приподняв уголок рта, но девушка не пожелала улыбаться, только еще сильнее нахмурилась, рассматривая воду у ног.
Максу не зря послышался упрек. Он и был. Тиль не зря так выделила слово "десять"... И зачем он только заговорил?! Так было хорошо... А теперь девушка снова все вспомнила, и грудь сдавило старое ощущение предательства. Он бросил их всех. Просто взял и уехал. И с каждым годом Макс все реже навещал своих старых друзей. Отголоски обиды сохранились до сих пор.
Макс придвинулся ближе.
– Ну, Тиль-Тиль, ты же знаешь, я не мог не уехать. – Один раз на него посмотрев, Крис не смогла отвернуться. Вопреки веселому тону, глаза Макса были слишком серьезными. – У меня был шанс, какой выпадает раз в жизни, я не мог его упустить. Ведь это была моя мечта. Не жить как комнатная собачка отца, а выбрать собственный путь. Пусть и для этого пришлось лишиться многого.
Услышанное стало для Тиль открытием. Нет, то, что Макс всеми силами отбрыкивался от перспективы заменить через энное количество лет отца, она знала, но он ни разу не говорил, что карьера модели, а затем и актерство, были его мечтой.
А за мечту Тиль могла простить, и понять многое.
– Что я слышу? – лукаво заметила она. – Макс Немрин – и оправдывается?
– Ничего подобного. Я поясняю. Жаль только, что получилось сделать это только сейчас. А хотелось всегда.
Да... если бы он сказал все это на пару... тройку лет раньше, многое бы стало другим, не таким, как сейчас.
– Почему? – зацепилась Тиль за последнюю фразу. Ей просто хотелось, чтобы он, наконец, не просто объяснил – а объяснил до самого конца. Она хотела понять его чуточку лучше.
– Потому что я не хотел терять друзей, – пожал плечами Макс. – Но все равно потерял их.
– Неправда! – подавшись вперед, воскликнула девушка. – Все, с кем ты дружил, помнят тебя!
Она ведь до сих пор общается с теми, кто не уехал из города. Общается спокойно, как и раньше. И она уверена – все помнят Макса. Если бы он...
– Но все изменились, – в ответ подался навстречу парень, – и теперь воспринимают меня не так. Не спорь, – добавил он, видя, как Тиль открыла рот, чтобы возразить. Она подумала над словами Макса и... ей пришлось признать, что такое возможно. Когда они оставались обычными людьми, Макс теперь у нас звезда, человек из высших и недоступных слоев общества. И только сама Тиль знает, что парень зазвездился не так сильно, чтобы это мешало общению.
– А я? Я ведь не изменилась. Ты меня не потерял, и... – она хотела еще добавить: "И Мари тоже", но не успела. Макс одним движением разорвал разделяющее их, итак небольшое, расстояние, а еще расположил руки по обеим сторонам от Тиль. Даже если бы она хотела, не смогла бы убежать – очень уж девушка "хорошо" сидела. Удобно. Для Макса, как думала Тиль – и для нее тоже.
– Не-а, потерял, – улыбнулся парень и его дыхание обожгло губы, на которых еще сохранились капельки воды. – Но нашел снова.
Кстати, все это было детально продумано с минуту назад, а последняя фраза дала толчок к действию.
Тиль судорожно сглотнула, против воли задержав дыхание. Макс продолжал мягко улыбаться, не отрывая глубокого взгляда, и потихоньку придвигался ближе, но сам этого не осознавал. Как и Тиль. Они оба попали в ловушку.
Девушка пребывала уже где-то там, далеко-далеко, загипнотизированная любимыми зелеными глазами, но когда выражение этих глаз изменилось, она быстренько вернулась с небес на землю. Макс хлопнул полными паники глазами, начал заваливаться назад. И вот, бестолково взмахнув руками, он рухнул в воду, окатив девушку тучей брызг. Только ноги наружу и торчали. Но долго под водой Макс не пробыл, не стал еще больше пугать Тиль. Ноги убрались под воду, и парень вынырнул, шумно хватанув воздух. Кристиль, неожиданно и для себя, стало смешно – больно Макс потешно выглядел.
Но веселилась она недолго. Парень провел ладонями по лицу, стирая воду, взгляд его стал ехидно-предвкушающим. Что именно – Тиль узнала через несколько секунд. Чаша фонтана была неглубокой, воды в ней мало, бортик низенький... все это сыграло на руку. Макс встал на колени, и они с Тиль стали одного роста. Лицо к лицу. Прямо как утром, но в этот раз ничто им не помешало.
– Попалась, – шепнул Макс, обхватив ладонями чуть растерянное лицо Кристиль, и поцеловал...
... потихоньку стаскивая ее к себе. Не одному же ему мокнуть!..
***
Мари села в предложенное кресло, мягкое, удобное... но этого не хватало для того, чтобы девушка, наконец, расслабилась. Невозможно это проделать, когда жизнь превратилась в одну большую и практически неразрешимую проблему, а на душе столько груза. Расслабление для нее – недоступная роскошь.
Отец жестом отослал человека, приведшего Мари в кабинет, пусть она и знала дорогу наизусть. Как-никак, а это место – ее дом и, не смотря ни на что, всегда будет домом. В который так хочется возвратиться всей семьей... Чтоб было как раньше, но немного лучше.
Теперь это ее мечта. И ради нее Мари и уговорила, с большим трудом, отца уделить ей пару часов. Но перемена места не изменила последнего, девушка так надеялась, что другая, неформальная обстановка смягчит его, но нет – перед ней сидел глава корпорации АйЭр. Не отец. Порой... пусть эти мысли такие гадкие, но Мари кажется, что она так никогда в жизни и не увидит ласковой улыбки от этого человека.
Но это не значит, что девушка перестанет его любить.
– Ты оторвала меня от дел. Зачем? – холодно, а впрочем как всегда, осведомился отец, не отрывая взгляда от перебираемых им бумаг. Почему он не может отвлечься от свои дел хоть сейчас?! Но Мари никак не показала вспыхнувшее недовольство.
– Ты не должен так сильно напрягаться, – улыбнулась она. – Почему бы тебе просто не отдохнуть?
– Я не нуждаюсь в отдыхе, – отрезал отец. Вот он вытащил одну из бумаг, положил на столешницу и принялся внимательно изучать, перестав обращать внимание на сидящую перед ним дочь. Которая не собиралась сдаваться.
– Я хотела с тобой поговорить.
– Мы говорим, – заметил отец, но эта фраза не сбила Мари.
– О маме, – выделила она последнее слово, следя за лицом отца. Но оно ни капли не изменилось.
– Тогда можешь идти.
– Почему ты так не хочешь рассказать мне? Разве я не имею правда знать? – мягко спросила она, без капли укора, давления и прочего. Отец не выносит, когда на него пытаются влиять, чем угодно. Мари просто спросила.
– Я не считаю нужным рассказывать тебе о ней. У тебя нет матери.
Мари сжала кулаки.
– Она есть.
Отец приподнял бровь.
– Есть женщина, которая родила вас. Но она не имеет права называться матерью.
– Имеет! – воскликнула Мари с небывалым жаром. А через секунду поняла, что подсознательно, не понимая, что говорит, начала... защищать мать. Это получается, девушка окончательно ее признала?.. И поставила ее выше отца, иначе бы поддержала его. Мама, мама... слово, которое она почти не произносила. Чужое, непривычное, но сколько оно дарит отчаянной надежды и тепла. Хоть какая-то, но мама... – Она имеет его... – тихо повторила.
– Та, кто бросил своих детей – не мать. – В голове отца впервые за сегодня проскользнуло что-то кроме холода. Непонятное выражение, и слишком быстрое, чтобы его распознать.
– Но она вернулась! – возразила Мари.
Отец поднял колючий взгляд от документа.
– Чтобы снова бросить?
Девушка открыла рот... и закрыла его, не зная, что возразить. Вернее, как возразить, чтобы у отца не нашлось заготовленной реплики, утягивающей в бесконечное словесное болото? Никак, это-то и поняла Мари с растерянностью и каплей злости. Он всегда увиливает... а ей нужно знать. Чтобы понять, когда приедет мать, кого защищать: ее или отца? Кто из них будет прав? Но есть еще одна проблема – как умудриться все повернуть, чтобы нанести Алексу поменьше боли? И не допустить того, чем все едва не закончилось при похожем случае.
– Отец, ты что-то скрываешь, я уверена. Неужели так сложно признаться? – Мари повысила голос, не смогла больше сдерживаться.
Ножки его кресла с неприятным звуком проскользили по паркету. Отец встал.
– Я не желаю продолжать тратить свое время. – Еще более холодный голос, а взгляд откровенно предостерегающий. И отец пошел к двери. – Можешь оставаться здесь сколько угодно, – бросил он напоследок.
– Отец, мы не договорили! – Крикнула вдогонку вскочившая Мари, но отца уже не застала.
Хорошо. Она снова промолчит, снова не станет его догонять, потому что понимает, что может все усложнить. Но это не значит, что она отступится!
Он наблюдал через окно на втором этаже, как невысокая брюнетка быстро пересекает двор. В каждом ее движении сквози раздражение, которое проскользнуло только в ее последних словах.
Его характер. Не смотря на то, что Мари теперь так сильно напоминает ту, кого он практически забыл.
Вот, Мари подошла к служебной машине АйЭр, и уехала. Но что-то ему подсказывает, она еще вернется. Не отступится от своего. Характер. Это одновременно хорошо, но и плохо. Лучше бы она проявляла свой характер не в разговоре с ним.
Дариан усилием железной воли подавил ненавистные воспоминания туда, откуда они пришли, но как же это было трудно. Мари стала слишком похожа на ту, кого он научился ненавидеть всем сердцем.
Тот, кто привык всегда быть сильным, даже наедине с самим собой, устало вздохнул и прислонился лбом к холодному стеклу.
Он, взрослый и опытный мужчина, не мог признаться своей дочери, что ему невыносимо больно тревожить те воспоминания. Когда он еще был молод и счастлив, и казалось, что не может случиться ничего дурного.
Но хорошо, что он ошибся. Судьба преподнесла ему великолепный урок, который не раз помог в будущем. Он благодарен ей и ни о чем не жалеет.
Мужчина распрямился и снова стал самим собой.
Именно.
– Ни о чем... – тихие слова эхом прокатились по пустынному коридору.
35
Тиль растянулась на траве, выбрав, на ее взгляд, самое солнечное место на полянке недалеко от фонтанов... ставших еще более памятными. Да. Тиль улыбнулась. Эти воспоминания она будет хранить как величайшую драгоценность.
– Полосатый лифчик, – задумчиво протянули у нее над ухом, и девушка мгновенно очнулась, опустила глаза на грудь и, мучительно покраснев, резко села, закрывшись руками. Ее майка и куртка от воды намокли, последняя висит на дереве, но вот футболку так просто не снимешь. Вот Тиль и осталась с ней, решив просушиться на солнышке... Откуда она могла знать, что эта гадская майка до ужаса просвечивает?! Но главное не это – сколько людей успели налюбоваться на ее нижнее белье?! Этот вопрос девушку мучил намного сильнее, чем знание, что, как бы, и Макс тоже все видел.
Рядом сидящий парень довольно скалился, явно довольный своей "шуткой". Вот раньше он сказать не мог? Справедливые обвинение так и не посыпались на голову Максу. А все потому, что он решил немного побыть благородным джентльменом. Парень стащил сырую майку – рубашка его сушилась там же, где и куртка Кристиль – и отдал ее девушке... своеобразно так. Не протянул – а припечатал, вместе с ладонью, в ее грудь... в прямом смысле. Левую. Пока у Тиль перехватило гордо от такой наглости, ладонь слегла сжалась раз, другой, поднялась в воздух, повторила движения, сжалась в кулак и сделала жест "йес".
– Третий размер. Класс!
– Убью!! – взревела очнувшаяся девушка, с кулаками кидаясь на Макса. Он прикрылся руками и жалобно протянул:
– Не надо меня убивать! Я хороший! – и без особого труда перехватил запястья Тиль. Притянул ее к себе и заглушил слова поцелуем, на который быстро ответили. Все же что-что, а поцелуй – это самое безотказное средство успокоить девушку, Тиль в этом убедилась на собственном опыте.
– А все равно размерчик самое то, – заметил Макс, когда они сделали небольшую передышку. – Хоть руки есть на что положить...
– Я тебе положу! – не особо грозно пригрозила удобно устроившаяся у него на коленях Тиль.
– На что?
– В смысле?
– Ты сказала – положу, – глаза Макса приобрели какой-то маниакальный блеск. – А на что ты положишь? – парень раскинул руки. – Я в твоем распоряжении, хани, трогай меня всего!
– Сразу? – хихикнула Тиль.
– Можно по частям, – "милостиво" разрешил он.
Они много где гуляли, и все это были места их детства – а в детстве реактивная компашка много где побывала. А когда солнце на безоблачном небе стало скрываться за высотками Сити, Макс предложил передохнуть в одной из многочисленных кафешек. Тиль, не очень любившая всю эту парадность и кичливость богатством, уговорила его – точнее, поставила ультиматум или-или – выбрать что-то попроще. В итоге они оказались в месте, где у них произошел первый внятный разговор – в кафе на трафальгарской площади. Только "их" столик оказался занятым, пришлось выбирать другой, угловой, стоящий так, что целующуюся парочку никто особо так и не видел за раскидистым фикусом, чем они вовсю пользовались. А забытое мороженое печально таяло...
Потом они заглянули в супермаркет, накупили полуфабрикатов и нормального чая – на чем девушка настаивала особенно, сделали круг по маленькому парку невдалеке от многоквартирки, где находилась квартира экономного Макса, и вышли на площадку перед домом. Как-то неожиданно получилось, Тиль словно ото сна очнулась. Была сказка, и раз – реальность, двери и перспектива расставания. А так не хотелось... Пока девушка боролась между воспитанием и своими желаниями, Макс решил взять ситуацию под свой контроль. Он притянул Тиль поближе и шепнул на ухо:
– Не уходи... побудь со мной еще немного.
И она осталась.
Впервые за много лет холостяцкая квартирка Макса стала по-домашнему уютной. Вот какие чудеса творит уборка и дразнящие запахи готовящейся еды. Счастливый парень ходил рядом с плитой, сглатывая слюну и не прекращая спрашивая: "Скоро? Уже скоро?" Между прочим, он ел последний раз только утром и был зверски голоден... пусть и вспомнил за весь день об этом только с полчаса назад. Порой приходилось его отпихивать, чтобы что-то помешать.
Но вот, праздничный ужин был готов и сметен за пару минут. Тиль разлила по кружкам ароматный чай, в который Макс булькнул немного коньяка. Они снова разговорились, и как-то так получилось, что атмосфера на кухне с радостной противоположно изменилась. И ведь у них был, казалось, обычный разговор, о квартире, ставшей на удивление уютной...
Макс усмехнулся, гоняя остатки чая по дну кружки и размышляя – плеснуть туда коньяка или не плеснуть?
– Ты только не подумай что я ною. Мне просто интересно. Что я такого сделал в прошлом, что приходится так расплачиваться?
Это был ответ на шутку Тиль о том, что со стороны они выглядят прямо как семейная пара. И девушка никак не могла ожидать того, что услышала.
У каждого есть больная тема. А Макс, впервые за столько времени почувствовавший себя дома, не смог удержать болтливый язык и то, что уже давно выжигало душу.
– Я ведь хочу такую малость. Чтобы просто меня любили. Ценили. Уважали и не считали пустым местом, – перечислял он окну, в котором отражалась комната, он, Тиль, удивленно смотрящая на парня. – Я хочу семью, в которую могу возвращаться с улыбкой, а не с ожиданием чего-то плохого. Да-да, – подтвердил он отражению еще более удивленного лица Кристиль, – мне скоро стукнет всего двадцать шесть, а я уже хочу осесть. Но это случится разве что если земля решит вертеться в обратную сторону.
Молчание нарушил осторожный вопрос девушки.
– Почему ты считаешь что это невозможно?
– Я хорошо знаю характера своих родных. Отец скорее умрет, чем выдавит из себя улыбку и сделает что-то, что положено любящему отцу. Для Лекса я предатель, так что ненавидеть он меня будет до конца моих дней.
– А Мари?
– Мари... – на пару секунд улыбнулся Макс, вспомнив о сестре. – Она сколько лет жила ради брата. По-любому она будет на его стороне. Не на моей.
– А я? – зазвенел возмущением голос поднимающейся Тиль.
– Ты... Я уже ни во что не верю, – без приукрашений выложил парень. Тиль с грохотом вскочила, опрокинув стул. Макс повернулся как раз тогда, когда девушка подскочила к нему и схватила за ворот рубашки.
– Я буду на твоей стороне! – тряхнула его она. Пришла очередь Максу удивляться. Он положил ладони поверх рук подруги, но так и отцепил их от рубашки. – И на их. -Парень усмехнулся и опустил руки. Пусть трясет. – Нет, ты не понял меня, – быстро добавила Тиль, заметив, как изменилось лицо Макса. – Я сделаю так, что все изменится. Да. – Она кивнула. – Сделаю, а Соня мне поможет!
– Та девчонка? – Макс отнесся, мягко говоря, скептично к ее громким словам.
– Да. Ей тоже не нравится эта ситуация. – Но у Крис был такой решительный вид, но скепсис треснул, и Макс позволил себе хоть чуточку, но впустить в себя надежду.
– Ну посмотрим, удастся ли, – безразлично бросил он.
– Ты веришь? – дотошно спросила Тиль, еще раз его тряхнув. Макс поморщился. Когда он падал в фонтан, то ощутимо приложился спиной о его мраморное дно, и сейчас синяк дал о себе знать.
– Возможно, – уклончиво ответил Макс.
– Нет, ты должен сказать что веришь! – продолжала трясти Тиль, и чтобы спасти многострадальную спину, Макс поспешно согласился:
– Ну верю, верю.
Лицо Кристиль просветлело. Она отпустила, наконец, воротник и уселась на колени парня.
– Отлично! Раз ты веришь – значит все получится. Вот увидишь, глазом моргнуть не успеешь, как Лекс с извинениями будет висеть на твоей шее...
– ... моя блудная мамочка вернется в семью, а дражайший папа будет весело скакать вокруг нас, со счастливым смехом и слезами на глазах разбрасывая праздничное конфетти? Всеобщий хеппи энд! – язвительно продолжил парень.
– Именно, – согласно кивнула девушка и приложила палец к губам Макса. Он явно собирался выдать что-то в подобном духе, но Тиль уже все решила. А еще она совсем не хотела говорить. Крис закинула руки на его шею и прижалась всем телом. К черту все условности, она слишком долго ждала. – Не спорь, – тихо попросила она в коротком перерыве между поцелуями.
Да Макс в такой-то ситуации и не собирался...
***
Мари гуляла по одной из шумных улиц Лондона, когда зазвонил телефон.
– Да? – спросила она, не глядя на экран. В это время она была задумчивой, и от того несколько рассеянной. Но вся рассеянность в миг слетела с девушки, когда она узнала голос звонившей.
– Здравствуй, Марина. Ты просила позвонить, когда прилечу.
– В каком ты аэропорте? – мгновенно сориентировалась Мари. – Я тебя встречу.
Сердце забилось чуть чаще.
Не особо удивившись, услышав: "Хитроу", она поспешно развернулась к дороге и принялась ловить такси. Пара минут – и девушка сидит в салоне.
– Хитроу, пожалуйста, третий терминал.
Вечерние пробки задержали ее, но до аэропорта Мари доехала не затемно. Только вот еще полчаса, и ночь окончательно вступит в свои права. Как же Мари не хотела везти ее домой в такое время суток! Не самый радужные воспоминания всплывают... Но что делать?
Интересно, но как ей удалось приехать? Кто помог? Но только не отец, он как был, так и оставался категоричным. Впрочем, она – Мари, откуда может знать о жизни, пусть матери, но совершенно чужого человека?
Чтобы не бегать в поисках по залам, девушка решила позвонить. Но это было лишним. Она ждала практически возле выхода. Такая изящная, красивая... и потерянная. Эта потерянность выражалась во взгляде, когда ее глаза и Мари встретились на короткое мгновение. У девушки кольнуло сердце. Вот как, кто ей скажет, как ей теперь вести себя? Сколько раз Мари задавала себе этот вопрос... Как к постороннему человеку, хоть теперь, когда девушка все знает, ее от такого поведения выворачивает. Или как к матери, но... Мари не простила ее, а делать вид, что ничего не случилось, что мама не пропадала на всю жизнь ее детей, девушка не собирается. Ни за что. Такое не прощается.
Раз не то, и не то, Мари решила выбрать золотую середину. Да, она уже приняла ее за мать, но обращать с ней как дочь не будет. Не заслужила.
Но почему девушку все никак не отпускает ощущение, что она излишне жестока?.. Наверное, она просто слишком хорошо воспитана и сохранила ту доброту и отзывчивость, какие были у той, прошлой Марины, еще не измененной под гнетом обязанностей и проблем.
Поскорей бы уже приехал Сережа... ее персональный ангел-хранитель, понимающий, отзывчивый, любящий... как же его не хватает.
Мари устало потерла лоб, прогоняя эту жалостливость к себе. Не время обо всем этом думать, сейчас ее голова должна быть забита идеями, как именно умудриться представить Максу и Леше их мать. И если первый вряд ли вспылит, уж скорее промолчит, если что не понравиться, и просто уйдет, то вот последний... Мари, которая уже надеялась, что все прошло, никакой, на самом деле, болезни не было, а просто обычная вспышка и отсутствие нормального, человеческого понимания окружающих, теперь поняла. Ошибалась. Нет, не от того, что корни последствий той вспышки ушли очень глубоко Лекс так отреагировал на появление Каролины. Просто действительно тогда ее брат изменился. Сломался. И время ничего не изменило. Его психика так и остается хрупкой, нестабильной... и становится предельно ясно, как именно отреагирует Лекс на заявление что ее няня, которую он так любил и уважал, на самом деле его мать. Которую он так сильно ненавидел. Если для спокойной девушки это оказалось потрясением, поломавшим душу, то что станет с взрывным братом?.. И Мари знает ответ на этот вопрос.
А раз знает, значит должна всеми силами этого избежать. И осталось у нее не так много времени, как хотелось бы.
Она всю дорогу смотрела в темное окно. Ведь практически ничего не было видно, кроме хорошо освещенной автострады, но ее мать все смотрела, смотрела с непонятным выражением лица... немного напомнив саму Мари, когда она приехала на родину через столько лет отсутствия. Девушка так же смотрела в окно, поначалу это был иллюминатор самолета, потом – открытое окошко такси. Она с жадностью рассматривала пейзаж и детским восторгом вспоминала знакомые места.
Так может быть... Ах, точно, как же Мари могла забыть. Она же читала историю своей матери. Та жила в Англии несколько лет. Как раз в тот период, когда родились они. Может, за этот период и для нее Англия стала домом? Кто знает... Но Мари скоро все узнает. Мать обещала рассказать. Но – при всех. А тут опять возвращаешься к теме: "Алекс и способ его уберечь".
Может, с доктором посоветоваться? Пусть выпишет какое-нибудь лекарство, немного успоко...
Мари невесело усмехнулась, поняв, о чем сейчас думала. Ну пусть попьет брат лекарство, один раз, второй – и то не факт, – но не будет же его пить постоянно? А значит, нужно придумывать что-то другое...
За тяжелыми размышлениями дорога пролетела незаметно. Нет, Мари не стала везти ее на ночь глядя в их самый главный дом, в Озерном крае, далековато выйдет да и... заброшен он теперь, девушка решила остановиться в другом месте – в нем она и братья провели, по сути, почти столько же времени. Кентербери. Обычно они переезжали туда в летний период, ведь до пролива рукой подать, можно взять и рвануть искупнуться вместе с друзьями...
И она должна помнить этот дом. Девушка цепко всмотрелась в лицо замершей перед воротами женщины. Помнит? Если да, то... Мари смягчится. Ведь если помнит, значит – не совсем позабыла своих детей.
"Пожалуйста, вспомни..."
Мари и сама удивилась этой мольбе. Почему?.. Глупый вопрос, она не сможет на него ответить, потому что совершенно себя не понимает. Все смешалось.
То ли тень пробежала по лицу ее матери, то ли... Нет, не тень. Она вспомнила. И такой малостью заставила еще сильнее треснуть лед отчуждения между ней и ее дочерью. Мари попросила охрану не докладывать пока отцу о прибытии гостьи из России. Девушка хотела выиграть немного времени, но знала, скоро отец итак все узнает. Уверена. И у нее в запасе вот эта ночь, и часть завтрашних суток. Вряд ли больше.
– Твоя комната на втором этаже, я провожу тебя.
– А можно мне остановиться в своей старой комнате? – Мари передернуло от этой фразы и вызвало противоречивые чувства. С одной стороны, девушку обозлило слово: "своей" – будто ничего и не произошло, будто она не сбегала, а просто уехала на время, и вернулась. Но обозлило ее и то, что ее мама просит разрешения, не важно чего – просто просит. Это... неправильно, совершенно неправильно!
– Она занята, – бросила девушка, поднимаясь по лестнице. На самом деле та комната, какую она занимала в бытность их няней, свободна, насколько помнит Мари. Просто девушка не хотела, чтобы мать жила в крыле прислуги.
Комнату она выбрала самую крайнюю – когда посветлеет в ней будет много света, но вспомнила об этом Мари только когда вошла. Или она подсознательно выбрала для матери самое лучшее, или просто стечение обстоятельств.
– Вот, – не зная, что еще сказать, и как разорвать напряженную тишину, сказала девушка, пряча, как и женщина, взгляд. После аэропорта они ни разу не встретились взглядом. Наверное, не только Мари слишком больно и неловко. – Если захочешь что-то, вот телефон. – Девушка приподняла и опустила трубку стационарного телефона на тумбе.
Но говорить было уже не о чем. Так что Мари решила оставить мать и остаться наедине с собой.
– А где Максим и Леша? – неожиданно заговорила она.
– Макс живет отдельно, у него квартира, Леша... – тут Мари замялась и более тихо продолжила, – тоже отдельно.
Страх, что мать решит вот так, просто, взять и поехать к младшему брату, заставил девушку ответить так скомкано. И это не укрылось от женщины.
– Ты их прячешь от меня.
– Еще не пришло время, – еще более расплывчато ответила Мари.
– Почему? Я... не понимаю...
– Ты и не будешь понимать, пока мы не поймем тебя, – грубовато ответила девушка и спешно ушла, коря себя за несвойственную вспышку.
***
Тиль открыла глаза и сладко потянулась. Одеяло, которым она была укрыта до самой макушки, сползло вниз. Девушка огляделась... и вздохнула. М-да. Она одна, и это не сон. Ей вчера и правда посоветовали идти баиньки, а не, дословно: "Соблазнять взрослых дяденек, я не хочу увидеть небо в клеточку". Едва вспомнив эту фразу и, особенно тон, Тиль вскипела. Кажется, кому-то хорошенько отбило память, и этот кое-кто позабыл, что она, вообще-то, уже совершеннолетняя! Пусть и пару месяцев всего, но это не важно.
Тиль спустила ноги на холодный пол и встала. Пригладила волосы пятерней, одернула майку, но бриджи одевать не стала. Девушка пакостливо хихикнула своим мыслям и вышла в коридор. Она еще докажет что не ребенок!
Но, едва Тиль вышла, ее едва не сбил мчащийся Макс. Раз – и скрылся в соседней комнате, ужасно грохоча, будто мебель там, как минимум, переворачивал. Тиль из любопытства заглянула внутрь: с чего такая спешка? Да, действительно он передвигал мебель. Кресло сдвинуто в середину зала, диван перевернут на спинку, палас собрался складками у порога... а сам Макс сидел на полу и крутил колесико сейфа, что-то тихо обозлено приговаривая. Вот механизм щелкнул, парень рванул дверцу на себя и достал пистолет. И это явно была не детская игрушка. Тиль замерла в дверях, ни жива, ни мертва и наблюдала, как пистолет был засунут в задний карман джинсов и прикрыт майкой, следом за оружием парень достал стальной кастет и натянул его на пальцы. Все. После этого крышка была закрыта, а Макс встал и словно только что заметил застывшую девушку. Но она была одарена только коротким взглядом. Парень быстро прошагал мимо, направляясь на кухню. Тиль отмерла и бросилась за ним, и еще больше перепугалась. Макс нажал кнопку, и лезвие складного ножа угрожающе блеснуло. А парень, не сводя с него взгляда, улыбнулся... если этот оскал можно так назвать.
– Макс, что случилось? – тихо спросила, потому что голос слабо слушался, Тиль. И настойчивее позвала: – Макс? – Парень, не обращая на нее никакого внимания, сложил нож, сжал его в руке, и прошел мимо. И снова пришлось Крис его догонять. – Да постой ты! Что стряслось?
И зачем ему нож с кастетом... и пистолет, о существовании которого Тиль и не подозревала. И наконец-то ей удосужились ответить.
– Они ее нашли. Я должен спешить. – Слова Макса были быстрыми, тихими... больше походили на бормотание, но какое-то одержимое.
– Кого нашли? – потребовалось несколько секунд, чтобы вначале ничего не понявшая Тиль догадалась, кого имел в виду ее друг. – Каролину? – Макс кивнул, завязывая кроссовки трясущимися руками, больше путающими шнурок. И это очень не понравилось Тиль. Как и многое другое в его поведении. Девушка подошла ближе. – Макс, мне совершенно не нравится выражение твоего лица. Что ты задумал?.. – Парень выпрямился, устав бороться с узлами, просто заправил их в кроссовки, и выпрямился. Тиль окинула его тревожным взглядом... и поняла. Внутри все заледенело от ужаса. – Только не говори... – едва двигались ее онемевшие губы.
