Текст книги "Тайны "Бесстрашного""

Автор книги: Элизабет Лейрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Команда, передаваемая одним хриплым голосом другому, пронеслась по всему кораблю. «Бесстрашный» содрогнулся от кормы до носа – пушки его извергли оранжевое пламя. Из пушечных портов повалили клубы дыма от выстрелов, но Джон не ждал, пока прояснится. Он уже мчался обратно за следующим зарядом.

И с того момента времени думать и бояться у него не было. Раз за разом грохотали пушки «Бесстрашного», и раз за разом « Courageux» отвечал не менее смертоносными залпами. Матросы у орудий поснимали куртки и рубахи и работали по пояс голыми. Босые ноги их скользили в крови, которая очень скоро окрасила алым посыпанные песком доски палубы. Они трудились как черти, встречая каждый залп восторженными криками и не обращая внимания на чудовищный урон, что наносили их рядам французские ядра, пробивавшие бреши в обшивке корабля, отрывавшие руки, ноги, головы. От каждой бреши разлетались во все стороны острые, точно копья, щепки – не менее опасные, чем сами ядра.

– Отлично, мальчик мой! Ты храбрец! Отлично! – кричал мистер Стэннард каждый раз, как Джон приносил ему очередную порцию пороха.

Но Джон совсем не чувствовал себя храбрецом. Он вообще ничего не чувствовал, кроме необходимости сохранять темп, бегать взад-вперед за порохом и не позволять своей пушке простаивать без дела. Он видел, но словно не замечал, творившиеся вокруг ужасы – раненых и умирающих, оторванные руки и ноги, текущую по шпигатам кровь. Он не слышал крики ликования, стоны и вопли. Он осознавал лишь регулярные раскаты выстрелов и ответные вражеские залпы. Внезапно он поймал себя на том, что во весь голос что-то говорит, и понял, что снова и снова повторяет слова молитвы.

«Отче наш, сущий на небесах… Отче наш, сущий на небесах…»

Остановился он всего один раз – столкнувшись с Томом, который мчался с порохом к своей пушке, находившейся в дальнем конце корабля.

– Ната подстрелили, – не в силах отдышаться, пропыхтел Том. – Теперь я и на его пушку порох ношу.

– Как, Нат? Но он не погиб?

– Не знаю, но вот Кит – так точно.

Воздух вокруг головы Джона вдруг закружился и потемнел.

– Кит? Погиб? Неправда! Не может быть!

– Эй ты, пошевеливайся! Тебя что, ядром пришибло? – очередная «пороховая обезьяна» отпихнула Джона в сторону.

Торопясь обратно на батарейную палубу, Джон чуть не споткнулся – и страх, что порох упадет и взорвется, вытеснил из его головы все остальные мысли. Но, добежав до пушки, он обнаружил, что порох здесь больше не потребуется. Французское ядро угодило прямо в дуло орудия, искорежив его, а рикошетом убило одного моряка и оторвало левую руку второму. Уцелевшие теперь несли раненого в кубрик, к судовому врачу.

Мистер Стэннард стоял чуть в стороне, вытирая лоб окровавленной рукой.

– Жуткое дело, да? Сколько храбрых ребят погибло! Но предаваться горю – просто глупо, верно ведь, Джон? Глупо и глупо.

Джон видел, что руки командира орудия дрожат.

Кит! Он снова вспомнил ужасную новость. Нет, не может быть, неправда!

Джон судорожно вытер нос рукой.

– Прислушайся! – сказал вдруг мистер Стэннард, хватая его за плечо. – Слышишь?

– Что, сэр? – всхлипнул Джон.

Мистер Стэннард ответил не сразу. По лицу его медленно разлилась улыбка.

– Тишину, парень. Тишину. Пальба прекратилась. Всё кончено!

Джон прислушался. Командир орудия был прав. Едва ли это можно было назвать тишиной, поскольку справа и слева раздавались стоны раненых, но чудовищный грохот канонады и треск мушкетов прекратился. Сверху доносились нестройные крики ликования. На английском.

– Мы свое дело сделали, – промолвил мистер Стэннард, тихо сползая по стене. Теперь он сидел, прислонившись к лафету. – Взяли француза!

– Мистер Стэннард, пожалуйста, можно мне сходить поискать моих друзей? – попросил Джон.

Командир орудия закрыл глаза от изнеможения. Джон не стал ждать ответа и со всех ног бросился прочь.

Глава 18

Джон не знал толком, откуда начинать поиски. На корабле царил такой хаос, что мальчик терялся даже в хорошо знакомых помещениях. В бортах со всех сторон зияли дыры, оставленные французскими ядрами. Досталось и парусам – картечь превратила их в решето, изодрала в клочья. Повсюду валялись куски дерева и острые длинные щепки. От крови палуба стала красной и скользкой.

В спешке Джону было не до того, чтобы рассматривать французский корабль, ныне смирно стоявший на приколе сбоку от «Бесстрашного», но даже беглого взгляда хватило, чтобы увидеть – мачты захваченного судна обломаны и вместе с парусами полощутся за бортом. Французских матросов, мрачных и признавших свое поражение, уже согнали на палубу, где они столпились под надзором ликующих английских гардемаринов.

Кое-как пробираясь сквозь обломки, перешагивая через раненых или повалившихся от усталости матросов, Джон пытался отыскать Тома. Ведь это Том рассказал ему про Кита. Он знает, что произошло.

Но вместо Тома он нашел Джейбеза Бартона. Помощник бомбардира, на плече которого восседал взъерошенный и помятый Горацио, собирал окровавленные сабли и складывал их в груду на палубе. Хотя лицо его потемнело от пороховой гари, но глаза при виде Джона радостно вспыхнули.

– Привет, паренек, ты здорово держался. Я тебя видел во время боя. Вверх-вниз, туда-сюда – носился прямо как исчадье сатаны, а не Божья тварь. Готов об заклад биться, ты станешь самой шустрой «пороховой обезьяной» во всем флоте.

– Мистер Бартон, Том рассказал мне про Кита.

Джейбез печально покачал головой:

– Увы, бедный мальчик. Такая рана в плечо. Я сам видел, как он упал.

– А где… а что сделали с телом?

– С те… – На лице Джейбеза появилось озадаченное выражение. – Ах, ты о… без сомнений, его вышвырнули за борт, Джон, на самое дно, как и всех остальных несчастных парней. Как подумаешь, ужасный конец для мальчонки, хоть он и был таким тощим, вредным и унылым парнем, но всё равно…

– Вредным? И вовсе он не был вредным! – жарко возразил Джон. – Он был моим другом! Лучшим другом, какой у меня только когда-либо был.

Джейбез удивленно расширил глаза.

– Нат Клейпол? Твоим другом?

Настал черед Джона вытаращить глаза от изумления.

– Мистер Бартон, но почему Нат? Почему вы сказали – Нат?

Джейбез покачал головой:

– Я думал, ты знаешь. Разве Том тебе не рассказал? Как Нат с Китом были наверху, на палубе, где стоят их пушки? Ну вот, и Нат увидел, как какой-то француз с верхушки мачты навел на них мушкет – ну вот он и прыгнул прямо на Кита. Загородил его собой – принял пулю прямо в сердце, как настоящий маленький герой, а мы ведь даже не думали, что он на такое способен. Кита сшиб на палубу, но спас ему жизнь. Следующая-то пуля угодила уже в Кита, но только в плечо. Он сейчас внизу, с ним работает хирург. Эй, Джон, куда ты? Тебе там не понравится. Там сейчас просто ужасно – жуткое зрелище.

Но Джон не ждал, пока Джейбез договорит. Одним прыжком, какому и дельфин бы позавидовал, он сорвался с места и помчался вниз, к освещаемым тусклыми лампами владениям хирурга в темных недрах корабля.

Даже не знай он, где они расположены, стоны и крики раненых подсказали бы ему дорогу. Перед входом мальчик ненадолго замешкался, боясь того, что увидит внутри.

Мистер Кэтскил, судовой врач «Бесстрашного», устроил хирургический стол в дальнем конце кубрика. Широкая спина доктора наполовину загораживала раненого, распростертого перед ним, но при свете качавшейся над столом лампы Джон разглядел, что в руках у мистера Кэтскила пила и он энергично отпиливает несчастному руку. Из горла страдальца со свистом вырывались стоны, несмотря на кляп, который он яростно грыз. Через миг отпиленная конечность со стуком ударилось об пол. Джон отвернулся. Желудок сжался.

Один из помощников хирурга, державший в руке корзину смотанных бинтов, оттолкнул мальчика в сторону.

– С дороги, парень. Что тебе тут понадобилось? Только мешаешься под ногами.

– Я ищу одного юнгу. Кита Кит Смит, – объяснил Джон. – Он здесь? Его ранили в плечо, выстрелом из мушкета.

На лице его собеседника появилось какое-то странное выражение, чуть ли не ухмылка.

– Ах, ты ищешь мистера Кита? Он там. В углу. Скверная рана, но он поправится.

Кит лежал в самом тихом углу кубрика, в конце длинного ряда стонущих моряков, ждущих, пока у хирурга дойдет очередь и до них. Лицо его, еще бледнее обычного, было искажено от боли, но при виде Джона он улыбнулся.

На глаза Джону навернулись слезы. Сейчас Кит казался еще меньше и младше обычного, чуть ли не совсем маленьким мальчиком.

– Я думал… Том сказал, тебя убили.

– Нет, а вот бедного Ната убили. – Голос Кита звучал слабо-слабо, и Джону пришлось нагнуться, чтобы услышать его. – Он спас мне жизнь, Джон. Он герой.

– Знаю. Мистер Бартон мне рассказал.

– Мне так стыдно, что я не был к нему добрее.

– Всё равно куда добрее любого из нас.

Кит порывисто покачал головой.

– Нет. И всегда буду жалеть…

– Но ты-то как, Кит? – перебил его Джон. – Твоя рана – она очень тяжелая?

Кит стиснул зубы от нового приступа боли.

– Не настолько, как у многих тут. В плече засела пуля. Мистер Кэтскил вытащит ее, когда закончит с ампутациями. Будет больно. – Он попытался изобразить капитана Баннермана: – «Теперь испытанию подвергнется ваше мужество…» – начал он, но умолк, морщась от боли. – Мне страшно, Джон. Очень-очень страшна.

– Но больно будет недолго, Кит. И ты не умрешь. Ты скоро выздоровеешь. – Джон старался, чтобы его слова прозвучали утверждением, а не вопросом, хотя отчаянно хотел бы испытывать такую уверенность на самом деле. – Когда я думал, что ты погиб…

– Ты еще здесь? – Это вернулся помощник врача. – Коли уж всё равно болтаешься без дела давай хоть какую пользу приноси. Почему бы тебе не взять корзину и не вынести отсюда отпиленные руки и ноги? А потом ототри кровь от…

– Нет-нет, мне надо бежать, – борясь с тошнотой, торопливо помотал головой Джон. Ему хотелось напоследок коснуться руки Кита, но страшно было причинить другу боль. – Удачи, Кит, на операции. Скоро увидимся. Я вернусь, как только смогу.

– Не сюда, понял? – помощник врача еще нависал над ними. – Твоего дружка переведут в лазарет, как только мистер Кэтскил вытащит пулю. Там тишь да гладь, красота и благолепие.

И он зашагал прочь, покачивая головой и посмеиваясь.

– Что это с ним? – удивился Джон. Он перевел взгляд на Кита, но глаза Кита были закрыты, а длинные ресницы недвижно покоились на бледных щеках.

Снова оказавшись на верхней палубе, Джон с облегчением набрал полную грудь свежего воздуха. Корабль уже начал обретать обычный вид. Одни матросы оттирали палубу от песка и крови, другие сновали по вантам, снимая разодранные паруса. Французских пленников под охраной военных моряков отвели в выделенный для них отсек в трюме. Пушки приготовили заново и на место израсходованных ядер уже успели принести новые.

«Нат, – размышлял Джон. – Нат Клейпол. Ну кто бы подумал?»

Перед мысленным взором у него вставало пронырливое личико Ната белесые, хитрые глазки и тонкие, искривленные в хмурой гримасе губы.

Я только раз видел, как он улыбается. Никто его не любил. Может, поэтому он и был таким вредным?

Джон попытался вызвать в себе печаль по Нату, но вместо этого испытывал только благодарность судьбе. Кит жив – и это самое главное. Кит спасен.

Раздался боцманский свисток, и корабль облетела радостная команда:

– Ром наверх! Сплеснить грота-брас [12]12
  Традиционное выражение, бытовавшее в британском флоте и означавшее, что сейчас всем выдадут грога.


[Закрыть]! Раздать всем по чарке!

Из трюма уже притащили бочки с ромом, и моряки выстроились получить свои порции грога. Кто взялся за скрипку, кто за флейту, и когда закатное солнце опустилось в серебристое море, на «Бесстрашном» уже вовсю праздновали победу.

Джону удалось в следующий раз навестить Кита только на следующий день, да и то не с самого утра. Накануне вечером мистер Таус пил грог, точно умирающий от жажды в пустыне – воду. Напившись же, он впал в буйство, да в такое, что корабль сотрясался от его проклятий и ругательств. Все старались держаться от него подальше. Джон, Том и Дейви тайком улизнули каждый к своему орудийному расчету, и в конце концов Джон заснул, привалившись спиной к пушке, прямо посреди длинного и не слишком связного рассказа мистера Стэннарда про русалку, которую он вроде бы однажды видел где-то у берегов Китая. Проснулся Джон рано, всё тело у него затекло и болело.

С утра же мистер Таус был похож на раненого медведя – рычал и огрызался на всякого, кто посмел к нему приблизиться, и задавал юнгам всё новую и новую работу, несмотря на то, что они не успевали покончить со старой.

В результате Джона в лазарет послал Джейбез.

– Беги-ка, Джон, да разузнай, как поживает этот юный бездельник Кит, – велел он, усиленно прикидываясь суровым, а сам настороженно косясь на мистера Тауса.

Джон мигом сорвался с места и помчался прочь, покуда мистер Таус не успел остановить его.

Лазарет располагался ближе к носовой части судна. Гамаки там были натянуты прямо над пушками, занимавшими почти всё место, зато пушечные порты стояли открытыми, пропуская к больным свет и свежий воздух.

Джон не сразу отыскал Кита – его гамак висел за переборкой, отдельно от всех остальных. Глаза Кита были закрыты, а лицо всё так же бледно, но, услышав шаги Джона, мальчик посмотрел на него.

– Тебе уже пулю вытащили?

– Да. – Кит слабо улыбнулся. – Ночью. Было не так и плохо. Мне дали много рома. Я, верно, был пьян, как сапожник. Но я все равно потерял сознание и ничего не чувствовал.

– А тебе сказали… как…

Джон смущенно умолк, но Кит понял его.

– О, всё хорошо. Никакие важные органы не задеты. Теперь нужно только, чтобы рана затянулась и слабость прошла – и я буду в полном порядке.

Джону хотелось засмеяться вслух – с плеч у него словно свалилась огромная тяжесть.

– А я-то думал, мы наконец от тебя избавились, – ухмыльнулся он. – Думал, могу забирать всё твое добро.

В глазах Кита промелькнула тревога.

– Ты ведь не…

– Нет, балбес ты этакий. Не заглядывал я в твой драгоценный мешок.

Кит попытался было приподняться, но вздрогнул от боли и опустился обратно.

– Джон, мне надо тебе кое-что рассказать.

– Рассказать? Что?

Кит набрал в грудь побольше воздуха, но так ничего и не сказал.

– Ты вполне можешь мне доверять, – заявил Джон обиженно. – Я умею хранить тайну.

– Знаю, но… – На лице Кита была начертана нерешительность. – Ох, да, ты прав, я знаю, что тебе можно доверять. И всё равно больше уже ничего не скроешь. Слушай, Джон, когда ты всё узнаешь, может, ты больше и не захочешь со мной дружить…

– Гости, как я посмотрю? – раздался неодобрительный голос. Повернувшись, Джон увидел мистера Кэтскила, краснолицего судового врача, что, пригнув голову, чтобы не удариться о низкую балку, появился возле Кита в сопровождении мистера Эрскина. Джон почтительно поклонился.

– Вали-ка отсюда, малый, – свирепо нахмурился мистер Кэтскил. – Я тут лодырей не терплю Это лазарет, а не цирк.

Мистер Эрскин деликатно кашлянул.

– Мистер Кэтскил, мне бы не хотелось нарушать ваши медицинские правила, но в данном случае, учитывая то, что нам предстоит обсудить, я бы предпочел, чтобы Джон Барр остался.

Брови врача грозно сползлись над переносицей.

– Это вопиюще противоречит правилам, мистер Эрскин.

– Я понимаю, – мягко проговорил первый помощник. – Ответственность будет лежать всецело на мне одном.

Врач продолжал прожигать его взглядом.

– Вы просили меня и моих подручных соблюдать наше открытие в полнейшей тайне. Теперь расскажите все юнге – и к вечеру будет знать весь корабль.

– Думаю, нет, – холодно ответил мистер Эрскин. – А теперь, мистер Кэтскил, с вашего разрешения…

Врач удалился, недовольно покачивая головой.

Джон во все глаза глядел на Кита, лицо которого залилось тусклым румянцем. А когда Джон перевел взгляд на мистера Эрскина, то с удивлением обнаружил, что по необезображенной стороне его лица гуляет улыбка.

– Как поживаешь, Кит? – осведомился мистер Эрскин. – Боюсь, рана не из самых легких.

– Да, но неопасная. Я скоро поправлюсь, – ответил Кит, стараясь приподняться.

Мистер Эрскин удержал его, легонько положив руку на здоровое плечо мальчика.

– Лежи смирно. Я слышал, в битве ты отличился. Постоянно рисковал жизнью во имя долга.

– Всё не так, как Нат, – возразил Кит. – Он спас мне жизнь, мистер Эрскин.

– Знаю. Это был мужественный поступок. – Мистер Эрскин непринужденно оперся облаченным в синий мундир локтем о дуло ближайшей пушки и продолжал всё в том же тоне дружественной беседы: – Так вот, Кит, меня всё волнует одна маленькая проблема, и я уверен, ты можешь помочь мне ее решить.

Кит словно бы немного расслабился, но в глазах его по-прежнему таилась настороженность.

– Если смогу, сэр.

– Если не ошибаюсь, по твоим словам, твой отец – маркиз Жалиньяк?

– Да сэр.

– Возможно, ты припоминаешь, Кит, что во время нашей прошлой беседы имя твоего отца показалось мне знакомым?

– Я… я не заметил, сэр.

– Сперва я никак не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах имел удовольствие встречаться с твоим отцом, но постепенно всё же припомнил. Твой отец приезжал в Лондон незадолго до Французской революции. Если не ошибаюсь, он тогда и женился на твоей матери. Мы вместе провели вечер за картами и немного побеседовали.

– В самом деле, сэр?

– Я очень огорчился, услышав, что он погиб – такой молодой и такой отважный. Смерть его казалась тем более трагической, что его жена ждала ребенка. После его гибели она родила их первого и единственного ребенка. Дочь. Назвали эту дочь, если не ошибаюсь, Катрин.

Джон переводил взгляд с мистера Эрскина на Кита и обратно, силясь понять значение слов мистера Эрскина.

– А ты не говорил мне, что у тебя есть сестра, Кит, – растерянно произнес он.

Мистер Эрскин покачал головой.

– Ни о каких братьях и сестрах и речи идти не может, верно, Кит? – продолжал он. – У твоих родителей был только один ребенок. Девочка. Ты.

– Нет-нет, – запротестовал Кит. – Вы ошибаетесь, сэр. Я…

Мистер Эрскин нахмурился.

– Пожалуйста довольно лжи Ты обманывала нас всех достаточно долго – ума не приложу, как тебе это удавалось. Но ты никак не могла обмануть мистера Кэтскила, который, извлекая пулю из твоего плеча, обнаружил… что… ну, в общем…

В первый раз за всё это время вид у него сделался смущенным, а Кит снова густо покраснел. Точнее – покраснела.

У Джона голова шла кругом.

– Мистер Эрскин, но это же невозможно. Кит не девчонка Он…

Но слова замерли у него на губах. Во внезапном озарении он понял; мистер Эрскин говорит чистую правду. Кит действительно девчонка! Он понял это сразу и намертво.

Сотни всяких мелочей, что удивляли его в прошлом, чередой пронеслись у него в голове. Джон часто удивлялся, отчего это Кит остается таким маленьким и хрупким, в то время как его сверстники вытягиваются, становятся шире в плечах и обзаводятся крепкими мускулами. Кроме того, он никогда не понимал, чего это Кит так скромничает и всякий раз, переодеваясь, отворачивается к стенке, а в отхожее место пробирается украдкой, когда там больше никого нет. Да и когда остальные юнги боролись, Кит всегда отсиживался в сторонке и не обращал внимания на подначки и насмешки Тома.

Да он даже ходит как девчонка, подумал Джон. Открытие это наполнило его отвращением. Двигается как девчонка!

Это было даже чуть ли не хуже, чем потерять друга в бою. Не просто потеря. Предательство.

– Но почему? – сердито взорвался он. – Почему ты это делала – притворялась мальчишкой? Почему хоть мне-то не сказала?

– Я пыталась… вот только что, – умоляюще произнесла Кит. – И хотела давно. Уже много раз. Но не могла, просто не могла. Эта тайна – она ужасная ноша. Тяжесть. И тебе бы пришлось тоже ее нести. Если бы ты все знал, то обращался бы со мной по-другому. И это было бы даже еще опасней – для нас обоих. – Она повернулась к мистеру Эрскину и испуганно спросила: – А это очень-очень серьезное преступление, мистер Эрскин, быть девочкой? Меня высекут или просто закуют в кандалы?

– Ни то, ни другое, – успокоил ее первый помощник. – Но ты должна будешь рассказать всю правду и объясниться перед капитаном, как только ты достаточно окрепнешь, чтобы покинуть попечение мистера Кэтскила. Пока же ты останешься здесь и не станешь ни с кем говорить. А ты, Джон, держи язык за зубами. Понял? Чтобы ни единого слова! Ну ладно же. Если не ошибаюсь, мы и так уже злоупотребили терпением нашего славного доктора. Возвращайся к себе. Что же до вас, мадемуазель, желаю вам скорейшего выздоровления.

Часть III
Июнь 1808 г.
Вылазка во Франции

Глава 19

В следующие несколько дней Том с Дейви не смели Джону и слово сказать, и даже Джейбез обращался с ним весьма осторожно. Джон был так зол, что кидался на всех, кто к нему подходил, точно цепной пес. Дейви не обращал на это внимания, но Тома это под конец вывело из терпения, и они с Джоном даже подрались всерьез – молотили и пинали друг дружку, катаясь по полу. Счастье еще, мистера Тауса поблизости не оказалось, не то обоим бы не миновать быстрой и суровой расправы.

Драка пошла Джону на пользу, позволив ему освободиться от части обуревавшей его горечи. А поскольку Том обиды не таил, мальчики остались такими же добрыми друзьями, как прежде.

Джон остро ощущал отсутствие Кита. Сколько раз прежде, когда на душе у него становилось совсем тоскливо, маленькие, но уморительно потешные представления, на которых Кит изображал разных членов экипажа, заставляли Джона рассмеяться. Тихое сочувствие Кита поддерживало и ободряло Джона далее в самые тяжелые дни. Они делились едой и вещами, помогали друг другу в работе, вместе смеялись, любили и ненавидели одних и тех же людей на корабле.

И всё это оказалось ложью. Сплошным враньем! Никогда, ни за что больше никому не поверю, твердил себе Джон. Ни одному человеку на земле!

Он больше не пытался навестить Кита… Катрин.

– Как там наш инвалид поживает, а, Джон? Ты ведь наверняка уже бегал, справлялся, – добродушно спросил Джейбез примерно через неделю.

Джон пожал плечами:

– Не знаю, мистер Бартон. Мистер Кэтскил не одобряет посетителей.

– Джон и Кит поссорились, – с неожиданной проницательностью заметил Дейви.

– Ничего подобного! Да что ты вообще понимаешь? – напустился на него Джон. А потом побрел прочь и нашел убежище у мистера Стэннарда и его орудийного расчета, где как раз готовились к очередному учению.

«Бесстрашный» возобновил блокаду французского побережья. Он буксировал «Courageux»,в ожидании, пока за тем придет английский фрегат, специально присланный отвести взятый французский корабль в Англию. Там бывшему «Отважному» предстояло пройти ремонт и начать новую жизнь под британским флагом, тогда как французскому экипажу суждено было томиться в британской тюрьме. А пока почти все военные моряки из экипажа «Бесстрашного» перебрались на борт « Courageux» и пристально следили за оставшимися там французскими матросами. Мосье Дюпре, капитан « Courageux»,хотя также являлся пленником получил удобную каюту на «Бесстрашном» и пользовался любезным гостеприимством капитана Баннермана. Враги, еще несколько дней назад яростно обстреливавшие корабли друг друга, теперь каждое утро прогуливались вместе по квартердеку, ведя учтивые беседы.

Кит покинула лазарет только через десять дней. Том с Дейви встретили появление тонкой шатающейся фигурки приветственными воплями.

– А я уж думал, ты помрешь, Кит, – простодушно заявил Дейви. – Думал, французишки тебя таки достали.

– Кит, покажи нам шрам, – потребовал Том, хватая переодетую девочку за плечо и пытаясь спустить с нее рубаху.

Кит покраснела, отпрянула и натянула рубашку обратно.

– Всё равно ничего не увидишь. Там забинтовано.

Джон отвернулся и, весь нахохлившись, уставился на море через открытый пушечный порт. Кит поглядела на него и хотела было что-то сказать, но передумала и направилась к своему сундучку.

– Привет, Кит, приятно снова видеть тебя, – промолвил Джейбез, приблизившийся к юнгам с охапкой мушкетов, которые требовалось начистить. – Всё такой же тощенький, а? Пора бы уж тебе подрасти да поднабраться силенок, как остальные мальчишки. Сегодня на обед солонина. Отрежем тебе кусок побольше. Надо бы тебя хорошенько откормить.

Не успел он сказать больше ничего, как в щель занавески просунулась голова какого-то матроса.

– Джон Барр и Кит Смит к мистеру Эрскину на квартердек. Не знаю, что вы натворили, ребятки, но он требует вас немедленно.

У Джона внутри всё так и перевернулось. Вызов на квартердек кого угодно наполнил бы страхом. Мальчик торопливо одернул куртку, поплевал на ладони, пригладил непослушные волосы и решительно заторопился прочь, не желая даже разговаривать с Кит. Та поспешила за ним и положила руку Джону на плечо. Джон грубо стряхнул ее.

– Джон, послушай, – отчаянно заговорила Кит, – ну пожалуйста. Ты просто должен меня выслушать. Прости, мне так жаль, что…

– Не о чем жалеть, – оборвал ее Джон. – Ты решила, что не можешь мне доверять. Ну, а я не стану доверять тебе.

И он убежал прочь, в два прыжка взобравшись по лесенке ближайшего люка. Оглянувшись, он увидел, что Кит со всех сил спешит следом, но, еще слабенькая после ранения, вся побледнела и покрылась испариной, а рукой зажимает больное плечо.

Джон испытал мгновенный укол вины и прежнюю симпатию, но тут же прогнал их прочь и побежал дальше. Стояло ясное свежее утро. «Бесстрашный» шел по ветру, волоча за собой на буксире « Courageux»– это замедляло его, но всё равно он развил весьма приличную скорость. Солнце уже жарило вовсю, сверкало на полированных стволах пушек, выглядывающих в открытые порты, добела выжигало и без того белые доски под ногами. На квартердеке было просторно, тихо и свободно – так не похоже на загроможденную, тесную и многолюдную палубу, что Джон, несмотря на волнение и тревогу, невольно расправил плечи и глубоко вдохнул.

Мистер Эрскин стоял рядом с капитаном Баннерманом, который разглядывал в подзорную трубу французский берег. Однако заслышав шаги юнг, капитан резким движением сложил трубу.

– А ну-ка сюда, негодники! – прогремел он, и Джон не мог понять по его тону, шутит ли капитан или всерьез разгневан. – Живо в кают-компанию!

Джон вот уже второй раз попадал в кают-компанию «Бесстрашного», но от ее роскоши у него снова перехватило дыхание. Взгляд мальчика остановился на фигуре французского капитана, высокого человека в непривычном мундире. Он глядел в окно, заложив руки за спину.

Капитан с первым помощником уселись за стол.

– Что я слышал? – рявкнул капитан внезапно, да так громко, что Джон аж подпрыгнул. – Маскарад на моем корабле? Обман под самым моим носом? А ну, будьте любезны, правду! С начала и до конца.

– Что… что вы хотите знать, сэр? – пролепетала Кит, дрожа всем телом и побледнев.

Мистер Эрскин деликатно кашлянул, перехватил взгляд капитана и кивнул на мосье Дюпре.

– Ах да… – Капитан Баннерман задумчиво забарабанил пальцами по столу. – Капитану Дюпре наверняка эта необычная история покажется весьма интересной. Однако же, юнги – оба! – мы с вами некоторое время назад обсуждали кое-какие вопросы… Так вот: о них ни слова. Ясно?

– Есть, сэр! – хором отозвались Кит и Джон.

– Ну а теперь, – капитан сердито уставился на Кита, – твою историю. И постарайся, ради собственного блага, чтобы мы тебе поверили.

Кит нервно сглотнула, покачнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за спинку стоявшего перед ней стула.

– Мой отец, – начала она, – как я уже говорила, был маркиз де Бома. Когда революционеры начали гонения на аристократов, его тоже арестовали и отвезли в Париж. – Она на миг умолкла и робко покосилась на неподвижную спину Дюпре, который словно бы не обращал никакого внимания на всё происходящее в каюте. – Его казнили шесть месяцев спустя. Матери моей повезло больше – она сумела сбежать от черни и укрыться в деревне. Кроме того, сама-то она ведь была не знатная француженка, а англичанка. Она осталась во Франции и родила меня, но через месяц заболела. Думаю, она просто никак не могла оправиться после гибели моего отца. А потом… потом она умерла.

– Значит, ты росла без родителей? – спросил мистер Эрскин.

– Да, сэр.

– Кто же о тебе заботился?

– Нянюшка моей матери, Бетси, она англичанка. Она очень рисковала: если бы только узнали, что она растит ребенка ари…

– Да-да, мы понимаем, – нетерпеливо перебил капитан Баннерман.

– После смерти отца титул маркиза перешел к его брату, – продолжала Кит. – Они с моей бабушкой, спасаясь от революции, бежали в Швейцарию.

– Что же они не взяли с собой и тебя?

Личико девочки на миг осветилось улыбкой, но тут же снова погрустнела.

– Наверное, думали, я не выживу. Мой дядя очень огорчился, что я всё же не умерла. Ведь поместья, земля, дом, всё прочее – это же я наследую, сэр А он считает, всё должно принадлежать ему.

Капитан Дюпре отвернулся от окна и в первый раз за всё это время подал голос:

–  Еп effet [13]13
  Вообще-то (фр.).


[Закрыть],мадмуазель де Жалиньяк с рождения является богатой наследницей, – промолвил он. – Точнее, была бы богатой наследницей, если бы честные граждане революционной Франции не конфисковали всё ее имущество.

Джон так и не понял по тону капитана, одобряет ли тот граждан революционной Франции или же нет.

– Не думаю, чтобы у меня сейчас осталось какое-либо имущество, – ответила Кит. – После ареста моего отца толпа черни разграбила дом, унесла оттуда всё хоть мало-мальски ценное. А опекуном моим был дядя. Предполагалось, он будет приглядывать за моими капиталами, но, я уверена, на самом деле он… ну, грабил меня.

– А где расположен дом? Где родовое поместье вашей семьи? – поинтересовался мистер Эрскин.

– Близ Бордо, сэр. Совсем недалеко от места, где мы сейчас находимся.

Кит снова покачнулась и закрыла глаза. Джон заметил, что она побледнела еще сильнее, чем прежде, и даже испугался, что она сейчас потеряет сознание. Несмотря на обиду, он протянул руку поддержать девочку.

– Мистер Эрскин, – протрубил капитан. – Почему вы заставляете эту молодую особу стоять? Дайте ей стул.

Кит опустилась на придвинутый мистером Эрскином стул. Помощник капитана налил из графина на столе стакан вина, и девочка, благодарно кивнув, отпила глоточек. И с каждой секундой, с каждым, даже самым незначительным жестом и движением тот мальчишка, которого знал Джон, мальчишка, которого Кит так блистательно изображала все эти месяцы, словно бы таял и растворялся прямо на глазах Джона, уступая место какой-то совершенно незнакомой девчонке. Нет, внешне ничего не изменилось. Девочка, Катрин, выглядела совсем как юнга Кит, и даже носила его старые поношенные парусиновые штаны и короткую синюю курточку, но теперь этот наряд на ней казался каким-то странным и неуместным, точно она надела театральный костюм.

Гнев Джона начинал утихать, и мальчик поймал себя на том что с нетерпением ждет продолжение рассказа истории Катрин.

– Так, значит, ты выросла во Франции, на попечении этой самой Бетси, английской нянюшки, так? – переспросил мистер Эрскин. – Это объясняет, почему ты так хорошо говоришь по-английски.