Текст книги "Тайны "Бесстрашного""
Автор книги: Элизабет Лейрд
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 23
Хорошо, что первые несколько секунд после ранения Джон не чувствовал боли, иначе ни за что в жизни не сумел бы вскарабкаться на коня, даже при помощи Кит. Однако это длилось недолго. При каждом шаге скакуна, при каждом новом рывке бок мальчика пронзала резкая, почти нестерпимая боль. Ему хватало сил только на то, чтобы цепляться за Кит, крепко прижимаясь к спине девочки. В голове билась одна мысль: держаться, не падать.
Кит наклонилась вперед, со всех сил понукая коня и молотя его пятками по бокам. Несчастное животное до полусмерти перепугалось, когда внезапно на его спину вспрыгнули эти незнакомые люди. Конь несся через лес не разбирая дороги. Несколько раз низкие ветки деревьев чуть не вышибали всадников из седла – и лишь проворство и быстрота реакции Кит спасали их от беды.
Джон так сосредоточился на том, чтобы усидеть на коне, что и не думал об оставшихся сзади врагах. Словно сквозь туман услышал он гневные вопли, потом еще два выстрела, еще больше напугавших беднягу коня, но шума погони не было. Раздавался звук копыт только одного скакуна – того, на котором ехали дети. Сквозь волны нестерпимой боли Джону смутно подумалось, а вдруг преследователи совсем близко. Но страха не было. Хотелось лишь одного: чтобы эта мучительная тряска наконец прекратилась. Хотелось очутиться в каком-нибудь тихом месте, лечь, свернуться калачиком, и чтобы боль наконец утихла.
Казалось, прошли часы, прежде чем Кит наконец остановила дрожащего, взмыленного скакуна. Соскользнув из седла, она обхватила морду коня и, ласково приговаривая что-то, слегка успокоила его. Отведя коня за высокий, колючий куст, где была густая тень, она зацепила поводья за ветку и посмотрела на Джона. Тот, обмякнув, безвольно висел на шее коня.
– Джон, ты сильно ранен? – прошептала Кит.
– Не знаю. Больно. И, кажется, кровь сильно течет.
– Куда попали?
– В бок. Помоги мне слезть. Хочу лечь.
Катрин стряхнула волосы с глаз.
– Нет, нам нельзя оставаться здесь. Надо найти, кто сможет тебе помочь.
– Мистер Эрскин… – слабо проговорил Джон.
– Он уже плывет обратно на «Бесстрашный». Взгляни правде в глаза, Джон, – на «Бесстрашный» мы не успели. Теперь уже надежды вернуться нет.
Мальчик с трудом понимал ее слова.
– И что же нам делать?
Голос его звучал всё слабей и слабей.
– Слушай. – Катрин рассеянно поглаживала морду коня. – Не знаю точно, где мы сейчас находимся, а лес такой большой, что заблудиться в нем легче легкого, но если двигаться и дальше вперед, мы должны довольно быстро выйти на дорогу. А там уже я смогу сориентироваться, потому что тут недалеко – мой старый дом, Жалиньяк. Там Бетси. Она прекрасная сиделка. Она разберется, как тебя лечить.
– Завтра ночью, – с трудом проговорил Джон. – Завтра ночью мы должны быть в условленном месте.
– Нет, Джон. Ты что, не слушаешь меня? Возвращаться нельзя. Ты ни за что не поправишься, если попадешь в руки мистера Катскилла. Ты просто не знаешь, какой он мясник… Тссс! Слышишь?
Легкий ветерок с моря колыхал ветки сосен, и они отзывались ему слабым шорохом, похожим на шелест волн на далеком-далеком берегу. Но этот шорох практически не тревожил глубокую тишину леса. На «Бесстрашном», в команду которого входило шестьсот человек, никогда не было тишины: скрип корабельных балок, плеск воды, хлопанье парусов и снастей, крики, приказы, ругательства, ворчание, песни – всё сливалось в единый и постоянный гул. Здесь же лишь квакала лягушка в каком-то болотце, да протяжно ухала сова.
– Вот! Слышишь? – прошептала Кит.
Джон попытался прислушаться, но покачнулся в седле и с трудом сумел удержаться.
– Копыта стучат, но совсем далека. Отдаляются. Мы их сбили со следа.
В голосе Катрин звенело торжество. Но Джон еле разбирал ее слова.
– Помоги мне слезть, – снова прошептал он. – Мне надо лечь.
– Нет! – Она уже отвязывала поводья коня. – Если ты ляжешь, то уже больше не сможешь залезть в седло. Здесь оставаться нельзя. Тут и воды-то нет! Джон, ну, пожалуйста, держись. Надо ехать. Я сяду впереди, как раньше. Обопрись на меня.
Рассвет уже позолотил край неба, превратив лес из сплетения угольно-черных теней в призрачный, бесконечный зал, уставленный рядами серых колонн – деревьев. Джон так ослабел от потери крови, что впал в полузабытье, то возвращаясь к реальности, то снова уплывая прочь. Лишь тонкая, гибкая спина Катрин, за которую он из последних сил цеплялся, не давала ему упасть на землю.
Скрип колес – вот что подсказало Катрин: дорога уже близко. Девочка испустила вздох облегчения. Весь последний час она почти уверилась в том, что они заблудились в лесу, скачут по кругу и никогда, никогда не выберутся оттуда. А Джон умрет задолго до того, как ей удастся найти помощь.
Дорога, ровная и прямая, была лишь просекой, проложенной через лес. Фургон, влачимый парой волов, при каждом повороте колес рисковал увязнуть в глубоком песке. Управляла быками сморщенная, но еще довольно крепкая старуха. Осторожно оглядев дорогу в оба конца, нет ли какой опасности, Кит спрыгнула с коня и выбежала из-под прикрытия деревьев.
– Bonjour, та mere [18]18
Здравствуйте, матушка (фр.).
[Закрыть], – окликнула она становясь на дороге перед повозкой.
Старая крестьянка, лица которой почти не было видно из-под оборок темно-синего чепца, повернулась и подозрительно посмотрела на девочку.
– Bonjour [19]19
Здравствуйте (фр.).
[Закрыть], – угрюмо буркнула она в ответ.
– Пожалуйста, помогите нам, – тут же продолжила Кит, не давая ей опомниться. – Мой брат ранен. Разбойники. Они в него стреляли. Мне надо доставить его домой.
– Разбойники? Где? – старуха нервно оглянулась. – Сколько их было? Куда они ушли?
– Они были в лесу. Подстерегли нас из засады. О, пожалуйста, он совсем плох. Потерял много крови.
– Что-то ты так частишь, точно они за вами все так и гонятся, – суховато заметила крестьянка. Она так и не остановила фургон, и волы по-прежнему мерно и неторопливо брели вперед. Кит шла рядом, продолжая умолять:
– Вы бы могли положить его в фургон, отвезти туда, где ему помогут. – Хотя сердце ее разрывалось от страха и отчаяния, она безупречно играла свою роль беспомощной девочки из хорошей семьи.
– И куда именно? Откуда вы? Уж только не из наших краев. Я вас не знаю.
– Я из… Жалиньяка. Окрестностей Жалиньяка, – торопливо поправилась Кит. Если она только проболтается, выдаст свое настоящее имя, к вечеру вся округа будет знать, что мадемуазель де Жалиньяк вернулась в родовое гнездо. Девочка лихорадочно соображала, как бы преодолеть подозрительность старухи. – Жан-Батист, старый конюх, который работает в поместье, он меня знает.
– Жан-Батист? – крестьянка фыркнула. – Этот старый пьянчуга? Хорошенькие же друзья у вас, мадемуазель, нечего сказать. – Она немного помолчала и кинула на девочку хитрый, расчетливый взгляд. – Может, я бы и хотела помочь вам и вашему брату, да только времена-то нынче тяжелые. В наши дни никто за просто так ничего делать не станет.
Кит оглянулась. Шагая рядом с фургоном, она уже отошла довольно далеко от Джона. Вдруг он опять потерял сознание? Вдруг упал с коня? Вдруг уже умер?
– У меня нет денег, – беспомощно проговорила она. – Совсем… – И тут в голову ей пришла новая мысль, гениальная в своей простоте. – Возьмите нашего коня! Отвезите нас с братом в Жалиньяк – и я отдам вам коня.
Крестьянка вытаращилась на девочку.
– Коня? – переспросила она, не в силах скрыть вспыхнувшую в глазах алчность. – А ну-ка приведи его сюда. Я своих быков нипочем останавливать не стану. Стоит остановиться, так колеса мигом увязнут, потом не выволочешь. Коня, говоришь? Небось старая загнанная кляча?
Но Кит уже стрелой неслась по дороге к тому месту, где среди деревьев оставила Джона.
Когда крестьянка увидела раненого, его бледное лицо и огромное пятно крови на рубашке, лицо ее смягчилось.
– Ах, le pauvre [20]20
Бедняжечка (фр.).
[Закрыть], – пробормотала она. – Что ж ты сразу не сказала, как ему худо? – Однако глаза ее уже оценивающе разглядывали коня. – Седло, – сказала она. – Похоже, английской работы.
– Да-да, и седло тоже ваше, – нетерпеливо заверила Кит. – Уздечка, седло – всё. Только помогите мне снять брата.
Старушка с удивительным проворством спрыгнула с козел и, пристроившись в такт всё так же мерно шагающим быкам, приподняла брезент, что накрывал заднюю часть фургона. Под ним оказалось несколько корзин с капустой, мешок картошки и пара кур в клетке. Крестьянка без церемоний дернула Джона за ногу. Мальчик со стоном полетел вниз. Старуха подхватила его мускулистыми руками и ловко уложила на дно повозки. А потом привязала к краю повозки поводья коня и забралась обратно на свое место.
– Эй, мадемуазель, что это вы такое делаете? – окликнула она Кит, которая расстегивала подпругу седла.
Девочка сняла седло и закинула его вглубь фургона.
– Вы же сами говорите, седло английской работы, – пояснила она, почти переходя на бег, чтобы не отставать. – А когда по округе шляются эти разбойники, мало ли кому что в голову придет.
Старушка окинула ее проницательным взором.
– Разбойники, – повторила она. – Что-то не очень мне верится в этих ваших разбойников. Но конь есть конь, а седло, особенно английской работы, есть седло. Сделка выгодная – и я не стану задавать лишних вопросов. Забирайтесь назад, к вашему брату, ежели он и вправду ваш брат, да постарайтесь, чтобы он не умер тут у нас на руках. Там лежат фляга с вином и бутыль воды. Дайте-ка ему по глоточку. И вот еще, – она стянула с шеи полотняный платок. – С моей стороны это чистое самопожертвование, но, полагаю, оно того стоит. Возьмите вот. Сложите и прижимайте к ране, чтобы остановить кровь. Ну же, запрыгивайте, пока я не передумала. До Жалиньяка миль шесть, не меньше, но ежели только быки не заупрямятся, мы там будем уже через пару часов.
Солнце уже совсем взошло, становилось всё жарче. Лежа на спине, Джон беспокойно мотал головой из стороны в сторону. Кит подтянула брезент обратно, чтобы оба они оказались в тени, отыскала старухину фляжку с бутылью и дала Джону отпить и того, и другого. Сложив платок, как велела старуха, она собралась с мужеством и задрала окровавленную рубашку Джона, но тихо ахнула при виде безобразной раны на груди, сбоку. Кровь всё еще сочилась. Девочка прижала платок к ране, Джон снова застонал.
– Теперь всё будет хорошо, – пообещала она. – Теперь с тобой всё будет хорошо. Обещаю, Джон. Скоро приедем, скоро окажемся в безопасности.
Уверенность в ее голосе успокоила Джона и он прикрыл глаза, даже не догадываясь, что на самом деле Кит вовсе не была так спокойна и уверена. Девочка сидела над ним, кусая губы от тревоги.
До сих пор на дороге никого, кроме старухи, не было, но скоро Кит услышала голоса, отрывистые команды, звяканье уздечек и стремян. Приподняв полог фургона, она выглянула наружу.
Взору ее предстало зрелище настолько ужасное, что девочка захотела тут же опустить полог, но не смогла оторвать глаз. По дороге брела вереница скованных людей – оборванных, с босыми, сбитыми в кровь ногами, в грязных кровавых повязках. Рядом гарцевали два конных жандарма с мушкетами в руках.
– Allez! Vite! [21]21
Шагай! Быстро! (фр.).
[Закрыть]Поживей! Что так плетешься? – заорал по-французски один из них. Подняв хлыст, он со всей силы опустил его на спину последнего арестанта. Тот пошатнулся и едва не упал.
– Что это там у вас, мосье? – крикнула старуха жандармам. – Скот на ярмарку гоните?
– Военнопленные, мадам, – ответил жандарм, с насмешливой галантностью притрагиваясь к краю фуражки. – Враги Франции. Половина англичане, остальные испанцы.
– Чтоб им сгнить, всем до единого! – с неожиданной злобой вскричала старуха. – Англичане убили моего мальчика в битве при Абукире.
– О, сгниют, можете не сомневаться. Там куда мы их гоним сгниют как миленькие, – жизнерадостно заверил ее жандарм.
Наконец, когда в фургоне стало совсем уж невыносимо жарко, вода закончилась, а Джон начал бредить, высоким, надтреснутым голосом выкрикивая бессвязные обрывки фраз, Кит почувствовала, как фургон накренился на повороте. А потом остановился. Полог приподнялся.
– Надеюсь, мисс, ваш молодой человек еще жив, – промолвила старуха. – Мы на месте. В Жалиньяке.
Глава 24
Кит стояла под массивными воротами Жалиньяка, глядя на аллею, уводившую к большому дому, что стоял на пригорке. Над деревьями виднелась серая крыша здания. Обнаружив, что ворота заперты, старая крестьянка бесцеремонно выгрузила Джона из фургона и плюхнула на траву. А потом уехала, настегивая быков ивовым прутом и ежеминутно радостно оглядываясь на приобретенного коня.
Кит привыкла к пустоте и заброшенности родового гнезда – со времени трагической гибели ее отца четырнадцать лет назад дом почти всегда стоял закрытым. Но когда она увидела, каким дом стал теперь, в какой упадок пришло всё поместье, на сердце у девочки сделалось еще безысходнее. Последний раз она была тут пять лет назад, когда бабушка подумывала, не отстроить ли дом заново, но дядя отказался тратить на поместье хоть одно экю, так что почтенная дама сдалась и снова забрала Кит в роскошный дом в Бордо.
Сейчас всё выглядело так, будто много-много лет здесь вообще не ступала нога какого-либо человека. Из трещин меж камней некогда безупречно-ухоженной мостовой буйно росла трава. Длинные ряды окон с фасада были заколочены грубыми некрашеными ставнями, фонарь над парадной дверью висел криво.
Кит яростно затрясла ворота.
– Эй! Есть там кто-нибудь? Откройте мне!
Никакого ответа. Поместье казалось совершенно заброшенным и безлюдным. Кит снова потрясла решетку. Уж Бетси-то, Бетси наверняка здесь! Бетси всегда хотела жить в Жалиньяке, всегда любила этот дом, а отец Катрин по завещанию оставил ей домик у конюшни. Бетси частенько говаривала, что вернется туда, когда станет не нужна своей подопечной.
– Она должна, обязательно должна здесь быть, – произнесла Кит вслух. – Она здесь Я знаю, что она здесь! Надо просто как-то проникнуть внутрь и отыскать ее.
Девочка снова оглядела ворота. Высокие, железные, крепко запертые. Кит знала, что в стене, окружавшей огромный парк поместья, есть несколько пробоин, но стена тянулась на несколько миль. Могут пройти часы, прежде чем удастся туда попасть. А вдруг за это время Джон умрет?
– Эй! Кто-нибудь! – со всех сил закричала она. – Кто тут есть! Откройте ворота!
И тут она вдруг увидела: из трубы в восточном крыле здания поднималась тоненькая струйка дыма. Там и правда кто-то был!
– Эй, на корабле! – завопила Кит, сама не замечая, что скатывается на моряцкий жаргон. – Бетси! Il y a quelqu’un? Venez! [22]22
Есть тут кто-нибудь? Выходите! (фр.).
[Закрыть].
Ей показалось, будто ставень в одном из окон, далеко слева, чуть заметно шевельнулся. С такого расстояния трудно было сказать наверняка, но Кит, мигом ободрясь, закричала снова:
– Бетси! Бетси!
Нет, она не ошиблась. Ставень и правда открылся. Как и окно за ним. И кто-то высовывался из окна.
– Бетси! Это я! Катрин!
Окно открылось настежь. Кто-то – какая-то женщина – неловко вылезла в него и плюхнулась на террасу, а потом вперевалочку побежала по аллее, со всей скоростью, какую позволяли ее внушительные габариты.
– Бетси! О, слава богу! Это Бетси! – простонала Кит. Горло у нее так сжалось от волнения и пережитого страха, что кричать девочка уже не могла.
Клочковатые растрепанные волосы Бетси выбились из-под чепца, передник перекосился, а шейный платок сбился набок. Остановившись перед воротами, она уставилась на гостью неверящим взглядом голубых глаз, зажимая рот пухлой красной рукой.
– Мисс Катрин! Вы! Ох, деточка моя ненаглядная, я думала, вы погибли. Мне сказали, что вы умерли. Что произошло? Вы вся в крови. Вы… вы же не призрак, нет? Это и вправду вы?
Кит слабо засмеялась.
– Ну конечно же, это и вправду я, самая настоящая. Бетси, впусти меня. Открой ворота, скорее!
– Не могу, прелесть моя. Ключи у Жана-Батиста, вот у кого. Я вас насилу узнала! Где вы были? Почему они сказали мне, что… хотя всё равно я им не поверила. Ну поглядите, как вы выросли!
– Бетси, послушай. – Кит вдруг повернулась. С дороги вдруг раздался звон упряжи и стук конских копыт. И не одного коня, а сразу многих.
– Бетси, я не одна. – Она отступила в сторону, показывая нянюшке лежащего на траве Джона. Глаза мальчика были закрыты. – Он англичанин, моряк. И очень сильно ранен. Я тебе потом всё объясню. Нельзя, чтобы его нашли. Надо спрятать его и выходить, и… О, Бетси, умоляю, скорее! Я слышу, как кто-то идет. Впусти нас!
– Английский моряк! О боже мой! – Бетси поглядела через решетку на неподвижное тело Джона. – Бедняжечка, с виду уже совсем помер.
Повернувшись к дому, она приставила руки рупором ко рту и пронзительно закричала:
– Жан-Батист! Где ты там? Жан-Батист!
И, не дожидаясь ответа, пустилась трусцой по аллее.
Кит вышла на дорогу поглядеть, кто там едет. И ахнула в ужасе. К ней неспешно приближался отряд французской кавалерии. Развевались пышные плюмажи на шлемах, сверкали на солнце стальные кирасы. Отряд должен был с секунды на секунду поравняться с воротами Жалиньяка. Бетси ни за что не успеет вернуться с ключом вовремя. А тогда солдаты непременно увидят залитого кровью Джона. Что же делать? Надо думать – и быстро. Как же выкрутиться?
Со всех ног бросившись к раскидистому кусту возле стены, девочка сломала две пышные ветки. А потом опустилась на траву возле Джона, прикрыв кровавое пятно у него на груди одной веткой и обмахивая его лицо другой. Юбку она расправила, разложив аккуратными складками вокруг, заткнула растрепавшиеся волосы за уши и прижала одну руку к груди, загораживая пятна Джоновой крови на платье.
И принялась ждать, закрыв глаза и мысленно вживаясь в новую роль.
Ждать пришлось недолго. Кавалеристы уже поравнялись с воротами. Отряд оказался довольно большим, не меньше двадцати человек. Сбоку у каждого висела длинная сабля. Во главе скакал молодой франтоватый офицер. Он с любопытством оглядел Кит, а потом, велев своим людям: «Continuez, garsons!» [23]23
Продолжайте, парни! (фр.).
[Закрыть]– развернул коня и подъехал к девочке, восхищенно глядя на нее сверху вниз с высоты рослого красавца жеребца.
– Bonjour, mademoiselle [24]24
Здравствуйте, мадемуазель (фр.).
[Закрыть].Дева в беде? Ждете рыцаря, который придет вам на выручку? В таком случае – я к вашим услугам.
Кит наградила его очаровательной улыбкой.
– Нет-нет, мосье. Просто брату стало худо от жары. Говоря совсем уж начистоту, он вчера перебрал. Теперь спит как убитый. Сижу вот, жду, пока проснется. Не волнуйтесь, мы прекрасно доберемся домой.
Офицер рассмеялся.
– Напился, да? Ну я его живо разбужу.
Он вынул ногу из стремени, собираясь спрыгнуть с седла.
– Мисс Катрин! – Бетси наконец вернулась и на всех парах неслась к воротам. Кит вскочила на ноги и ринулась ей навстречу.
– Говори, он мой брат! – прошипела она. – Делай вид, что он пьян.
Бетси повернула ключ в замке, и ворота, отчаянно скрипя несмазанными петлями, распахнулись. Подойдя к месту, где лежал Джон, она остановилась над ним, вызывающе гневно уперев руки в бока.
– Опять напился! – с сильным акцентом произнесла она по-французски. – Что на это скажет ваш отец…
Офицер кашлянул. Он уже вставил ногу обратно в стремя.
– Если вам нужна помощь…
– А вы еще кто такой? – сверкнула на него глазами Бетси. – Решили приударить за молодой госпожой, а? Посмотрим, что на это скажет ее отец!
Офицер развернул коня.
– Mille pardon, mademoiselle [25]25
Тысяча извинений, мадемуазель (фр.).
[Закрыть].Вижу, что оставляю вас в надежных руках.
Уезжая, он повернулся в седле и махнул рукой. Кит махнула в ответ и тут же пожалела об этом; при виде пятен крови у нее на груди офицер вскинул брови и нахмурился.
Бетси уже сняла ветки с Джона и теперь разглядывала его, в ужасе цокая языком.
– Надо перенести его в дом, – сказала она. – У меня в коттедже всего одна комната, в которой можно жить – крыша-то протекла. Одно хорошо: больно ему не будет. Бедняжечка без чувств. Берите его за ноги, мисс Катрин. И поживее. Неровен час, еще кто пройдет. Слишком он мал с виду для моряка-то, но вам лучше знать.
Произнося всю эту тираду, она нагнулась и сильными руками подхватила Джона за плечи. Кит взялась за ноги и так, спотыкаясь и пошатываясь под тяжестью бесчувственного тела, они зашагали по аллее к дому.
Джон ничего не знал обо всем этом. Он потерял сознание в тот момент, когда старая крестьянка выкинула его из телеги. А придя в себя, обнаружил, что лежит на чем-то вроде матраса, накрытый чистой простыней – совсем такой же, как давным-давно у себя дома.
«Я дома. В Лакстоуне», – без особого удивления подумал он.
Для того чтобы открыть глаза, потребовалось большое усилие, но когда мальчик наконец справился с этой задачей, всё кругом оказалось незнакомым и странным. Даже свет падал в комнату полосами, точно сквозь решетку с толстыми прутьями.
«Значит, не Лакстоун. Тюрьма», – подумал он равнодушно.
Однако и эта догадка оказалась неверной. Джон прищурился, чтобы получше видеть. Ну да, вот в чем дело. То, что он принял за решетку, оказалось планками деревянных ставней, которые закрывали снаружи высокие окна – целых три окна, выстроившиеся в ряд по стене просторной и пустой комнаты.
По скрипучему деревянному полу в другом конце комнаты зазвучали чьи-то шаги. Джон попытался поднять голову, чтобы посмотреть, кто это, но усилие отозвалось в нем волной острой боли. Он застонал и уронил голову.
Кит услышала его стон и вмиг очутилась рядом.
– Джон! Ты очнулся! О, Джон, я думала, ты… Вот, выпей глоточек воды. Бетси! – У нее за спиной выросла еще чья-то фигура. – Бетси, он только что стонал! Джон, ты меня слышишь? Открой глаза. Надо выпить, Джон, пей.
Мальчик попытался снова открыть глаза, но сил не хватило. Он сумел лишь приоткрыть рот навстречу струйке воды. Она оказалась удивительно приятной на вкус Он проглотил и снова приоткрыл рот.
– Довольно пока, миленький, – произнес незнакомый женский голос. – По капельке зараз. Ты ведь не хочешь подавиться, правда?
В голове у Джона вертелась куча вопросов. Загадок Все изумляло его. Лишь пальцы Кит, нежно поглаживающие его руку, казались настоящими и живыми, лишь ее голос звучал привычно и успокаивающе.
– Джон, – говорила она, – ты скоро выздоровеешь. Бетси вынула пулю. Теперь ты должен только отдыхать, спать и набираться сил. Здесь тебе ничего не угрожает. Обещаю, Джон, больше никакой опасности нет.