Текст книги "Тайны подводного Каспия"

Автор книги: Элизабет Тюдор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Наступившее тревожное молчание прервал хохот царя Скифии, смех его подхватили приближенные и гости. Чемберлен облегченно вздохнул, когда увидел реакцию владыки на случившееся с Гвидо. – Это и есть те смелые воины, с которыми нам следует воевать плечом к плечу? – кивнув в сторону Пасколони, обратился правитель к сатрапу. – Нет, он пришелец из далеких краев, и не мидянин, – резко подчеркнул тот последнее слово.

Тон Атропата отбил у правителя охоту распространяться больше на эту тему, и он переключил свое внимание на обсуждение военных вопросов.

Попросив у хозяев прощения, Новрузов с Чемберленом покинули жилище царя, унеся оттуда своего товарища. Их устроили в юрте у одного из местных поселенцев, овдовевшего и бездетного человека лет сорока. Тут на одном из лож, предоставленных гостям, и разместили Гвидо. Привести его в чувство оказалось довольно-таки сложно, и в этом деле авестологу помог один из скифских волхвов-шаманов. – Мы думали, что уже потеряли тебя, – поднеся к губам товарища чашу с молоком, сказал Александр. – Что это? – испуганно отпрянул от чаши Пасколони. – Всего лишь молоко, – усмехнулся Чемберлен, и итальянец, облегченно вздохнув, пригубил чашу. – Какое-то странное на вкус. Это что, козье молоко? – Нет, кобылицы. Я видел, как ее тут неподалеку доили, – сообщил Джафар, и брезгливый ко всему товарищ с брызгами выплюнул содержимое рта. – О, Святая Мадонна! В чем быть моя вина? В чьи руки я попасть? – жалобно простонал Гвидо. – Друг мой, чего ты разгорячился? Хватит жаловаться. Тебе ведь деликатес преподнесли, да еще в чаше столь изящной работы.

Пасколони всмотрелся на чашу и удивленно приподнял брови. Чаша снаружи была обтянута сыромятной воловьей кожей, а изнутри покрыта позолотой, что говорило о состоятельности и доблести воина, в жилище которого они поселились. – А что есть такого особого в этих чашах? – не понял восхищения археолога итальянец. – Хозяин нас уважает, раз позволил нам пользоваться ими, – сказал Новрузов, разглядывая один из таких сосудов, который держал в руке. – Ты посмотри, сколько было у него врагов, – проговорил он, указав на чаши, выставленные на обозрение в самом видном месте жилища.

Там же находились гориты – футляр для лука, украшенный золотыми пластинами, стрелы и колчан в чехле из кожи, содранной вместе с ногтями с правой руки вражеского трупа. – А при чем тут враги? – удивился Гвидо. – Так ведь сделаны эти чаши из человеческих черепов, его врагов, а возможно, и некоторых недружелюбных родственников.

Пасколони посмотрел на чашу, которую держал у его глаз авестолог, представил себе, что некогда это было частью человеческой головы, и отчего-то внушил себе, что его ожидает такая же участь. Волна чувств вновь лишила его сознания. – Ну вот, замечательно! – поставив чашу на землю, возмущенно воскликнул Чемберлен. – Ты что, не мог попридержать язык? Обязательно надо было говорить ему, из чего он пьет? – Откуда я знал, что он такой слабонервный? – пожал плечами археолог. – Да он мне все уши прожужжал своим хныканьем, пока мы жили в Атеши-Багуане, а теперь мне с ним еще и здесь возиться. Я ношусь с ним точно Мадонна со своим младенцем. Мне надоело быть его гувернером и кормильцем. Теперь твоя очередь, Джафар. – Да что с ним возиться! Облей его холодной водой, вот и все! – Ха! Тебе легко говорить. А потом, если он простудится, мне придется стать его сиделкой.

Тут в разговор друзей вмешался хозяин жилища. Видя состояние одного из своих гостей, он показал рукой на волхва и что-то сказал по-скифски. Кажется, он предлагает оставить Гвидо на попечение этого шамана. – Неплохая идея! – воскликнул Новрузов. – Что-что? – не понял он скифского воина. – Вы дарите это мне? – показал он на чашу, и тот утвердительно кивнул. – Большое вам спасибо.... Еще что? Выйти? Зачем? Не мешать шаману? А что он будет делать? Как-как? Приведет его в чувства? Сделает из гостя мужчину? – понимая его, отчасти жестами, отчасти знакомыми словами, говорил Джафар. – Ну что же, мы не против, и если ему это поможет, то смело возьмитесь за дело. Мы уходим и оставляем его на ваше попечение... – Новрузов приложил палец к краешку глаза и показал рукой на товарища.

Скиф, улыбнувшись, понятливо кивнул.

Чужеземцы вышли из юрты, оставив там товарища наедине с шаманом. Новрузов с подаренным ему черепом-чашей, отдалившись от жилища, начал осматриваться по сторонам. – Что ты ищешь, Джафар? – Хочу запомнить эту местность. – Для чего? – А вот для чего. – Археолог положил на снежный сугроб подарок скифа и с усердием начал разгребать руками снег.

Добрался до почвы и стал выкапывать землю. Сделал большое углубление и, завернув чашу в мерлок, положил ее в яму. Засыпал обратно и навалил на это место много снега. – Зачем ты это сделал? – Хочу сохранить этот подарок.

Чемберлен рассмеялся. – Не лучше ли будет забрать его с собой в будущее? – У меня такое предчувствие, что перемещение наше будет нелегким, и этот ценнейший образец скифской культуры пострадает. Здесь он будет в надежном убежище. – Но откуда ты знаешь, что другие люди не найдут ее до тебя? – Друг мой, я археолог, и точно знаю, что никто из моих коллег-предшественников еще никогда не вел раскопки в этой местности. Так что, если нам повезет, и мы живыми и невредимыми попадем обратно в будущее, то мои скитания и переживания будут вполне вознаграждены вот этой уникальной вещичкой.

Новрузов опять осмотрелся по сторонам, пытаясь запечатлеть в памяти ландшафт окружающей местности. – Алек! – Что? – Я что-то не точно понял. Этот скифский здоровяк сказал, что его шаман сделает из гостя мужчину или не мужчину? Авестолог рассмеялся. – Ну не кастрирует же он его? – Улыбка сползла с его губ, когда он увидел озабоченное выражение лица собеседника. Ты в самом деле так думаешь?

Новрузов, ничего не ответив, кинулся к юрте. – Смотри, какой дым валит оттуда? – показав рукой на жилище, где был оставлен их товарищ, воскликнул Джафар. – Неужто они решили его съесть и для этого развели пожарче огонь?! в панике закричал его спутник. – Стать мужчиной! Он имел в виду убить его по-мужски! – растолковал слова скифа археолог.

Они были уже в двух шагах от юрты, как вдруг изнутри донесся пронзительный крик. – Зарезали! – вскричали оба пришельца.

У порога юрты они столкнулись с внезапно выбежавшим оттуда полуголым человеком. Им оказался Гвидо Пасколони. Неистово крича, он с ужасом, застывшим на лице, бежал босыми ногами по снегу, стремительно удаляясь. Задержи его, а я выясню, в чем тут дело, – велел Джафар, и сам вошел в скифское жилище.

Как только он проник туда, причины, ввергшие итальянца в ужас и буйство, стали профессору известны.

На раскаленных камнях, расположенных посередине жилища, с треском горели семена дикорастущей конопли, что и создавало такой дым и пар. И только сейчас Новрузову стало ясно, что Гвидо не собирались ни кастрировать, ни разрезать на куски и съесть. Все это являлось частью ритуальной бани, которая, по мнению скифов, должна была пробудить в мужчине его достоинство, смелость и отвагу. По этой-то причине Пасколони раздели, а когда несчастный, придя в сознание, обнаружил себя в окружении чужих людей, да еще и полуголым, он, подумав о чем-то ужасном и непристойном, попытался убежать от шамана и его дружка. Когда же те попытались его остановить, тот в панике так разорался, что своей трусливостью даже шокировал скифов. Вырвавшись на свободу, он столкнулся со своими товарищами, но был настолько напуган, что не узнал их.

Выяснив все, Джафар вернулся к товарищам. Авестолог все еще не мог утихомирить разгоряченного итальянца, который, полностью забыв о других выученных языках, без умолка что-то тараторя на своем родном наречии, пытался объяснить произошедшее с ним, одновременно бранясь, жалуясь и сетуя на судьбу и всех святых угодников.

Увидев приближающегося к ним профессора, Гвидо страстно обратился к нему: – Они пытаться... убить меня... uccidere a freddo!..* – Не преувеличивай, Гвидо, они устроили для тебя как для почтенного гостя баню... – Какая еще быть... есть... баня? Этот bastardo** задумать задушить меня этим ядовитым дымом. – Какой еще яд? Это всего лишь семена конопли. А от них еще никто не умирал.

______________ * Хладнокровно убить (итал.). ** Ублюдок (итал.).

Заявление Новрузова рассмешило англичанина и заставило устыдиться Пасколони...

Путешественники провели среди скифов около недели, и за это время Гвидо успел привыкнуть не только к шаману и его колдовским выходкам, но и к бане из дикой конопли. Как и предвещал местный шаман, эта парилка немного расслабила натянутые нервы молодого итальянца и, по мнению скифов, он действительно возмужал.

Посольство выехало обратно домой, где их после долгой и опасной дороги ожидала война с македонским завоевателем.

Г л а в а 36

ДЕВА ОГНЯ

О сердце мудрости, зажги свечу познанья

И поклонись огню – началу мирозданья.

Ты просвети свой дух моей души огнем:

Мой дух – в душе огня, я – пребываю

в нем. "Хосров и Ширин". Низами Гянджеви

Оставим Атропата с его заботами о войске и подготовке к битве и вернемся в священные земли Абсурана, где проживала наследница Анариса.

После размолвки с Оннесом Зуммуриада потеряла его из виду, собственно говоря, она и не искала с ним встреч. Ее также покинул и С-тир, разгневанный за теплое отношение к инопланетянину. Он больше не желал ее видеть, поэтому и не появлялся в тех краях.

Покинутая всеми Зуммуриада стала ощущать острое чувство одиночества. Свои часы досуга она проводила, слушая престарелого толкователя Авесты, и чем больше она внимала его словам, тем меньше ей хотелось участвовать в культовых оргиях Доброго Змея.

Феридун замечал изменения в своей подопечной, и его тревожила такая перемена. Он пытался уделить ей больше внимания, и прилагал неимоверные усилия, чтобы вернуть ее в лоно учения магов. Однако попытки его оказались бесплодными. Своевольная и свободолюбивая девушка всегда и во всем полагалась на свои мысли и чувства. Очень часто она, покидая дом, приходила в святилище Апам-Напата*, присутствуя на служении и думая о смысле ритуальных процессий. Этот храм был наиболее почитаемым среди пяти других храмов (два из которых были башенные), сооруженных внутри города-крепости Атеши-Багуан. Святилище Апам-Напата было древнейшим храмом на территории Абсурана, неоднократно подвергающимся реставрации и наиболее почитаемым среди всех остальных. В отличие от других святилищ и башенных храмов, вход в которые был дозволен только служителям культа, этот посещала также и народная масса. Именно здесь в праздничные дни проводилось торжественное служение. Сюда же приходили и приверженцы древнего культа, так как это божество почиталось и в их вероучении. В будни здесь было малолюдно, и служение проводилось рядовыми жрецами.

______________ * Апам-Напат – (букв. "Внук Вод") предполагают, что под этим иносказательным обозначением скрывалось у древних арийцев индоиранское божество Варуна. По другой версии, Апам-Напат – это (Аб – вода, Напат – нафт – нефть), бог огня в жидкости, воде, нефти. На развалинах этого храма, постройка которого датируется III-II тыс. до н. э., расположенного рядом с Девичьей башней ("Гыз галасы"), в конце XIX в. была восстановлена небольшая старинная церквушка, впоследствии ставшая мечетью.

Покинув дом, в котором она проживала, после рапитвина*, Зуммуриада направилась в вышеупомянутое святилище. Жрецы, окончив служение, удалились в свою комнатушку, и молельный зал опустел.

______________ * Рапитвина – до трех часов дня (авест.).

Пройдя внутрь, Зуммуриада встала на колени напротив алтарной ниши, где горел "вечный" огонь, струившийся из горелки природного газа, и обратилась к нему: – О чистое, священное пламя, рожденное силой Апам-Напата, слышащее и понимающее, вносящее свет и тепло, отгоняющее тьму и зло, скажи, почему у меня на душе так тяжко, почему в сердце пустота? Отчего я не вижу своего будущего и в зрящих грядущее глазах лишь мрак?

Пламя в алтарной нише заплясало, словно отвечая на вопрос говорящей. Найти ответ у тебя? – растолковала движение огня Зуммуриада.

Девушка осмотрелась, и никого не заметив поблизости, перешла в бразмадану, куда прихожанам не дозволялось вступать. Приблизилась к нише, встала напротив огня и протянула к нему руки. Пламя коснулось ладоней, но не причинило ожога. Зуммуриада не была удивлена этому явлению. Она давно знала особенности своего организма и, кроме того, открыла в себе и более необычайное дарование: научилась слышать и понимать мысли этой природной стихии.

Прикоснувшись к пламени, Зуммуриада прочувствовала его беспредельную силу мысли, которая не была скована и ограничена словесной передачей, а была текучей, легко воспринимаемой и свободной. Девушка смежила веки и почувствовала, как информация потекла к ее сознанию, разум, обработав полученные данные, раскрыл мысль в визуальном изображении, и Зуммуриада увидела ответ огня на свой вопрос. Перед ее глазами предстал облик светлоглазого белолицего человека с вьющимися локонами. Это был тот мужчина, у которого она отняла жизненную энергию, и позже, раскаявшись в содеянном, вернула его к жизни, тот самый, кто являлся к ней чуть ли не каждую ночь в мир снов. Рядом с ним она увидела темнокожего мужчину, напротив которого лежала большая книга, из которой тот что-то зачитывал. Затем видение сменилось другим... Светлоокий мужчина стоял в этом самом храме и рядом с ним Зуммуриада узрела себя. Гневное лицо его пылало ненавистью, и в то же время в глазах был страх...

"Убейте ее!" – услышала она его слова. – "Убейте! Убейте!" – повторил он. – Что ты тут делаешь? – услышала девушка голос подле себя.

Открыла глаза и попятилась назад, заметив рядом с собой служителя огня. – Ты... ты... – сделав от изумления зверские глаза, еле выговорил тот. – Ты прикоснулась к огню? – Вам это показалось, – торопливо бросила Зуммуриада, и перейдя обратно в айадану, поспешила к выходу. – Стой! Постой, не уходи!

Однако девушка и не думала останавливаться, она была уже у дверей храма, как вдруг столкнулась у входа с дастуром Феридуном. – Что случилось? На тебе лица нет... – Все в порядке. – Дастур... дастур Феридун! Остановите эту девушку, – перейдя на общественную часть храма, обратился жрец к своему духовному собрату. – Что ты натворила? – шепотом спросил Феридун. Ничего.... – Вы ее знаете, дастур? – Да. А в чем, собственно говоря, дело? Она... я видел, как она прикоснулась к огню.

Феридун с укором взглянул на подопечную, и та виновато отвела глаза. Вам, наверное, показалось... – Нет, я это видел ясным взором и могу вас заверить, что она дотронулась руками до священного огня. – Но ведь это невозможно! – Не отрицайте, дастур, того, чего не лицезрели сами.

– Это правда? – спросил Феридун у девушки, уверенный в том, что

услышит отрицательный ответ. – Да. – Вы слышали? Слышали? Она

призналась!

Пристальный взгляд Феридуна говорил о его разочарованности. – Нельзя утаить истину, – ответила она дастуру, и другой жрец подумал, что слова эти обращены к нему. – Ты права, ложь – порождение Друджа, а Аша – друг праведных. Скажи.... а лучше покажи, как ты это сделала.

Зуммуриада сделала шаг вперед, но попечитель удержал ее за руку. Может, как-нибудь потом? – Нет-нет, сейчас, сию же минуту, – потребовал жрец Яхья.

Девушка прошла со священнослужителем к алтарной нише, и тот заострил свое внимание на ее руках. Она протянула руки и коснулась пламени. Простояв с минуту в таком положении, Зуммуриада отошла от огня. – Невероятно! – еле дыша от чувства восторга, прошептал Яхья. – Ты... ты... самое прекрасное из всех творений Ахура-Мазды. Ты – дева огня!

Яхья не позволил Феридуну увести с собой "племянницу". После продолжительного разговора с дастуром, увещаний, уговоров и даже угроз, тот согласился оставить Зуммуриаду в храме Апам-Напата. Тотчас об этом известили верховного жреца эрбада Сьяваршана, и тот самолично прибыл проверить достоверность этого сообщения.

Сюда пришли также и другие служителя огня, чтобы увидеть прекрасное создание Ахуры.

Зуммуриада опять продемонстрировала свою способность и вызвала тем самым восторг, недоумение и ажиотаж среди служителей заратуштрового вероучения. – Она! Это, безусловно, она! – сказал один из жрецов. – Точно! Это – дева огня! – подтвердил второй. – О ее пришествии упоминалось в Авесте. – Она создание Ахуры и должна жить в храме, чтобы народ мог созерцать ее, – предложил третий священнослужитель. – Полностью согласен с вами, – заговорил эрбад. – Как же тебя зовут, прекрасная дева? – Гюлистан, ответил за нее Феридун, огорченное лицо которого привлекло внимание эрбада. – Почему же ты нам не сообщил о ней раньше? – обратился Сьяваршан к дастуру. – Потому что он не знал, – заступилась за Феридуна его подопечная.

С того самого дня Зуммуриада осталась жить в храме, где для нее была отведена одна из комнат. Когда весть о деве огня разнеслась по всей окрестности, толпы людей стали с дарами приходить в храм Апам-Напата для того, чтобы увидеть ее. Недовольным среди всеобщей массы людей оказался один лишь Феридун. Его беспокоила молва, которая могла дойти до ушей учителя Мазареса, и тогда неизвестно, чем бы все это обернулось.

Минула зима. Наступил шестой гахамбар и самый почитаемый во всей Мидии и Персиде праздник Новруз. В этот священный для зороастрийцев праздник в долину огней приехали паломники из разных уголков персидской империи, и каждый был преисполнен желания увидеть деву огня.

Завершилось празднование Новруза. Природа сменила свой наряд и с красочной, сочной, пышной зеленью вступила в летнее солнцестояние.

С последней встречи Зуммуриады с жителем подводной базы прошел ровно год. На протяжении всего этого времени Оннес думал о ней, и его тяготила их размолвка. Виновником возникшего разногласия суликиец считал того странного получеловека с козлиными рогами и копытами. Он не мог уяснить, отчего Зуммуриада благоволила к нему и откуда вдруг житель Паниотиды появился на Анарисе. Долгие размышления привели его к мысли связаться с родной планетой и запросить информацию о поселенце Паниотиды, главное – ученого интересовала причина, по которой тот был послан на Анарис. Информационный отдел научно-исследовательского центра, рассмотрев запрос, послал ответ Оннесу: "Никакой житель Паниотиды не числится отправленным на Анарис".

Такой ответ очень удивил ученого. И ему захотелось расспросить об этом Зуммуриаду. Он несколько раз прилетал к месту их встречи, надеясь найти ее там, но так ни разу и не встретил. Наконец, устав ждать ее у берега, ученый с Шатры решил сам разыскать ее. Приняв для этого облик морской птицы, он полетел в сторону города-крепости. Найти Зуммуриаду в столь многолюдном городе представлялось довольно сложным, но ему повезло.

Сумрачная темень незаметно подкралась к дневному светилу и скрыла под своим сизым плащом большую часть небосвода. Последний вздох солнца окрасил в пурпур печальные седые облака и загрустившее море. Шум волн уменьшился, словно предвещал уход моря в царство сна, и лишь редкие, тихие вздохи его прибоем напоминали о жизненной силе текучей воды.

Дневные животные уходили на покой, и их сменяли ночные жители природы.

Люди после вечерней молитвы в святилищах торопились к себе в дома, чтобы в кругу семьи сесть за трапезный стол. Час ужина настал также и для служителей храма. Дева огня ела всегда одна в своей комнате. Здесь, в этом святилище, она была ближе к божественному "Внуку Вод", и все же сердце девушки по-прежнему было преисполнено чувства одиночества. После ужина, дождавшись, как обычно, наступления темноты, она направилась к близлежащему храму Ахура-Мазды и шести Амэша-Спэнта. После признания ее девой огня Зуммуриаде дозволили входить в этот башенный храм.

Каменные лестницы, построенные снаружи, вели к входу в круглую башню. Пройдя в коридор, человек попадал в помещение, где в центре находилась деревянная приставная лестница, служившая также и фортификационным устройством, в случае надобности запирающим проход на другие этажи башни. Со второго этажа начинались каменные ступени, ведущие до самой округлой, плоской крыши. Этот этаж был первым святилищем, посвященным Амэрэтат "Бессмертию" – божеству, покровительствующему растениям. Ритуальная ниша тут была раскрашена в черный цвет, – имевший культовое предназначение. Из здешнего гончарного газопровода выходил наружу природный газ, горевший неугасимым огнем. Ниша второго ритуального этажа была окрашена в изумрудный цвет и посвящена Харватат "Целостности", покровительствующей духу воды. По этой причине на данном этаже находился колодец. Этаж выше был посвящен Спэнта-Армайти "Святому Благочестию", культовый цвет которого был желтый. Хшатра-Варья "Власти Желанной" святилище находилось на четвертом культовом этаже, и ниша с очагом этого божества была белая. Божество это покровительствовало благому творению – человеку. Ниша следующего этажа была серебристой, а посвящена она была Воху-Мана "Благой Мысли" – божеству, служившему полезным животным, в частности, скоту. Предпоследняя ниша имела красный окрас и являлась святилищем "Лучшей Истины" – Аши-Вахишта, культовым значением которого было соблюдать божественный порядок и высшее благо, а также служить духу огня. И, наконец, самый последний этаж, как и полагалось, относился к носителю воздействия слова – Ахура-Мазде "Премудрому Господу", соблюдающему порядок на небесной тверди, и цвет его был золотой. На плоскую крышу храма при помощи тонких гончарных труб поднимался природный газ. Верхнюю площадку ограждал гладкий парапет, над которым возвышались семь каменных тумб с развевающимися над ними разноцветными огнями. Изменения их цвета маги добивались с помощью различных бесхитростных химических добавок.

Сюда, на верхнюю ритуальную площадку восьмиэтажного храма, и поднималась Зуммуриада с наступлением сумерек. Оттуда открывался чудеснейший вид на бескрайние водные просторы, два города-крепости и священную гору с "вечными" огнями. Здесь человек чувствовал себя ближе к небесной тверди и Всевышнему. Приходя сюда, дева огня обращалась к Мудрому Творцу, моля его спасти ее от ожидающей печальной участи.

В один из таких дней, когда Зуммуриада пребывала на площадке башни, и нашел ее Оннес. Увидев издали белое одеяние и золотисто-оранжевые длинные волосы, ученый предположил, что это Зуммуриада, прилетел к башне – и не ошибся. Юная дева божественной красоты стояла лицом к небосводу и взывала о помощи Творца. Она не видела прилета птицы и превращения ее в человеческое обличие, не знала, что Оннес слышал ее молитву. – Прошу тебя, Великий вершитель Справедливости, позволь мне избежать гибели, сделай так, чтобы я никогда не встретилась с тем, кто предаст меня смерти. Дай мне силы, чтобы уйти отсюда, найти другое убежище и избежать судьбы... Я ведь не убила его, пожалела, так чем же я заслужила такой конец? Почему рок решил меня покарать? Я всегда старалась поступать в согласии с разумом и совестью. Но Аши несправедливо осудила меня на скорую погибель.... О, Всезнающий, помоги мне покинуть эти земли и удалиться туда, где меня никто и никогда не найдет... – Я помогу тебе в этом, – услышала она знакомый голос позади, и вздрогнула, увидав перед собой жителя подводного мира. – Ты? – Прошу, не прогоняй меня, я не хочу вновь потерять тебя. – Зачем ты пришел? Чтобы причинить мне новую боль? – Нет-нет, не говори так. Меньше всего на свете мне хочется чем-то опечалить тебя. Наша прошлая встреча.... я не стану отрицать, в произошедшем была и моя вина, но поверь мне, я пытался только защитить тебя. Откуда я мог знать, что он твой друг и намного более близкий, чем я... – Фираван единственный, кого я знала с самого моего рождения, и только ему я могла доверить все свои сокровенные мысли. Но теперь... теперь уже поздно что-то исправить. Он ушел... больше не желает меня видеть. Прости, Зуммуриада.... я чувствую себя виновным. Если пожелаешь, я найду его и верну. – Нет, пусть все остается, как есть, и если он действительно дорожил мною и ценил нашу дружбу, то сам вернется. – Обязательно вернется, ведь он уже свершил свою месть. – О чем ты говоришь? Какая еще месть?

Оннес не желал говорить о поступке С-тира, но отступать было уже поздно. – Он... он помог одному человеку захватить город, принадлежавший нам... ну, то есть, разрушить крепость, в которой находился наш информационный пункт. – Какой еще город? – не поняла его та. – Здешние поселенцы называли его Тиром. – Нет, Фираван не мог так поступить. Он не мог опуститься до мести. – Возможно, он сделал это и не из этих побуждений, но очевидно, что в этом мире есть и другой человек, к которому он благоволит и предан столь же беззаветно, как и тебе. – Ты знаешь его? – Да, это человек, который своей жаждой власти переполошил эту часть планеты, развязал войну, в которой гибнут сотни тысяч людей, и стремится стать властелином всего мира.

Зуммуриада побледнела, поняв, о ком шла речь. Это был он, тот самый человек, от руки которого ее ожидала смерть. – Значит, Фираван помогает ему? – Не всегда, и пока что у нас засвидетельствован всего один такой случай. – Что значит, засвидетельствован?

Оннес молчал, не желая раскрывать государственные тайны своей родной планеты, но для того, чтобы войти в доверие Зуммуриады, ему пришлось поведать о части работы, ведущейся на Анарисе. – Мы уполномочены записывать происшествия, имевшие место на этой планете. – Зачем? – Наши ученые ведут наблюдение за ходом эволюции и развития этой молодой цивилизации. В чрезвычайных случаях мы обязаны вмешаться в ход событий, дабы предотвратить природные катаклизмы, а иногда и кровопролития, учиняемые жителями планеты. – Но как вы узнаете о происшествиях на такой огромнейшей Земле? – У нас есть свои так называемые информационные пункты-базы, куда стекаются данные о происходящем на той или иной части Анариса, которые, в свою очередь, передаются в высшую инстанцию. – Та, что на вашей планете?

Оннес утвердительно кивнул. – Выходит, что вы управляете Землей? Нет, мы только наблюдатели. – Но ведь ты сказал.... – Мы вмешиваемся в дела поселенцев только в случае крайней необходимости, – подчеркнул он. И вы тем самым спасаете людей, не так ли? – Да. – Тогда помоги и мне. Опасность грозит моей жизни, и я в очень затруднительном положении. Один человек вознамерился положить конец моему существованию, но если ты поможешь мне, страшный рок не свершит свою несправедливость. – Но откуда ты знаешь, что тебе грозит в будущем? – Есть в человеческой природе такое понятие – предчувствие, – не желая раскрывать источник получения этих данных, проговорила та. – Так ты поможешь мне? – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Убил его? – изумленно развел руками пришелец. – Нет, я не хочу причинять ему вреда, только помоги мне покинуть эти края до того, как он явится сюда. – Но я... – Оннес хотел было сказать, что он не вправе вмешиваться в ход событий без особого на то разрешения начальства. Но жгучее желание помочь владычице своего сердца заставило его отступить от правил. И тут ему в голову пришла замечательная идея спасения: – Я... если ты не против, я мог бы предоставить тебе свое жилье. – Как?! Отправиться с тобой в подводное царство? – Девушка умолкла, обдумывая предложение инопланетянина. – Я бы согласилась, но вот только, как я попаду туда, ты ведь говорил, что люди не могут опускаться на дно моря?

Пришелец призадумался.

"Может, вывести межзвездный корабль и забрать ее с суши? – подумал он. – А потом вернуться обратно на базу.... Нет, о чем это я думаю? Большей глупости не придумаешь. Что я скажу начальству? Узнав о работе корабля, они призовут меня к ответу... А что если?..." – Зуммуриада, мне в голову пришла замечательная идея, но пока я не удостоверюсь в возможности ее осуществления, рано будет говорить об этом. Но я хочу, чтобы ты знала: я непременно помогу тебе.

Оннес распрощался с девушкой и, перевоплотившись в чайку, улетел из города. Вернулся в море и через потайной проход проник внутрь базы. Пройдя процесс дезинфицирования, он прошел в отсек управления. Вызвал системный управитель станции, чтобы получить нужную информацию. – Есть, – ответило на запрос небиологическое существо. – А возможно открыть проход до этого самого туннеля? – Возможно. – Сколько времени займет этот процесс? – Около двадцати восьми дней по местному исчислению. – А быстрее нельзя? – Нет. Для того, чтобы обеспечить безопасность прохода, необходимо время. – Ну, хорошо, если надо – так надо. Пусть завтра же кутиалисы приступят к работе. – А основание? Что мне зафиксировать в банке данных станции? – Необходимые меры для научного исследования, – обосновал Оннес свои действия.

Как и планировал ученый, на следующий день начались работы по строительству туннеля. Оннес тем временем занялся своими делами. Он не выходил на сушу до тех пор, пока проход не был построен. И когда работы завершились, он отправился к Зуммуриаде, чтобы сообщить ей новость. Невероятно! – воскликнула она. – Я и не предполагала, что такое возможно. Когда ты будешь готова пойти со мной? – Завтра же! Не стоит откладывать мой уход.

Они встретились следующим вечером на крыше того же храма, на исходе дня. Для того, чтобы попасть в подземный туннель, необходимо было добраться до другого конца города. Осведомив Зуммуриаду о месторасположении входа в подземку, Оннес покинул ее, чтобы первым прибыть туда. Девушка ушла из башни и торопливо зашагала к месту встречи. Пройдя несколько улиц, она добралась до небольшого строения. Тут ее и ожидал пришелец, принявший облик собаки. Он указал лапой на дверь: – Вот здесь, – услышала Зуммуриада его мысль.

Дверь, на которую он указал, оказалась незапертой. Оннес все заранее подготовил к ее приходу. Девушка открыла дверь, и изнутри вырвался тяжелый запах сырости. – Здесь так темно. – Не волнуйся, я поведу тебя...

Оннес прошел внутрь строения и, спустившись по каменным ступенькам, принял свой внешний вид. Зуммуриада направилась к нему, и прежде чем спуститься по ступенькам, заперла за собой дверь и подала пришельцу руку. Прекрасно видя в темноте, он повел ее за собой. – А почему мы не взяли с собой масляную лампу? – Потому что.... потому, что здесь много выходов природного газа, которые могут воспламениться от открытого огня. – А-а, теперь все ясно.

Эти подземные ходы соединяли две крепости-города, и вели также в другие земли Великой Мидии, вплоть до самого Вавилона. Их соорудили местные поселенцы в целях безопасности. В случае вражеской осады горожане могли спастись, воспользовавшись подземным туннелем. Об этом проходе знали только избранные люди, большинство из них были из жреческой касты. Но с тех пор, как на всей обширной территории Мидийского царства распространилось учение Заратуштры, и прежние жрецы из племени магов, вытесненные своими же соплеменниками, стали не в почете у правителей, про эти ходы население со временем позабыло.