Текст книги "Тайны подводного Каспия"
Автор книги: Элизабет Тюдор
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)
Сложив руки на груди, жрец принял вызывающе надменную позу. Он надеялся увидеть растерянность и смущение девушки, но ничего подобного не произошло. Зуммуриада пристально посмотрела на указанные свечи, сконцентрировала свое внимание и мощным биоэнергетическим импульсом разума заставила их воспламениться. Увиденное глубоко поразило мага. Некоторое время он с изумлением то поглядывал на свечи, то переводил взгляд на свою ученицу, лицо которой выражало удовлетворенность. – Но... но ведь ты даже не произнесла надлежащих слов! – с возмущением заявил mas-i-mogan. – А это вовсе не обязательно, – простодушно ответила та. – Слова ваших заклинаний производят благотворные колебания в эфире, что помогает теплу вашего тела быстрее достичь цели, в данном случае для того, чтобы разжечь свечу. – Но заклинание... – Оно действует только на ваш разум, вроде как усиливающее эмоции. Произнося заклинание, вы скорее убеждаете себя, нежели каким-то образом воздействуете на окружающие вас предметы или живые организмы.
Такой взгляд девушки на тайны учения еще больше рассердил Мазареса. Как ты смеешь так дерзко утверждать свое ошибочное суждение? – Оно не ошибочное. Просто непривычное, но отнюдь не ложное. Я понимаю, что вам... Замолчи, дрянная девчонка! – рассвирепел верховный жрец. – Кто дал тебе право глумиться над нашими древними обрядами? – В том-то и дело, что ваши обряды уж слишком устарели. Вы говорите ваши заклинания и молитвы не затем, что их надо произносить. Совершаете вы это только потому, что так требует цепь ритуального обряда, сковывающего ваши действия и мысли.
Мазарес не ожидал услышать такое критическое высказывание, тем не менее не лишенное здравого смысла. Однако признать ее правоту было бы не в его правилах. Он был верховным жрецом, обладал знаниями, непостижимыми для кого-либо из членов его общины, слыл не только мудрым человеком, но и умелым руководителем и преподавателем. А такое откровение двенадцатилетней воспитанницы говорило, что мир начал изменяться, и менялся он только в худшую сторону. Жрецу было сложно смириться с новым открытием, тем более высказанным устами его же ученицы. Он воспринял это справедливое замечание как оскорбление традиций магов и его собственного достоинства. В какой-то миг у него промелькнула мысль о мести за нанесенную обиду, но благоразумие, подобно свежему глотку воздуха в душной комнате, принесло главе магов спасительное облегчение. Он здраво рассудил, что способности девушки дарованы ей богами, а стоит ли сердиться на того, кто ниспослан свыше.
"Ей известно то, чего мы не знаем, – подумал Мазарес. – Возможно, это проявились ее явные божественные способности. – И стоит ли сердиться на нее, когда я сам всеми усилиями пытался выявить их? Будет лучше добрым отношением и дружбой привязать ее к себе, нежели бессмысленно враждовать".
Не отрывая от Зуммуриады глаз, жрец прошел на середину просторной комнаты, где горел огонь. Помещение, в котором они пребывали, было пристройкой, прилегающей к культовому сооружению, и служило местом обучения будущих жрецов. В этой постройке было несколько помещений, самое крупное из которых принадлежало mas-i-mogan'у.
Интерьер этой комнаты в сравнении с другими имел больше удобств и художественного оформления. Фрески стен, расписанные геометрическими мотивами, придавали комнате таинственность и колорит. На поверхности низкого деревянного столика, расположенного у стены, находилось множество глиняных амфор с различными травами, благовониями, маслами, ядовитыми и целебными микстурами, порошковидными веществами и сыпучими пищевыми продуктами. Все это источало аромат, которым было насыщено все воздушное пространство комнаты. Пол был покрыт циновкой, а окна завешаны пестрыми коврами с рисунками, изображающими фрагмент охоты, и оформленными по краям магическими узорами. Помещение освещали пламя, горевшее на возвышении в центре, и несколько сальных свечей. Вся эта обстановка создавала таинственно-мистическую атмосферу и должна была оказывать на разум новичка ученика давящее, а то и устрашающее воздействие. Однако на Зуммуриаду, давно привыкшую как к обществу жреца, так и к его мистической комнате, окружающая обстановка не производила должного впечатления. Ее бесстрашный нрав всегда возмущал воспитателя, и только сейчас он понял, что ее самонадеянность была, скорее всего, следствием тайно добытых знаний. Что конкретно смогла узнать и усвоить наблюдательная девушка, оставалось неясным Мазаресу. Одно было ему известно наверняка: если он проявит хоть малейшую оплошность, то ученица, достигшая самостоятельности, своим негативным отношением к культу Великого Змея вскоре может стать противницей их веры и будет представлять опасность для племени магов. Но этого нельзя было допустить, хотя бы во имя великих замыслов верховного жреца.
Руководствуемый этими соображениями, он принял решение представить себя в роли преданного друга, вожделеющего поддерживать ее на протяжении всей своей жизни. Придя к такому решению, он сменил свою гневную маску непримиримого учителя на приветливого, прямодушного доброжелателя.
Присел возле огня и подозвал к себе ученицу. Та послушно уселась рядом с ним. – Зуммуриада, я тебе не враг и никогда им не был. – Девушка хотела что-то сказать, но тот жестом призвал ее к тишине. – Я всегда желал тебе только самого лучшего и, несмотря на твои дерзкие речи и поступки, я все равно останусь твоим благодетелем и покровителем. Сознаюсь, к тебе я был более чем строг, но все это из добрых побуждений.... Ведь ты ниспослана небом для нашего спасения, укрепления в наших сердцах веры и возрождения священных традиций. И не только я верю в это, весь наш народ видит в тебе посланницу Матери богов. Признаюсь, сегодняшние слова твои очень огорчили меня. В то время как я строю планы относительно твоего будущего, ты всем сердцем желаешь покинуть нас. Но я не осуждаю тебя за твое откровение.... Все мои планы расстроились, все надежды потеряны.... и я готов пережить все это, лишь бы ты была счастлива... – Лицо его выразило глубокую печаль. – Я не хочу, чтобы среди нас ты чувствовала себя чужой. И если вдруг тебе придется покинуть нас, знай, что мы всегда будем помнить тебя и считать полноправным членом нашей общины.
Слова благодетеля пристыдили Зуммуриаду, и она смущенно опустила глаза. Все эти годы она думала только о себе и не замечала усилий и внимания к ней окружающих ее людей. А ведь своей опрометчивостью она обидела своего воспитателя.
"Какая же я неблагодарная, – подумала она. – Из-за своей невнимательности и нахальства я причинила боль своему ближнему. И это моя благодарность за все хлопоты приютившему меня человеку? Нет, я действительно никудышная и заслужила самого строгого порицания за унижение, которому подвергла ни в чем не повинного человека".
Самокритика несколько изменила выражение лица девушки. Мазарес, украдкой наблюдавший за своей ученицей, возликовал в душе, видя ее растерянность и нерешительность. Именно такой реакции и добивался маг. – Не стоит огорчаться, – мягко произнес жрец, взяв ее за руку, – пока не определишься в своих желаниях, пожалуйста, не отвергай моей помощи и покровительства...
Минуло три года.
За прошедшее время отношения между верховным жрецом и его воспитанницей заметно наладились. Мазарес проявил себя заботливым и внимательным человеком. Он не прекратил давать уроки Зуммуриаде, но все его занятия имели лишь косвенное отношение к "учению магов". Он силился выглядеть наидобрейшим человеком, душой и телом преданным дружбе со своей воспитанницей. В действительности же замысел его был сложным и коварным.
С того самого дня, когда состоялся вышеуказанный разговор, Мазареса тяготили думы. С каждым днем он все более утверждался во мнении, что непостоянство его подопечной может привести к тяжелым последствиям. Хоть Зуммуриада и старалась выглядеть покорной, жрец видел ее душевную нестабильность. А это, как он полагал, представляло реальную угрозу их вероучению. Не сама девушка, а ее опасные знания могли привести к бедствию. Отказать ей в обучении он не мог, – это вызвало бы подозрения как ученицы, так и других членов жреческой касты. Но и раскрыть Зуммуриаде все тайные стороны их учения Мазарес также не намеревался. Единственным спасением ему представлялось лишить избранницу богов ее дарования. Для достижения поставленной цели верховный жрец прибегнул к помощи священных логий* магов книге заклинаний. Именно там он нашел выход из положения: только выйдя замуж, Зуммуриада лишилась бы своего природного дарования.
______________ * Логии – религиозные книги магов, включающие в себя правила ритуальных обрядов и значения различных мистических заклинаний.
Кандидатуру в мужья было несложно подыскать. Мазарес замечал, что его младший сын Партукку питал нежные чувства к подруге детства. Да и она, казалось, была неравнодушна к нему. Этот брак сулил принести главе магов тройную выгоду: во-первых, он избавился бы от опасной конкурентки на его профессиональном поприще, вторая выгода – это устранение опасности разглашения Зуммуриадой тайн учения кому-либо постороннему, и в заключение, он просто не желал видеть свою подопечную чьей-либо женой вне своей семьи. Замысел был превосходен. Сын его согласился на этот брак. Препятствием же стал отказ главы общины на этот союз. Бирисхадри решил, что если уж девушке непременно надо выйти замуж, так пусть этим счастливцем окажется его собственный сын. Это заявление вызвало негодование и возмущение Мазареса. Он не мог выдать свою подопечную за человека не из жреческой касты, а лучшим среди лучших, как он полагал, был его сын Партукку. Чтобы избежать конфликта с главой общины, mas-i-mogan придумал метод, при помощи которого можно было избежать разногласия.
Он поведал сыну свою идею, с которой тот не согласился. – Да пойми же ты, глупец! Если ты этого не сделаешь, то навсегда потеряешь ее. – А поступив так, как вы советуете, я потеряю ее любовь. – Наивный мальчишка! Ты даже не знаешь наверняка, любит ли она тебя. – Но ведь вы сказали... Главное, что чувствуешь ты, а девушкам все равно, за кого выходить замуж. Если ты не овладеешь Зуммуриадой, то в одно утро проснешься и узнаешь, что она уже принадлежит другому.
Последнее увещание отца оказало на Партукку должное действие. Он помрачнел, что свидетельствовало о его глубоких чувствах и противоречии, зародившемся в его мыслях. Вызвать в сыне сомнение – вот что было необходимо Мазаресу, а оно уже само свершило бы свой суд.
Партукку было семнадцать с лишним лет. Он был высоким, сероглазым и темноволосым юношей, привлекательность которого не оставляла равнодушными молодых девушек селения. Красивые черты лица его чем-то напоминали отца, но у последнего был острый взор и вообще суровость, отразившаяся на его лице, а юноше были присущи лишь куртуазность и отчасти конфузливость. Он был любимцем отца, самым младшим ребенком в семье, избалованным вниманием родителей.
Сообразуясь с собственными устремлениями, Мазарес хотел заодно исполнить и заветное желание сына.
Обо всем творящемся вокруг Зуммуриада ничего не знала. Она словно жила в своем собственном мире, куда никому не было доступа.
После состоявшегося разговора Партукку провел бессонную ночь, обдумывая предложение отца. Наконец к утру сомнения, полностью завладевшие им отступили, и он принял твердое решение не допустить, чтобы его любимую выдали за другого мужчину. О своем решении он сообщил отцу, и тот неимоверно обрадовался решительному настрою сына. – Замечательно, сынок! – довольно улыбнулся Мазарес. – Приходи к ней сегодня ночью... – Но если она... – Не думай ни о чем. Я все так устрою, что она сама упадет в твои объятия.
Хитроумный жрец во время ужина сумел незаметно подлить в чашу Зуммуриады настой, лично изготовленный им. Жидкость была без запаха и цвета, и девушка, ни о чем не подозревая, испила ее. Действие зелья должно было проявиться в полночь. – Я обо всем уже позаботился, – шепнул Мазарес сыну, вставая из-за стола. – Пойди к ней в полночь и не опаздывай!
Юноша понятливо кивнул и удалился в свою комнату дожидаться назначенного часа. Однако, оставшись наедине со своей совестью, он вновь поддался сомнениям. Проведя более двух часов в раздумье и переутомившись от сильного волнения, он прилег на лежанку. Тяжело вздохнул и уставился на выступавшие деревянные балки, поддерживающие черепичное перекрытие дома.
Бессонно проведенная прошлая ночь и тяжелые думы настолько изнурили юношу, что он не заметил, как уснул. Проспав крепким сном всю ночь, он пробудился от утренней прохлады. Открыл глаза и увидел свою комнату в лучах восходящего солнца. Память вернулась к нему и он, вскочив с лежанки, кинулся к выходу, но остановился, засомневавшись в правильности своего поступка. И все-таки желание пересилило всякое благоразумие.
Поспешил в комнату любимой, бесшумно пробрался внутрь и приблизился к ложу. Но Зуммуриады там не было. Поклонник растерянно огляделся, и вдруг чей-то силуэт, мелькнувший в узком оконном проеме, привлек его внимание. Он выглянул наружу и узрел женскую фигуру в белом платье, с золотисто-оранжевыми длинными косами. Это была она – Зуммуриада. Ни о чем не задумываясь, он кинулся следом за ней.
Зелье, испитое девушкой, плохо сказалось на ее самочувствии. Всю ночь она болезненно изнывала, то стуча зубами от озноба, то еле дыша от несносной жары. Тело ее ломило от усталости и боли, голова кружилась, и взор окутал туман.
Первые лучи утреннего светила забрезжили на горизонте, и девушка, повинуясь старой привычке, вынудила себя подняться с ложа, одеться и выйти на встречу со старым другом. В то утро она думала не о развлечении, а о помощи, которую, как ей казалось, мог оказать ей С-тир.
Прилагая неимоверные усилия, она прошла надлежащее расстояние и достигла подножия холма, где в условленном месте ее ожидал давний друг.
С-тир сидел на небольшом камне. Ожидая свою племянницу, он следил за быстро сменяющимися цветами неба на горизонте. Наблюдая за небесными красками природы, он вспоминал родных братьев и сестер, погибших от рук узурпатора. Думал о тяжелой участи любимой сестры, выданной насильно замуж за главаря мятежников, и об отце, которого он столько лет не видел. Как жаждал он вновь увидеть дом правителя Э-тора полным величия и веселья! Но желания его были неисполнимыми и грозили навсегда остаться лишь мечтою. То, что он оставил на Баалуке, было несравнимо с тем, что приобрел на Анарисе Земле.
Грустные воспоминания настолько поглотили козлоногого пришельца, что он не заметил приближения племянницы. Он вздрогнул, когда что-то холодное коснулось его плеча. Оглянулся и заулыбался при виде Зуммуриады, но улыбка сползла с его губ, когда он заметил туманный взгляд ее изумрудных глаз. Вдруг девушка, обессилев, закачалась и упала. С-тир успел вовремя подхватить ее на руки. Он изумленно глянул на нее, желая узнать о причинах, ввергших ее в такое состояние. – Мне плохо... помоги... мне... – тяжело дыша, прошептала Зуммуриада.
Она прижалась к нему и заскрежетала зубами от невыносимой головной боли. Зажмурила глаза и жалобно застонала. С-тир, не зная, что предпринять, запаниковал. Притронулся к ее лицу и шее и обнаружил, что у нее сильный жар. Пришелец не ведал о методах лечения. Единственное, что он умел делать только играть на своей агире и веселить окружающих. Он задумался, решая как ему быть, но ничего путного не приходило ему в голову.
Партукку, следовавший за возлюбленной, заметив ее в объятиях незнакомца, растерялся. Он будто бы услышал слова отца: "Если ты не овладеешь Зуммуриадой, то в одно утро проснешься и узнаешь, что она уже принадлежит другому". Юноша пришел в неистовство. Он не мог допустить, чтобы его любимая пребывала в чьих-то объятиях. Чувство ревности ввергло его в исступленное состояние. Он извлек кинжал из ножен и уверенным шагом направился к Зуммуриаде.
С-тир был настолько подавлен и растерян, что не приметил подступившего к ним человека. – Ага! Вот ты и попалась, предательница... – голос Партукку дрожал от негодования.
Девушка, не в состоянии что-либо произнести, испустила тяжелый вздох, который был воспринят поклонником как вздох сожаления. – Вам не уйти отсюда живыми, – с не присущей ему жестокостью пригрозил Партукку.
С-тир, очнувшись от тревожных раздумий и увидев подле себя человека, вознегодовал. Резко повернул голову и враждебно взглянул на неприятеля. Юноша вздрогнул, заметив нечеловеческий облик незнакомца. В пылу гнева С-тир использовал свое природное оружие: пристально посмотрел в глаза человека и наслал на него принудительный, глубокий сон. Руки молодого человека ослабли, он выронил кинжал и рухнул на землю. Приземление его оказалось неудачным: Партукку ударился головой о выступ скалы, и падение это стало для него роковым...
Г л а в а 8
АТЕШИ-БАГУАН
О, если бы мне магию забыть,
Заклятий больше не произносить,
О, если бы, с природой наравне,
Быть человеком, человеком мне!
"Фауст" Гете
Закатные лучи солнца ласкали бледное личико Зуммуриады. Красивейшие черты лица юной девушки выражали безмятежность и покой. Она пребывала в глубоком сне.
Белое платье выгодно подчеркивало ее идеальное сложение, стан был перепоясан узким бронзовым пояском, украшенным хризопразовыми каменьями и растительным орнаментом. Бронзовыми были также и другие украшения девушки: две дисковидные пластины, подвешенные к налобной повязке и прикрывавшие ее виски и уши, серьги, браслеты, гривны и накосичники – и все это имело орнамент в виде спиралей или змеиных головок, служивших, по представлению магов, защитой от злых духов.
В сонное состояние Зуммуриаду ввел компаньон утренних утех. Осознав свою бесполезность, С-тир усыпил племянницу, чтобы помочь ей избавиться от болевых ощущений. Однако оставить ее там или же отнести обратно в селение он не мог. Поэтому ему пришлось прибегнуть к помощи людей, но тех, кто не принадлежал к племени магов.
За долгие годы пребывания на Земле С-тир хорошо изучил здешнюю местность. Он знал расположение гор, озер, пастбищ и лесов, а также крепостных городов и дорог, ведущих к ним. Он оставил спящую племянницу на одном из караванных путей, по которому очень часто проезжали пилигримы. Зуммуриаду обнаружили паломники, направлявшиеся в долину огней к святилищу богов. Разбудить девушку им не удалось, поэтому они взяли ее с собой, решив показать по прибытии на место какому-нибудь искусному волхву.
С-тир, держась в некотором отдалении от людей, последовал за караваном. Маршрут паломников состоял из восьми храмов огня, расположенных в разных городах-крепостях. Последним пунктом их назначения был священный остров огня, куда паломников доставляли на лодках.
Нашедшие Зуммуриаду путники оставили ее на попечение владельца караван-сарая в Атеши-Багуане*.
______________ * Атеши-Багуан – (от авест. и др.-перс: атеш (атши) – огонь; бага (баг) бог; уан (ван) – большой город). – "Город Бога", "Место Бога" или ("Город огненных богов" (Э.Т.)). Название города возникло из-за храмовых комплексов в крепости и за его пределами. Соврем. Баку.
Странствующие богомольцы так и не дали вразумительного ответа на вопрос о причинах появления молодой особы посреди дороги в пустынной местности. Заботы о Зуммуриаде взял на себя владелец Бухарского караван-сарая* Рустам, сын Виса.
______________ * Бухарский караван-сарай являлся приютом для паломников из Средней Азии, Согда, Хорезма, Бактрии.
Он устроил девушку в одной из комнат караван-сарая и пригласил знахаря. Осмотрев пациентку, тот дал ответ, который удивил и даже напугал Рустама. Вы уверены? – осторожно переспросил сын Виса. – Абсолютно. Она выпила неизвестного рода зелье, и оно дало крайне вредное действие. – О, великий Мазда! – вознес Рустам руки к небу. – Эта девушка хотела совершить столь непоправимый грех – умертвить свою земную плоть! – Я не говорил о самоубийстве, – возразил врачеватель. – Возможно, ее отравили, или она что-то выпила, какое-то недоброкачественное средство, и оно плохо сказалось на ее здоровье. – Вы успокоили меня, – облегченно вздохнул собеседник. – Но скажите, как нам помочь бедняжке?
Знахарь задумчиво пригладил рукой черную густую бороду. – Если бы я знал, чем именно она отравилась, я смог бы приготовить микстуру противоядие.
Внезапно взгляд знахаря упал на дисковидный медальон, висевший на шее спящей. Он подступил поближе и, взяв амулет в руки, поднес поближе к глазам. На одной стороне его была изображена спираль из глубоких точек, окруженная несколькими маленькими спиральками. В центре большой спирали было проделано углубление, символизирующее путь в неизведанное. На другой стороне были выгравированы три извивающихся большеголовых змея. Средний змей был больше двух других и представлял собой верховное всеобъемлющее божество. И спирали, и триада змеев указывали на отношение носителя медальона к культу Великого Змея.
Это открытие испугало знахаря. Он выронил медальон и со страхом отступил от девицы. Выражение его лица насторожило другого мужчину. – В чем дело, почтенный? – Она... она из племени почитателей Дахака*, слуги Анхра-Манью**...
______________ * Дахака – имя Змея, дракона (авест. Ажи-Дахака), трехголового змея, злого царя-тирана. ** Анхра-Манью – дословно "Злой Дух", противник Ахура-Мазды, враг Истины и всего благого в мире, создавший злых и враждебных божеств, демонов, вносящих хаос в мировой порядок.
Слова эти испугали также и владельца караван-сарая. Он забормотал молитвы, многократно повторяя имя Ахуры, чтобы оградить себя от посягательств сил зла. Наконец, после того как первый суеверный порыв его утих, Рустам вопросительно взглянул на врачевателя. – Что же мне сейчас делать? Не могу же я выбросить ее на улицу? – Странное что-то творится. С одной стороны, она отравлена кем-то, и в то же время она принадлежит к друджвантам*. Уж не карапаны** ли отравили ее? – произнес знахарь вслух свои мысли. – Если это так, то мне неясна причина их поступка. – А может, она желала принять веру Спитама Заратуштры? И карапан ее племени, узнав об этом, решил умертвить бедняжку. – И сатары*** приказали выбросить еще не мертвое тело девушки в пустынное место на растерзание диким зверям, – закончил другой предположение Рустама. – Совершенно верно! Выходит, она и принадлежит к друджвантам, но по велению Ахура-Мазды готова стать ашаваном****. – В таком случае нам необходимо спасти ее. Я приготовлю необходимое питье. Постойте! А если она не отравлена, а заворожена?
______________ * Друджванты – приверженцы мира Лжи (Друджа). ** Карапаны – враждебные зороастрийской вере жрецы. *** Злые властители (авест.). **** Ашаван – приверженец мира Правды, праведный, благочестивый.
Новое сомнение ввело врачевателя в замешательство.
– Ну, в таком случае, почтенный Рустам, я ничем не могу помочь.
Обратитесь-ка вы лучше к эрбаду* Сьяваршану. Может, он чем-то поможет
вам.
______________ * Эрбад (эрвад) – главный священнослужитель храма. В Сасанидский период правления (в 224-651 гг. н. э.) был заменен более квалифицированным жрецом мобедом (мобад).
Знахарь ушел, оставив Рустама с новыми заботами, неожиданно свалившимися на его голову. С одной стороны, ему надобно было проследить за достатком и удобствами новоприбывших, с другой, как-то помочь обнаруженной девушке.
Сумерки упали на две городские крепости – Атеши-Багуан и Хунсар*. Первая из них являлась собственностью храмовой общины. На священном участке помимо храмов располагались также караван-сараи для паломников, жилые и хозяйственные постройки для служителей культа огня.
______________ * Хунсар (Хунзар) – топоним этого города восходит к словам "Хун" (Гюн) солнце и "зер" (зяр) – золото. Город золотого (яркого) Солнца. По другой версии, основан неким Хунзаром, по имени которого и был назван этот город. Соврем. Баку.
Во второй же крепости размещалась резиденция nmana vispati, или, другими словами, главы поселения Нэрэмана, сына Туси, а также там находилось около семидесяти домов, принадлежавших родственникам правителя и другим вельможам. Жилища остальных мирян, в число которых входили: ремесленники, коневоды, рыболовы, скотоводы, хлеборобы и многие другие люди различных профессий, были построены между двумя вышеупомянутыми крепостями. Большинство жителей Абсурана* были бехдинами**, и среди местного населения редко можно было встретить иноверца. Последователи Заратуштры преимущественно не имели отношений с джуддинами***. В основном таковыми считались иноземные торговцы из Вавилона, Кемта**** и Элама, закупающие в Пайтакаране***** шерсть, засоленные, копченые и сушеные остроносые рыбы (осетры), соль и мидийское "масло"******.
______________ * Абсуран – (Аб – вода, Сура – эпитет богини вод и плодородия Ардви-Суры, и "ан" – суффикс множественного числа, обозначающий "место", "поселение") "Место Суры". Топоним "Абшерона" (Абшеронского полуострова). Ардви-Суре посвящен хвалебный гимн Авесты (Яшт 5 "Ардвисур-яшт"). ** Бехдин – (букв. принадлежащий к благой вере) зороастриец. *** Джуддин – иноверец, незороастриец. **** Кемт – древнее название Египта. ***** Пайтакарана – Каспиана, провинция Кавказской Албании, простирающаяся от Аракса до Каспийского моря. ****** Мидийское масло – нефть.
Именно этих иноземных людей и сторонилось местное население. Ни один зороастриец не пригласил бы к себе в дом на ужин иноверца. По религиозным правилам запрещалось не только угощать иноверца обедом, но и сидеть с ним за одним столом.
Приверженцы нового религиозного течения, стремительно распространившегося не только на территории Мидийского царства, но и в ближайшие соседние государства, ревностно следили за соблюдением обычаев своей веры, указанных в священной книге.
Храмы и жреческие олигархии были освобождены от государственных повинностей и податей. В отличие от второй крепости, жители храмового участка принадлежали к жреческой касте и жили по собственным законам. Жреческое сословие Атеши-Багуана возглавлял эрбад. За ним следовали более низкие жреческие сановники дастуры*, харбеданы**, пантхаки***, хаваны****, фрабэрэтары*****, атраваны****** и другие прислужники-жрецы.
______________ * Дастур – главный жрец. ** Харбед (Херпат) – толкователь Авесты. *** Пантхаки – жрецы, обслуживающие группу семей мирян. **** Хаваны – (букв. растирающий хаому) зороастрийский жрец. ***** Фрабэрэтар – (букв. подносчик культовых предметов) зороастрийский жрец. ****** Атраваны – (букв. следящий за огнем) зороастрийский жрец.
Караван-сарай Рустама, сына Виса, располагался на храмовом участке и пользовался большой популярностью. Рустам был состоятельным и уважаемым человеком с отменной репутацией и доброй душой. Однако его чрезмерные отзывчивость и великодушие порой приносили ему проблемы и излишние хлопоты. Примером тому может послужить его желание помочь Зуммуриаде.
После посещения знахаря на душе у Рустама стало неспокойно. Его не только беспокоила судьба девушки, но также и собственное благополучие. История с девушкой, причастной к культу Змеи, была настолько запутанной, что правоверный бехдин боялся, как бы ему самому не попасться в паутину злословия соседей и протеста священнослужителей. Один опрометчивый шаг мог подорвать его репутацию благообразного человека. Тем не менее пророк Заратуштра призывал своих последователей совершать благие деяния, и значит, не оказать юной девушке помощи было бы с его стороны дурным поступком. Из предосторожности Рустам не стал обращаться к эрбаду, а решил сначала переговорить с его помощником дастуром Феридуном, сыном Митрадата.
После молитвенного часа "айвисрутрима" – то есть до полуночи, Рустам отправился к дому дастура. Хозяин дома любезно пригласил его отужинать с ним (хотя время ужина уже прошло), но гость деликатно отклонил предложение. – У меня к вам срочное дело... – тихо проговорил гость, пожелавший говорить с дастуром в передней его дома, – ...не требующее отлагательства.... – с волнением добавил он, и опасливо оглянулся по сторонам. Убедившись, что их никто не подслушивает, продолжил: – Сегодня из Хорезма прибыли паломники... – Знаю, ну и что? – не понял его слушатель. – Они нашли по пути сюда юную девушку.... Она была без сознания, и я отделил ей комнату... Рустам запнулся, не зная, как сказать о главном. – И какое же это имеет отношение ко мне? – Вы... я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться с ней.
Лицо Феридуна выразило изумление. – Дело в том, что она нездорова. Боюсь, что я ничем не могу помочь. Обратитесь к какому-нибудь знахарю. Дастур таким резким тоном высказывания дал понять, что гостю пора уйти. Нет... вы неправильно поняли меня... – запинаясь, сказал Рустам. – Ее уже осматривал один мой знакомый врачеватель, но он говорит, что бессилен что-либо сделать. – Сожалею, но не в моих силах помочь ей... Я не занимаюсь лечением... – Нет, дело не в этом... Мой знакомый сказал, что она, скорее всего, не больна, а околдована карапанами... – С чего это вы так решили? подавив свой интерес, спросил дастур. – Все ее украшения, да и медальон на шее носят символическое значение культа Дахака.
Феридун удивленно приподнял брови. – Не может быть! – возмущенно воскликнул дастур. – Какой ужас! Это наверняка проделки Анхра-Манью! Она принесет несчастье вашему дому! Беду! Бесчестие! Позор! – Ради Великого Митры*, помогите мне, – с трепетом взмолился Рустам. – Я вознагражу вас... отблагодарю.... заплачу, сколько вы скажете... только молю вас, помогите мне...
______________ * Митра – эпитет Ахура-Мазды. Позднее бог соглашения, договора, покровитель мирных, доброжелательных отношений между людьми. Глаз Митры – олицетворяет Солнце.
Дастур задумчиво прошелся по передней и обратил взор на визитера. – Ну ладно, так уж и быть. Я пойду вам на уступку. Но с одним условием, – прервал он поток благодарственных слов мирянна. – Я с готовностью исполню любое ваше желание. – Найдите двух насассаларов* и велите сегодня же в полночь перенести девушку в хозяйственную пристройку моего дома. – Да-да, я все понял, – поспешно проговорил Рустам, обрадовавшись возможности избавиться от девицы. – Дайте насассаларам двойную плату и прикажите им держать язык за зубами, – и увидев изумление на лице мирянина, добавил: – для того, чтобы избежать кривотолков. Вы ведь знаете, что народ не корми, а дай только языком почесать. – Да-да, вы правы. Мне не нужны пересуды, – согласился тот. – В любом случае вам необходимо пройти обряд очищения ниранг**, а главное – совершить жертвоприношения богам. – Я все понял, почтеннейший дастур. Вот только что я скажу насассаларам? – Скажите, что кто-то из приезжих паломников умер. Но прежде укройте девушку хорошенько покрывалом, чтобы они ни о чем не догадались. – Премного благодарен вам за совет и помощь. Да посетит ваш дом благая Аши***.