Текст книги "В условиях обмана (СИ)"
Автор книги: Элиза Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Как относится? У тебя совсем голова не работает?
– Ну так объясни, раз ты тут самая умная!
– Не собираюсь я тут о твоих похождениях распинаться! Мне абсолютно неинтересна тема о том, где и с кем ты трахался.
– Чего? В воскресенье?
– Ты уже даже не помнишь, когда это происходит, настолько тебе плевать.
– Чего? Ты себя со стороны слышишь?
– Иди лучше поразвлекайся с какой-нибудь… шкурой! – Саша начинает ругаться матом, чтобы привести меня в чувства, но я его не слушаю. – Прекрати врать, скажи, как есть
– Задрали орать! – Внезапно из-за Сашиной спины появляется мужчина достаточно мощного телосложения.
Саша недоумевает и оборачивается в направлении звука, тут же получая удар по лицу, и падает на асфальт. Вскрикиваю от страха, прикрывая рот. Амбал, по сравнению с которым Саша выглядит совсем мальчишкой, хватает его за шиворот и прислоняет к ближайшей стене.
– Ладно-ладно, мужик, давай поговорим, – растерянно произносит парень.
Но мужику было все равно, его покой нарушила пара идиотов. Здоровяк делает еще удар, но на этот раз в живот. Успеваю зажмуриться, чтобы не видеть реакции Саши, ему, наверное, больно.
– Еще хочется? – Грозный голос мужчины пробирает меня до костей. Пытаясь остановить эту драку, осторожно подхожу и как можно более внятно и громко говорю:
– Пожалуйста, не надо!
15. Радуга после дождя
Говорят же: никогда не говори никогда. Народная мудрость ведь на всех действует вне зависимости от пола, возраста, страны, количества ума. Дело дошло и до меня: снова я в квартире Саше, мало того, в его вещах – футболке с логотипом Panic! At The Disco и боксерах, обе вещи мне великоваты. А что мне оставалось? Оказалось, он живет рядом с пабом, который находится в другую сторону в отличие от той, где я уже ходила дважды.
Мне пришлось пойти с Сашей. Мы были слишком мокрые, у меня не было денег на дорогу, он вообще побитый. Просьба подействовала: мужик отстал, толкнув парня к стене, но это нисколько не отменяет прошлый стресс. До сих пор пребываю в некотором шоке, ужасный день. Еще и телефон забыла в пабе, без него как без рук.
Время пол девятого вечера, судя по часам на стене в коридоре. Только высушила волосы, удивившись, откуда у Саши есть фен. Сам он пару минут назад вышел из душа, и уже переоделся в спальне. Пока в ванной комнате была я, заставила его приложить лед к лицу и животу, так, на всякий случай.
Саша садится посередине дивана, я все еще сижу рядом с подлокотником. Синяк у парня все-таки появился совсем чуть-чуть под глазом, словно он не спит вторые или третьи сутки. Главное, что вообще живой.
– Дай позвонить, пожалуйста, – говорю я через пять минут молчания.
Без лишних вопросов Саша протягивает свой телефон, но только я потянулась за мобильным, как парень снова забирает его себе.
– Сначала я хочу тебя выслушать, – поворачивает он голову ко мне. Холодок пробегает по коже, когда вижу здоровую сторону его лица, чувствуя вину за все это.
– Выслушать?
– Да. С чего ты взяла, что в воскресенье я был с другой девушкой?
– Потому что это правда, – хмурюсь, чувствуя покалывание в животе.
– Это не правда, – он опять за свое, как можно быть таким упрямым, если я все знаю!
– Зачем ты мне врешь?
– Хорошо. Допустим, это так, – это так! – С чего ты взяла? Откуда такая информация? – Закатываю глаза.
– Если это не так, где ты был? – Сейчас я его и поймаю с поличным.
– Меня дома не было весь день, – Саша усаживается поудобнее, поворачивая ко мне корпус.
– Ну это уже чушь, – усмехаюсь.
– Почему такая уверенность?
– Я была тут, – вздыхаю я, пожимая плечами.
– В квартире?
– Да, то есть нет. Почти. Какая разница, может, ты наконец признаешься, и мы закончим эту тему?
– Да мне не в чем признаваться, – я отмахиваюсь от его лжи. – Если б это было так, я бы сказал.
– Но это так, и ты не говоришь, – Саша разглядывает меня, прищурившись. Что опять не так? Я знаю правду, можешь даже не отнекиваться!
– Вернемся к ситуации. Ты была здесь, непонятно почему, – это неважно. – Ты уверена, что не перепутала ничего?
– Уверена.
– И что дальше?
– Было слишком слышно, как ты развлекался.
– Вика, меня не было дома с самого раннего утра до следующего дня. Понимаешь?
– Тогда поздравляю, к тебе в квартиру тем воскресеньем забрались воры и решили устроить жаркое рандеву, – вскидываю руки.
– Мне самому теперь интересно, что это за воры такие. И почему меня не пригласили, – Саша натянуто улыбается, но мне смешно. Недовольно кошусь на него, пока он молчит, думая о чем-то. Наверное, придумывает, как бы еще соврать. – Что ж, проведем расследование. В моей квартире было совершено сексуальное преступление. Кто мог бы оказаться здесь?
– Не ломай комедию.
– У меня есть одна догадка. Мы ищем человека, у которого есть ключи от моей квартиры. Такой всего один, – берет телефон. – Сейчас мы ему позвоним.
Чую что-то неладное. Но зачем кому-то пользоваться его квартирой, что даже ее хозяин об этом не знает? Саша прикладывает телефон к уху. А вдруг это Полина и Никита? Начинаю нервничать, поерзав на диване.
– И тебе привет, – говорит парень через пару секунд. – Звоню по делу… Да… Хотел спросить, чем ты занимался в воскресенье… На вопрос отвечай, – хмурится. – Как это ничего особенного? А мне птички другую весточку прислали… Представь себе. Ну, так что, Миш, будем чистосердечное писать? – Миша? Еще один друг? Саша долго слушает, что ему говорят и морщится. – Я все понимаю, но почему я не в курсе? Чтобы больше такого не было, понял?… Так без подробностей, пожалуйста, а то точно ключи отберу… Все, пока… Пока, говорю.
Он сбрасывает вызов. Молодец, Вика, сколько баллов из десяти ты получаешь по безысходности ситуации? Сейчас, чую, меня разнесут в клочья.
– В тот день в моей квартире был не я, а мой брат, – говорит он наконец, широко улыбаясь. Брат?
– Где доказательства? – Я держусь до последнего. Неужели я ошиблась?
– Хочешь, сама позвони, – кладет он телефон рядом со мной.
Чувствую себя ужасно неловко, но одновременно где-то глубоко внутри облегчение. Слишком правдоподобный разговор, чтобы не поверить вэто. Да и, действительно, зачем Саше врать и придумывать на ходу, ктомог бы быть здесь вместно него? Наверное, комедию разыграла тут я, но я слишком на нервах, чтобы адекватно оценивать ситуацию.
Беру телефон, потому что я досих пор не позвонила маме. Единственный человек, с которым могу сейчас поговорить, а она наверняка переживает. Прикладываю телефон к уху, наблюдая смятение Саши.
– Ты что, правда, будешь звонить? Ты мне не веришь?
– А что, стоит? – Вскидываю брови на долю секунды. Он удивлен, нет, даже поражен.
– Алло, мам, это я, – говорю я, когда мама берет трубку. Саша расслабляется, отчего пытаюсь сдержать улыбку.
– Вика? Боже мой, где ты? Куда ты пропала и почему не отвечаешь на телефон? – Волнуется она.
– Мам, все хорошо, телефон разрядился.
– Ты дома?
– Нет. Точнее дома, но не у себя, а… у подруги, – Саша усмехается, за что получает пинок в ногу.
– У Полины? Хорошо. Что случилось у вас с отцом?
– Я не хочу об этом говорить, – морщусь, почесывая лоб.
– Вика, все мы совершаем ошибки, но ты не должна…
– Я не хочу говорить об этом, слышишь? – Голос становится строже, а от волнения начинаю перебирать ткань футболки.
– Хорошо, ладно. У тебя все в порядке?
– Да.
– Вика, мы волнуемся…
– Не хочу, что непонятного в этом слове?!
Сбрасываю вызов и кидаю телефон на диван, зажмуривая глаза и закрывая лицо руками. Злость и обида охватывают все тело. Сейчас я не хочу об этом говорить, но потом нам придется вернуться к разговору. Как минимум я хочу знать, известно ли маме хоть что-нибудь из этой всей ситуации.
Так, нужно успокоиться. Чувствую, как через несколько секунд тишины чужие руки обнимают меня. Не чужие, конечно, в комнате только один человек, который может это сделать. Саша прислоняется своей головой к моей, и я медленно успокаиваюсь. Теперь главное не зареветь. Черт, он ведь все видел и слышал. Нужно сдержаться, он не должен видеть меня такой. Как бы не возвращались воспоминания сегодняшнего дня, я должна сдержаться ради себя.
– Прости, что кидаюсь твоим телефоном, – убираю руки от лица, глубоко вздохнув.
– Все хорошо, – Саша слегка отстраняется, не переставая обнимать и поправляя мне волосы.
На самом деле, все плохо, жизнь будто поделилась на до и после, и уже ничто не будет хорошо. Но пока я здесь, я могу попытаться оставить все за пределами квартиры и насладиться тишиной, простотой и теплом.
– Кажется, я обещал сыграть тебе, – говорит Саша очень тихо и спокойно спустя пару минут.
Соглашаюсь кивком головы, смотря на свои ноги. Он уходит в спальню и обратно присаживается уже с гитарой. Проигрывает пару аккордов, затем приглушает звук, положив руку на струны. Выпрямляется. Наблюдаю за ним, облокачиваясь на спинку дивана и обнимая ноги. Играя, Саша негромко поет. Поет про Австралию, Сидней, про то, как он много лет не летал туда на ракете. Где-то слышала эту песню определенно, но в его исполнении… это прекрасно. Он играет, сидя ко мне полубоком. Его взгляд то задерживает внимание на гитаре, то на мне, чаще на мне. Улыбается. Не могу не улыбнуться в ответ. Несмотря на все разборки между нами, я рядом с ним чувствую себя лучше и легче.
Саша играл на гитаре, наверное, часа полтора. Каждый раз я просила сыграть еще что-нибудь. В основном это были веселые песни и одна очень странная. Заранее предупредил, что она не жизненная, но зато точно поднимет настроение. И оказался прав. Там было что-то про ментов (передаю смысл теми же словами, что были в песне), про танцы с ними, про поцелуи. Короче говоря, про ментов-геев с относительно большим количеством мата. Смеялась от души.
Другие были уже не такими необычными. Больше всех, наверное, понравилось исполнение песен Смысловых Галлюцинаций, Саша очень красиво исполнил на мой непрофессиональный взгляд – на взгляд человека, безумно любящего живую музыку, – поэтому я наслаждалась его игрой, голосом. Его компанией.
Между песнями были короткие разговоры ни о чем, о каких-нибудь забавных ситуациях или ужасно неловких, что вспоминалось, о том и говорили. И много смеялись. В основном я, конечно, Саша только искренне и широко улыбался.
– Зря ты не играешь в пабе, – я сажусь, подогнув ноги под себя и облокотившись на диван, после того, как парень ставит гитару рядом на пол, ненадолго морща лоб.
– Люблю играть для себя, – он отодвигается к спинке, разминая шею.
Не могу отделаться от мысли, что Саша не спал ни с кем в то воскресенье. Никто не отменяет любые другие дни, но зачем переживать об этом? Поставлю там прочерк по умолчанию. И все же почему-то я рада, что была не права, что это был не он. Не знаю, где тогда он пропадал, но спрашивать не буду. Если ему захочется, расскажет сам.
Больше беспокоит состояние Саши после драки. Мой мир с ног на голову перевернулся, когда увидела, как его бьют, причем не давая возможности дать отпор. Даже в той ситуации, когда я была готова испепелить его, не желала ему ничего плохого. Я могла бы и сама побить его, от меня ему бы ничего не было.
– Что будем делать? – Спрашивает Саша после того, как мы долго сидим в тишине, иногда поглядывая друг на друга.
Пожимаю плечами и зеваю через секунду, прикрывая рот ладонью.
– Понял, время… – смотрит парень на воображаемые часы на руке, – время спать.
– Нет, не хочу, – дуюсь. По правде говоря, глаза уже слипаются и тянет спать, но меньше всего хочу, чтобы этот момент закончился.
– А твой организм хочет, давай, – указывает Саша головой в сторону спальни. – Чтобы через десять минут была в кровати.
На мой грустный вздох парень слегка щелкает мне по носу, заставляя поморщиться, и уходит в другую комнату. Улыбаюсь как дурочка, утыкаясь носом в собственную руку, положив ее на спинку дивана. Чувствую, как рядом со мной приземляется подушка, несильно задевая меня. Оборачиваюсь на Сашу с вопросительным взглядом.
– Давай-давай, – усмехается он, стараясь делать серьезный вид.
Поправляю недавно появившуюся подушку и ложусь на нее, притворяясь, что сплю. Парень присаживается рядом на корточки.
– Эй, для тебя другая комната, – чувствую его дыхание, когда он говорит. Улыбка появляется на моем лице, но, прикусывая губу, убираю ее. – Хватит улыбаться, соня. – Открываю глаза.
– Вообще-то я Вика, – усмехаюсь.
Саша широко улыбается. Боже, он издевается. В животе все сжимается и по телу пробегают мурашки. Привстаю на локте, желая прикоснуться к его синяку под глазом. Опуская уголки губ и чуть приоткрывая рот, протягиваю руку к небольшому посинению. Парень резко моргает от прикосновения, изображая неудовольствие, поэтому отдергиваю руку.
– Больно? – Может, это только начало синяка, вдруг будет еще хуже.
– Нет, руки у тебя холодные, – ухмыляется Саша. – Так что дуй под одеяло.
Немного подержав с ним контакт глазами, встаю и бреду в другую комнату. А здесь гораздо чище, чем было, никаких лишних бумаг. Взгляд на постель вызывает поток воспоминаний. Кажется, это было так давно и словно не с ним, а с его двойником.
Залезаю под одеяло и вижу Сашу в дверном проеме: улыбается. В темной комнате, освещаемой лишь тусклым светом уличного фонаря, вижу его сверкающие глаза.
– Спокойной ночи, – парень хочет закрыть дверь, но я привстаю на локтях:
– Саш, – он останавливается, внимательно смотря на меня. – Я телефон в пабе забыла.
– Завтра заберем, спи.
– И еще кое-что, – снова останавливаю его. Зеваю, затем продолжаю: – Спасибо большое.
– Доброй ночи, – Саша уходит, прикрывая дверь.
– Доброй ночи, – мой голос становится тише, и я отворачиваюсь, сильнее накрываясь одеялом.
На самом деле, странное ощущение снова быть здесь. Все чувства смешались в один комок, и я никак не могу понять, какое из них преобладает. Закрываю глаза, пытаюсь ни о чем не думать, но слабо выходит.
Особенно наши сегодняшние посиделки на диване крутятся в голове. Потом в душе возобновляется тот страх, что испытала при появлении пьяного мужчины. Новая волна неприятных ощущений окатывает с ног до головы, когда вспоминаю разговор с Марком. Что мне теперь делать, абсолютно не представляю. Говорят, утро вечера мудренее, поэтому завтра, может, станет понятно. Во всяком случае, по-новому взгляну на ситуацию.
Как бы ни старалась отвлечься и уйти мысленно в другое измерение, никак не получалось. По многу раз повторяясь, сцены провального ужина крутятся, будто добавляя масла в огонь.
В один миг открыла глаза, обнаружив, что все еще очень темно. Приходя в себя, сажусь на кровати. Оказывается, я успела заснуть, и весь сон я этого даже не понимала. Не понимаю, сколько сейчас времени, потому что часов нигде не вижу.
Осматриваясь и привыкая к темноте, замечаю его наручные часы на тумбочке: почти три часа ночи. Иногда уже надоедает просыпаться посреди ночи. Протираю глаза и решаюсь пройтись по квартире: здесь тишина. Оказываюсь в гостиной, где на столе лежит ноутбук с наушниками. Саша спит почти на краю, укрыт покрывалом. Не мерзнет. Проходя через коридор в ванную, слышу, как тикают над комодом часы. Зачем они вообще в коридоре? Лучше бы в спальне повесил.
В ванной переодеваю низ, так как в его боксерах, которые тут же отправляю в корзину для будущей стирки, не очень удобно. А свое нижнее белье всегда более уместно. Но футболку оставлю, в ней очень уютно (не считая тот факт, что все остальное еще и не высохло).
Посетив уборную, снова иду в гостиную. Останавливаюсь рядом с диваном, задумываясь о наших отношениях. К чему приведет наше общение, начавшееся не самым прекрасным способом? Мы продолжаем общаться, с горем пополам продолжаем, но что-то из этого выходит.
Может… нет, плохая идея. Однако, что мне терять? Когда-нибудь надо начинать рисковать, не быть той, которой все привыкли видеть. Да и какое мне дело до других, я делаю это для себя. А с другой стороны, разве это правильно? Вообще не по моим принципам.
Пересилить себя мне не удалось, разум говорил одно, но тело само залезло на диван и легло рядом с другим горячим телом. Ничего криминального, просто спряталась за его спиной, и не так страшно, мысли не лезут. Закрываю глаза, обнимая оставшуюся мне сторону подушки. Между нами есть сантиметров десять или тридцать, но, на всякий случай, как можно больше прижимаюсь к дивану своей спиной, подальше от парня.
– Привычка полуночничать? – Полусонный голос Саши разлетается по комнате. Открываю глаза, наблюдая, как парень поворачивается ко мне лицом.
– Да, есть немного. А ты чего не спишь?
– У меня чуткий сон, – ухмыляется он.
И чего он тут разлегся с голым торсом? Меня отвлекает верхняя половина его тела, не покрытая одеялом. Хоть мой взгляд и направлен на его лицо, боковое зрение видит все. Дело, наверное, в ночи. Утром и днем всегда мыслишь несколько иначе, а тут тянет на откровение.
– Хочешь… – поправляю свои волосы, убирая их с лица. – Расскажу стих?
– Как Деду Морозу? – Широко улыбается Саша, а я цокаю его сравнению. – Ну давай, весь во внимании.
Сглатываю от страха показаться непонятой им. Зачем предложила? Мне кажется, сейчас так убого получится, но я хочу рассказать, потому что люблю стихи, люблю их слушать сама. Петь, может, для меня слишком сильно, не уверена, что вообще хорошо пою, много фальшивлю. Но рассказать стих – это могу, главное, не волноваться, ночь мне поможет. Она всегда вселяет уверенность. А Саша ждет. Надо только начать, и дальше само пойдет.
– Не спрашивай, друг, никаких новостей, – говорю тихо, отводя взгляд вниз и чувствуя бешеный стук своего сердца. – Душа нараспашку – сегодня не в моде. Мне нравится больше… бывать на природе. С тех пор, как я стала бояться людей, – перебирая пальцы, облизываю губы, бросая короткий взгляд на Сашу. Он все также наблюдает. – Не помня начала, не зная конца, я стала свободной. И стала счастливой. Деревья и травы, моря и заливы, отныне милее любого лица. И пение птиц – взамен голосов… и солнечный свет, вместо лампы настольной. Мне нравится быть равнодушной и вольной (особенно, в гордых пределах лесов). Намного спокойнее – жить не любя… найдя в оправданье, бессмысленный повод. Мне нравится ездить из города в город с тех пор… как я стала бояться себя [Примеч. автора: стихотворение поэтессы Ах Астаховой].
Замолкаю, боясь посмотреть на парня. Это сложно, играть или читать кому-то что-то. Или только мне? Не люблю публику, всегда трудно перебороть себя. Тем более, что для меня это стихотворение – большое откровение.
– Красиво, – наконец-то говорит Саша негромко. – Правда, красиво.
Поднимаю глаза на него: легкая улыбка, нежный взгляд. Или мне только кажется? На секунду он приподнимает брови.
– Деду Морозу понравилось бы, – ухмыляется Саша с пробежавшими искорками в глазах. Издаю смешок.
– Спасибо, – прикусываю губу.
Глаза снова начинают слипаться. Парень укрывает меня большим покрывалом, в этот момент замечаю, что он в одних боксерах. Зажмуриваю глаза, а когда открываю, сразу же смотрю ему в глаза, подминая импровизированное одеяло под себя.
– Спи, – Саша удобно устраивается на подушке и закрывает глаза.
Затаив дыхание, рассматриваю парня некоторое время. Потом аккуратно переворачиваюсь к стенке, стараясь его не задеть, и, улыбнувшись самой себе, закрываю глаза без лишних мыслей и переживаний.
16. Интриги и расследования
Чувствую, как что-то щекотно прикасается к щеке, словно перышком водят. Морщусь, проводя рукой по щеке. Тепло, уютно, даже слишком. Хочу вытянуть руки, но сталкиваюсь с препятствием. Что это?
Прикладываю ладонь к тому самому источнику теплоты, которое начинает вздыматься. Открываю глаза, сонно пытаясь разобраться, что вижу и до чего дотрагиваюсь: да это, блин, мужская грудь! Потихоньку возвращается память, и я отстраняюсь, сразу же прикоснувшись к холодной спинке дивана. Саша, его квартира, его диван, его одеяло и я, держащая секунду назад ладонь на его голом торсе. Видимо, прижалась во сне, черт.
А Саша уже не спит, смотрит на мое слегка удивленное и непонимающее, что происходит, лицо. Еще и моя нога лежит на нем. Аккуратно убираю в надежде, что не заметит.
– Привет, – говорит парень сонным голосом. Его небрежные волосы слегка покрывают верхнюю часть лба.
– Извини, – хрипло отвечаю и откашливаюсь. – Я… привыкла спать на большем количестве места.
– Я заметил, – улыбается.
К щекам приливает кровь. Лучше бы сказал, что не заметил. Проснуться рядом с ним в обнимку – это что-то новое. Черт, о чем я думаю? От этой мысли еще больше краснею, зарываясь носом в подушку. Немного погодя, возвращаю взгляд к нему.
– Сколько времени? – Замечаю, что на улице пасмурно.
– Почти восемь, – округляю глаза.
– Так рано?
– Мне надо на работу.
Слегка киваю. Точно, он же работает. Так, стоп, а разве вчера была не пятница?
– Погоди, в субботу?
– Субботу? – Саша задумывается. Дотягивается до телефона, который лежит на столе, и потом обратно ложится на спину, смотря на экран. – Суббота. Тогда какого черта будильник звонит? – Будильник? Даже не слышала. Если у кого-то чуткий сон, то меня, особенно под утро, и выстрелом не разбудишь.
Саша не очень доволен, но потом его озаряет, он протягивает букву «а».
– Да, мне нужно кое-куда по делам. – Кое-куда?
Он возвращает телефон на место и снова приземляется на диван, поворачиваясь ко мне лицом, закрывая глаза.
– Тебе нужно по делам, и поэтому ты решил дальше спать?
– Еще минуточку, – как маленький ребенок, ей-богу. Расплываюсь в улыбке и, зевая, понимаю, что сама до сих пор еще хочу спать.
Саша открывает глаза, и я вспоминаю нашу первую встречу и наше первое утро. Его глаза все также завораживают, утягивают куда-то на глубину. Вспоминаю, как он целовал меня, отчего пробирает до мурашек по спине. Почему теперь мне не так стыдно? Я бы, наверное, даже еще раз его поцеловала. Вспоминаю, как он говорил, что это был просто секс. И улыбался.
– Каково это снова есть из старой пластиковой тарелки? – Спрашиваю я несмело. Саша хмурится, не понимая, о чем я говорю.
– В смысле?
– Ты не помнишь? Ты меня так назвал, – он поднимает брови от удивления.
– Я тебя так назвал? – Киваю. Он отводит серьезный взгляд куда-то влево, пытаясь вспомнить.
– Ты говорил про… одноразовость, – взгляд парня ненадолго возвращается ко мне, но потом он снова погружается в себя. Через мгновение сдвигает брови к переносице на долю секунды и осторожно улыбается.
– Да, но я тебя не называл пластиковой тарелкой, – слегка приподнимаю брови. – Не помню, что бы я говорил такое. В любом случае я никогда бы… какая ты тарелка? Господи, какое ужасное сравнение, – недовольно фыркает Саша.
Издаю смешок. Не то чтобы меня это до сих пор трогало или обижало, просто вспомнилось. Но он как-то задумался, перевалившись на спину.
– М-да, – выдыхает и затем говорит так, словно это мысли вслух: – Пластиковая тарелка.
Не могу сдержать улыбку. Саша снова вздыхает и встает (только не смотреть, он же в одних трусах). И все равно взглядом провожаю его пятую точку, когда он выходит из зала. Так, это уже неправильно. Поправляю одеяло и закрываю глаза, но сразу же открываю, потому что парень обращается ко мне:
– Наверное, я имел в виду секс, – нависает он надо мной, подойдя сбоку от дивана. Вижу его вверх ногами. – Но не тебя, – улыбаюсь. Чего он оправдывается? – Ну понимаешь, надо было что-то сказать, чтобы тебе самой захотелось уйти.
– Расслабься, я просто спросила, – с того момента много времени утекло. Это было… аж в прошлом месяце, недели три точно прошло. – Я не обижаюсь.
Он задумчиво улыбается, щелкает меня по носу и уходит в другую комнату. Сколько можно по мне щелкать? Спасибо, что слабо. Подкладываю руку под голову на подлокотник дивана и смотрю в направлении его спальни.
– Зато ты не называешь меня дебильными уменьшительно-ласкательными, – говорю я, а Саша смеется от моих слов. Появляется в проходе, положив часы на стол и поглаживая шею. Уже оделся.
– Это какими? – Ехидно улыбается он, снова беря в руки наручные часы и надевая их.
– Ага, как же, – фыркаю. – Тебе скажешь – начнешь называть еще.
– Викуся? – Медленно подходит ко мне. Закатываю глаза и, отворачиваясь от него, снова ложась спиной. – Викуля? Викочка? – Делает паузу после каждого варианта. Стоит рядом с диваном, смотря на меня. Слышу запах его одеколона.
– Прекрати! – Отворачиваюсь к стенке.
– Викулечка? Викуша?
– Каркуша, блин, – отвечаю недовольно и укрываюсь одеялом с головой, чувствуя, как Саша присаживается на диван. Что за заноза в заднице, попросила человеческим языком!
– Да, ладно тебе, Викуш, – смеется он.
– Я больше с тобой не разговариваю, – изображаю злость. – Вали, куда там тебе надо.
А давайте я его буду называть уменьшительно-ласкательными именами. Хотя он, наверное, будет только рад, это ведь гораздо приятнее, чем дурак, козел и онанист.
Становится жарко, нечем дышать, поэтому скидываю одеяло с головы, подтягивая ближе к себе. Лежу с закрытыми глазами.
– Вик.
Молчу. Пусть там посидит и подумает над своим поведением. Черт, я ему вчера еще и стих рассказывала. Пробегает неприятная дрожь по телу. Просто прекрасно.
– Виктория Алексеевна, – шепчет Саша, опершись на руку и нависая надо мной. – Можете остаться здесь. Я вернусь к обеду, заодно заберу ваш телефон. Хорошо?
– Хорошо, – я остаюсь у него дома? Он отстраняется от меня и снова просто сидит рядом. Приподнимаюсь на локтях, поворачиваясь к нему. – То есть я буду одна? – Парень расплывается в улыбке.
– Да, тебе же никуда не надо? – Делаю вид, что вспоминаю о намеченных планах.
На самом деле, никуда мне не надо. Только вот я поняла, что ключи от моей квартиры остались в сумке, которая, в свою очередь, была забыта в доме у Макаровых. Инстинктивно морщусь при вспоминании о вчерашнем ужине. Надеюсь, родители или Аня забрали мою сумку, а пока, по факту, без ключей и телефона мне бессмысленно куда-либо идти. Мотаю головой, отвечая на вопрос Саши.
– Ну вот, отлично. Я тебя закрою, – он уходит из комнаты, захватив с собой свой телефон.
Когда он ушел, я снова уснула. Наверное, мой вечный недосып позволяет уснуть когда угодно и где угодно вне зависимости от того, сколько я спала.
Проснувшись, решаюсь пройтись по квартире. Заодно проверяю свои вещи, которые успели высохнуть. Надеваю юбку, заправляя в нее Сашину футболку. А я что? Мне она нравится, и ее оверсайз размер меня ни капли не смущает.
Возвращаюсь в гостиную, в которой достаточно пустовато… без него. Все также стоят бутылки с водой, не понимаю, зачем здесь. Подхожу к самому обыкновенному серванту, но он не такой, как в советские времена. Стильный, лаконичный, в лучших традициях минимализма – так можно описать сервант в трех чертах. За стеклянными дверцами видно лишь документы, стопки бумаг, различные бокалы. Заметно, что нет женской руки. И кто хранит в серванте документы? Да, еще и вместе со всем подряд. Открываю нижние дверцы: пусто. Только утюг стоит. Интересный у Саши способ хранить вещи. А хорошо ли, что я копаюсь в его вещах? Нет, я просто смотрю, что есть, ничего не трогаю.
Прохожу опять в спальню. На столе ничего интересного, только ручки в металлическом стаканчике. На стене, где раньше висели бумажки, теперь осталась только одна: что-то по работе. Постель уже заправлена, а вот ящик комода, на котором стоит его одеколон и другое барахло, открыт, правда, он пустой. Решаюсь понюхать одеколон. Брызгаю немного этой божественной воды на запястье, растираю по рукам и шее и ставлю обратно на то же самое место и под тем же углом.
Сейчас надо остановиться, в нижний ящик комода уже лазить не стоит. Но он так манит! Слегка придвигаю ящик к себе. Ужас, отчего такой интерес? Быстро разглядываю, что тут есть, и от большого количества вещей разбегаются глаза. Будто то, что было на комоде, свалили сюда.
Замечаю фотографию, надолго задерживая взгляд на ней. Полностью не видно, что изображено. Как далеко я могу зайти? Рыться в его вещах? Но если я только фотографию посмотрю… ничего же?
Протягиваю руку к фото, но тут же одергиваю, когда на улице внезапно залаяла собака. Может, не стоит? Ой, да что там может быть? Смело достаю фотографию.
Просто детская фотография, очень даже милая. Два маленьких мальчика: один широко улыбается, показывая руками два пистолетика в сторону камеры; другой поскромнее, стоит прямо рядом с женщиной, которая положила руки ему на плечи. Наверное, это семья Саши – брат и родители, которые на момент фото были еще не разведены. Единственное, невозможно понять, кто из мальчиков Саша. С наибольшим интересом я рассматриваю мужчину, который очень похож на Сашу, даже улыбается также. Он обнимает женщину за талию, а другой рукой касается плеча веселого мальчика. Редко, когда можно встретить такие наполненные жизнью фотографии, она вызывает неконтролируемую улыбку.
Кто-то стучит в дверь, и улыбка спадает с моего лица. Я оборачиваюсь в удивлении. Саша? Сейчас, конечно, обед, но у него же есть ключи. Разве нет?
Быстро кладу фотографию на место и закрываю ящик. Уже после двух шагов понимаю, что нужно замести все следы. Поэтому открываю верхзний ящик точно также, как он был открыт до этого. А если он подумает, что сам закрыл, а открыла я? Снова стук в дверь. Ладно, лучше закрою.
Иду к входной двери и смотрю в глазок: ужасно видно, все размыто. Вздыхаю и отпираю дверь: передо мной стоит женщина средних лет с блондинистыми волосами, собранными в хвост. Она удивленно смотрит на меня, впрочем, как и я на нее. Кто это?
– Здрасьте, – неуверенно переминаюсь с ноги на ногу.
– Здравствуй, – ее лицо меняется: она серьезна и старается держаться хладнокровной. Кажется, пытается разглядеть что-то за моей спиной. – Саша дома?
– А вы кто? – Ее не устроил мой вопрос. Метнув в меня глазами молнию, бесцеремонно проходит в квартиру, убирая меня с прохода. Что происходит?
Закрываю дверь, наблюдая как женщина проходит в обуви в гостиную. Ищет, как я поняла, хозяина квартиры. Когда мне начинать паниковать? У меня даже телефона нет!
Сдвинув брови к переносице, делаю пару шагов к гостье, складывая руки на груди.
– Может, скажете, кто вы? – Хоть женщина и явно старше меня, но какого хрена она тут делает?
Она поворачивается ко мне лицом, все еще смотря в сторону спальни, и кажется расстроенной. Переводя взгляд на меня, снова становится серьезной с ноткой надменности.
– Это я у тебя должна спрашивать – кто вы. Он надолго ушел?
У меня спрашивать? Она вломилась в квартиру к чужому человеку в ботинках и устанавливает свои правила, как будто сама здесь живет. А, может, и не как будто?
Вдруг у нее звонит телефон, но она сбрасывает. Как минимум одна общая привычка с Сашей есть. И что-то в ее лице проскальзывает знакомое и узнаваемое. Родственница?
