Текст книги "В условиях обмана (СИ)"

Автор книги: Элиза Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Выкладывай, – басит Никита.

А я смеюсь, прикрывая рот ладонями. Какой все-таки наивный и бедный мальчик. Единственное, меня огорчило, что я для него женщина, неужели я так стара? Мне всего-то двадцать два.

– Вика, – скулит брюнет. – Не ломайся, говори уже.

– Что Вика? – Говорю, все еще улыбаясь. – Может, он не хочет, чтобы посторонние люди знали.

– Что он тебе сказал? – подруга ложечкой угощается моим десертом.

– Во-первых, он первокурсник.

– Так.

– Во-вторых, его любимая книга – это роман Оруэлла. Ну, а в-третьих… – все уставились на меня, словно я сейчас такое скажу. И они не ошибаются. – Он девственник.

– Это тебя так насмешило? – Поднимает брови Никита. – Ты же могла его травмировать.

– Интересно, как ты это узнала, – смеется Саша, за что получает от меня толчок ногой под столом. От его улыбки мне становится еще уютнее. Алкоголь, хватит думать за меня.

– Нет, правда, он сам тебе сказал? – Полина крайне удивлена.

– Так, три факта есть? Есть. Больше ничего не скажу, – смеюсь я, уже доедая чизкейк.

Я понимаю, что именно удивляет Полину, она точно никогда бы не подумала, что я смогу подойти к незнакомому человеку и растрясти его на общение. Более того, узнать интимные подробности. Но эта ситуация – лишь простое совпадение.

Остаток вечера прошел не менее интересно, давно я так не выходила из своих четырех стен. Наедине с Сашей я не оставалась, хотя были такие мысли и желания, явно появившиеся под влиянием градуса. Они вчетвером довезли меня до дома, мы очень долго прощались, но в итоге они уехали дальше, не знаю, гулять или по домам. А я ровно в 23:48 упала на кровать, не в состоянии даже сходить в ванну и уснула.

9. Виноват сахар

Теплая погода никогда не была для меня причиной для того, чтобы срочно выходить из дома. А в конкретном случае мне хотелось только лежать и пытаться спрятаться от солнечного света. И это определенно глупо с моей стороны.

После того вечера в пиццерии я встретилась с Полиной на следующий же день, мы договорились покататься на велосипедах. Ветер был очень сильным, а мы гоняли почти по всем районам. Когда я пришла домой вся уставшая, улеглась отдыхать, и сегодня у меня так сильно болит голова и шея. Продуло, видимо, ведь я еще и читала на балконе. Короткое пособие о том, как делать нельзя, если вы любите летом гулять, а не лежать мумией.

Расслабиться и отвлечься от головной боли и боли в шее мне помогают только фильмы и мультики, которые смотрю с самого утра. Время уже часов семь вечера, голова полегче после таблеток и прочего, но шея до сих пор в одном состоянии.

Неожиданно для моего статичного времяпрепровождения звонит телефон. Смотрю на экран: неизвестный номер.

– Алло? – в этот момент переключаю канал телевизора, выключая звук.

– Здравствуйте, Виктория Алексеевна, чем заняты? – Саша? Я не занесла его номер, точно.

– Умираю, – строю из себя мученика.

– Похмелье? – Он смеется, а я закатываю глаза. – Ах, нет, вы же трезвенница, Виктория Алексеевна, – сколько можно меня так называть?

– Чего звонишь? – Еще оправдываться перед ним.

– Не хочешь прокатиться? – Вздыхаю. – Не вредничай.

– Мне, правда, плохо, Саш.

– Что-то случилось?

– Продуло, наверное, голова тяжелая, шея болит.

– Напомни, пожалуйста, тебе же сорок лет скоро, да? – Наигранно смеюсь ему в трубку, на что слышу его смешок и недолгое затишье. – Шутка, мне очень жаль, – действительно? – Может, помочь чем? Я уже просто около твоего дома, – думал, не откажусь от прогулки с самим мистером сексом? Очень убедительно.

И чем он может мне помочь? Если только купить что-нибудь, целый день лежу дома, а так хочется чего-нибудь вкусненького. С удовольствием съела бы целую плитку шоколада. Или нет, целый торт, да хотя бы несчастную конфетку. Мои запасы кончились еще неделю назад, а моя лень однажды сказала мне: «Пойдешь, когда приспичит». Приспичило, поэтому без зазрений совести перечисляю парню, что я хочу в магазине. «Аленку», шоколадное «Чудо» и сыр. Приходится ему сказать и адрес, что повышает шанс того, что он может прийти в любой момент в саму квартиру. Но ничего, я тоже знаю, где он живет, сразу вызову туда наряд полицейских, если вдруг чего.

Спустя полчаса на всю квартиру раздается звон от дверного звонка. Хмурю брови и надеюсь, он купил все, что я ему сказала, иначе я за себя не ручаюсь, зубы так и сводит от недостатка сахара. Подхожу к двери, стараясь не поворачивать шею. Открываю и вижу его, собственной персоной – мой носильщик сладостей. Пускаю его на порог, но приходится смотреть ему в грудь или на губы даже при приветствии, потому что голову поднимать мне все еще болезненно, а так близко точно невозможно смотреть прямо в лицо.

– Сейчас принесу деньги, – беру пакет из его рук и кидаю на островок на кухне, затем ухожу в спальню.

– Можешь не отдавать, – слышу его голос, пока копаюсь в своей сумке.

Беру деньги и возвращаюсь в маленький коридор. Он рассматривает картину, которая висит на стене, плавно переходящей в кухню-гостиную. Протягиваю деньги, чем обращаю внимание Саши на меня.

– Сексуальные шортики, – ехидно улыбается он. Хорошо, что дома есть бита на пожарный случай.

– Спасибо, вот деньги, – снова протягиваю ему. Он берет деньги и кладет на мой комод в коридоре. Он никогда не берет за просто так, или только если ему не хотят отдавать? Как же с ним сложно.

– Что с шеей? – Он облокачивается на комод и смотрит на меня.

– Не могу двигать, – вздыхаю.

Он задумывается, его слегка прищуренный взгляд бегает по мне. О чем он думает? Сдвигаю брови, в попытках вспомнить, где у меня лежит бита.

– Возможно ты не сразу согласишься…. но это в лечебных целях, – Саша говорит спокойно, с расстановкой, пытаясь уловить мою реакцию. Не понимаю к чему он ведет, еще сильнее хмурюсь.

– Что? – Держу шею рукой.

– Массаж, – удивляюсь, скрещивая руки на груди. – Только шею.

– Массажи делают профессионалы.

– Тогда я не уйду отсюда, пока к тебе не приедет этот профессионал.

В его глазах проблескивает хитрость. Какой массажист? Какой профессионал? Никого я не буду вызывать.

– Ну и стой! – Резко оборачиваюсь, чтобы уйти, забывая совсем про больную шею.

Зажмуриваюсь, ойкнув от резкой боли. Снова хватаюсь за шею, остановившись на месте и не успев даже шага сделать. Парень отходит от комода и медленно подходит ко мне. Протягиваю в его сторону указательный палец с просьбой ничего не говорить.

– Будь по-твоему, – открываю глаза и плетусь за маслом. – Только шею и плечи.

Мне не хотелось бы, чтобы неизвестно кто приехал и мял меня, когда я лежала бы без верха. А тут свои руки, и верх при нем можно не снимать, иначе убью его и саму себя.

Не видела его, наверняка, самодовольного и радостного лица, но он без лишних слов снимает обувь и садится на диван, кинув подушку перед собой. Массажист на диване, а бедная страдающая девушка на полу, замечательно. Саша берет из моих рук масло, а я завязываю свои волосы в пучок и сажусь перед ним, скидывая лямки от топика с плеч и спиной чувствуя, как он лыбится. Ничего, когда пройдет боль, я тебе так по твоему дружку тресну, что вмиг пропадет желание на ближайший год.

По телевизору я остановилась на каком-то музыкальном канале, который играет все также без звука, поэтому заглядывают на неизвестную мне певицу, танцующую в различных костюмах и самых необычных локациях. Меня отвлекает то, что я слышу, как Саша размазывает масло по рукам, а затем переключается на мою шею.

– Ай, ты можешь нежнее? – После моего шипения его движения смягчаются.

Его большие пальцы массируют шейные позвонки, а по моему телу сквозь призрачные оттенки неприятных ощущений из-за больной шеи растекается удовольствие. Как давно мне не делали массаж, а я, признаться честно, не знаю, что может быть наиболее приятно. Если только вечный массаж.

Закрываю глаза от блаженства и теряюсь в пространстве. Как такое возможно, чтобы один человек одновременно не внушал доверия и приносил столько блаженства, что даже не хочется, чтобы это заканчивалось? Просто млею от прикосновений, которые сначала показались грубыми, но сейчас… такие нежные. Словно сзади об меня ласкается самый пушистый в мире кот. Я просто отключилась из реальности.

– Милая квартирка, – в ответ лишь мычу, а он усмехается моему бессловесному ответу. Не порть, пожалуйста, мою минуту блаженного спокойствия. – Теперь полегче? – Киваю, и тут же массаж заканчивается. Какого лешего, прошло пару минут всего!

– Халтуришь? – Открываю глаза и хмурюсь от очень яркого света. А в комнате где-то вибрирует телефон. – Твой звонит?

– Да, ты не могла бы посмотреть, кто? У меня руки в масле.

Ого, я еще и телефоны ему должна подносить. Так и быть, если массаж продолжится, то я не против. Саша говорит, что он лежит на кресле, который стоит у меня рядом с диваном, поэтому приходится встать. Переворачиваю телефон: Элен. Это кто еще?

– Эм… – Он вопросительно на меня смотрит, пока я не знаю, как ему сказать. Хотя чего тянуть? Звонят тут всякие бабы ему, я не буду посредником между ними. – Это Элен. – Подхожу к нему и протягиваю телефон.

Он как-то сразу стал обеспокоенным, что аж мышца на его руке дернулась. Брови сдвигаются, а потом лицо вмиг разглаживается, и он мотает головой.

– Просто выключи вибрацию, когда перестанет звонить. – С окончанием звонка я делаю то, что он попросил.

Странно, неужели при мне не хочет разговаривать со своей…. не знаю даже с кем. Девушкой? Очередной или постоянной? Его не поймешь. От этой мысли тяжело вздыхаю, растягивая уголки губ как можно больше в стороны. Кладу телефон рядом с ним экраном вверх, чтобы потом не приходилось отвлекаться и сажусь на место. Пытаюсь расслабиться, когда парень продолжает меня массировать, но получается уже не так удачно как до этого, потому что эта ситуация не выходит из головы.

– Кто это звонил? Твоя сутенерша? – Он ухмыляется тему предположению и наигранно смеется, делая паузу после каждого «ха». – Тогда почему ты не взял трубку?

– Виктория Алексеевна, расслабьтесь, – в голосе чувствуется явное нежелание разговаривать на эту тему.

Саша начинает круговыми движениями массировать одним пальцем у самого верха шеи. Опять эта Виктория Алексеевна. Недолгая злость на парня из-за его несговорчивости испаряется, заменившись на вновь появившийся кайф от массажа. Снова закрываю глаза.

– Александр… как вас там по батюшке?

– Андреевич.

– Александр Андреевич, вы очень… умеете доставить удовольствие, – он смеется, а я после высказывания своих мыслей понимаю, что прозвучало с очень жирным намеком, черт. Прикусываю губу от неловкости. Конечно, я говорю глупости, он, наверное, там нащупывает мои точки и управляет мной, как марионеткой. – Ну то есть хорошо массируете.

– Я понял, – знаю я, что он там понял.

– Если бы не ваша озабоченность, сошли бы за нормального человека.

Он хмыкнул и снова замолчал. Повисла какая-то не самая приятная тишина, мне стало даже как-то неудобно. Он сходил для меня в магазин, делает сейчас массаж, а я мучаю его нежелательными вопросами. Когда-нибудь моя совесть меня замучает.

– Чем занимался сегодня? – Решаюсь начать разговор.

– Работал, – коротко и ясно. Поня-ятно, неужели обиделся?

– Кем ты работаешь?

– Менеджером по продажам.

– М, а где?

– В автосалоне.

Он переходит на плечи, и по телу пробегает новая волна приятных ощущений.

– К чему такие вопросы? – Добавляет он, впервые став инициатором разговора.

– А что, нельзя? Ты знаешь, чем я занимаюсь, а я не могу знать?

– Можешь. К слову, ты занимаешься благотворительностью, и больше нигде не работаешь?

– Нет, – странный вопрос как по мне.

– А, ну да, – не успев удивиться его реакции, я получаю ответ: – Гимназия, все дела.

Понятно, теперь его смущает то, что могу себе позволить не работать.

– Хочешь сказать…

– Ничего не хочу сказать. Ты опять напряглась, расслабься, а то толку не будет, – он расправляет мои плечи.

Между прочим, я не выбирала себе, где мне родиться и в какую школу пойти. Гимназию, черт ее подери. Поддаюсь, стараюсь расслабиться, но не получается.

– Какой ты все-таки…. – пытаюсь подобрать слово.

– Какой?

Козел, озабоченный козел. Из-за того беспомощного положения, в котором я оказалась, даже боюсь сказать сейчас что-то, свернет мне шею и все, пиши, пропало. Свалился мне тут хер с горы. И зачем я согласилась?

– Ладно, – говорит Саша, не дождавшись ответа. Поправляет мои лямки, подняв их на прежнее место, а меня на ноги, и сам уходит мыть руки на кухню. Как же тяжело с ним. Хоть задница у него ничего такая.

Захожу в свою спальню, чтобы шарфом закутать разгоряченную кожу. Надеюсь, когда я вернусь в зал, его уже не будет или он будет на пороге. Оревуар, мой мальчик, до свиданья. Распускаю волосы и поправляю их, стоя у зеркала. Шее стало легче, но повернуть еще не так уж безболезненно. Разглядывая себя в зеркале, дивлюсь тому, в каком виде я встретила Сашу. Лицо такое, будто я вчера всю ночь гуляла.

– Любуешься? – Через зеркало перевожу взгляд на парня, который стоит в дверях, засунув руки в карманы и облокотившись на косяк.

Кидаю резинку для волос в ящик и, проходя мимо парня из комнаты, хватаю его за запястье. Веду его за собой, а он и не сопротивляется. А я решила, что мне нужна компания до конца этого вечера. Целый день я сижу дома, моими друзьями были лишь телевизор, пульт, еда. С телевизором интересно, конечно, разговаривать, но с живым человеком интереснее. Да, он бабник и козел, а не человек. Но и я не простая, найду способ отбиться, мне уже нечего терять.

Толкаю Сашу на диван, и он садится и внимательно смотрит на меня непонимающим взглядом. Беру пульт и сажусь рядом. Единственная просьба: ничего не комментируй, без всяких там пошлых намеков и без любых смешков, а то пульт полетит тебе в лицо. Включаю звук и переключаю на каналы, где показывают фильмы.

– У тебя очень часто меняется настроение. Может, зря я купил тебе такую большую дозу сахара? – Точно, он же купил мне шоколад.

Встаю с места и, закинув все продукты в холодильник, возвращаюсь обратно с одним шоколадным «Чудо».

– Если хочешь, угощайся орешками, – киваю на журнальный столик.

– Спасибо, – говорит парень, улыбаясь, но предложение мое не принимает.

Пролистнув все каналы и быстро допив шоколадный десерт, понимаю: ничего нормального нет. Выключаю телевизор, тяжело вздыхаю и сажусь с ногами, прислонившись к боковой подушке на диване, чтобы я могла смотреть на своего не такого уж и званого гостя.

– Чего сидим? Расскажи что-нибудь, – он приподнимает бровь после моего требования.

– Я тебе клоун что ли? – Пожимаю плечами, слегка задумавшись. До клоуна ему далеко, но он бы мог из него получиться. – Что ж, – сдается и отводит от меня свои глаза, рассматривая квартиру. – Что тебе рассказать?

Так просто? То есть я все время жаловалась на то, что он ничего не говорит о себе, а тут… что мне рассказать? Даже не знаю, меня многое интересует. Как он докатился до такой жизни? Что за девушка, с которой он встречался больше года? Кто такая Элен?

– Ты играл когда-нибудь на вечере каверов? – Да, именно это меня волнует больше всего. Я умею выбирать правильные вопросы, и это, конечно же, сарказм.

– Да, давно это было, – его взгляд возвращается ко мне.

– Почему сейчас не играешь? – Он ведет плечом и задаёт встречный вопрос:

– А ты бы хотела сыграть?

– Я?

– Да, ты же училась… с Полиной, на пианино.

– Я даже не закончила, и лет сто не практиковалась.

– Ну, а петь?

– Если вдруг тебе захочется оглохнуть, обязательно спою, – он смеется, и у него на щеках образуются милые ямочки.

– Почему-то мне кажется, что ты себя недооцениваешь, – закатываю глаза и улыбаюсь.

– Вот опять ты перевел тему на меня.

– Что? В смысле? – Прищуривается Саша.

– В прямом.

– Как тебе сегодняшняя погода? – Недоумеваю еще больше, нахмурившись. – Вот что значит перевести тему, я лишь поддерживаю разговор.

– При этом, не рассказывая о себе, а допрашивая меня, – он задумался.

– Ну, если для тебя это допрос… – он берет книгу, которая у меня лежала на журнальном столике, параллельно закидываясь парочкой орехов. Делает вид, что читает.

Опять обиделся? Да, что с мужиками в этой Вселенной не так? Сидит и читает. Ему бы еще какие-нибудь модные очки, было бы очень сексуально. Ногой пытаюсь закрыть ему книгу.

– Эй, я читаю, не мешай.

– Кто читает с середины книги?

Он улыбается, а я все еще тыкаю ногой в книгу или в его руку, борюсь с желанием коснуться до его лица. Наверное, шоколадный напиток поднял во мне знатно так долю сахара. Саша пытается отпихнуть мою ногу, читая вслух предложения для концентрации внимания.

– Ну все, – он откладывает книгу на диван, на свободное место и хватает мою ступню, смотря на меня с прищуром. Вытащить ногу из его цепкой хватки не получается. Надуваю губы, делая жалобные глаза. – Нет, милая, на меня такое не действует.

Саша начинает щекотать, а я с криками «не надо, спасите, помогите» смеюсь на всю квартиру и безрезультатно пытаюсь прикрыть свои голые пятки рукой. А потом… стало даже приятно. Я сдалась и просто плюхнулась обратно на подушку, почувствовав некоторый дискомфорт в шее, но не такой, как с утра. Он отпускает мою ногу и снова берет книгу, не открывая ее.

– Не думал, что ты увлекаешься психологией.

– Что за девушка, с которой ты встречался больше года? – Да, перевожу тему, потому что хочу узнать. Не успокоюсь, пока не узнаю.

– Ты действительно хочешь об этом поговорить? – Он все еще не смотрит на меня, но улыбка ушла с его лица и он стал… задумчивым.

Не уверена хочу ли я обсуждать его бывших. Но мне интересно, это миф или реальность. Это невозможно, точнее маловероятно, что человек обладает двумя противоположными качествами: распутность и верность. Разве такое возможно?

– Почему… вы расстались?

– Так сложились обстоятельства.

– Какие обстоятельства?

– Виктория Алексеевна, это не ваше дело. Это давно в прошлом, зачем его помнить?

– Как зачем? Это же прошлое, – он поднимает бровь, посмотрев на меня. – Прошлое – это ты. Благодаря ему ты стал тем, кто ты есть. Благодаря ему ты сидишь сейчас именно здесь, а не где-нибудь еще. Как можно его игнорировать? Если ты игнорируешь прошлое, ты наоборот становишься… зависимым от него. Я не говорю, что не нужно жить здесь и сейчас, но как ты можешь жить сегодняшним днем, отвергая прошлое? Помнить – не значит циклиться. Помнить – значит принять все, как оно есть.

– Тебе надо поменьше читать это, – он трясет книгой в воздухе и кладет ее на стол.

– Я серьезно, Саш. Можешь не рассказывать мне, ради Бога, но…

– Я тоже серьезно, – парень резко и грубо обрывает меня, включая телевизор. Оставляет какой-то непонятный фильм и больше на меня не смотрит.

Черт, может, я все-таки перегнула? Разговоры разговорами, но начинать грузить его тем, как правильно жить, было ужасно. Грустно вздыхаю и перемещаю свое туловище по дивану, прижимаюсь к парню и кладу голову на его плечо.

– Извини, – прозвучало как-то непонятно: и вопросительно, и утвердительно. Но что мне остается сказать? Может, я вправду нажала на больную точку.

– Ты тоже, – пускает меня под свою руку. Его голос ровный, спокойный, не похоже даже, что он рассердился на меня. – Просто давай не будем об этом. Сегодня не планировал обсуждать… такие темы. – С каждым словом чувствую вибрацию от его груди.

– А что ты планировал?

– Просто хорошо провести время, – Саша треплет мои волосы. – С тобой.

– Хорошо, но в одиннадцать, чтобы ты стоял на пороге, – парень усмехается на мою просьбу. – И я не шучу. – Поправляю свои волосы после его небрежных прикосновений.

– Ладно-ладно, не переживай.

Больше ни о чем таком мы не разговаривали. Фильм оказался смешным, скорее даже, несуразным. В этом мы сошлись во мнениях: фильм затянутый, нудный, для одного раза пойдет. Периодически я вообще закрывала глаза, потому что они уже сильно устали от сегодняшнего киномарафона. Главное сейчас было – не заснуть, как бы тепло и удобно не было около него.

10. О мальчиках

Просыпаюсь посреди ночи, лёжа на животе, и ощущаю сильную жажду. Открываю глаза: шторы задвинуты не до конца, поэтому видно полную луну. Встаю, скинув одеяло, и плетусь на кухню. Весь путь к месту назначения меня не отпускает чувство, будто я что-то упускаю. Наверное, полнолуние влияет и на меня.

Я подхожу к фильтру и наливаю себе воду в кружку. Слышу позади себя вздох и замираю. Стоп, это была я или кто? Ставлю фильтр на стол и оборачиваюсь, резко вздоргнув от неожиданного видения. Но тут же понимаю, что это совсем не видение, а живой человек.

– Думал, уже не заметишь, – Саша выключает экран телефона и смотрит на меня, опираясь головой на свою руку.

– Ты чо тут лежишь? – Сонно тру глаза, вспоминая, почему он здесь. Постепенно вернувшаяся память приводит меня к одному вопросу: он меня перенес на мою кровать?

– Честно, ровно в одиннадцать я стоял на пороге, но меня никто не проводил, – строит наигранную грустную мордашку. Я отпиваю воды, раздумывая, можно ли это принять за аргумент. – И я бы не стал оставлять тебя с открытой дверью.

Поднимаю брови на долю секунды. Заботливый какой, додумался же.

– Чего не спишь тогда?

– Не могу уснуть, – это из-за того, что у него ночная жизнь и совершенно другой режим? – Мне уйти? – Он присаживается на диван, растрепав волосы.

Останавливаю его жестом, не давая это сделать. Может, я не доверяю ему всецело, но не могу же выгнать его в час ночи. Единственная проблема: из меня хозяйка никакая, у меня даже нет ничего на случай ночных гостей. В свою кровать точно не пущу, но придется отдать одну свою подушку и любимый плед. Возвращаюсь из своей спальни и отдаю ему в руки все свои пожитки.

– Одеяла нет, надеюсь, плед тебя устроит, – говорю я, а Саша принимает вещи, расплываясь в улыбке.

– Сойдет, – он пожимает плечами, взбивая подушку. – Как твоя шея?

Видимо, гораздо лучше, если я забыла про нее. Медленно вращаю головой по кругу, проверяя ее состояние. На одном из поворотов что-то стреляет в шее, и я жмурюсь от неприятного ощущения.

– Лучше, но не все так гладко, как хотелось бы, – Саша в ответ кивает несколько раз головой. – Ладно, располагайся.

Он благодарит, а я ухожу в свою кровать досматривать сны. Сейчас хочется только плюхнуться и уснуть до завтрашнего (точнее, уже сегодняшнего) дня, а лучше до вечера.

– Спокойной ночи, Виктория Алексеевна, – слышу его громкий возглас из другой комнаты.

– Доброй, Александр… Андреевич, – бормочу я себе под нос, снова засыпая.

Спать долго у меня не получилось: где-то очень рано, часов в семь-восемь, меня разбудил Саша с просьбой закрыть за ним дверь, потому что ему надо на работу. Было тяжело, но я встала, а потом уже не могла уснуть. Позже, в обед мне написала Аня, которая попросила привезти в дом родителей мой ноутбук, потому что ее сломался. Так я и решила сделать.

По этой причине прямо сейчас я сижу в своей старой комнате (Аня сразу же испарилась с моим ноутом, но пообещала вернуть завтра), из которой уже давно сделали гостевую спальню. Здесь остался только мой любимый магнитофон. Найдя пару дисков с музыкой в шкафчике, вставляю в дисковод Диму Билана (не его самого, а лишь диск с его альбомом, хотя я не против бы и его здесь лицезреть). Были времена, лет до двенадцати я его обожала, поэтому его первые альбомы навсегда останутся в моем сердце.

Когда начинает играть первая песня, открываю двери на небольшой балкон. Облокотившись на перила, смотрю на дорогу и замечаю, как около нашего дома останавливается черный Рендж Ровер. Неудобное расположение моего балкона с правой стороны дома позволяет мне видеть лишь задницу машины. Интересно, у моего папы ауди, да и сам он дома. У брата не помню марку машины, но точно не Рендж Ровер. Кого к нам занесло?

Выключаю магнитофон и прислушиваюсь. Тишина. Слышно только как отец по телефону о чем-то разговаривает на фоне слабых звуков телевизора. И тут же звонок в дверь. Приоткрываю дверь, следя за происходящим через щелку: папа подбегает к двери, поправляет рубашку. Опять он одет по-официальному, снова его коллеги? Как в воду глядела: заходит та самая рожа, но ей теперь не так весело как в тот раз. Женщины рядом с ним нет, но через минуту заходит еще один парень за ним. И это, будь он неладен, Марк.

Делаю дверную щелку поменьше. У всех серьезные лица, но через секунду начинают улыбаться после слов моего отца. Отхожу от двери на два метра, размышляя о своих дальнейших действиях, а точнее – о побеге. Вспомнить подростковый возраст и вылезти через балкон? А потом куда, прямо на их машину? Столько лет прошло, а я до сих пор его боюсь, ну надо же. И еще я видела его на своем благотворительном балу. Когда мы столкнулись взглядами (мой – испуганный, его – заинтересованный), он просто поднял бокал, мол, «за ваше мероприятие», подмигнул и улыбнулся. Странно, что он не подошел. Нет, я рада была этому, но это не добрый знак, либо он что-то замышляет, либо он под антидепрессантами.

– Вика! – Черт, пап, зачем сейчас звать?!

Спокойно, сейчас должна быть полная невозмутимость.

– Что? – Голос дрогнул, вот же.

– Спустись, пожалуйста.

Спустись? Может, он хотел сказать «спасись» или, на худой конец, «молись»? Откидываю волосы на спину, выпрямляю спину и выдыхаю. Одно слабое место Марка я точно знаю: при отцах он ничего не сделает. Нужно убедить его и саму себя, что мне на него все равно. После глубокого выдоха невозмутимо присоединяюсь к компании, которая собралась на пороге нашего дома.

– Здрасте, – говорю небрежно, быстро пробежав глазами по гостям, и сразу обращаюсь к отцу: – Что такое?

Марк как-то странно улыбается, глядя на меня. Не умею я читать его лицо, он всегда был загадкой в этом плане. Хотя его отец тоже мне улыбается, но снисходительно, в рамках приличия, а не так, как на том ужине.

– Мы хотели выразить свое… кхм… преклонение перед твоим балом, – говорит Макаров-старший. Преклонение? Они точно из Средневековья, а не из этого века. Может, он вампир? Иначе не объяснить поведение этого кровососа. – Ты молодец, Виктория.

Теперь ему известны манеры, поглядите на него. Его широкая улыбка вызывает мое едва видимое посетителям отвращение.

– Спасибо, я могу идти? – Я смотрю на отца, у которого от моего вопроса дернулась бровь. А я? Я полная невозмутимость.

– Я сейчас поеду вместе с Сергеем и Марком по работе. Дождись матери, она хотела с тобой о чем-то поговорить, – супер. Киваю, заинтересовавшись, о чем же хочет поговорить мама.

Марк слишком долго задерживал на мне взгляд, когда они собирались уходить, словно ждал от меня чего-то. Словно хотел видеть мою реакцию, уловить мое настроение. Или мне показалось, может, я слишком заморачиваюсь. Но было кое-что, чего я не ожидала совсем: пока наши отцы разговаривали и не обращали на нас никакого внимания, Марк сказал, загадочно улыбнувшись:

– Прекрасно выглядишь. Надеюсь, тебе понравились цветы.

Секрет с цветами раскрыт, и мне такой расклад совсем не нравится. Марк знает мой адрес, знает мои любимые цветы. Причем тот букет был не единственным, был ещё букет с неизвестными мне цветами и с новой запиской: «До скорой встречи».

Все трое мужчин прощаются со мной и уходят. Марк даже руку мне поцеловал. Если бы не отец и эта рожа, я бы сжала руку в кулаке и треснула ему по носу. Зачем он это делает? Зачем он присылал цветы, оставлял записки? Пусть он будет под успокаивающими таблетками, умоляю.

Через час приходит мама, прервав мое одиночество и бесконечный поток мыслей. Я пробовала читать книгу, которая лежала на мамином кресле, где она всегда любит проводить время с какой-либо литературой, будь то художественная или публицистическая. Выходило это крайне неудачно, потому что собственные размышления заглушали всю историю из книги.

– Привет, солнышко, – она незаметно подкрадывается ко мне и обнимает сзади.

– Привет, где была? – Я откладываю книгу, пока мама ходит по комнате и снимает свои украшения. Бросаю взгляд на часы: почти шесть часов вечера.

– Была у Маши, – мамина знакомая.

– Ты хотела поговорить?

– Я? С чего ты взяла? – Мама присаживается на диван.

– Папа сказал.

– Ну папа любит говорить слишком официально, – это точно. – Определенной темы для разговора нет, – она пожимает плечами с лёгкой улыбкой. – Я лишь хотела увидеться с дочерью. Как твои дела? – Пытаюсь нормально усесться в кресле.

– Да, ничего. Знаешь, кого я недавно встретила?

– Неужели парня своей мечты? – Смеется она, а я закатываю глаза.

– Нет, таких не существует. Я встретила Полину.

– Да? Как она поживает? Где вы встретились?

– У нее все замечательно. Мы случайно столкнулись в пиццерии.

– Здорово, – мама поправляет серебряный браслет на руке, который никогда не снимает. Это ей отец подарил на серебряную свадьбу. – Ты, наверное, не очень рада новому сотрудничеству отца, так ведь? – Мама всегда отличалась умением видеть насквозь. Почему папа так не умеет?

– Я рада, что у него продвижение в работе, но если они часто будут к нам ходить, я буду ходить гораздо реже.

Мама кивает, и ее взгляд устремляется в пол. Она тоже помнит все, что было в десятом классе. Думаю, она всегда на моей стороне, и если папа скажет, что Марк изменился, и это было обыкновенное детство (в шестнадцать лет-то?), то мама говорит, что люди не меняются. Я тоже так считаю, а если они и меняются, то становятся не собой, притворяются другими, поэтому рано или поздно они все равно вернутся к своей сущности. А вот Лариса, жена моего брата, всегда здесь спорит: «Характер – явление приобретаемое, его можно изменить, но только нужны большие старания. А вот темперамент, да, останется с вами навсегда. Это врожденное». У нее образование психолога, поэтому и говорит то, о чем начиталась. Наверное, именно после появления ее в нашей жизни я увлеклась психологией. Но она не всем приходится по нраву, как минимум в доказательство можно привести недовольство Саши по поводу моих рассуждений о прошлом.

– И все-таки на тот ужин, что ты не пришла, Марк показался мне достаточно адекватным, – погодите, что? – Может, он повзрослел и понял все свои ошибки, – ага, а еще я пойду в военную школу, это настолько же маловероятно. Вероятность: ноль целых ноль десятых. Зеро. Даже его галантный жест на прощание был показухой, о каком взрослении идет речь?

– Мам, ты случайно не заболела? – Сдвигаю брови.

– Никто ничего не заставляет тебя делать, – она пододвигается поближе. – Давай забудем эту тему, – с удовольствием. – У Полины есть знакомые? Вы гуляете с кем-нибудь?

– Эм, есть, наверное, – подозрительно смотрю. К чему она ведет? А, поняла. – Мам, эта тема не лучше.

– Сколько можно переживать из-за разрыва с Брендоном? – О, нет, только не разговоры о моем бывшем. – Познакомилась бы с кем-нибудь, почаще выходила бы на улицу…