Текст книги "В условиях обмана (СИ)"

Автор книги: Элиза Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

32. Время раскрыть карты

После семейного ужина я остаюсь у родителей ночевать. Больше всего не представляю, что завтра скажу Саше. Я не могу ему врать, но и не знаю, как он воспримет правду. Замкнутый круг получается, и какая из этих двух сторон лучше?

Пожелав родителям доброй ночи, я поднимаюсь наверх. Они были удивлены тем, как рано я ложусь спать, ведь на улице даже дети еще гуляют. Но я хочу поскорее уснуть. Может, на рассвете все ужасы этого дня уйдут в небытие, и все будет не так плачевно.

Из-за постоянно крутящихся в голове мыслей я на автопилоте закрываю шторы и ложусь в кровать. Я беру телефон, дисплей которого показывает всего лишь 21:20. Из ниоткуда у меня появляется смелость, которая наталкивает меня на то, чтобы я все-таки написала Саше. Мне просто необходимо с ним поговорить. Без особых намеков или хождений вокруг да около я так и пишу ему в СМС: «Мы можем встретиться сегодня и поговорить?». Незамедлительно жму «Отправить».

Кидаю телефон в ноги, со вздохом поворачиваясь на бок и поджимая колени к груди. На душе становится тяжело и легко одновременно. Я пытаюсь придумать, что сказать Саше, но не могу сформулировать, что именно хочу ему рассказать. Нервно стучу пальцами по подушке, прикусывая губу. Ждать ответа мучительнее, чем я думала.

Ответ заставил себя подождать, но недолго. Минут через десять Саша звонит мне, от чего начинаю ерзать на кровати, посмотрев на экран телефона.

– Алло, Саш, – беру я трубку, теребя в руке одеяло от волнения.

– Да, – в его голосе чувствуется какое-то напряжение.

– Мне нужно с тобой поговорить, но не по телефону. Пожалуйста, ты можешь подъехать через полчаса?

– Не думаю, – отстраненно отвечает он. Может, я его отвлекаю? Черт, у него наверняка могут быть свои дела, а я эгоистка.

– Или хотя бы завтра, но утром? Чем скорее, тем лучше.

– Не думаю, что вообще стоит.

– В смысле?

– Кого ты пытаешься обмануть? – Вздыхает он, и я задерживаю дыхание. Я чувствую, что эти слова даются ему нелегко.

– Саш…

– Переживать о благотворительном мероприятии не так мучительно, как скрывать будущего мужа, да?

Меня прошибает с ног до головы, которая вообще начинает кружиться. Твою мать, нет-нет. Я приоткрываю рот, не находя слов. Все должно быть не так. Откуда он узнал?

– Саш, послушай… – мой голос становится тише. Я подпираю голову рукой, трясущимися пальцами почесывая у основания лба.

– Это правда? – Четко проговаривает он.

– Все не так, как кажется, – закрываю я глаза.

– Да плевать мне, как это кажется.

Я ловлю себя на мысли, что идея рассказать ему об этом была бы плохой. Но сейчас все еще хуже, ведь он узнал обо всем сам.

Некоторое время я молчу. Саша нетерпеливо вздыхает, видимо, понимая, что мое молчание говорит больше, чем какие-либо другие слова. Но нет, я же не виновата, он должен знать всю правду.

– Я могу объяснить, пожалуйста, дай мне сказать.

– Какие еще к черту объяснения, ты спятила? – Горячится он.

– Саш…

– Твою мать, Вик, на двух стульях не усидишь.

– Это не так, как кажется, – слезы уже начинают бежать по моим щекам.

– На что ты рассчитывала? Хорошо устроиться, заиметь богатого мужа, а меня оставить для развлечений.

– Нет, – я изо всех сил стараюсь не зареветь еще сильнее.

– Развлекайся, но без меня, я в этом участвовать не собираюсь.

Паршивое чувство. Мне стыдно перед ним, если бы я сказала сразу или гораздо раньше, такого бы не было. Но надо это успокоить Сашу, чтобы он понял, что только он нужен мне, а Марк – придурок, с которым я не хочу иметь ничего общего.

– Я не люблю его, слышишь? Я не хочу выходить за него! – Более громко говорю я.

– Это разве что-то меняет в данной ситуации? – Нервно усмехается парень. – Это никак не красит тебя, раз тебе нужен муж для публики, Господи, – он некоторое время молчит, выдыхая весь накопившийся воздух. – Забудь все, что я говорил тебе на крыше.

– Погоди.

– Хорошей свадьбы, – и он бросает трубку, оставляя меня наедине с гудками и пустотой.

У меня скручивает живот с невероятной силой, а в горле все пересохло. Пытаюсь перезвонить Саше, но тщетно. В носу начинает зудеть, в сердце заныло. С телефоном в руках падаю на подушку, ударяясь об изголовье кровати, пока слезы наперегонки катятся по щеке. Скручиваюсь в калачиком, прикрывая рукой ушибленный затылок. Но я не чувствую физической боли, только душевные терзания убивают меня изнутри.

Теперь я точно потеряна. Конечно, Саша не захочет меня слушать, ему было сложно довериться, а сейчас тем более он этого не сделает. Я спугнула его насовсем. Единственный вопрос: как он это узнал? Неужели он начал читать тупые статьи в Интернете?

Мне становится страшно от одной мысли, что придется заключить брак по расчету с человеком, которого я всем сердцем ненавижу и не хочу видеть. А человеку, который безумно важен для меня и бесконечно любим мной, я не нужна с этого момента вовсе.

– Вика?

Я вздыхаю от неожиданности, укрываясь одеялом. Мама, пожалуйста, не сейчас. Я даже не заметила, как она приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Она присаживается на кровать рядом со мной, а я все еще пытаюсь остановить истерику. Я вытираю наспех слезы, но сердце бешено колотится и вот-вот выпрыгнет из груди.

– Вика, что случилось? – Осторожно и мягко спрашивает мама.

Я решаюсь вылезти из укрытия. Шмыгаю носом, замечая в ее взгляде столько же заботы и беспокойства обо мне, сколько и в голосе. Она берет меня за руку.

– Ничего, с чего ты взяла? – Вру я, пытаясь казаться равнодушной. Но у меня не выходит.

Мама наклоняет голову вбок, мол, «не ври мне, у тебя все на лице написано». Надеюсь, там из дорожек от слез не образовалось слово «потрачено», потому что именно так я себя и чувствую.

– Все, правда, в порядке, мам, – я удобнее усаживаюсь на кровати, а мама поправляет мои волосы, убирая их с лица.

– Я же вижу, что это не так. Что произошло?

Мы смотрим друг другу в глаза, а я не знаю, что сказать. А стоит ли рассказывать ей? Но это же мама, кому еще я могу поведать, как я накосячила. Отец не поймет и не станет понимать. Его бизнес сейчас находится в неустойчивом положении, чтобы вдруг идти у меня на поводу. Да и я сама заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.

Но мне нужен кто-нибудь один, кто сможет поддержать меня. Я устала бороться со всем этим, устала метаться из крайности в крайность, не находя ответов на свои вопросы и решений на свои проблемы. Сейчас мне нужен совет мамы как никогда.

Я обнимаю ее, утыкаясь в шею. Снова льются из глаз слезы, пока мама нежно гладит меня по спине, что-то говоря себе под нос, чтобы меня успокоить.

– Мам, я не хочу замуж.

Здесь моя точка бифуркации – точка невозврата, после которой я принимаю настоящее решение пойти путем сопротивления. Мама на мгновение останавливает плавные движения руки и крепче сжимает меня в объятьях.

– Это нормально переживать из-за этого. Что будет с тобой в день свадьбы, раз ты уже так переживаешь, а? – Она неуверенно смеется, видимо, сомневаясь в том, подходящий ли это момент для шуток.

– Нет, мам, – отстраняюсь я от нее, глядя ей в глаза. – Я вообще не хочу этого. Не с ним.

Мама задумывается, но не удивляется, что странно. Она сожалеет.

– Я так и думала, что что-то не так.

– Правда?

– Да. Но, солнышко, зачем тогда ты согласилась?

Я виновато опускаю взгляд, еще больше сутулясь. Согласилась, потому что дура, которая поверила каждому его слову, потом от меня ушел парень, без которого все не имело смысла, и вот я здесь. В беспросветной пучине ужасов.

– Это не совсем то, о чем ты думаешь, – слегка мотаю я головой, обращая свой взор к маме.

– А что это? – Спрашивает мама. Я бросаю взгляд на дверь, убедившись, что она закрыта. – Папа не слышит, говори, – она знает меня как свои пять пальцев. Вздыхаю.

– Мы думали, то есть я думала, что это поможет папиному бизнесу, – вздыхаю я.

– Каким же образом? – Теперь мама удивлена.

– В общем, я боялась, что Макаров не заключит с папой сделку после того, как мы с ним поругались в их саду. А потом боялась, что он ее разорвет, когда узнает, что мы с Марком не вместе, – слегка морщусь я от одного его имени.

– Почему ты так подумала?

– Ну, Марк меня убедил.

– Глупости, – не по-доброму усмехается мама. – Эти Макаровы изначально не хотели заключать партнерство. Но потом папа им напомнил, как много долгов он им простил, когда они были партнерами еще несколько лет назад.

Значит, Марк опять меня повел по ложному следу. Замечательно, я до сих пор продолжаю вестись на его доводы.

– Получается, после нашей с папой ссоры Макаров не начал сомневаться в договоре?

– Ну, он ему начал кидать претензии, но папа быстро поставил его на место, – пожимает плечами мама.

– Значит, это правда, что раньше они были партнерами?

– Да, – мама недовольно морщится.

– И потом папа их…

– Ему пришлось. Все их предложения были сомнительны по решению некоторых возникших трудностей. А Макаров, как упрямый осел, стоял на своем, даже угрожал, что, если твой отец откажется, он незамедлительно настроит всех против него, – как типично для этой семейки.

– Поэтому папа решил, что другая страна – отличный вариант?

– Не совсем. Последней каплей стали вы с Аней.

– Мы с Аней? – Она кивает.

– Я тебе не стала рассказывать, Аня очень просила об этом. Она решила отомстить Марку за то, что он подстроил на школьной вечеринке. Ну ты помнишь, – я киваю. Это был один из худших дней в моей жизни, тогда все подумали, что я протащила много алкоголя, непонятных друзей и травку. – Ну Аня и пошла разбираться с ним, но он, – она отводит грустный, но гневный взгляд, вспоминая прошлое. – Он вместе с друзьями подкараулили ее без каких-либо хороших намерений, – я округляю глаза. За это же можно и статью схлопотать, не говоря уж о том, какие были намерения у парней по отношению к девушке.

– Она же убежала? – Испуганно спрашиваю я.

– Слава Богу, ее спасли мимо проходящие мальчики.

– Это же ужасно, мама. Почему вы с этим ничего не сделали?

– Я сама себя виню за это, но мы ничего не могли сделать. Они откупились, а мы… сколько бы мы денег не заплатили ради судебного дела, они все равно опять дали бы на лапу. И так до бесконечности.

Подонки. Я думала, большего отвращения, чем до этого, я испытывать к Макарову не могу. А оказывается, бесконечность не предел, если речь идет о возмущении в их сторону. Она растет в геометрической прогрессии.

– Мама, почему ты не отговаривала меня от отношений с Марком?

– Честно, не подозревала, что все может зайти так далеко. И, Вика, прости меня и отца прости, нам больше не к кому было обратиться. Все как назло отвернулись от нас, не хотели помочь, чертовы богачи, – не удивлюсь, если и здесь замешан Марк. – А Макаровы даже сами предложили. Типа чтобы искупить свою вину, потому что поняли, как были не правы.

Мне становится жаль, что я не рассказала все маме раньше. Может, тогда все обошлось иным образом, гораздо лучшим.

– Мам, это ты прости меня.

– Завтра же кинь ему это кольцо в лицо, – сердится мама, а я усмехаюсь от забавной рифмы. – Ничего с папиным бизнесом страшного не произойдет. Пресса тоже поскандалит и успокоится.

Улыбка спадает с моего лица. Есть кое-что, что точно находится в самом затруднительном положении. Марк будет тормошить данную ситуацию до последнего, пытаясь отомстить и не понимая, что сам наделал столько ужасного, что заслужил это все.

– Мама.

– Да, солнышко? – Мама перекидывает одну ногу на другую.

– Все не так просто, – облизываю я губы.

– Почему?

– Марк считает, что мы бросили их на произвол судьбы, когда уехали в Финляндию.

– Как бы я поспорила с ним, – морщит она нос.

– Поэтому он водил меня за нос, убеждал, что если этого всего не будет, то папа прогорит. А оказалось, он только на это и рассчитывает. Он хочет мести.

– Вот мерзавец. Тогда точно дай ему от ворот поворот. Пусть знает наших и прекратит играть в эти игры.

– Мам, он ясно дал мне понять, то если я откажусь, он точно разрушит папину компанию.

Мамин настрой пропал. Все та же неприязнь в ее глазах, но, кажется, ее идеи противостояния закончились.

– Что это значит? – Растерянно уточняет мама.

– Сначала мы были заодно, когда я не знала его намерений. Теперь, когда я пыталась отменить все, что связано с помолвкой, он начал меня шантажировать.

– Он угрожал тебе? – Я кротко киваю. Мне нечего скрывать, в данных обстоятельствах вся информация должна быть известна и предоставлена. – Сукин сын, – шепчет мама, отводя взгляд. – Ты должна поговорить с отцом.

Я прикусываю губу. А я если он не поймет? Он точно скажет, что я разучилась думать головой.

– Милая, – мама снова заботливо воркует со мной, обнимая меня через плечо. – Знаю, у вас с папой были недопонимания, но он тебя любит. Он никогда не желал тебе плохого. И ты, вместе с братом и сестрой, ему дороже всякой компании.

– Я знаю, – тихо говорю я, опуская голову и стараясь снова не заплакать.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, – целует она меня в макушку. – В этот раз мы будем не так лояльны, но ты должна рассказать все отцу. Сама. Со всеми подробности.

– Хорошо, – я обнимаю ее в ответ.

– Больше не грусти и не плачь мне из-за этого паршивца. Мы вытрясем из него все.

Наверное, мама хотела сказать «вытрясем все дерьмо», но не стала выражаться. Мне стало гораздо легче, но глубоко в сердце что-то еще тревожило мой покой. Стало свободнее, но не так, как я этого ожидала.

– Есть еще кое-что, – говорю я.

– Я с удовольствием выслушаю тебя, дорогая.

Глубоко вздыхаю, и перед глазами встает образ любимого и, кажется, такого далекого мне человека. Человека, встречу и знакомство с которым я считала большой ошибкой, но эта ошибка, как бы банально это не звучало, перевернула мой мир. Знакомство с Сашей обогатило меня, открыло те двери в моей душе, о наличии которых я и не подозревала. Это была лучшая ошибка в моей жизни. И неважно, как все произошло. Главное, что теперь он нужен мне так сильно, что не могу представить себе, как буду без него.

– Есть один парень.

– Так.

– Я влюбилась, мам.

От этих слов мне стало грустно. Печаль кошками заскреблась на сердце. Я обидела его, саданула по старой ране и заставила сомневаться в себе.

– И кто же он? – Она сильнее обнимает меня.

– Мам, он меня ненавидит, – и в очередной раз слезы катятся по моим щекам. Плачу на мамином плече, не зная, как остановить эту боль.

– Ну что ты, с чего ты это взяла? – Ее небольшая радость сменяется беспокойством.

– Это из-за Марка, – мама гладит меня по спине. Мне непривычно слышать свой голос, слишком гнусавый от плача.

– Он знает обо всем?

– Почти, но он не хочет слушать меня.

– Не переживай, дай ему немного времени, а потом мы уже все разрешим.

Уже и так прошло слишком много времени. Я очень привязалась к Саше. Конечно, я уже на него не обижаюсь, черт возьми, и не виню его в том, что он ушел, а я согласилась добровольно стать жертвой Макарова. В этом виновата только я.

– Дочь, обязательно скажи ему о своих чувствах. Можешь даже всю вину переложить на нас с папой, мы будем не против. Скажи, что предки – отстой, или как это сейчас говорится, – я издаю смешок на ее забавную попытку приобщиться к молодежи. – И скажи: «Будь моим. Будь моим и только моим защитником от всех бед и злых сил».

– Звучит ужасно, из какого сериала ты это услышала? – Отстраняюсь я от мамы. Она обхватывает мое лицо руками, большими пальцами вытирая слезы.

– Из сериала, снятого по моей жизни, – она улыбается и целует меня в лоб. – Только это мне такое говорили, – я приподнимаю бровь. – Ну только «я буду твоим защитником», – смеется мама, и я вместе с ней.

– Папа говорил тебе такое?

– Если бы, – она убирает руки от моего лица, но оставляет их на моих запястьях. – Твой брат говорил, когда ему было, наверное, лет пять.

– Рома? – Усмехаюсь я, заправляя за ухо выпавшую прядь волос. – Очень похоже на него, – но тут замечаю, что открывается дверь, и я поворачиваю голову в ее сторону.

– О чем смеетесь, девочки? – Папа появляется в проходе и облокачивается на косяк. Он явно измотан сегодняшним днем и большим количеством работы.

Я перевожу взгляд на маму, переставая улыбаться, ища у нее поддержки. Она кладет руку мне на плечо и кивает, благословляя на дальнейшие действия. Я смотрю на папу, немного сводя виновато брови и кусая губу изнутри.

– Что такое? – Оглядывает он нас с мамой. – Вика, почему у тебя такие красные глаза? Ты плакала?

Он взволнованно отстраняется от дверного косяка, не понимая, что происходит, и не зная, на кого смотреть. Опускаю голову, и мама берет меня за руку, сильнее сжимая ее. Вздыхаю. Раз-два-три. Поднимаю голову, встречаясь с папиными глазами, в которых много тревоги и остаток терпения.

– Пап, мне нужно тебе кое-что рассказать.

33. Злая мамочка

После разговора с родителями я чувствую себя полной сил. У нас начинает образовываться план действий, но мне нужен еще один человек, который поможет мне, – это Полина. Было бы нечестно с моей стороны держать ее в неведении. Уверена, она бы сразу указала мне на то, что я делаю не так, если бы я обратилась к ней, а не пыталась все замять и забыть.

Я подъезжаю к дому Полины на такси, заранее предупредив ее об этом. Больше всего меня обрадовала новость, что нет дома Никиты. Так будет проще, нас ждет чисто женский разговор.

Поднявшись на лифте, я без стука захожу в квартиру, и сразу на пороге меня встречают три пары глаз. Никакого женского разговора не получится. Полина явно недовольна: у нее скрещены руки на груди и нахмуренный лоб. Саша и Никита выглядят помятыми, и очень похоже на то, что они только что пришли. Саша напрягся, отведя раздраженный взгляд. В том коротком контакте легко можно почувствовать его разочарование. Из-за этого у меня в горле встает ком, и мне становится не по себе.

– А вот и виновница торжества, – усмехается Никита, чем привлекает мое внимание к себе.

Виновница торжества? Приехали, если все здесь знают, то это ужасно, потому что у меня не будет даже шанса для разговора. А говорить о том, чтобы попросить помощи, тогда бессмысленно.

Полина кидает на Никиту гневный взгляд и некоторое время смотрит на каждого из нас. Саша еще больше хмурится, облокачиваясь к стене. А я не понимаю, что я пропустила.

– Так все на кухню. Живо, – командует подруга.

Мы усаживаемся на угловой диван. С одного края я, а с другого – Саша. Никита встает около подоконника, опираясь на него. Полина остается в центре кухни, все также серьезно осматривая нашу троицу. До меня доходит, в чем смысл собрания, но я абсолютно не имею представления о том, что известно Полине и Никите.

– Итак, – начинает подруга. – Судебное разбирательство по делу гражданки Курагиной и гражданина Разумовского объявляю открытым.

Разумовский – это фамилия Саши? Украдкой смотрю на него, но парень продолжает выражать равнодушную раздраженность.

– Ты даже не юрист, – улыбается Никита, но снова удостаивается лишь испепеляющего взгляда.

– Отставить, я здесь вершу суд.

– Все намешала, – бормочет себе под нос ее жених, складывая руки на груди, но Полина не обращает внимания на его замечание.

– Так вот, – продолжает она. – Мне суть конфликта так и неизвестна.

– Был бы он, – отрезает Саша, отчего у меня пробегают мурашки по коже.

– Тишина, – Полина вздыхает. – Что мы имеем? Пяти минутами ранее гражданин Разумовский и гражданин Шевцов, который, кстати, не ночевал дома, осмелились завалиться с похмелья с извинениями, – («Еще бы они без них пришли», – читалось в ее глазах). – Оправданием было состояние гражданина Разумовского, – она переводит взгляд на меня. Замечаю, что Саша поставил локоть на стол, прикрывая лицо рукой. Да уж, неприятная ситуация, когда при всех заявляют, что он себя не очень хорошо чувствует из-за меня. Из-за меня же получается? Я себя чувствую определенно так же, как и он – некомфортно и подавлено. – Итак, гражданка Курагина, помимо этого данные люди почему-то говорят, что вы выходите замуж. Что скажете на этот бред?

Саша еле слышно усмехается, потирая лоб. Теперь я хотя бы знаю, что здесь было этими самыми пяти минутами ранее.

– Судья Шевцова, разве вы не вносите оценочное суждение в разбирательстве? – Подкалывает ее Никита. – Тем более, это не бред.

– Во-первых, еще пока не Шевцова, а Сергеева, – Полина остается непреклонной и не меняет своего настроения. – Во-вторых, я бы обязательно знала бы об этом. У нее даже кольца нет, – она рукой указывает в мою сторону.

Я прикусываю губу. Допрос – так допрос, я ведь пришла сюда рассказывать всю правду и искать поддержки, а не пытаться выгородить себя в лучшем свете. Опускаю взгляд, открывая свою сумку. Нахожу там кольцо, которое всегда снимаю рядом с друзьями, но на всякий случай ношу с собой, так как палиться еще нельзя. Я кладу серебряное кольцо на стол, и у Полины открывается рот от удивления. Никита приподнимает один уголок губ, а Саша подпирает голову рукой, лишь на одну миллисекунду взглянув и поморщившись на предмет, который я достала из сумки. _Читай на Книгоед.нет_

– Вик, почему ты не сказала мне? – Отключает свою серьезность Полина с растерянностью. – Когда это произошло? Кто он? Почему ты не носишь кольцо? Как давно вы вместе? Почему ты не отвечаешь ни на один вопрос, черт побери?

– Может, потому что ты не даешь ей ответить? – Очень точно и спокойно говорит Никита и подходит к своей невесте, начиная разминать ей плечи.

– Я ничего не говорила, потому что это ненастоящая помолвка, – облизываю я губы.

– Ненастоящая? – Повторяет Полина, и я киваю. Никита заинтересовано наклоняет голову набок, слушая наш разговор. – Но зачем?

– Очень хороший вопрос, – тихо говорю я, рассматривая кольцо в своих руках. Убираю его обратно в сумочку, чтобы оно не мозолило глаза лишний раз. – Ты была права, но пропустила твои знания мимо ушей.

– Гражданка Курагина, давайте по фактам, – вступает Никита, за что Полина пинает его локтем в живот, и он от неожиданности издает странный звук.

– Для начала, кто этот ненастоящий жених? – Спрашивает подруга.

– Обещай, что не убьешь меня, – поджимаю я губы, сводя брови к переносице. Черт, так неудобно об этом говорить.

– Я его знаю? – Я опускаю голову вниз. – Пожалуйста, не тяни кота за неприличные места и скажи мне, блин, кто это? – Замечаю, как Саша наклоняется к спинке дивана, закрывая глаза.

– Марк, – прикусываю я губу, и Полина застывает на месте, а ее глаза вот-вот вылетят из орбит.

Подруга произносит какую-то не членораздельную речь с короткими звуками типа «а», «э», «к». Она точно проглотила язык от этой новости.

– Так, извини, кто? – Нервно смеется она. – Я не расслышала. Кажется, уши заложило.

– Может, мы с Никитой тут лишние? – Прерывает тишину Саша, разминая шею.

Никита подсаживается рядом с ним, заставляя немного подвинуться. По парню подруги сразу видно, что только попкорна ему и не хватает. «Любопытная ситуация», – на лбу написано у него. А Саша лишь недовольно фыркает, скрестив руки на груди. Отсюда я уже чувствую запах его одеколона, который заставляет кружиться мою голову. Мне так не хватало его все это время.

– Полин, к сожалению, это так, – грустно вздыхаю я.

– Может, это другой Марк? – Она вскидывает руки в стороны. – Или ты имя перепутала? Макс? Марти? Матвей?

– Нет, – мотаю головой.

– Но какая муха тебя укусила? Это же Макаров, черт бы его побрал! Может, уже первое апреля снова наступило? Это шутка, да? Я требую объяснений!

Я кивнула и рассказала ей все при нужных мне свидетелях. Только лишь упустила те моменты, которые были связаны с Сашей.

Полина просто внимательно слушает вместе с парнями, к которым она присела после долгого стояния. Саше тоже пришлось выслушать меня. Хотя, уверена, будь он не зажат между нами, давно бы ушел. Никита сидел, нахмурившись, переваривая каждое слово.

– Я бы на твоем месте послала его далеко и надолго, – фыркает Полина, в то время как я рассказываю о том моменте, когда я согласилась на план Марка. – Причем еще тогда, когда он предложил фейковые отношения.

– Сначала я так и сделала, – отвожу я взгляд. – Я не соображала. Это казалось единственным решением, меня как будто приперли к стенке, – так хочется узнать, что у Саши в голове и что ему есть сказать на это.

– Вик, это же очевидно, что Марк пользуется твоей наивностью и готовностью помочь семье.

– Поэтому я и говорю, что ты была права. Но я поверила ему, в его эти описания проблемы и последствий. Теперь я знаю, что единственная проблема – это он сам.

– Манипулятор чертов. Только дай волю, я ему так лицо исцарапаю.

– И все-таки я не понял, – чешет подбородок Никита с умным видом. – В какой момент все перешло на помолвку? Что-то тут явно не так. Из-за чего все пошло к чертям, что нужно было менять план?

Я смотрю на Сашу, и он приподнимает бровь. Он все еще не до конца верит всей этой запутанной истории. Но никто из них и не знает кое-что еще.

– Да, я не стала говорить об еще одной очень важной детали, – перемещаю я взор на ноги. Вижу, что уже достаточно подпортила вид своих ногтей от привычки терзать их во время стресса.

– Это личный разговор? Мне выгнать мальчиков? – Спрашивает Полина.

Некоторое время я раздумываю, не поднимая взгляда. Но потом вся компания на кухне начинает шевелиться. Полина выпускает парней, отправляя в комнату и напоминая, что суд еще не закончился. Огромное желание побежать и броситься с извинениями к Саше, но я сдерживаю себя. Складываю руки на столе, кладя на них голову.

После щелчка закрываемой двери Полина возвращается и садится рядом со мной, обнимая за плечи и поглаживая их.

– Я так устала, – говорю я дрожащим голосом.

– Ты же можешь все отменить, – тихо, обеспокоено и с надеждой произносит подруга.

Поднимаю голову и обнимаю Полину. Мы сидим в полной тишине минут пять. Даже парней не слышно за стеной. Они там живые?

– Я и собираюсь все отменить, – шепчу я после того, как чувствую, что в глазах начинает неприятно щипать. – Но Марк все разрушит. Он пропитан местью за прошлое. Если наш план не сработает, как бы я снова не улетела в Финляндию.

– Ничего не повторяется дважды, – она интенсивнее начинает водить рукой по моей спине. – В этот раз это не повторится.

– Я не хочу уезжать. Вы мне так дороги. Вы все.

– И ты нам дорога. Не волнуйся, Марк выкусит. Хочешь, мальчики его побьют? Уж они-то выбьют из него все дерьмо.

– С этим проблем не хватало, – тихо усмехаюсь я.

Мы отстраняемся друг от друга. Я махаю руками возле лица, чтобы не заплакать, поэтому нервно смеюсь. Полина смотрит на меня с сожалением. Я рада, что она не стала осуждать меня и говорить, что я глупая, что верю в то, что такие люди, как Марк, могут измениться.

Интересно, что входит в дальнейшие планы Макарова после помолвки. Я вспоминаю Аню, думая о том, что же она все-таки пережила. Гребаный Марк.

– Знаешь, я как-то усыпила свою бдительность, – решаюсь я продолжить разговор. – Не хотела вникать. Просто отозвалась на помощь, ничего такого.

– Ты святая, Вик, – она залезает на диван вместе с ногами, оставляя руку на моей коленке. – Такая самоотверженность.

– Глупость это, а не самоотверженность. Я не хотела смотреть проблеме в глаза. В последнее время чувствую себя слишком взвинченной из-за всего, – подруга понимающе кивает, а я перехожу на самую низкую громкость: – Саша ничего не говорил обо мне? Что он делал крайнее время? – Она цокает, но также тихо отвечает.

– Я их обоих убить готова, – намекает она на парней в соседней комнате. – Никита сказал, что Саша обидел тебя, а потом захотел извиниться. Но так я и не поняла, что у вас случилось такого. Я думала, ты из-за него как привидение ходила, а, оказывается, из-за пучеглазого. Но все-таки мне любопытно, что произошло между тобой и Сашей. Можешь, даже не стесняться, я ему такой хук справа пропишу.

Я слегка улыбаюсь, но все еще полна смятений. Это очень сложная дилемма: высказаться, чтобы понять, что дальше делать с Сашей, или оставить его в живых. А можно второе с добавкой первого?

– Ну, – начинаю я неуверенно. – С ним это тоже связано.

Полина впивается в меня любопытным взглядом. Я должна ей довериться, если хочу, чтобы наше близкое общение не прерывалось.

– В общем, – продолжаю я этот трепетный разговор. Важная тема номер один, которая делит место вместе с Макаровыми. – Во время наших ненастоящих отношений с Марком все чуть ли не пошло под откос, – хотя, как оказалось, отец даже в упор не видел эту фотографию. Не знаю, что должна испытывать по этому поводу. Облегчение? Злость? – Из-за нашего поцелуя с Сашей, – Полина делает странное движение бровями, делая губы в трубочку и двигая ими из стороны в сторону.

– Это ожидаемо, учитывая то, сколько времени вы вместе проводили. А обидел он тебя чем? Плохо целуется или захотел большего?

– Просто поссорились. Не спрашивай, по какому поводу, – (потому что я не смогу придумать достойную причину).

– Ага, – говорит Полина задумчиво. – Значит, тебя уличили в поцелуях с другим, поэтому все пошло не так.

– Да, Марк соврал, что об этом знает мой папа, добавил, что от этой информации все развалится. Видимо, хотел, чтобы я следовала его плану. И тогда я согласилась на помолвку.

– А что с Сашей? Даже не смей врать, что он тут вообще не причем, по глазам вижу, что Разумовский точно при делах, – (думай, Вика, думай).

– Не причем, – настороженно говорю я.

– Неужели? – Приподнимает подруга бровь. – И из-за чего вы поссорились? А то как-то все странно, что-то ты не договариваешь, – Полина переходит на яростный шепот, запутываясь в ситуации. – Чем он тебя обидел?

– Это уже не так важно.

– Черт, это еще как важно.

– Мы разрешили этот вопрос, но теперь, боюсь, его обидела я.

– Чем же? – Она выпрямляется, а глаза округляются от удивления. – Хочешь сказать это из-за твоей якобы помолвки? Из-за нее они вчера бухали, черт знает где, а ты еще и виновата?

– Кому понравится целоваться с чужой девушкой?

– Во-первых, он не невинный мальчик, а, во-вторых, ты же не настоящая девушка Марка.

– Ему-то откуда знать? Я не говорила ничего о Марке.

– Саша вообще не смеет предъявлять тебе это, потому что ты из-за него согласилась на эту чертову помолвку! – Мои брови поднимаются от ее предположения. – И не думай даже говорить, что это не так!

– Это не так.

– Я же вижу, что врешь! Он, значит, целуется с тобой, потом, как я понимаю, отмачивает что-то грязное и отвратительное, ибо как бы ты еще согласилась на такую дрянь. А когда узнает обо всем, ты вообще крайняя? О чем он думает?

– Полин, ты драматизируешь.

– Сейчас я все ему выскажу, – она с грозным видом, сжав кулаки, встает и направляется в комнату к парням.

О нет, дело плохо. Она вообще с катушек бы слетела, если бы узнала всю правду? Но дело не в этом, Саша тут не причем! Она даже не знает половины, надо его спасать.