Текст книги "В условиях обмана (СИ)"

Автор книги: Элиза Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Ладно, дам тебе совет, – вздыхает Аня, которая точно не откажется просто говорить и говорить, совсем неважно о чем. – На самом деле, насколько бы Вика не казалась сложной, завоевать ее очень просто, – девушка улыбается и начинается загибать пальцы. – Дима Билан (любовь с детства, не думай даже слова плохого о нем сказать), конфеты «Тоффи» и… – задумывается она, – ах да, и живая музыка, – подмигивает и хихикает.

– Очень интересный набор, – я не могу сдержать улыбки, удивленно приподнимая бровь.

– Каждому свое, – девушка пожимает плечами. О таких предпочтениях я и говорил, это здорово.

– К сожалению, надо возвращаться к своему ненаглядному, – с явным сарказмом в голосе говорит Аня. Я смотрю на часы: мать твою, я слишком долго уже тут, нельзя рисковать.

– Да, ты права, я тоже пойду.

– Правильно, а то Марк увидит тебя и все провалится.

– Значит, он меня знает? – Я подозревал что-то подобное, иначе он бы мне не звонил.

Аня только кивает и, помахав рукой, уходит, оставляя меня одного. Прокручивая в голове наш диалог, еще раз улыбаюсь. Я не зря пробрался сюда.

Нахожу глазами Марка, которому сейчас не до меня. И ухожу сам из зала, затем с кухни, параллельно снимая жилетку и бабочку. Оставляю вещи на первом попавшемся свободном столе и выбегаю, несмотря на недовольные возгласы работающих здесь людей. Простите, ребята, я ведь вам говорил, что я здесь по делу. Мне нужно было увидеть Викторию Алексеевну. Девушку, которая любит музыку, орешки кешью, спать на диване и которая преданно любит свою семью. Девушку, которая безумно дорога мне.

36. Закончи сейчас

Я его видела, определенно точно я видела Сашу. Это не было видением. Не могу определиться, принесло это мне сил или добавило еще больше нервозности, но он тут был. Хотя я и не просила.

Марк говорит речь, но я его не слушаю. Там все очевидно: он в сотый раз для народа и в первый раз вживую перед этим народом говорит о нашей помолвке. Я жду, когда сама смогу вставить слово или, точнее, поставить точку, сказать абсолютно противоположное.

Ноги трясутся, а сердце бешено стучит от предстоящей мне миссии. Но я стараюсь улыбаться, чтобы не подавать виду. Не надо было надевать каблуки, не надо было добавлять себе причину для беспокойств.

Через секунду Марк заканчивает речь, все в зале ему хлопают, и только Полина хочет убить его. Он приобнимает меня, улыбаясь и уводя от музыкантов, у которых он взял микрофон. Я парализована, а мне нужно прямо сейчас сделать то, ради чего я здесь. Конечно, благотворительность тоже одна из причин, но есть кое-что еще очень важное.

Я убираю от себя руку Марка и возвращаюсь к микрофону, прося музыкантов не начинать играть. Марк подходит ко мне с непонимающим и недовольным лицом.

– Что ты делаешь? – Говорит он тихо, почти шипя.

– Имею право, это же и мой бал, – отвечаю ему в микрофон, отчего все люди снова поворачиваются в нашу сторону.

Марк скрещивает руки на груди и встает в метре от меня, оглядывая вновь собравшуюся толпу, которая ждет. Ждет, что же я скажу.

– Всем еще раз добрый вечер. Благодарю за то, что вы все пришли. Также спасибо тем, без кого этот вечер не состоялся бы, – смотрю на Полину, которая кивает мне и улыбается. Мама с папой тоже меня поддерживают. – Всю свою жизнь я думала, что точно знаю, что меня ждет в будущем. Точно знаю, к чему я иду и к чему стремлюсь. Но на самом деле я ничего не знала и постоянно совершала одну и ту же ошибку: закрывала глаза на то, что меня не устраивало. Просто плыла по течению, не пыталась исправить то, что мне не нравилось. В конце концов, просто не обращала на это внимания. Меня все устраивало, но это неправильно. Это трудно назвать полноценной жизнью.

Мои глаза останавливаются на Ане: она с интересом слушает, слегка нахмурив брови, будто не понимает, о чем я говорю. Будто никогда сама не говорила, что мне нужно чаще выходить из дома, знакомиться с людьми, меньше смотреть мелодрамы, сидеть в четырех стенах, почитывая очередную книжку.

– Так вот, к чему я это, – запинаюсь я. – Когда я все-таки выхожу из этой своей скорлупы, происходят невероятные вещи, и они мне по-настоящему нравятся. И даже если до этого у меня был жуткий стресс и страх, все это пропадает. Конечно, нужно знать меру, – усмехаюсь я. А то вдруг проснешься после своего необдуманного поступка в постели с незнакомцем. Мне ведь просто повезло, но я могла так сильно ошибиться, что сейчас неизвестно, что со мной было бы. – Я о том, что нужно знать, чего ты на самом деле хочешь и быть собой, принимать решения по истинному желанию, а не из отчаяния.

Я вглядываюсь в лица гостей, но многие из них пусты. Я говорю как со стеной, но мне все равно. Я обращаюсь к самой себе, изливая в то же время душу своим родным и близким. Сегодня моя исповедь, сегодня я буду честна перед собой и любимыми людьми.

– Лучше поздно, чем никогда. И я прошу прощения у своих близких за то, что так вышло, – я пожимаю плечами. – Мне очень жаль, что я не сразу поняла, чего хочу. Но с этого момента… – меня одергивает Марк, вставая между мной и микрофоном.

– Что ты несешь? – Он все еще притворно улыбается, чтобы сохранять уверенный в себе вид и не спалиться перед людьми.

– Отойди, я вообще-то еще не договорила.

– Лучше закончи сейчас, – Марк делает шаг в сторону, не отрывая от меня глаз, и переводит взгляд на всех вокруг.

Никто не понимает, что происходит. Что же, действительно пора закончить прямо сейчас. Я откашливаюсь, поправив микрофон.

– Свадьбы не будет, – кто-то удивленно восклицает: «Что?», но в целом все шокировано и безмолвно поднимают брови. – Помолвка отменяется, спасибо за внимание.

Снимаю кольцо и поворачиваюсь к Марку. Он удивлен и очень зол. Замечая смятение гостей, парень поправляет пиджак и подходит к микрофону.

– Прошу прощения, небольшое недоразумение, – Марк отворачивает микрофон в сторону и сильнее хмурится, хватая меня за руку. – Поговорим? – Отдергиваю руку.

– Нет, Марк, – он приподнимает брови, поджимая губы.

– Очень интересно, – нервно смеется он. – Ты сделала выбор, и боюсь, простого «прости» для твоих родителей будет недостаточно в таком случае.

– Лучше беспокойся за себя, Марк, – я стараюсь держаться спокойно, но в горле встает ком.

Папа подходит к нам с серьезным видом, держа руки в карманах. Мама идет вместе с ним, но старается быть чуть дальше от происходящего. Здесь же оказывается и Аня.

– Что вы тут устроили? – Негодует Макаров-старший, подошедший следом за сестрой.

– Ваш сын угрожает моей дочери, я такого не потерплю, – пока папа говорит и стреляет глазами в Марка, мама вытягивает меня из эпицентра разборок. Мы встаем с ней чуть поодаль и наблюдаем за конфронтацией между отцом и Марком, который все также выражает свое недовольство.

– За все надо платить, Алексей Владимирович. Вы бы подумали об этом, прежде чем предавать моего отца, – Марк не собирается отступать.

– Марк, замолчи, – басит его отец. А я удивляюсь вместе с парнем из-за того, что Макаров-старший не на его стороне.

– Так значит? Они наплевали на нас, оставили бедствовать, из-за них ушла моя мать…

– Это неспортивно, Марк, не веди себя как ребенок. Твоя мать тут совершенно не причем.

– Вик, ты можешь уже идти, мы сами разберемся, – шепчет мне на ухо мама, все еще держа руки на моих плечах, пока Макаровы ругаются между собой.

Кольцо до сих пор у меня в руке, и когда мама замечает это, то забирает его у меня. Я поворачиваю голову в ее сторону, она мягко улыбается и кивает. Киваю ей в ответ и утягиваю Полину за собой, направляясь в сторону кухни. Для подруги будет в радость врезать Марку, поэтому действительно лучше уходить. Я выполнила свою часть.

Пока мы уходим, вдруг слышатся шокированные вздохи и всеобщее затишье, что заставляет нас с Полиной обернуться. К разбирательству присоединился мой брат, оставив жену около ее подруги. Марк успел передвинуться в другое место, но он удивлен не меньше, чем все вокруг. Рядом с ним прилегла, упираясь рукой в пол, Аня, которая скрывает ладонью свое лицо. Что произошло? Он ее ударил? К сестре подбегает мама, а я стремительно направляюсь к Марку.

– Как ты можешь, урод! – Я толкаю его в грудь, а парень мотает головой, все еще пораженный произошедшему.

– Это случайно вышло!

– Случайно? Случайно?! – Меня сзади кто-то подхватывает и уносит на пару метров назад, но моя ярость уже заполоняет все мое тело.

Меня ставят на пол, я оборачиваюсь и вижу, что это Рома. Он продолжает держать меня, чтобы я снова не понеслась давать сдачи за Аню, которая уже встала при помощи мамы.

– Чтобы я тебя больше не видел рядом с моей семьей, понял? – Говорит мой отец, четко проговаривая каждое слово, пытаясь быть как можно строже и серьезнее.

– Живо на выход, – приказывает парню Макаров-старший, пока Марк снова пытается доказать чуть ли не с пеной у рта, что это все случайность. – Мне жаль, Алексей. Меньшее, что могу сделать, – это увести его. Поговорим еще, – папа кивает ему, повторяя его крайние слова.

А Марк еще больше бесится и с грозным видом уходит, скрываясь за дверью. Я смотрю на Аню, которая стоит рядом с мамой, подходя к ней. Я увожу сестру на кухню, потому что ей нужен лед. Срочно.

К нам присоединяется Полина, которая этот лед и пошла искать. Родители, видимо, остались успокаивать гостей. Гости! Надо так опозорить Аню, чтобы при всех ударить ее. Ненавижу, что за придурок?

– Не хмурься так, он действительно не специально ударил, – пытается улыбнуться Аня, все еще прикрывая ладонью ушибленную щеку.

– Вот только не надо защищать его, с каких пор ты его защищаешь? – Фыркаю я.

– Я адекватно оцениваю ситуацию, – вздыхает сестра. – Просто кто-то любит размахивать руками и не смотреть по сторонам. Сама виновата, не надо было подходить к нему. Но я так хотела его пнуть или толкнуть, – она издает смешок, а Полина уже прибегает с каким-то парнем-официантом, который подает лед.

– В итоге получила ты, – разочарованно выдыхаю я, чувствуя некоторую вину.

– О, приветики, спасибо большое, – Аня подмигивает подошедшему парню, беря пакет со льдом и прикладывая его к покрасневшей щеке. Парень смущенно улыбается, но с тревогой оглядывает ее.

– Я бы ему треснула по яйцам, но свидетелей много, – злая Полина, облокачивается на стол, скрещивая руки на груди.

– Ты как? – Спрашиваю Аню, убирая с ее лица волосы, которые мешаются.

– Все отлично, просто неожиданно, – усмехается она. – Вик, он даже не видел меня, в порыве задел ручищей.

– А в десятом классе он тоже не заметил, что… – чуть ли не рычу я, но останавливаюсь. Мы не говорили с сестрой о том инциденте с ней и Марком. Мои слова заставляют сестру задуматься. Ее это крайне удивляет.

– Ищи плюсы, – растерянно говорит Аня. – Во-первых, он теперь нас точно не тронет. Ударил девушку на благотворительном балу при всех – кошмар. Для прессы скажу, что он специально ударил. Во-вторых, это его подкосило, я заметила. Он не привык марать руки. Ну, а в третьих, – она игриво играет бровями, переведя взгляд на официанта. – Так приятно получать вашу заботу.

– Ты неисправима, – выдыхаю я, слегка улыбаясь ее поднявшемуся настроению.

Я зла на Марка, поверить не могу, что он случайно ударил ее. Имбецил!

– Со мной ничего не случится, – Аня запрыгивает на стол, сменив руку, которой она держит лед у щеки. – Иди к своему красавчику, он тебя заждался уже, – я приподнимаю брови, и сестра смеется.

Да, я видела, как она разговаривала с Сашей. И признаюсь, даже приревновала, потому что моей сестре всегда доставались все парни. В школе многие из них знакомились со мной, чтобы потом познакомиться с Аней. Меня это очень задевало, а потом привыкла.

Конечно, сейчас не тот случай, и мне даже как-то стыдно за то, что я ревную его к ней. Что же поделаешь с тем, что Аня очаровательная девушка и может добиться любого без усилий и лишних слов.

– А ты? – Спрашиваю я.

– У меня тоже есть свой красавчик, – сестра поглядывает на того официанта, который уже отошел от нас, разговаривая с другим официантом. – Ты видела его серьгу? – Говорит Аня шепотом. – Я растаяла быстрее, чем этот лед, – и смеется. Я присоединяюсь к ее веселью, но потом настроение пропадает.

– Прости, Ань, что так получилось.

– Мы его как-нибудь побьем, – добавляет Полина.

– Ценю, девчонки, – улыбается Аня. – Не переживай, Вик, все хорошо.

– Точно? – Я поправляю платье, пока Аня спрыгивает со стола.

– Точно.

Я обнимаю ее. Между нами с Аней очень редко бывают такие моменты. Моменты, когда мы настолько близки, трогательные моменты. Мы привыкли к общению с подколами, ее вечными разговорами о парнях и о моей личной жизни, с наставлениями и недовольствами. Но это нас не напрягает, мы жить без этого не можем. И от этого сильнее любим.

Сестра отстраняется и прикладывает лед к щеке, которая выглядит не такой опухшей и красной, как в первые минуты.

– Иди уже, – улыбается Аня. На моем лице тоже появляется улыбка. – Я что, зря вас познакомила?

– В каком смысле? – Приподнимаю я бровь.

– Если бы не я, если бы я не потащила тебя в тот паб, вы бы ведь так и не познакомились. Считай, это я свела вас, – я закатываю глаза, а Аня обнимает меня. – Все, беги, – хлопает по спине, размыкая объятие. – Не смей приходить раньше обеда, ты заслужила жаркую…

– Так, все ухожу, – поднимаю руки вверх, сдаваясь, чтобы Аня не договорила свою пошлую мысль. А сестра смеется. – Пойдем, Полин.

Полина ухмыляется и идет впереди меня к черному выходу. Я крайний раз оборачиваюсь в сторону сестры: к ней уже подошел тот парень-официант. Сестра машет мне, не прерывая разговора с ним, я улыбаюсь ей в ответ и выхожу.

Сумбурный день. С одной стороны, я чувствую облегчение, потому что свободна от Марка, но с другой стороны, раздражена его же поведением. Если моя сестра за все пять лет, моя родная сестра-двойняшка, не смогла рассказать мне о том, что Марк и ей причинил вред в школьные времена, то как я могу быть уверена, что она и сейчас не скроет от меня всей правды? В любом случае, это видели и родители. Если бы он действительно ударил ее, думаю, реакция была бы сильнее. Или нет, и я пытаюсь лишь сгладить острые углы. Надеюсь, я узнаю правду. Хотя лучше всего, если Марк послушает моего папу и больше никогда не появится в нашей жизни.

37. Действие

Наконец-то мы оказываемся на воздухе, и я вдыхаю полной грудью. В зале и на кухне было очень душно, то ли никто не додумался форточку открыть, то ли это из-за всех событий.

Полина бодренько идет впереди, пока я медленно плетусь. На свободе (да, по ощущению именно на свободе) каблуки кажутся кандалами, их тяжесть сильнее напрягает с каждым шагом. Пока подруга обнимается с Никитой, явно обсуждая и осуждая Марка, я поднимаю голову, замечая машину Саши и его. Парень сидит на капоте и смотрит на меня. Его взгляд добавляет к тяжелым ногам противоречивое чувство, поселившееся в животе.

Сейчас я уже не вижу ни Полины, ни Никиты, не слышу ни их разговора, ни шума проезжающих недалеко машин. Все, на что направлено мое внимание, – это он. Полуулыбка на его лице заставляет думать о том, что он рад меня видеть. И все-таки я чувствую, что тревога есть в его глазах, чистых, смотрящих с теплотой, но тревожных.

А я просто рада, что он здесь. Приехал, зашел в зал, хотя я и первого не просила. Я все еще боялась, что история с бывшей девушкой не пройдет бесследно и заставит сомневаться во мне. Даже если моя вина только в том, что я доверилась не тому человеку в сугубо деловом отношении. Ни о каких романтических отношениях речи идти и не могло. Даже с Сашей, человеком, который не верит в любовь, романтики было больше. Он не верит в любовь, как же это выпало из моей головы? Есть ли у меня шанс? Я ведь не смогу насильно влезть ему в сердце.

Настроение, ненадолго появившееся, тут же падает. Саша поднимается с места, а я прохожу мимо, стараясь не смотреть на него. Несмотря на большое желание, узлом завязавшееся в области груди, обнять парня и ощутить его тепло. Вместо этого я выбрала довольствоваться только его мимолетным запахом свежести и нотками одеколона, пока направлялась на заднее сидение.

– Поехали, пока папарацци не додумались подойти к черному выходу, – врывается в мое пространство, на несколько минут оглушенное тишиной и раздумьями, голос Полины.

Она одновременно со мной открывает заднюю дверь, а Никита садится спереди следом за Сашей. И тишина теперь заполняет салон автомобиля. Я замечаю на себе взгляд Полины, но не придаю этому значения. Стараюсь делать вид, что не придаю значения, но на меня будто давит кресло водителя, который сейчас выруливает на главную дорогу. Почему-то только самое неприятное оседает на подкорке подсознания. И все эти факты, начиная со сцены, когда я увидела Аню на полу, и заканчивая словами Саши о безнадежности отношений, душат. Душат, сокращая поступление кислорода. Я открываю окно, не переживая о прическе.

Как же то, что он сказал на крыше? Неужели для меня его отсутствие веры в любовь перевешивает все, что есть между нами? И если он готов поверить в то, что у меня кроме него никого нет, готова ли я предположить, что он изменил свое мнение? Насколько долго это его чувство? Настоящее оно или просто появилось от привычки быть рядом со мной?

Поток моих вопросов, на которые я пока не могу ответить, прерывает Полина, которая пристраивается рядом со мной. Она обнимает меня и кладет голову на плечо, пока мимо проплывают дома, уже включенные фонари, машины, люди. Я закрываю глаза, обнимаю подругу в ответ, утыкаясь в ее волосы. И капли слез беззвучно стекают по моему лицу как отголоски произошедших событий последних суток. Я не спала уже, наверное, два дня, если не больше. Вряд ли сон на час или полчаса можно считать сном вообще.

За это время я успела не только обдумать с родителями и Полиной план, но и основательно поразмышлять над своей жизнью. Меня еще с тех пор, как я под воздействием эмоций и алкоголя переступила свою собственную черту и переспала с незнакомцем, посетила мысль, что я не знаю, куда иду. И то, что я озвучила это на благотворительном балу, не избавило от этого чувства.

Из чего состояла моя жизнь до этого? В простом прожигании дней, прятках от реальной жизни в сериалах, фильмах и книгах. Виной всему, наверное, полоса неудач.

Почти год назад я вернулась обратно домой из Англии. Крайние два месяца моего проживания и обучения там давались мне нелегко, потому что тогда Брендон, мой бывший парень, который узнал о том, что я девушка из обеспеченной семьи, взял все мои сбережения из нашей с ним квартиры и исчез в неизвестном направлении. Обращаться в полицию я не стала, не знаю почему. Мы только съехались, неделю прожили вместе и все – испарился мой бывший, как будто его и не было.

Не могу сказать, что это была прямо любовь. Влечение – да. Он всегда был для меня очень красивым, харизматичным и обаятельным. Я думала, что это любовь. На самом деле, это была простая влюбленность. Конечно, меня погубило то, что я просто с ума сходила от некоторых популярных звезд-мужчин. Брендон мало того, что имел имя солиста Panic! At The Disco, так еще и был очень похож в некоторых ракурсах на Джеймса Франко. Для меня он стал воплощением любимого актера и любимого музыкального исполнителя. Разве это не мечта фанатки? Вот тут я посыпалась.

Обидно было не только из-за этого, но и из-за того, что абсолютно не понимала, чего он добивался нашими отношениями. Изначально ему было все равно или планировал? Зато какой молодец: украл всю мою наличку, прихватив мой первый поцелуй и девственность. Это совсем не было моей мечтой, я мечтала о другом. Я мечтала найти себе парня, подарить ему всю себя и вместе прожить до самой старости. Но, видимо, правду поют в песнях: «Есть ли чудеса? Только в фильмах и в книжках».

Все мои цели на жизнь разбились тогда вдребезги. Я не была к этому готова, просто делала, что могу. Училась, как это делают все, пыталась построить счастье с парнем. Но ставки, поставленные только на тихую и размеренную семейную жизнь, прогорели. Не нужно было думать, что мое счастье возможно только с молодым человеком. К сожалению, я поняла слишком поздно, успев расслабиться.

Я вернулась в Россию на лето. Потом я была все время в разъездах после того, как основала благотворительный фонд. Проблемы, крутящиеся постоянно возле денег, также стали для меня толчком к тому, чтобы я отдавала деньги нуждающимся.

Я путешествовала с Ромой, Ларисой и их дочкой Марго. Где-то мы оставались дольше, где-то меньше. С окончанием осени они вернулись домой, а я не захотела. Я не чувствовала нигде себя как дома: ни в Англии, ни в России, ни в Финляндии.

Погостив у дяди в Тампере, я пожила у бабушки в Эстонии. Перезимовав у нее, поняла, что скучаю по дому и родителям, поэтому переехала в новую квартиру здесь, на своей малой родине. Отношения с родителями стали сбалансированными и не такими напряженными, как в школьное время. С Лорой мы с новыми силами занялись благотворительностью.

Аня же вернулась в Россию на полгода раньше меня. До этого она жила в Финляндии, где высшее образование так и не получила. Потом она нашла себе завидного жениха из Италии, но с ним ничего не вышло. Мешал языковой барьер (Аня не фанат языков, знает в совершенстве только русский и финский, с английским и уж тем более с итальянским все туго). И они мирно разошлись спустя четыре месяца жарких отношений.

Встречи с сестрой были одновременно и легкими, и тяжелыми. Мы не сходились по множеству пунктов. Ее прямолинейность всегда выводила меня из себя, но я старалась держаться, что получалось не очень. В итоге мы сильно поссорились на той почве, что я якобы постоянно делаю так, как хотят родители, и никогда не жила своей жизнью. Все инициативы не мои, не по моей воле, в том числе поступление в Англию. Она точно заметила, что я погрязла в рутине, бестолковых романах и мелодрамах. «Так точно не найдешь себе никого», – повторяла Аня. Очередная ссора, вышедшая на новый уровень, привела меня в клуб, к выпивке.

Не знаю, чем я думала. «Не умеешь веселиться. Так и проживешь одна, если не возьмешься за себя», – звоном в ушах стояли слова сестры. Я даже не заметила, как один бокал виски превратился почти в целую бутылки. И пьяный дьявол прошептал, сев мне на плечо: «Аня очень ошибается, что я не умею веселиться и что боюсь сделать что-то неправильно, как бы ни так!». Ну, а дальше: поцелуй с незнакомым красавчиком, который пробудил во мне столько эмоций, что я не смогла устоять. Саша отрезвил меня. И если до этого я чувствовала себя очень пьяной, то после поцелуя я просветлела.

Бесы опять захватили мой разум, изменив причину моего странного состояния и смелости. Я опьянела с новой силой, но теперь от голубых глаз, пошловатой улыбки и смеха очаровательного незнакомца. В клубе было так шумно (или это уши у меня заложило от шока), что я не слышала, о чем он говорит. Только видела, как шевелятся его губы при разговоре. Глупо улыбалась на очередную его фразу, так и не поняв, что он сказал, а он только смеялся. Тогда Саша поглядел по сторонам и кивнул в сторону выхода. Я согласилась, хотя меня охватил страх. «На что же я подписалась?!» – кричало сознание. К сожалению, его заглушила обида на сестру и на саму себя.

Мы вышли тогда на улицу, он хотел что-то сказать, а я его опять поцеловала. Страстно поцеловала, что живот свело, и я не могла больше сдерживаться. Это было странно. Не знаю, алкоголь это был или сто-то другое, но я ясно дала понять этому незнакомцу, что я хочу большего. Да и сам он был не против.

– Никаких прелюдий? Хорошо, – рассмеялся Саша.

А я опять улыбнулась и кивнула, растаяв, потому что впервые четко услышала его голос – чарующий и сексуальный. Мне не нужны были прелюдии. Я боялась передумать и подтвердить статус осторожной, забившейся в угол подальше от всех девушки. Мне не хотелось быть пай-девочкой, какой все меня считают.

Я доверяла парню, это было ненормально. Но в его руках я почувствовала себя наконец-то необычайно легко. Разум замолк, сердце запрыгало. В итоге произошло то, что произошло. Конечно, я пожалела об этом на утро, и сейчас мне до сих пор стыдно из-за своей неосмотрительности. Но незнакомец с небесно-голубыми глазами, необыкновенно пленительной улыбкой и обволакивающим голосом засел и прочно закрепился в моем сердце.

Я не должна вестись на его слова. Не верит, не хочет? Почему же тогда я чувствую от него совершенно другую энергетику? Почему вижу в его взгляде абсолютно противоположное? Может, он сам этого не ощущает или не понимает, что это не то, что он так хочет доказать.

Неожиданно я открываю глаза, потому что меня пугает резкий и глухой звук. Сориентировавшись в пространстве, обнаруживаю, что в машине нет ни Полины, ни Никиты. А мы с Сашей вновь выезжаем на трассу. Я просто уснула, даже не почувствовав, как Полина ушла.

– Куда мы едем? – Спрашиваю я осевшим голосом, все еще привыкая к свету фонарей (на улице заметно потемнело).

В ответ – тишина. Я откидываюсь на сидение, вздыхая. У меня с собой даже ничего нет кроме телефона.

Снова закрываю глаза. Я чувствую себя свежее и бодрее, несмотря на то, что мне все равно нужен полноценный сон. Незаметно для себя опять проваливаюсь в царство Морфея, скинув туфли и расположившись в горизонтальном положении, подогнув ноги.

– Эй, Вика, – слышу ласковый шепот сквозь сон. – Виктория Алексеевна.

Я ощущаю легкие прикосновения на своей щеке и, поежившись, окончательно просыпаюсь. На улице стало совсем темно. Потянувшись, принимаю сидячее положение. Тру глаза и устремляю взор на Сашу, который сидит рядом со мной.

– Привет, – приподнимает он уголки губ.

– Привет, – мой голос кажется очень тихим.

– Прости, не хотел будить, – он удобнее усаживается, повернувшись полубоком ко мне. – Но мы приехали.

Кротко киваю, не особо понимая, куда именно мы приехали. Посмотрев в окна, осознаю, что мы стоим рядом с домом. Было бы круто, если бы он просто взял и увез меня к себе, но, к сожалению, мы в моем районе.

Я подбираю ноги под себя и обращаю взор на Сашу. Он все это время, кажется, не отводил от меня взгляда на меня.

– Правда или действие? – Говорю я, сглатывая.

Саша на долю секунды приподнимает брови от удивления. Затем он переводит взгляд куда-то перед собой, не сдерживая улыбку. Он прикрывает рот рукой, одновременно задумываясь. Я тоже не могу сдержать улыбку, упершись головой об кресло.

– Действие, – поворачивается он в мою сторону.

Черт, я не подумала, что он выберет действие. И как же трудно его придумать. Нет, одно, конечно, приходит на ум, но не уверена, что это будет целесообразно.

– Ты поставил меня в тупик, – усмехаюсь я, поправляя подол платья.

– Серьезно? – Саша осматривает салон автомобиля. – Минимум двадцать действий могу придумать, – я шире улыбаюсь. Почему мне кажется, что там половина непристойных? – Давай, а то я до сих пор ничего не выполнял из действий.

– Ладно, я знаю, – произношу я, и он замолкает.

Мое сердце наоборот начинает кричать, дух захватывает. Всего два слова. Я могу задать любое действие: лизни локоть, спой песню, расскажи стихотворение и другие банальные действия. Но разве мне это нужно? Два слова.

– Поцелуй меня, – у меня подскакивает температура, сердцебиение становится более частым. Но не могу же я вечно смотреть на его губы и не попросить, когда такая возможность.

Саша пододвигается ближе так, что наши ноги начинают соприкасаться. Мои сомнения, которые были до этого, испаряются, оставляя место только для желания – желания поцеловать.

Парень притягивает меня ближе, оставляя одну руку на бедре, а другую – на спине. Я уже чувствую его дыхание, хотя сама не замечаю, успевает ли мой мозг отдавать команду легким. Только пара сантиметров мешает соприкоснуться нашим губам.

– Прежде чем я поцелую тебя, – он проводит большим пальцем по моей нижней губе, не отрывая взгляда от моего рта.

О чем вообще сейчас можно говорить? Разговоры точно не добавляют моменту романтичности.

– Да? – Тихо произношу я, встречаясь с его глазами.

Он кладет руку на спинку кресла, а другой поправляет мои волосы, убирая их от лица.

– Ты сильно обидишься, если я скажу тебе, что то синее платье, в котором ты была на теплоходе полный отстой по сравнению с этим? – Он ехидно ухмыляется, а у меня глаза на лоб полезли.

– Что? – Слишком громко удивляюсь, приподнимая уголки губ и начиная хохотать.

Саша только шире улыбается. Я заваливаюсь назад, но оказываюсь вовремя схваченной за руки и притянутой к нему.

– Тебе обязательно быть таким засранцем? – Говорю я, пытаясь перестать смеяться. Саша лишь пожимает плечами. – Я прощу тебя, но только с одним условием.

– Вот как? – Усмехается он, удивляясь. Киваю ему в ответ. – Что ж, я сам вырыл себе яму. Давай, валяй, – я делаю вдох и выдох, стараясь быть более или менее серьезной. Замечая перемену в настроении, Саша приподнимает бровь, слегка взволновавшись.

– Я верю в любовь. А во что веришь ты?

Парень на секунду приподнимает брови, отводит взгляд и проводит левой рукой по своим волосам, задумываясь над вопросом.

Я не могла не спросить его. Я выбрала жизненную цель, я выбрала жизненную стратегию. Я не хочу уступать ей. Он либо со мной, либо нет, мне нужна любовь, что-то настоящее. Я не прошу его признаться мне в любви здесь и сейчас, но я прошу его быть честным со мной. Хочу знать, что у нас есть будущее. Если он все также против, какой будет смысл в этом?

– Вик, – его ответ не заставляет долго себя ждать. Саша выдыхает, постукивая пальцами по ноге. – Я верю в нас, – для меня этого самый лучший вариант ответа. Я расплываюсь в улыбке, ощущая, как сердце начинает биться в груди с новой скоростью. Моя дьявольская улыбка могла бы напугать его, но он не видит, он смотрит вниз. – Может, этого недостаточно для ответа на твой вопрос…

– Больше никаких слов, – я беру руками его лицо и притягиваю для поцелуя, самого жаркого, желанного и долгого.

Саша явно не ожидал такой моей реакции, но, быстро сориентировавшись, прижимает к себе, углубляя поцелуй. Если у меня в животе и летают бабочки, то только бабочки-мутанты, и их сотни. Сейчас хочу только, чтобы это не заканчивалось. Я не целовала его уже не то, чтобы несколько дней или недель, а целую вечность. И даже если на то были причины, это не значит, что я этого не хотела. И это еще больше сковывало.

В этот момент я словно заново обрела свободу, второй раз за сегодня. Забыла обо всем, что было до этого. И ожила, заново почувствовала силу.

Мы останавливаемся, когда я усаживаюсь на его коленях, обнимая за шею. Он поглаживает мое бедро, целуя мочку уха, плавно переходя на шею. Я отклоняю голову вбок, прикусывая губу и улыбаясь как дурочка. От каждого прикосновения пробегают мурашки. Я слегка отстраняюсь, чтобы он перестал целовать мою шею, пока я прямо на заднем сидении автомобиля я не потеряла контроль. Но это не мешает мне поцеловать его в губы.