Текст книги "В условиях обмана (СИ)"

Автор книги: Элиза Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Просто сиди на месте, прошу.

– Ладно-ладно. Не думал, что на каком-то колесе забоишься больше всего.

– Это не страх, а осторожность, – скрещиваю руки, прислоняясь к спинке сидения.

Ухмыляется. Тоже улыбаюсь, от смущения опуская голову, а потом начинаю разглядывать все вокруг, пока мы поднимаемся. Чувствую его взгляд на мне, но стараюсь на него не смотреть, концентрируясь на виде: большое озеро, противоположный берег которого едва заметен даже с большой высоты. Высотки. Карусели. Кричащие люди.

– Но тебе ведь понравилось? Даже не отрицай, – вид его так и не увлек, решил поговорить со мной.

Хотя мы и так достаточно много разговаривали до этого. В основном ни о чем, как и сейчас. Пугал страшилками, связанными с аттракционами, отчего мне становилось не по себе, но на каждое его «слабо?», смелость ко мне возвращалась. О себе он мало рассказывал. Почти ничего кроме того факта, что он не любит футбол. А я ему поделилась, как раньше гуляла здесь со знакомыми. Как в детстве обожала все это, но со временем потеряла интерес. На самом деле, я благодарна ему за этот день, потому что экстремальное развлечение растрясло все мои мысли. Неудачи по поводу благотворительности, одинокие тусовки дома в компании себя и меня, давление от отца, которому сейчас приходится решать проблемы на работе, – все куда-то ушло. Может, нам все-таки стоит пообщаться ближе? Не так близко, как в первый раз, обычные встречи. Может, я права, что обнулила наши отношения, сказав, чтобы он молчал. Чтобы все действительно было так, будто мы были не знакомы до вчерашнего дня. Может, так оно и должно быть.

– Было неплохо, – уголки губ сами лезут наверх, поэтому улыбаюсь в который раз за сегодня и прикусываю губу, чтобы не начать восхвалять этот день.

В его взгляде читается: «Неплохо? Ага, как же, да ты в восторге». Его волосы слегка растрепаны после всех наших приключений. Гель, который раньше был на них, видимо, не справился со своей задачей. Но это не портит парня. Наоборот, так даже сексуальнее и слаще. Ловлю себя на мысли, что мы засмотрелись друг на друга. Только он был непоколебим, в глазах были игривые искорки, а я надеюсь, что в моих он не увидит зеленый свет для него. Надеюсь, что он не загорелся, а это лишь благодарность за проведенный здесь день. Мы почти доходим до конца весь круг, и в голову приходит бредовая идея.

– Теперь пойдем за мной, – говорю я, пока мы выходим из кабинки, и оборачиваюсь к нему.

– Хочешь еще раз на кобру?

– Не надейся. Пойдем, покажу одно место.

5. Гормоны

Я привожу Сашу на то самое место, которое было чуть ли не вторым домом мне в школьное время. Сажусь на край, откуда видно другую часть города, приглашая его присесть рядом. Как давно я тут не была. Все практически не изменилось, только стало красивее, более облагорожено и пригодно для отдыха и развлечения. А досюда мало кто доходит, если только какая-нибудь парочка под огромный камень, который нависает надо всем и на котором мы сейчас сидим, приходит уединяться. Да, натыкалась и на такие случаи.

– Будем сидеть как школьники? – Блондин как-то напрягся, но все-таки садится рядом.

– Ой, а на аттракционах мы как взрослые катались?

Солнце медленно клонит к закату. Еще каких-то полчаса и город будет освещаться только фонарями и другим искусственным светом. Подбираю ноги к себе, сгибая их в коленях и обнимая, и кладу голову на колени. Меня это место расслабляет, никакого лишнего шума, только отдаленно где-то можно услышать веселье в парке. А здесь… сверчки трещат в кустах, да в голове мелькают моменты сегодняшнего дня после всего экстрима. Настроение плавно меняется. Чувствую, как приливает новая энергия, позволяющая насладиться отсутствием толпы. Даже на мгновение забываю, что я здесь не одна.

– Часто ты сюда ходишь? – Саша, видимо, тоже как-то успокоился, но вглядываясь в его лицо, не могу понять его эмоций. То ли безразличие, отстраненность, то ли задумчивость, спокойствие.

– Сейчас не хожу. А в школьное время было любимым местом.

– Где ты училась? – Один из уголков губ приподнимается, я снова обращаю взор на город.

– В гимназии имени Ткачева [Примеч. автора: название выдумано, любые совпадения случайны]. А ты?

– Что? – Усмехнулся. – В Ткачевке? Там же дети богатеньких учатся.

– Типа того, – тихо говорю я, качаю головой.

Кажется, его это удивило. Может, стоило соврать? Не люблю говорить о денежном положении моей семьи. Мы не так уж богаты, как некоторые, но отличаемся от большинства. Да, и не самые лучшие воспоминания о школьных временах, особенно девятый-десятый класс.

– Намек понял, – задумчиво вздыхает. – Значит, ты можешь позволить себе хоть десять тостеров?

Смеюсь, оборачиваясь снова к нему (он явно озадачен, хотя пытается казаться равнодушным):

– Зачем мне десять тостеров?

Пожимает плечами, улыбается. Но как-то не искренне, смотрит на меня, но поглощен какой-то своей мыслью. Приподнимаю бровь, задавая вопрос без слов: «Что не так?».

– Ты не очень похожа на мажорку, – поправляет волосы назад, которые упали на лоб. Еще сильнее смеюсь, отрывая голову от колен.

– Для меня это комплимент.

– На другое я и не рассчитывал.

– И как же должна себя вести мажорка? Наверняка, ты их много встречал.

– Я встречал только фальшивок, которые строят из себя невесть что, а сами ничего не стоят. Да и за душой ни один долг перед квартиросъемщиком.

Я опускаю глаза, не понимая собственных чувств. Стереотипы о людях с более крупным бюджетом, чем у среднестатистического человека, стереотипы о людях, которые согласны на случайную связь с незнакомым человеком. Есть что-то между нами общее, возможно, и на него давит общество.

– Не принимай на свой счет, ты не похожа ни на мажорок, ни на фальшивых мажорок, – он приподнимает мою голову за подбородок.

Похожа, не похожа. Все равно теперь я могу отнести себя к обоим типам людей по стереотипам. Чем же я лучше? И если я не похожа, почему тогда оказалась в такой ситуации? Он убирает руку, а я решаю перевести тему, точнее, вернуться к той, на которой остановились. Но я не успеваю задать встречный вопрос.

– И как в этой школе? – Говорит он. – Золотые парты, учителя-роботы?

– Злые дети, – усмехаюсь.

– Да? – Саша пододвигается чуть ближе, а я смотрю на то, как садится солнце. – Прям все?

– Большинство. Там борьба не на шутку. Если не строишь амбициозных целей и не получаешь все независимо от средств, то становишься изгоем.

– В принципе типичная школа.

Сжимаю губы в линию. Я не была ни по какую сторону: ни на стороне изгоев, ни на стороне самых популярных и влиятельных, так выразимся, звезд. Кроме последних полутора лет. Тогда я перешла дорогу одному мальчику, который сначала вроде даже нравился мне. Но потом… я не смогла играть по его правилам, и школа превратилась в ад, каждодневное безразличие всех, даже лучшие подруги, с которыми я общалась тогда, отвернулись. Хотели как лучше, а на самом деле их безучастность говорила гораздо больше.

Каждый день я терпела, единственным близким человеком осталась одна девочка, с которой мы ходили на уроки пианино. Я думала, тот парень так издевается надо мной, потому что любит. Но нет, он был просто избалованным мальчишкой, а, гнав таких как я, получал авторитет. И хоть только он был моим недоброжелателем, никто не желал мне помогать и идти против него. Кроме сестры, конечно, но и ей было тяжело дать отпор при всех.

– Нет, не типичная. Издевательства там похлеще.

– Ну, в каждом месте найдутся такие придурки, которые будут терроризировать кого-то. Гормоны.

Только этот террор довел меня до перевода в другую школу в другой стране. Я была жутко напугана.

– Уже не так важно, – вздыхаю. – Уже в прошлом.

Вот солнце и ушло. Мы сидели молча, а в голове проносилось прошлое. Даже если прошлое в прошлом, до сих пор не хочу быть частью этого общества.

После этого мы поболтали еще некоторое время. Атмосфера наладилась, так что ничего не испортилось. Снова вернулась беззаботность общения. Затем я попросила отвезти меня домой. Мы подъехали к моему дому пол одиннадцатого вечера.

Получаю СМС: «Почему ты не отвечаешь на звонки?» От папы, он, оказывается, написал еще час назад, и несколько пропущенных. Черт. Не важно, сколько тебе лет, родители не перестанут следить за тобой, особенно если это мой отец. Открывается дверь машины, поэтому переношу ответ на попозже. Кладу телефон в задний карман джинс после того, как выхожу из автомобиля. Саша не отходит с места, закрывая дверь, подходит ближе. Что-то я немножечко зажата.

– Спасибо за… вечер, – говорю я, слегка нервничая и пытаясь не смотреть ему в глаза. Он наклоняется к моему уху, кладет руку на талию.

– Не торопись, есть предложение получше, – горячее дыхание обдает мою шею.

Теперь я точно прижата к нему и к его машине. Путей отхода нет. Он смотрит мне в глаза, наши губы в одном мгновении от соприкосновения. Я теряюсь и не могу понять, что происходит. Пытаюсь вжаться в машину, но боюсь дальше некуда. Его уголки губ слегка приподняты, явно намекая на что-то. Так, зачем я смотрю на его губы? Его рука поправляет мне волосы за ухо и остается на моей шее. Как же от него веет уверенностью и соблазнительностью. Нервно сглатываю, когда другая его рука медленно спускается к бедру и вновь поднимается, но уже под мое худи. Внутри все переворачивается и сжимается в комок. Так, стоп: вибрация в штанах.

Быстро отстраняюсь от парня, убираю его руки и достаю телефон из кармана. Все еще нервничаю, потому что по ощущениям будто находилась на краю обрыва эти секунды, что длились вечность. И кто же мой спаситель?

– Лора!

Саша отходит на один шаг и недовольно смотрит за происходящим, убрав руки в карманы джинс.

– Привет, дорогая. Извини, наверное, у вас уже поздно, но у меня есть хорошая новость, – радостно тараторит она.

– Все нормально, что случилось? – Искоса бросаю взгляд на Сашу, расчесывая волосы пальцами и пытаясь скрыть ими лицо. Смотрю в пол.

– Я нашла замену Иллариону. Но из-за этого все равно придется перенести на один день, потому что раньше невозможно, этот человек сейчас в Анталии.

– Да ты что! – Данная новость не может не радовать. – Я тебе уже говорила, как сильно ты меня выручаешь?

– Много раз, – смеется. – Не за что, все ради тебя.

– Ты умница, спасибо тебе большое!

– Как твои дела? Надеюсь, ты не спала?

Главное, что я снова не пересплю с этим.

– Нет, все отлично, – на мой ответ Саша ухмыляется. – Я тебе перезвоню, передавай всем пламенный привет.

– Хорошо, Викуль. До связи.

Сбрасываю вызов и глубоко вздыхаю, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Что было вообще? С каких пор я себя не контролирую даже в трезвом состоянии? Те самые гормоны? «Я молчу про секс, но целовалась-то ты когда крайний раз? Всем иногда нужен хороший секс». Нет!

– Это что сейчас было? – Возмущение паром выходит из моих ушей, приподнимаю брови.

– Звонок, – он недоумевающе улыбается и снова пытается подойти ближе.

Я выставляю руки перед собой, упершись в его мощную грудь.

– Нет, что это было?

– В смысле?

– Это, – как всегда красноречива в своих объяснениях.

– Разве не к этому все шло? – как мне надоела эта игра «Вопросом на вопрос».

– Нет!

– Перестань! Только не говори, что ты выдерживаешь какое-нибудь правило трех свиданий. Учитывая, что мы уже спали.

– Стоп, – скрещиваю руки на груди. – Люди что не могут общаться просто так?

– Чем тебе не нравится секс без обязательств? Первым раз вышел неплохим, согласись, – кем он себя возомнил? Еще и неплохим?!

– Тем, что я не сплю без обязательств!

– Да ладно.

– Слушай, это была ошибка, ясно? – Его брови приподнимаются от удивления. – А если тебе некуда засунуть свой член, засунь его себе в задницу.

Поправляю рюкзак на плече и ухожу в сторону подъезда. Кто он такой?! Я не собираюсь наступать на те же грабли во второй раз. Пусть он хоть будет последний парень на Земле, к которому все приходят за сексом. Если ему так хочется, и он не умеет контролировать своего дружка, пусть валит в клуб и ищет себе другую. И что это тогда были за тирады о том, что я не такая? Пустые слова, чтобы затащить в постель? Нет, на меня такие приколы не действуют, не тот подход, чертов козел.

– Ты уверена? Когда хоть у тебя еще будет такой шанс? – Он явно недоволен, пытается еще чего-то добиться, придурок. Оборачиваюсь к нему на лестнице:

– Соедини указательный и большой палец, вот тебе и без обязательств, – показываю ему как это нужно делать. – Пока! – И тихо под нос добавляю: – Козлина.

Последнее, что вижу, его слегка ошарашенное лицо, на которое он старательно пытался натянуть улыбку, но брови, сдвинутые к переносице, выдавали его с потрохами.

Вот урод. Весь вечер ведь меня терпел, неужели ради того, чтобы снова в постель завалить? Как же он вымораживает своей бестактностью. Ну, ничего, теперь пусть учится на своих ошибках. Может, кастрируется. Сам.

Через два дня на утро я получила букет моих любимых цветов – пионов – вместе с курьером. С запиской: «Скучала?». От Саши не было ни слуху, ни духу. Я подумала на него, но он не знает, на каком этаже я живу, в какой квартире. А про пионы он тем более не знает, это странно. Злость прошла, но даже через двое суток я не хотела его видеть. Даже если он как-то узнал мой точный адрес, то его старания напрасны. Цветы я, конечно, оставила, но записку разорвала и выкинула. Буду просто смотреть, как пионы, несчастные и ни в чем неповинные цветы, вянут. Также вянут, как мои воспоминания о нем.

6. Знакомая рожа

Сегодня очередной семейный ужин. Уже подъехала к двухэтажному дому родителей, который находится в районе далеко от центра. Раньше и мы тут с сестрой жили до того, как улетели учиться в Финляндию в русскую школу. Аня лететь, правда, со мной не хотела, мол, это мои проблемы (как всегда, в стиле Ани – никакого сопереживания), но отец ее уговорил отправиться вместе со мной. Только после последнего класса учебы наши дороги разошлись: я улетела учиться в университет Англии, а она… решила забить на учебу и вся отдалась новому роману. Хотя после него ей все-таки пришлось продолжить образование и она выбрала.

Главное правило семейных ужинов: не опаздывать и приходить в подобающем виде (словно у нас не все свои, а целое приглашение к президенту). Да, это два правила, но с отцом не поспоришь. Я и так уже на полчаса позже приехала, поэтому поспешно захожу внутрь и вижу, как отец спускается со второго этажа. Он выглядит радостным, на нем как всегда костюм, но в этот раз не такой как обычно.

– Привет, Вика, – мы обнимаемся, целуемся в щечку. – Сегодня можешь радоваться, никаких твоих любимых тетушек и дядей не будет.

– С чего так? Неужели им надоело смотреть на мой безымянный палец без кольца?

– Нет, сегодня мы принимаем моего коллегу, думаю, ты его знаешь. Поэтому, пожалуйста, давай без неожиданностей. Это очень важно для работы.

Отец целует меня в щеку и уходит в наш большой зал налево. Странно, отец весь сияет, его лицо гладко выбрито, для нас он не так старается. Да и опоздание мое его не взволновало. И что за просьба: «Давай без неожиданностей»? Даже при родственниках я никогда не заходила дальше обыкновенного сарказма и раннего ухода от нелепых разговоров. Аня и то уходила всегда раньше.

Снимаю свои слипоны, надевая чистые балетки (папина официальность сегодня зашкаливает, где мои тапочки?), которые нахожу в обувнице. Замечаю пиджак и сумочку, висящие в прихожей. Значит, с женой пришел или с дочерью. Или у него любовь к женским сумкам?

Решаюсь зайти в зал. Матерь Божья, накрыто словно действительно сегодня встречаем президента. А вот и президент, который сидит ко мне спиной и весело о чем-то рассказывает присутствующим, в том числе и незнакомой женщине, которая, скорее всего, является его спутницей. Смех у него, конечно, атас. Меня замечает Аня, которая пальцем проводит по шее, мол, «беги, пока не поздно», намекая, что вечер не из лучших.

– Вика, привет, – ко мне буквально подлетает мама, целует, и провожает за место рядом с Аней.

Что ж, мирный ужин, где только родители, мы с Аней и непонятный коллега. Он обращает внимание на меня, закончив свою историю, как-то странно приподнимает брови. Знакомое лицо.

– Точно, я же помню, что у тебя было две дочери, Алексей, – говорит папин коллега с некоторой хрипотцой и откашливается.

Он также в костюме, но рожа у него не из приятных. Усы, двойной подбородок, но толстым он не выглядит, лишь полноватым. Натянуто улыбаюсь. Кто это?

Отец наигранно смеется. Неужели у папы настолько в бизнесе стало плохо, что он пригласил эту зажранную морду к нам за ужин? А спутница приглашенного гостя с каменным лицом сидит в телефоне. Вот кино.

– А ваш сын сейчас где? – спрашивает папа, садится рядом с «президентом», напротив его, как я понимаю, жены. Сегодня во главе стола эта харя, и как папа смог допустить такое?

– Остался на вилле, – без каких-либо эмоций говорит женщина с короткими блондинистыми волосами.

– Да, но думаю, он бы с удовольствием прилетел с нами, знал бы только о таких красавицах, – улыбается рожа. Фу, противно то как. Сколько хоть его сыну лет? Снова натянуто улыбаюсь, а Аня крутит свои кудри пальцами, подтверждая слова этой морды. – Со школы вы просто в лебедушек превратились.

Со школы? Значит, он отец моего бывшего одноклассника. И что значит – превратились в лебедушек? Слово-то какое противное, как и все, что я пока наблюдаю. То есть он намекает, что раньше мы были гадкими утятами? Супер.

Дальше они начинают разговаривать о чем-то, что касается работы. Я кладу себе на тарелку салат, периодически смотрю то на мужчину, то на женщину. Редкий экземпляр.

– Представляешь, как их занесло сюда? – Аня шепчет мне на ухо, наклонившись.

– Мне кажется, сегодня нам придется продать чью-то душу для них.

– Еще повезло, что Марк не с ними, а на вилле.

Стоп. Марк?! Вот откуда я знаю эту жирную рожу. Я только поднесла вилку ко рту, чтобы доесть салат, но остановилась на полпути. Я теряю дар речи и просто смотрю на гостей. Макаровы, значит. Злобно кидаю взгляд на отца, затем на мать. Она тоже не в восторге, но ей полагается просто кивать и иногда говорить что-нибудь приятное в сторону гостей. Если папа не хочет от меня неожиданностей по этому поводу, то вряд ли теперь он их не получит, потому что неожиданности получила я!

– Какого лешего, у нас дома они?! – обращаюсь к Ане гневным шепотом, выделяя последнее слово, она округляет свои глаза и пожимает плечами.

– Ты их не узнала?

– Конечно, лет пять прошло!

– Остынь, это было давно, да и это его родители, а не он.

– Ты знала, что они придут?

– Знала, что кто-то придет из богачей. Но что это Макаровы я не знала! – Недоверчивым взглядом сверлю в Ане дырку. – Честно!

– Вика, а чем ты сейчас занимаешься? – Отвлекаюсь на морду, которая задает мне этот вопрос.

Стараюсь выглядеть более или менее дружелюбно, но выглядит так, будто я их боюсь.

– Благотворительностью, – судя по его роже, мой ответ его не очень порадовал. Может, хоть теперь отстанет?

– Знаешь, – переводит тему. – Думаю, вы соскучились по Марку, вы ведь так давно не виделись.

Мы? Соскучились по Марку?! Этот дьявол снился мне в кошмарах в школе. Соскучилась?! Мои глаза округлены, и, кажется, они больше, чем полная луна, на которую смотришь с телескопа.

– У тебя есть кто-нибудь? – рожа быстро облизывает свои губы, смотрит на меня, я понимаю, что вопрос ко мне. Может, соврать?

– Нет, – как-то слишком жизнерадостно отвечает Аня, за что получает кулаком по своей ноге от меня.

– Ну, раз Анечка-то у вас занята, можно и сосватать вашей Викуле.

Перевожу дух. Я могу стерпеть все, почти все, очень многое. Но сейчас… спокойно. Раз. Два. Три. Встаю из-за стола.

– Во-первых, для вас – Виктория Алексеевна, – поворачиваю голову и смотрю прямо в глаза морде, которая усмехается как свинья на ферме, не без внимания остается папин недовольный взгляд (прости, папа, сам виноват). – Во-вторых, мы в двадцать первом веке, сватовство существует лишь в некоторых малых народах, а мы вроде как в цивилизованном обществе живем.

– Виктория, – строгий тон и сдержанность папы дает о себе знать.

– Пусть говорит, – махнул на него Макаров, все еще с интересом и ехидством смотря на меня.

– В-третьих, – делаю паузу и глубокий вдох и выдох. – Разрешите откланяться, мне нужно в дамскую комнату.

Слышу, как Аня хихикает. Кстати она, судя по всему, сказала, что занята, сказала правду или нет? Морда также улыбается во все лицо и провожает меня взглядом. Его жена даже ухом не шевельнула. Не помню ее. И вообще не успела заметить у нее кольца, может, и не жена. Лучше бы пришли тети, я столько придумала новых отмазок и забавных фактов. Например, на очередной вопрос о том, почему мы с Аней до сих пор не замужем и не делаем штабелями наследников, я бы ответила: «А мы вот только вчера нашли одного мужа на двоих, но тест на беременность еще не делали». Это было веселее, чем… Макаровы. Пять лет не трогала меня эта семейка, неужели снова переживать этот кошмар?

Останавливаюсь около большого окна в ванной. Погрустить и постоять одной мне не удалось, в ванну заходит отец с очень злым лицом.

– Я же попросил тебя: никаких выкрутасов!

– Ты бы мог и предупредить, предатель!

– Вика, это было еще в школьное время, ты успела окончить университет и все никак не можешь забыть те детские шалости?

– Детские шалости?! Ты помнишь, чем все закончилось?

– Ты бы все равно потом улетела учиться в Англию.

– Он мне жизнь испортил, а ты позволяешь его отцу издеваться надо мной.

– Никто над тобой не издевался, это просто была шутка.

– Тогда у него плохое чувство юмора.

Скрещиваю руки на груди и резко выдыхаю воздух через расширенные от злости ноздри. Отец немного успокаивается, но сам он все также напряжен и хмурится.

– С кем ты гуляла позавчера?

– Что, прости?

– Я спрашиваю, какого черта ты с кем-то шляешься по паркам, а мы об этом не в курсе?

Чего?! Вот это уже становится интересно. Получается, мой собственный отец следит за своей дочерью и не доверяет ей? Может, есть еще видео нашего свида… нашей последней встречи. Есть? Ловлю себя на мысли, что даже с этим козлом провести время было бы лучше, чем с сегодняшней компанией.

– Когда ты закончишь контролировать меня? Я далеко не маленькая, чтобы гулять с кем захочу и когда захочу. И с чего ты взял? Может, я не гуляла нигде.

– У меня свои источники.

– Твои источники меня задолбали, – даже на душе отлегло. Всегда старалась не обращать внимания на папины предрассудки. Сегодня, видимо, не мой и не его день, потому что меня не остановить.

– Ты прекрасно знаешь, что в нашей семье есть правило…

– Правила, правила, бла бла бла… Ты до сих пор следишь за мной, хотя в твоих правилах есть пункт о доверии.

– Я за тобой не слежу. И это не мои правила, а нашей семьи.

– Следишь.

– Вас видел… один мой знакомый, – начинает оправдываться?

– Один «знакомый» сыщик, – делаю жестом кавычки.

– Нет. Ганс. Он был со своей семьей, отдыхал в парке, – черты его лица уже сгладились, и лишь взгляд, наполненный беспокойства направлен на меня.

Ганс раньше был водителем отца. Так вот где предатели водятся, а я думала, мы друзья. Хоть папе пришлось отказаться от постоянного водителя в целях сокращения расходов, Ганс остался другом семьи. Но он в своем стиле: хотел как лучше, получилось как всегда.

– Вика, прошу тебя, я просто волнуюсь за тебя. Ты стала более замкнутой.

Потому что на меня давят. Всегда. Если еще выбранный ими университет был действительно достойным, то приданого в качестве… этого чмо Марка, я не выдержу.

– Пойми, мне нужно данное сотрудничество, иначе… – он как-то задумался. – Мы можем потерять большую часть бизнеса. Ты ведь знаешь, что сейчас не самое простое время для нас.

На мне оно слабо отразилось. Переехав в свою квартиру после возвращения в Россию, да и в Англии, я продолжаю принимать отцовские деньги, но трачу их не на себя. Часть я отдаю в свой фонд, другую, гораздо меньшую сумму, – я оставляю на себя, чтобы платить за квартиру и питаться. Но это точно меньше, чем отец думает.

– Знаю, – громкость моего голоса снижается до минимума.

Папа подходит ко мне и осторожно обнимает. Нехотя обнимаю его в ответ, потому что он опять настоял на своем. Я все еще не могу поверить, что еще не раз увижу эту морду Макарова. Главное, конечно, не младшего, а то из-за него я стала злопамятной.

– А теперь пойдем. И, пожалуйста…

– Да поняла я, – отстраняюсь от отца.

Что же, теперь нужно постараться выжить до конца ужина. Возвращаемся с отцом за стол, где рожа опять про что-то рассказывает и смеется. Его жена скрупулезно ест треску. Даже не знаю, что меня пугает большое: эта странная женщина или смех рожи. Ушла я вместе с Аней через час, так как слишком много приходилось врать и наигранно улыбаться. Пыталась отвлечься и думать о чем-нибудь другом, но тщетно.

«Значит, ты можешь купить себе хоть десять тостеров?» Если ради этого нужно встречать таких неприятных людей, то лучше бы я вообще не могла представить, что такое тостер. Такой семейный ужин останется в моей памяти еще долгое время.