Текст книги "В условиях обмана (СИ)"
Автор книги: Элиза Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Ты не хочешь, чтобы я оставался у тебя? – Говорит он спокойно, но с некоторой грустью в голосе. Но я не понимаю, как это связано.
– Нет, я не против, но ты, правда, сделал бы это? – Скомкано объясняю я, и Саша мгновенно выпрямляется, очень удивляясь моему вопросу.
– Нет, совсем что ли, Вик? – Он сдвигает брови к переносице и тяжело вздыхает, обратно натягивая лосины на мою ногу. – Пойми, я общаюсь с тобой не ради секса. Ты так насмешила меня этим своим «секса не будет», поэтому я так сказал, – к моим щекам приливает кровь. – Ты все еще считаешь, что я какой-то похотливый мудак, использующий тебя?
– Я не… – я опускаю взгляд и снова смотрю на него: – Я не знаю. Скорее всего, нет, – его это не устроило. Он не показывает никаких эмоций, но тишина, кажется, говорит за него.
Мне тяжело общаться с тобой, я запуталась. Я не знаю, как вести себя с тобой, потому что понятия не имею, как поступают в таких ситуациях. Я не сплю с первым встречным, а уж после такого общаться с этим человеком мне сложно, только потому что боюсь ошибиться в тебе. Когда все вокруг врут и притворяются другими, очень тяжело не быть подозрительной и недоверчивой.
Такие слова я хотела сказать ему. Но я не решилась, и все осталось в моей голове.
Саша опускает мои ноги и спускается со стула, он все еще погружен в себя. Я останавливаю его, и он обращает свой сосредоточенный взгляд на меня. Тяну его за руку ближе к себе, слезая со стула и чувствуя свое напряжение от некоторого страха. Я обхватываю руками его шею и целую в щечку, вставая на носочки. Он слегка удивлен, и, наверное, я тоже. Убираю руки, но не отрываю глаз от его лица.
– Ты не мудак, – слегка улыбаюсь я. – И я верю в то… нет, я уверена в том, что у тебя большое и доброе сердце. Я знаю, что ты не такой, каким кажешься на первый взгляд.
Мы все еще смотрим друг другу в глаза. Крайний раз улыбнувшись, я возвращаюсь к своему чаю, наблюдая за Сашей. Может, люди все-таки способны меняться? Не знаю, какой образ жизни он до сих пор ведет, это не та тема, которую я хочу с ним обсуждать. Может, сегодня он здесь, а завтра будет снова развлекаться с одной из многих девушек из клуба или из любого другого места. Мне не важно, я бы лучше предпочла не знать и не думать об этом. Мне важнее, что меня он не причисляет к ним, по крайней мере, теперь я верю в это по-настоящему.
Саша отходит к окну, листая что-то в телефоне. Не допив несколько глотков, я подхожу к нему и сажусь на подоконник.
– И все равно ты иногда боишься меня, ведь так? – Парень убирает телефон в карман, а я слегка хмурюсь.
– Что за бред? – Может, такое было единожды, но это лишь потому, что не всегда понимаю его намерений. Но если и боюсь, то не его самого. – Я могу тебе даже доказать, – говорю я, и Саша поднимает брови, ухмыляясь. – Да, могу. Я могу лечь спать рядом с тобой, – погодите, это из моего рта только что вылетело? Видимо, да, ведь эта фраза вызывает у парня смех.
– Это ты сказала, не я, – я прикусываю губу. Черт, зачем, ну кто меня тянул за язык? – Уверены ли вы, Виктория Алексеевна? – Весело улыбается Саша, подмигивая. Я закатываю глаза и издаю смешок.
– Только ради того, чтобы ты убедился, что несешь бред.
– Да я не настаиваю, я и так поверил бы.
– Нет уж, я тебе докажу, – и он снова смеется, вызывая у меня улыбку. Боже, я его еще и уговариваю спать вместе. Я точно чай наливала? Успокоившись, парень смотрит на меня и через секунду щелкает по носу. – Эй, хватит!
Я легонько бью его по руке, а он еще шире улыбается. Спрыгиваю с подоконника, снимаю резинку с волос и оборачиваюсь к нему, идя задом и поправляя волосы.
– Пойдем, покажу кое-что, – говорю я. Саша повинуется и идет следом за мной.
– Кровать, на которой я сегодня буду спать? – Я фыркаю, останавливаясь около своей спальни.
– Еще чего, это моя территория, а вот на диване – пожалуйста.
– Зачем тебе вообще кровать, если ты засыпаешь только на диванах? – Усмехается он.
– Да иди ты, – закатываю я глаза.
– Иду.
Мы заходим в спальню, и я указываю ему рукой на своего нового друга Ямаху, говоря «та-дам». Саша удивляется и подходит ближе к инструменту. Нажимает на кнопку включения и садится за табуретку, которая стоит около синтезатора.
– Не смогла отказать Полине, – прислоняюсь я к стене справа от него.
– И правильно сделала.
Саша нажимает всеми пятью пальцами быстро по очереди на белые клавиши. Затем гамму до-мажор [Примеч. автора: если вдруг кто не знает или кому интересно, это последовательное нажатие клавиш от ноты «до» первой октавы до той же «до», но третьей октавы. И обратно]. И играет мелодию «С днем рождения».
– Только не говори, что еще и на пианино играть умеешь, – говорю я, складывая руки на груди. Парень лишь усмехается.
– Как видишь, – он убирает руки с клавиш и смотрит на меня, улыбаясь.
Я удивлена, насколько этот человек талантлив? Конечно, он сыграл самую простую мелодию, но он на двух инструментах играть умеет, а я даже с одном до сих пор коряво обхожусь.
– Сыграешь что-нибудь? – Спрашивает Саша и встает со стула, предлагая сесть.
– Ну-у, я плохо играю, мой уровень – собачий вальс.
Для парня такие аргументы не работают, и он отводит меня, держа за плечи, к синтезатору, посадив на табуретку.
– Не прибедняйся, – он встает на мое прежнее место. – Давай, – я тяжело вздыхаю, начиная стрессовать.
– Ладно, но только внимание: слабонервным просьба выйти. Очень много фальшивых нот, – но Саша только улыбается.
Немного настроившись, я располагаю пальцы на клавишах. Сердце от волнения начинает биться, ладони потеть, но еще раз глубоко вздохнув, я начинаю играть Titanium, песню, которая принадлежит певице Сие и ди-джею Дэвиду Гетта. В некоторых местах нажимаю не те ноты, но стараюсь на этом не зацикливаться, хотя от этого становится еще более неловко. После припева вовсе сбиваюсь и прекращаю играть, закончив случайно нажатыми аккордами.
– Хорошо у тебя получалось, чего остановилась? – Удивляется Саша.
– Вообще-то не хорошо, а ужасно, – я прикладываю руку ко лбу, качая головой.
– Не выдумывай, у тебя просто пока мало практики игры на публике, как я понимаю, и из-за этого неуверенность, – он подходит сзади меня, кладет руки на плечи и медленно массирует. – Расслабься, все ошибаются. И я тоже до сих пор иногда ошибаюсь, – я слушаю его спокойный тембр голоса с закрытыми глазами и потихоньку успокаиваюсь. Почему для меня это так нелегко, играть для кого-то? Даже когда-то, когда я играла для бабушки или мамы, всегда тряслись руки.
Саша прекращает массажировать мои плечи, и я выключаю синтезатор.
– Время уже позднее, надо собираться ко сну, – говорит Саша, убирая руки. – Не против, если схожу в душ? – В ответ я мотаю головой.
– Нет, полотенце можешь взять в ванной на полке, – он треплет мои волосы и уходит.
Надо бы разобрать диван, чтобы было побольше места. И заменить плед на нормальное одеяло.
Сегодня я сплю рядом с ним. Черт, ляпнула же. Нет, я его не боюсь, но стесняюсь, несмотря на то, что вообще-то это уже давно пройденный этап. Он все-таки парень, а я все-таки девушка, не привыкшая к нему. Да, мы уже спали в одной постели, но если в первый раз я была пьяной и расстроенной, во второй раз – расстроенной, то сейчас – ни то, ни другое. И все равно я это предложила, не желая, чтобы он меня отговаривал. Не хочу спать в другой комнате и знать, что он там, один на моем диване. И мне самой с ним как-то спокойнее. С некоторого времени я в нем нуждаюсь. Пора себе в этом признаться.
22. Его можно понять
Прежде, чем лечь спать, я попросила Сашу не снимать футболку. В ответ он лишь рассмеялся, сказав, что в квартире слишком жарко, поэтому так уговорить его мне и не удалось. «Стесняешься?» – последовало от него. Я лишь закрыла перед ним дверь в ванную, чтобы почистить зубы. К сожалению, парень был прав: было действительно тепло, и я действительно стеснялась. Пришлось переодеть лосины на шорты, хотя я бы с удовольствием спала, как обычно, без штанов вообще, но не с ним.
Открыв все окна на небольшую щелку и заперев входную дверь, я ложусь подальше от края, пока Саша смотрит что-то в телефоне. Я отворачиваюсь к стенке вместе со своим гаджетом: на дисплее показывает без двадцати минут полночь.
Через время парень выключает свет и ложится рядом, пожелав спокойной ночи. Я ему ничего не отвечаю и выключаю экран телефона, поворачиваясь к Саше. Он лежит на спине наполовину в одеяле, даже на одну треть.
– Ты сильно хочешь спать? – Спрашиваю я, положив руку под подушку.
– А что? – Направляет он взор на меня. Веду плечом.
– Я не хочу.
– И что ты предлагаешь?
Как говорят: отвергаешь – предлагай. Задумываюсь, понимая, что усну я все равно не скоро. Хочу просто поговорить с ним, но нет темы, а «Правда или действие» не то, что сейчас нужно. На действия у меня нет желания (короче говоря, мне лень), а вопросы спрашивать слишком сложно. Опять еще наткнусь на то, о чем он не хочет разговаривать.
– Давай по одному факту из жизни, – предлагаю я, и парень приподнимает бровь. – Что угодно говоришь из биографии или предпочтений, просто что-то о себе. Ну, вот например… я начну. М-м-м, в детстве я мечтала о щенке, но мне так его и не купили.
– Почему?
– Мама – аллергик.
– Трудное детство, – я улыбаюсь ему в ответ. – Моя очередь, значит? – Киваю, а Саша смотрит в потолок, переплетая свои пальцы между собой. – В школе признался в любви училке, уже не помню по какому предмету, чтобы она мне не ставила очередную двойку.
– Серьезно? – Издаю я смешок. – И сработало?
– Да, она молодая была, – улыбается парень.
– Хитро, – теперь думаю, что сказать мне. Как всегда, когда надо, все вылетает из головы. – Хорошо, в общем, у нас в семье было принято, что после десяти вечера мы с Аней должны быть дома. И однажды, когда Полина уговорила меня погулять и было уже поздно, единственным решением было вылезти через балкон. И первый раз был неудачным, – морщусь я. – Короче, напоролась на железяку, когда спрыгнула с пожарной лестницы и упала, – после этой фразы он приподнимает брови. – У меня даже шрам остался, смотри, – я сажусь и поднимаю левую руку локтем вверх, показывая на внутреннюю сторону предплечья.
Парень тоже присаживается и рассматривает мою «боевую метку». Но если мне весело (это было очень давно), то он какой-то серьезный.
– Капец, ты отважная. Стоило хоть того? – Говорит он, а я опускаю руку и усмехаюсь.
– Я жуткая паникерша, так что дальше нашего забора я не ушла, – прислоняюсь спиной к стене. – Теперь ты.
Саша опирается на руку, почесывая затылок. Пока он вспоминает, не могу не смотреть на его мощную грудь и пресс. Просто передоз привлекательности.
– Лет до семнадцати у меня была длинная челка как у эмо, – произносит Саша, и я смотрю на него, приподнимая один уголок губ и сдвигая брови к переносице.
– Что? – Пытаюсь представить и смеюсь от этого образа. Он широко улыбается, слегка покачиваясь. – Не могу представить даже. И что заставило избавиться? – Пожимает плечами.
– Не знаю, просто надоело видеть все наполовину, – смеется он, причесывая рукой волосы назад.
Все-таки интересно узнавать такие мелкие подробности. Вроде бы ничего особенного, но ведь это наша жизнь. Сколько таких фактов накопится за все время? Миллионы, миллиарды? А они делают нас такими, какие мы есть. Даже без самой маленькой детали уже не ты, не полная картина твоей жизни.
– Я впервые поцеловалась в двадцать лет, – прикусываю губу я, улыбаясь.
– Выдумывать-то зачем? – Саша издает смешок, очень удивляясь.
– Это правда, – я легонько толкаю его ногой, но парень мотает головой.
– Не верю.
– Верь не верь, но это так.
– Это что, было вчера? – Мы начинаем вместе смеяться. Приятно, что он думает, что мне меньше, чем есть на самом деле. – Нет, серьезно, где-то ты явно допустила ошибку. Либо не в двадцать, либо не поцеловалась, либо не ты, – я хихикаю, прикрывая рот ладошкой, и сваливаюсь обратно на подушку, все еще улыбаясь. Происходит небольшая заминка, пока парень, видимо, вспоминает новый факт, смотря на меня. – Почему у тебя нет парня?
Я сдвигаю брови, смотря на Сашу с непониманием. Ладно, для всех моих родственников у меня на лбу написано: «Спросите меня о моей личной жизни». Но ему зачем это знать, почему он спросил? Сглатываю, потому что вспоминаю Марка.
– Нет и нет, – пожимаю плечами я. – Мне и так хорошо.
«Вот только не надо снова говорить, что тебе и так хорошо», – тут же всплывают слова Ани в моей голове. Саша пристально смотрит, слегка прищурившись.
– Что? – Усмехаюсь я, н выдержав его взгляда. – Можно подумать, я такая вся с обложки спустилась.
– Мне кажется, тебе мешает твой собственная зажатость, – улыбается он.
– Зажатость?
– Да, – я выжидающе наблюдаю за ним, хмурясь и немного приоткрыв рот. – Но ты преуменьшаешь свои возможности, недооцениваешь. Будь уверенней.
– То есть я не уверена в себе? – Я снова поднимаюсь из лежачего положения.
– Нет, но мне кажется, чуть больше риска не помешает, – он уже забыл, как я испытала судьбу нашим, так скажем, знакомством?
– Вы у меня в квартире, молодой человек, следите за языком, – говорю я и вызываю у парня улыбку. – Может, все наоборот: у меня слишком завышенные требования.
– А, ну, типа, чтобы своя квартира в центре была, машина лимонов за пять.
– Эй, – я сердито кидаю в него подушку, но Саша ловит ее и приподнимает брови. – Другие требования.
– То есть тебе и бомж сойдет? Очень завышенное требование, – смеется он, убирая подушку на место.
– Нет, мне важна личность.
– Среди бомжей много интеллигентных людей, – я цокаю, придя к выводу, что серьезным этот разговор не получится.
– Ой, все, отстань, – вздыхаю я, но потом издаю смешок: – Даже если бы я выбрала бомжа, боюсь, мой папа бы не оценил.
– А мама оценила бы? – Подмигивает Саша, улыбаясь.
– Тоже вряд ли, но отец был бы в ярости, – я прислоняюсь к стене, воображая, как бы папа отреагировал на такой расклад. – Мол, «как так, совсем спятила, что скажут родственники, быстро скажи, что это шутка», и все в таком духе.
– Его можно понять.
– Не всегда, – говорю я тише, замолкнув.
Больше улыбаться не было ни сил, ни настроения. Как бы я не хотела убежать от проблемы с отцом, мне никуда не деться, и пускай решение найдено, но внутри что-то грызет. Меня раздражает эта ситуация целиком и полностью, от ее причины до возможного конечного результата.
– Мой отец умер, когда мне было восемь, – нарушает молчание Саша.
Я поднимаю на него удивленные глаза, отбрасывая все, о чем сейчас думала, и в мыслях эхом отражаются его слова. Умер? Как? Почему? И он так спокойно об этом говорит?
В голове встает та фотография, которую видела в его ящике. Так хочется спросить о его отце побольше, но не могу, вдруг это все, что Саша готов сказать. Черт, вечно у меня так. А я еще хотела узнать, общается ли он с отцом и где он сам.
– Мне очень жаль, Саш, – поджимаю я губы и подаюсь вперед. – Правда.
– Не стоит, – мотает головой парень.
– Ты говорил, что твои родители разведены.
– Да, думаю, это было бы дело времени, если бы он был жив.
– Почему он…
– Автокатастрофа, – действительно, катастрофа.
– Он же был…
– Гонщиком, да. Набрать скорость для него не было проблемой, – невозмутимо произносит парень, и я кладу руку ему на щеку.
– Мне жаль, – единственная реакция, на которую способна. Мне, к счастью, непонятны его ощущения, его жизненные переживания по такому поводу. И, к сожалению, не могу ничем помочь.
Саша убирает мою руку, но не отпускает. Он напряжен и одновременно будто равнодушен, не очень доволен. Я теряюсь, не зная, как вести себя.
– Не надо, Вик. Давай только без жалости.
– Прости, я просто не знаю, что сказать.
– Мы говорили факты, так? Вот и восприми это просто как факт из моей жизни, – парень бросает взгляд на часы, которые висят у меня на кухне, и поправляет одеяло. – А теперь надо спать, мне завтра на работу.
Я киваю, пытаясь переварить то, что он мне рассказал. С одной стороны, мне приятно, что он хоть что-то такое поведал. С другой, не могу поверить. Им, наверняка, было трудно это пережить, – ему, матери, брату. И к этому факту очень трудно относится равнодушно.
– Еще факт, – вздыхаю я и робко улыбаюсь, пытаясь разбавить атмосферу и отвлечься. – Если меня будить очень рано, то можно получить по голове.
– И что же мне… уволиться? – Немного подумав, Саша расплывается в улыбке, сбрасывая каменное лицо.
– Ну, или хотя бы травить тараканов по пятницам или субботам.
– А лучше кому-то наладить режим сна, – он щелкает меня по носу, но я успеваю схватить его за руку.
– Прекра… – мне не удается договорить, и я чихаю, вызвая у парня смех.
– Будь здорова, – говорит он и ложится.
Поправив волосы, я тоже приземляюсь на подушку. Мы проверяем телефоны и откладываем их на соседнее кресло, желая друг другу спокойной ночи. Я закрываю глаза, поглощаясь в размышления.
Может, не стоит врать отцу? Может, у него и правда, были причины не говорить мне всего. Но его желание постоянно решать все за меня не дает спокойно дышать. Тем не менее, я не хочу терять своего отца, каким бы он ни был. Он мне не враг. Ни за что бы не хотела, чтобы нас разлучило что-то, даже если я его не понимаю. Решусь ли я теперь на авантюру с Марком?
Должна, пусть не ради себя, а ради семьи. А «расстаться» мы всегда успеем. Да и приятный бонус – никакого Марка. Ни в каком варианте его существования или проявления в моей жизни.
– Вик, – внезапно окликает меня Саша. Черт, что, уже утро? Я открываю глаза и понимаю, что нет. Затем поворачиваюсь к парню, сдвигая брови. – Когда я говорил о том, что тебе нужно быть уверенней, я имел ввиду немного другое. Я хотел сказать, что ты сама не замечаешь, сколько парней на тебя смотрит, – я расслабляюсь и издаю смешок. – Серьезно, тебе стоит обратить на это внимание.
– Мило с твоей стороны, но лучше замолкни, – отвечаю я, на что Саша приподнимает брови. – Мне хватает комментариев от моих родственников.
– Потому что и им, и мне непонятно, почему ты сомневаешься в собственной привлекательности, – улыбается он.
– Нет, поверь, им больше хочется дождаться момента, когда смогут обсудить все-все подробности о моем парне, – усмехаюсь я. – Особенно самые грязные, – парень смеется, облегченно вздохнув.
Хочу уколоть Сашу, мол, «почему нет девушки у тебя?», но понимаю, что ответ будет достаточно очевидным. Ему не нужны обязательства и… он назвал меня привлекательной? Я краснею от этих приятных и лестных слов. Сам плейбой считает меня привлекательной. Боже, что я несу, какой из него плейбой? Если только наполовину. Неважно.
Я отворачиваюсь от парня, пытаясь погрузиться в сон.
Просыпаюсь от жутко неприятного сна. Там было болото, из которого я не могла выбраться. Только чья-то рука хотела помочь, но мне было трудно зацепиться за нее. А вдоль болота бежала стая волков, слышен был их вой. А трясина все давила на меня и давила. Мерзко.
Поежившись, я открываю глаза: уже светло. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть время, и натыкаюсь на Сашу, который мирно спит. Часы указывают почти полседьмого утра. Надо же, проснуться самой так рано.
Поворачиваюсь к парню лицом: он спит на боку, само спокойствие, никакой задумчивости или ехидной ухмылки. Удобнее подкладываю руку под подушку и снова пытаюсь уснуть, потихоньку проваливаясь в сон.
И буквально через мгновение слышу будильник, который заставляет меня поморщиться. Тут же чувствую, как Саша выключает этого убийцу снов. Открываю глаза и недовольно смотрю на время: уже семь пятнадцать. Даже не ощущается, что спала больше получаса.
– Ты же вроде позже вставал, – бормочу я и закрываю глаза. Приоткрываю, когда парень поворачивается ко мне.
– Доброе утро.
– Доброе.
– Мне домой надо заехать сначала, спи.
Саша садится на край дивана вместе с телефоном. Разглядываю его спину, привставая и опираясь на руку, кладу подбородок ему на плечо.
– И ты даже не хочешь позавтракать?
– Хочу, поэтому надо еще и в кафе забежать, – говорит он, а я фыркаю, отстраняюсь от него и встаю с дивана.
– Не надо, сейчас сделаю что-нибудь, – вялая и сонная я иду на кухню.
Меняю в чайнике воду и ставлю его. Даже не знаю, что приготовить, мне точно ничего не хочется. Максимум чай, нет, цикорий.
– В этот раз ты более гостеприимная, – произносит Саша, и я оборачиваюсь на его слова, опираясь на кухонный островок. Он улыбается и все еще сидит на прежнем месте.
– Лучше скажи, что ты будешь? Пойдет банальная яичница?
– Конечно, – встает и направляется в мою сторону.
Подхожу к холодильнику, достаю из него все необходимое: яйца, овощи, зелень. Из нижнего шкафчика ставлю на плиту сковороду, натыкаясь на Сашу. От неожиданности его скорейшего появления сон как рукой снимает.
– Только надень хотя бы штаны, пожалуйста, – говорю, вспоминая, что не взяла подсолнечное масло.
– Почему ты стесняешься? – Облокачивается он на тумбу, ехидно улыбаясь.
– Саш, у тебя, конечно, задница тоже ничего такая, но, пожалуйста, веди себя прилично в гостях, – я поднимаю глаза на него, когда он, сначала удивившись, смеется. – И не мешай мне, – включаю одну из конфорок, ставлю на нее сковороду, наливая в нее масло.
– Так точно, – говорит он и медленно идет к своим вещам. – Ты слишком бодрая, тебе не кажется? Что случилось с Викой, которая недавно ненавидела утро, а сейчас уже стоит у плиты? – Вздыхаю.
– Мое гостеприимство когда-нибудь закончится, не злоупотребляй, – он лишь издает смешок. А я с облегчением радуюсь тому, что он теперь не в одних боксерах.
Позавтракав, он уехал. И я, действительно, теперь чувствовала себя достаточно бодрой, спать уже не хотелось, поэтому почти сразу же отправилась к родителям.
Я все-таки сказала отцу, что это правда про наши с Марком отношения. Он был крайне шокирован. Но его вопрос, мол, «почему ты не сказала мне», повис в воздухе. Он был риторическим, да и не ему его задавать. Пришлось также соврать, что все это время не хотела разговаривать ни с ним, ни с Марком, потому что скрывали, получается, оба. Нельзя сказать, что я помирилась с отцом. Я взглянула на него по-другому, наверное, это из-за Саши, но какая-то обида все равно таилась в глубине души. Или не обида, не знаю, как объяснить это предчувствие. Будто все, что сейчас происходит, можно сравнить с моим сном, где я повязла в болоте. Меня все утягивает, и я не знаю, куда приведет.
Мама была тоже не в восторге. Точнее, она была рада, но это была очень странная реакция. Интересовалась, а я так сухо отвечала, потом начала фантазировать, представляя не Марка, а кого поприятнее. Что будет, когда узнает Аня или Рома, или Лора представить не могу.
Выполнив свою часть уговора, я решила, что нужно как-то связаться с Марком. Нашла его телефон через контакты его отца и отправила СМС, теперь дело за парнем. Надеюсь, это скоро закончится с благополучным концом.
