Текст книги "В условиях обмана (СИ)"
Автор книги: Элиза Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
23. Каждому по потребности
Даже не знаю, как объяснить наше ставшее теперь частым общение с Сашей. То ли это из-за тех откровений, то ли это еще и из-за того, что мы поняли друг друга, но все наладилось. Наконец-то мы можем общаться как нормальные люди без предубеждений, упреков и наигранности. Стало гораздо свободней и легче с ним.
Теперь я не могу дождаться, когда мы снова с ним встретимся. Во вторник мы не виделись, только переписывались и немного поговорили по телефону. Зато я виделась с Марком и с родителями с обеих сторон. Семейный ужин посередине недели. Было тяжело притворяться, поэтому обходилась обычными поцелуями в щечку (это было так странно делать с Марком) и держанием за руки. Объясняла все просто: не люблю выражать чувства перед всеми. Что в какой-то степени правда, хотя огласки избежать не удалось, похоже, Марк позаботился, чтобы об этом начали ходить слухи и появилось пару статей в Интернете.
Зато увидела Сашу в среду, пусть ненадолго. Мы с Полиной и Никитой тусили в пабе, а он забежал на часик. Оказалось, что это они с Никитой придумали и предложили пабу устраивать вечера каверов, даже раньше сами выступали. Но потом им больше понравилось руководить процессом. А играют очень редко, особенно крайнее время. И кстати, владелец паба – их хороший знакомый.
Так вот, вечер каверов – он будет в четверг, то есть сегодня. И, конечно же, я уже там вместе с Полиной. Я не говорила ей обо всем, что касается Марка и наших фейковых отношений. Только пожаловалась насчет вторничного вечера.
Сейчас же мне необходимо было отдохнуть душой. Семейный ужин как-то забрал всю мою энергию, в частности, этот недоверчивый взгляд отца и довольный взгляд Макарова-старшего. Аня тоже была в шоке (тоже, как и я), а Марк на удивление был ангелом. Может, он отличный актер?
Мы с Полей приехали на час раньше. Все это время мы просто танцевали и болтали с Ником, с барменом. Народ прибавлялся. Парни же пришли где-то через полчаса, пригласив нас на какие-то VIP-диванчики.
– Чем планируете завтра заняться? – Спрашивает Полина, потягивая коктейль. – Я имею ввиду вечером, – я пожимаю плечами.
– Еще не знаю, – говорю я. – А ты?
– Ой, спасибо, что спросила, – радуется она, словно задала вопрос для того, чтобы самой ответить. – Мы завтра с Никитой поедем к его родителям, – подмигивает подруга.
– Что это значит? – Явно не понимаю, почему она так воодушевлена.
– Это значит, что завтра я буду вся в центре внимания, – она кладет руку Никите на колено, продолжая разговаривать со мной. Тот вздыхает. – Мне будут говорить, как ему со мной повезло, какое красивое колечко и вообще, что бы он без меня делал, – Никита ставит бокал на столик, обхватывая Полину за талию, и поворачивает ее голову к себе одним движением руки.
– Любимая, тебе что, моего внимания недостаточно? – Говорит с укором, но нежно. Усмехаюсь с добрым чувством, радуясь за эту пару. Подруга быстро целует Никиту в губы.
– Тебе просто неприятно, что кроме тебя у них появилась еще одна любимица.
– Нет, мне приятно. Даже очень, – и парень тоже целует девушку в ответ.
Закатываю глаза, улыбаясь и переставая на них смотреть. Думаю, если бы я перенеслась во времени и сказала той Полине, пятилетней давности, что все вот так обернется, то она бы очень разозлилась и покрыла матом.
– Ты уверена, что ничего не хочешь? – Интересуется у меня Саша, и я перевожу взгляд на него.
– Уверена, я закодировалась, – смеюсь я.
– Тут можно взять и не алкоголь, – улыбается парень. Ни разу не замечала. – Что будешь? – Веду плечом.
– Обычный сок сойдет, – он кивает мне и отправляется за соком.
Отодвигаюсь поближе к спинке диванчика и пару секунд наблюдаю за тем, как Саша уходит. Потом Полина, рассмеявшись, перестает обнимать Никиту и приближается ко мне вплотную.
– Может, это слишком наивно и романтично, но, кажется, вон тот парень… – указывает она на голубоглазого блондина, который настраивает инструменты на сцене, – очень симпатичный, – и добавляет шепотом: – И сексуальный, – смеется.
– Женщина, успокойтесь, – тоже смеюсь. – Не забывайте, что у Вас есть без пяти минут муж.
– Так я для тебя присматриваю. Достаточно хороший мальчик, часто его вижу.
– Спасибо за заботу, но не мой типаж.
– Нет, я знаю, что твой, – вздыхаю. – Во-первых, посмотри на его тело, – говорит Полина тихо, видимо, чтобы Никита не услышал. Поэтому просто улыбаюсь всей этой ситуации. – Во-вторых… ой, он смотрит, давай помаши, – берет мою руку и делает все за меня.
Тот парень тоже поднимает руку в знак приветствия, широко улыбаясь, и уходит в ту комнату, где я была на прошлой неделе и где все готовятся к выступлению.
– Ну вот, – грустно говорит Полина. – Но если что, мы всегда можем к нему туда зайти, – ее игривое настроение забавляет меня.
– Сидите, девочки, сейчас приду, – вдруг произносит Никита и уходит.
– А еще его зовут Антон, – продолжает подруга. – И у него, как ты успела заметить, шикарная улыбка, а его родители…
Полина все говорит мне про этого парня, а меня заинтересовал другой вид – тот, куда ушел Никита. Он подходит к Саше, который стоит около барной стойки и разговаривает с какими-то двумя парнями с очень внимательным и серьезным видом. Второго парня узнаю: тот самый, что приставал ко мне на вечеринке, а другого в первый раз вижу. Может, он тоже тогда был, но я его не запомнила.
Никита здоровается рукопожатиями с обоими. Пришедшие парни достаточно спокойны и много улыбаются.
– Полин, ты знаешь тех парней? – Спрашиваю я, не отрывая взгляда от них.
– Каких? – Недоумевает Полина, а я киваю в сторону стойки. – А, о. Ну это Сашины друзья. Никита тоже раньше с ними общался, но я к ним скептически отношусь. Потому что это даже не друзья, а какие-то собутыльники.
– Ты уверена, что они его друзья? – Было не похоже, что он был рад видеть того, кто до меня домогался, что тогда, что сейчас.
– Ну прям друзьями их не назовешь, но это его компания, – она делает глоток. – Насколько знаю. Они вроде неплохие парни, если не пьют. У Димы, это блондин, – тот самый, которого я в первый раз вижу. – Так вот у Димы есть, типа, девушка. Карина, кажется, зовут. Жалко мне ее: залетела, говорят, от него, а он все бухает. Меньше уже, но бухает.
– Жесть, – вижу, как эти парни уходят куда-то вглубь толпы, которая собралась уже около сцены.
– И не говори, – Саша с Никитой продолжают о чем-то разговаривать. Опускаю взгляд, рассматривая свои пальцы. – А второго зовут Тимур, веселый парнишка, – очень. – Но когда выпьет такой любвеобильный, – Полина издает смешок. – Помню, приставал ко мне, но Никита его вразумил. С тех пор только подкалывает меня, если увидимся.
– Да уж, – с этой стороной Сашиной жизни не хочу знакомиться и вообще соприкасаться с ней.
Парни возвращаются на места. Саша протягивает мне сок, как ни в чем не бывало, и я благодарю его. Никиту подзывает тот парень, которого мне советовала Полина, и они снова уходят. Слышу, как Никита объявляет начало вечера.
– Саш, зачем они пришли? – Я удивленно смотрю на Полину, которая задала этот вопрос, потом на него, осушая бокал с соком.
– Знать бы, – высматривает кого-то в толпе.
– Обычно они не тусуются здесь.
Парень ей уже ничего не отвечает. Я ставлю бокал на столик. Интересно получается, а мне никто ничего объяснить не хочет? Я, как бы, тоже тут.
Когда Никита возвращается, уже начинают выступать на сцене. Мы просто болтаем, хотя подсознательно не могу думать ни о чем, кроме этих двух парней.
Спустя несколько выступлений Саша выходит покурить. Не знаю так ли это, но мне кажется, он напряженный какой-то с тех пор, как пришли Дима и Тимур. Или это я стала напряженной. Вроде Саша ведет себя как обычно, но интуитивно понимаю, что это не совсем так.
Начинается грустная мелодия, многие начинают танцевать вдвоем: парни приглашают девушек, и Полина с Никитой тоже уходят. Хочу поговорить с Сашей, но не знаю, можно ли оставлять это VIP-ложе… разрываюсь.
– Девушка, даже не знаю, как Вас заинтересовать, – о боже, давайте не будем повторять эту же сцену с Тимуром. Почему он? – Все подкаты на Вашем фоне покажутся банальными, – парень садится рядом, широко улыбаясь.
– Так не подкатывай, – и вообще, кто подкатывает дважды?
– Ты подружка Поли? – Я не отвечаю, только гипнотизирую выход из паба. – Странно, что я раньше тебя не видел, – а вот что такое, он меня и не помнит. Смотрю на него равнодушным взглядом, пока он все также улыбается.
– Скорее к счастью, чем странно.
– Расслабься, котенок, мы просто вместе подождем одного человечка, – сдвигаю брови.
– Обязательно здесь?
– Если хочешь, можем потанцевать, – подмигивает Тимур. Ага, может, мне еще ему грудь показать? Которой нет, по его мнению.
Я показываю ему фак и сажусь на край дивана, ставя локти на колени. Тимур же, наоборот, плюхается к спинке. «Ты даже не замечаешь, сколько парней на тебя смотрит», – сказал Саша несколько дней назад. Хорошо, но когда это один и тот же чмырь, мне неприятно такое внимание!
– Котенок, – Тимур снова равняется со мной, проводя пальцами вдоль всего позвоночника. – Ну ты чего такая грустная?.
– Ты друг Саши, так? – Поворачиваю я к нему голову, и он приподнимает брови.
– Понял, – убирает руки, ненадолго поднимая их над головой, мол, «сдаюсь».
– А я не очень, – внимательно наблюдаю за ним. – Так вы друзья?
– Неблизкие, – проводит рукой по шее. – Но его девчонок я не трогаю, – говорит он, заставляя меня удивиться. Я, конечно, не девчонка Саши, но мне интересно, что скажет Тимур. – Да они и сами не идут. Вот зацепит он кого-нибудь на крючок и все: ни под каким предлогом от него не отлипнет. Даже если он передумает. Ни в какую! Мои быстро могут променять меня, – вздыхает. – Что такого он делает, не понимаю. Вам, что, там медом намазано?
– Типа преданность? – Усмехаюсь я. Очень уж любопытная вещь.
– Представь себе, – я разворачиваюсь к нему корпусом.
– А ты не думал, чтобы завязать с этим? – Парень переводит непонимающий взгляд на меня. – Почему ты против обыкновенных отношений? – Тимур ухмыляется и кладет руку себе на грудь, пока отвечает на этот вопрос.
– Котенок, я свободный и нормальный парень, которому нужен секс.
– Типа в отношениях его нет?
– В отношениях есть много неприятных сторон.
– Например? – Ведет плечом и скептически говорит:
– Постоянный вынос мозга, ревность, тупые расспросы, где был, что делал, эти дни ваши женские. Бесконечный список.
– Мне кажется, ты просто встречался не с тем человеком. Или проблема в тебе.
– Во мне?
– Да, – не сдержавшись, развожу руками я. – Кто в минусы отношений ставит женские дни?
– Ну а если вот мне позарез нужно потрахаться, а она: «Прости, милый, но я не могу», – фразу потенциальной девушки парень произносит, передразнивая.
– Ты что, животное, которое перетерпеть не может?
– Я тебе говорю, я нормальный парень со своими потребностями. Котенок, ты не сделаешь из меня каблука.
– Хорошо, а ты попробуй включить свои потребности побольше пунктов, – улыбаюсь я в ответ, отчего Тимур поднимает одну бровь. – А то ты застрял на низшей ступени, – рукой показываю как можно ниже эту воображаемую ступень: – Еда, вода, секс.
– Нет, – парень поднимает мою руку выше. – Вот где секс, – я усмехаюсь, закатывая глаза и улыбаясь. Он неисправим.
Опустив мою руку, Тимур поправляет волосы и, кажется, кого-то замечает, потому что встает с дивана. Он и меняется в лице, но все также улыбается. Смотрю в сторону того, кто пришел: Саша.
– Чего тебе? – Саша насторожен. Все нормально, Саш, мы тут… о сексе разговариваем.
– Да, я вспомнил, что ты мне косарь должен. А мне сейчас он так нужен, – отвечает Тимур и ладонями бьет себя по груди.
Саша переводит взгляд то на меня, то на Тимура. Затем он из кармана джинс достает помятые купюры, вытаскивает из них тысячу и протягивает парню, убирая оставшиеся обратно.
– Мерси, – расплывается в улыбке Тимур и медленно уходит, бросая мне на прощание: – Не забудь, – показывает снова рукой якобы самую высшую ступень, намекая о почетном месте секса в его пирамиде потребностей. Издаю смешок. Полина была права. Его друзья неплохие, пока не выпьют и если не считать их зависимость от случайного секса.
Саша провожает Тимура взглядом и садится рядом, обращаясь ко мне:
– Не забыть о чем?
– Не забыть развеселить тебя, – улыбаюсь я, смотря на серьезное лицо Саши. – С тобой все в порядке? – И легонько толкаю его плечом.
– Да, – парень немного смягчается. – А эти где? – Кивает на пустое место, где до этого сидели Полина с Никитой.
– Пошли танцевать, но так и не вернулись, – хотя песня уже закончилась.
Саша один раз кивает головой, мол, «все с ними ясно». А вот с ним не очень ясно. Не думаю, что с ним уж все в порядке. От него даже сигаретами не пахнет, хотя он сказал, что пошел курить.
– Ты не любишь эти вечера? – Спрашиваю я, усаживаясь поудобнее.
– Нет, почему? – Пожимает плечами. – Просто… просто сегодня нет настроения на музыку.
– Мне тебя не понять, – говорю я, и парень с любопытством слегка наклоняет голову набок. – Я без музыки жить не могу.
– Правда? – Улыбается.
– Да, это как… не знаю, как кислород. Ежедневная потребность, – кому-то секс, кому-то музыка.
– Осмелюсь предположить, что у тебя и сейчас с собой есть наушники.
– Конечно, – усмехаюсь и хлопаю рукой по сумке. И Саша все равно удивляется и издает смешок.
В этот момент возвращаются Полина и Никита с новыми порциями напитков, и остаток вечера проходит спокойно. Друзья-собутыльники Саши (как их назвала Полина) ушли почти под самый конец, потому что охранники и бармен им мягко намекнули, что если они продолжат себя непристойно вести (они выпивали, напаивали и некоторых девушек, приставая к ним), то придется выгнать их. Было не очень приятно за этим наблюдать. Смотрела, как реагировал Саша, но его взгляд был хоть и устремлен на эту ситуацию, но был равнодушен и не читаем. Ни единой эмоции не вышло на его лице.
Когда все закончилось, Полина с Никитой решили уехать, чтобы успеть собраться и к завтрашней работе, и к завтрашней поездке, потому что едут они на все выходные в соседний город. Саша захотел остаться. Я, было, согласилась, чтобы парочка отвезла меня до дома, но уже около машины, я сказала им уезжать без меня, а сама вернулась к Саше. Он был немного удивлен. Я знаю, что он успел выпить и не сможет отвезти меня, но я была не против и такси.
Парень предложил прогуляться вдоль речки, той самой высохшей, но видевшей мои слезы. Естественно, я согласилась. Наверное, ради этого я и осталась, ради прогулки по свежему воздуху в чьей-нибудь компании. Саша прекрасно для этого подходит.
24. Шаг сделан
Было очень спокойно возле речки, сплошная тишина. Мы с Сашей очень медленно идем. Все так безмятежно. И было бы так, если бы не неожиданно выпрыгнувшая лягушка, заставившая меня отскочить в его сторону и схватить парня за руку. Он лишь рассмеялся.
– Да она тебя больше боится, чем ты ее, – говорит Саша, щипая меня за бок. Теперь я отхожу (точнее, отлетаю) от него.
– Эй, никого я не боюсь, – я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, куда ускакала лягушка.
– Давай присядем, – предлагает парень и размещается на первой попавшейся скамейке.
Присаживаюсь рядом, и мы начинаем разговаривать о самом разном. Понимаю, что мне комфортно с Сашей, и я бы ничего не стала менять сейчас. Да даже прошлое не стала бы. Меня радует, что парень стал более открытым. Чувствуется разница между его многозначным взглядом, скрывающим все, что у него накопилось, и взглядом сейчас – никакого лукавства. Ты можешь сказать какую-нибудь фигню, он лишь улыбнется и ответит подобной же фигней. А если не ответит, то мне стоит просто рассмеяться самой, чтобы он понял, что это сказано от балды.
– Ты тоже считаешь, что секс важнее всего? – Ударяет мне в голову спросить это, и я прикусываю губу.
– В смысле тоже? – Саша поднимает уголки губ, сдвигая брови.
– Ну неважно, – отмахиваюсь я, но он еще больше не понимает. Издаю смешок. – Нет, это не про меня, если что. Ну так, твой ответ?
– Нет, наверное, не важнее всего.
– Ну вот и почему тогда ты против отношений? Нет, я не уговариваю изменить свою точку зрения, мне лишь интересно, почему так, – настаиваю я.
– Какая ты любопытная, – тяжело вздыхает парень.
– Ну, Саш, чисто научный интерес.
– Я тебе подопытный кролик, что ли? – Усмехается он. Умоляюще смотрю, наигранно надув губки и заставляя его переключает взгляд куда-то перед собой ненадолго. – Ну, как бы цензурно выразиться… не существует никаких долго и счастливо. Любовь – это иллюзия. Ее не бывает.
– Вообще?
– Вообще.
– А как же Полина и Никита? – Он замолкает, похоже, вопрос застал его врасплох.
– Без понятия, что у них, я в чужие дела не лезу, – он проводит рукой по шее, особенно выделяя крайнее слово.
– То есть любви нет? Вообще никакой?
– Да.
– А как же, например, родительская любовь? Или любовь к животным?
– Ну животных любят, словно они живые игрушки. А родители… на уровне инстинкта.
– Не поняла.
– Всеми людьми движет эгоизм. Кто-то реализует свои эгоистические намерения, воспитывая детей так, чтобы они гордо несли свою фамилию, помогали родителям (в том числе в преодолении одиночества), не совершали их ошибки (опять же: решение своих проблем через детей). А кто-то реализует это по-другому, без детей.
Молчу около минуты. Эгоизм? Да, неизбежное явление, но чтобы заменять понятие любви родителей к свои детям на простой инстинкт и эгоизм, это я не знаю, как нужно заблуждаться. Неужели Саша считает, что и покойный отец не любил его, а реализовывал свои намерения?
– Я с тобой не соглашусь, – мотаю я головой. Парень пожимает плечами и смотрит мне прямо в глаза.
– Тем не менее, существуют детские дома, ты же знаешь, – я сдвигаю брови от его слов. Веское доказательство в пользу его теории.
– Но не все дети попадают туда из-за отказа от них родителей. Тем более, что не все там оказываются, к счастью.
– Но, к сожалению, их там очень много.
Да, я прекрасно это знаю. Если б это не было проблемой нашего общества, у меня не было бы моей работы, но это не значит, что родительской любви нет. Просто у одних не хватило ума позаботиться о ребенке или справиться со своими вредными привычками, а другие – люди нравственные.
– А я все равно верю в любовь. В любую, – говорю я, положив одну ногу на другую. – Она есть.
Может, не у каждого в жизни она есть, а это зависит лишь от человека – замечает он ее или нет. Вот живешь всю жизнь и думаешь: «Нет, меня никто не любил, и я никого не любил». А на самом деле, это не так. Все от простого отсутствия веры в нее. Ведь мир меняется не сам по себе, а от изменения нашего собственного мышления и мировоззрения. Как посмотришь на вещи, такими они тебе и кажутся, что в голове у тебя запрограммировано, то ты и видишь.
И пока ты считаешь, что любви нет, ее и, правда, нет. И нет ее только для тебя в твоей жизни или в определенный ее отрезок. Но это абсолютно не значит, что ее нет как явления. Она есть! Есть! И существуют она лишь в координатах тех людей, кто верит в нее и замечает, видит, чувствует ее.
Саша проводит руками по ногам, немного задумавшись, а я недолго наблюдаю за тем, как птицы летят над водой.
– Может, оно и к лучшему, – наконец говорит парень. Я непонимающе смотрю на него, и он приподнимает уголки губ. – Каждому нужно что-то, чтобы в случае чего идти дальше. Что-то, ради чего ты встаешь каждый день по утрам.
«А ради чего ты встаешь по утрам? Что заставляет тебя не падать духом в сложной ситуации?», – хотелось бы мне спросить это у Саши, но не знаю, стоит ли. Его взгляды на некоторые вещи так разнятся с моими, что я боюсь с ним поссориться или зайти в тупик, поставив под вопрос наше общение.
– Почему ты решила заниматься благотворительностью? – Вдруг спрашивает парень. – Именно детских домов, – я убираю себе выпавшую прядь за ухо.
– Просто, – скидываю ногу с другой, упираясь руками в скамейку и уставившись на свои кроссовки. – Просто однажды я с папой ходила в один из таких детских домов. Не помню уже зачем, так за компанию по его делам. Ну, дети как дети. Но один мальчик подошел ко мне и спросил, не видела ли я его маму. Сначала я опешила, мол, почему он спрашивает, и ответила, что не видела. А он расстроился и сказал, что… весь день ждет ее и… – снова вспомнив ту ситуацию, голос как-то стал тише, а нос слегка загудел. Поднимаю голову, устремившись глазами вдаль, – сказал, что ждет ее, потому что она приснилась ему и обещала прийти, – поправляю волосы назад, зачесывая их ото лба к затылку. – Я не знала, что ответить, понимаешь, – мотаю головой, снова смотря на него и поджимая губы. – Я пытаюсь хоть как-то обустроить их жизнь, чтобы они не нуждались ни в чем, – Саша касается моей спины, проводит по ней рукой, подсаживаясь ближе, и приобнимает меня. – Но я все равно не могу им ничем помочь, ведь ничто не заменит настоящей семьи.
– Ты же не можешь их всех усыновить.
– Я знаю, – опускаю я взгляд, тяжело вздохнув. – Поэтому делаю все, что в моих силах. Какая разница сколько у тебя денег, и какую по счету покупаешь дорогую машину, если у тебя нет семьи, родных и близких людей.
Нет, плакать мне не хочется, но стало грустно. Моя совесть, излишняя ответственность за все, что есть в моей жизни (даже за то, что от меня мало зависит) всегда тяжким грузом напоминают о себе. И это желание угодить всем, сделать все так, чтобы всем было хорошо. Как жаль, что неосуществимо.
Вдруг Саша, придерживая меня за шею другой рукой, поворачивает мое лицо к себе и целует меня. Целует! Успеваю заметить это намерение за секунду до соприкосновения с его губами, но не отказываю, закрыв глаза и нахмурившись. После непродолжительного поцелуя отстраняемся, удивленно смотря друг на друга. Прямо сейчас я в деталях вспомнила тот поцелуй в лифте, кода была в стельку пьяная. Черт, я ведь так и знала, что что-то вылетело у меня из головы. Почему-то я помнила, как он поцеловал меня, но то, что инициатором была я, как-то это стерлось из моей памяти и теперь вернулось.
Его зрачки бегают из стороны в сторону, а рот слегка приоткрыт. Тут Саша сглатывает и вытягивает шею, убирая свои руки от меня.
– Я… просто хотел проверить, – говорит он. Я сдвигаю брови, все еще не понимая. – Это ты только по пьяни плохо целуешься или всегда.
Еще больше удивляюсь тому, что он сказал. Серьезно? Мы тут о детских домах, о детях, о семье, а он хотел проверить, надо же. Вот человек – дурак или нет?
– Ты соображаешь… так, стоп. Плохо целуюсь?
Саша становится каким-то растерянным, облизывая губы, и кротко кивает, натягивая тупую улыбочку.
– Да.
– Оу, – фыркаю я, недоумевая. – Раз ты такой профессионал, то чего ж до сих пор не научил? – Парень резко вскидывает брови, а я усмехаюсь, приподнимая один уголок губ. – Да, где же твои мастер-классы?
Кажется, я не только в пьяном состоянии могу молоть чушь. Хотя думаю, это давно понятно, в особенности ему. И, видимо, эта способность передается воздушно-капельным путем, потому что Саша, зачесывая волосы назад, говорит:
– Ладно, хорошо.
Спустя пару секунд тишины мы подаемся вперед друг к другу. Я направляюсь навстречу его губам, положив одну руку ему на ногу, а другую на шею. В животе все наполняется приятным покалыванием, охватывая и область ниже его, когда поцелуй, уже более страстный и чувственный, повторяется. Саша придерживает мое лицо, углубляя поцелуй и стараясь засунуть язык как можно дальше, но я этого не принимаю и пытаюсь отстраниться, наклоняясь назад. Парень следует за мной, не прерывая контакт, и, когда пути назад уже нет, я сама отталкиваю его. Он недоумевает и выпрямляется, перемещая руки на мою талию.
– Ты чего так напираешь? – Произношу я, удивляя Сашу. Я усаживаюсь поудобнее, разворачивая к нему корпус. – Попробуй понежнее, – откидываю волосы назад, кладя руки ему на плечи. – Смакуй и наслаждайся процессом.
Снова подаюсь к Саше: он отвечает взаимностью и уже плавно, но все с той же пылкостью соприкасается с моими губами. Закрываю глаза, а сердце бешено стучит, причем уже давно, просто только сейчас замечаю. Сейчас все пошло настолько гладко, когда наш общий темп совпал. И он настолько нежный, ласковый и властный одновременно, что в его объятиях я так глубоко утонула и совершенно забыла вообще, который час.
Нехотя прервав поцелуй, я провожу руками вдоль его предплечий, не отрывая взгляда от его небесно-голубых глаз.
– Что скажешь теперь? – Спрашиваю я, и, кажется, будто вся умиротворенная тишина разрывается от моих слов, и так сказанных довольно тихо.
– Как бы ученица не превзошла своего учителя, – отвечает он, также стараясь сохранить витающую вокруг атмосферу.
– Тогда, – краснею я, – урок окончен? – Мы убираем друг от друга руки, и он говорит, что да.
На сегодня хватит, в смысле, вообще хватит. И я, и он трезвые, а нас так понесло. Три поцелуя с ним за день – это рекорд. Три хорошее число, Бог любит троицу. На этом и остановимся.
Об этом мы решили об этом не разговаривать; не в письменной и не в устной форме решили, конечно, а в мысленной. Только все наладилось, поэтому не собираюсь насчет этого что-либо выяснять. Думаю, он тоже. Будем считать это, действительно, небольшим уроком или проверкой способностей в поцелуях. Все-таки не одно и то же: целоваться под градусом и целоваться осознанно.
И все равно что-то поменялось. Мы посидели еще минут пятнадцать, и он отправил меня домой на такси, но мне хотелось порхать. Надеть самое красивое и пышное платье, кружиться в нем, много улыбаться, смеясь на всю улицу, чтобы волосы развевались на ветру. И танцевать, хотелось танцевать. Не спать до утра, прокручивая в голове каждую секунду этого вечера, каждого прикосновения, которые провоцируют появление мурашек, бегающих вдоль рук, спины и по ногам. Вспоминать каждый сантиметр его лица.
Это неразумно, безумие. Вряд ли Саша сам сможет назвать это чем-то таким же, как и я. Думаю, может, он назвал бы это поцелуями без обязательств и был бы прав. А я была бы не против, наверное. Все мои прежние взгляды на отношения с парнями были о том, что нужно делать все постепенно, следовать разумному, но прислушиваться к чувствам; о том, что все должно быть определено: есть что-то или нет; что если уж целуешь, то все – шаг сделан. Поцелуи – это серьезно, отношения – это серьезно и обдуманно. Возможно, все эти мои взгляды до сих пор остались возле его кровати.
Сейчас я не хочу думать. Мне без разницы, к чему это приведет, мне все равно до тех пор, пока утро не наступит. А сейчас мне так легко, и в душе моей загорелась какая-то надежда. Вера в то, что я снова ошибаюсь насчет парня. Как бы мне хотелось ошибиться в том, что он другой, и узнать, что для него близкие и очень близкие отношения с девушкой – не пустой звук. Так хочется оказаться неправой, чтобы для Саши наш поцелуй значил хоть что-то.
Я не знаю, будет ли мне когда-то известно о том, что важнее всего для него; о том, что спасает его в трудные дни, и ради чего он живет, о чем его сны. Мне известно то, что я вижу в нем, когда просто смотрю ему в глаза или когда слушаю его речь. Я фиксирую то, как он проявляет себя, как реагирует, как меняется его лицо, когда я говорю ему о том, что важно для меня. Возможно, Саша сам не знает и не подозревает об этом. И если для него любовь – это иллюзия, то у меня все иллюзия, мне лишь кажется. Странно, но я согласна утонуть в его иллюзии.
Надежда и вера поселились в моей душе, несмотря на все слова парня. Вместе с ними я радуюсь крайним часам этого дня, крайним минутам перед тем, как лягу спать. Завтра будет уже не так. Мы, может, никогда к этому не вернемся, но сейчас глубоко внутри я верю и надеюсь. Как бы безумны не были мысли в моем подсознании, я их, наверное, не озвучу. Ни мысленно, ни вслух.
