Текст книги "Свет Черной Звезды (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Катрин, – хрипло просипел он. – Призови мир, уходи к Араэдену, он спасет, он сможет, он…

Да, он смог бы в любом случае, я в курсе. Но сейчас Араэден спасает ребенка убитой твоим отцом женщины, и скорее всего Араэн принц Ночи застукает его на моменте, когда кесарь будет вспарывать мертвой матери живот. Двусмысленная окажется ситуация, более чем, так что у меня ни малейшего сомнения нет в том, что сильнейший из темных принцев бросится убивать моего кесаря с яростью утратившего все в этой жизни мужчины. И это будет сокрушительная ярость, а на руках у императора окажется новорожденное дитя, и забота обо мне, сунувшейся в самое пекло, чтобы втолковать этому пустоголовому арахниду, что не надо плевать в колодец, если другого еще не выкопал… в смысле не смей уничтожать МОЙ МИР, сволочь!

И в этот момент решил высказаться Элионей:

– Она лжет. Синее пламя не стал бы травить жену своего союзника.

Скептически глянув на него, издевательски протянула:

– Сказал светлый, подвергнувший собственную мать остракизму и заточивший ее в темнице.

Фиолетовые глаза пресветлого принца полыхнули бешенством, и этот… очень недалекий индивид, в бешенстве заорал:

– Она осквернена! Она спала с темным! Отдавалась ему! Она родила от него!

– Да, о Великий Белый дух, ты ему тут морально во всех позах уже пару дней отдаешься, так, что кто бы говорил об осквернении, но только не ты, слизняк бесхребетный! – откровенно не сдержалась я.

Нервы, вероятно. Или голод. Даже не помню, сколько суток уже не ела. И Элионею стоило бы понять меня и простить, женщин в принципе полагается понимать и прощать, но это был какой-то неправильный светлый, и вместо того чтобы стоять там и не отсвечивать, он вдруг весь засветился, засиял даже, я бы сказала и…

И тут я сказала:

– Мне что, даже умереть не дадут спокойно?

И Арахандар смел его стеной тьмы, абсолютно не озаботившись сохранностью принца после сего действа. Элионея снесло так, что на проходе и дальней стене остались следы крови, но… кто я такая, чтобы еще и ему сочувствовать?!

А в следующее мгновение звякнули цепи Акъяра и принц рухнул на пол, тяжело дыша и пытаясь подняться.

Даже не глядя в сторону искалеченного и обессиленного сына, Арахандар холодно произнес:

– Кладки с порохаром, – то есть слово порох он тоже коверкал, – находятся под храмом, в Драконьих горах и у подножия Дыхания Смерти. Разберись, если все еще ее хочешь.

И быстро подойдя ко мне, Властитель Ночи больно ухватил за запястье.

– Не… смей ее… – начал было принц Ночного ужаса.

Но нас уже поглотил портал.

***

Арахандар перенес нас самым удивительным образом в… спальню. Нет, не то чтобы я действительно удивилась, но это была спальня без окон, без дверей, с каменными плохо оттесанными стенами и неожиданно теплым полом. Собственно теплый пол меня очень порадовал, так что, подхватив наиболее чистый из обнаруженных в шкафу плащей, я невозмутимо устроилась именно на полу, потому что к этому моменту уже абсолютно продрогла в своих мокрых платьях.

Властитель Ночи, глядя на меня тяжелым полным ненависти взглядом, рухнул в массивное кресло и в его руке появилась бутылка вина, с которой медленно стек воск изолирующий пробку, после исчезла и сама пробка. Я отстраненно подумала, что где-то там, полагаю в столице Тэнетра сейчас рождается ребенок… Если кесарю удастся его спасти – заберу себе и назову Адрасом. Если нет? А впрочем, какое может быть «нет» если там кесарь? Он справится. Акъяр, как гений и создатель этого самого «порохара» тоже справится, как бы ни был сейчас обессилен, Араэн принц Ночи… я полагала со сто процентной вероятностью, что умрет. Умрет, перед смертью увидев истерзанное тело своей любимой женщины. Жуткая смерть, и жуткое осознание, того что она пережила перед собственной смертью…

Я опустила взгляд, стараясь скрыть собственные эмоции, или хотя бы ту ненависть, что плескалась во мне по отношению к главному арахниду Тэнетра. И в то же время – а разве мой отец не отдал меня на растерзание кесарю исключительно во имя собственных целей и ни на миг не задумавшись о том, что будет собственно со мной? Отдал. Зная о том, кем является кесарь, зная о сотнях исчезнувших девушек, которые так никогда и не вернулись из спальни нашего вечно молодого безумно жестокого императора. Ароиль Астаримана знал обо всем – но не жалел ни секунды, относясь ко мне не как к ребенку и дочери, а как к средству достижения цели и не более. Похоже, у Арахандара Властителя Ночи отношение было примерно таким же…

– Знаешь, невольно задался вопросом – зачем ты явилась? – вдруг спросил темный.

Выиграть время, идиот.

– Спасти Акъяра, – прозвучало вслух.

– Зачем? – вопрос с издевкой.

Потому что Акъяр чертов гений, а еще достаточно умен, для того, чтобы сейчас рвануть не к кладкам с магически усиленным порохом, а во дворец кесаря, где переданная им информация придется очень кстати и Динару и лорду Кеанрану. Ну и потому что это уже будет второй вариант решения проблемы, а мы, Астаримана, всегда предпочитаем иметь как минимум два плана.

Но вслух, я естественно сказала иное:

– Никто не заслуживает такой смерти.

Пафосно, да, немного даже истерично, но я женщина, или как?!

К сожалению, о том, что я женщина – вспомнил и темный.

Движение рукой и черный плащ на моих плечах осыпался лепестками черных же роз… нет, они с кесарем вот точно родственники.

– Странно, – произнес Властитель Ночи и повторил свой пасс рукой.

Ткань моих платьев осталась на месте, а я порадовалась предусмотрительности супруга – здорово иметь одежду из ткани, не подвластной магическому уничтожению.

– Значит, разденешься сама, – не став упорствовать с магией, устало произнес Арахандар.

Так, я надеюсь, там ребенок уже родился… вспоролся… вытащился… Не то, чтобы была какая-то разница, но мне уже нужен был кесарь. Причем прямо сейчас, потому что вызывать сюда Мрак я побоялась – видела как арахнид радостно выпивает все темные сущности, мир побоялась тоже – с этого станется ему в глаз тыкнуть, а я вообще не в курсе есть ли у Сатарэна второй, так что мне нужен был кесарь!

– И? – махом допив вино, вопросил Арахандар. – Время, женщина, его у нас не так много, как мне хотелось бы.

Взглянув на Властителя Ночи, подумала, что я сейчас вовсе не удивлюсь, если после этих слов он достанет совершенно не ЭТО, а какой-нибудь любовно хранимый и тщательно лелеемый пыточный набор.

Но почему-то, сознание ухватилось именно за слово «время». Время, да… Попав в Рассветный мир кесарь приходил в себя около года, потому что это был совершенно чуждый для него мир, мне же переход дался на порядок легче – во мне уже текла кровь кесаря. А вот сколько времени потребуется шенге и Рарге с Рухом я не знала…

И в этой ситуации бесило многое. Бесило, что Динар доверял Синему пламени, а тот оказался трусливой, тупой мразью, готовой на все исключительно мести ради.

Почему так вышло?! Почему Динар не увидел и не ощутил опасности? Потому что ему лично Цвет никогда врагом не был?! Ему нет, а мне и оркам да, и ладно бы хоть бы причина была достойная, а так – мужик обиделся, потому что принцесса Селения не его выбрала. Просто гнев обиженного мужчины? Да он пыль в сравнении с тем, что принцесса сделала своей стране, являясь единственной наследницей и предпочтя орка, такому нужному для ее страны браку с Хорнией. Как итог – ее отец умирал, зная, что передать трон некому, ее народ был порабощен Хорнией и более двадцати лет выплачивал репарации, практически подыхая от голода из-за непомерных налогов. И вот у них оно было – право на гнев, злость и месть, а Синее пламя, он то в чем пострадал? Не понимаю… и не виню Динара, за то, что он тоже не сумел понять. Такое просто не поддается логике, никак и ни в чем. Но хотя бы поговорить с Мейлиной он мог? Она бы рассказала, как долго кесарь приходил в себя, и аналогии Динару с его то мозгами провести было бы не сложно!

Но видимо он так и не простил ей моей смерти…

А я, слышавшая ее отчаянное «Динар…» в принципе уже не уверена в том, что она самой себе это простила, так что вероятно нет больше ни Вишневого острова, ни его ведьмы.

– Кари! – с угрозой произнес Властитель Ночи, заставляя перестать сожалеть о прошлом и сосредоточиться на будущем.

Будущее глядело на меня жаждущими удовлетворения своей скотской натуры темными глазами, и продолжало бухать, неотрывно взирая на меня же, взглядом многопожившего мужчины. Алчно так глядя… Нет, ну с этим определенно нужно что-то делать, еще пару лет в том же духе, и западать на меня начнут уже тысячелетние.

– Слушайте, исключительно любопытства ради, сколько вам лет? – сильно сожалея об утрате плаща, поинтересовалась я.

– Много, – нехорошо осклабившись, произнес Арахандар.

С трудом подавила желание позвать кесаря прямо сейчас, поэтому нервно поинтересовалась у мира:

«Сатарэн, а где мой муж?»

«Который?» – неожиданно спросил мир.

Да, действительно.

«Ну, допустим о первом ты вряд ли знаешь, – нервно начала я».

«Ракард Аршхан пребывает на территориях орков», – мгновенно доказал обратное Сатарэн.

Потрясающе просто.

«Хорошо, где в данный момент мой третий муж?!» – я поняла, что нервничаю основательно, едва Арахандар встал, одновременно доставая из брюк вовсе не ту штуковину, которую мне столь безответственно в контексте сохранения этой штуки в боеспособном состоянии, некогда демонстрировал Динар. О нет, темный властитель оказался куда как умнее/мудрее/опытнее и прочее, потому что из ножен спрятанных в брюках, он извлек собственно нож. Судя по всему острый.

– Я смотрю, ты не торопишься, – садистски улыбнулся он мне.

И тут мир сообщил:

«Император Эрадараса сражается с принцем Ночи».

Нашел, гоблин его раздери, самое идеальное время для схватки!

И я лучезарно улыбнулась Властителю Ночи, шагнувшему ко мне с ножом наперевес, отчетливо понимая, что могу даже сейчас позвать кесаря и он придет, но столь же отчетливо осознавая, что это едва ли будет хорошим решением.

– Послушайте, – с трудом сдерживая желание отодвинуться от психованного Властителя Ночи, – а как на счет поговорить?

Арахандар остановился, неестественно плавно склонив голову к левому плечу, и произнес:

– А смысл?

А действительно.

И я улыбнулась еще лучезарнее, потому что боль в руке, едва я начала призывать магию, стала зверской, а гримаса боли сейчас являлась вовсе не тем, что я могла бы себе позволить.

Но владыка Тэнетра все же уловил изменения, остановился, неожиданно улыбнулся и очень мягко произнес:

– Кари Онеиро, девочка из Великого Пророчества, жаль тебя разочаровывать, но в этом месте магия не действует.

– Ваша – возможно, – мило улыбнулась я, – а моя вполне себе отзывается.

И из каменного пола, на котором я держала ладонь, начали прорастать темные, почти угольного цвета корни непонятно чего, с которыми я непонятно что могла делать. Но смотрелось – очень внушительно. И Арахандар впечатлился настолько, что даже отступил на шаг. Я кстати с удовольствием последовала бы его примеру и тоже отползла подальше, но продолжала делать хорошую мину, при крайне плохой игре. В смысле корни отозваться то отозвались, но, кажется, это были даже не корни, а что-то вполне себе… живое. Мама… в смысле папа, в смысле шенге… как же ты мне сейчас нужен.

– Ты ведь выживешь, не так ли? – внезапно спросил Арахандар.

– Возможно, если ваш старший и сильнейший из сыновей успеет ко мне вовремя, – и я все так же мило улыбалась.

А корни… лапы… отростки, взяли и погладили мою ладонь снизу так, чтобы этого движения не увидел Властитель Тэнетра. Не могу сказать, чтобы это движение меня хоть как-то успокоило.

– То есть, есть шанс, что ты останешься жива, – уверенно произнес Властитель Ночи, вернувшись в кресло и берясь за вторую бутылку вина.

– Шанс есть всегда, – произнесла я банальнейшую фразу и поднялась.

Не то чтобы я горела желанием привлечь внимание крайне неприятной мне по многим объективным причинам персоны, но вот плащ был определенно нужен – я продрогла. Пройдя к шкафу, достала наименее поношенный из плащей Властителя Ночи, закуталась в него, и, пройдя к самому арахниду, с поистине царской грацией опустилась в кресло напротив.

– Истинная богиня, – с какой-то горечью прокомментировал он мой демарш.

О, я могла бы рассказать Арахандару многое… это была бы примечательная сказка о принцессе-утырке, от чьей походки приходила в неописуемый ужас королева-мать, и чей облик отпугивал даже самых алчных любителей власти, но… к чему такие подробности в разговоре с тем, кто уже обречен. Причем каждый из нас двоих, был гранитно уверен в смерти оппонента.

– Знаете, мне не понятно только одно – почему вы решили уничтожить этот мир?

Я действительно никак не могла понять этого. Уничтожение меня, Эрадараса, да даже людей – это было вполне объяснимо, но уничтожать мир, который стал домом?

Арахандар взглянул на меня тяжелым взглядом, а затем зло процедил:

– Потому что богов уничтожают лишь в чертогах, их породивших.

Я не была уверена, что правильно перевела сказанную им фразу, все же у тэнетрийцев был несколько иной акцент, а способ передачи знаний кесарем едва ли можно было назвать идеальным, но все же.

– Уничтожение богов? – переспросила я, заинтересовавшаяся в первую очередь данной формулировкой.

С бутылки вина, удерживаемой Арахандаром, медленно стек воск, пробка попросту испарилась, и сделав первый глоток вина, Властитель Ночи произнес:

– А ты полагаешь тот, кто способен вдохнуть жизнь в мертвых, должен называться как-то иначе?

Поведя плечом, предположила:

– Маг Жизни?

Взгляд арахнида потяжелел значительно сильнее, хотя куда уж сильнее, и Властитель спросил:

– Ты – маг Жизни?

– Вероятно да, – не слишком уверенно ответила я, памятуя о том, что кесарь одним только ему ведомым способом умудрился раскрыть во мне способности даже мага Земли.

При воспоминании о том, как именно кесарь их раскрыл, я поняла, что уже вовсе не мерзну, даже слегка жарко стало… чтоб его гоблины сожрали.

– Видите ли, – стараясь отвлечься, продолжила я не особо приятный диалог, – я не сильна в практической магии, а, некоторые обстоятельства моей жизни привели к тому, что теория так же благополучно миновала мое сознание. Единственное, что я могу утверждать со всей уверенностью – мой дед был магом Жизни и его дар в какой-то степени перешел ко мне.

Взгляд Властителя Ночи полыхнул багровым отсветом, заставляя вспомнить с кем я в принципе разоткровенничалась. И заставляя понять, что в его фразе: «Потому что богов уничтожают лишь в чертогах, их породивших» было гораздо больше, чем намек на уничтожение меня и кесаря.

Я посидела, пристально взирая на властителя Тэнетра и собирая

по крупицам ту информацию, которая у меня в принципе имелась об арахниде и его семействе. И казалось бы крупицы… но крупица к крупице, и картина стала вырисовываться!

– Вы уничтожили высших, – уверенно произнесла я.

Арахандар улыбнулся, и это была очень мерзкая улыбка. Примерно столь же мерзко улыбался Локар в моем Рассветном мире, и я отчетливо вспомнила слова Сатарэна: «Темные были способны выпивать сущности. Выпивая, привязывать к крови и передавать в наследие». Да уж, вот тебе и род Архаэров поглощающих силу.

– Мне просто интересно – высшие в курсе, что послужило началом их гибели? – поинтересовалась я.

Поведя могучим плечом, Арахандар все же ответил:

– Силу в мужчине пробуждает женщина, Кари Онеиро. Истина, о которой не принято говорить ни среди светлых, ни даже среди детей Ночи. Женщина… та, что заставляет стать сильнее. Та, ради которой ты вынужден стать сильнее. Та, что заставляет кровь вскипая бежать по венам… Такая как ты, Великая Черная Звезда.

С трудом подавила улыбку. Нет, правда, где он был в мои пятнадцать лет, со всеми этими не особо завуалированными комплиментами? Впрочем, даже тогда, я едва ли поверила бы, что уж говорить о «сейчас». Но моей задачей было тянуть время, соответственно я продолжала взирать на Властителя Ночи самым заинтересованным из взглядов, на которые только была способна. И это подтолкнуло его к продолжению.

– Высшим не стоило играть с чувствами моего деда, – произнес Арахандар. – Они были богами, да, но мужчина, который действительно любит, ради своей женщины бросит вызов даже богам. А превосходство в силе сыграло с высшими плохую шутку – мы не могли их победить, но выпить сумели.

Насколько я поняла, речь сейчас шла о той самой ночной дриаде… надеюсь, она внешне хоть была попривлекательнее лесных, а впрочем – мой пример доказывал, что темные вполне способны менять внешность женщин под свой собственный вкус… Невольно бросила взгляд на тонкую кисть руки, пальцы, ставшие изящными и длинными… Кесарь изменил даже мои руки, что уж говорить о лице. Впрочем, не о том думаю.

И улыбнувшись Властителю Ночи, напомнила:

– Вы говорили об уничтожении мира высших.

Он кивнул, задумчиво глядя на меня, и вдруг улыбнулся.

– Ты понимаешь, что произойдет, когда Араэден придет за тобой?

О, несомненно! Ты сдохнешь, причем в мучениях.

Но вслух, я мило поинтересовалась:

– И что же?

Арахандар улыбнулся шире и злораднее. Наследница Оитлона сделала логичный вывод – кесаря планируется убить. Как? Вероятно так же, как арахнид убил своих сыновей – поглотив их силу, в смысле их высших, которых вероятно сам детям и выделил. Неплохо так – «я дал, я и взял обратно». Одна маленькая неувязочка – тень кесаря, в смысле Локар, остался в моем мире, так что Властителя Ночи ожидал сюрприз, причем малоприятный.

– Ваша улыбка очаровательна, но малоинформативная, – позволила я себе замечание.

Не став комментировать сказанное мной, Арахандар задал собственный вопрос:

– Мой сын сможет тебя излечить?

– Если речь идет о вашем старшем сыне, то он меня даже с того света запросто достанет, – сообщила я то, в чем не сомневалась ни секунды.

– Замечательно, – коварно усмехнулся Властитель Ночи, – в таком случае я подожду.

Замечательно, подождем вместе.

– Сколько мужчин у тебя было? – внезапно спросил темный.

Нервный смех я подавила, посидела, сдерживая улыбку, и спустя несколько секунд, все же ответила:

– Мужей – трое. Вы четвертым будете.

Не могу сказать, что Арахандар как-то удивился, но как оказалось, интересовало его иное:

– Я спросил о мужчинах, женщина.

«Сатарэн, мой муж все еще занят?» – поинтересовалась, просто чтобы сдержаться.

«Все еще – да», – задумчиво ответил мир.

– Много! – уверенно соврала я. – Очень много. Правда, должна признать, по началу, когда я еще была менее опытная, они в основном от меня сбегали… часто впереди собственных лошадей и свиты, но впоследствии ситуация изменилась, да.

Арахандар удивленно приподнял левую бровь.

– Поверьте, в подробности лучше не вдаваться, – улыбнулась я.

– Все самое любопытное обычно кроется в деталях, – возразил темный.

Я могла бы согласиться, но не стала развивать тему в принципе, ощущая то, что едва ли мог ощутить Властитель Ночи – кесарь приближался. Не знаю, как – но я это чувствовала. Ощущала приливом уверенности и спокойствия, предчувствовала всем телом, и просто знала, сама не ведаю как.

И когда рухнули стены, сокрушая в пыль убежище темного, я лишь улыбнулась так, как может улыбаться лишь абсолютно уверенная в своем мужчине женщина, и улыбнулась шире, когда застыл, явно потрясенный Арахандар.

– Сюрприз, – протянула я с нескрываемой издевкой.

– Даже спорить не буду, нежная моя. Держи.

И мне в руки сунули нечто синюшное, мокрое, окровавленное и орущее ровно до того момента, как оказалось у меня в руках. Потому что стоило мне подхватить ребенка, как он затих, удивленно вглядываясь в меня синими глазками на смуглом обрамленном черными мокрыми волосами личике.

И как-то неожиданно весь мир съежился вот до этих маленьких глаз, и я неосознанно прижала ребенка к груди, внезапно понимая, что кажется, никому его не отдам.

– Нежная моя, почему у меня вдруг возникло такое ощущение, что я только что сделал тебя матерью? – на оитлонском спросил Араэден.

– Вероятно, потому… что вы только что сделали меня матерью, мой кесарь, – едва слышно отозвалась я.

– Вот ты какое, непорочное зачатие… – с насмешкой протянул император.

Подняв на него рассеянный взгляд, я отметила и порванную местами одежду властителя Эрадараса, и окровавленные руки, и в целом довольно потрепанный вид, и язвительно заметила:

– Судя по всему, роды были тяжелыми. Отец, как я понимаю, не выжил?

Кесарь лишь отрицательно мотнул головой.

Да… жизнь.

– Ну, как минимум, вы должны были получить удовольствие от мести, – пожав плечами, сказала я.

Мрачный взгляд кесаря был выразительнее тысячи слов и собственно я поняла все, что он имел ввиду по поводу такой мести. А в следующий миг для Араэдена не осталось больше ничего, кроме того, кто только что заставил его убить наследника Ночи. И ключевым тут было слово «заставил», а подобного кесарь не терпит.

– На всякий случай напоминаю – у меня ребенок, и призывать Сатарэн имея на руках новорожденного светло-темного не слишком разумно, так что предлагаю долгую и мучительную казнь заменить на быструю и очень мучительную и мне пора ребенка кормить. – На языке этого мира произнесла я и уточнила: – Кстати кто у меня?

– Сын, – сухо ответил кесарь.

«Адрас» – мгновенно решила я, и хотела было встать, чтобы освободить кесарю место для убиения отца своего, но Араэден лишь кратко приказал:

– Сиди.

И на этом общение со мной было закончено. А в следующий миг живые корни неведомо чего вырвались из каменного пола, ломая его в крошево, и мгновенно сплели беседку, ограждая меня от и главного арахнида, и собственно самого кесаря. И судя по тому, что едва плетение было завершено кесарь опустил руку – силу Земли призвал именно он. Замечательно просто – он менее чем за сутки уже маг Земли, а я все еще защиту нормально выплетать не научилась.

На мой мрачный взгляд кесарь лишь укоризненно покачал головой, а затем передо мной материализовалась бутылочка с молоком, и я оказалась не настолько далека от понятий о материнстве, чтобы не догадаться для чего она. Раздраженно взяв бутылочку, осторожно и с нежностью, которую не видела смысла сдерживать, дала малышу молоко и поняла – мы здесь надолго. В смысле быстрой и мучительной казни явно не получится, раз кесарь сотворил бутылку с молоком… Надо же, мать у ребенка как бы я, а молоко отец вырабатывает… Надо будет Динару рассказать, он оценит, полагаю даже лучше, чем сказку про очень выносливого орка. Весело, гоблин раздери!

Но в следующий момент весело быть перестало.

Я в принципе догадалась об этом еще в тот момент, когда кесарь оплел меня с ребенком защитой. А возможно и раньше, когда видела трупы догорающих принцев… Хотя на самом деле, я знала что не будет весело с того момента, как кесарь кинулся защищать ребенка некогда любимой девушки…

В любом случае – что может быть более пугающим, чем абсолютное спокойствие твоего врага? А Арахандар Властитель Ночи был спокоен как никогда. И это действительно пугало.

Впрочем:

«Я полагаю, он считает, что может выпить вашу… тень? Не знаю, как иначе назвать Локара, но насколько я понимаю, ваша темная сущность пробудилась лишь в Рассветном мире, потому как в этом Сатарэн максимально ослабил как светлых, так и темных».

Кесарь, несомненно, считал все мои мысли, но все что я услышала в ответ:

– Нежная моя, я справлюсь.

Знаю, да, и даже не сомневаюсь. Но Арахандар фактически угробил даже Къяра, а Къяр все-таки целый гений. А еще мне очень не понравилась фраза: «Превосходство в силе сыграло с высшими плохую шутку – мы не могли их победить, но выпить сумели».

И я напряженно посмотрела на Араэдена. Великий Ледяной свет, что чувствует даже мысли, спокойно взглянул в ответ. Мне бы его спокойствие!

Или спокойствие Арахандара, который тоже был издевательски вообще спокоен и с этим вот издевательским спокойствием произнес:

– Сын, твоя женщина отравлена.

– Угу, – поддакнула я, – излечи ее, чтобы и я мог попользоваться.

И так как после моих слов воцарилось молчание, я решила уведомить супруга и еще об одной маленькой детали:

– Ваш батюшка очень интересовался тем, сколько у меня было мужчин.

Воцарившееся молчание стало еще более напряженным, и прерывалось теперь только причмокивающими звуками, которые издавала моя маленькая любовь с синими глазками, и мне пришлось приложить все старания для того, чтобы не сжать малыша, и чтобы не дрогнула моя удерживающая бутылочку рука, едва начался бой.

Сходу. Без расшаркиваний, обмена ничего не значащими фразами, призыва магии или мечей. Единственным орудием здесь была подлость, и ударил Арахандар подло, без предупреждения и со спины. Тьма просто взметнулась волной и опала вниз, захлестнув кесаря и обогнув ту своеобразную беседку, что император сплел для меня и ребенка.

Не знаю, как удержала вскрик.

Не знаю, на что рассчитывал сам Властитель Ночи, нанося удар – возможно на то, что кесарь ослаблен, как ядом, так и схваткой с Араэном принцем Ночи, в любом случае, когда волна сумрака схлынула, оставляя Араэдена невредимым, главный арахнид если и расстроился, то не слишком. И из-под земли начала вырастать вторая волна!

А я держала ребенка, и не понимала – почему стоит, никак не реагируя кесарь… и почему Арахандар напал до того, как кесарь меня вылечил, ведь по идее я же была отравлена. И…

«Сзади!» – мысленно крикнула я прежде, чем осознала, что одновременно с захлестывающей кесаря волной тьмы, с противоположной стороны на него прыгнуло нечто, сверкнув в темноте белоснежными клыками!

Араэден развернулся, в движении выхватывая из воздуха сияющий ледяным светом меч, и оскаленная тварь в полете изменив траекторию, ушла в волну тьмы, скрываясь из виду.

А до меня медленно, но верно дошел смысл фразы: «Превосходство в силе сыграло с высшими плохую шутку – мы не могли их победить, но выпить сумели»…

Очень медленно я повернула голову и посмотрела на сидящего в кресле напротив Арахандара Властителя Ночи. Он улыбался. Мне.

– Ааа, – протянула потрясенная я, – то есть подлый удар в спину – это ваш обычный стиль ведения войн, схваток и прочего.

Ничего не ответив, Арахандар лишь улыбнулся. Шире, наглее и жестче. Синхронно с ним в волне тьмы просияла улыбка твари, определенно примеряющейся к шее кесаря. И я не знаю, кто в паре арахнид-тварь был ведущим, а кто ведомым, складывалось такое ощущение, что они практически едины, в любом случае напали оба слаженно и четко. Арахандар, отбросив кресло и одновременно извлекая алый меч по обыкновению этого мира прямо из воздуха, и тварь, сиганувшая на кесаря сбоку.

И не то чтобы я особо переживала, мой супруг все-таки в одиночку за пару часов себе империю вернул, но единственным, что заставляло меня сидеть спокойно и не вскрикивать от ужаса каждый раз, когда вблизи от тела Араэдена вспыхивал меч, или сверкали зубы твари, был ребенок на моих руках.

И поэтому все, что я могла – стать дополнительными глазами кесаря, давно считывающего все мои мысли как свои собственные.

«Справа!»

«Она примеряется к вашей левой ноге!»

«Спина!»

Вот собственно и весь мой вклад в этот бой. В какой-то момент, Арахандар, осознал, что я не просто так внимательно слежу за сражением, и беседку окутало тьмой, скрывая от меня все происходящее.

А что может быть страшнее неизвестности?

«Сатарэн?» – нервно кусая губы, позвала я.

«Слишком опасно, – отозвался мир. – Ночь может выпить меня».

Я чуть не взвыла.

Ребенок, видимо ощутив мою нервозность, перестал есть и захныкал. Инстинктивно начала его укачивать, с ужасом думая о том, что, кажется, он вполне может стать сиротой повторно. А то и трупом, если в этой схватке победит Арахандар со своей ручной кровососущей тварью.

«Высшим не стоило играть с чувствами моего деда, – вспомнились слова арахнида. – Они были богами, да, но мужчина, который действительно любит, ради своей женщины бросит вызов даже богам».

И вот интересно, а эта кровососущая тварюга случаем не дед ли? Ну так, если логически подумать, то дриада все же досталась высшему, вполне может статься, что это сейчас дедок клыки скалит.

– Да, малыш, не повезло тебе с наследственностью, – нервно заметила я.

Вообще, если так подумать – ни с чем ему не повезло, и от этого хотелось любить малыша только сильнее, лишь бы он не узнал, чего лишился еще до рождения… а все равно ведь узнает, рано или поздно. И все что я смогу сделать в этом случае – просто любить его сильнее, надеясь, что моя любовь и забота хотя бы отчасти заменят ему мать и отца… Если подобное можно заменить в принципе.

И тут мне стало как-то очень нехорошо. Просто очень нехорошо. Потому что я четко осознала – Арахандар мог убить Араэна сам, мог… но подставил моего кесаря. Вопрос – для чего?

– Кари, не смей даже пытаться! – раздался крик кесаря.

Крик. Прозвучавший не рядом, а шагов с двухсот.

Не смей пытаться «что»?

Это кошмар! Я сижу, боясь сделать хоть что-то, у меня на руках новорожденный ребенок, миру вмешиваться опасно, Мраку – опасно тоже, а еще, как я понимаю, раз Араэн принц Ночи мертв, то очень скоро сюда явится его сила, причем эта сила тоже будет пылать жаждой мести и стремлением убить кесаря. О, потрясающий расклад, просто потрясающий. Гоблинский арахнид!

И все что мне сейчас оставалось, это сидеть с младенцем на руках и верить в кесаря. Повторно. То есть ночь, когда он полулежал трупом привалившись к скале, это были еще цветочки. С другой стороны… вчера он выдержал сражение с высшими, причем даже не просто сам, а с отравленным кинжалом в спине, а сегодня после схватки с Араэном, вынужден сражаться еще и с отцом и его тварью, но это мелочи, впереди еще сущность Араэна явно.

И она появилась, огласив все разрушенное нечто, я давно ничего уже не видела, жутким пробирающим до костей ревом. Я прижала к себе ребенка, и если честно, сильно пожалела, что не знаю ни одной молитвы… как-то все недосуг было учить богословие, а вот сейчас очень пригодилось бы…

И я повторно очень пожалела, что не знаю молитв, когда в окутывающей беседку тьме прозвучало:

– Убей ребенка.

Ребенок уже заснул, несмотря на шум сражения, но когда вторая сотканная из черного дыма тварь рванула к нам оскалив черные зубы, проснулся и заплакал.

– Тихо-тихо, маленький, все хорошо, – покачивая кроху, сказала я, пристально следя за тем, как тварь прыгает на выплетенную кесарем защиту, как падает, отброшенная силой мага Земли.

Как вскакивает вновь, и вгрызается в живые корни клыками, пытаясь прогрызть путь и выполнить приказ Арахандара.

– Все хорошо, – повторила, неотрывно следя за монстром.

Монстром, который, по идее, как минимум девять месяцев ждал этого ребенка и безумно любил свою женщину, а теперь… вот он печальный итог – вместо отцовского инстинкта, у нас один каннибальский остался. И он оказался не только каннибальским, но еще и плотоядным – потому что защиту тварь начала сгрызать. Реально сгрызать, поедая корни с нечеловеческой скоростью, и прорываясь к нам, несмотря на то, что корни, прорастая из каменного пола, пытались ее остановить.