Текст книги "Свет Черной Звезды (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Агнаром, – мягко поправил вновь улыбнувшийся Къяр.

– Угнаром! – решила настоять на своем я. – Либо просто бросили где-то там, за пределами Нижнего мира, склеротично позабыв такое милое понятие как предательство в принципе.

Несколько секунд темный изучал меня пристальным взором багровых, светящихся в темноте, словно раскаленные угольки глаз, затем улыбка его стала явно далека от собственно понятия улыбки и Къяр признался:

– Первый.

Потрясающе! Просто потрясающе!

Я взяла букет, поднесла к лицу, вдохнула аромат ночных роз, и честно призналась:

– На вашем месте, Къяр, я бы спешила прочь с моего болотца, причем с максимально возможной скоростью, потому что кесарь вернется. И насколько я его знаю – вернется быстро.

– Столько восхищения в ваших словах, – поддел темный.

– Столько опыта, – поправила его я.

Именно в этот момент где-то далеко, в горах, явно произошел обвал.

– Источник Эхеи освободился от ваших чар? – предположила я.

«Да» – ответил мне мир.

Я улыбнулась принцу Ночного ужаса, даже скрывая явного предвкушения, все-таки никогда не была милой девочкой. Он мгновенно поднялся, а в следующее мгновение о его присутствии напоминали лишь розы в моих руках.

Под стенами же крепости зашумела и заплескалась ожившая вода Эхеи. До чего же я люблю эту реку.

В следующий миг передо мной вспыхнул пространственный кристалл, раздвигая искрящимися гранями пространство и моему взору предстал собственно… муж. Вид у кесаря был до крайности оригинальный – остриженные по шею светлые волосы, кожаная куртка, кожаные же перчатки с обрезанными пальцами, которые мой супруг ныне остервенело стягивал с себя, зеленая бусинка из явно изумруда продетая через прядь, зеленые глаза, стремительно возвращающие прежний цвет, форму и цепкость во взгляде.

– Ммм, и как оно вам изображать Светоч? – совершенно искренне полюбопытствовала я.

– Къяр был? – не отвечая на мой вопрос, потребовал ответа кесарь.

– Естественно, – показательно обняв букет, ответила я, – как же он мог не прийти, если вы столь старательно его на это спровоцировали.

Усмешка кесаря сказала о многом.

Я же, отбросив букет, отбросила и реверансы, и спросила прямо:

– Где вы были?

Насмешливый взгляд ледяных глаз и неожиданное предложение:

– Встретимся на мосту?

– Спасибо, свидание у меня сегодня уже было, – язвительно ответила я.

Взгляд заледенел.

– Я ваша жена и императрица, согласия стать в дополнение ко всему еще и вашей женщиной не было, мой кесарь, – мило улыбаясь, напомнила ему.

– Статус жены, нежная моя, собственно и предполагает такое понятие, как «быть женщиной», – зло ответил он.

– Не думаю, что спор в данный момент позволит что-либо решить, – я продолжала быть до отвращения милой. – Так где вы были?!

Расстегнув черную кожаную куртку и отбросив ее в сторону, кесарь насмешливо взглянул на меня и так же мило, прямо как я, ответил:

– Любопытство своей женщины я бы удовлетворил с удовольствием, нежная моя, любопытство жены и императрицы – нет.

И кристалл связи самым издевательским образом самоуничтожился!

– Да чтоб тебя гоблины сожрали! – разъяренно пожелала я в пустоту.

Пустота естественно промолчала, но где-то там, в белоснежной спальне явно победно улыбался сейчас кесарь, и это злило неимоверно.

Поднявшись, от всей души попинала розы, после вернулась к себе.

К слову Динара на посту не было, там оставался всего один страж.

***

Разъяренная, я поднялась наверх, и, срывая с себя платье, металась из угла в угол, пытаясь понять, что происходит вообще! Трое мужчин, три непонятных мне игры, и одна вся такая созидательная я, которая одновременно как восстанавливает Свободные острова, так вдобавок и ведет все дела Эрадараса. Не удивлюсь, если завтра ко мне заявится главный арахнид с предложением заняться заодно и экономикой Тэнетра! А что, учитывая тенденции, мне явно стоит ждать чего-то вроде: «Дорогая Кари Онеиро, я бы с удовольствием поимел вас, но пока ищу возможности доступа к вашему телу, не могли бы вы заодно заняться экономикой Тэнетра, а то у нас падение курса тенэрийского золотого наметилось и в целом общий экономический спад не за горами!»

А вообще, если так серьезно, то таки да, не за горами, я собиралась полностью обрушить их внутренний рынок валом дешевых продаваемых по заниженной цене товаров от иголок, до тканей, и сделать это до того, как темные сообразят перекрыть границы. Смысла убивать их валюту не было – если уж кесарь создал подвалы заваленные золотом за пару минут, что мешало сделать то же самое Арахандару Владыке Ночи. Ничего. Но ты пойди попробуй создать серебристый перец, произрастающий исключительно на Свободных островах и мягко, но верно вводимый мной в качестве денежного аналога. И учитывая, что эта приправа до сих пор оставалась главным предметом островного экспорта, я сильно сомневаюсь в том, что светлым в принципе удастся его подделать. Как впрочем, и темным. А после мы плавно, но верно подойдем к ценным бумагам, и вот тогда, нас всех радостно ждет единое торговое пространство!

В принципе я планировала возвести Свободные острова в ранг государств равных как Эрадарасу так и Тэнетру уже в конце года, осталось воспитать свой народ, и сохранить личную независимость до конца этого года. Даже не знаю что сложнее… Подозреваю, что проблемы возникнут как раз с сохранением независимости…

Пространственный кристалл вспыхнул в темноте совершенно неожиданно, и я, как раз переодевающаяся, была не то чтобы очень рада видеть супруга.

– Продолжай, нежная моя, ты меня ничуть не смущаешь, – с насмешкой заметил кесарь.

– Ни на миг не сомневалась в этом, – язвительно заметила я, и натянула ночную рубашку.

Не сказать, что она сильно что-то скрывала, все же местные были убеждены, что мне если и полагается одежда, то в основном из кружев, так что кесарю явно было на что посмотреть, он и смотрел, кажется, забыв, о чем собирался поговорить.

– Да, – подтвердил мой сиятельный супруг, – отвлекся слегка…

– Вам в целом свойственно… отвлекаться, – заметила я, и направилась к кровати.

Кристалл плавно скользнул за мной, остановился так, словно бы кесарь присел на край постели, в которой я устроилась. Не спорю, у императора спать было удобнее, у людей удобства в целом пока оставляли желать лучшего, но только пока.

– Тебя так расстроила казнь старухи? – вдруг спросил Араэден.

Неожиданно для себя я ответила:

– Да.

– Напрасно. Ты поступила абсолютно верно и знаешь об этом, нежная моя, – кесарь приподнял бокал и, отсалютовав мне, сделал глоток.

– Знаю, да, – согласилась я. – Но знание того, что ты совершаешь верный поступок, не избавляет от криков за спиной, от крови, снова и снова стекающей у моих ног, от привкуса смерти на губах, от вины…

– Было бы лучше, обнаружь ты ребенка, умирающего и истекающего той же кровью на ступенях твой башни? – мягко спросил супруг.

– Нет, – я легла, устала очень и в целом день выдался трудным, повернулась на бок, и глядя на кесаря, спросила: – А вам тяжело было убивать? Я имею ввиду в начале?

Просто о том, что в конце, в смысле середине или даже не знаю как обозвать, но в целом сейчас неприятностей кесарю это явно не доставляло.

Араэден улыбнулся, несомненно, считав мои мысли, и произнес:

– В начале? – улыбка стала, мягко выражаясь, не веселой.– Тебе лучше не знать.

– Почему? Считаете, что я буду вас осуждать? Я? – поинтересовалась с нескрываемой насмешкой.

Кесарь не ответил, странно глядя на меня. Несколько долгих секунд, затем произнес:

– Возвращайся.

– Нет!– уверенно ответила я, и тихо заметила: – Я слишком долго была вашей игрушкой, мой кесарь. И это было не самое приятное ощущение, должна признать.

– Сейчас тебе не намного приятнее, – с легкой иронией произнес он.

Нет, не намного.

– У свободы всегда есть цена, и она не всегда приятна, но в основном стоит того, чтобы ее платить, – уверенно заявила в итоге.

– Желаешь гарантий своей свободы от меня? – вновь делая глоток вина, поинтересовался кесарь.

– От вас освободишься, как же – как же, и я не настолько наивна, чтобы верить вашим «гарантиям», – совершенно искренне ответила ему.

Араэдэн едва заметно сузил глаза.

Я же, не смотря на то, что зверски хотелось спать, вернулась к наиболее важному в данный момент:

– Так что у нас с высшими?

Кесарь на сей раз не стал издевательски молчать и кратко посвятил меня в курс дела:

– Мне удалось из истинного Эрадараса перенестись в Верхний мир. Он уничтожен уже на треть.

Я прикусила губу, осознавая, что собственно еще не так давно была уничтожена лишь четверть мира… теперь треть… Верхний мир погибал с неимоверной скоростью.

– Значит, высшие продолжат попытки вторгнуться к нам? – спросила после недолгого молчания.

– Я бы не был бы так в этом уверен, – кесарь неожиданно улыбнулся. – Ты продемонстрировала Ран сидиону Агнару насколько владеешь как миром, так и его подчиненными. Полагаю, гибель своих сильнейших Светочей он… тяжело перенес.

– Сильнейших, – ухватилась я за важнейшее слово.

Араэден величественно кивнул.

– Есть ли шанс, что лишившись сильнейших из прокладывающих Путь он сдохнет в своем гибнущем мире? – прямо спросила я.

Кесарь ответил не сразу, несколько секунд он рассматривал остатки вина в бокале, затем произнес:

– Зверь загнанный в ловушку – опаснее в сотни раз. Высшие хотят жить. И ради собственного выживания наши прежние боги пойдут на все.

– Высшие уничтожили два мира! Два целых мира! Просто уничтожили из прихоти! Возмездие, как мне кажется, более чем оправдано! – воскликнула я.

– Для тебя, – улыбнулся Араэден, – для меня, для тех, кто успел сбежать из гибнущих Эрадараса и Тэнетра, но не для высших, нежная моя. Для высших вопрос этики никогда не стоял в принципе, а теперь, на грани выживания, он и вовсе утратил значение. Поверь, сейчас, в создавшихся условиях, ради выживания своего рода высшие согласятся даже спать с человеческими женщинами.

– А раньше не соглашались? – скептически поинтересовалась я.

– Ранее нет. Люди в принципе и для нас, эларов – низшая ступень эволюции, что говорить о высших.

Нечего говорить о высших. Правда мелькнула мысль, на один миг мелькнула мысль, что ассимиляция с высшими мгновенно поставила бы людей на равные позиции как со светлыми, так и с темными, но нет. Нет, потому что я видела что произошло в столице Тэнетра, нет потому что я видела прежний Эрадарас, нет, потому что божествам уничтоживший даже собственный мир давать второй шанс, во-первых бессмысленно, во-вторых самоубийственно.

– Ты всегда была умной девочкой, нежная моя, – улыбнулся кесарь.

– Интересно, а каково вам видеть, как гибнут ваши боги? – поинтересовалась я.

– Не мои, – улыбка кесаря стала чуть явственнее, – я был рожден в этом мире.

– В смысле в моем, – мило улыбнулась я.

Ожидала много чего, но Араэден внезапно подтвердил, пристально глядя на меня:

– В твоем, нежная моя.

И даже никаких споров не будет?

Подтянув одеяло повыше, сонно заметила:

– Могли бы и возмутиться, хотя бы для приличия.

– А смысл? – он улыбнулся мне тонкими, и такими чувственными губами.

И мне вдруг перестало быть холодно… в смысле подобная формулировка устраивала куда больше, чем к примеру – бросило в жар местами. Причем определенными. Ярко, остро, отчетливо настолько, что перед глазами вдруг возникли черные точки, заметались, не осознавая, что вообще происходит. Резко сжала колени, до отрезвляющей боли, и в принципе до возвращения самообладания. И все это под заметно сверкнувшим, пристально наблюдающим взглядом мужчины, который… кажется, собственно упивался происходящим.

– Не кажется, – улыбнулся император Эрадараса, все так же пристально глядя на меня, и сжимая пальцами бокал с вином.

О, я хорошо помнила, на что способны эти пальцы.

Слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы ощутить, как кровь прилила к щекам… Секунда, мгновение, краткий миг – и я заставила себя вспомнить, кто передо мной. Возбуждение смело ледяной волной этого осознания.

– Зачем, нежная моя? – пристально глядя на меня, обманчиво мягко спросил кесарь.

О, и эту обманчивую мягкость я знала так же, как впрочем и отдавала себе отчет о том, что скрывается за ледяной мягкостью.

– Как уже было сказано – потому что я не желаю быть вашей игрушкой, мой кесарь, – ядовито улыбнувшись, довольно жестко ответила я.

Эта жесткость пресветлому определенно не понравилась. Я внутренне напряглась, ожидая удара, и он последовал:

– Ты уже моя игрушка, Кари, ты стала ею еще до своего рождения, – и кесарь сделал медленный глоток так, словно выпивал мою жизнь, причем с явным удовольствием.

С не меньшим парировала ему:

– Тот факт, что я была вашей игрушкой, вовсе не означает, что я желаю оставаться ею и далее.

Улыбка императора стала… ласковее.

Моя… еще ласковее.

Мы играли на равных, и если говорить об удовольствии – я получала гораздо большее, нежели кесарь.

– Ты не права, нежная моя, – с нескрываемой нежностью и на этот раз действительно мягко произнес Араэден, – быть с кем-то на равных всегда было моей мечтой. До твоего рождения – несбыточной.

Я устроилась удобнее на подушке, внимательно посмотрела на него и спросила:

– А высшие?

Про темных не спрашивала – сейчас единственным, кого действительно стоило брать в расчет был Акъяр, и то, говоря откровенно – против нас с кесарем ему не выстоять. Меня он бы мог стереть с лица Сатарэна не глядя, кесаря с огромным трудом, и если только он действительно гений, но вот нас двоих – нереально. Я и кесарь вместе, мы были той силой, которая плевать хотела даже на высших, что собственно мы и продемонстрировали.

– Именно, – супруг отсалютовал мне бокалом, сделал глоток, – высшие были бы на равных, не окажись в твоем мире тебя, нежная моя. Было забавно наблюдать за столкновением бывших богов с моей персональной богиней.

«Моей персональной богиней» – невольно улыбнулась.

– Но что бы вы делали, не окажись у меня способностей управлять Светочами? – поинтересовалась я.

И осеклась.

Потому что на губах кесаря играла настолько коварная улыбка, что становилось кристально ясно – он знал, что у меня эти способности есть. Он абсолютно точно знал.

– Когда-то ты сказала, нежная моя, что я разрушаю все на своем пути, в то время как твой удел – созидание. Ты была практически права – твой дар созидание, и то, что я способен считывать и уничтожать, ты способна создавать.

Мысли.

Кесарь их легко читает, а я… я их создаю!

Резко села на постели, обняла колени руками, закрыла глаза и отчетливо представила себе стража, стоящего слева у входа в мою башню. Приказ: «Принеси императрице камень» я отдала мысленно. Распахнула ресницы и внимательно посмотрела на сидящего практически напротив, ну условно напротив, кесаря. Мы ждали вместе, я – не веря в то, что происходит, и он – с улыбкой отслеживая все мои тревоги, сомнения, неверие, и осознание, когда раздался стук в двери и после прозвучал голос стражника:

– Пресветлая императрица я принес вам… камень.

Я вздрогнула как от удара. Кесарь, все так же улыбаясь, отсалютовал мне бокалом, и выпил все вино до дна.

«Поставь у двери и уходи» – мой мысленный приказ.

– Человеческая психика хрупкий инструмент, нежная моя, играть следует мягко, осторожно, пластично, – сказал кесарь.

– Этван, поставьте камень у двери, благодарю вас, – повысив голос, приказала я.

Раздался стук поставленного камня, затем удаляющиеся шаги и невнятное бормотание явно ошарашенного случившимся стражника.

Я рухнула на подушки, пристально глядя на супруга. Что ж, вот теперь начинаю ощущать себя поистине богиней. Впрочем нет – игрушкой… все так же игрушкой откровенно упивающегося происходящим кесаря. Играли ли мы на равных? Боюсь, что нет. Пока нет.

– Практически да, и это то максимальное «да», на которое ты… пока способна, Кари, – мягко уведомил кесарь.

Поспорим?

– Полагаешь, есть смысл? – вопрос, и едва заметный азартный блеск в глазах.

Хотелось бы, да, но… не сейчас.

– На данный момент в приоритете высшие, – напомнила я.

– В приоритете ты, всегда, – абсолютно серьезно произнес кесарь.

И это дьявольски льстило, конечно, но…

– Высшие, дороги, отмена рабства, – отбросив все сантименты, жестко сказала я.

Кесарь улыбнулся и произнес:

– Над первым пунктом работаю. Сладких снов, нежная моя.

И кристалл самоуничтожился, оставив на моей постели розу, на этот раз темно-алую. Это было удивительно – от кесаря я почему-то если и ждала цветов, то белых, а тут яркий цветок с невероятным ароматом, заполнившим всю комнату.

Я заснула, положив цветок на соседнюю подушку, и всю ночь мне снились бесконечные зеленые степи Миграда и Адрас… И даже во сне было безумно горько от осознания, что я способна оживить практически кого угодно, но только не того, кому так сильно хотела бы вернуть жизнь.

***

Арахандар Властитель ночи откровенно пожирал меня глазами. Он бы меня в принципе сожрал, причем в буквальном смысле, и даже без предварительной прожарки или иных способов приготовления – просто не мог. Да, иногда вот так бывает – ты вроде как разобрался с властителем соседней и единственной вообще конкурентноспособной станы и посадил на его место марионетку и уже практически праздновал победу, как вдруг свежеубиенный взял и вернулся, да не один, а с женой, которая ко всему прочему, еще и не дура. Совсем не дура.

– Итак, – процедил явно ненавидящий меня всеми фибрами отсутствующей души главный арахнид, – вы предлагаете в качестве мировой валюты унцию серебристого перца?

– Да, я предлагаю ввести данную условную валюту, – подтвердила, пристально глядя на него.

У нас проходило расширенное заседание международного совета. Я возглавляла стол, за которым сидели мои Хранители Островов, ныне уже городов, справа от меня сияло кристаллическое пространственное окно, открывающее зал заседаний Властителя ночи, в котором находился он сам, его старший сын и наследник Араэн принц Ночи и доверенные советники, слева, так сказать ближе к сердцу, такое же пространственное окно в мою императорскую канцелярию, где помимо моих советников и Эдогара присутствовали так же лорды и леди Великих Дворцов. Таким образом я на этом совете представляла сразу два государства, Арахандар одно, и одно это уже выводило его из себя. Но все стало гораздо хуже, когда появился Тэхарс и дракон сходу заявил: «Императрица представляет интересы Крылатого народа», после чего, видимо по причине того, что сильно спешил, вылетел в окно и умчался куда-то.

Я осталась, вежливо улыбаясь Властителю ночи и ощущая себя прямо триединой! Но окончательно добил темного Ошрое Топор Ручка Каменное Лезвие, который заглянул в дверь и высказал:

– Эй, Смоляная Блестючка, мы там с Динаром заняты, он сказал, можете орков представлять, ну и давай нас гномов тоже заодно.

И ушел.

Я осталась. Все так же с улыбкой глядя на побагровевшего Арахандара императора Тэнетра, и постукивая пальчиками по столу. Хотя что постукивать – я вполне могла перейти к подсчетам. И по всему выходило, что если я изначально находилась в гораздо более выгодной позиции, нежели Властитель Ночи, то теперь я фактически могла говорить от лица пяти государственных единиц – элларов, гномов, драконов, орков и людей. В то время как он представлял всего одну.

– Пять к одному, – насмешливо протянула я.

Скрип зубов главного темного прозвучал столь отчетливо, что был слышен даже в светлой канцелярии и я уловила усмешку, которую подавил Эдогар. Подумать только – еще не так давно темные практически распоряжались всем миром, но не прошло и месяца…

– Ваше слово, – поторопила я темного, сохраняя на лице предельно вежливое выражение.

Арахандар молчал. Смотрел на меня с непередаваемой, в смысле передать ее никак не мог, ненавистью и молчал, скрипя зубами. Я думаю, он много чего хотел мне сказать сейчас, и сжимал зубы исключительно по одной причине – чтобы все это не высказать. Потому что на моей стороне было не только пять государств, но и появившийся в темном зале совета Акъяр. Принц Ночного ужаса, уже вовсе даже не ужасный, а безусловно удивительно красивый, при виде меня галантно поклонился, и низким бархатным голосом осведомился:

– Катрин, счастье моих глаз, как ты?

От его тона и неформальности обращения, Властителя Ночи перекосило, но это не помешало мне ответить:

– Благодарю за заботу, Къяр, все замечательно. Как вы?

Темный принц, подойдя ближе и практически загородив от меня половину темного совета, произнес, пожирая глазами уже несколько не в гастрономическом плане, произнес:

– Замечательно. Ваш… император передавал вам наилучшие пожелания и предложение больше времени уделить развлечениям.

Мое сердце пропустило удар…

Я продолжала улыбаться, кивком поблагодарила за его сообщение, но отчетливо ощущала ледяной озноб, морозом пробежавшийся по спине.

Къяр не назвал кесаря моим супругом.

И что значит «больше времени уделить развлечениям»?

Яркой молнией, жутким воспоминанием ударило сказанное Араэденом когда-то в Рассветном мире: «Пусть развлекается, меньше к оркам бегать будет».

Стал бы кесарь сейчас говорить это просто так? Определенно нет!

Что происходит?!

«Сатарэн, – напряженно позвала я, – ты ощущаешь императора Эрадараса?»

И три удара сердца до ответа:

«Нет. Его нет во мне».

Первым порывом было – бежать к Динару. Сейчас. Узнать что происходит, что в принципе происходит, зачем он здесь, и как… Первым порывом… второй был гораздо более осмысленным – что с кесарем? Больше времени уделить развлечениям? Вероятнее всего имеется ввиду обратный смысл! К дохлым синим гоблинам, что с кесарем?!

– Пять к одному, решение принято голосованием большинства, унция серебристого перца принимается в качестве международной валюты. Заседание окончено! – мгновенно вынесла постановление я.

И резко поднявшись, я протянула руку, чтобы закрыть кристалл, ведущий к темным, но разгадавший мой маневр Къяр быстро произнес то, что я не желала бы услышать вовсе:

– Я навещу вас… сегодня, моя императрица.

Ледяная хватка на сердце стала на порядок сильнее.

– С нетерпением буду ожидать вас, мой принц, – любезно ответила я.

На заднем фоне выругался Арахандар, но до него сейчас никому не было дела. Я свернула кристаллическое окно к темным, развернувшись к светлым приказала Эдогару:

– Подготовь протокол заседания! – и вырубила их.

Потрясенные, явно ожидающие длительного заседания мои подчиненные, а у нас менее пяти часов работы практически никогда не случалось, ошарашено смотрели на свою императрицу, которая пробормотав «Все свободны» ринулась прочь из зала, даже не оборачиваясь и не собрав все бумаги.

В висках биением крови стучало «Кесарь, кесарь, кесарь!».

Тысяча дохлых гоблинов, Къяр, что ты с ним сделал?

Я сбежала вниз по лестнице, покидая башню, на миг задержалась на последней ступени, взглянув на Динара обсуждающего что-то с Ошрое и тремя другими огромными лысыми гномами, и придерживая край юбки, бросилась к воротам.

Мрак догнал на ходу, окутал плащом, скрывая от поднимающихся с пристани рыбаков – это было кстати, не хотелось пугать людей собственным перепуганным видом.

Я слетела по ступеням огромной мрачной тучей, свернув влево подбежала к самой кромке воды, ничуть не испугавшись взглянувших на меня из глубины огромных светящихся глаз какой-то рыбины, и опустив руки в воду, попыталась ощутить потоки силы Эхеи.

Потоки были. Магия собралась искорками у моих пальцев, словно на мне были надеты сверкающие голубовато-огненные перчатки, но на мой осторожный зов: «Мой кесарь?» никто не ответил.

Вместо ответа я увидела иное – яркий образ Къяра, стоящего над самым истоком Эхеи, как некогда стоял кесарь. И сердце замерло.

Из воды медленно выплыл глаз мира, замер напротив застывшей от ужаса меня, глядя практически бесстрастно, но… я понимала его чувства.

– Что мы можем сделать? – спросила, с ужасом глядя на принца Ночного ужаса, который сейчас, призвав свою магию, действительно наводил ужас.

Сатарэн не знал. Он действительно не знал. Мир, говоря откровенно, в чисто мыслительном формате был довольно примитивен, все, что он мог – построение примитивной защиты, которая была действенна, да, но только до определенного уровня. И кесарь с Къяром этот уровень переросли!

– О Великий Белый дух, что же мне делать?! – в отчаянии прошептала я.

Еще я подумала о том, что ненавижу магию, действительно ненавижу, ненавидела с самого первого с ней столкновения, и вынуждена признать – с каждым днем ненавижу все больше!

Но в сознании отчетливо прозвучали слова кесаря: «Когда-то ты сказала, нежная моя, что я разрушаю все на своем пути, в то время как твой удел – созидание. Ты была практически права – твой дар созидание, и то что я способен считывать и уничтожать, ты способна создавать».

И я, подхватив из кромки воды какую-то деревяшку, чуть было не сунула в рот, но брезгливость оказалась сильнее страха боли – деревяшка была отброшена, а я ударила по воде!

Обеими ладонями, плашмя… и сжала зубы, чтобы не заорать от боли. Кесарь был прав, кесарь был как всегда прав – магия моего мира, в этом просто убивала. Но невзирая на боль, несмотря на силу, ломающую мои кости, я плела защиту. Все что умела, то чему в совершенстве успел обучить меня шенге… мой любимый папа, который бы одобрил то, на что я сейчас тратила всю себя – я выплетала защиту.

Косую, убогую даже на мой неэстетический взгляд, кошмарно выглядящую для любого мага, но… действенную. Я оплетала не то чтобы корзинкой, скорее чем-то вроде кокона исток Эхеи, и вздрагивала каждый раз, когда принц Ночного ужаса пытался пробить невесть откуда взявшееся зеленое плетение, раз за разом, но неизменно напрасно. У магии моего мира в этом не было так сказать естественных противников и темный не мог сделать ничего. Абсолютно. Он рисовал одну багряную руну за другой, он обрушивал свою тьму, но не мог даже поколебать сплетенный мной кокон.

И в какой-то момент я обессилено опустилась на мокрую полосу берега, продолжая касаться воды одной рукой и следя за неистовствующим Къяром.

Акъяр был в ярости.

В бешенстве я бы сказала. И под влиянием эмоций его лицо исказилось, на скулах проступили те самые ужасающие шрамы, что так пугали в его облике ранее и словно ощутив это темный принц остановился. Замер, неверяще касаясь пальцами лица, и его смуглое лицо покрыла мертвенная бледность.

– Катрин… – произнес он внезапно, словно осознал, что за ним наблюдают.

Между тем его лицо менялось, стремительно и необратимо, превращая еще мгновение назад прекрасного принца в вызывающего ужас урода. Къяр отшатнулся от истока как чумной, покачнулся, а затем, стремительно призвав портал, исчез.

Понятия не имею что произошло. И все равно, если честно.

Без сил, испытывая адскую боль в руках, легла на бок, чувствуя как промокает одежда, волосы, ощущая как в тревоге касается моего лица Мрак, словно пытаясь привести в чувства. Не вышло. Я проваливалась все глубже туда, откуда надо бы вынырнуть, причем немедленно!

«Сатарэн, Радужный дворец!» – приказала до того, как меня утянуло в бессознательное ничто.

Ледяная волна захлестнула, приводя в чувства, и стремительно понесла через пространство.

Она отхлынула, оставив меня у самого подножия холма, на котором кесарь собственноручно выстроил свой дворец. Игнорируя спешащих наверх воинов в серебряном, с трудом поднялась, запрокинув голову, взглянула на те две с половиной тысячи ступеней которые предлагалось пройти, дабы подняться, и осатанело оцарапала руку, с уже опухшими, нещадно болящими запястьями.

«Для тех кому я дозволяю, путь становится короче» – кажется, так когда-то сказал кесарь.

Капли моей крови упали на ступени и вопреки всем законам мироздания лестница в десятки раз короче! Пять ступеней и я стремительно прошла мимо склонившихся при моем приближении стражей и Ледяных воинов.

Навстречу, словно зная о моем появлении, поспешил Эдогар.

Не здороваясь, виделись только что, нервно спросила:

– Ситуация?

– Два прорыва Тэнетра, – отчитался он.

Сволочи!

Просто сволочи!

– Где кесарь? – был мой следующий вопрос.

Эдогар ничего не ответил, но судя по тому, что мне навстречу поспешил один из военачальников императора, о месте нахождения моего супруга не знал сейчас никто.

Пресветлый в серебряных доспехах рухнул на одно колено, и не глядя на меня, еще бы на меня глядеть, когда я в столь неприглядном виде как растрепавшиеся волосы и местами мокрое черное платье, четко обозначил ситуацию:

– Два прорыва. Несем потери.

– К месту первого прорыва! – нервно приказала я.

Воин открыл портал.

***

Первый прорыв происходил на море. Светлый перенес меня не к месту боевых действий, а на максимально отдаленную скалу, но и с ее вершины, я, привычно кутаясь во Мрак как в шаль, разглядела происходящее. У темных были корабли. Массивные. Раз в пять больше тех, что мне доводилось видеть и… летательных. Количество войск атаковавших сейчас наши прибрежные крепости издали напоминало черную лавину насекомых, собственно атакующих других насекомых, только на этот раз цветных, потому как в войске элларов было принято деление рода войск по цветам формы.

– Пресветлая императрица, мы стягиваем силы, – начал, было, кажется пресветлый Эсхан, не помню его имени, как ни прискорбно.

– Не стоит, – глухо произнесла я.

И мысленно позвала «Сатарэн».

Когда из моря разом взметнулись сотни морских драконов, на миг возникло ощущение, что земля и небо смешались. Просто сшились воедино, и тонкие упругие тела монстров, это крепкие синие нити, сверкающие в свете солнца…Но когда драконы опали обратно в воду… темных не осталось. Ни темных, ни кораблей… ничего. Кроме разве что священного ужаса в глазах стоящего рядом со мной воина.

«Светлых не трогать» – приказала я драконам.

И их не тронули. Мое выжившее воинство поплыло к сброшенным им с летающих крепостей веревкам, пресветлые маги усиленно работали, поднимая тонущих из воды, и я, убедившись, что процесс идет кратко приказала:

– К месту второго прорыва.

– Да, пресветлая боги… императрица, – несколько оговорился тот.

И открыл следующий портал. На сей раз на берегу Эхеи была атакована одна из крепостей. Мрачно приказала «Вывести наши войска» и обрушила берег, сметя волной всех тэнетрийцев, дело довершили речные монстры и обед у них был крайне обильным.

***

Когда мы вернулись в Радужный дворец, меня встретил единый слаженный священный ужас. Действительно ужас. С моего пути поспешно отступали, на меня взирали с таким страхом, словно я тут на должность заместителя кесаря устроилась.

Ни на кого не глядя, поднялась в нашу с кесарем спальню, свернула в гардеробную и начала практически срывать с себя мокрое и обледеневшее на ветру платье. Быстрая ванная, чтобы смыть с себя грязь речного берега, нелюбимое до крайности платье по-элларийской моде, надлежащее императрице, посыл рабынь с покровом к гоблинам, и надев на распущенные волосы лишь золотой венец, я поспешила в крыло изначально принадлежащее моему пропавшему супругу. На военный совет, которому надлежало уже ждать меня.