Текст книги "АП.Гепталогия (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 76 (всего у книги 105 страниц)
– Собственно причина моей неприязни к Меросу кроется в увиденном, – лениво, чуть растягивая слова, произнес Эллохар.
А я поверить не могла. Просто не могла поверить, и было от чего.
– Вы… вы лжете, – да, в сказанном неуверенна, но проще сомневаться, чем поверить, – леди Брая не увидела ничего, она задавала вопросы, она…
– Она – да, – Эллохар потянулся всем телом, – а мне, например, известно, что на первом курсе академии ты принимала непосредственное участие в сокрытии преступления, а именно – убийства.
Я дышать перестала! Удар сердца… второй… третий, и я задаю осторожный вопрос:
– Сокрытии?
Внимательный взгляд и насмешливое:
– Не пугай меня, Риате.
Я не пугала, я осознала, что Эллохар скажем так – не договаривает. И сильно недоговаривает. То есть если бы он действительно просмотрел мои воспоминания, знал бы о том убийстве немногим больше… Значит воспоминания были не мои. И остается только…
– Если вы, – я поднялась, скрестила руки на груди и теперь смотрела прямо в его глаза, – причинили хоть какой-то вред Тоби…
– Неплохо, – прервал меня Эллохар.
– То есть моя догадка верна – вы использовали Руку Смерти на Тоби?! – чувствую, что срываюсь на крик.
Потом осознаю и другое, потому как:
– Тоби не знал о проклятии…– догадка, озарение, и очередной вопрос: – Эльфийку Лаллиэ допрашивали тоже вы?
Выглядел Эллохар несколько… расстроенным. Серо-стальные глаза мрачно изучали меня с головы до ног, затем магистр соизволил сказать:
– Дэя, ты чудовище.
– Я?! – переспрашиваю в полнейшем изумлении.
– Ты, – холодный, чуть отрешенный голос. – Нельзя быть безупречной настолько, Дэя…
Молча смотрю на магистра, он с нескрываемой грустью улыбнулся мне и вдруг начал говорить:
– Ты слишком хорошая для меня, малышка. Слишком правильная, слишком добрая, слишком… безупречная… – тихий стон, – ты мне так маму напоминаешь… Мою. Знаешь, – прочти рычание сквозь стиснутые зубы, но он сдержался и продолжил, – в Мирах Хаоса так мало светлого… У нас не принято сострадать, жалость – худшее из оскорблений, забота о слабом – просто смешна… В моем мире существует лишь Сила и право силы… и ничего больше.
Он вдруг растер лицо руками, сел, почти сгорбившись, и продолжил:
– Риш почти не помнит ее, ей было всего два, когда мамы не стало… А я… я не могу забыть. Ее добрые руки, ее улыбку, которая согревала мое сердце, ее доброту ко всему живому и неживому… И когда мама умерла, я возненавидел свой дом, свой мир… всех, кто не сумел ее спасти…– и едва слышное, – я не смог простить отца. Так и не смог.
Молча подошла, села рядом, так жаль его стало. Так бесконечно жаль…
– Магистр, – я осторожно коснулась его плеча.
Эллохар резко выдохнул и продолжил:
– Ты просто не для меня, малышка. Не для меня… а мне слишком хочется вновь увидеть свет в глазах любящей меня женщины, улыбку, от которой в душе становится теплее… И веру… веру в то, что я не так плох, как кажется… Я жалок!
– Нет, – я осторожно погладила его по спине, – вы просто устали…
– От себя.
– Вы же хороший, магистр, – тихо, но убежденно сказала я.
Потому что бы Эллохар не говорил – но поступки были красноречивее слов, а мне они ни разу не отказал, и Юрао помог, и Ликаси тоже.
Смех, смех с горечью, издевательский смех над самим собой, а затем едва слышное:
– Ты и Риан – те единственные, кто в это верит.
– Остальных вы весьма успешно убеждаете в обратном, – попыталась пошутить я.
– Преуспел, – глухой ответ, затем со стоном: – Я не могу без тебя. Всегда знал, что контролирую даже не мысли – эмоции, всегда. И когда полюбил Василену… мне было больно, больно отпускать ее в тот, человеческий мир, где ее могли обидеть… Но отпустил, слишком отчетливо понимая – не вынесу разочарования в ее глазах. Разочарования во мне, в моем мире, в том, что я становлюсь слаб рядом с ней. И я убивал в себе эти чувства – медленно, уверенно неотвратимо. Убил. В один день просто осознал, что глядя в ее васильковые глаза, испытываю лишь нежную привязанность, не более. Василена дорога мне, но я могу жить без нее. Без тебя не могу…
Я осторожно убрала руку с его плеча, настороженно опасаясь того, что последует далее. Почувствовал, усмехнулся, продолжил говорить резко, быстро, чуть хриплым срывающимся голосом:
– Больнее всего знать, что у меня был шанс, Дэя. Я просто не понял – себя, своего внезапного желания помочь… тебе. Там, в Загребе, осознав, что ты могла погибнуть, я испугался. За тебя испугался. И зашвырнув к Тьеру, постарался забыть, отвлечься – не смог.
И вот тогда я решила осторожно спросить:
– Магистр Эллохар, вы вернете меня в академию?
Тяжелый вздох и усталое:
– А если нет?
– У меня амулет вызова, – напомнила я.
Эллохар откинулся на спинку дивана, развел руками, словно указывая на происходящее вокруг, и сообщил то, что я уже и так знала:
– Это Хаос, Дэя, куда тебя занесет в случае использования ведьминской магии – неизвестно.
Внезапно послышалось шипение. Оно усилилось, почти оглушая, затем стало тихо. И тишина была почти оглушающей, пока не раздалось громкое:
– Эллохар!
Вдруг поняла, что улыбаюсь. Непонятно чему и непонятно зачем, но услышав голос Риана, просто сижу и улыбаюсь.
– Риан, – досадливо произнес магистр.
В следующее мгновение распахнулась дверь, являя стоящего на пороге лорда Тьера.
Взгляд черных глаз стремительно оглядел комнату, остановился на мне. Заметив мою улыбку, Риан чуть заметно улыбнулся в ответ. Чуть-чуть, но так, что на душе стало светлее… в следующее мгновение улыбка исчезла напрочь, а полный ярости взгляд был направлен на магистра Эллохара.
– Как мне это понимать? – ледяным тоном вопросил лорд директор.
– Что именно? – устало спросил Эллохар.
Взгляд магистра потемнел. Значительно. Торопливо поднявшись, я стремительно подошла к нему, но в последний момент смущенно остановилась, так и не коснувшись. Риан обнял сам, нежно и бережно, погладил по щеке и тихо спросил:
– Устала?
Кивнула, прижимаясь к нему, затем спросила:
– А как ты узнал, где я?
– Ммм, краткую версию, или полную?
– Второе, – прошептала я, понимая, что готова слышать его чуть хриплый голос как минимум всегда.
Он осторожно погладил меня по волосам, пальцы спустились ниже, коснулись шеи, затем Риан ответил:
– Нурх заподозрил неладное, заплутав по возвращению в город. Обратился к знакомому оборотню. Тот прошел по его следу, подтвердив подозрения кентавра, что довез он тебя совсем не в академию. Нурх кинулся к Юрао. Сорвал дары. Юрао сразу примчался в академию, вызвал Дару. Дара не дозвалась до меня, обратилась к маме. Мама, естественно, к императору. Император имеет кристалл связи для обращений к главе ордена Бессмертных. Агранр вызвал меня.
По мере того как Риан четко отвечал на мой вопрос, мне становилось все менее и менее спокойно на душе. Чуть отстранившись от магистра, я посмотрела почему-то на Эллохара, тот сидел нагло и даже чуть расслабленно, но взгляд был напряженным.
– Дальше рассказывать? – вопрос лорд Тьер почему-то адресовал не мне.
– Давай, – согласился Эллохар.
– Я возвращаюсь в империю, – голос срывается на глухой рык, – естественно, так как вызов был от императора, я прожигаю пространство до его кабинета. И там, я имел честь, встретиться с Алсэром… – пауза, затем хриплое: – Он поведал мне много любопытного.
– Ой, Бездна, – простонала стремительно краснеющая я.
Резкое, почти болезненное движение, и схватив за подбородок, Риан вынудил запрокинуть голову, взглянуть в его черные, окруженные черными вздувшимися венами глаза. И он мрачно произнес:
– Ты должна была мне сказать.
Поморщившись, я осторожно спросила:
– Дара рассказала?
Лицо магистра потемнело, затем прозвучал убийственный ответ:
– Дара. Юрао. Алсэр.
Уже совсем плохо. Совсем-совсем, и я почему-то опять чувствую себя виноватой в случившемся, в ситуации, да во всем.
– Риан…
– Ты была обязана, Дэя! – рык.
Мне сказать было нечего. Учитывая описание ситуации Юрао, сказать мне действительно следовало, вот только не было никакого желания становиться между ними. Совсем никакого. И тут послышалось угрожающее от магистра Эллохара:
– Не рычи на нее.
Я замерла, а Риан не скрывая злости, поинтересовался:
– Исключительно из чувства свойственного мне любопытства, а что бы ты сделал на моем месте, Эллохар?
Магистр сник. В одно единственное мгновение сгорбился, опустил голову и едва слышно ответил:
– Я бы тебя убил.
В ужасе смотрю на Риана, но магистр словно не замечал меня, не мне и сказал:
– Надеюсь, ты осознаешь, чего мне стоит сейчас сдержаться.
Вспыхнуло адово пламя.
***
В огромной спальне, оформленной в черно-белых тонах, я оказалась одна. Правда уже в следующее мгновение открылась дверь, и появился Риан, срывающий с себя черную рубашку. Где остался балахон Бессмертных – неизвестно.
– Как прошла свадьба? – скорее разрывая, чем расстегивая пуговицы, спросил он.
– Ааа… в академию я…
– Дико устал, – прервал он мою попытку попросить о возвращении назад, – спим здесь три часа, вернемся к началу занятий. С платьем помочь?
Молча подошла к нему, повернулась спиной, чтобы распустил шнуровку. В следующее мгновение платья не стало. Проследив за тем, как обрывки сползают по телу на пол, обернулась. Несколько растерянный Риан, виновато сказал:
– Прости… Не ожидал, что оно такое… тонкое и ткань непрочная.
Лиф, который я придерживала, в итоге оказался единственным, что от платья выжило.
– С прической я справлюсь сама, – торопливо сообщила магистру.
В ответ усталая улыбка и тихое:
– Буду осторожен.
Стоя в выжившей нижней сорочке, по-прежнему прижимая остатки платья к груди, я смотрела на Риана и понимала – злится. Сдерживается с трудом, и решила не молчать.
– Прости меня, – мои слова прозвучали едва слышно.
Сглотнув, магистр хрипло ответил:
– Мы не будем сейчас говорить об этом.
Вдох-выдох и осторожное:
– Я надеялась он…
Рывок. Я вдруг оказалась стоящей на постели, что сравняло нас с магистром в росте, и теперь потемневшее лицо Риана оказалось напротив моего и он прорычал:
– Я же сорвусь, родная.
Это не было угрозой, скорее предостережение и я поняла, что разговор действительно следует отложить. Риан мрачно смотрел в мои глаза, пока не кивнула. Усмехнулся, почти жестко, затем хрипло спросил:
– Испугал?
Отрицательно покачала головой.
– Правда? – недоверчиво спросил он.
Вместо ответа, я спросила:
– А где ты был?
Усталая улыбка и тихое:
– В Бездне практически. А ты как вечер провела?
– Стояла на краю Бездны, вместе со всеми гномами мечтала в нее поплевать, – я улыбнулась и обняла его, оказалось, что когда мы вот так на одном уровне, обниматься очень удобно.
Риан тоже обнял, погладил по спине и, смеясь, сказал:
– Хорошо, что не плевались.
– Там был ты? – весело спросила.
– Ага, и заплевали бы последнего магистра Темного Искусства, – Риан рассмеялся.
Я же вдруг осознала, что он сказал и, не скрывая подозрительности, спросила:
– Последнего?
– Да, – Риан отпустил меня, начал расстегивать ремень на брюках и хмуро добавил: – Вообще я был третьим… до вчерашней ночи.
Медленно опустившись на постель, я озвучила единственный оставшийся вопрос:
– И как после такого спать?
– Молча, родная, – Риан исчез за дверью, ведущей в ванную. Оттуда донеслось его чрезмерно спокойное: – В любом случае исправить ничего уже нельзя, а выспаться необходимо, день предстоит непростой.
Вынимая шпильки из волос, я осторожно спросила:
– Действительно ничего нельзя было сделать?
Спросила тихо, очень тихо, и все же он услышал, и когда вернулся, весь мокрый и в халате, устало ответил:
– Я сделал все, что только было возможно.
Сказано было спокойно, но чего ему стоило это спокойствие, страшно было даже представить.
– Нужно спать, – уверенный голос.– И тебе и мне.
***
Когда я проснулась, Риана не было рядом. Осталось его одеяло, подушка, сохранившая следы проведенной на ней ночи, и осталась его длинная на мне рубашка, а самого магистра в спальне не присутствовало. Осторожно выбравшись из-под одеяла, я осмотрелась. Обратила внимание, что дверь, ведущая в спальню, чуть приоткрыта.
Направилась туда, и едва вышла в коридор, замерла, увидев Риана, как раз направляющегося видимо меня будить. А теперь он остановился, шагах в двадцати, стоял, улыбался и просто смотрел на меня. И в этом взгляде было столько нежности, что снова безвозвратно тонула.
– Сонная, с растрепанными волосами и в моей рубашке – ты просто сводишь меня с ума, – хрипло произнес магистр.
Не могу смущаться, когда он так смотрит на меня, и все сразу становится правильным и понятным, и приличным и верным, а еще важным и нужным – каждое мгновение. И его прикосновения, и звук голоса, и желание быть рядом. Просто рядом – всегда. Лишь иногда вспоминаются странные слова: «Знаешь, что сжигает гордость дотла, Дэя? Молчишь? Так я отвечу – страсть. Ты меня боишься? Поверь, ты очень быстро забудешь о страхе. О страхе, о гордости, обо всем, Дэя. И когда единственной ценностью для тебя останусь я, мы поговорим о жизненных приоритетах, родная». И вот чем больше я смотрю на него, тем отчетливее понимаю – лорд Риан Тьер становится для меня тем единственным приоритетом, ради которого я живу. Все остальное – медленно, но верно, теряет свою значимость… Абсолютно все. И я больше не боюсь магистра, но эти его слова…
– В чем дело? – и больше ни тени улыбки в глазах.
Стремительно подошел, вглядываясь в мои глаза, хрипло повторил вопрос:
– Что, Дэя?
Я опустила голову, разглядывая его тунику с золотым поясом – судя по одежде утро лорд Тьер провел в императорском дворце. А если судить по резкой смене настроения, приятного там было мало.
– Все хорошо, – застенчиво улыбнулась, – мне бы в академию…
Он промолчал, но едва мы вернулись в спальню, тихо сказал:
– Я так устал от недомолвок, Дэя.
Обернувшись, посмотрела на него, скрестившего руки на груди и прислонившегося плечом к дверному проему, заметила полный тревоги и вместе с тем такой уставший взгляд. Решила, что молчание сейчас не выход и честно призналась:
– Меня просто очень пугают сказанные тобой слова, Риан.
– Какие? – настороженный вопрос.
С тяжелым вздохом напомнила:
– О том, что страсть к тебе затмит для меня все остальное, и ты станешь для меня главным жизненным приоритетом и…
По мере произнесения мною фразы, его улыбка становилась все шире и шире, пока в итоге я не замолчала. Риан усмехнулся, весело подмигнул и выдал:
– Ты ожидала иного?
В некотором изумлении смотрю на него. Магистр закрыл дверь, подошел ко мне, наклонился и выдохнул:
– Любовь – это огонь, родная. Теплый нежный огонек, который согревает душу, но крайне редко любви не сопутствует страсть, а страсть – это уже пламя. Бушующее, ревущее, сжигающее все на своем пути. – Он нежно коснулся моего лица, убирая растрепанные пряди, наклонился и прошептал, касаясь губами моих приоткрытых губ. – И я тебе гарантирую весь спектр ощущений, Дэя, мне надоело гореть одному. – Еще один поцелуй и нежное: – Единственное, от чего я тебя уберегу, это от той дикой боли, которую иногда приносит любовь. Больно тебе не будет никогда, родная.
Взревело адово пламя.
***
Очутившись в собственной спальне я некоторое время пыталась прийти в себя. Сердце билось втрое быстрее обычного, дыхание как после забега под руководством Верис, а еще очень-очень странное ощущение… и Риана не хватает, и…
Резкий противный рев все еще неопознанного адептами инструмента – построение. Я тяжело вздохнула, возвращаясь в реальность, в гостиной послышалось «Чтоб вас бездна пожрала и не переварила» от Счастливчика, и сонное «Мау?», от Царапки.
Торопливо переодевшись, я выскочила в гостиную, и расчесывая вконец запутавшиеся волосы, вежливо поздоровалась:
– Темных.
– Ага, – Счастливчик – огромная наглая кошачья морда, сладко зевнул, и поинтересовался: – Как оно?
– Все хорошо, – ответила я и поняла, что краснею.
Но я никак не ожидала услышать в ответ:
– Совести у тебя нет, малышка.
– Что? Опять? – возмущения пределу не было.
– А что я? – Счастливчик поднялся, потянулся, указал кончиком хвоста на маленькую крылатенькую Царапку. – Где страдания, Дэя? Где накал чувств? Где, я спрашиваю?! Мы, возрожденные, питаемся эмоциями, и чем они ярче, тем лучше, а теперь смотри на нее и скажи – растет?
С драконами одно наказание, с возрожденными драконами и того хуже – сначала я переживала, что Счастливчик ушел гулять сам по себе, но стоило мне вернуться с Царапкой, его наглейшество тоже вернулось и теперь совмещал домогательства к Верис, с нежной заботой о Царапке.
– Она и так слабенькая, – продолжал бушевать дух Золотого дракона, – а тут еще и ты в эйфории безоблачного счастья. Где твоя совесть, адептка?
– Но… Наавир, я…
– Бессовестная, – резюмировал дракон. – Даже не можешь пострадать как следует, ради Царапкиного блага. Вон как я на твоих страданиях вымахал, посмотреть приятно, а она – маленькая, крылатенькая…– в этот момент кошечка потянулась и радостно урча вцепилась в счастливчикин хвост, на нее же указующий. Кот скривился, но терпел, только к эпитетам добавил, – и клыкастенькая…
Пока котенок радостно причмокивал, а Счастливчик страдальчески терпел, я торопливо заплела косу, затем стремительно обуваясь, решила спросить:
– Наавир, так где вы пропадали?
– Зззанят был, – прошипел кот, пытаясь лишить Царапку собственного хвоста.
– Не скажете, – поняла я.
– Мала еще о таких вещах знать, – последовало авторитетное заявление, после чего кот взмолился: – Леди Анриссия, хватит, я вам лучше мышь принесу.
Котенок разжал зубки. Освободив хвост, Счастливчик спрыгнул с дивана и с видом мученика направился к двери, жалуясь по дороге:
– И это я, чистокровный дракон, должен ловить мышей, как последний кот…
– Так приманите ее магией, – вспомнив, как поступил Риан, предложила я.
Метнув на меня недовольный взгляд, Счастливчик признался:
– Скучно. А так азарт охоты, выслеживание, ожидание, триумф победы… Ты бы хоть раз на мужика поохотилась бы, деревня, столько всего упускаешь.
Открыв дверь, с трудом сдержала желание придать некоторым хвостатым ускорения, но сдержалась. И едва Счастливчик вышел в коридор, я помчалась вместе со всеми, уже точно зная, что опять опаздываю.
Но стоило выбежать на улицу, как сразу поняла – что-то не так. Нет, адепты занимали места на построении – адептки с куратором Верис, адепты со своим полуоборотнем, а вот все преподаватели мужского пола столпились у палаточного городка и что-то понуро обсуждали. Добежав до своих и встав в строй, первое, что я услышала:
– Тесме уходит, представляешь? – Ригра, поделившаяся новостью, была заметно расстроена.
– Ужасно, – добавила стоящая впереди Янка. – Говорят, он всю ночь просидел в приемной лорда директора, дожидаясь его.
У меня сердце сжалось. И расставив приоритеты, я решительно покинула построение, несмотря на то, что на поле уже показалась леди Верис.
– Риате! – раздался ее гневный окрик.
Резко изменив траекторию бега, я подбежала к куратору, постоянно бледной и расстроенной в последнее время, и честно призналась:
– Постараюсь сделать все, чтобы магистр Тесме не ушел из академии.
Зеленые глаза куратора потемнели, губы сжались, но мне она задала лишь один вопрос:
– Сможешь?
– Он просто обвиняет себя в том, в чем не виноват, – прошептала я.
– После построения ко мне в кабинет, – ледяным тоном сообщила Верис, и едва слышно добавила: – Иди.
И я помчалась в административный корпус, взбежала по лестнице, пролетела по пустым коридорам, без стука ворвалась в секретарскую, испугав поливающую цветы леди Митас.
– Риате! – воскликнула почтенная секретарь.
Войдя в помещение, я закрыла дверь и начала с вежливого:
– Темнейших вам, – закончила требовательным: – Магистр Тесме здесь?
Несколько шокированная моим поведением леди сначала утвердительно кивнула, а затем возмущенно:
– Адептка Риате, что вы себе позволяете?!
Я себе обычно ничего не позволяю, но сейчас слишком важным было остановить Тесме, и потому я, старательно глядя себе под ноги, торопливо миновала секретарскую и ворвалась в кабинет лорда директора, чтобы услышать насмешливое:
– Нет, я не это имел ввиду, говоря о страсти, но, если быть откровенным, мне все нравится, – Риан весело улыбнулся мне.
Сидящий перед директорским столом магистр Тесме почему-то тоже, правда его улыбка была откровенно жалкой.
– Я не… – краснею удушливой волной под подчеркнуто понимающими взглядами обоих магистров. – Я совсем не…
Выразительно изогнув бровь, Риан продолжал мне улыбаться. Весело так, а после еще и добавил:
– А мне все равно все нравится.
– Лорд директор! – возмутилась я.
Тихий смех и очень нежное:
– Родная, ты мой маленький личный источник счастья, и я действительно всегда рад тебя видеть – на душе теплее становится. Так что случилось?
Укоризненно взглянув на Риана, я закрыла дверь в секретарскую, и, подойдя к директорскому столу, вежливо поздоровалась с Тесме:
– Кошмарных вам, магистр. Я могу поговорить с вами?
Усталый взгляд и недовольное:
– В чем дело, адептка?
От Риана прозвучало спокойное:
– Сядь…– затем он с улыбкой добавил, – и не на пол, пожалуйста.
Стул от стены и к столу придвинулся сам.
– А… – протянул Тесме.
– Не имеет значения, – оборвал его Риан, и уже мне: – Мы тебя внимательно слушаем.
Резко выдохнув я села и начала с нетривиального:
– Вчера ночью меня накрыло откатом от проклятия «Холод»! – только произнеся это, я вдруг поняла что сказала!
Да меня и отчислить за такое могут, что не удивительно – использование проклятий адептам запрещено категорически.
– Но дело не в этом, – торопливо продолжаю, глядя, как темнеет лицо Тесме, – дело в эмоциях, и моих ощущениях.
– Проклятие блокирует эмоции, – ледяным тоном напомнил преподаватель.
– Да, – согласилась я, – но остается то, что проклятием не блокируется – интерес к новым знаниям. Интерес к проклятиям. Стремление докопаться до истины. И при этом разум кристально чист, начинаешь видеть то, что ранее прошло бы мимо сознания, а еще абсолютно отсутствует жалость, и совесть, как сдерживающий фактор.
По мере того, как я говорила, Тесме становился все более задумчивым. А едва я закончила, заметила перемену – плечи магистра вдруг распрямились, спина выпрямилась, взгляд посветлел…
– Жажда знаний, – с трудом вымолвил он, – дикая жажда знаний, при совершенном игнорировании средства достижения целей… Так я…
– Были под проклятием, – завершила я.
Магистр замер, глядя на меня. Просто застыл.
– Вы не виноваты в смерти морской ведьмы Салмеи, – уверенно сказала я, потому что действительно была в этом уверена, как и в остальном: – Я так поняла, что они предложили вам вернуть магическую силу? – Тесме кивнул, я же задала резонный вопрос: – А зачем она вам? – и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Вы единственный проклятийник уровня «магистр» во всей нашей академии. Вы единственный специалист по «Смертельным проклятиям» во всей Темной Империи, и если бы вы столь упорно пытались вернуть магию, как изучали проклятия, вы бы этого уже добились. А значит, магия – не приоритет для вас. И вы совершили жертвоприношение не ради получения награды, а исключительно находясь под воздействием проклятия.
На моих глазах уничтоженный чувством вины магистр просто оживал, и через мгновение это снова был наш суровый Вилиам Тесме, суровый, но справедливый, а сейчас еще и охваченный азартом:
– Как я не осознал этого? Нет, к ощущению кристально чистого разума я привычен – магия дает не столько силу, сколько знания и техники улучшения восприятия мне известны, но безжалостность, но холод, который я ощущал… Должен был осознать!
– Находясь под проклятием сложно что-либо осознавать, – напомнила я.
Тесме подскочил, бормоча про себя:
– Вспомнить, осознать, записать все ощущения. И нет – это не «Холод», я бы ощутил «откат» спустя два часа.
– Формула катализатора, – вновь напоминаю.
– Да-да, – Тесме едва сдерживался, – вполне возможно, и тогда время воздействия… Нужна формула… мне нужна формула и да, все записать и…
И совершенно забыв о нас, магистр направился прочь, на ходу размышляя о проклятии. Лорд директор сообщил ему вслед:
– Я не подписал ваше прошение об отставке.
Преподаватель остановился в дверях, обернулся, во взгляде появилась осознанность, и он выдохнул искреннее:
– Спасибо.
– Не стоит, – вежливо ответил Риан.
– Стоит, – Тесме сглотнул, – вы верили в меня, даже когда я сам не верил.
– Как я уже сказал, вы не относитесь к тем, кто способен на безжалостное убийство ради корыстных целей. Темнейших вам, магистр.
Уже почти седой Тесме склонил голову и покинул кабинет лорда директора. Риан весело подмигнул мне, и вдруг сообщил:
– Пять, четыре, три, два, ооооодииииин…
Дверь повторно распахнулась, являя разгневанного магистра Тесме, который этот самый разгневанный взгляд направил на меня, мне же и было адресовано:
– Адептка Риате, вы осознаете что совершили?!
Ой, Бездна… А Риан смотрит на меня и улыбка такая, многозначительная. А мне совсем не весело, особенно если учесть что Тесме сейчас как прежде суров и справедлив, а значит:
– Я с вами позже побеседую! – прошипел магистр.
Мне стало как-то очень тревожно, но тут Риан спокойно произнес:
– Магистр, адептка действовала с моего ведома и полнейшего одобрения.
Лорду директору повторно поклонились, на меня бросили странный взгляд.
– Не то, что вы подумали, – вдруг пояснил лорд Тьер. – Совсем не то.
Недоверчивый взгляд Тесме, краснеющая я, совершенно спокойный лорд директор, внесший ясность в ситуацию:
– Дэя была задействована в расследовании и справилась наилучшим образом, впрочем, об этом вам сообщит лорд Баер.
И вот после этого Тесме действительно ушел, пожелав темнейших леди Митас.
А я осталась в одном кабинете с явно потешающимся надо мной последним магистром Темного Искусства.
– Просто не могла молчать, – смущенно объяснила я, – меня на мысль о том, что на Тесме проклятие наложили, вчера Эллохар натолкнул, и я только могу представить как мучился осознанием вины магистр.
– Ты поступила правильно, – похвалил Риан.
С хитрой улыбкой похвалил, явно что-то не договаривая.
– У меня построение, – вспомнила я, поднимаясь.
Хотя если честно беспокоило не столько построение, сколько мысли о Тоби…
– Дэя, – позвал Риан.
Наверное наглостью с моей стороны будет попроситься сбежать из академии на пол часика… С другой стороны, если Эллохар применил к Тоби Руку смерти…
– Риан, – я даже не знала как правильно попросить, – а можно я… можно… ненадолго тут, просто… мне нужно… и…
– И куда? – спросил магистр.
– К Тоби, – созналась я. – Минут на десять, не больше и…
Вспыхнуло адово пламя.
– Мне с тобой можно? – лукаво поинтересовался лорд директор.
– Ну… да, – выдохнула удивленная его сговорчивостью я.
Риан встал, обошел стол, взял меня за руку и мы шагнули в огонь.
***
Оказавшись на бесконечно знакомом крыльце я некоторое время в замешательстве смотрела на дверь. Она была новая, из черного дерева, украшенная позолотой. И она смотрелась крайне негармонично в сравнении с домом Тоби и вообще окружающей обстановкой.
– Что-то не так? – спросил магистр, протягивая мне сорванную с дерева цветущую алыми цветочками веточку.
– Дверь новая, – я прижала соцветия к лицу, вдохнула аромат, и поняла что сами цветы радуют меня гораздо меньше того факта, что их подарил лорд Тьер.
– Точно, прошлую же выбил Эллохар, – вспомнил Риан.
Воспоминание о тех событиях было мало приятным, и потому я просто постучала, прерывая начавшийся разговор. На стук никто не ответил, хотя я точно знала, что в такое время Тоби еще должен быть дома.
И тут со стороны дороги послышалось:
– Дэя?
И почти сразу:
– Дэюшка-Дэечка-Даюшечка!
Я обернулась и успела подхватить примчавшуюся и прыгнувшую на меня Сину. Малышка завизжала, со всей силы сжимая ручонками и тут же начала жаловаться:
– А дядя не дает мне сладкое! Не дает, совсем, представляешь?! А у меня новый котенок, рыжий и у него клыки во какие! – указанный детскими ладошками размер подходил разве что оборотню, но никак не котику. – А у нас в школе новое умертвие двор подметает! Говорящее! Оно нам сказки даже рассказывает из своей прошлой жизни! А мне подарили платье, черное и там кружева розовые. А я…
– Сина, слезь с Дэи, ты тяжелая, – сказал подошедший Тоби.
Я же с интересом разглядывала малышку, которая беззубо мне улыбалась.
– А у меня клык упал, вот, – Сина раскрыла ротик, – виишь?
– Вижу, – ответила я вглядываясь, – и уже новые растут.
– Офтрые, – малышка, закрыла ротик, и снова прижалась ко мне крепко-крепко, – а у тебя есть новое платье?
– Есть, – созналась я.
– Касивое?
– Твое намного краше, – заверила я.
Сина просияла беззубой улыбкой и, спрыгнув с моих рук, подбежала к двери, нетерпеливо постукивая ножкой.
– Совсем избаловалась, – Тоби подошел, обнял, невзирая на стоящего рядом лорда Тьера. – Как ты?
– Хорошо, – я даже кивнула.
– Да, а это не тот темный лорд, которого даже директор школы Искусства Смерти опасается?
Тоби всегда все замечает, причем подмечает суть. Отступив от полуорка, я последовала требованием этики:
– Лорд Тьер, позвольте представить вам Тобиаса Малькома, моего близкого друга. Тоби, познакомься с лордом Рианом Тьером, – я запнулась, заметила хитрый взгляд не только у магистра, но и у друга, и уже увереннее продолжила, – моим будущим мужем.
Сказала и вдруг поняла – впервые представила Риана своим женихом… Странное чувство, немного волнующее, но очень приятное. Из состояния «я кажется это сказала», меня вырвал Тоби, насмешливо поинтересовавшийся:
– Двери ломать будем, или так войдем?
– Мы двери не ломаем, – весело ответил Риан.
– Все вы с виду воспитанные и стучаться наученные, – Тоби тоже шутил, причем по-доброму и это чувствовалось.
– Наше воспитание ограничивается принесением извинений в итоге, – заявил магистр.
– Знаю-знаю, а еще вы со своим вином приходите, – полуорк рассмеялся, и открыл дверь ключом, а я…
А я вдруг вспомнила, кто ходит в гости со своим вином!
– И как тебе белое вино?– поинтересовалась у друга.
– Голова не болит, но провалы в памяти присутствуют, – ответил Тобиас, пропуская нас вперед.
И я не пошла, так и замерла на пороге, осознавая, что догадка оказалась верна.
– А помимо провалов в памяти что-либо неприятное ощущаете? Головную боль, слабость, головокружение? – спросил вдруг Риан.
– Нет, простите, а должен? – насторожился Тоби.
Кому-нибудь другому я бы солгала, ему не смогла, и едва Сина побежала в дом, я повернулась к полуорку и честно сообщила:
– Видимо ты рассказал Эллохару все, что знал обо мне.
Это люди бледнеют – полуорки сереют, и Тоби в мгновение стал серым.
– Я не мог, Дэя, – с трудом выговорил он.
Где-то там в академии меня точно ждет выговор от Верис, совсем рядом стоит Риан, молча ожидая развития событий, Тоби явно сейчас просто плохо, а я не знаю как при магистре объяснить другу, что все по сути хорошо, я за себе не переживала, я опасалась за Тоби. К сожалению Риан все понял сам:
