Текст книги "АП.Гепталогия (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 105 страниц)
И после данного фактически признания в том, что еще не мало «запрещенного» произойдет в дальнейшем, директор сосредоточился на картинке. Мой вызов к доске, мой позор во время ответа, ответ Ригры, мое выступление, и приказ профессора Сэдра. Затем взмах указательным пальцем и изображение исчезло.
Тяжелый взгляд магистра Тьера заставил преподавателя вжаться в спинку стула, и испуганно моргать, не в силах видимо совладать с эмоциями.
– Я, – ледяным тоном начал директор, – не увидел состава преступления в поступке адептки Риате. Так же я не увидел нарушений, достаточных для столь весомого наказания. Мне стоит ждать ваших оправданий, или вы уже усвоили, что оправдания бессмысленны?
Профессор глухо ответил:
– Усвоил.
– Замечательно, – не скрывая иронии, произнес лорд директор, – в таком случае ступайте к леди Митас и сделайте двадцать отжиманий. Исполнять!
Я оторопела, профессор Сэдр возмущенно подскочил со стула и попытался это самое возмущение высказать:
– Лорд директор, по какому праву?. – насмешливая улыбка чуть исказила уверенный рот магистра и преподаватель умолк. Но тут же нашел еще слова в защиту собственной персоны от немыслимого наказания. – Должен вам напомнить, лорд директор, что Академия Проклятий это гражданское заведение и…
– С сегодняшнего дня нет, – невозмутимо произнес магистр.
И так как у профессора явно больше слов не было, лорд Тьер продолжил:
– Указом Его Темнейшества, датированным днем сегодняшним, Академия Проклятий отныне значится как военно-учебное заведение. Со всеми из этого вытекающими. С этого дня адептам академии назначается стипендия, так же вводятся военно-спортивные нормативы, базовая боевая подготовка. Более того – внедряется система защиты для каждого адепта и преподавателя, и соответственно накладывается печать о неразглашении.
Профессор потрясенно опустился обратно на стул, в ужасе глядя на магистра, магистр кивнул и завершил:
– Я осознаю, что вы сейчас не в той физической форме, чтобы достойно выполнить наказание, однако уверяю, что уже через месяц двадцать отжиманий будут вам по силам.
Несчастный Сэдр медленно поднялся, повернулся, и уже хотел было уйти, как вернулся к столу, склонил голову, затем выпрямился и отрапортовал:
– Разрешите идти? – это было сказано с тщательно прикрытой издевкой.
Магистр чуть поморщился, едва сдержал усмешку, хотя губы его дрогнули, и, глядя в глаза потрясенного новой информацией профессора, нехотя произнес:
– Мы не в армии, и не в казарме. – Сэдр казалось, хотел что-то добавить, и тут Тьер его добил. – Вы обязаны обращаться ко мне не иначе как «Разрешите идти, лорд директор».
Профессор моргнул, и неожиданно спросил:
– Нас ожидают… кадровые перестановки?
– Нет, – на сей раз магистр Тьер позволил себе улыбнуться, – тех, кем я был недоволен, уже уволили. Не терплю взяточников. Костяк преподавательского состава останется без изменений, добавятся как новые предметы, так и новые учителя и мастера.
Мы с профессором переглянулись, неожиданно ища поддержки в глазах друг друга, затем бледный и даже чуть дрожащий Сэдр хрипло произнес:
– Но… это дополнительные часы занятий и…
– Сократим! – несколько резко ответил лорд Тьер. – Маниакальная зубрежка – не идеальна в качестве главного метода обучения. Но это тема для отдельного разговора, и вести его буду не я.
– А кто? – рискнул спросить профессор.
– Лорд Эллохар, – на губах магистра промелькнула неожиданно веселая усмешка.
Если бы грянул гром, наверное, я перепугалась бы меньше. А профессор так вообще пошатнулся, затем чуть подавшись вперед, прошептал побелевшими губами:
– Директор университета Искусства Смерти?!
– Именно, – преспокойно пояснил лорд Тьер. – Великолепный специалист, бессменный глава одного из ведущих учебных заведений империи, руководитель моего научного проекта, мой друг и наставник. Еще вопросы?
– Нннет, – Сэдр сник, – разрешите идти, лорд директор?
– Разрешаю, – лорд Тьер загадочно улыбался, глядя как преподаватель выходит, осторожно закрывает дверь, а после не слышно его шагов – подслушивал.
Но тут же послышался голосок леди Матис, и некоторым пришлось уйти на собственную лекцию. И только тогда неуловимо быстро магистр повернулся ко мне. А я все думала – эта идея к нему до проклятия пришла, или после?! Судя по всему до… Хотя мне уже очень интересно, чем я вообще его прокляла?!
– Мне хотелось бы обратить внимание на один момент, – произнес лорд директор.
Затем вновь воссоздал изображение аудитории, и я услышала свой собственный голос: «А можно просто допросить супруга убитой, и тогда вполне возможно выяснится, что проклятия его рук дело, и таким образом он просто пытался отвести подозрения от себя. Либо имеет место длительный конфликт, и клерк, скромный, стеснительный и исполнительный на работе, дома превращался в домашнего тирана, измывающегося над женой и детьми, или…»
– Вы осознаете, насколько правы? – проницательный взгляд черных глаз был направлен на меня. Но так как я продолжала молчать, магистр продолжил. – И в то же время, адептка Риате, вы осознаете, насколько этим эмоциональным высказыванием раскрыли собственное прошлое?
Теперь я вздрогнула снова, уже испуганно глядя на лорда, а он продолжил:
– Кто, адептка Риате, поступил подобным образом? Ответьте, иной раз правда, даже раскрытая через много лет, позволяет решить многие проблемы.
И почему-то я даже встала, и как-то глухо произнесла:
– Это не моя тайна!
Это было завораживающее зрелище – черный взгляд оставался все столь же проницательным, но на губах лорда директора заиграла очень лукавая улыбка и тоном, которого я менее всего ожидала, магистр произнес:
– Ваша, адептка Риате, это ваша тайна. И я ее обязательно разгадаю.
Мне вдруг очень нехорошо стало, потому что… тайна действительно была не моя. Участие в сокрытии убийства мое, но я об этом не жалела совершенно, та мразь жизни не заслуживала. А тайна. тайна не моя она!
– Это не моя тайна, – слабеющим голосом проговорила я. – Правда не моя! Мой отец прекрасный человек, и в нашей семье пусть жили не богато, но дружно и счастливо…
Лорд откинулся в кресле, сложил руки на груди и задал невероятный вопрос:
– Почему же тогда ваша дружная и любящая вас же семья, не соизволила навестить любимую дочь за все четыре года обучения?!
Да потому что у них нет на подобные путешествия денег! Но куда там великим и могущественным лордам до проблем бедной семьи. Вскинув подбородок, я честно призналась:
– Матушка не здорова, отец беспокоится о ее здоровье, а мне не трудно на каникулы приезжать домой!
На лице магистра царило какое-то удовлетворенно-довольное выражение, затем мне кивнули, и в очередной раз удивили:
– Что ж, мне импонирует ваша гордость, но искренне жаль, что о чувстве собственного достоинства вы вспоминаете крайне редко. Ступайте, адептка Риате, у вас лекция!
Молча развернувшись, я направилась к двери, но меня остановил еще один неожиданный вопрос:
– За что вас так ненавидит профессор Сэдр?
Обернувшись к лорду директору, недоуменно пожала плечами, потому что ответ мне действительно был неизвестен.
– Странно, – задумчиво произнес магистр, затем повысив голос. – Дара!
Возрожденный дух смерти, один из двенадцати приближенных темного престола, возник перед столом лорда директора в образе темной эльфийки, разве что ушки были едва заметны, и язвительно произнес:
– Адептка Риате слишком любит хранить чужие тайны.
– Например? – с живейшим интересом вопросил магистр.
Возрожденная глянула на меня, затем все так же меня разглядывая, с намеком произнесла:
– Когда-то у профессора Сэдра была жена…
И я вспомнила. Да, жена была, одна из студенток академии. Они поженились, когда девушка была на третьем курсе, а я на первом. А потом… как-то размытой картинкой всплыло воспоминание об увиденном однажды – адептка Ирдас на руках у какого-то заезжего мага. Кажется, их столик обслуживала даже не я, а Сэл. А спустя какое-то время адептка сбежала в неизвестном направлении, оставив безутешного профессора. И вся история.
– Ну была жена, – я вновь пожала плечами, – потом их брак закончился. Я тут причем?
Лорд директор посмотрел на возрожденную, та на меня, потом на него, потом тоже плечами пожала и высказалась:
– Жители приграничья отличаются некоторой наивностью, господин Тьер. Адептка действительно не осознает, что именно ее профессор обвинил в крушении собственного брака, посчитав, что Риате обязана была уведомить его об изменах жены.
И пока я стояла, в оцепенении глядя на духа смерти, лорд директор махнул рукой и Дара растворилась в пространстве. Мне же было сказано:
– Идите, адептка Риате.
Но я стояла, чуть нервно растирая шею, чуть оттягивая край ворота рубашки, и все пыталась понять, в чем я перед Сэдром виновата, но оно как-то не понималось. И вдруг громовое:
– Прекратите немедленно! – я вздрогнула, а он, как заорет на меня:
– Вон!
Я испуганно взглянула на магистра и едва не заорала от ужаса – на меня смотрела сама Бездна, черными полными голода глазами!
Как выбегала из кабинета даже не помню, очнулась за пределами учебного корпуса, поскользнувшись на стылой жиже, и повалившись на колени, руки я едва выставить успела, иначе бы и лицом в грязь уткнулась.
Сердце колотилось, перед глазами роились черные точки, дыхание сбилось… а еще все сердце наполнял ужас, ледяной ужас! Потому что тот взгляд у лорда Тьера – я уже видела подобное! Когда только-только работать начала, в нашем городе как раз находился один из проверяющих, это мне потом сказали, что он относился к ордену Бессмертных. А тогда, глядя как к одинокому посетителю, мирно сидящему за столиком в углу и попивающему травяной настой, подходят шесть наемников полуоборотней, я искренне переживала за лорда, даже думала по-быстрому отправить сообщение герою моих снов Шейдеру. Не понадобилось! Сначала лорд в черном молча выслушал требования наемников, а потом просто откинулся в на спинку скрипнувшего при этом действии стула и… посмотрел. Когда из его глаз хлынула Бездна, Сэл ударила меня в живот, и согнувшуюся от боли повалила на пол. Потом я долго стонала и жаловалась, но стоило встать… Тот лорд преспокойно допивал отвар, а вокруг него пеплом осыпались рискнувшие угрожать нелюди…
Явившемуся по вызову ночному патрулю, Бессмертный преспокойно сообщил: «Им не стоило меня злить!». И все, на этом разбирательства были закончены, а лорд Шейдер прекратил даже смотреть в сторону проверяющего, сосредоточившись на раздаче приказов по ликвидации последствий случившегося. Бессмертных боялись все! У нас в Академии, как узнали о назначении нового директора, а точнее о том, к какому ордену он принадлежит, вообще истерика повальная у половины адептов случилась. Так что лорда директора все боялись вполне обоснованно.
Вернувшись в общежитие, я быстро переоделась, чихнув раза три, что было очень плохим признаком, и побежала обратно в учебный корпус, обнимая плечи руками и очень жалея, что не захватила платок. Поднимаясь по лестнице, вновь чихнула и поняла, что кажется, заболеваю. Неудивительно, учитывая события сегодняшнего утра, но и приятного мало.
Добралась до аудитории, постучалась, попросила разрешения войти, под всеобщими очень удивленными взглядами добрела до своей последней парты и села рядом с Яной.
– Дэя, – вдруг напряженно прошептала та, – Дэй, ты вся белая…
Что-то случилось?
– Лорд директор, – вздрогнув, прошептала я.
И вроде только прошептала, а на лекции было так тихо, что услышали все. Потом полный отчаяния стон и мы все разом посмотрели на Сэдра, а тот сидел, хотя всегда вел лекции стоя, и заметив наше повышенное внимание, неожиданно дружелюбно произнес:
– Академия Проклятий больше никогда не будет прежней, адепты…
Его откровение прервал звонок, но мы все остались сидеть, ожидая как и всегда внушительного домашнего задания. Нас приятно удивили:
– Идите, – профессор даже рукой махнул, словно подтверждая свои слова, – идите…
В коридоре, едва покинули аудиторию, меня обступила вся группа с требованием прямо здесь и прямо сейчас рассказать о том, что случилось в кабинете лорда директора. Но я лишь отмалчивалась, по возможности стараясь вообще прекратить всяческие разговоры на данную тему, но увы, вышло иначе:
– Ты вся горишь, – Ригра демонстративно прикоснулась к моему лбу, и с видом знатока продолжила, – а я вилась бледная. Все ясно – он пьет твои жизненные силы!
Один слаженный испуганный выдох и теперь на меня уставились все, горя жаждой знаний.
– Действительно, – продолжила все та же адептка Дакене, – зачем наказывать работой по академии, если можно и примерно наказать и заодно подпитаться! Да, теперь походы к директоры становятся просто таки смертельно опасны.
И если в момент ее монолога я отрицательно махала головой, в ужасе следя за ее рассуждениями, то после последних слов почему-то кивнула.
– Я же говорила! – торжествующе возвестила Ригра. – И те, кого он будет вызывать к себе особенно часто вскоре присоединится к привидениям!
Все вздрогнули. Привидений у нас было предостаточно и в основном неприкаянными становились именно умершие в стенах данного учебного заведения адепты. Но в то же время это все было уже как-то слишком, и мои мысли подтвердил Велас:
– Ты явно преувеличиваешь, Ригра, – вполне разумно подметил он.
– Да?! – Дакене усмехнулась, – А как по-твоему Бессмертные становятся именно бессмертными?
Прозвенел звонок.
Теория смертельных проклятий – предмет особый. Здесь не нужно выходить к доске, здесь не требуют от адептов ответов, здесь говорит только сам преподаватель, да поскрипывает мел, выводя на доске слова и символы. И доска в этой аудитории огромная, на всю стену, потому как каждое проклятие, это не только слова, это еще и сопутствующие восходящие или нисходящие потоки силы, это символы обозначающие степень и уровень вплетения энергии, это показатели преломления действия. И здесь запрещено даже шевелить губами во время лекции, за этим зорко следят три лаборанта.
– Внимание, – голос магистра Тесме гулко разнесся над нашими головами, – сегодня мы разучим новое проклятие, нового для вас уровня.
Мел послушно выписал цифру семь, затем цифра была стерта. Магистр Тесме, единственный из преподавателей находящийся в столь высоком звании, повернулся к группе, заложив руки за спину, и внимательно оглядел всех адептов. Зорко, пристально, изучающее. Он всегда так смотрел, этот уже очень старый, но еще такой сильный мужчина, у которого нельзя было ни списать, ни профилонить, ни не выучить! Поговаривали, что Вилиам Тесме когда-то был среди боевых магов и стал совершенно седым в двадцать, столкнувшись с одним из магов-отступников. Тот выпил весь отряд, но не заметил раненного и брошенного в овраг в момент начала боя Вилиама. Когда высоченная фигура живого мертвеца покинула место сражения, за ним покорно двинулось тридцать шесть обращенных, а Тесме выжил. Несмотря на сломанные ноги и нулевой резерв выполз из приграничного леса, добрался до своих и выжил. А вот магический резерв так и не восстановил, что нередко случалось с теми, кто сталкивался с магами-отступниками. Но утратив силу, магистр не утратил желания быть магом и стал изучать смертельные проклятия, то единственное, для чего требуется только энергия. Поговаривали, что он просто хотел отомстить за гибель своих друзей. Удалось или нет никто не знает, но магистр Тесме стал лучшим в своем деле, и когда годы взяли свое, он приехал в Академию Проклятий, правда директором стать не пожелал и остался просто преподавателем. Хотя нет, не просто – понятие «просто» и магистр Тесме вообще не совместимы.
– Я хочу, чтобы вы осознали, – глубокий уверенный голос заставляет внимать его словам с почтением, – каждый специалист по проклятиям испытывает искушение хоть раз воспользоваться своими смертельно-опасными знаниями. Вы молоды, вы жаждете значимости и признания, вы горите желанием доказать, что адепты Академии Проклятий не просто будущие клерки…
О да, вот тут он прав!
– Я понимаю вас, – продолжил профессор, – когда-то и сам испытывал нечто подобное, но запомните, адепты, слово – сильнейшее из орудий мыслящих существ. Мысль порой сильнее, как и магия, но именно слово способно убить, или воскресить! Именно слово – проводник мыслей, способ передать мысль от одного к другому. И только слово способно разрушить даже то, что создано магией, природой, человеком! Помните о силе слова! Уясните раз и навсегда, что ваше жизненное кредо – молчание. Знайте, что ваше могущество не в умении показать, на что вы способны, а в умении скрыть это! Сдержанность и молчание – вот ваша жизненная позиция!
Он говорил нечто подобное на каждой лекции, в течение всех лет обучения. И мы понимали – магистр прав. Действительно прав. Выпускники Академии Проклятий это очень узкие и порой недооцениваемые специалисты, но такова наша участь.
– Итак, проклятие седьмого уровня, – Тесме вскинул руки и меж его пальцев пробежали синие разряды, с тусклым свечением. – Да, накопление энергии третьего порядка, – прокомментировал магистр, – то есть без подготовки, подобное проклятие может захватить часть вашей ауры, адепты.
Мы все торопливо вывели в тетрадях: «1. Подготовительный этап – накопление энергии!»
– Этап второй – блокировка эмоций! – продиктовал магистр Тесме.
И это мы так же скрупулезно вписали, чтобы услышать:
– Особенность конкретно данного проклятия – мы начинаем с восходящего потока.
Это действительно странно, обычно все наоборот.
– Название, принятое в Имперском своде проклятий – «Поцелуй смерти».
Это вписывалось посреди листа, подчеркивалось трижды прямой линией. Но если на первом курсе услышав нечто вроде «Ласковое касание смерти» мы принимались скабрезно хихикать, сейчас ни смешка не послышалось. Потому что название обычно очень точно отражает сущность проклятия, то же «Ласковое касание смерти» – проклятие с отсроченным сроком воздействия. И проклятый поначалу чувствует энергетический подъем, удача начинает сопутствовать во всех делах, но затем медленное, практически не осязаемое угасание, практически на пике жизни. Смерть может касаться и ласково, но это всегда смерть. Вот и сейчас, выводя слово «поцелуй», мы, как четверокурсники, уже могли примерно предположить, как воздействует это проклятие.
– Данное проклятие с отсрочкой воздействия, но проявляться начинает с губ, отсюда и название. Часто «Поцелуй смерти» путают с третьей степенью некоторых заболеваний, передающихся через интимные контакты, и редко когда специалисты вашего уровня привлекаются к подобным случаям. Обычно больных лечат, но лечение никогда не бывает успешным. Очень часто даже вскрытие не дает никаких зацепок для начала расследования. Но особенности есть, и в первую очередь глаза – взгляд проклятого чистый, не замутненный, в то время как взгляд больного мутноват, зрение становится на порядок хуже. Вторая особенность – сильная слабость, но, к сожалению, данный признак так же считают сопутствующим болезни. Третье – снижение влечения, практически сразу после попадания под воздействие проклятия. И опять же – к сожалению, как мужчины, так и женщины не сознаются в подобном. Женщины не придают значения, мужчины придают излишне, и стыдятся признаться. В силу вышеуказанных причин мы столь редко можем вмешаться и помочь.
Мы послушно строчили, записывая признаки проклятия, и профессор замолчал, давая нам еще немного времени. Едва все подняли головы от тетрадей, заскрипел мел, вписывая текст проклятия, мы же не торопились, ожидая, когда символы обозначающие силу и направление энергии, раскрасят строки. И только тогда в абсолютной тишине, начали старательно переписывать в тетради, чтобы затем заучить – так же молча.
Две лекции пролетели незаметно, и если на первой мы изучали само проклятие «Поцелуй смерти», и профессор долго объяснял правила переплетения энергии с восходящим потоком самого проклятия, то вторая была посвящена полной классификации всех проклятий седьмого уровня.
После звонка, дружно шагая по коридору, мы жадно обсуждали новый уровень проклятий, который был отныне нам доступен.
– Я вот одного не понял, – адепт Логер остановился, поправил очки на конопатом остром носу, и задумчиво произнес, – разве при использовании проклятий седьмого уровня магический фон не колеблется?
Мы задумались. По идее любые проклятия от шестого уровня и выше требуют вливания энергии, а та в свою очередь оказывает влияние на магический фон и следовательно:
– Должен колебаться… а-пчхи! – заявила я, и вся группа поспешила обратно в аудиторию.
С профессором Тесме такое бывало не раз, и к счастью он относился к тому редкому типу преподавателей, которые не считали нудным и обременительным отвечать на вопросы студентов. Но едва мы толпой ввалились в аудиторию, так и застыли на месте!
– … меня удивляет ваше упорство, – высокий, даже слишком, беловолосый маг, вальяжно сидел на преподавательском столе и несколько раздражено беседовал со стоящим рядом профессором.
– У меня узкая специализация, магистр, – в тон ему ответил Тесме, затем обернулся к нам, и не в пример дружелюбнее поинтересовался: – Какая умная мысль посетила ваши светлые головы?
Все молча переводили взгляды с нашего магистра, на не нашего, но в результате жажда знаний победила.
– Магистр Тесме, – начала Ригра, кокетливо поправляя огненно-рыжий локон и одновременно строя глазки незнакомцу, – нас заинтересовал момент, который не освещался на лекции…
– По поводу проклятий седьмого уровня, – продолжила я.
– Оказывают ли они влияние на магический фон? – вклинился адепт Джасер.
– Потому как задействуемый энергетический поток невозможно скрыть даже магу уровня магистра, – снова Логер.
И мы, все семнадцать человек застыли, готовые внимать преподавателю.
– А вы спрашиваете, что меня держит в Академии Проклятий, – магистр Тесме обернулся, окинул незнакомца чуть насмешливым взглядом и продолжил общение с ним же, – здесь, магистр Эллохар, адепты еще не разучились задавать вопросы. В отличие от ваших, привыкших безусловно принимать любые слова преподавателя.
Директор школы Искусство Смерти!
Эта мысль поразила всех нас одновременно и мы все сделали плавный и слаженный шаг назад, но не ушли… и не потому что не боялись – нет, нам реально стало страшно, но любопытство было сильнее.
Высокий, слишком высокий даже для темного магистр Эллохар, улыбнулся магистру Тесме, и пожав плечами невозмутимо ответил:
– У нас иначе нельзя, уважаемый Тесме. Смертельные проклятия до десятого уровня обратимы, да даже десятого уровня иной раз и при особых условиях обратить можно, наши же знания позволяют лишить жизни даже бессмертных демонов. И потому наши адепты, действительно, не задают вопросов – положение обязывает хранить суровое молчание.
Эллохар улыбнулся и одной это веселой улыбкой разрушил тот ореол ужасающей славы, который словно становился ярче по мере произнесения его монолога… но как-то улыбнулся и мы все выдохнули, а после я, почему-то спросила:
– И как можно снять проклятие десятого уровня?. Апчхи!
Взгляд директора школы Искусства Смерти обратился на меня, улыбка стала шире, после чего мне снисходительно ответили:
– А вы для начала научитесь накладывать проклятие высшего уровня, адептка, и еще, вы простыли, если не заметили, и…
Внезапно магистр улыбаться перестал, вгляделся в меня, чуть сощурил глаза, и я почувствовала, как по телу прошелся озноб. А затем, директор Эллохар неодобрительно покачал головой. И мне стало жутко! Неужели увидел?! Но нет, вывод великого темного мага был иным:
– Ну Тьер… додумался же экспериментировать на адептах… Или вы у него шли под отчисление?
Я невольно кивнула.
– А, – магистр безмятежно улыбнулся, – тогда понятно.
Но мне понятно не было! И потому я требовательно спросила:
– На мне экспериментировали?!
Магистр Эллохар повернулся к преподавателю Тесме и небрежно заметил:
– Нет, должен сказать, что молчаливые обучающиеся меня устраивают гораздо больше, к тому же мои адепты высказывают больше уважения в обращении к магистрам. – и уже мне, – Ловите.
В следующее мгновение в меня полетел сверкающий клинок.
В том, что я его не поймаю, не сомневался никто, включая меня, и это скорее клинок планировал поймать меня на свое острие примерно так в районе сердца! И в это самое мгновение, я успела попрощаться с жизнью, как вдруг произошло следующее – клинок воткнулся в нечто, что было в шаге от меня, вспыхнул огнем и был расплавлен, после чего красными тяжелыми каплями расплавленного металла сполз на пол… прожег деревянные доски и застыл быстро темнеющей лужицей. Но не успела та лужица потемнеть, как вокруг меня взметнулось адово пламя, и из портала появился сам магистр Тьер!
– Мама! – разом выдали все перепуганные адепты, едва пламя исчезло и явление нашего директора стало достоянием нашей скромной по численности общественности.
И тишина… ровно до слов магистра Эллохара:
– Нет, это скорее папа, – после чего директор школы Искусства Смерти попросту расхохотался.
Его смех оборвало ледяное:
– И как это понимать?!
И магистр Эллохар, тот самый страшный и ужасный, невозмутимо пожал плечами и не испытывая ни малейших угрызений совести ответил:
– Просто проверил. Забавное плетение абсолютной защиты, впервые с подобным сталкиваюсь. Экспериментальный вариант?
На магистра Тьера я смотреть боялась, но почему-то словно чувствовала, как он успокаивается… хотя кажется его «не спокойствие» среди присутствующих видеть приходилось только мне.
– Да, экспериментальный, – голос лорда директора глух и совершенно спокоен, – в данный момент замкнуто на мне, но это чрезмерно.
– Совершенно с вами согласен, – Эллохар поднялся, – но все же настаиваю на установке защитных заклинаний по типу моей школы.
– Я помню о вашем предложении, – лорд директор сделал шаг от меня и мне сразу дышать стало легче, – но отказался от использованной вами модели – слишком жестоко по отношению к окружающим, не находите?
– В чем-то вы правы, – ответил светловолосый, – моих адептов в первую очередь защищает репутация, во вторую они сами и лишь третья степень защиты это собственно охранные заклинания. В вашей ситуации необходимо что-то продумать с предупреждением тех, кто рискнет причинить вред адепту академии.
– Вот именно!
– Как то вы не разговорчивы, мой друг, – магистр Эллохар подошел к бывшему ученику (впрочем, из всех присутствующих данный факт был известен только мне), и спросил: Кьехаата?
– Агхеэра, – на том же абсолютно нам не понятном, ответил лорд директор, после чего развернулся и направился к двери.
Магистр Эллохар невозмутимо направился следом, но проходя мимо меня, остановился, подмигнул и посоветовал:
– Очень рекомендую подлизаться к директору и уговорить снять это с вас. Иначе, милочка, замужество вам не грозит, личная жизнь так же.
– В смысле? – как выяснилось, директора школы Искусства Смерти я боюсь значительно меньше, чем собственного директора.
– В смысле Тьер избрал крайне проблематичный вид защиты, срабатывающий даже на невинные объятия. А вы же не хотите, чтобы каждый вкусивший прикосновение к вашим устам, в буквальном смысле падал к вашим же ногам сраженный далеко не страстью? Кстати, поклонникам предстоит падать замертво.
По мере поступления новой информации мои глаза становились все шире, голос пропадал, и когда я задала следующий вопрос, это был уже полузадушенный писк:
– А что, он сам это не снимет?
Мне невозмутимо ответили:
– Ну, видите ли, дорогая, ставить защиту всегда легче, чем снимать. Именно поэтому принято экспериментировать обычно на заключенных. Иной раз экспериментируют на адептах, отчисленных из учебного заведения, в вашем случае могу заметить, что вам просто не повезло. Всего темного вам, адепты.
И магистр покинул аудиторию. Едва за ним закрылась дверь, как Ригра прошептала:
– Директор Тьер экспериментирует на адептах…
– Которых к нему отправляют в качестве наказания… – дополнил Элброт.
– Так что там с влиянием на магический фон проклятий седьмого уровня? – обратился Логер к магистру Тесме.
И я была забыта. Всеми… кроме самой себя! Это как мне теперь жить?!
– Да, – голос магистра раздавался словно где-то вдали, – абсолютно верные выводы, адепт Логер. Однако скрыть колебания возможно, и мы поговорим об этом на следующей лекции.
Когда все потянулись к выходу, я тоже шла, механически переставляя ноги, а где-то в голове набатом гудел колокол, по всей моей личной жизни. Не спорю, я никогда о ней собственно и не задумывалась, у государственных чиновников нашего уровня этой самой личной жизни обычно нет, либо она постоянно прерывается вечными командировками, но все же… Хотя бы на мизерную порцию счастья я рассчитывала!
– Дэя, – Яна шла со мной рядом, а я и не заметила, – я уверена, что все не настолько страшно.
– Все гораздо хуже, – «поддержала» меня Ригра, – грозит тебе смерть, подавальщица.
И я сорвалась:
– Катись полем, Ригра!
Дакене затормозила, затем вскинула руку, и кольцо на ее указательном пальце засветилось, после чего эта зараза преспокойно заявила:
– Ты в курсе, что это означает, Риате?
В курсе были все! Только что Дакене попросту скопировала отпечаток моей ауры и отослала братикам… короче у меня большая проблема! Так как в прошлый раз эти два аристократичных ублюдка попросту избили меня возле ворот Академии, продолжая при этом благожелательно улыбаться… И мне уже представилась картинка моего втаптывания в ледяную жижу покрывающую наши дороги в зимнее время, как неожиданно вмешался Логер:
– Люблю мясную похлебку с тмином!
Мы разом удивленно на него посмотрели, потому как мясная похлебка с тмином готовилась исключительно как похоронное блюдо!
– Да они не до смерти, – Ригра поправила воротник, – так, жизни поучат, некоторых выскочек.
– Да я не о ней, Дакене, – парировал Логер, – я о братиках твоих. Память у тебя девичья, конечно, но не до такой же степени. На ней же эксперимент поставили, и братикам твоим крышка, если только сунутся!
И меня накрыло осознанием – все не так уж и плохо.
– А знаешь, Ригра, – я повернулась к бледнеющей адептке, – давно хотела тебе сказать…
Но почему-то ничего не сказала. Стояла, вспоминала все нанесенные мне обиды и молчала. Слишком глубоко укоренилось во мне правило поведанное еще бабушкой «Молчание золото, Дэюшка, запомни это». И я молчала, практически всегда и в любой ситуации… не молчать я стала только при директоре Тьере – сначала в его кабинете, потом когда увидела, что в Хвостатом списке нет моей фамилии. Да вообще Хвостатый список стал переломным моментом в моем сознании – это была моя победа. Моя личная победа.
– Желаю тебе испытать все то, что по твоей милости испытали другие, – вот и все что я сказала Ригре.
