Текст книги "Чёрная кровь (СИ)"

Автор книги: Елена Зинкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Вот так коротко. Но хватит ли этого?

– Хочешь за неё отомстить?

Как?! Неужели что-то в голосе Джи выдало его? А ведь он старался говорить равнодушно.

– Я…

Но ему не дают оправдаться.

– Меня зовут Рагху. И ты прав, я – ратри, но только наполовину. И на треть – мандега.

Мандега? И он признаётся в этом так просто? Да кровь полукровки, говорят, стоит баснословную сумму!

– А ещё я наёмный убийца, так что могу исполнить твой заказ… Ситар.

Надо что-то ответить. Но сначала – осознать. Джи, конечно, хотел узнать о нём поподробней, но такое… А может всё это сон? Джи и правда заснул и видит кошмар, перешедший в откровенный бред? Ну правда, это же просто невозможно, чтобы заложником оказался ратри-полукровка, да еще и на треть бессмертный. А уж про убийцу и упоминать-то не стоит… Чувствуя сильнейшее желание очнуться, Джи откидывается на подушку и закрывает глаза, но ничего не меняется – всё та же темнота и невидимый собеседник, придавивший край одеяла.

– Рагху, ты можешь убить императора?

– Конечно, – ответ следует тут же. – Но заплатить за такой заказ ты не сможешь.

– Если дело в деньгах…

– Дело в жизнях.

– О чём ты?

– Если Рохана Ганеша не станет, погибнет очень много наших собратьев.

– Почему?

На этот раз Рагху не спешит отвечать. Похоже, Джи спросил что-то глупое и очевидное. Но как император связан с потомками демонов? Конечно, тот великан с сияющей золотом шевелюрой – явно человек лишь частично, и видеть его на руководящей должности как минимум странно, но если это и говорит о чём-то, так только что у императора весьма свободные взгляды… как и у Торила Третьего.

Стоп! Он сказал «наших»? То есть, Рагху уверен, что Джи – тоже ганда… Хотя, наверное, дело в глазах – говорят, у людей таких, почти бесцветных, не бывает. Но ладно, он сказал ещё что-то про жизни. Что будет, если император погибнет? Ну… страны восстанут. Нынешний наместник Зоа, герцог Кайлаш, уж точно воспользуется возможностью вновь собрать распущенную по приказу Астрии армию и стать королём – Джи уже думал об этом. Но причём же тут ганда?

– Ситар, ты знаешь, как империи удалось так быстро подчинить себе весь континент?

Нет, он не знает. Джи мотает головой, с опозданием понимая, что они в темноте и… хотя, это же полукровка-ратри, уж он-то со своими глазами увидит всё, что захочет.

– В последнюю сотню лет армия империи загнивала, – задумчиво произносит тот, чуть помедлив. – Предыдущего императора не интересовала война, а когда на границы Астрии или рудники в Степи нападали, всегда соглашался на переговоры. И пусть Рохан ещё принцем создал собственный полк… Копьё Индры, слышал?.. Сам понимаешь, для войны или защиты – этого мало. И тогда новый император издал указ, гласивший, что любой, явившийся на вербовочный пункт и подписавший контракт, становится собственностью империи. То есть, совсем любой. Будь то беглый. Или просто раб. Или даже нечистые. Говорят, приходили записываться целыми деревнями. Конечно, воины из них получались так себе… но они готовы были умереть, лишь бы не вернуться к бывшим хозяевам. И с ними Рохан одержал первую победу, подчинил себе Вивет… И издал этот указ уже и у нас… Да, я из Вивета.

Рагху замолкает, а Джи старается себе всё это представить. Как такое вообще возможно? Есть знать, а есть те, кто принадлежит ей – это основа мира. Слуги, ремесленники, просто крестьяне, работающие на полях… Как Рохан вообще додумался до подобного? Он даже не выкупил их… просто забрал!

– Странно, что знать не восстала.

– Они не могли. Когда новый император отказался кормить с ложечки соседние страны, как было при его отце, Вивет первым решил вторгнуться в Астрию и сменить её правителя… на своего, конечно же. Но что лучше? Отдать страну врагу и, возможно, лишиться всего, или смириться с потерей части крепостных? По-моему, ответ очевиден. Хотя я слышал, были и те, кто предложил Вивету помощь взамен на привилегии после окончания войны. Но Рохан быстро… удивительно быстро, надо сказать, вычислил их. Возможно, у него и правда шпионы повсюду. Так или иначе, предатели и просто те, кто слишком громко возмущался новым указом, быстро пропали. Кого-то арестовали по обвинению в измене, а кто-то отравился вином или свалился с утёса…

– Но причём тут ганда?

– "Ганда"… ненавижу это слово, – Рагху громко вздыхает и, судя по натянувшемуся покрывалу, заваливается на постель. Теперь его голос звучит глуше. – Много наших сородичей погибло на войне. Но много и выжило. Вот только возвращаться им было некуда… Точнее, было бы некуда, если бы Рохан не издал новый указ – об учреждении гильдий. Чистокровные или нет, те, кто прошёл войну, остался собственностью империи… а по сути стал свободным. Пока прошло не так много времени, и знать опять поднимает головы, но я верю… мы верим, что Рохан Ганеш Ананта – тот, кто сможет изменить этот мир, сделать лучше. Пусть не сразу и не весь, но уверен, благодаря ему на земле не останется людей, закованных в цепи.

Джи слышит об этом впервые. Ему не рассказывали. Война и новый император ещё не успели стать историей, так что и в книгах о них нет ни слова. А разговоры… вокруг Джитендры все твердили лишь о том, как Рохан страшен и безжалостен…

Нет! Нельзя просто взять и поверить! Даже если у этого ублюдка была благая цель, зачем он убил их? Маму? Придурков-братьев? А добряка-толстяка, которого весь мир звал Торилом Третьим?! И что он сделал с Джи?!! Позабавился, и теперь даже в собственной камере нет покоя…

Но что ему тогда делать? Зачем жить? Зачем терпеть? Если месть принесёт другим лишь горе – всё бессмысленно. Хотя Джи, наверное, с самого начала знал, что ничего не получится, просто откладывал эти мысли на потом и плыл по течению. Делал то, что велят… Но даже просто представляя себе смерть императора, он сохранял хоть какие-то силы. А что теперь?

– Ну как, Ситар? Понял, как высока цена твоего желания?

– Да я… понял, – гадко, противно, но уже всё равно. – Тогда… ты можешь убить меня?

Кровать вздрагивает, похоже, что Рагху резко сел.

– Могу.

– Не… не прямо сейчас! – Джи тоже подскакивает и поджимает ноги. – Просто… если всё станет слишком плохо, невыносимо… ты не мог бы помочь мне?

– Твои глаза.

– Что?

Кажется или кожу и правда щекочет чужое дыхание?

– Если обещаешь отдать свои глаза после смерти, то я приму этот заказ.

Страшно. Как же страшно. Одно дело думать о крае обрыва, другое – стоять на нём. И как он так быстро согласился? Глаза… да кому они нужны после смерти?

– З-забирай…

Вдруг по запястью будто чиркают ножом. Остаётся короткий, но горящий след. Джи тут же накрывает рану ладонью и чувствует влажное и липкое.

– Тогда договорились, – невозмутимо произносит ратри, явно не собираясь ничего объяснять. – Как ты дашь мне знать, что настало время?

Всё так быстро и так внезапно, мысли разбегаются, словно тараканы… Это должно быть какое-то слово? Или действие? А если его запрут где-нибудь, и Рагху просто не узнает, не увидит, не услышит?..

– Не можешь придумать? Похоже, ты ещё не готов.

– Мне… нужно подумать. Если бы ты пришёл немного позже, возможно, я бы и не стал колебаться, попросил бы убить меня прямо сейчас… Кстати, можно спросить? Как ты узнал?

Одеяло шевелится. Будто кто-то подёргивает его. В окружившей черноте Джи мерещатся светлые и тёмные пятна, иногда они движутся, но стоит попытаться зацепиться за них взглядом, как всё сливается, оттенки пропадают, но остаётся ощущение, что если постараться, напрячь глаза чуть сильней…

– Мне сказал Джигги, – наконец отвечает Рагху. И, похоже, встаёт с кровати. – Ситар, мне пора. Если вдруг что-то случится или ты захочешь позвать меня – просто произнеси: «Шакти Равана».

Он уходит. Шагов не слышно, но голос уже где-то там, в коридоре.

– Подожди, скажи, зачем ты делаешь это, Рагху? Почему помогаешь?..

Скрежет камня о камень – дверь возвращается на своё место. Джи тянется к столу, на ощупь хватает лампу, выкручивает рычажок, внутри раздаётся потрескивание и фитиль загорается – но вместо выхода уже сплошная стена. Он снова один. И ему всё ещё страшно.

А ведь Джи никогда не считал себя трусом. Даже гордился немного, как стойко переносит насмешки братьев и снисходительные взгляды всяких вельмож, вынужденных кланяться ему при встрече. А сейчас едва не дрожит, просто глядя на закрывшуюся дверь. Но, в то же время, ему стало легче… теперь, когда черта проведена, и в любой момент он может просто покончить со всем, произнеся всего два слова и позвав смерть, в голову лезут разные странные мысли. Вроде тех слов Санджи про уличных актёров. Ведь Джи ещё столько всего не видел, не знает, не пробовал… Хочется выйти наружу. Увидеть солнце. Вдохнуть свежий воздух, почувствовать ветер… Но как это сделать? И те стражники… Рагху, конечно, сказал, что его можно позвать, но разве Джи сам ни на что не способен? В конце концов, он вообще не привык ни просить кого-то, ни благодарить… а значит, пришло время начать действовать самому. Хватит жалеть себя. Хватит ждать неизвестно чего.

Отставив лампу, уже начавшую жечь ладони, Джи подползает ближе к стене. Проводит пальцами по шершавым и совсем нехолодным камням. Где-то тут были те, что вытаскивал Санджи… Вот, вроде один поддался. Если надавить сильнее, он входит вглубь стены. Ещё немного… вдруг камень пропадает – его выдёргивают из кладки с той стороны.

– Ситар? – доносится слабый голос, словно его владелец или спал, или сильно утомился. – Тебе чего? Не спится?

– Санджи, разве ты не хотел узнать про Рохана?

– Ох… сейчас? Давай лучше завтра, я…

Кажется, или он не один? Только что за плечом Санджи словно бы мелькнула тень. Неужели стражники?! Хотя нет – он бы не был так спокоен. Всего минуту назад Джи собирался предложить ему обмен: информацию на кое-какую помощь, но сейчас это уже не кажется хорошей идеей. Ведь цель Санджи – покорить императора, чтобы выбраться отсюда или как-то улучшить своё положение, а значит, если Джи попросит подсказать ему пару премудростей… хоть кудряш и заявил, что не считает его соперником, вряд ли согласится помочь. Да и как о таком-то попросишь? Тем более – вслух?!

– Я просто собирался сказать, что отменяю нашу договорённость. Каждый сам за себя.

– Что?.. Что-то случилось?

– Ничего особенного. Я всё ещё презираю его. И тебя. И подобные методы. Но ты прав – лучше уж так, чем гнить в этой каменной коробке.

Смешок. Джи был уверен, что Санджи разозлится. Но вместо этого тот вскидывает подбородок, демонстрируя широкую самоуверенную ухмылку, хоть её и не полностью видно в небольшое отверстие, а потом одним махом возвращает отполированный камень на место. А Джи вновь переводит взгляд на дверь. Точнее, на ту часть стены, что является дверью. Он должен открыть её.

________________

* Ратри – ганда – ночные хищники, обладают исключительным зрением, но солнце вредно для их глаз, хорошие воины, но скорее охотники, чем завоеватели. Не любят войны, но иногда вынуждены сражаться. Порой становятся наёмниками. Искусны в обращении с луком. Живут в лесах. Вольный народ.

** Мандега – ганда – их зовут бессмертными, потому что их тела способны восстанавливаться даже после смертельных ранений. Но только если не исчерпан запас жизненных сил, отмеренный ещё при рождении. Причём эти силы активизируются именно на пороге смерти, в остальное время мандега мало чем отличаются от людей, разве что более болезненные. Считается, что чистокровных мандега совсем не осталось.

_______________________________

7. Джигги и ответ Императора

***

Всю ночь Джитендра находился между мучительным бодрствованием и зыбким сном. Сначала он просто боялся уснуть, потом просто не мог, поэтому лежал и пялился в потолок, на тёмные щели, уходящие в стены – из них тянуло влагой. Джи даже казалось, что он слышит приглушенный шум дождя. А в голове крутилась и разгоняла все прочие мысли безумная идея: превратиться в девушку и очаровать императора. Безумная, потому что, во-первых, вряд ли он способен притвориться достаточно убедительно, а во-вторых, весьма сомнительно, что «очарование» возымеет хоть какое-то действие на этого извращенца. И вообще ещё неизвестно: как он к девушкам-то относится?

Но если рискнуть?

Конечно, Джи не искушён в подобных делах, но даже ему понятно – диковинка императора может заинтересовать. А добившись его внимания, у Джи появится возможность узнать о происходящем побольше. О самом императоре. О его целях. И о том, почему же всё-таки он приказал убить королевскую семью Зоа… Возможно, Рагху и прав, а может – просто не знает всего. Считает императора спасителем мира… Ну разве не глупость? Тысячелетиями ничего не менялось, и вдруг Рохан возжелал сделать крепостных и рабов свободными? Или его целью являются только нечистые? Но это даже ещё более странно… если только он сам не один из них.

Хотя Джи слышал, что в республике Интертеге нет права собственности на людей – но, с другой стороны, ганда там и за людей и не считают. В общем, в каждой стране свои порядки и уже очень и очень давно…

Ладно, не всем людям живётся хорошо. И лично Джи ничего против свободы для угнетённых не имеет. Например, тот же Сунил – не будь он пажом, имей он возможность выбирать – стал бы библиотекарем или писцом, или даже настоящим писателем… и не умер бы там, в пустом коридоре, совершенно один.

Но Рохан – спаситель? Рохан – освободитель?.. Да разве способен тот, кто убивает невинных, сделать хоть что-то хорошее? Или его справедливость и спасение направлены лишь на чернь?! Даже звучит очень глупо.

Но какими бы благими не были его цели – это не значит, что всё можно простить.

Так странно. Джи уже и забыл: он согласился отправиться в Интертегу лишь потому, что при одной только мысли о мести ему становилось легче дышать, а воспоминания о смерти матери и чувство вины – отступали. Ведь он мог тогда выскочить из укрытия, сделать что-нибудь… и, кто знает, быть может, у владеющей магией королевы появился бы шанс… Нет, хватит. Если снова начать думать об этом, остановиться будет уже невозможно. Как невозможно остановить оползень, даже если он вызван лишь маленьким камнем. Но как же больно от этих мыслей! И единственный способ сбежать от них – вновь подумать о мести. Замкнутый круг…

Но месть… в конце концов, ведь императора необязательно именно убивать.

Нет, не следует загадывать наперёд. Сначала нужно сосредоточиться на том, чтобы выйти отсюда. Хотя, даже не так – достаточно получить возможность покидать это место. В замке Зоа Джи часто натыкался на разные каморки, где сплетничали слуги, или подслушивал разговоры вельмож – не то чтобы специально, просто на него обращали мало внимания. И не исключено, что ему и здесь удастся стать таким же незаметным и узнать что-нибудь важное…

Страшно. Сейчас, когда Джи думает об этом, всё кажется вполне выполнимым. И даже безопасным. Ведь если он станет ближе к императору, к нему уж точно не посмеет прийти какая-то стража.

Но сможет ли он?

Хватит ли сил?

***

Когда Джи открывает глаза, в лампе горит уже свежее масло, а ещё на столе стоит кувшин с утренней порцией воды и несколько тарелок и чашка. И судя по тому, какие они холодные – время уже ближе к обеду. Надо же, он всё же заснул, да ещё так крепко, что даже не услышал, как приходил слуга.

А если бы это был кто-то ещё?..

Нет, хватит. Сначала надо поесть и привести себя в порядок. Вон и одежда… А потом…

Обед приносит Лал. Но когда тот уже заканчивает собирать пустую посуду и разворачивается к двери, сидящий на кровати Джи выпрямляет ногу и загораживает ему дорогу.

– Г-господин Ситар? – противно испуганно косится на него существо, не способное даже толком расчесать свою сальную чёлку.

– Я хочу видеть Джохара.

– С-смотритель занят… он не сможет прийти…

– Не сможет? Или не захочет?

Слуга почти не дышит. Может, стоит быть с ним помягче? В конце концов, до сих пор тот не причинял Джи зла по собственной инициативе…

– Но ты можешь ему передать?

– Да, конечно, г-господин Ситар!

Задерживать его и дальше незачем. Джи опускает ногу и, как обычно, укладывается на кровать, пытаясь рассмотреть, что именно слуга делает у стены, чтобы заставить её сдвинуться с места. Но – тоже как обычно – видит лишь круговое движение рук. Он пытался их повторить. Бесполезно. Наверное, там не просто какой-то механизм, а чары. Ну да ладно, ему остаётся лишь ждать.

И ждать безуспешно, потому что проходит день, потом второй – а смотритель так и не появляется.

А Лал клянётся, что передал ему просьбу, и второй раз тоже, и третий.

И тогда Джи решает, что настало время воспользоваться любезным предложением Рагху. Хотя ещё неизвестно, чего от него вообще можно ждать и каковы его цели. Но терять время и дальше нельзя – решимость Джи тает, ведь чем больше он читает приносимые Лалом книги, тем сильнее погружается в придуманную реальность, опять забывая о том, что действительно важно.

Так глупо. И так позорно… всё же он настоящий слабак, готовый сбежать в выдуманный мир от страхов и даже собственных решений.

– Шакти Равана, – произносит Джи негромко, почти одними губами.

Если это тоже чары, то громкость значения не имеет. Но как долго ждать? Рагху – не саубха, а значит испариться из своей камеры он не способен… Наверное, стоило подумать об этом раньше. С другой стороны, уже вечер – совсем как в тот раз.

Наконец, от стены доносится щелчок и сразу шуршание. Но когда в комнату через узкую щель просачивается человек, а дверь тут же закрывается обратно, Джи даже не сразу находит, что сказать.

– Джагжит?.. – всё же он первым нарушает молчание. – Или мне можно звать тебя «Джигги»?

– Как вам будет угодно.

Вид у него недовольный. Причём настолько, что Джи забывает про своё удивление. Но поразительно, как всё встаёт на свои места: «Джигги» рассказал о нём Санджи, «Джигги» же позвал Рагху… Какой, оказывается, разговорчивый этот «Джигги»! А с Джи только и делает, что угрюмо пялится сверху вниз. А эти его торчащие во все стороны волосы? Словно и не императорская прислуга, а так, помощник конюха. Впрочем, он же прислуживает не императору, а всего лишь его заложникам…

– Да, мне будет так угодно. Итак, Джигги, если ты пришёл вместо Рагху, значит должен мне помочь.

Красноречивое молчание слуги буквально кричит, что никому и ничего он не должен, но Джи продолжает:

– Можешь уговорить смотрителя прийти ко мне? Или отвести к нему меня?

– Зачем?

Откуда столько наглости в этом долговязом? Впрочем, есть у него какое-то сходство с Рагху… Да, он выше, мощнее, и в области головы явно волосатее, но эти длинные жилистые конечности, узкие бёдра и не такие уж широкие плечи… Однозначно похожи. Но не настолько, чтобы утверждать что-то наверняка.

– Хочу поговорить, – терпеливо поясняет Джи, решив, что и так испорченные отношение портить ещё сильнее не стоит.

В ответ Джагжит вдруг вздыхает и пятернёй зачёсывает назад стоящие дыбом волосы, и тяжёлым взглядом узких чёрных глаз буквально придавливает Джи к кровати.

– Господин, – произносит он чётко, и от того слово это звучит как обзывательство. – Если вы соизволите хотя бы примерно сообщить, о чём именно желаете переговорить со смотрителем, возможно… возможно я смогу быть более убедительным, передавая ему вашу просьбу.

– Я…

Что выбрать? Позицию Санджи? Аля «мне плевать, что вы обо мне подумаете»? Нет, у Джи такое не выйдет. Но и показывать слуге, кем бы тот ни был, робость или страх точно нельзя.

– … хочу встретиться с императором.

Новый вздох.

– Зачем?

Этот Джагжит ведёт себя так, словно имеет дело с ребёнком! Весь такой снисходительный и терпеливый! Как же он его бесит! Ни грамма почтения! Одно сплошное самодовольство!

– Скажи, что это касается заговора в Зоа.

Узкие глаза на миг становятся шире. Возможно, слуга ожидал чего-то другого, но зря. Джи не доставит ему удовольствия, называя истинную цель. Он просто не может позволить себе опуститься в его глазах ещё ниже… Кто такой вообще этот Джагжит? Слуга, обычный раб. Но откуда в нём эта внутренняя сила? С самой первой встречи он казался гордым жеребцом, и с тех пор ничего не изменилось, но не может быть, чтобы его ни разу не секли за подобные выкрутасы.

Джи вдруг понимает, что завидует ему.

– Хорошо, господин Ситар, я передам это Джохару-инха. Что-нибудь ещё?

Ещё… ещё Джи хотел бы задать ему целую кучу вопросов, но сейчас он слишком ошарашен своим открытием и просто зол, поэтому молча кивает на дверь. И Джагжит так же молча уходит.

А утром завтрак приносит смотритель собственной персоной. Всё ещё похожий на ссохшееся и хрупкое дерево, с ввалившимися глазами и чёрными кругами под ними. Ставит поднос на стол, но ничего не переставляет с него, как обычно это делает Лал, а просто отходит к стене, прислоняется к ней и сцепляет перед собой пальцы.

– Вы хотели со мной о чем-то поговорить, Ситар Кайлаш?

– Не с вами, – мотает головой Джи, рассматривая тарелки. – Опять каша?..

– Яйца были вчера, – невозмутимо поясняет смотритель. – А с кем тогда?

– С императором.

– И о чём же?

– Секрет.

Пристальный взгляд смотрителя Джи игнорирует, беря ложку и приступая к неспешной трапезе. Каша на самом деле отличная, но на такой диете он скоро вообще обессилит, и так уже с кровати слезать неохота.

– Ситар Кайлаш, вы представляете, как я обращаюсь с подобным предложением к самому императору? Как думаете, что он мне скажет в ответ?

– М-м-м, не знаю… Ну ты можешь… предложить ему пригласить меня снова?.. Ну знаешь… как в прошлый раз?

– Я служу императору, а не вам, Ситар. И врать я ему не намерен. Тем более, что ваши мотивы мне не ясны, как и ценность информации, которую вы можете сообщить моему господину.

Ценность информации… Похоже, снова попасть в ту комнату с книгами не так-то и просто. Надо что-то придумать. Что-то, о чём император точно захочет услышать… Эх, знал бы Джи заранее, перед отъездом из Зоа постарался бы что-нибудь эдакое разузнать. А вообще, он не предполагал, что встретиться с императором снова будет так сложно.

– Скажите ему… скажите, что это насчёт Джитендры.

Джохар хмурится. Не похоже, что ему знакомо это имя. Значит, в курсе лишь некоторые, типа того гиганта Васу. Конечно, лучше придумать что-то получше, но Джи прямо сейчас в голову ничего не идёт. Но поможет ли тут настоящее имя Джи? Ведь императору оно давно известно, и даже если смотритель всё-таки согласится и передаст просьбу о встрече…

А ведь Рохан, должно быть, с самого начала догадывался о целях Джитендры…

Теперь даже кажется, что у императора личная неприязнь к Торилу и его роду. И всё случившееся с Джи – лишь её результат. Словно Рохан просто жаждал помучить единственного выжившего из королевской семьи. А ведь они даже не родственники…

Но жребий брошен, смотритель ушёл. И снова впереди ожидание. Ну почему он сразу не придумал чего-нибудь более убедительного? Ведь если в этот раз не выйдет, второго шанса ему могут и не дать, да и Джохар не будет вечно бегать посыльным.

Действительно, проходит день, потом второй – и только на третий Джи отводят в купальню, но там он снова не один: Рагху держится в стороне, Дурга не отпускает от себя маленькую зеленоволоску, Санджи щебечет, плещется и выводит Саши Секара из себя – это всё ещё ново, да и после четырёх стен здесь так просторно и светло… но Джи даже расслабиться не может – изнутри его грызёт нетерпение. И он еле дожидается, пока Джагжит отведёт всех обратно и вернётся за ним, снова оставшимся в купальне последним. Но когда слуга наконец появляется, двери тут же закрываются за его спиной, а сам он идёт к столу и достаёт из застенка знакомую тонкую трубку.

– Вам помочь, господин?

– Не надо, – сжимает Джи зубы. – Я сам.

***

Странно, но вместо простых, но толстых дверей перед ним высокие и украшенные искусной резьбой. Знакомая картина: Индра с мечом и щитом. А ещё Джохар не стучит, а просто останавливается рядом с одним из стражников.

– Его Величество один?

– Нет, – мотает головой полностью облачённый в доспехи человек. – Господин Первый Советник пришёл несколько минут назад.

Из-за забрала не видно его лица, но голос кажется знакомым. Или это нервы сдают? А на Джи опять сорочка до пола и с завязками сзади на шее, а на ногах мягкие сандалия. Только вот мокрые волосы пришлось расчёсывать самому, как и заплетать косу… правда, вернувшийся через час Джигжит наградил его творение снисходительным взглядом и тут же принялся расплетать обратно, но переделал всё удивительно быстро.

В коридоре очень свежо, а сорочка такая просторная и тонкая, что Джи быстро покрывается гусиной кожей. Но они продолжают просто стоять. И, как назло, из-за двери не доносится ни звука. А когда она наконец отворяется, держащийся за ручку человек в высоком чёрном колпаке вдруг останавливается, уставившись на Джи, и оборачивается назад. Кажется, он удивлён.

– К вам пришли, Ваше Величество…

– Пусть заходят.

Смотритель склоняет голову, когда человек выходит в коридор, оставив дверь приоткрытой. Человек этот стар, кожа его похожа на тонкий сморщенный пергамент, но вот её цвет, а ещё волосы и глаза… Джи поспешно отводит взгляд. Он впервые встречает кого-то с кожей почти настолько же светлой, как и у него самого, и с такими же чёрными волосами, длинными, но распущенными. А вот глаза у этого советника красные. Точнее, красная лишь радужка, но ощущения от его взгляда – как и от Рагху. Тоже полукровка? И, похоже, мандега. Не слишком ли много бессмертных собралось в этой башне? А ведь говорят, их почти не осталось из-за охоты. Ведь кровь мандега – лучшее лекарство. Не только от ран или болезней, но и от старости…

Смотритель первым переступает порог. Джи совершенно не хочется оставаться в коридоре наедине с стражниками и этим советником, но его не позвали… хотя нет, вон Джохар придерживает дверь… значит, можно зайти.

Здесь тоже много книг, только вместо полок огромные шкафы, в них какие-то дверцы, явно запертые… а у забранного решёткой узкого окна расположился массивный стол, заваленными бумагами – почти такой же, как у Торила в кабинете. Но что же это получается? Император не только иногда ночует, а вообще постоянно живёт в этой башне, а не во дворце? Но почему?

Кстати, в этот раз он не в халате. Откинувшись в кресле, император демонстрирует широкую грудь, затянутую в белую атласную ткань и вышитую золотой нитью, невысокий ворот и лежащую на плече медную косу… а глаза у него… да, тёмно-зелёные, как сочная трава, но не молодая, а уже готовая пожухнуть. Склонив голову набок, Рохан рассматривает Джитендру, застывшего позади смотрителя.

– Джохар, можешь идти, – произносит он наконец.

– Н-но…

Еле заметное движение рыжей брови – и смотрителя сдувает с места. Джи только слышит, как негромко закрывается дверь.

– Итак, в этот раз ты захватил с собой нож? Или снова попробуешь воспользоваться моим?

Неправильное начало. И вообще – всё совсем не так, как Джи планировал. Во-первых, почему не опочивальня? Так, конечно, спокойнее, даже в голове прояснилось, но он же настроился! И эти водные процедуры… А во-вторых, после слов Рохана Джи начисто забыл, с чего хотел начать. Значит, император заметил, что он тогда намеревался сделать? И согласился дать аудиенцию, прекрасно зная, что у его заложника на уме?

Впрочем, неудивительно.

– Зачем вам понадобилась смерть Торила Третьего?

Вот так, без подготовки. Всё, что он планировал, всё, что собирался сделать… По спине скатывается жаркая волна, горло высыхает, и воздух вдруг начинает казаться слишком густым и затхлым. А император лишь склоняет голову к другому плечу.

– И на что ты готов, чтобы узнать ответ на свой вопрос?

– На всё.

Джи закрывает глаза. И чувствует, как плечам становится тяжелее от увеличивающейся груди, и как рубашка натягивается сильнее. А когда открывает – встречается с пристальным и настороженным взглядом. Только что вольготно развалившийся в кресле император уже выглядит весьма напряжённым, словно на него вот-вот спустят смертельные чары. И Джи неожиданно чувствует прилив смелости.

– Может быть Ваше Имперское Величество желает позабавиться и с этим телом тоже?..

– Нет, – доносится из кресла дрожащий голос. Дрожащий от ярости. – И никогда больше не смей этого делать.

_______________________________

8. Унизительное наслаждение

***

Показалось, что его сейчас ударят. Хотя Джи от императора отделяет огромный стол и не меньше пяти шагов, воздух явно сгустился, и не осталось ничего, кроме пронзительных глаз, потемневших до синевы.

– Н-но… почему?

Собственный голос не громче писка мыши.

– Потому что на башню наложено сторожевое заклятие. И любой инициировавший чары по идее должен тут же упасть замертво. Но ты… почему-то стоишь, как ни в чём ни бывало. Интересно, почему?

Джи тоже интересно. Но погодите, как это «любой»? Да быть такого не может, та же дверь в его камеру или «Шакти Равана»… Но с воздухом и правда что-то не так – его уже можно почувствовать кожей.

– Это не чары.

Он почти не врёт. В конце концов, при превращении внешность Джи меняется не особо, разве что бёдра становятся шире, лицо – круглее, да и в теле прибавляется жирка… но на магию он не способен. По крайней мере, когда бы Джи не пытался изобразить что-нибудь эдакое, у него ничего не получалось. Говорят, у каждого саубха свои собственные, уникальные чары, и хотя бывают и схожие по свойствам или эффекту, открыть их можно только самостоятельно – но Джи уже шестнадцать, а ничего нового он так в себе и не обнаружил, поэтому… Поэтому остаётся лишь смириться: ибо сила матери явно обошла его стороной, и это превращение – максимум, на что он способен. И всё же, это не чары, придающие лишь видимость, и которые, скорее всего, имел в виду император, ведь Джи изменяется не только снаружи, но и внутри.

Но не станешь же объяснять такие тонкости всем подряд?

– Значит, сейчас ты настоящий, а чары были до этого? Не ври. Стены твоей комнаты аннулируют любую магию, какой бы сильной и продолжительной она не была.

Ещё один кусочек информации… а вот полезной или нет – время покажет.

– У воды есть несколько состояний, – всё же решает пояснить Джитендра. – Она бывает жидкой, твёрдой как камень или невесомой как воздух. Так же и со мной.

– Ты тоже становишься газообразным?

Идиот.

Джи вздыхает, оглядывается и замечает диван у стены. А рядом с ним низенький столик на изогнутых ножках, на нём какие-то бумаги… письма? Нет, нельзя отвлекаться. Сейчас, когда Рохан, кажется, заинтересовался, важно не дать ему разочароваться и прогнать себя. Но что сказать? На прямой вопрос он не ответил, спросил, на что Джи готов ради ответа… Итак, он знает? И просто играет, наслаждаясь его муками?

Сволочь.

– На само деле… – Джи сплетает руки под грудью, заставляя её подняться выше и ещё больше натянуть светлую ткань. – Я приехал сюда по приказу дяди. Он для этого и усыновил меня, чтобы не подвергать риску своих сыновей. Да и в убийстве моей… моей семьи… я думаю, виноват тоже он. Так что вам не о чем беспокоиться… в прошлый раз я просто…