Текст книги "Чёрная кровь (СИ)"

Автор книги: Елена Зинкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Но ты же смог прийти за мной на другой континент…

– Смог. Потому что ты, малыш, дал мне свои координаты.

***

Сумасшедшая суета: люди, мешки, приборы, трещат доски и мычат тягловые быки.

– Ты не можешь! Не должен! Это твоя страна, демон тебя подери!

– Я знаю.

– Тогда почему ты бросаешь их!? Из-за какого-то мальчишки?

– Я не бросаю. Просто вверяю тебе на время. Позаботься о троне… и моём сыне.

– Рохан!

– Прости, Васу, но я уже всё решил.

– Но этот корабль ещё даже не испытан!

– Вот заодно и испытаем. Всё, уходи, мне пора, мои люди заканчивают погрузку.

– Ты вообще уверен, что он взлетит?

– Уверен.

Джитендре кажется, что он уже видел этот огромный сарай. Только раньше у него была крыша. Да и шума поменьше. Сейчас же у подножия башни стоит такой гвалт, что двум мужчинам приходится кричать, чтобы слышать друг друга. Один стоит на наклонной доске с набитыми дощечками и всё порывается взойти на борт корабля, который явно забыли отвести к причалу, а уже нагрузили многочисленными тюками и людьми. Но корабль выглядит странно не только поэтому.

В нём пульсирует сила.

Гигант со сверкающими золотом волосами сжимает кулаки, но отходит. Второй, с длинной рыжей косой, наконец взбегает на борт. Что-то кричит. И вдруг корабль начинает мелко дрожать, натягиваются верёвки, их рубят… и судно медленно отрывается от земли. Падает задетая стена сарая – и оставшиеся на земле люди почему-то заходятся в ликующих криках. А Джитендра всё пытается понять, что же именно он сейчас видит.

А потом просыпается.

_______________

26. Секрет души

***

Сегодня двое шанкха привезли к подножию замка несколько связок дров и явно подгоревшую на костре тушу барана. Услышав скрип деревянных колёс, Джитендра вышел на балкон и вдруг почувствовал вспышку чей-то боли. Совсем слабо, как отголосок давно умершего эха. Но вот уже полдень, а он всё ещё думает о ней.

Что это было?

Кто это был?

Утром балкон скрывала тень, сейчас же на нём слишком жарко и душно, хочется в лес, подальше от старого замка. Мёртвого замка. Да, именно так, эти каменные стены кажутся высохшими костями трупа, и дело не в том, что в отличии от башни в них нет ни крупицы силы… просто раньше она здесь была. Не чары, но… что-то своё. Сбегая по ступенькам, Джитендра всерьёз опасается, что те сейчас рассыпятся под ногами. Нечто вытянуло из камней саму их суть. Если, конечно, такое вообще можно сказать о камнях. Но глыбы в лесу или те, из которых сложена ограда загонов, выглядят и ощущаются совсем по-другому. Не живыми, конечно… но и не такими пустыми и хрупкими.

Он не успевает далеко отойти от горы, как рядом, прямо из воздуха возникает фигура в чёрном плаще.

– Тебе рано пока гулять одному, Джитендра.

– Почему?

– Надо научиться контролировать своё восприятие. Ты ещё слишком восприимчив.

Равиндра идёт следом, не пытаясь остановить его и словно демонстрируя всем своим видом, что одного не отпустит. А Джитендра косится на складки чёрного плаща. Эта вещь… интересно, она зачарованна?

– Я не собирался далеко уходить. Кстати, а где живут мандега? И дакини?

– Далеко. Пока тебе рано…

– Почему?

Равиндра в несколько шагов обгоняет его и останавливается, загородив путь:

– Всему. Своё. Время.

Лицо бесстрастно, но Джитендра чувствует его нарастающий гнев. В последнее время такое общение стало привычным: у хозяина замка редко меняется мимика лица, зато эмоции свои он не приглушает. Но есть что-то странное в том, чтобы вот так просто улавливать их и ничего не испытывать самому.

Впрочем, зачем спорить? Ведь на поиски можно отправиться не только пешком. Всего-то и нужно, что разгадать секрет этого мгновенного перемещения. В конце концов, они с Равиндрой одного вида.

– Хорошо.

Но Джитендра не поворачивает назад, а делает крюк по лесу, потом поднимается на вершину лысой горы вдоль замка. Равиндра упрямо следует за ним по пятам, но это почти не мешает размышлять. И вспоминать. Той ночью, или точнее – утром, во время родов, Джитендра точно видел какое-то место на этом острове. Хотя обычно проводником для него служила Лилавати. Он полагал, что это одна из способностей саубха, но если в нём самом есть кусочки силы всех шести демонических семей, значит, хоть на какую-то малость способен и он.

Кровь… раньше она становилась чёрной, только когда он был сильно взволнован – испуган или что-то в этом роде… а во время родов его ещё и разрывало от боли… и если в таком состоянии смог дотянуться до неизвестного места и существа, то почему Равиндра настаивает на вреде человеческих чувств?

Конечно, нельзя отрицать, что сейчас Джитендра понимает и может намного больше. Чувства и правда мешали ему понять себя, всё время сбивали с нужной мысли и заставляли волноваться о совершенно бесполезных вещах… Но что, если Равиндра не совсем честен?

На вершине горы нет ни одного кустика и даже травинки, только песок и ветер. Зато отсюда виден весь остров. Все леса. И кромка океана у горизонта.

– Почему вода голубая? Я всегда думал, что Ядовитый океан фиолетового цвета.

– Он такой и есть, но намного дальше от берега.

– Там правда водятся монстры?

– Правда. А почему тебя это интересует?

– Просто… думал поплавать.

Равиндра снова щурится, и это едва ли не единственное выражение, с завидным постоянством появляющееся на его лице. Дядя, больше похожий на старшего брата, явно что-то скрывает. И Джитендре очень интересно, что именно.

Но больше ничего не спросив, он возвращается в замок. Кстати, для этого ему достаточно спуститься вниз по горе совсем немного и залезть в окно своей гостиной. Однако, Джитендра быстро выходит в узкую дверь, пробегает по широкому коридору к лестнице на противоположенной его стороне, поднимается на один пролёт и оказывается на половине Равиндры. Это его комнаты. Они в той части замка, что вросла в гору – здесь совершенно нет окон, воняет горелым жиром и много разных шкур и мехов. Больше похоже на логово зверя. Но где-то же он хранит свои вещи? Может быть книги или свитки? Те, что получил Джитендра – лишь стихотворный пересказ Великой Битвы Богов, результатом которой и стала брешь между мирами.

Несколько сундуков полны всё тех же шкур.

В одном что-то вроде нормальной одежды, только женской.

И ещё один набит кипой чёрных камзолов. Там даже есть три плаща – разной степени изношенности. Но в них не чувствуется чар. Совершенно.

Джитендра возвращается на лестницу в смешанных чувствах. Или, скорее, мыслях. С одной стороны, он не нашёл ничего. С другой, именно это и странно. Неужели все эти годы никто не вёл записи? Равиндра сам признался, что его род веками пытался достичь гармонии шести сил, но как они за этим следили?

В гостиной на самом дальнем конце длинного стола стоит поднос с жаренным мясом, рядом глиняная кружка с вином. Джитендра и правда чувствует, что проголодался. Но прежде чем сесть в резное кресло с высокой спинкой, он опять выходит на балкон, и на этот раз палящее солнце его не волнует. Он смотрит на ту половину острова, где уже был. Эти места легко определить: достаточно сосредоточиться на участке леса, чтобы ощутить эхо тех сил, что в нём обитают. И хоть Джитендра совсем недолго пробыл на территории саубха, а к урваши и вовсе попал не пешком, отпечаток увиденного и услышанного хранится в памяти. Что будет, если потянуться туда? В знакомое место? Например, к тому ложу из плетённой травы, не светящейся, как на всём остальном острове?

Трудно.

Будь там кто-то знакомый, Джитендра бы зацепился за его сознание, но это всего лишь место.

Хотя, Равиндра что-то говорил о координатах… Может он делает это иначе? Спросить бы…

Нет, лучше догадаться самому.

Хранители времени и пространства… координаты…

Почему-то вместо нужного места перед глазами вдруг возникает видение не травы, а плотно сплетённых ветвей. Это не гнездо, здесь есть стены и потолок… Чей-то дом? Дом на дереве?

Жёлтые глаза. Джитендра увидел их, но не отпрянул, а потянулся сильнее. Если он может достать до этого ратри сознанием, то, наверное, сможет перенестись и телом? Конечно, Равиндра тогда появился прямо перед башней, а значит, его способности работают как-то иначе, но Джитендра знает лишь один способ, умеет только так…

Палящее солнце исчезает, вместо него сквозь щели между ветвей с трудом пробивается скудный свет, в нос ударяет густой запах листвы и древесной смолы. Ноги подкашиваются, стены и потолок проносятся над головой, и Джитендру придавливает сверху.

Его оседлал полуголый ратри. В первый момент кажется, что на нём нет ничего, кроме ожерелья из чьих-то клыков, потом Джитендра замечает край набедренной повязки.

– Не трогай меня, – выдавливает он из себя, чувствуя сдавливающие горло сильные пальцы.

– Выпить тебя! – скрипит ратри, добавляя вторую руку.

Ответить Джитендра уже не может. Вместо этого он посылает приказ умереть. Но пытающиеся задушить его руки даже не вздрагивают. Значит, нужен контакт. Нужно сначала проникнуть в него… но в висках уже бешено пульсирует кровь, грудь разрывает от недостатка воздуха, а шея, кажется, готова сломаться в любой момент…

И вдруг прямо из-под клиновидного подбородка ратри вылезает наконечник стрелы. Нет, копья.

Тёмная фигура возникает позади уже мёртвого ратри. И у неё тоже жёлтые глаза и длинные жилистые руки. Джитендра пытается отдышаться, а в это время его спаситель уже вонзает зубы в неожиданно тонкую шею своей жертвы.

– Что ты сделал? – спрашивает Джитендра, когда тот наконец отпускает тело, и оно с грохотом растягивается на полу.

– Выпил его.

Голос второго ратри тоже похож на скрип, но выше и будто моложе. Да и сам он выглядит как подросток.

– Зачем?

– Мой отец, – пожимает тот плечами с таким видом, словно это всё объясняет, потом кивает куда-то за спину Джитендры. – Ты. Уходить.

– Так ты забрал его душу? Остаток его силы?

Тяжёлые надбровные дуги, кажется, ещё сильнее надвигаются на огромные полностью жёлтые глаза с большими чёрными зрачками, такими большими, какой бывает радужка у людей. Верхняя губа поднимается, обнажая острые клыки. И Джитендра вспоминает: ратри терпеть не могут вопросов от чужаков. Но он не чувствует ни страха, ни сомнений.

– А если бы это был не твой родитель? Или вообще представитель другой семьи? Ты бы смог забрать его силу?

– Смог бы, – раздаётся за спиной спокойный голос. – Но, кажется, я просил тебя никуда не ходить без меня.

На этот раз Равиндра лишь касается его плеча. И вот они снова у замка, на склоне горы. Почему-то ещё ни разу дядя не перемещал его сразу внутрь, всегда только рядом со стенами.

– Закрой глаза.

Звучит как приказ, и Джитендра повинуется ему, но к горлу тут же подкатывает тошнота.

– Что ты видишь?

– Ничего.

– Попробуй увидеть. Не глазами. Попробуй ощутить всё, что есть рядом.

Ощутить – это не проблема. Джитендра всегда это умел. Чувствовал стены или деревья, людей или даже просто землю под ногами. И сейчас тоже может это. Только вот с одной стороны от него словно провал. Это мёртвый замок. Но ощущается как пустое место, где нет совершенно ничего и быть не может.

– Что дальше?

Кажется, он сейчас упадёт. Ноги совершенно не держат.

– Люди тоже это умеют, – тем временем спокойно продолжает Равиндра. – Чувствовать души. Кто-то хуже, кто-то лучше. Но только ганда способны их поглощать. Ты же ощущаешь это? Всё вокруг имеет свою душу. Но лишь человеческая пригодна для содержания демонической силы. Она словно кокон. И в тоже время источник питания. И если ты собираешься использовать свои способности, позаботься сначала о том, чтобы как следует подкрепиться. Обычно телу хватает физической пищи, но саубха, например, постоянно поглощают души окружающих предметов, иначе просто бесполезны.

– И что мне-

Стоило приоткрыть глаза, и мир поплыл. Джитендра чувствует удар, вонзившуюся в бедро щепку и песок под щекой. Над головой всё ещё висит безжалостно палящее солнце, но от земли идёт приятная прохлада. Настолько приятная, что очень хочется потянуться к ней, окунуться в неё… Это почти так же хорошо, как замёрзнув, залезть в горячую воду… Или оказаться в объятьях матери… Или почувствовать большие и сильные руки Рохана на своих бёдрах…

Горло сдавливает изнутри, по щекам бегут слёзы. Но Джитендра уже судорожно мечется по собственному сознанию, пытаясь перекрыть вдруг открывшиеся потоки. Он не хочет снова бояться или мечтать, испытывать боль, тоску или отчаянье. Нет, он больше никогда и ни за что не согласится на это…

***

Ветер ревёт. Над головой проносятся рваные серые тучи, а за ними лишь непроглядная тьма. Зато вовсю светится океан. Его волны сияют ядовито-фиолетовым прямо там, внизу, под кораблём, и поднимаются всё выше и выше, будто специально пытаясь дотянуться до корабля с порванными парусами.

Маленькие фигурки носятся по палубе, пытаясь спустить те лохмотья, что ещё болтаются на реях. Корабль бросает из стороны в сторону на воздушных потоках, несколько крупных ящиков срываются с креплений и улетают за борт вместе с парой неудачников, попытавшихся их спасти. Но прежде, чем достигнуть воды, ящики оказываются в крепкой хватке толстых щупалец. И лишь обломки принимает в себя пенный гребень огромной волны, вновь устремившейся к кораблю.

И во всём этом хаусе кажется удивительным, как неподвижно стоят несколько человек, окруживших мачту. Их руки сомкнуты, на головы накинуты капюшоны. И их сердца бьются в унисон с кораблём. В унисон, но всё слабее.

Джитендра наблюдает за ними отстранёно. Он понимает, что у этих саубха кончаются силы, и что корабль скоро снизится ещё больше, и щупальца легко раскрошат его на мелкие щепки. Но какое ему дело? В конце концов, никто не заставлял этих глупцов пересекать Ядовитый океан, населённый монстрами самими богами.

Но одна фигурка привлекает внимание.

На ней нет дорогих доспехов, лишь обычное тряпьё, выцветшее и промокшее насквозь. Такое же, как и на остальных. Но этот человек буквально летает по кораблю: то он у штурвала, то закрепив его, уже помогает спасать ящики или скрывается в трюме, чтобы уже через миг выскочить обратно и броситься на помощь почти выпавшему за борт матросу. Конечно, он такой не один. На борту много людей, и каждый чем-то занят, каждый пытается спастись. Но этот… кончик выбившейся из-под капюшона косы будит ненужные воспоминания. Джитендра отворачивается, пытается проснуться… И тут один из саубха около мачты падает на колени. Корабль тут же даёт крен на левый борт, привязанные ящики и люди повисают над бездной, а те, кому не повезло, исчезают в пенных гребнях один за другим. Щупальце не дремлет. Оно дотягивается до пуза корабля и вспарывает его. И тут же что-то вспыхивает прямо в воздухе – и от щупальца остаются лишь мясные лохмотья, но к кораблю уже устремляются другие, выстреливая из беснующихся вод океана.

И тогда Джитендра разрешает себе коснуться души этого корабля, ещё живого, ещё не отказавшегося от полёта. И поглотить её.

И в этот момент между небом и океаном на краткий миг устанавливается покой и тишина. А потом корабль исчезает.

_____________________________

27. Любишь его?

***

Прохладно.

Джитендра переворачивается на спину. Плечо упирается в холодную стену. Ставни открыты, и на пыльном полу ширится полоска серого света. Над кроватью когда-то висел балдахин, но сейчас он свёрнут, и судя по запаху тлена, лучше его не трогать.

Как Джитендра попал в свою спальню? Последнее, что осталось в памяти – это падение на землю и странный сон о Рохане… будто император решил пересечь Ядовитый океан на летающем корабле и попал в шторм…

Или это был не сон?

Голоса. Вот что его разбудило.

Попытка встать заканчивается ничем. Джитендра просто оседает обратно на постель и потом ещё минуту сидит, буравя пустым взглядом светлое пятно на полу и пытаясь унять головокружение.

Нет, не сон.

Эмоции вышли из-под контроля и каким-то образом его сознание оказалось там, где был Рохан. А потом… да, потом он перенёс повреждённый корабль сюда… вернее, хотел перенести, но получилось ли?

Снова голоса. Точнее – голос. Равиндры. Из гостиной.

Плотная рубашка прилипла к телу, волосы стоят дыбом, один башмак валяется возле двери, а Джитендра смотрит на своё отражение в мутном, давно не полированном зеркале. Появляться в таком виде перед гостями кажется не то что бы приличным. Но и проверить, как прошёл эксперимент, лучше не откладывая.

Ведь это был всего лишь эксперимент?

Сложно вспомнить, какие именно мысли крутились в голове, пока стихия и подводный монстр разрушали обречённый корабль. Вроде бы он даже не осознавал, кого именно видит… зато точно знал, как спасти.

Скинув рубашку и такие же мокрые от пота брюки, Джитендра вытаскивает из сундука женский жёлтый халат, расшитый пёстрыми птицами, потом широкие шаровары, пару серых сюртуков, клубок чулков и наконец находит более или менее приличную рубашку из синего шёлка. Чёрные бархатные бриджи в другом сундуке. Там же, где и высокие кожаные сапоги, потрескивавшие от времени и отсутствия ухода. Осталось лишь причесать чуть отросшие волосы, завязать короткой атласной лентой на затылке хвост и ещё раз взглянуть в зеркало. И спросить: «Ну что, теперь лучше»?

Кивнуть и выйти.

В соседней комнате, в конце длинного стола сидит человек. Перед ним знакомый поднос с мясом и знакомая кружка – те самые, что вчера должны были послужить Джитендре ужином. Только вот вчера в обстановке гостиной не наблюдалось ещё и двух огромных шанкра, сейчас молча стоящих по бокам от гостя и похожих на две груды камней, сваленных в кучу… Таких мускулистых Джитендра ещё не видел.

– Очнулся?

Голос Равиндры заставляет обратить внимание на балкон. Хозяин замка стоит у выхода на небольшую террасу, прислонившись к покосившейся двери и даже не повернувшись к вошедшему. Он кажется одновременно расслабленным и недовольным.

– Что произошло? – вместо ответа спрашивает Джитендра. – Я не помню, как попал в свою комнату.

– Я отнёс тебя, – Равиндра наконец-то оборачивается, но взгляд его сначала указывает на человека, сидящего за столом, и только потом возвращается к Джитендре. – Можешь объяснить, что это значит? Зачем ты спас его?

Джитендра, поколебавшись, пожимает плечами.

– Не знаешь?

Равиндра, кажется, не принимает такого ответа. Он прищуривается, и Джитендру окутывает волна из недовольства, недоверия и даже злости. Но вдруг человек вскакивает из-за стола, и в беседу вклинивается его хриплый, но яростный голос:

– ГДЕ МОИ ЛЮДИ?!

Этот голос заставляет вздрогнуть. Не от страха, но от неожиданности – от императора Зоастрии веет настоящим безумием. Только сейчас Джитендра замечает его глаза, налитые кровью, одежду, превратившуюся в лоскуты, и раны под ними. Рохан выглядит очень истощённым. Но не смотря на то, что на его плечи давят мускулистые руки шанкха, то ли удерживая на месте, то ли заставляя сесть, он находит в себе силы продолжать стоять, упёршись кулаками в стол. Скулы его багровеют, на лбу вздуваются вены… Не выдержав, Рохан всё-таки оседает обратно в кресло.

А Равиндра вдруг спрашивает:

– Ты любишь его?

Смысл вопроса до Джитендры доходит не сразу. Все три слова по отдельности вроде бы понятны, но вот собранные вместе… Нет, это же смешно!

– Ха-ха. Конечно же нет.

– Тогда почему он здесь?

Немного подумав, Джитендра наконец переступает через порог и подходит к ближнему краю стола, облокачивается на спинку стула, пережидая вновь накатившее головокружение, потом проходит оставшийся путь до балкона. Утреннее солнце слепит, но ещё не греет. Ветерок проникает под рубашку и заставляет поёжиться.

– Он мне обещал кое-что. Если умрёт – исполнить не сможет.

– Обещал? Какое тебе дело какого-то человеческого обещания?

– Маму убили…

Джитендра замолкает, прислушиваясь к себе, потом договаривает:

– И мне всё ещё есть до этого дело.

Равиндра отводит взгляд. Он стоит на расстоянии вытянутой руки, но кажется, что его здесь нет вовсе. Он разочарован? Не понять, закрылся. Наконец, Равиндра вздыхает и поворачивается к столу.

– Ладно… – тон его голоса меняется и шанкха получают приказ: – С человека глаз не спускать.

Шарканье ног служит ему ответом. В несколько быстрых широких шагов хозяин замка выходит из гостиной, и Джитендра остаётся один. Ну или почти: ведь шанкха – не более, чем ожившая мебель, а Рохан… Рохан явно не в себе.

– ВЫ ЗАКОНЧИЛИ?

Вот опять, голос хриплый, но всё равно больше похож на рык, чем на человеческую речь.

– Поешь.

Джитендра сам не особо чувствует голод, только сильную слабость, но что-то толкает его на шалость – дотянуться сознанием до кухни и притянуть к себе кусок зажаренной бараньей ноги. Жаль, что забыл о подносе, и теперь жир растекается прямо по исцарапанному дереву, зато Рохан на противоположенном конце стола смотрит на него уже не так злобно, а скорее удивлённо.

– Вот значит как? Так это правда, что именно ты перетащил нас сюда?

Вонзившись в мясо зубами, Джитендра сначала тщательно пережёвывает его и только потом пожимает плечами. И задаёт три встречных вопроса:

– Куда ты летел? Зачем? И откуда взялся летучий корабль?

– Я давно его строил, – отвечает Рохан только на последний и опускает взгляд на мясо перед собой, сейчас его голос звучит немного замедленно. – Разве я не рассказывал тебе о нём?

– Нет. Я видел только сарай, из которого он взлетел…

– Так ты возвращался? – быстро вскинутый пристальный взгляд. – Ты был там тогда?

Джитендра снова пожимает плечами и снова вонзает зубы в ещё тёплое мясо. Видимо тушу привезли совсем недавно, а вот перед Роханом в застывшем жире вчерашний баран. Для пущего эффекта махнув рукой, Джитендра отправляет его поднос обратно на кухню, а опустевшее место занимают пропечённые рёбра. Наверное, неплохо бы ещё захватить и вина? Бочонок появляется на самом краю стола и падает, заливая пол.

Гостиную-столовую тут же заполняет острый аромат вишни.

«Надо больше тренироваться…»

Но Рохана, кажется, не волнует ни мясо, ни его оплошность.

– Где мои люди? – он снова вскакивает. – Скажи хотя бы живы они или нет!

На этот раз никто не пытается его остановить и усадить обратно. Мужчина некоторое время опирается на стол, сверля взглядом Джитендру, потом опускает глаза на баранину прямо перед собой – грубо приготовленную на открытом огне даже без соли и прочих специй – потом резко отодвигает кресло и выходит из-за стола. Шанкха тут же, как по команде, оживают, топают следом.

– Ситар…

Кусок мяса застревает в горле Джитендры. Ему сложно поверить, что этот севший голос может звучать так нежно.

– Меня зовут «Джитендра», и ты это знаешь, Ганеш Рохан Ананта…

Он пытается встать, но император склоняется сверху, уперев в стол грязный кулак. От Рохана несёт потом и кровью, кончик свалявшейся косы падает Джитендре на колени – она кажется не рыжей, а ржавой.

– Где мои люди, Джи? Даже если они все мертвы, скажи мне!

Почему-то поднять голову и взглянуть в зелёные глаза очень трудно, почти физически невозможно.

– Я не знаю.

Вывернувшись со стула в другую сторону, Джитендра идёт к балкону, вытирая руки о штаны. Манеры его сейчас не волнуют, всё равно здесь некому подать воды для омовения. Но этот вопрос – про остальных людей – достоин ответа. В конце концов, желай Джитендра спасти одного только Рохана, он не стал бы заморачиваться с переносом всего корабля.

С того места, где раньше стоял Равиндра, открывается вид на весь остров. Но если сделать ещё пару шагов… а вот и он – внизу, почти у самых стен замка – корабль с распоротым пузом. Кажется, это называется киль. Прямо у подножия горы, среди поломанных деревьев и вырванных кустов. Похож на большую сломанную игрушку. И пустую. Как и этот Мёртвый замок.

– Я сейчас…

Если спрыгнуть прямо с террасы, лететь вниз придётся долго, но если выбраться сбоку, зацепиться за несколько вылезших из кладки камней и добраться до скальной породы, а потом перепрыгнуть небольшой, но глубокий провал, то окажешься на узкой тропинке. И этот путь короче, чем лестница в замке.

Сзади доносится топот и громкое сопение, потом резко оборвавшийся крик. Это один из шанкха срывается вниз, прыгнув следом за Роханом. Впрочем, второй страж успешно допрыгивает до тропинки. И быстро догоняет императора – тот явно ранен серьёзнее, чем пытается показать: хоть и держит спину ровно, но спотыкается на каждом шагу. Так что Джитендра спокойно первым добирается до корабля. Он даже успевает изучить знакомый угловатый узор на досках. Кажется, точно такой же был в башне на камнях…

Тел не видно. Ни мёртвых, ни живых. Пахнет солью, ромом и рыбой. А вон и разбившаяся бочка.

Рохан молча обходит Джитендру и сквозь дыру в днище пробирается в хаос внутренностей корабля. И тут же принимается копаться ящиках и их обломках, хрустя битым стеклом и методично раскидывая кучу за кучей, пока не распрямляется вдруг с небольшим, обитым серебром ларцом в руках. Достаёт из него…

– Красивый кулон.

Кивнув, Рохан спешно пробирается к дыре обратно, держа посверкивающую вещицу в вытянутой руке. Край вывороченной доски оставляет новый кровавый след на его предплечье, но мужчина этого словно не замечает. Пока не оказывается прямо перед Джитендрой.

Правильный ромб с отполированными гранями блестит не сам по себе, а отражая солнечные лучи.

– Одень.

– Что это?

– Защита.

Явно раздражённый его медлительностью, Рохан пытается накинуть цепочку на голову Джитендры, но тот отступает.

– Калидас сказал… – выдыхает Рохан напряжённо, – сказал… что тебя зачаровали. Эта штука должна помочь.

– Мне не нужна помощь.

Ещё шаг назад. И ещё. Действительно, ну зачем он спас этого человека? Почему?

– Нет, нужна! Или хочешь сказать, что бросил нас и отправился сюда по своей воле?

Что это ещё за «нас»? И «бросил»? Горячая волна поднимается в груди, выжигая напускное спокойствие.

– Да! Именно так!

Словно отвалившееся на полном ходу колесо, что-то ломается внутри.

– Мне хорошо здесь, как не было нигде и никогда!

Нечем дышать.

– Оглянись! Это рай, Рохан! Я не вернусь!

Нарастает гул в висках. На глаза попадается одинокая скала, она возвышается над лесом вдалеке. И мгновением позже корабль и что-то кричащий Рохан исчезают.

***

Скользкий камень тёплый на ощупь. И липкий. Перевернувшись на спину, Джитендра поднимает руку над головой, но от скалы падает густая тень, и видно только, что пальцы испачканы в чём-то тёмном.

Совсем рядом раздаётся тихий стон.

Вскочив, Джитендра обнаруживает совсем рядом с собой старика в длинной хламиде. Он лежит на спине… в луже крови.

– Это ведь не я виноват? – вырывается само собой.

– Конечно, не ты… – отзывается слабый старческий голос.

Старик тяжело дышит, из-под его спутавшихся седых косм не видно лица.

– Что с вами? Вас кто-то ударил?

Дрожащая костлявая рука поднимается вверх, палец указывает прямо в небо. Или нет… на вершину скалы?

– Вы упали оттуда?!

– Нет, юный санракши… я оттуда спрыгнул.

______________________________

28. Ключ

***

– Ох, это всё неважно!

С неожиданной резвостью старик вдруг садится, оправляет длинную бороду и подол своей хламиды, пряча костлявые ноги, а потом и вовсе встаёт. Джитендра ловит проблеск красных глаз за седыми космами. Значит, это правда? Мандега способен выжить, даже разбившись о камни?

А впрочем, старик прав – не так уж это и важно. Джитендре сейчас не до него.

Равиндра хоть и не сказал прямо, но ясно дал понять, что все остальные ганда на острове имеют более низкий статус по сравнению с санракши, а значит – Джитендре не обязательно быть слишком вежливым. Даже с этим безумным стариком. Тем более, что в его истории наверняка нет ничего интересного. Вместо поддержания разговора сейчас нужно поскорее разобраться со своими эмоциональными скачками. Проверить затянутые узлы: уже в который раз они дают сбой, позволяя вырваться наружу совсем ненужным эмоциям. Джитендра даже не знает, что именно обрушилось на него там, у корабля, заставив сбежать подальше от оборванного и израненного человека с лихорадочным блеском в глазах и блескучим медальоном в руке.

Больше всего это было похоже на страх.

Но страх странный – не боязнь чего-то конкретного, а…

– Юный санракши?

Старческий голос неожиданно звонок. И прозвучал так близко! Вздрогнув, Джитендра, отступает назад… и тут же падает на колено, потому что камни под ногами начинают скатываться вниз по склону, прямо к обрыву и бушующим там волнам. Но падение лишь замедляет опасное скольжение. Джитендре едва-едва удаётся поймать хрупкое равновесие, но когда оползень останавливается, старик остаётся уже далеко.

– Разве тебе никто не говорил, что надо более внимательно подходить к вопросу выбора конечного места для телепортации?

– Теле… ?

– Телепортации. Что? Не знаком этот термин? Я имею в виду перенос из одного места в другое. Ты ведь так тут появился?

Старик отбрасывает волосы с лица и насмешливо смотрит на него, балансирующего, сверху-вниз. Потом зачем-то наклоняется, поднимает длинную палку… и вдруг воткнув её в скопление булыжников рядом с собой, заставляет их покатиться вниз! Увлекая в пропасть и его самого!

«Этот сумасшедший решил положить конец и моей жизни заодно?!»

…однако почти тут же безумный старец вонзает конец длинной палки уже рядом с Джитендрой и, съехав ещё немного вниз, останавливается. Точность и уверенность его движений поражают – они совсем не вяжутся с таким дряхлым телом. Но на неожиданно протянутую руку Джитендра смотрит с ещё большим удивлением: он не может понять, чего старик от него хочет. Запястье этой руки кажется очень тонким, натянувшаяся кожа – почти прозрачной, а вот пальцы с потрескавшимися подушечками – странно толстыми и узловатыми.

«Он же не собирается меня выпить?»

Страха нет, но события вчерашнего дня послужили Джитендре хорошим уроком. И пусть горло уже не болит, настороженность по отношению к чужим прикосновениям успела приобрести новую форму.

– Кто вы?

Старик щурится и морщины вокруг его глаз становятся глубже.

– Эй! Ты же Джитендра? Или поганка Индрани сменила тебе имя?

«Мама? А она тут причём?»

Почему этот безумный мандега постоянно сбивает его с мысли?

Джитендра решительно хватается за протянутую руку. Он не чувствует силы в корявых пальцах, но это неважно. Всё вокруг уже исчезает, оставляя лишь кромешную тьму, пронизанную струнами прозрачного льда. А уже через миг, что в сотню раз короче удара сердца, кожи вновь касается солёный ветер, в уши забивается шелест листвы и отдалённый шум волн, а грудь заполняется запахом согретой солнцем зелени и немного сладковатой гнили. Только под ногами вместо осыпающихся камней уже не грозящая осыпаться груда камней, а твёрдая ровная земля, заросшая короткой мягкой травой.

– Ох!

Старик отдёргивает руку. Оглядывается на обрыв. Ветер подхватывает его длинные неопрятные волосы и бросает на покрытое морщинами лицо – тот морщится и отворачивается. И вдруг его красные глаза становятся больше.