Текст книги "Кого не ждали"

Автор книги: Елена Свительская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Если взглянуть с двух сторон

История Алины

Мы спокойно добрались до маленькой деревушки в том лесу, где росла нужная для отваров трава. За несколько серебряных монет получили разрешение старосты жить в опустевшем доме и собирать урожай в запущенном саду и огороде. Убирать в доме пришлось мне. Станислав ушёл к соседям – покупать еду и узнавать местные новости.

– Не твоя магия дала нам незаметно попасть сюда, а переполох, который творится здесь, – сказал он, вернувшись. – Король пропал и на трон сел наследник Мстислава. Воины, вернувшиеся из Светополья, разошлись по домам.

– В каждой столице постоянно что-то происходит, – уверенно заявила девочка.

– Да. Но короли на глазах своего войска пропадают не часто.

Выронила тряпку. Поспешно подняла, пока воин этого не заметил. Ну, и дела здесь творятся!

– По-моему, Мстислав пропасть не мог: он не маг.

– Значит, он пропал ещё раньше, а его место занял маг.

– Беды этой страны нас не касаются.

На этом их разговор закончился. Я продолжила мыть стол. Надеюсь, ни козни таинственного мага, ни придворные интриги нас не коснутся.

Пролетело несколько дней. Цветана помогала мне собирать траву, вместе мы копались в огороде и отдыхали в саду. Станислав сначала сопровождал нас, потом стал отпускать нас двоих, требуя, чтоб не уходили далеко от деревни. Без него прогулки стали приятными и спокойными. Девочка потихоньку крепла, чаще улыбалась, привыкая к новой жизни. Нам было хорошо, но мне постоянно думалось об оставленном мною брате и любимом.

В этот день солнце светило ярче обычного. Цветана сидела на склонившейся к земле ветке ивы и болтала ногами. Девочка уже отваживалась лазать по деревьям, правда, залезала не слишком высоко. Полюбила возиться со мной в огороде. Огород, польщённый нашей заботой и любовью, старался нас порадовать, удивлял своим стараньем даже Станислава. Соседей наш огород тоже заинтересовал.

– Пёс старосты сегодня на меня не лаял, – поделилась своей радостью моя юная подруга.

Это она о самом злом из всех деревенских псов. Как и остальные его мохнатые товарищи, меня он встречал и провожал молча. Вначале из-за этого люди насторожённо косились на меня, потом стали доверять. На девочку больше смотрели с любопытством, чем с настороженностью, со Станислава же глаз не спускали, как и деревенские псы.

– Ты меняешься к лучшему. Собаки это чувствуют.

– Тут так хорошо! Мне совсем не хочется возвращаться, – вздохнула Цветана.

– Пока мы не возвратимся.

– Здорово! – и тут же: – Ой, кто это?

Между деревьями, прихрамывая, шёл худощавый светло-русый мальчик в бежевой одежде из какой-то плотной дорогой заморской ткани. Он вёл в поводу чёрного коня. Услышав голос девочки, незнакомец недовольно покосился на нас, поднял голову и продолжил движение. Судя по огромным мокрым пятнам на рубашке и штанах, он упал в какую-то неглубокую лужу. Точнее, с размаху в неё сел. Явно не нарочно.

– Почему он прихрамывает?

– Думаю, нам об этом не расскажет.

– У него такое лицо…

– Зря ты. Притворилась бы, словно не заметила, – укоризненно шепчу ей, – Он бы считал себя сильным мужчиной, который стойко переносит боль.

– Не геройское у него лицо, – она даже не соизволила перейти на шёпот.

– Должно быть, гордый, раз не просит помощь.

– Это не гордость, а глупость.

– Замолчите! – рассердился мальчик.

– А вы послушайте того, кто умнее.

– Это вы-то умнее?!

– Да, я, – девочка гордо подняла голову. Прямо королева, сидящая на ивовой ветке.

– Вы-то как раз… – мальчик не останавливался, смотрел на неё, и поэтому споткнувшись о пенёк, растянулся на земле. Повод выскользнул из разжавшейся ладони, и конь потянулся к какому-то стеблю, как будто не заметил случившееся с хозяином.

– Самомнение ни к чему хорошему не приводит, – нравоучительно изрекла Цветана, продолжая восседать на ветке. Даже ногами болтать перестала, чтобы придать себе значительности.

– Как тебе не совестно? Ему же больно!

– Ой, простите, – усовестившись, девчонка спрыгнула с ветки, и мы одновременно подбежали к мальчишке.

– В вашей помощи не нуждаюсь, – проворчал он.

– Прости нас, милый рыцарь. Прости и прими помощь мою и этой мудрой старушки, – нараспев протянула я.

Незнакомец удивлённо уставился на меня. Продолжаю:

– Ты смел и умен, милый рыцарь, но представь, как обрадуются твоей ране враги! Не лучше ли, подлечившись, собраться с силами и наподдать им со всей… рыцарской доблестью? Тогда путь к прекрасной даме будет свободен, и ты сумеешь спеть под её окном самую прекрасную из песен, которая потом войдёт в легенды…

Мальчик засмеялся. Цветана легонько толкнула меня в бок и возмущённо прошептала:

– Какая я тебе старушка?

– Умная, моё золото, умная, – взъерошиваю ей волосы, слегка нарушая её незамысловатую причёску.

– Эй! – возмутилась она, но не обиделась: мы достаточно сдружились и иногда подшучивали друг над другом.

– Вас менестрели научили так говорить? – поинтересовался незнакомец.

– Нет, человек, который очень любил пересказывать легенды. Вы позволите взглянуть на вашу рану?

– Чем вы мне поможете, кроме чистой тряпки и прохладной воды?

Осмотрев ушибленную голень, попросила показать ступню. Оказалось, он где-то поранил её.

– Какой злобный враг нанёс вам рану? – сочувственно спросила девочка.

– Сучок, лежащий у ручья. Но всё из-за подлой улитки, которая заслонила тропинку! Я не хотел её раздавить, и наступил на сучок. Не удержал равновесие и упал в воду.

– Ай, как дурно поступила эта улитка! – притворно возмутилась юная графиня.

Думала, дети поссорятся, но они с серьёзными лицами принялись осуждать всех улиток мира. Осуждали толково и сурово, как будто именно их поставили следить за нравами нынешнего поколения улиток. Я нарвала нужной травы, растёрла в руках и замазала рану. Подружка отдала свой чистый платок, и я перевязала ступню незнакомца. Тот поблагодарил нас, надел сандалию с подошвой из тонкой чёрной кожи. Обувь его больше подходила для прогулок по коврам, а не по лесу.

– Вы хорошо разбираетесь в травах?

– Да. И она меня лечит, – похвасталась девочка.

– А как вы сейчас себя чувствуете?

– Поправляюсь.

– Это хорошо.

Возвращаюсь к сбору трав для отвара. Рядом идёт вежливый разговор, поодаль щиплет траву конь.

– Ваш конь?

– Мой.

– Он быстро бегает?

– Да, – и с некоторым опозданием: – А у вас подол порван.

– Где? – испугалась маленькая модница. Увидев же крохотную дырку в самом низу подола, успокоилась. – Ничего страшного. Мы в лесу.

– И какая вы после этого дама? – судя по голосу, мальчик лукаво улыбался.

– Красивая, – скромно ответила Цветана.

Он не возражал против этого. Обернувшись, вижу, что улыбаются оба. В этот миг мальчик представился:

– Вячеслав, – и изящно поклонился. Явно сын какого-нибудь знатного человека.

– Цветана, – девочка тоже поклонилась, легко и непринуждённо. Ох, лучше бы прикидывалась простолюдинкой. Знать в деревеньке подозрительна, а привлекать чей-то интерес не хотелось бы.

Мальчик явно удивился девчоночьей грации. Взглянув на повисшее в зените солнце, встал.

– Прошу меня извинить, но я должен спешить. Благодарю вас за помощь, – после подозвал коня, взял повод и повёл его за собой. Ни разу не обернулся, шёл с высоко поднятой головой. Наверное, по этой же причине не заметил лежащий у ручья сучок. Или же виновата была коварная улитка?

– Быстро он ушёл… – вздохнула Цветана, когда рыцарь уже не мог слышать её слов.

– Может, придёт как-нибудь ещё.

– Уверена?

– Не очень. А ты зря показала ему свои прекрасные манеры. Знатных семей в Черноречье не слишком много и не в деревне они живут.

– Ой, верно, – Цветана побледнела, осознав опасность, которой нас подвергла.

– Надеюсь, обойдётся.

Девочка виновато опустила голову.

На следующий день Вячеслав появился на том же месте, чтобы поблагодарить меня ещё раз – его рана почти зажила – и вернуть чистый платок девочке. Мы немного поговорили о погоде. Цветана молчала, настороженно наблюдая за ним. А гость как будто не замечал её недоверия и был весьма приветлив. Через день ему нечем было заняться и он опять оказался у нас. Потом начал навещать нас каждый день. И всегда при нём оказывались какие-нибудь сладости. Он всегда был чисто одет и тщательно причёсан. Цветана начала совсем иначе собирать свои тёмные волосы, беречь платье.

– Словно на бал ходите, а не в лес, – ворчал Станислав.

– Я графиня, мне следует следить за собой, – с достоинством отвечала девочка.

– Тогда не лазайте по деревьям, графиня.

– Но я лишь здесь могу это делать! – огорчилась она.

– Ну, если вам так нравится, лазайте, только поосторожней. Алина, следи за ней.

И я следила, радовалась их радостям, играла в их игры, позволяла карабкаться на деревья в уверенности, что дома они себе этого позволить не могут.

Однажды, играя в лесу, мы до нитки промокли под коротким проливным дождём. Наша одежда плотно прилипла к телу. Мне в тот день бросилось в глаза сравнительно щуплое тело мальчика под прилипшей к нему рубашкой: физическими упражнениями он своё тело не укреплял, усердными тренировками с оружием пренебрегал. Хотя большинство мальчишек во Враждующих странах старательно тренируются, при любой возможности машут самодельными деревянными или отцовскими мечами. Даже в маленькой деревушке, где мы жили, немногочисленные мальчишки битвы на деревянных мечах предпочитали прочим играм.

Юная графиня предложила нашему знакомому высушить одежду у нас в доме, но он отказался и отправился домой. Как мне показалось, ему не хотелось появляться в деревне. Или мальчик промок и был немного недоволен.

Вечером того дня, когда Станислав ушёл за молоком к соседям, девочка обняла меня и шёпотом спросила:

– Как думаешь, кто Вячеслав?

– Думаю, сын какого-то знатного и богатого человека.

– Ну, это трудно не заметить. Я о том, кто его родители. Может, они бароны? Или графы? Или купцы, подражающие знати?

– Не замечала раньше у тебя такого внимания к чьим-то титулам.

Однако не удивлена. Как бедным девочкам твердят, что лучше других тот жених, который не только сильный, но и обладает крепким домом, большим и хорошим хозяйством, так богатым девочкам внушают, что жених должен иметь много земель, высокий титул, горы золота и просторный замок. О такой ценности, как доброе, отзывчивое сердце редко кто заикается. Впрочем, какое я имею право судить всех, когда слышала советы лишь нескольким будущим невестам?

– По правде говоря, мне не слишком-то важен титул, – неожиданно заявила Цветана, удивив меня своей недетской серьёзностью. – Ох, ну почему он родился в Черноречье?

В восклицании девочки промелькнуло отчаяние. Девочка почему-то выделила недавнего знакомца из числа всех мальчишек.

– Хочешь с ним подружиться? Не пытайся. Вы не можете быть друзьями.

– Мы уже друзья!

– Друзья? Цветана, милая, ты даже не можешь сказать ему своё второе имя, имя своей семьи! И тем более не можешь назвать свою родину!

– Считаешь, Вячеслав расскажет другим, и нас отправят за Грань?

Легонько похлопываю девочку по плечу, слышу, как скрипнула калитка. Заглянув в грустные глаза, утвердительно киваю.

– Надо быть осторожными, Цветана.

– Ты права, – призналась она.

Наверное, дети подружились бы, не будь этой вражды. Жаль их.

До сих пор мы втроём не говорили о наших семьях. Мальчик не заводил об этом разговор и мы ничего не рассказывали. Это настораживало, но, по-моему, так было лучше.

На следующий день Вячеслав в лесу не появился. Мы долго ждали его. Где-то вдали лаяли псы, ржали кони, перекрикивались мужчины. Похоже, кто-то сегодня охотился.

– Цветана, пойдём отсюда. Он, вероятно, сегодня не придёт.

– Вдруг он охотится с остальными? И хотя бы проскачет мимо нас?

– Вряд ли. И здесь опасно.

– Пойдём, – девочка уныло опустила плечи.

Уйти мы не успели. Неожиданно через полюбившуюся нам полянку проскочил заяц, за ним – три пса, а за ними на лошадях двое охотников.

– Смотри, какая милая селянка, – указал на меня кнутом светловолосый мужчина в костюме больше подходившем для дворцовых приёмов нежели охоты. На груди висел большой медальон.

– Давай останемся с ней ненадолго, – подмигнул ему черноволосый мужчина. Поверх его простого костюма висел на золотой цепочке большой зелёный камень.

Я испугалась. Не только за себя, но и за девочку. Эх, знай я хоть какое-нибудь заклинание, чтобы их унесло отсюда подальше!

– А ты, малявка, кыш отсюда. Нам и без тебя будет весело, – светловолосый неприятно ухмыльнулся.

Они на лошадях, не убежишь.

– Да как ты смеешь?! – разозлилась юная графиня, с которой, вероятно, раньше так не обращались.

– Замолчи! – светловолосый охотник пнул лошадь в бок, та покорно подошла к Цветане. Над головой побелевшей девочки взлетел кнут. Я рванулась к ней, но черноволосый, чья лошадь оказалась рядом со мной, загородил мне дорогу.

– Мы не договорили, селянка, – хмуро сказал охотник.

Вскрикнула юная графиня, закрывшая ладонями лицо. Мне не удалось его остановить, как остановила воинов в Новодалье. Мириона не спешила нас выручать.

Вячеслав выскочил на своём черном коне из кустов неожиданно. Его лицо исказилось от ярости, рука выхватила из-за пояса кнут. Сильный удар пришёлся по спине светловолосого мужчины.

– Кто посмел?! – рассвирепел тот, оборачиваясь. Увидев мальчика, потерял дар речи.

– Отойдите от них! Живо! Прочь отсюда! – закричал мальчик, снова замахиваясь кнутом.

Охотник отъезжает. Бросаюсь к Цветане. Нам нужно убегать, а Вячеслав уж как-нибудь оторвётся от этих двоих.

Но охотники не двигались, растерянно глядя на нашего защитника. Тот легонько толкнул своего коня, чтобы тот приблизился к черноволосому мужчине и занёс кнут и над ним. Тот молча ждал удара. Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Неделю будете конюшни чистить! – прошипел Вячеслав, опустив кнут. Неужели, это его слуги?

– Да чтобы я, внук… – начал было возмущаться светловолосый охотник.

– За Грань отправлю! Своим мечом, – резко оборвал его мальчик.

– А у вас хватит на это сил? – охотник недоверчиво прищурился.

Вячеслав убрал кнут и выхватил из ножен меч. Вытащил легко, словно не чувствуя его тяжести. Обращаться с оружием он умел.

Мужчины не шевельнулись, лишь слегка побледнели.

– Не зли его больше, – попросил приятеля черноволосый. – Он вполне может тебя прирезать.

– Граф не будет чистить конюшни! – упрямо сказал светловолосый.

– Тогда выбирайте: жизнь или гордость, – кончик меча разорвал золотую цепочку и разрезал дорогую рубашку, граф подхватил падающий медальон. На голубой ткани выступило алое пятнышко. – Или лишить вашу семью золота и земли в Черноречье? Кажется, мой брат уже сделал это с кем-то из ваших друзей.

Вздорный граф побелел, спрыгнул с лошади и упал на колени у копыт чёрного коня.

– Простите меня, я был слишком дерзок с вами.

– Золото меняет людей куда лучше магии, – язвительная усмешка. – А теперь убирайтесь отсюда, пока я не передумал!!!

Они предпочли повиноваться: позвали собак и исчезли в лесу.

Наш защитник глубоко вздохнул и вернул меч в ножны. Сверкнул большой алый камень на ножнах. Мы с любопытством смотрели на юного всадника.

– Простите, я едва не опоздал, – устало сказал Вячеслав и слез с коня, не выпуская поводьев. Конь недовольно фыркнул. – Так и знал, что от них можно ждать какой-нибудь дурости.

– Вы… кто? – едва слышно спросила Цветана.

Наш защитник склонил голову на три удара сердца, потом резко поднял. Взметнулись и опустились на плечи, скрытые под дорогой тканью, светло-русые пряди. Лукаво сверкнули светло-серые глаза.

– Второй принц, – младший сын Мстислава.

– Надо же… восхищённо протянула графиня.

– А откуда вы и ваш спутник? Из Светополья или из Новодалья? – осведомился он с насмешливой улыбкой.

– Из Лысегорья, – ответила графиня. Всё-таки одежда трёх Враждующих стран и Лысегорья, расположенного за Эльфийским лесом, довольно схожа. У западных соседей Черноречья одежда совсем иная, и кому как не чернореченцам, постоянно торговавшим с ними, это знать.

– О, нет, вы из Светополья, или из Новодалья, – улыбка стала шире. – Вы себя выдали.

– Когда? – широко раскрыла глаза девочка, лишая меня возможности хоть как-то оправдаться.

– Вы ответили «Надо же…» вместо «Почему именно второй?».

– А вы – первый?

– Нет, я – второй принц. И у меня два брата: старший и младший.

– Значит, вы – средний сын… – юная графиня поняла, в чём был подвох.

– Наши западные соседи кое-что слышали обо мне. Лысегорцы тоже. А вот наши враги, как я предполагаю, не подозревают, сколько сыновей у моего отца.

– Почему не подозревают? – во взоре Цветаны появляется нечто недоброе. Незаметно толкаю её. Всё-таки у принца есть конь и меч. И он может позвать кого-нибудь на помощь, к примеру, тех самых охотников. И что бы мы стали с ним делать? Связать его и рот ему заткнуть было нечем. И что потом? Сбежать из Черноречья мы бы не успели. Принца бы нашли, и он организовал погоню.

– В отличие от моего старшего брата, я в битвах с врагами не участвую: мне это не нравится. И, как мой младший брат, оружием не интересуюсь. Поэтому обо мне врагам ничего не известно, и они уверены, что у моего отца два сына. О моих интересах и успехах они тем более не знают.

Он не упомянул об исчезновении прежнего короля, как будто с тем ничего не произошло, не упомянул о брате, занявшем трон. Полагаю, это из-за недоверия к нам.

– Кто-то из ваших алхимиков создал взрывающуюся дрянь, – вспомнила девочка.

– О, это самое слабое из того, что было создано алхимиками и попало к отцу! Но больше это использовать не будут: кто-то выкрал все свитки с описаниями опытов, а без них невозможно создавать кристаллы, – помедлив, Вячеслав задумчиво добавил: – У людей, чтобы вредить друг другу, хватает магии и оружия, алхимия им в этом помогать не должна.

– Разве ваш отец не читает все те свитки? Он же интересуется алхимией!

– Свитки приносят сначала ко мне. Самые опасные из них к нему не попадают.

Делает вид, будто его отец находится во дворце. Понятно.

– Куда же они деваются?

– Некоторые удаётся переписать, сделав невозможным получение того, что в них предлагается, что-то сжигаю, что-то крадут.

– Вы… сжигаете опасные свитки?

– Если удаётся.

– И кто-то их крадёт?

– Что ж с ними поделать?

– Поймать, – немедленно посоветовала графиня. – Ведь собери кто-то у себя несколько таких свитков…

– По-моему, те свитки рвут или отправляют в камин. По крайней мере, я несколько раз видел, как они исчезали в моём же камине или камине моего отца.

– Ага, так вы нарочно не кричали, чтоб воров не поймали!

– Поймаешь их, как же… Некоторые из них – боевые маги.

– Откуда такая уверенность?

– Слышали, как боевые маги стены на куски разваливают, а потом собирают?

– Это преувеличение.

– Мне самому удалось это пару раз видеть.

– Но ведь боевые маги и без того сильные! Зачем им эти свитки?

– Если верить слухам, они не только у нас воруют. На их совести много странных и таинственных дел.

– А вы сами желаете когда-нибудь воспользоваться знаниями, которые почерпнули из прочтённых свитков? – уточнила Цветана.

Принц поморщился.

– Нет, ни за что!

– Тогда вами можно восхищаться.

– Правда? – похоже, к искреннему восхищению им мальчик не привык.

– Конечно, правда!

Он смущённо улыбнулся. Пожалуй, у девочки есть возможность уговорить его отпустить нас мирно. Надеюсь, она справится.

– Правильно, что драться не желаете. Противно, когда у кого-то лишь поединки да битвы на уме.

– М-да? – только и нашлось у него. По-видимому, девчонок, пренебрежительно относящихся к любителям оружия и драк, мальчик до неё не встречал.

– И ещё противно, когда интриги из-за трона. Уж лучше пыльные летописи разбирать и легенды перечитывать.

Боюсь, принц сочтёт её лесть чрезмерной.

Тут Цветана перешла к делу, с надеждой спросив:

– Вячеслав, вы ведь не дадите никому отправить нас за Грань?

– Не дам, – твёрдо ответил мальчик.

– Но вы нас выгоните из страны?

Нет, нас попросили остаться хоть ненадолго.

– Вам нужно поправиться, – принц сдвинул брови, – Только возьмите у меня наши монеты. Своему спутнику скажите, что утащили клад у одного из наших торговцев. У них и у врагов клады таскать можно – они нажиты обманом или грабежом. О ваших монетах столько наслушался в местной лавке. Испугался за вас.

– Разве мы – не ваши враги? – растерялась юная графиня. Я тоже растерялась от такого поворота дела.

– Мне бы хотелось, чтобы вы были моими друзьями. У меня никогда не было друзей. Мне всё равно, откуда вы. С вами мне спокойно и легко.

– Прекрасно! – засияла Цветана. – У меня уже два друга! Алина, ты ведь мой друг, да?

– Конечно.

Мы засмеялись. Принц улыбнулся, потом помрачнел.

– Только будьте осторожны. От меня будет мало проку, если кто-то узнает правду о вас. Местные расправятся с вами до моего появления либо ко мне не прислушаются. Ко мне прислушиваются алхимики, но в вашем случае они не помощники. Таскать их смеси в карманах опасно, да и применять нежелательно – я не хочу отправлять кого-то за Грань. И пока не приходилось. Но и вы не должны страдать из-за моих принципов.

– Мне намного лучше, чем раньше. Мы надолго не задержимся, – уверила моя подруга принца.

– Замечательно, – искренне отозвался мальчик, понимавший, как опасно нам с ней здесь находиться. – Кстати, давайте говорить друг другу «ты». Это вежливое «вы» у меня уже поперёк горла стоит. С утра до ночи на все стороны только «вы» и рассыпаю.

Время пошло быстрее. Девочка заметно окрепла, играла в лесу с Вячеславом, когда ему удавалось выбраться. О том времени, когда нам придётся вернуться в Новодалье, дети не говорили. По-моему, они думали о приближающейся неизбежности, оставаясь в одиночестве. Не могли не думать, но предпочитали беспечно радоваться, пока было возможно.

В «клад» Станислав поверил. Нас похвалил, врагов отругал за бедность. Мол, могли бы и больше спрятать.

Беда грянула внезапно: кто-то проследил, где второй принц «гуляет» и рассказал об этом семье. Новый король явился разобраться с «селянками». Вячеслав попытался за нас вступиться, за что брат избил его. Воины, пришедшие вместе со старшим сыном Мстислава, за среднего не вступились. С презрением и ухмылками наблюдали за избиением. Силы были неравные.

– Сам потом будешь меня благодарить, – самоуверенно произнёс король, отступая от брата. – Ты – принц. Ты не должен водиться с селянками.

– Что ты с ними сделаешь? – выдохнул наш друг.

– Если забудешь о них, то всего лишь побью и вышвырну к врагам. Пусть не смеют возвращаться обратно.

Мальчик сплюнул кровь с губы, поцарапанной острым кольцом брата, и горько взглянул на меня и Цветану:

– Простите, мне придётся уйти.

– И ты перед ними ещё и извиняешься? – брат отвесил ему затрещину.

Вячеслав не шелохнулся. Нас связали и потащили. Мы оглянулись, чтобы в последний раз посмотреть на друга. Никогда не забуду взгляда с каким он провожал нас. Он страдал не меньше своих потерянных друзей.

Нас бросили в сырой подвал столичной тюрьмы. Мы сидели на старой соломе плечом к плечу. Я сдерживалась, девочка плакала.

– Почему нам нельзя дружить? – между всхлипываниями спрашивала она. – Почему наши страны враждуют? Почему мы родились в разных странах? Почему вражда длится столько лет? Разве не проще всё простить и забыть?

Я не отвечала. Не могла объяснить ей, почему ненависть так застилает глаза людям и не оставляет в их душах места ни доброте, ни дружбе, ни любви.

Мои друзья хоть и говорят о дружбе, но ненавидят людей из соседних стран, и те отвечают нам взаимной ненавистью. Любимый мой Кан свою ненависть и стремление мстить поставил выше нашей любви! Я второй раз в тюрьме, хотя не сделала ничего плохого. А чем и перед кем провинилась Цветана? И что намерены с нами сделать? Что не сделают, всё плохо. Даже избегнув худшего и вернувшись на родину, ей придётся забыть о принце, либо притвориться, что забыла, и всю жизнь помнить о нём. За что ей это? Родство с королём и титул не дали ей ничего, кроме унылого детства. А дружба с принцем привела в тюрьму. В тюрьме Среднего города было легче, там не было этой беззвучно плачущей девочки, доверившейся мне и ставшей такой родной… Видеть её слёзы, её саму в этом подвале свыше моих сил. Зря я пришла сюда, напрасно привела ребёнка. Но мне так хотелось, чтобы она выздоровела. Я должна выбраться отсюда, вызволить девочку, примирить людей и страны.

Вскочив, колочу в дверь, пробую вырвать прут металлической решётки. Бессмысленно… Не с моими силами что-то здесь расшатать и изменить. Я всего лишь довольно хрупкая девушка… с какой-то загадочной, явно не физической силой, бесполезной в этом мрачном подвале.

Снова сажусь на солому. Мысли пошли в другом направлении. Если бы короли трёх стран договорились о мире и честно выполняли договор, ненависть их народов в одночасье никуда бы не исчезла. Кан сколько лет носил ненависть в себе, и справиться с ней не сумел. И не хотел справляться. А вот злиться на весь свет и уж тем более на самых дорогих – последнее дело. Надо искать какое-то решение, чтобы зажечь в людях любовь и уважение, примирить их друг с другом.

– Как думаешь, Станислав далеко ушёл? Его вроде бы не должны были ловить, – прервала мои размышленья Цветана.

– Не знаю. Нам не стоит на него надеяться.

– И у него наши деньги. Вряд ли он устоит перед таким искушением.

Бедная девочка. Ты так рано столкнулась с жестокостью, жадностью и предательством. Нет, не столкнулась, ты среди них родилась.

– Будь я графиней в Черноречье, нам бы никто не мешал.

– Они бы искали для него принцессу. Или принц отправился бы на битву и не вернулся.

– Верно, – девочка опять сникла, хотя куда уж больше…

– Нет, это не верно, – на меня нахлынули воспоминания о годах, проведённых вместе с братом и о годах разлуки с ним. Нахлынула усталость, горечь от происходящего вокруг. Хватит, я не должна им поддаваться. Отчаяние преждевременно.

Вдалеке что-то взорвалось. Цветана испуганно сжалась.

– Что случилось?

– Тут много алхимиков. Наверное, у кого-то не удался опыт.

Мы стали напряжённо вслушиваться. Кто-то испуганно кричал. Что-то опять взорвалось. Ближе воинственно закричали. Оружие залязгало рядом.

– Вдруг пришли враги? Они нас найдут? Не забудут? – девочка вцепилась в мой рукав.

Обнимаю перепуганную девочку другой рукой. Лишь бы нас не тронули. Я теперь не знаю, кто нам друг, кто враг.

– Нам теперь ничего не поможет! Никто не поможет! Ни у кого не хватит сил! – шептала она, прижимаясь ко мне.

В городе кричали, дрались. Взрывы прекратились. Что же случилось? Станислав вряд ли бы привел кого-то, чтобы вытащить нас отсюда. Скорее всего, денег не хватило или он не пожелал. Да и быстро найти наёмников трудно.

Шум усиливался. Если враги, откуда они пришли? Из Светополья? Из Новодалья? Может быть, удастся сбежать в суматохе, которая нарастала вокруг тюрьмы? Но как открыть дверь?

Поднимаюсь, осторожно высвобождаю мой рукав из ладони девочки, бережно прислоняю её к стене. Подхожу к двери, дёргаю за ручку. Ничего. Дёргаю со всей силы. Снова ничего. Отхожу к окну. Вздыхаю. Разбегаюсь.

– Алина! Алина! Ты как? – бросилась ко мне девочка.

– Больно, – потираю плечо.

– Давай, попробуем вместе!

– Тебе нельзя.

– Нет, я попробую! – она гневно смотрит мне в глаза.

– Попробуем вместе… – нам нужно выбраться отсюда… сбежать…

Вдох. Разбег. Удар. Тишина. Боль. Отступаем. Снова вдох. Разбег. Удар. Стон. Мы уныло садимся в шаге от двери прямо на пол. Наши тела болят от ушибов. На улицах продолжается непонятное.

Неожиданно всё стихает. Кто с кем дрался, кто победил, неизвестно. Остаётся ждать каких-либо вестей.

В стенах тюрьмы притихли и задержанные, и стражники. Послышались чьи-то шаги в коридоре. Идущий быстро приближался и остановился прямо за нашей дверью, опёрся об неё, тяжело дыша. Мне вспомнился Кан. Вот бы это был он! Однако смог бы маг в одиночку устроить такой шум? Ведь ещё был звон оружия. Дрались явно не с одним.

Ещё кто-то останавливается за нашей дверью. Испуганный голос:

– Вот ключи.

Звяканье. Шумный вздох. Удаляющиеся шаги. А вдруг за дверью Эндарс? Только откуда звон оружия? Откуда взрывы? Ну, взорвать что-то можно магией, а вот звон оружия… могли ли появиться здесь Кан и Эндарс? Могли ли они нанять воинов?

Движение. А вдруг человек за дверью пришёл, чтобы расправиться с нами? Мы не сумеем защититься. Звяканье. Дверь наконец-то отворилась. За нею оказался… Вячеслав. Потрёпанный и уставший. Его левая штанина изорвана, на рубашке пятна крови. Самое большое – на правом плече. Он опирается о меч.

– Молчите и следуйте за мной, – мальчик разворачивается и идёт по коридору к выходу.

Переглянувшись, мы спешим за ним. Нам никто не встречается, мы быстро выходим из тюрьмы и идём по улицам столицы. Куда он нас ведёт? Его провожают испуганные взгляды жителей. Перед ним поспешно расступаются и ему кланяются. И молчат. Что произошло?

Графиня внезапно сжала мою ладонь. Девочка начинала волноваться.

Нас пропустили за высокую стену. Стражники, охранявшие вход, были поцарапаны, у некоторых были перевязаны руки и ноги. И они настороженно смотрели на принца. Мальчик то ли не замечал их неприязни, то ли притворялся, будто не замечает.

Мы оказались в большом саду. Разброс кустов, клумб и цветов изобличал плохой вкус хозяина или равнодушные руки садовника. Крупные и яркие цветы беспорядочно чередовались с мелкими, невзрачными теряющимися в траве, которую следовало выполоть. Низкие кустарники, оформлявшие когда-то лабиринт, требовали стрижки. Забытым украшением сада и его стражами оставались беломраморные статуи прошлых королей, безмолвно взирающие на приходящую в упадок красоту, и пересохшие чаши фонтанов. Выходит, мы направляемся во дворец, столкнёмся с его роднёй, старшим братом. Пожалуй, с последним встречаться противнее всего!

Неожиданно деревья расступаются и мы оказываемся перед двухэтажным длинным дворцом. Зачем мы туда идём, принц не говорит.

Низко склоняются воины на широкой лестнице. Слуги, разодетые в алые одежды, почтительно распахивают перед Вячеславом огромные двери. Навстречу ему выскакивает бледный молодой мужчина, в котором я не сразу признаю черноволосого охотника.

– Попросите приготовить нам стол. Мои гостьи проголодались… – Вячеслав поворачивается к нам. – Что бы вам хотелось отведать?

– Только не мяса, – в последнее время меня совершенно не тянуло на мясную пищу.

– Чего-нибудь сладкого, – девочка тоже предпочла простой ответ. Если нас собираются кормить, то за Грань, скорее всего, отправлять не будут.

– Так и передайте.

– А вашим родственникам?

– Как обычно.

Поклонившись, мужчина убегает исполнять приказ. Мы заходим во дворец и куда-то идём анфиладой комнат. Одни украшены бестолково, как и сад, другие скромно, изящно. Встречающиеся нам слуги и воины кланяются мальчику и сопровождают нас изучающими взглядами.