Текст книги "Триумф"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
– Она очень плоха. Поднимайтесь немедленно, я вас встречу.
Доминика настороженно поинтересовалась:
– Вы там… один?
– С медсестрой, – растерялся врач.
– Посторонних нет? – уточнила Доминика.
– Никого.
Доминика все еще сомневалась:
– Я могу вам верить?
– Мы вас очень ждем, пожалуйста, поднимайтесь, – попросил врач.
Доминика зашла в палату, приблизилась к Ритке, увидела безжизненно застывшее лицо, забинтованную голову, беспомощно свесившуюся руку, тихо сказала:
– Здравствуй, Ритка. Ты меня слышишь? Ты должна жить. Ритка, давай простим друг другу все. Между сестрами по крови не может быть размолвок. Ритка, мы вдвоем вдвое сильнее. Просыпайся, поможем друг другу жить. Мы же с тобой одной крови.
Самвел стоял у машины и наблюдал за входом в больницу. Он увидел, как к больнице подъехала машина. Самвел достал оружие, и когда какой-то мужчина вышел из машины, тихо скомандовал:
– Тихо. Руки вверх и без суеты!
Мужчина поднял руки, обернулся и удивленно вскрикнул:
– Самвел? Ты?
– Петик? Вот так встреча! Ты что тут делаешь?
– Я расскажу, только ты пушку-то опусти, а то нажмешь от радости.
– Слушаю тебя, Петр.
– Я в больницу приехал.
– Я вижу, что в больницу, а не на кладбище. Решил здоровье поправить? Работа нервная…
– Тут такое дело. Здесь лежит моя шефиня, Ритка Калашникова, ты ее знаешь.
– Конечно, знаю, а еще знаю, что на нее покушались, – значительно сказал Самвел.
– Так вот. Это я ее убил, – признался Петр.
Из машины выскочила Лидуся и заголосила:
– Самвельчик, не слушай его, ты же видишь – он в невменяемом состоянии, испереживался весь.
– А ну, рассказывай, – потребовал Самвел.
Выслушав сбивчивый рассказ Петика, Самвел объявил Лидии:
– Петра твоего я забираю с собой.
– Не пущу. Дурак он, а не убийца.
– Одно другому не мешает.
– Я с вами! – закричала Лидуся, вылезая из машины.
– Не шуми, женщина. Мы сами разберемся. Я твоего мужа не первый день знаю, не обижу. А ты пока сиди тут, не высовывайся. А машину вашу я заблокирую. Во избежание.
И Самвел увел Петика в больницу.
Компания в сторожке уныло хлебала чай.
– Не могу больше твой чай пить, тошно, – простонала Анжела. – Включил бы ты, Васька, свой третий глаз и посмотрел, что там с Риткой нашей.
Крокодил ее поддержал:
– И вправду, включай, чего ему простаивать. Или у него тоже режим работы имеется?
– А вот не смейтесь, Витя, не надо. Вася недавно нам пожар предсказал. И он случился. Вот? – защитила Васькин дар Анжела.
– Я так тоже могу – предсказать… он, небось, сам и поджег, – ехидно предположил Крокодил.
Анжела вздохнула:
– Я бы тоже так подумала, если бы не знала, чьих это рук дело… Бедная Ритка…
Васька вдруг оживился.
– Ладно, хватит ныть, ноете и ноете – Ноев ковчег какой-то, – сказал он и «приступил к ясновидению». – Народ какой-то… нет, это не то… Вижу кровь. Много крови. Целый ручей. Вижу… Кого это я вижу? Пусть ближе подойдет. Ага, идет, так это ж Ритка!
Анжела и Крокодил переглянулись.
– Ритка, значит, идет по этому ручью, – продолжал Васька.
– По крови, что ли? – удивилась Анжела.
– Не мешай, человек работает. Сама ж просила, – одернул ее Крокодил.
– В нашу сторону идет. Спит она на ходу, что ли? – размышлял Васька.
– Посмотри, к берегу подходит или нет? – попросила Анжела.
– Все! Выключилось! – сообщил Васька.
– Таки какой-то режим работы имеется, – подвел итог Крокодил. – Лимит исчерпался.
Васька обиделся:
– Ты чего со своим вопросом под руку вылезла? Это – видение. Вещь нежная, его спугнуть, что два пальца… извини, конечно, как женщина. Никуда она не сворачивала, ни к какому берегу.
– Это плохо. Примета плохая. Я сонник читала. Нужно, чтобы во сне человек к берегу заворачивал, тогда выживет. Надо к ней ехать, – подскочила Анжела.
– И чем ты ей поможешь среди ночи? – поинтересовался Крокодил.
– С утра пойдем. Там у меня баба одна прикормлена, – сообщил Васька.
– Это как? Когда ты успел? – ахнула Анжела.
– Да… пустяки – я ей двойню в семью предсказал, – с достоинством объяснил Васька.
Самвел нашел в коридоре больницы Доминику и спросил:
– Ты чего тут сидишь? Не нужна оказалась? Или случилось что?
– Нет, сейчас начнут переливание. Кто это?
Самвел подтолкнул к ней Петика:
– А, этот? Убийца.
Петик представился:
– Петр Трофимович Зайцев, бывший участковый на рынке, а сейчас… эх! Сейчас – бывший телохранитель Маргариты.
– Участковый Петик? – удивилась Доминика.
– Ты его знаешь?
Доминика невесело усмехнулась:
– Знаю. Это же мой брат по несчастью. Я тоже из «бывших» – бывший работник прилавка на вверенном тебе рынке. Бывший директор… Петик, что там с Риткой произошло, знаешь?
– Знаю, – кивнул Петик. – Это все из-за меня случилось. Если бы я не послушался Ритку и пошел за ней в подъезд… Она меня сама отпустила, говорит, езжай домой, к жене…
– Ты – по сути, – потребовал Самвел. – Про жену твою нам неинтересно.
– Я по сути и говорю, она сама про жену сказала, а потом одна и пошла.
– А ты сразу смотался? – возмутился Самвел.
– Не успел. Потом там потух свет. И бабы в два голоса как заорут…
Доминика вдруг оживилась:
– Постой, какие бабы?
– Ритка и консьержка. Я – в подъезд, а этот мне навстречу как ломанет, с ног чуть не сбил, дверь вышиб. Я – за ним. Но его и след простыл. Куда сквозанул, я не засек.
Самвел иронично усмехнулся:
– Сразу видно – человек из органов.
– Дальше! – попросила Доминика.
– Вернулся, значит, к Ритке, – продолжал Петик. – Она лежит, кровь растекается из-под нее, а рядом – боксерская груша.
– Что за груша?
– Которой он ее приложил.
– Знакомый предмет, – заметила Доминика. – Мне такую муж подарил, удар отрабатывать.
Самвел поразмыслил и сказал:
– М-да, красивая комбинация. Отвертеться тебе будет трудно. Улика просто подана на блюдечке.
– А вы – Никитина? – догадался Петик.
– Самвел, будь другом, отними у него телефон и запри его в машине, – потребовала Доминика.
– Да вы что! Да я свою вину перед Риткой буду век замаливать. Пусть только Ритка отсюда на своих ногах выйдет. Да я… – горячился Петик.
– Я Петра знаю давно… Он парень хороший, да как и все – больно до дармовых денег охоч.
– Самвел! – взмолился Петик.
– Идем, убийца, ей сейчас не до нас будет, – приказал Самвел.
Борюсик не выдержал и тоже приехал в больницу.
– Здравствуйте, вы меня помните? Я врач. Моя фамилия Медведев, – представился он Риткиному врачу.
– Помню, – кивнул врач. – Вы приходили к Никитиной. И клинику я вашу знаю. Слышал, дела у вас не очень?
Но Борюсик отмахнулся:
– Как Калашникова Маргарита?
– Готовим к переливанию.
– Донора нашли?
– Вы хотите стать донором? – оживился врач.
– Да, если бы мог… могу я чем-нибудь помочь?
– У нас персонала хватает.
– Можно я у вас подожду окончания процедуры? – взмолился Борюсик.
– Вы ей кто?
Медведев вздохнул:
– Я ее люблю.
Врач понял, что это безнадежно.
– Оставайтесь в коридоре, – разрешил он.
– Пойдемте, все готово. Вы, кстати, ели? Мне совсем не хочется, чтобы вы потеряли сознание, – спросил врач у Доминики.
– Не беспокойтесь, все в порядке. Могу я вам задать один вопрос?
– Это касается процедуры?
– Нет, – честно призналась Доминика.
– Тогда лучше потом.
Но Доминика не хотела потом:
– Вы давали следователю показания против меня?
– Какие показания? – удивился врач.
– Будто я у вас консультировалась о применении препарата, который тогда свалил Калашникову в прямом эфире?
– Чепуха какая-то. Со мной об этом вообще никто не разговаривал… Да, чуть не забыл. Это важно. Вас очень хочет видеть ваша заместительница.
– Амалия? Бедная, ей же там приходится со всем справляться… но она проверенный кадр, у нее все получится.
Врач настаивал:
– Видимо, возникли проблемы. Она просила передать, что очень хочет с вами поговорить при личной встрече.
– Спасибо за информацию, – кивнула Доминика.
– Поспешим, – заторопился врач.
– Как вы? – спросил он после переливания.
– В порядке, – ответила Доминика, а про себя подумала, что теперь Ритка прочитает все ее мысли и поможет ей.
Петик и Лидия сидели в машине, заблокированной Самвелом, и тихо разговаривали.
– Если Ритка не выживет… – в отчаянье стенал Петик.
Но Лидия его прервала:
– Не смей даже так думать! Ты ей своими сомнениями не поможешь. Думать надо правильно! Нужно всеми силами желать лучшего. Посылай ей свои положительные мысли, она обязательно почувствует. Давай!
– Не могу я ни о чем думать, кроме того, какой я… Что же будет?
– Да помолчи ты!
Лидия напряглась, ее взгляд стал напряженным, сосредоточенным. Она посылала в пространство свои положительные мысли.
– Ты уверена, что ты это… хорошие мысли посылаешь? – поинтересовался Петик.
– Я же не дура лишать мужа блатной работы.
– Убедила, – кивнул муж.
– Нужно мне было самой к ней в телохранительницы идти. А что, я в кино видела. Специально натренированные тетки – звери! Муха не пролетит.
– Тебя и тренировать не нужно, – хмыкнул Петик.
– А ты сидел бы дома и ждал бы меня на ужин. С гречневой кашей, – размечталась Лидия и посмотрела на мужа с нескрываемой любовью.
– Вы все шепчетесь? Мне не нравится, когда за спиной обсуждают действия руководства. Это нездоровый признак, – отчеканила Амалия, увидев Юльку с Татьяной.
– Амалия Станиславовна, у вас плохие информаторы. Мы с Татьяной Николаевной рассуждаем исключительно на философские темы, – невинно захлопала ресницами Юлька.
– С тех пор как наша фирма стала зоной риска для каждого сотрудника, только философский взгляд на вещи и спасает, – подтвердила Татьяна.
– Это простительно Юлии, а для человека вашего статуса, Татьяна, вы слишком много времени тратите на посторонние разговоры, – сделала выговор Амалия.
– Ни логике, ни здравому смыслу не поддается, что Доминика Юрьевна может из нормального человека превратиться в монстра, который охотится на ближнего. Такая версия, на ваш взгляд, считается здоровой? – поинтересовалась Татьяна.
– Я, в отличие от вас, не столь комфортно чувствую себя в розовых очках и время от времени их снимаю, – заявила Амалия.
– Ой! Не видела, чтобы вы их когда-то носили, простите. Это вообще не ваш цвет, – заметила Юлька.
– Нужно абстрагироваться от имен и посмотреть на положение вещей с объективной стороны. Это к вопросу о философии, – сказала Амалия.
– Ну, объективная реальность всего лишь допускаемая категория.
Амалия напряглась:
– Татьяна Николаевна, мы с вами не на философском диспуте, а на службе, где надо заниматься делом. Мы – пример для всех остальных.
– Вы говорили про мир без розовых очков… Что вы думаете о покушении на Калашникову? – прямо спросила Юлька.
– Я, конечно, ни в коей мере не имею в виду Доминику Юрьевну. Ничего личного.
Но почему обворованный не может отомстить обворовавшему? – философски заметила Амалия.
– Вы допускаете? – ужаснулась Татьяна.
– Я же сказала, что привыкла рассуждать объективно. Просто еще одно рассуждение на тему. А вышла я вам сказать, что прошу пресекать все сплетни и домыслы, расплодившиеся в коллективе. Вся правдивая информация должна исходить только от меня. Понятно? Я поехала в больницу.
И Амалия направилась к выходу.
Ритка открыла глаза, немного полежала, прикрыла их от яркого света, подняла слабую руку, посмотрела на нее, пошевелила пальцами. Медсестра заметила, что она очнулась, и обрадовалась:
– Молодец, девочка, с возвращением!
– Где я была? – спросила Ритка.
– Очень далеко. И хорошо, что возвратилась.
Ритка попыталась вспомнить:
– Я видела красную реку. Я по ней шла.
– Это ты потом доктору расскажешь. Он такие истории коллекционирует. Интересные бывают рассказы. Но чаще всего никто ничего не помнит. Просто исчезает сознание. Как будто свет выключили. А потом свет включился, и снова человек с нами.
– Это что?… Меня не было? – удивилась Ритка.
Но медсестра не стала ничего объяснять:
– Что было, то было, чего уж ворошить. Ожила – и прекрасно. Рано тебе, значит.
В палату вошел врач и, увидев, что Ритка беседует с медсестрой, возликовал:
– Что я вижу? Вы пришли в себя! Я – рад.
– Я вернулась… – тихо сказала Ритка.
– И замечательно.
– Я шла по красной реке, и она привела меня сюда, – стала рассказывать Ритка.
– Интересно, интересно. Как сознание трансформирует жизненные реалии. Красная река – это кровь. Вы в бессознательном состоянии все же понимали, что вас может спасти кровь, – объяснил врач.
– Переливание? – не поняла Ритка.
– Именно. Только на сей раз донором были не вы. Наоборот – вам перелили кровь.
– Мне? От кого?
– Это большая тайна, но вам я скажу по секрету. Никитина. Вам знакома эта фамилия?
Ритка прикрыла глаза. По щеке сползла слеза.
Врач ласково похлопал Ритку по руке:
– Поплачьте, только не очень долго. Нельзя обезвоживать организм. Экономить, чтобы жить, понятно?
И врач вышел из палаты.
Самвел принес Доминике еду. На подносе стоял стакан гранатового сока и фрукты. Кроме того, Самвел сообщил хорошие новости:
– Я в больницу звонил. Она пришла в себя.
Доминика молча кивнула.
– Рынок берет тебя на довольствие, – продолжал Самвел. – Нужно восстановить потерю крови. Вот гранатовый сок, пей побольше.
– Значит, все будет хорошо. Я много думала.
– Тебя хватило еще и на думы? – разулыбался Самвел.
– Твой Петик тут не при делах, – пришла к выводу Доминика. – Ему ни с какой стороны не выгодно, чтобы Ритка исчезла. Судя по тому, что ты мне рассказал, он меньше всех заинтересован в ее смерти.
– А если его купили?
Доминика только пожала плечами:
– Мы с тобой деловые люди и понимаем, что нельзя дать человеку такую сумму, которая обеспечит его на всю жизнь.
– Все дело в запросах, – заметил Самвел.
– Ритка дала ему не корзину с рыбой, а удочку. На этой должности он мог бы жить припеваючи много лет и удить жирную рыбку, – объяснила Доминика. – У него просто нет мотивов. Да и тип это не тот. Есть люди, которые могут убить, а есть Петики. Он – Петик.
Со стороны могло показаться, что по коридору больницы идет целая делегация врачей в белых халатах и шапочках. На самом деле это были Анжела, Васька, Петик и Лидия. Они прошли мимо медсестры, которая даже не обратила на них внимания. Васька подошел к Ритиной палате и распахнул дверь.
– Прошу вас, коллеги, – пригласил он.
Анжелка бросилась к подруге:
– Ритка, ты живая? Я знала, что они не дождутся!
– Ритуля, прости меня за все. Что я тебя к Петику ревновала… – заголосила Лидия.
Ритка сделала вид, что ей это обидно слышать:
– Я что, так плохо выгляжу, что меня уже и приревновать нельзя?
– Я не то хотела сказать… – осеклась Лидия.
– Петик, а ты как? Не пострадал?
– Не спрашивай, меня Лидка вон заела, что я тебя не уберег.
– И кто это меня по башке приложил? – задумалась Ритка.
– Неизвестно. Но узнаем, мы тут свое расследование проведем, так не оставим, – пообещал Петик.
– Чего там неизвестно. Очень даже известно, – встряла Анжела.
Васька дернул Анжелу за полу халата. Анжела отмахнулась:
– Не трогай, сама знаю, что делаю. Помнишь, я тебе говорила, что на твое место пришла работать Милка?
– Я еще пожалела, что место занято. Так вдруг захотелось вернуться к тебе, к девчонкам, к Зямчику, – улыбнулась Ритка.
Анжела засмеялась и вытащила из-за пазухи Зяма. Ритка прижала к себе собачку.
– Так вот, на, смотри. – Анжела протянула Ритке газету с портретом Доминики.
– Ее подозревают в покушении на меня? Не может этого быть! – возмутилась Ритка.
– Еще как может. Эта рыночная Милка – оборотень! Она и есть твоя Доминика, которая подослала к тебе убийц!
Васька негромко кашлянул, привлекая к себе внимание. Ритка обернулась к нему:
– Вася! Вася! Я так по тебе соскучилась. Подойди ко мне. Вася, как ты? Ты какой-то не такой. Что-то в тебе изменилось, а что – не пойму.
– И ты другая, – признался Васька.
– Совсем?
– Глаза грустные… – вздохнул Васька.
– А ты тоже веришь, что это Доминика хочет меня убить? – вдруг спросила Ритка. – Ах что я говорю. Ты же не знаешь ничего. У меня все в голове смешалось…
– А Василий у нас теперь как раз специалист по голове, он там всем порядок наводит, – похвасталась Анжела.
Ритка удивилась:
– Я что – пять лет в коме пролежала? Вась, что она говорит?
– Он теперь ясновидец, попроси, чтобы заглянул в будущее, – посоветовала Анжела.
– Не понимаю, кто ясновидец? Васька, ты, что ли? – улыбнулась Ритка.
Васька скромно потупил взгляд.
– Сегодня ночью он видел тебя в красной реке, – поделилась Анжела.
– Я тоже видела этот сон, – задумчиво ответила Ритка. – Врач сказал, что организм понял, что меня может спасти кровь, и дал сигнал мозгу.
– А я тебя люблю и потому видел это вместе с тобой, – объяснил Васька.
– Вася!
У Ритки перехватило горло. Чтобы не расплакаться, она сменила тему:
– А ты дорого берешь? Погадаешь мне со скидкой?
– Я и без гадания знаю, что у тебя все будет хорошо, – буркнул Васька.
Амалия сидела в кабинете врача и слушала его рассуждения:
– Калашникова пришла в себя. Смело могу сказать лишь одно: ее жизнь сейчас вне опасности. Больше пока ничего, посмотрим процесс в динамике. Но организм молодой…
– Вы нашли донора? – поинтересовалась Амалия.
– Да. И он вам хорошо знаком.
Амалия насторожилась:
– Я же просила вас.
– Я передал вашу просьбу Никитиной. Она сказала, что подумает.
– Это дословный текст?
– Приблизительно.
– Что тут думать? – пожала плечами Амалия.
Юрий Владимирович работал. Его роман продвигался, правда, не так быстро, как хотелось бы. Увидев, что Диана собирает корзинку с продуктами, Юрий Владимирович поинтересовался:
– Ты куда? На природу? С кем?
– О! Папа взревновал. – Диана была довольна.
– Диана! Я волнуюсь, иногда мне кажется, что мир сошел с ума, происходит что-то не то. Я даже по телевизору новости не смотрю.
– Еще бы – тебе своих новостей хватает. Риалити-шоу под названием «Богатые тоже плачут». Папа, поздравляю, ты живешь реальной, а не выдуманной жизнью. Ну хотя бы иногда.
– Ты цинична, тебе это не идет, – обиделся Юрий Владимирович.
– Я к Ритке в больницу.
– Чем ты ей поможешь?
– Я должна ее поддержать. Несу эскизы ее будущих нарядов. Женщине это важнее, чем любые лекарства. Кстати, папа, я так и не знаю, как ты сейчас относишься к Ритке.
Юрий Владимирович задумался:
– Ты задаешь сложные вопросы, дочка…
– А несложных у нас нет. Вот такая мы прикольная семейка. Может, пойдешь вместе со мной? Продемонстрируешь широту своих взглядов на жизнь. А?
– Понимаешь, я отношусь к Рите двойственно. По-человечески мне ее жаль, она страшно пострадала. Но еще больше я жалею мою бедную дочь, которая первая стала жертвой чудовищной интриги с участием Риты.
– А говорят, что наказаний без вины не бывает, – заметила Диана.
– Такие повороты судьбы не всегда есть наказание. Иногда человеку даются испытания. И если пережить их достаточно…
– …получишь королевство и прекрасную принцессу в придачу?
– Что-то похожее на то, – улыбнулся Юрий Владимирович. – А вот в случае с Ритой… но она сама виновата. Не затей она борьбу против «СуперНики», не раскатай она губу на все Никушино достояние, не стала бы мишенью снайпера. Работала бы себе на рынке.
– Ты думаешь, ведется планомерный отстрел руководителей «СуперНики»? – серьезно спросила Диана.
– Это очевидно.
– И поэтому ты, не разгибаясь, сидишь над романом. Записываешь свои впечатления? Как бы со стороны наблюдаешь охоту, где в виде жирной дичи – твоя родная дочь? – съязвила Диана.
– При чем здесь мой роман? Да, я пользуюсь реальными материалами, соками жизни, ее эмоциями… Но так делали все классики. А если бы не писали – сошли бы с ума!
– Короче, уважаемый классик, ты идешь со мной?
– Нет, я буду работать. Не звони, я выключаю телефон, – предупредил благородный отец.
Дверь кабинета Виктории Павловны распахнулась, и вошел Самвел. Директриса разволновалась. Самвел поцеловал ей руку:
– Виктория, я не мог больше ждать от вас ответа. Я подумал, вы могли неправильно меня понять, испугаться. И еще я понял, что с каждым днем вы мне становитесь все дороже и дороже. В общем… Я не хочу вас потерять.
– Самвел Михайлович, я много думала после нашей встречи. Хорошо, что вы рассказали мне все. И о ваших проблемах, и о ваших трудностях… Вы искренний человек, и это меня подкупает. Я даже подумала, что, наверное, сама не смогла бы так раскрыться перед посторонним человеком…
– Это потому, Виктория, что я вас люблю, а вы меня еще нет, – объяснил Самвел. – Но обещаю, никуда вы от меня не денетесь. Позвольте мне находиться рядом, и… Но я должен бежать…
Виктория Павловна рассмеялась:
– Это называется – находиться рядом!
– У вас прекрасное чувство юмора, душа моя.
– Что-то важное и срочное?
– Я сейчас занимаюсь этим диким случаем с покушением на Ритку, – объяснил Самвел.
– Расскажите, – попросила Виктория Павловна. – Поверьте, это не праздное любопытство.
То, что поведал Самвел, действительно было важно для Виктории Павловны, и не только для нее. Это было важно и для Анна Вадимовны. Виктория позвала ее, чтобы та из первых уст услыхала правду.
– Теперь вы знаете все, – закончил свой рассказ Самвел. – Не могла женщина, которая поделилась своей кровью, быть заказчиком или исполнителем убийства. В этом просто нет логики. И потом. Я знаю Доминику Никитину немного, но с самой лучшей стороны.
– А ты говорила, что у них семья криминальная! – заволновалась Анна.
– Но, Аня…
– Я думаю, милые дамы, что все сказанное останется между нами? – предупредил Самвел.
Анна Вадимовна побежала в кабинет, чтобы тут же позвонить Юрию Владимировичу. Но у него никто не брал трубку.
Анна совсем извелась.
– Что-то случилось, – сказала она Виктории. – Может, он не выдержал… Пална, ты же сама знаешь, мужчины… они такие слабые. Да еще и столько несчастий на него свалилось одним махом. Дочку объявили в розыск… Это не всякий переживет. Самвел твой уехал?
– Нет, еще здесь. Но собирается.
– Пожалуйста, попроси, чтобы он захватил меня. Я еду к Юрию, – объявила Анна Вадимовна.
Амалия сообщила сотрудникам «СуперНики»:
– Дорогие коллеги, у меня есть две приятные новости. Во-первых, Маргарита пришла в себя, врачи дают благоприятный прогноз на выздоровление.
– Тогда что мы решаем с «СистемСервисом»? – тут же поинтересовалась Татьяна.
– Это будет вторая приятная новость. Наконец у нас закончатся ссоры и разногласия. Я говорила с Маргаритой. Она поняла и приняла мои аргументы. Она согласна возобновить контракт с «СистемСервисом».
Юлька присвистнула:
– Видимо, удар по голове был очень сильный. Или вы ей капельницу пережали?
– Юлия, твои шутки переходят все границы, – брезгливо поморщилась Амалия.
– А по-другому вы бы не смогли от нее добиться пересмотра решения.
– Слава богу, что ты у нас только секретарша и я могу себе позволить пропустить мимо ушей твое непрекращающееся хамство. Татьяна, несите мне все документы на подпись. – И Амалия гордо прошествовала в свой кабинет.
Борюсик не уходил из больницы ни на минуту. Он долго сидел в коридоре, пока, наконец, решился заглянуть в Риткину палату.
– Маргариточка! – с обожанием выдохнул он, глядя на Ритку.
– Борюсик!
Борис наклонился и поцеловал Ритку.
Та улыбнулась:
– Какой ты хороший.
– Маргариточка!
– У меня уже все были. Ты пришел последним.
– Я здесь всю ночь провел, – объяснил Борюсик. – Просто не хотелось сталкиваться с твоим женихом.
– Каким женихом?
– Обыкновенным, которого ты приводила ко мне в клинику.
– А-а-а, кажется, вспомнила, – сообразила Ритка. – Это было после того, как у тебя ночевала баба со скрипучим противным голосом?
Которая ответила мне по телефону, что ты в ванной?
Борюсик растерялся:
– У Ольги Алексеевны приятный голос.
– У моего жениха тоже. И сам он ничего, – подхватила Ритка.
– Маргариточка, как ты себя чувствуешь? – быстро спросил Борюсик.
– А ты что, вывесишь в офисе бюллетень с моим здоровьем?
Борюсик счастливо зажмурился:
– Как я соскучился по твоим шуточкам.
– Борис Михайлович, скажи честно, это ты меня подкараулил в темном подъезде и врезал по голове? У тебя не вышло в первый раз избавиться от меня, так ты пришел меня добить?
Борюсик с умилением слушал Риткину болтовню:
– Я бы мог тебя убить, Маргариточка, в единственном случае. Если бы ты мне изменила. А ты мне изменила? Скажи честно, этот молодой красавец, которого ты мне предъявила, это же не твой жених?
– Какой? Я вообще не вижу вокруг ни одного молодого красавца, кроме тебя, Борюсик.
– Я бы стал на одно колено, как полагается настоящему жениху, но, боюсь, ты меня не разглядишь с кровати и мой романтический порыв пропадет зря. Вот, возьми. – Борюсик протянул Рите футляр с обручальным кольцом. – Я прошу тебя, Маргариточка, выжить и стать моей женой.
Ритка прижала к себе коробочку с кольцом и заплакала. Потом прошептала сквозь слезы:
– Я не могу!
– Маргариточка, не плачь. Я понимаю, тебе сейчас больно.
– Борюсик… Борюсик… Ты просто многого обо мне не знаешь.
– У нас еще будет лет двадцать, нет, пятьдесят, чтобы все друг о друге узнать. Ты только не волнуйся.
– Тебе нельзя быть рядом со мной. Это опасно, – шептала Ритка. – Меня убивали уже два раза. И оба раза промахнулись. В третий раз убийца нажмет курок вовремя.
– Тьфу-тьфу. Гони мрачные мысли, – попросил Борюсик. – Я буду рядом и прикрою. Посмотри – в такую мишень, как я, попасть намного легче, чем в тебя.
В этот момент звякнул Риткин мобильник. Ей пришло сообщение.
«Ты все-таки меня не послушалась. Крокодил».
Она отшвырнула мобильник.
– Маргариточка, кто такой Крокодил? – спросил Борюсик. – Ты можешь мне все рассказать.
– Нет, Борюсик, поверь, не могу.
– Неужели тебе есть, что скрывать?
– Как бы я хотела, чтобы не было! – всхлипнула Ритка.
– Такая светлая, добрая девочка хранит большие и страшные тайны. А может, они не такие страшные? Риточка, расскажи мне все. Я тебе помогу.
– Нет, Борюсик, не проси. Повторяю, со мной рядом находиться опасно. А вдруг меня захотят рвануть? И ты взлетишь вместе со мной.
Борюсик поднял указательный палец:
– Ключевое слово тут – вместе с тобой.
– Вынужден попросить вас выйти, коллега. Мы должны везти больную на обследование. Но вы можете обождать в коридоре, заодно и результаты узнаете, – сказал вошедший врач.
Борюсик повиновался.
Юрий Владимирович так увлекся работой, что не заметил, как вошла Ольга Алексеевна.
– Юрий Владимирович, извините, я без стука, но у вас дверь открыта, – объяснила она.
– Она у нас всегда открыта, – машинально ответил Юрий Владимирович. – Не люблю бегать туда-сюда, когда работаю. Кому надо – сам войдет. – Он оторвался от рукописи и ахнул: – Господи, Ольга Алексеевна, это вы?
– Юрий Владимирович, я пришла поговорить с вами о Борисе, – сказала Ольга Алексеевна. – Понимаете, Юрий Владимирович… Вы, как никто другой, должны меня понять. Телевидение, известность – это все такая мелочь! А на самом деле я очень одинокий человек. Я так больше не могу, поэтому и пришла к вам.
Юрий Владимирович поперхнулся:
– Но, Ольга Алексеевна… Постойте, посмотрите на меня. Вы такая молодая, привлекательная. А я… я избитый жизнью старик, так сказать. Зачем я вам нужен?
– Я хочу, чтобы вы стали моим… другом, – успокоила его Ольга Алексеевна. – Вы мудрый человек, хорошо разбираетесь в людях, такие интересные романы пишете. Посоветуйте, как мне поступить с Борисом Михайловичем? Так случилось, что я… что мы с ним… в общем, я испытываю к Борису Михайловичу не совсем дружеские чувства.
– Я понял. Вы его не любите и хотите, чтоб я посоветовал, как навредить ему?
– Что вы! Совсем наоборот, – зарделась Ольга Алексеевна.
– Вы хотите, чтоб я навредил ему так, как вы посоветуете? – перебирал возможные варианты Юрий Владимирович.
– Господи, Юрий Владимирович, в жизни все гораздо проще, чем в ваших романах. Я люблю Борюсика. Я его безумно люблю!
Юрий Владимирович с облегчением рассмеялся:
– Любите? Надо же! Так вы его любите! Так в чем проблема?
– Проблема в том, что Борис меня всерьез не воспринимает. Вернее, он меня ценит, но только как друга. Он сам сказал… Мне нелегко об этом говорить, но он сказал, что любит другую. Поймите меня правильно. Я страдаю. Мне кажется, что у Бориса это просто увлечение, но если нет… если он ее действительно любит, лучше мне об этом узнать прямо сейчас. Я не буду стоять у них на дороге. Честно, я возьму себя в руки и попытаюсь его забыть. Но мне нужно знать все наверняка.
Юрий Владимирович взял Ольгу Алексеевну за руку:
– Дорогая моя, пожалуйста, попробуйте понять. В отношениях подобного рода все решает один фактор – любовь. Ее нельзя не почувствовать. Если человек любит, он переступит через себя, через свою гордость и примчится к другому, чтобы сказать ему об этом. Понимаете? Но если Борюсик не идет на сближение с вами, значит, он к вам любви не испытывает. Извините…
Ольга Алексеевна, едва сдерживая слезы, кивнула. Юрий Владимирович обнял ее за плечи.
И в этот момент на пороге возникла Анна Вадимовна.
– Простите, я, кажется, не вовремя, – пролепетала она. Юрий Владимирович от растерянности все никак не выпускал из своих объятий Ольгу Алексеевну. Анна Вадимовна в смятении выбежала из комнаты. Юрий Владимирович бросился за ней:
– Анечка, постой, не уходи! Я все объясню!
Ольга Алексеевна осталась одна и грустно заметила:
– Ну вот, я, кажется, испортила жизнь еще одному хорошему человеку.
Анна выскочила из подъезда и бросилась к машине Самвела, который еще не успел отъехать.
Поспешно села в машину. Выскочивший из подъезда Юрий Владимирович успел лишь заметить номер «САМВЕЛ».
– Этот человек вас чем-то обидел? – доверительно спросил Самвел Анну. – Вы только скажите, я…
Анна Вадимовна перебила его:
– …нет! Пожалуйста, забудьте все, что вы видели. Этого человека для меня больше не существует.
Она отвернулась, чтобы он не видел ее слез, потом попросила остановить машину:
– Большое спасибо, что подвезли. Дальше я сама доберусь, здесь удобный транспорт.
– Передавайте привет Виктории, – попросил Самвел.
Он проследил, как Анна Вадимовна села в маршрутку, и только после этого уехал.
Артем, как и обещал, пришел в санаторий к дежурной за интересовавшей его информацией. Дежурная его ждала.
– Здравствуйте, я все для вас узнала. Отойдем в сторонку. Значит, так, говорила я со сменщицей. И она вспомнила, что эту грушу у нее забрал помощник следователя.
– Это он так представился?
– Да, помощник следователя. Строгий такой был мужчина, представительный. Она, сменщица моя, с перепугу хотела ему и бегемота отдать, а он сказал, что бегемот им без надобности.
– А удостоверение он ей показывал? – поинтересовался Артем.
– Я тоже у нее об этом сразу же спросила. Говорю, башка твоя садовая, ты у него документ хоть потребовала? А она – помахал, говорит, перед носом какими-то корочками. Только она не разобрала, что там написано.
– А как он выглядел, этот помощник следователя, ваша сменщица не говорила?
– Она-то, может, и не хотела говорить, но я все выспросила. А как же. Был этот мужчина средних лет, постарше вас. Приличной внешности. В кепке клетчатой, приметной, в темных очках, больших таких. Что еще? Да, с усами. Рыжеватыми, как у Чапаева. Так и сказала, как у Чапаева.
