Текст книги "Триумф"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– А вы не сомневайтесь, Виктория Пална. Я терпеливый. Я долго ждал и еще подожду. – Олег Иванович замялся. – А насчет этого писателя, так я уже не ревную. Ну почти…
– Доктор, меня скоро выпишут? – умоляюще заглядывала в глаза врачу Ритка.
– Травма головы – это вам не шуточное дело. Я бы на вашем месте не торопился так. За вами нужно постоянное наблюдение, это – во-первых, а во-вторых, у вас еще окончательно не рассосалась гематома… Ну а вы-то сами как себя чувствуете?
– Лучше. Но голова по-прежнему кружится, особенно когда пытаюсь встать. А еще я абсолютно не ощущаю запахов. – Ритка задумалась. – Хотя когда ко мне приходит в гости Амалия, тогда разве только мертвый не учует ее духи. По-моему, она целый флакон на себя выливает.
Врач улыбнулся.
– Вот видите, обоняние у вас не совсем потеряно. Хотя, признаться честно, я и сам буквально сознание теряю от некоторых запахов. Иной раз родственники наших пациентов так надушатся, хоть противогаз надевай. Думают, мы, как пчелы, на запах слетаемся. Не волнуйтесь, Маргарита, все будет хорошо. Мы еще цветочки у вас на свадьбе понюхаем.
Ритка отрицательно покачала головой.
– Не будет никакой свадьбы. Не доживу я.
– Заставим! – строго посмотрел на нее врач. – Маргарита, гоните от себя дурные мысли. Это я говорил вашей сестре по крови Никитиной, а сейчас повторяю вам. Мрачные мысли только способствуют развитию болезни.
Запомните, самое сильное лекарство от всех недугов – это хорошее настроение. Тем более, Рита, что ваше состояние никаких поводов для пессимизма не дает.
– Да разве я о состоянии? Я о судьбе. Доктор, я заняла чужое место, и за это судьба меня решила наказать. Удары сыплются один за другим. Я уже устала отбиваться, – грустно сказала Ритка.
– И это мне говорите вы, Маргарита Калашникова, директор процветающей фирмы? Да любая другая женщина мечтала бы оказаться на вашем месте. Вы, конечно, меня извините, но я хорошо помню нашу первую встречу… Неужели вы хотите снова оказаться той Риткой? Торговать на рынке? Снимать угол у чужих людей?
– Доктор, я просто хочу остаться живой, – тихо пробормотала она.
Анна Вадимовна готовила у стола медицинские инструменты, стоя спиной к двери. Кто-то подошел сзади и положил перед ней маленький букетик. Анна резко вскрикнула:
– Я же просила не приходить ко мне на работу! Не отвлекать! – Анна Вадимовна обернулась и увидела… Диану. – Дианочка, ты? Господи, доченька, как ты здесь оказалась?
– А кто это тебя здесь отвлекает, а? – бросилась обнимать ее дочка. – Ты не рада?
– Что ты такое говоришь! Девочка моя, как мне тебя не хватало! Как мне плохо и как одиноко. Дианка, я не знаю, что мне делать… – Анна Вадимовна заплакала.
– Ма, ты чего? А ну перестань, слышишь? Ма, я, как только приехала в Радужный, первым делом сюда. Ты можешь подмениться? Нам о многом нужно поговорить. И вообще, я так соскучилась по дому! Я хочу сначала побыть с тобой, а потом мы уже сходим к Палне и девочкам. Я Катюшку и Лёльку сто лет не видела. Как они?
– Подросли. Похорошели. Правда, после того как их забрали назад в детдом, Лёлька частенько печалится. Жалко девчонок, – вздохнула Анна.
– Вот было бы хорошо, если б вы с папой их удочерили! Я просто мечтаю о двух младших сестренках!.. – воскликнула Диана.
Анна отвела глаза.
Елизавета Андреевна, возбужденная своим шпионским успехом в офисе Доминики, рассказывала:
– Моя дорогая Никуша, докладываю тебе все по порядку. Захожу я в офис, а там в приемной такая шустрая востроглазая девчонка сидит. Она меня увидела и спрашивает: вы к кому? Как доложить? Помню, мне еще бабушка рассказывала, что раньше в приличных домах стоял привратник и докладывал о гостях. Сейчас, вижу, мода эта возвращается. Я сначала растерялась, не соображу, как мне представиться. А потом возьми и брякни, что я – бабушка Татьяны Николаевны и желаю видеть ее по личному делу.
– Какая вы молодец, Елизавета Андреевна! – похвалила ее Доминика.
– В общем, эта тычет на кнопочку, что на телефоне, и говорит – Татьяна Николаевна, к вам бабушка пришла, пирожков принесла. Слава богу, что эта твоя Татьяна нормальным человеком оказалась. А то, думаю, охрану вызовет, и вытолкают они меня оттуда, как последнего шпиона. Вот, смотри. – Елизавета Андреевна достала бумажку и протянула Доминике.
– Это бесценная информация.
Доминика быстро пробежала листок глазами.
– А вот и ее номер телефона. Татьяны Николаевны, – Елизавета Андреевна указала на обратную сторону бумажки. – Если что – звони. Она сама так сказала. Очень симпатичная женщина.
Доминика посмотрела на Елизавету Андреевну, потом на бумажку, где был записан номер. Поколебавшись немного, набрала Татьяну:
– Алло.
– Только не называй меня по имени. Ты узнала, кто это? быстро спросила Доминика. – Мне все передали. Мы можем встретиться?
– Да, – коротко ответила Татьяна.
– Городской байкерский клуб знаешь? Через час буду ждать тебя в конторе клуба. – Доминика отключилась.
– На нее можно положиться? – спросила Елизавета Андреевна.
– Уже ни на кого нельзя положиться. Но у меня другого выхода нет. – Доминика набрала номер Артема, но тот уже стоял на пороге.
– Дежурная Сергея не опознала, – сообщил он.
– Поехали, – скомандовала Доминика.
– Куда?
– Нет времени. По дороге объясню.
Мрачный Юрий Владимирович без доклада вошел в кабинет Амалии. Она посмотрела на него и нажала кнопку селектора:
– Юлия, пока Юрий Владимирович у меня, ни с кем не соединять и никого не пускать. Под страхом смертной казни.
Юрий Владимирович, раздувая ноздри, стоял перед ней:
– Я пришел сказать тебе все. Ты сломала мне жизнь, и я ставлю тебя в известность: отныне я больше не хочу тебя знать!
Амалия немного помолчала, закурила:
– Нелогично.
– Что нелогично?
– Нелогично приходить ко мне в кабинет, вставать в позу и пафосно объявлять о нашем разрыве. В то время как можно просто позвонить. Или вообще ничего не говорить. А перестать общаться и приходить друг к другу в гости… Знаешь, кто себя ведет так, как ты? Человек, который хочет после ссоры восстановить отношения, но не знает как. Ты же хочешь со мной помириться, а, Шевчук? Это будет нелегко. После того как ты на меня накричал перед твоим так называемым деловым свиданием. Но… у меня мягкое сердце.
– Амалия? О чем ты говоришь! – растерялся Юрий Владимирович.
– Называй меня, как и прежде, Малей. Мне это больше нравится. – Амалия встала из-за стола. Подошла вплотную к растерянному Юрию Владимировичу. – В общем так, Юрик, поиграл в героя-любовника и хватит. Ты сам прекрасно знаешь, что мы созданы друг для друга. И твое счастье, что я не ревнива.
Юрий Владимирович опустился в кресло:
– Ты бесчеловечная женщина, Амалия. Иногда мне кажется, что ты робот.
– Какой ты, в сущности, ребенок, Юра. Пишешь романы, рассуждаешь о высоком. А не можешь понять одной простой вещи. Ведь я же люблю тебя. – Юрий Владимирович дернулся, хотел что-то сказать, но Амалия его остановила. – Ты сам пришел ко мне. Теперь сиди и слушай. Да, я тебя люблю. Страшно представить – уже около тридцати лет? Люблю такого, какой ты есть. Размазню, слабохарактерного, взбалмошного, непрактичного… Дамского угодника, наконец. Заметь, я – единственная женщина в мире, которая готова весь этот букет «достоинств» терпеть.
И после этого ты мне будешь говорить, что я сломала твою жизнь? Да я открываю перед тобой новые горизонты! Пользуйся.
Юрий Владимирович вскочил с места и грозно посмотрел на Амалию:
– Пользуясь моментом, Амалия Станиславовна, я ухожу. – И он, даже не пытаясь пригладить взъерошенные волосы, направился к двери.
– Юра! – закричала Амалия. Юрий Владимирович оглянулся. – Таких предложений дважды не делают. А я делаю его во второй раз.
Юрий Владимирович, ничего не сказав, вышел из кабинета, тихо притворив за собой дверь. Амалия проводила его взглядом, повернулась в кресле. В ее глазах сверкали слезы, но она взяла себя в руки.
– Слышь, Анжелка, а где это твой Васька околачивается? Тут к нему, знаешь, сколько пациентов собралось? Тьма тьмущая! А его до сих пор нет, – вопрошала продавщица из соседнего ряда.
– А в сторожке? – спросила Анжела.
– Стучали. Никто не окликается. Глухо. И что мне теперь с этой толпой делать? Разбаловал Васька народ, теперь без него никто завязать не может. Слабаки. Эх, вот я – захотела и бросила. Теперь уже не выпиваю. По понедельникам. Культурно провожу досуг. Сериалы смотрю – плачу. Как все.
Продавщица хотела еще что-то сказать, но Анжела ее перебила:
– Не знаю я, где Васька. Не объявлялся.
– Хм, странно. Он же никогда так надолго не пропадал. Может, что случилось, а? Надо бы Самвелу сказать, как думаешь? – предложила продавщица, и Анжела удивилась – как ей самой не пришла в голову такая простая идея?
– У-у, как тут хорошо! – радовалась Диана, придя домой. Она подошла к столу, на котором лежала вязаная салфетка. – О, моя салфетка! Ты еще не выбросила ее? Надо же! Это мое первое вязание. Помнишь, я тебе ее на Восьмое марта подарила в пятом классе?
– Конечно, помню, – улыбнулась Анна Вадимовна. Диана с ногами забралась в кресло:
– Я тебе не рассказывала? Слушай, я ведь теперь личный модельер Маргариты Калашниковой. Представляешь?
Она мои платья на званые вечера надевала. Все были просто в шоке!
Анна Вадимовна рассеянно слушала, рассеянно отвечала:
– Не зря ты эту профессию выбрала. А как там институт, готовишься к занятиям?
– Ма, что там готовиться! Папа говорит, что мне уже пора собственную фирму открывать. Он в меня верит. Эх, вот если бы я только могла уехать на практику в Париж! Взять уроки у известных модельеров. Я ведь даже начала учить французский язык.
– Диана, а ты видишься с Артемом? – спросила Анна Вадимовна, помолчав.
– Не-а, зачем? Ты же мне всегда говорила, что он мне не пара. И была права. – Диана подмигнула. – Зато у меня есть два ухажера.
– Как два? – ахнула Анна Вадимовна.
– А так! Как и у тебя. Я же помню, первый был какой-то там Петров, милиционер, а вот второй?… – Диана выдержала паузу. – Мам, скажи честно, ты хочешь поговорить о папе? Ты же практически ничего о нем не знаешь.
– Думаю, сейчас мне уже и знать ничего не надо, – отрезала Анна Вадимовна.
– Ну вот. Ты на него обиделась, значит, он тебе не безразличен. Обижаются только на близких людей.
– Вот именно, а он мне чужой, – холодно сказала Анна Вадимовна. – Да, когда-то он был мне не безразличен. А потом… Он сам дал понять, что меня в его жизни нет и быть не может. За что мне на него обижаться? Сердцу не прикажешь.
Диана в упор смотрела на нее:
– Кажется, я не зря сюда приехала. – Она подошла к матери, опустилась возле нее на корточки. – А мы можем с тобой поговорить – не как мама с дочкой, а как две взрослые женщины? Идет?
Анна Вадимовна пожала плечами, устало улыбнулась.
– Мамуля, я сама видела, как папа к тебе собирался. Он меня буквально замучил – то один галстук наденет, то другой. Нарядился, ну прям – жених.
– А я в это время доедала четвертую порцию мороженого в ресторане, – пригорюнилась Анна Вадимовна.
– Мам, он был готов выйти вовремя и даже немного раньше, но пришла эта… Амалия Станиславовна. Имя вполне соответствует характеру.
– Вот ты, дочка, хотела со мной поговорить как взрослая женщина, а сама еще ребенок ребенком. Не понимаешь многoгo.
Если твой отец не смог освободиться от… Амалии Станиславовны, зная, что я жду его в ресторане… Это о многом говорит, – возразила Анна Вадимовна.
Диана тряхнула головой:
– Ты не знаешь его взаимоотношений с Амалией, а я знаю. И не ты их правильно оцениваешь, а я. Все говорит только о том, что между вами накопилась куча недоразумений, разгрести которую я и приехала. Как миротворческие войска. Понимаешь, мама, в теории ты права, безусловно. Но на практике в данном случае все иначе.
– Что иначе? – воскликнула Анна Вадимовна. – Он не смог прийти ко мне, потому что его задержала Амалия! Не потоп и извержение вулкана. А другая женщина. Ты меня понимаешь, дочка? От любого человека можно избавиться, выпроводить его, уйти самому, наконец. Невозможно избавиться только от близкого, любимого человека, чувствами которого ты дорожишь.
– Никакая она не близкая и тем более не любимая, – пыталась объяснить Диана. – Просто Амалия не тот человек, от которого можно вообще избавиться. Это незаурядная женщина. Из породы кариатид, которые держат на плечах балконы. Если бы ты знала ее, то поняла бы, что на папином пути встало именно извержение вулкана в одном флаконе с потопом и наводнением.
– Всякий раз, как я пытаюсь пообщаться с твоим папой, его окружают какие-то женщины. И всякий раз мне говорят, что случилось недоразумение. В этот раз его не пустила ко мне его давняя знакомая. Может, расскажешь мне, почему она позволила себе так поступить? – возмутилась Анна Вадимовна. – Я не пойму одного, зачем тогда надо было со мной отношения завязывать?
– Папа любит тебя, – просто сказала Диана.
– Хороша любовь, если он в который раз не смог со мной встретиться! – горько бросила Анна Вадимовна.
– Ты, мама, меня совсем не слышишь. Перестань играть в обманутую и брошенную. Лучше еще раз послушай, как было все на самом деле. Мама, ты же знаешь папу. Ну хоть немного. Он мягкий интеллигентный человек, не способный на решительные действия. Тем более по отношению к женщине. А Амалия… Она буквально вцепилась в папу.
Анна спросила с плохо скрываемой ревностью:
– Дианка, скажи, только честно, а она, эта Амалия, хороша собой?
– Знаешь, я как-то с этой стороны ее никогда не оценивала. Представь себе – это железный дровосек в юбке.
Ей бы полком командовать. Амалия держит в страхе божьем всю нашу компанию. Если бы не она, Доминика не справилась бы с управлением… Так, по крайней мере, утверждает сама Амалия. Мамуль, да ты у меня красавица писаная! Тебе ли волноваться!
Анна Вадимовна вздохнула:
– Ты не совсем объективна, просто ты меня любишь. Но ты плохо знаешь мужчин, у них свои представления о женской красоте и привлекательности. Я в этом много раз убеждалась.
– Может, кто-то на ее красоту и позарился бы, но я хорошо изучила своего жапочку. Амалия не в его вкусе, поверь мне.
Диана обняла маму, прижалась к ней. Что за беда с этими взрослыми. Хуже детей малых. Пропали бы без нас вовсе.
Анжела появилась на пороге особняка Самвела, преисполненная решительностью.
– Что у тебя? – спросил Самвел.
– Самвел, как фамилия Васьки – ночного сторожа? – с ходу начала Анжела.
– Вот те раз, вы дружите, а фамилии не знаешь, – покачал головой Самвел. – Калашников. Ты в школе «Песню про купца Калашникова» учила? Так это про нашего Василия.
– Не смешно… – буркнула Анжела. – Значит, это правда. Как же Ритка могла? Нужно срочно подавать в розыск. Васька пропал, – сообщила она Самвелу. – Его нигде нет. Алкаши и те обыскались.
– Нет, вы меня до могилы доведете! – всплеснул руками Самвел. – Загулял парень. Найдется.
– Ты же знаешь, он теперь не гуляет. Самвел, чует мое сердце, нет больше нашего Васьки. Грохнули.
Самвел подскочил на месте:
– Как грохнули? Ты понимаешь, что говоришь?
– Васька что-то узнал о покушении на Ритку, страшно разволновался… – начала Анжела. – А теперь преступник узнал, что Васька в курсе. Взял и убил нашего Васеньку.
Самвел нервно пробормотал:
– Знаю! Он ко мне приходил с этим.
– Вот видишь. Видишь? Ты подумай сам, ведь после того как злодей вывел Ритку из игры и шлепнул Ваську, он теперь будет проводить веерные зачистки. Сечешь? Он теперь будет давить всех, кому только Васька мог рассказать о нем. Так что, Самвел Михалыч, мы с тобой в зоне обстрела, первые на очереди.
Ну ты-то еще ладно. Тебя в случае чего твои шкафы-охранники прикроют, а нас с Зямом кто? Плакала наша Франция! – голосила Анжела.
– И что ты предлагаешь?
– Выход один. Нужно сдаваться милиции. И первый шаг – это объявить Ваську в розыск. Может, убийца все-таки испугается, – заявила Анжела. – Самвел, если этого не сделаешь ты как руководитель предприятия, у которого исчез работник, то сделаю я. Как частное лицо. Мы с Зямом просто так не сдадимся.
Самвел задумался и сказал:
– Вот что, Анжела, не путайся в это запутанное дело еще и ты. Я сам решу вопрос. Только я тебя предупреждаю: никому ни гу-гу. Поняла? Это все становится слишком опасным. Если что-то узнаешь, немедленно ко мне. И без лишней самодеятельности.
В байкерском клубе друг против друга стояли Доминика и Татьяна.
– Здравствуйте, – осторожно поздоровалась Татьяна.
Доминика неожиданно улыбнулась:
– Не поверишь, но я рада тебя видеть.
– Я тоже. Вы хорошо выглядите, – заметила' Татьяна.
– Будем считать, что обмен верительными грамотами завершен. Садись. Я хочу тебе сказать спасибо. Ты мне очень помогла. Мне теперь легче разобраться, что происходит в компании. Так говоришь, Ритка не захотела подписывать договор с «СистемСервисом»? Я правильно поняла?
– Да, – кивнула Татьяна.
– Тогда кто же пролоббировал интересы Магеровского? – подняла брови Доминика.
– Амалия.
Доминика рассмеялась:
– Узнаю моего Железного Канцлера. Она и мне пыталась навязать эту сделку. Интересно, зачем?
– О контракте с «СистемСервисом» в офисе разное говорят. Кто зол на Амалию, тот утверждает, что она получила бонус от Магеровского. Но она действовала слишком открыто и напористо как для человека с нечистой совестью. Скорее всего, это было просто нежелание признать свою изначальную ошибку с выбором «СистемСервиса» в качестве партнера.
– Я тоже так считаю. Если Амалия приняла решение, она от своего не отступит. Но именно за это качество я уважаю Амалию и могу на нее положиться.
Что ты хотела мне еще показать?
Татьяна протянула бумажку:
– Расчетный счет, на который недавно ушла очень крупная сумма денег.
– По указанию Риты? – уточнила Доминика. – Какая цель платежа?
– Благотворительность. Но до сих пор мы благотворительностью в таких масштабах не занимались, заметила Татьяна.
– Мне знаком этот счет. Я видела его у Ритки в больнице. Как думаешь, что это означает?
– Это не мое дело… – Татьяна замялась. – Но, по-моему, Ритка начала расплачиваться за свое восшествие на престол «СуперНики». Ведь не могла же она в одиночку провернуть такую сложную операцию. Изучить потоки акций, скупить пакет, в общем – оказаться несколько раз в нужное время и в нужном месте. Безусловно, кто-то ею руководил. Вот теперь она и платит.
– Звали, Амаль Станиславовна? – спросил Толик.
– Заходи, закрой дверь. Боюсь, что тебе снова придется съездить в Радужное.
– И чудненько. Родню навещу, деньжат им подкину. Амалия Станиславовна, я готов. А что делать?
Амалия посмотрела на личный листок по учету кадров Дианы, который лежал у нее на столе:
– Наведешь справки об одной особе. Она медсестра в поликлинике. Фамилия – Яровая.
– Как у Дианки? – удивился Толик.
– Это ее мать, – кивнула Амалия.
Юрий Владимирович объявил Борюсику, что сделал самый решительный шаг в своей жизни.
Борюсик просиял:
– Вы – женитесь? Как я рад! И кто же эта счастливица?
– Да погоди ты. Я расстался, – остановил его Юрий Владимирович.
– Надо же. И кто эта несчастная женщина? – осведомился Борюсик.
– Это не женщина. Это Амалия. Я сегодня раз и навсегда расстался с ней.
Борюсик выкатил глаза:
– С Амалией? А что… разве вы с ней… м-м-м… угу-гу?
Юрий Владимирович дернулся:
– Да нет! Угу-гу не было никогда. За кого ты меня принимаешь?! А наезжает она на меня давно. Одним словом, пора было поставить жирную точку в нашей истории. Я и поставил.
– Не хочу показаться нескромным, но я не совсем понимаю, о чем вы. А посему не знаю, как на ваше сообщение реагировать.
– Не надо ворошить былое… Дианки дома нет. Мне противно и одиноко, – пожаловался Юрий Владимирович.
Борюсик тут же предложил:
– Так давайте поедем ко мне. Я вас накормлю прекрасным ужином. А вы мне все расскажете… Или не расскажете… В общем, как получится.
Борюсик и Юрий Владимирович ужинали. В кухне было чисто и уютно. Юрий Владимирович с аппетитом поглощал стряпню друга, рассказывая:
– Знаешь, когда я жил один, я не представлял никого рядом с собой, в моей квартире. Потом появилась Дианка, она взяла на себя все хозяйство, и я с тех пор окончательно избаловался. Не могу себе даже чаю нагреть. Спасибо тебе, Борюсик, за приглашение. Я и не знал, как проголодался.
– На здоровье, всегда рады. У вас не пропало желание исповедаться? – спросил Борюсик.
– Ты прав, мне нужно выговориться, тогда станет легче, может, в чем-то наконец разберусь. Слушай. Речь пойдет о временах довольно давних. Я тоже думал, что они в моей душе быльем поросли. Но оказывается, нет. Это был трагический период в моей жизни. Я эту историю не могу вспоминать без душевного волнения… Жаль, что мы не можем выпить. Но не можем – и не можем. Амалия была лучшей подругой моей жены Галины… Видишь ли, Борис, я имел несчастье понравиться Амалии. И она буквально вцепилась в меня. Галина долго ничего не замечала, а я старался обратить все поползновения Амалии в шутку. Тем более что женщины сохраняли между собой хорошие отношения.
Борюсик покачал головой:
– М-да, ситуация аховая…
– Ситуация сложилась действительно сложная, – продолжал Юрий Владимирович. – И я не знал, как выйти из нее достойно, не причиняя боли обеим сторонам. Я уважал чувства своей жены, у нас уже была Доминика, которую я любил и люблю больше жизни.
Но случилось непоправимое… Я в какой-то момент решил не чураться Амалии, а по-человечески с ней поговорить, чтобы ввести наши отношения в нормальные дружеские рамки.
– Влюбленные женщины воспринимают такие попытки как оскорбление, – припомнил собственный невеселый опыт Борюсик. – Бьюсь об заклад, у вас ничего не вышло.
Юрий Владимирович возразил:
– Ты прав. Но не в случае с Амалией. Она восприняла мои попытки как слабость и пошла на меня в атаку по всем правилам военной науки. В какую западню я тогда попал, вспомнить страшно. С одной стороны, Амалия с ее возрастающими претензиями, а с другой – любимая семья, спокойствием и счастьем которой я не хотел и не имел права жертвовать.
– А что же было дальше? – вытаращил глаза Борюсик.
– Эта ненормальная ситуация длилась долго. И совершенно измучила меня. Я не мог поговорить и с женой. Не мог ее волновать. Амалия же не останавливалась. А закончилось все просто ужасно. Ты знаешь, что у моей жены Галины было слабое сердце? Она стояла на учете у кардиолога. Ей вредны были сильные эмоции… Однажды… Амалия прикинулась, что хочет нормализовать наши отношения… Какие отношения, Борис, какие отношения! Я до нее пальцем не дотронулся! Я, как дурак, клюнул и согласился с ней встретиться наедине в отсутствие жены. Амалия подстроила все так, что Галина вернулась домой раньше. Услышав стук двери, Амалия бросилась мне на шею с поцелуями. Галина вошла и – застала нас с Амалией…
– Кошмар! – вырвалось у Борюсика.
Юрий Владимирович с болью отозвался:
– Не кошмар, Борис, это – настоящая трагедия. Галину увезла «скорая» с сильнейшим сердечным приступом. Она так и не смогла толком оправиться. А через некоторое время она скончалась. Амалия же стала распускать слухи, что она потеряла ребенка, что ребенок от меня. Чушь собачья? – И Юрий Владимирович утер невольную слезу.
По больничному коридору быстро шел мужчина в белом халате и шапочке. Медсестра на сестринском посту подняла голову от бумажек, но не отреагировала на него, снова углубившись в свои дела. Мужчина в халате свернул к Риткиной палате. Осторожно открыв дверь, он проскользнул в палату. Ритка застонала во сне, мужчина остановился в испуге. Убедившись, что Ритка спит, тихонько прошел к окну и повозился там некоторое время.
Закончив дело, он так же тихо вышел из палаты. Уже на самом выходе неловко хлопнул дверью.
Медсестра потянулась, взглянула на часы, повернулась к тумбочке с чайником, включила его в розетку. В это время мимо поста не замеченный ею быстро прошел неизвестный.
Ритка проснулась от хлопка двери. Ей приснился страшный сон, она не сразу пришла в себя, приговаривая:
– Спокойно, Маргарита, это был только сон.
Ритка оглядела палату. Было уже темно, в окно светила луна. На окне Ритке что-то показалось странным. Она нашарила выключатель, вспыхнул свет.
На ручке окна висела, покачиваясь, веревочная петля. Ритка закричала от ужаса, дрожащими пальцами нажала кнопку вызова медсестры.
Елизавета Андреевна приготовила завтрак, накрыла на стол.
– Елизавета Андреевна, я не буду есть, не беспокойтесь, – предупредила Доминика. – Я хочу съездить к Самвелу. Я чувствую, что ход событий ускоряется, и это мне совсем не нравится. Хочу узнать, случайно ли Василий возник в нашей истории и что его связывает с Риткой.
– Но ты же не доверяешь Самвелу. Поверишь ли ты тому, что он расскажет?
– Да, не доверяю. Но он об этом не знает. Мне очень не хватает информации. Я хочу услышать его ответы на мои вопросы. По крайней мере, мне будет что анализировать. А также не исключена возможность того, что он может проговориться и сказать мне что-то новое. Этот узел – сейчас главное в моей жизни и жизни многих дорогих для меня людей. Мне нужно спасти не только себя, но и свою семью. Я не могу спокойно стоять в стороне и смотреть, как мы все барахтаемся в паутине, которую кто-то искусно сплел. А сам сидит в засаде и дергает за ниточки. Не попалась ли в них новая жертва? Я хочу поймать этого паука. И я это сделаю. Игра стоит свеч.
Елизавета Андреевна тяжело вздохнула:
– Ника, я за тебя очень волнуюсь, ты очень рискуешь. А если Самвел и вправду – этот паук? Выйдешь ли ты от него живой?
– Я все понимаю, Елизавета Андреевна. Но иначе не получается. Мне нужна информация. А им от меня тоже, наверное, что-то нужно, раз они идут на контакт со мной.
– Да, девочка моя, им нужно чтобы кто-то отвечал за их темные делишки перед законом. Поэтому ты уже сидела в тюрьме. Подумай, Никуша, стоит ли из-за денег ввязываться в это грязное дело? – настаивала Елизавета Андреевна.
Доминика не могла не признать правоту учительницы:
– И здесь вы правы. Только из-за денег – не стоит. Но речь уже идет не только о деньгах. Сейчас я очень боюсь за Ритку. Они уже добились того, что фирма оказалась в ее руках. Наверное, надеялись на то, что она будет во всем послушной. А получилось наоборот. По сведениям, которые вы принесли, Ритка оказалась строптивой и неуживчивой начальницей, претендующей на самостоятельное ведение дел. А это вряд ли входило в планы захватчика. Ритку уже пытались устранить. Пока не удалось… К тому же внезапно пропадает человек, имевший какое-то отношение к этому делу. Паук знает, что я иду по следу, и начинает потихоньку затягивать петлю вокруг людей, которые могут мне помочь. А это значит, что в зоне риска находятся три человека. Директриса детдома Пална, которая доверяет Самвелу и причастна к раскрытию тайны Ритки, сама Ритка и… я. Палну и Ритку нужно предупредить. Пока не поздно.
– В первую очередь думай о себе, – попросила Елизавета Андреевна.
– Мы не будем бояться, мы будем защищаться! – Доминика набрала номер. – Борюсик? Это я.
– Ника! Никуша! Господи, как я рад тебя слышать! Где ты, я сейчас приеду! – заорал в трубку счастливый Борюсик.
Но у Доминики были свои планы:
– Поезжай немедленно к Ритке в больницу и устрой ей круглосуточную охрану. Мой телефон никому не давай и никому не говори, что я тебе звонила.
– Ника, можешь на меня полностью рассчитывать. Только давай о себе знать, мы с Юрием Владимировичем очень волнуемся.
– Не беспокой папу. Скажи, что у меня все хорошо и мы скоро увидимся. – И Доминика отключилась.
Утром в палате у Ритки собралась толпа народа: следователь Николай Николаевич, врач, медсестра. Ритка, еще не отошедшая от ночного кошмара, была в ступоре.
Николай Николаевич деловито и спокойно поинтересовался:
– Доктор, я могу поговорить с пациенткой с глазу на глаз?
– Нет, – отрезал врач. – Любые разговоры вам придется отложить. Мне не нравится ее состояние. Вы слышите меня? – наклонился он над Ритой. – Как вы себя чувствуете?
– Я себя не чувствую, – машинально ответила она. Врач посмотрел на следователя:
– Вот видите.
– Только один вопрос, постарайтесь все-таки вспомнить, кто ночью входил к вам в палату? – осторожно спросил следователь.
– Я заходила вечером, перед сном, никакой петли не было, – вмешалась медсестра.
– А откуда же она взялась? – Николай Николаевич руками изобразил петлю, и Ритка испуганно вздрогнула.
– Я протестую. Прошу вас немедленно выйти! – скомандовал врач.
– Вы мешаете мне работать, вздернул подбородок Николай Николаевич, но врача запугать было нелегко:
– А вы своими вопросами можете сейчас свести на нет всю мою работу. Мы ее едва вытащили с того света…
В палату неожиданно влетела журналистка. Она решительно подошла к Рите, лежащей на постели, и бойко начала расспрашивать ее:
– Маргарита Викторовна, к нам поступила информация, что несколько дней тому назад ваш муж пропал без вести. Так ли это? И еще. Наших читателей интересует, существует ли связь между этим исчезновением и вашей попыткой суицида?
Врач остолбенел от подобной наглости:
– Что вы мелете? Извините, вырвалось. Кто вы и как сюда попали?
– Я репортер светской хроники городской газеты. Освещаю самые заметные события в жизни сливок нашего общества. А покушение на нового главу одной из крупнейших компаний области – это сенсация, – заявила журналистка.
– Хороши ваши порядки. Это – не больница, это – настоящий проходной двор, – покосился на врача Николай Николаевич.
– Женщина, выйдите, пожалуйста, – вмешалась медсестра, но ее слова не возымели эффекта.
– Не выйду, пока не получу внятного ответа на свои вопросы, – нагло бросила девица.
Ритка безучастно смотрела на всю суету вокруг себя.
Журналистка опять обратилась к Калашниковой:
– Скажите, какие отношения у вас были с мужем? Правда ли то, что, по слухам, он работал ночным сторожем на рынке и вы ему никак не помогали. И еще. Почему Василий Калашников исчез именно в тот момент, когда вы, опять же по слухам, завязали близкие отношения с известным в городе врачом Борисом Медведевым?
Ритка нащупала на тумбочке стакан с водой и выплеснула его в лицо журналистке.
– Уходи, – тихо сказала она.
Врач зло смотрел на журналистку.
– Девушка, больная не в состоянии отвечать на ваши вопросы. Покиньте, пожалуйста, помещение.
Николай Николаевич, напротив, явно заинтересовался услышанным.
– Девушка, то, что вы рассказываете, очень интересно. Может, у вас еще есть какие-либо сведения?
Журналистка деловито отряхнулась и как ни в чем не бывало продолжила:
– Извините, а с кем это я должна делиться своей информацией?
– Со следователем. Я веду это уголовное дело.
Журналистка живо вцепилась в него:
– Какая удача! Тогда я и вам задам несколько вопросов: это правда, что второе покушение на Калашникову тоже связано с именем Медведева? Не мог ли он убить ее мужа из ревности?
