Текст книги "Триумф"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Юрий Владимирович стал рассматривать папку с рисунками Дианы:
– Ишь красота какая!
– Это из моих последних. Ну, что ты думаешь?
– Я думаю, что ты повзрослела. И я этому страшно рад. – Юрий Владимирович отложил папку с рисунками. – Понимаешь, всему свое время. Люди так не зря говорят. Каждый поступок и каждое решение должно созреть и только тогда свалиться на голову спелой сливой…
– Пап, не волнуйся, я уже записала эту мудрость для твоего нового романа. А насчет сливы… Лучше, чтобы она упала не на голову, а в ладонь. Тогда ее можно съесть.
– Практичная ты моя. Хотя я в моделях ничего не понимаю, но мне очень нравится, что ты этим занимаешься. Я тобой горжусь. – рассмеялся Юрий Владимирович.
Диана собрала свои рисунки и спрятала их:
– Папа, расскажи, а как Доминика построила свой бизнес? Она ведь начинала с нуля? Или у нее был стартовый капитал?
Юрий Владимирович пустился в воспоминания:
– Доминика еще в школе задалась этой целью. Я слегка над ней подшучивал, но она девочка упрямая. Поступила в институт. Ходила на разные курсы.
– Это все понятно, а деньги где она взяла, чтобы открыть свое дело? – повторила вопрос Диана.
– Она взяла кредит в банке. Под эту нашу квартиру. Риск был большой, но он оправдался. Доминика победила. Почему ты об этом спрашиваешь?
– Понимаешь, я тоже так хочу. Открыть свою фирму. Стать известным модельером. Я уже маме говорила, что вот если бы постажироваться у какого-нибудь мастера за границей. Но как туда попасть?
Юрий Владимирович вздохнул:
– Была бы здесь Доминика, она бы тебе что-то посоветовала, подсказала, с чего начать.
– Пап, а знаешь, Доминика заезжала к нам в офис, – сообщила Диана.
Юрий Владимирович даже подскочил на месте:
– Как?! Ты с ней говорила? Как она? Скоро вернется?
– Ты только не волнуйся. Я ее не видела. Это мне сказала Юлька. Но она тоже с ней не встретилась. Просто весь офис гудел. Мол, Доминика очень торопилась – заскочила к Амалии на два слова и снова уехала.
– И не сказала куда?
Диана пожала плечами.
– Как я по ней соскучился! – Юрий Владимирович загрустил.
Диана предложила:
– Но смотри, если она уже не боится выходить на улицу, она точно так же может зайти в Интернет-кафе. Хочешь, я ей письмо напишу? Я, конечно, еще не знаю о чем. Но зато точно знаю, как подпишусь. Твоя сестра Диана.
Юрий Владимирович просиял.
Елизавета Андреевна и Доминика сидели за ужином.
– Так как же вы с ним встретились? Сергей был рад тебя видеть? – поинтересовалась Елизавета Андреевна.
– Они были о-очень рады, – сказала Доминика спокойным голосом.
– Кто – они? – не поняла Елизавета Андреевна.
– Уже не имеет значения. Знаете, а я ведь была настроена крайне решительно, когда туда ехала… – Доминика замолчала, а Елизавета Андреевна закончила:
– Но как увидела Сергея…
– Не угадали, Елизавета Андреевна, совсем не угадали, – сказала Доминика с несчастным лицом. – Когда я увидела Сергея, ничего, кроме недоумения, не испытала. Я смотрела на него и думала: и как я могла любить этого человека, да еще и ревновать? Его? Он странно устроен. Ему нужен постоянный карнавал в личной жизни, кордебалет с фейерверками.
– Кажется, я понимаю, о чем ты. Но такой уж он человек. И его не переделать. Мне в жизни тоже встречались такие мужчины. – Елизавета Андреевна хитро улыбнулась недоуменному взгляду Доминики. – А почему ты удивляешься? Я таких экземпляров, как твой Сергей, называю мужчина-сосуд.
Доминика засмеялась:
– Как-как?
– Просто есть такие люди-сосуды, – принялась бойко объяснять Елизавета Андреевна. – Им нужно постоянно менять свое содержимое, наполнять себя все новыми и новыми ощущениями… А иначе – никак. Потому что сами внутри пустые.
– Я хотела отнять у него дом… Но узнала, что горничная Танюша, с которой Сергей сейчас живет, беременна от него…
– И ты оставила ему дом? – ахнула Елизавета Андреевна. Доминика кивнула.
Елизавета Андреевна покачала головой. Доминика порылась в сумочке, достала оттуда маленькую коробочку:
– Между прочим, я выкупила кольцо. Вот оно. Пусть пока побудет у вас.
В дверь позвонили, и пришел Артем.
– Чаевничаете?
– Артемка! – обрадовалась Доминика.
– Елизавета Андреевна, вы имеете право сопротивляться, но я хочу украсть у вас Доминику, – улыбнулся Артем.
Елизавета Андреевна проворчала:
– Давно пора.
И, хмыкнув, ушла на кухню.
А Артем и Доминика быстрее ветра мчались по вечернему городу. Ночь они встречали в гостиничном номере Артема.
– Я и не знала, что ты остановился в гостинице. Думала, у друзей-байкеров, – почему-то смутилась Доминика.
– А я у них и жил. Пока… Пока не решил пригласить тебя в гости. – Артем решительно обнял ее и поцеловал, потом отстранился и объявил: – Не хочу сегодня ни о чем говорить. Только о тебе… И о нас.
Хрупкая ладошка Доминики легла ему на грудь, и она почувствовала, как он трудно дышит. Его пальцы заскользили по ее лицу. А потом они снова стали целоваться. Целовались они долго, и уже не было сил целоваться…
Ритка спала, в окно палаты светила полная луна. Вдруг в оконном проеме появился силуэт. Неизвестный попробовал осторожно открыть окно, но у него ничего не вышло. Тогда он тихонько постучал по стеклу пальцем.
Ритка проснулась и замерла от ужаса, уставившись на силуэт в окне. Она не могла выдавить из себя ни звука. За окном снова постучали.
– Ритка, да открой же ты, а то я свалюсь с пожарной лестницы, – запричитал неизвестный неожиданно знакомым голосом.
Ритка слезла с постели, подошла к окну.
– Господи, это ты?
– Нет, это пока только я, Васька.
И Ритка заплакала от облегчения, что вот это Васька, а не смерть с косой, не убийца в маске.
Утром Анжела, позевывая, расставила палатку, подготовила рабочее место. Зям выглядывал из своего домика.
Вдруг он отчаянно залаял и стал рваться из домика. Анжела удивленно спустила его на землю, Зям рванул куда-то с низкого старта и остановился возле такой же, как он, собачки с розовым бантиком на голове и в восторге завилял хвостом. Собачка с бантиком несказанно ему обрадовалась.
– Чудеса, да и только, – ахнула Анжела. – Боже милостивый, и где ж ты, Зям, такую красапету неземную откопал?
– У вашего Зьяма просто совершенный художественный вкус, – сказал кто-то с акцентом, и перед Анжелой возник Андре.
– Гутен морген… ой, я хотела сказать, бон матен, месье Андре, – залепетала она.
Андре обнял Анжелу и трижды расцеловал:
– Меня мама научила, что у вас при встрече нужно три раза целоваться. Хотя во всей Европе целуются только дважды.
– Это потому, что у нас морозы зимой злющие, за два поцелуя друг друга не согреешь… С приездом вас, Андрей!
– Я собирался приехать позже. Но не дотерпел, поломал все планы… коту под хвост… нет, лучше собаке под хвост… и вот я здесь. Я не выдержал разлуки с вами, – признался Андре.
– Вы приехали, а я уйти с работы не могу, и подменить меня некому – нужно работать, – расстроилась Анжела.
Андре замахал руками:
– И не надо. Ма шер, я сам бизнесмен и знаю, что такое бизнес. Можно, мы побудем здесь с вами? И я тут развешу образцы продукции моей ателье? Для изучения потребительского вкуса?
– Валяй. Эх, Ритка, не видишь ты моего коммерческого успеха. На международной арене. А собачек мы посадим в домик. Пусть Зямчик с Жозефиночкой обживаются. У-тю-тю, мои маленькие.
– Смотри, смотри, как они подходят друг другу. Жози очень волновалась. Я ее утешал. Говорил, что такая красивая собачка не может не понравиться Зьяму.
Анжела передернула плечами: ну красавица, так что? Небось, к нам за мужиком приехала.
Борюсик торопил Ритку:
– А теперь, душа моя, собирайся. Бери только документы и деньги. Вещи Петя потом привезет.
Ритка быстренько, как только могла, собралась, даже губы подмазала. Борюсик распорядился:
– Петр, слушай мою команду. Мы уходим. С врачом я договорился. Он тоже будет хранить нашу тайну. Ты сидишь возле палаты сиднем, как сидел. Кто будет спрашивать, скажешь, что Маргариточка на процедурах, на массаже – фантазируй что хочешь.
– Так точно! На процедурах, на рентгене, в столовой, на УЗИ… на перевязке, – перечислял понятливый Петик.
– Молодец, правильно. Отвечай: недавно ушла, когда вернется – не знаю.
– Понял, товарищ командир. Р-р-шите приступить? – вытянулся в струнку Петик.
Юрий Владимирович заглянул к издателю:
– Извините за то, что рано вас побеспокоил. Я сегодня практически не спал. Всю ночь роман правил. И вот. Закончил.
– Похвальное рвение. Но у вас же есть еще несколько дней. Зачем надо было так надрываться? – удивился тот.
– Я к своей музе отношусь трепетно и творческую судьбу предпочитаю не испытывать. Пока муза благосклонна – нужно писать. Если золотое время пропустишь – работа застопорится, да так, что потом долго с места не сдвинешься. А сроки, оговоренные в контракте, вы не отменяли.
– Мудро. С удовольствием прочту ваш роман. Как вы считаете, все получилось, что было задумано?
Юрий Владимирович постучал по дереву:
– Тьфу, тьфу, тьфу. Все удалось, и даже больше. Надеюсь вас приятно удивить. Когда будете читать, обратите особое внимание на взаимоотношения отца и дочери. Вы – мой самый первый, самый требовательный читатель, и я уверен – оцените.
– В том, что вам эта линия удалась, даже не сомневаюсь! Все-таки у вас две дочери, а собственный опыт – великое дело.
Издатель был до ужаса банален, и Юрий Владимирович даже поморщился.
– Здравствуйте, можно? – нарисовался на пороге Игорь.
– Привет, проходи, ну что, принес? – приветствовал его издатель. Игорь, который не ожидал увидеть Юрия Вадимовича, растерялся, засуетился:
– Извините, не удалось распечатать. Можно, я вам по Интернету пришлю?
– Можно, можно. Вот, Юрий Владимирович, с вашей, так сказать, легкой руки Игорь разродился синопсисом нового романа, – сообщил издатель.
– Поздравляю, юноша, приятного вам творчества. Придет время, и вы поймете, что нет ничего более приятного в жизни, чем творчество самостоятельное. Не за кем-то хвосты подбирать, а воспарить самому. Туда, где гуляют лишь ветер да я! Извините за пафос. Это я так радуюсь, что моя муза снова со мной. Так что – дерзайте. – И Юрий Владимирович похлопал в ладоши.
– Какое же это дерзание! Так, очередная проба пера… – Игорь явно чувствовал себя неуютно.
– Скромность, мой юный друг, это прямой путь к забвению, – пафосно изрек издатель, а Юрий Владимирович добавил:
– А от меня примите совет бывалого литератора – сразу договаривайтесь о максимальной сумме гонорара. Потом, даже в случае бешеного успеха, вам никто гонорар не повысит.
– Спасибо, я могу идти?
– Ступай и помни: я жду обещанного.
Юрий Владимирович подмигнул:
– У меня, признаться, тоже есть для вас сюрприз. Я, знаете, сейчас на творческом подъеме. И тоже набросал кое-что. Прочтете?
– Читать вас – мой долг, приятная обязанность и любимое хобби одновременно. А что вы решили с названием? На каком остановились?
Юрий Владимирович вздохнул и признался:
– Я долго думал. Название «Бизнес или жизнь» слишком тривиальное. Название «Бизнес и жизнь» скучно и обыденно. А вот название «Бизнес – жизнь». Через тире.
Издатель читал текст синопсиса Игоря, сам же Игорь скромно стоял рядом.
– Ну, молодой человек, то, что вы мне прислали, – блестящая находка! Молодец, Игорь! Кто бы мог подумать!
– Правда? – скромно потупил глазки начинающий литератор.
– Вне всяких сомнений! Ваша работа мне немного напомнила раннего Доминика Шека. Но это гораздо интереснее, свежее…
– Больше всего мне лично нравится линия композитора и торговца пирожками.
– Все, все хорошо. Есть, конечно, некоторые шероховатости, но ты их исправишь в самом романе. Я решил. Мы выпустим этот роман как раз перед ежегодной книжной ярмаркой.
– Так вы мне закажете роман? – все еще не верил своему счастью Игорь.
– Издадим его большим тиражом, закажем авторское оформление.
Самвел, Артем и Доминика осматривали конурку, где обитала Люба:
– У нас нет другого выхода. Группа захвата может разместиться только на лестничной клетке, что пролетом выше, – решил Самвел.
– Я смотрел, отсюда их не будет видно, – сказал Артем.
Люба судорожно глотала воду:
– А он… сегодня придет?
Доминика обняла ее за плечи:
– Любочка, не нервничайте заранее. Мы рядом, и мы все постараемся, чтобы с вами ничего не случилось. Скорее всего, он придет вечером. Такие дела при свете не делаются.
– Это и я понимаю, без света ему сподручнее меня убить, – отрешенно заметила Люба.
Самвел потребовал:
– Дамы, прекратите вредные разговоры. Люба, еще раз показываю. Вот – заветная кнопка. Как только преступник к тебе приблизится – жми на нее. Поняла?
– Ой, мне сейчас плохо станет! – запричитала Люба.
– Люба, сконцентрируйся! – скомандовал Самвел. – Эта кнопка – твое спасение. Артем к ней паровозный гудок подсоединил. Как только ты ее нажмешь, убийца забудет не только, зачем он сюда пришел, он имя свое забудет и фамилию.
Люба оживилась:
– Так, может, ему памперсы приготовить? С грязными штанами в милицию ехать не совсем удобно будет.
– Вот молодец, Любовь! Ты мне определенно подходишь. Только что зубами от страха стучала, а теперь шутишь. Юмор – великое дело! – нахваливал ее Самвел.
Борюсик подхватил Ритку на руки.
– Ой, Борюсик, уронишь. А мне лишние сотрясения ни к чему, – испугалась Ритка.
– Уронить мою королеву? Ни-ког-да. – Борюсик внес ее в комнату и бережно уложил на кровать. – Добро пожаловать в новую жизнь, Маргарита Викторовна Медведева. Когда ты поменяешь свою фамилию на мою, а это, надеюсь, случится скоро, у тебя будут красивые инициалы. ММ. Как у Мэрилин Монро.
– Ради этого стоит подумать. – Ритка улеглась поудобнее и натянула на себя покрывало. Борюсик засуетился, побежал на кухню, вернулся с подносом, уставленном едой.
– Борюсик, скажи, ты ничего не замечаешь?
Ритка показала ему руку, на пальце – его колечко. Борюсик восторженно поцеловал ей руку:
– Любимая. Я так рад. Спасибо тебе. Я тебя люблю. Ты кушай, кушай, Маргариточка, на меня не смотри. Тебе силы восстанавливать, а у меня их и так с избытком. Кстати, прежде чем мы займемся твоим разводом… А зачем ты вообще выходила за Василия замуж?
– Понимаешь, фамилию срочно нужно было сменить, – нехотя ответила Ритка. – А потом… Васька – хороший.
– Лучше меня? – напрягся Борюсик.
Ритка погладила его по щеке:
– Не лучше, успокойся. Не знала, что ты такой ревнивый.
– Теперь знай. В случае чего – загрызу.
– Я с Васькой говорила насчет развода. Он пока не созрел, – призналась Ритка.
Борюсик насупился:
– Что ж, придется мне с ним поговорить. По-мужски.
– А если он больше не покажется?
– Найдем.
– Борюсик, могу я тебя попросить?
– Что? Что-то не так? – испугался тот.
– Все так. Но иди, пожалуйста, на работу. Ты же принимаешь по выходным?
– О… Во времена расцвета клиники «Борюсь» я даже слова такого не знал – выходные.
– Вот и отлично.
Встретившись так неожиданно в кабинете Виктории Павловны, Анна Вадимовна и Юрий Владимирович остолбенели.
– Здравствуйте, гости дорогие. А мы вас заждались, – как ни в чем не бывало сказала директриса.
– Ой, еле машину поймали, думала, до вечера куковать на дороге будем, – без умолку тараторила Диана.
Юрий Владимирович не сводил глаз с Анны Вадимовны.
Виктория Павловна взяла инициативу в свои руки:
– Знаешь что, Дианка, пойдем-ка мы с тобой глянем, как там наши младшие детишки. Заодно и Катюшу с Лёлькой проведаешь. Мы ненадолго.
– Предки, учтите, там под дверью Жорж сидит. Он вас отсюда не выпустит, пока вы не помиритесь, – абсолютно серьезно предупредила Диана.
Юрий Владимирович подошел к Анне Вадимовне и протянул ей руку. Та замешкалась, опустила глаза, зарделась как красна девица и протянула свою.
– Анечка, прости меня, старого осла…
Не говори так. Ты самый умный, самый талантливый человек во вселенной, – улыбнулась она в ответ.
– Да, а еще самый рассеянный, невнимательный… Я снова не прихватил обручальное кольцо.
Анна Вадимовна ласково прижала указательный палец к губам Шевчука – мол, помолчи:
– Пусть это станет нашей первой семейной традицией…
Косарева в стареньком костюме, без косметики, в линялой косыночке стояла перед Жоржем. Теребя в руках потертую сумку, она робко смотрела на охранника:
– Мне очень нужно повидать Викторию Палну. Понимаете, дело такое… У меня тут ребеночек… в этом детском доме… Она у себя?
– Она здесь, но принять вас пока не может. У нее гости из города.
– Ой, а мне нужно с ней с глазу на глаз поговорить… Не хочу посторонних ушей… – замялась Надежда.
– Тогда подождите. Как ваша фамилия? – спросил Жорж.
– Да ладно, я в другой раз зайду. Когда без гостей.
– Как фамилия, спрашиваю? Я о вас директору доложить должен, – крикнул ей вслед Жорж.
Косарева огрызнулась:
– Сказала – в другой раз, значит, в другой. Тогда и доложишь.
Жорж поспешил отрапортовать директрисе:
– Виктория Павловна, тут вас спрашивала одна женщина. Странная какая-то. Одета бедно. Сперва рвалась к вам в кабинет, а потом узнала, что вы не одна, и передумала.
– Ничего странного, Жорж, – возразила Виктория Павловна. – Кому охота свои беды напоказ выставлять? У нас, наверное, ее ребенок-отказник.
– Что-то в этом роде она и сказала, – неуверенно подтвердил Жорж.
– Вот видишь. В следующий раз пропусти ее ко мне беспрепятственно, понял?
– Указание принято.
Виктория Павловна и Диана вошли в кабинет. Юрий Владимирович радостно кинулся к ним.
– Виктория Пална, разрешите отправить вашего охранника в магазин за шампанским?
– Это еще зачем? Даром мы с Дианкой готовились, что ли? – Директриса достала из холодильника шампанское, кивнула Диане. – А ну, фужеры на стол, куда ты их там засунула?
– Да у вас с моей дочерью сговор! – изумился Юрий Владимирович.
– Нет уж. Это у вас с Анечкой сговор. Так на Руси раньше помолвку называли. Ну, выпьем же за то, чтобы любовь всегда побеждала все несчастья и недоразумения!
– «Горько» до свадьбы кричать не буду. Поэтому, ура-а-а! – загорланила Диана.
Виктория Павловна поставила бокал на стол:
– Торжественную часть объявляю закрытой, вернемся к практической стороне вопроса. Вы уже обсудили, где будете жить, что со свадьбой?
– А тебе, Пална, уже не терпится. Еще на корабль не поднялись, а ты уже бала требуешь. Мы и поговорить толком не успели, – всплеснула руками Анна Вадимовна.
Юрий Владимирович сокрушенно заметил:
– Виктория Павловна совершенно верно ставит вопрос. Но тут есть одно «но». Я не могу устраивать свадьбу, пока не прекратится эта адская неразбериха. Я хочу, чтобы за праздничным столом собралась вся моя большая и прекрасная семья. Чтобы рядом сидела моя старшая дочь Доминика, которая сейчас переживает ужасный период в жизни… Думаю, Анечка и Диана меня поймут и поддержат.
– Безусловно. Что же это за праздник, когда на душе кошки скребут? – согласилась Анна Вадимовна.
– И на этой минорной ноте позвольте вас покинуть. Мне завтра на работу. А папа пусть останется с мамой. Им есть что обсудить. Мам, не возражаешь? – спросила Диана.
– Почему я должна возражать? Буду рада.
– Вот и прекрасно. А я, в виде предсвадебного подарка, даю тебе завтра отгул. Денек как-нибудь переживем сами. А уж послезавтра милости просим: на рабочее место, и чтоб с готовыми ответами на все вопросы, – радовалась Виктория Павловна.
Андре по-хозяйски развешивал в палатке собачьи кофточки, комбинезончики, шапочки и ботиночки. Вокруг уже толпились покупатели, рассматривая товар.
– Вы, естественно, хотите посмотреть, как это все сидит на моделях? Ничего нет в мире проще. Алле-оп. – Андре достал принаряженных Жози и Зяма, продемонстрировал их публике.
– А немного побольше размеры есть у вас? – волновалась одна из покупательниц. – Вот такие. Примерно. – И она показала размер хорошего теленка.
Андре расширил глаза:
– О, у мадам есть теленок? Шучу, шучу. Такие мы делаем на заказ. Но, уверяю вас, выглядят они шикарно. Ваш великан в нашей одежде будет как Жан-Клод Ван Дамм, если он доберман-пинчер. И как Жерар Депардье – если он сенбернар.
Анжела ревниво наблюдала за работой Андре:
– Если бы в моей палатке такой ажиотаж был, я бы все долги давно списала… и квартиру на Лазурном берегу купила.
– Анжел, у тебя соли, случайно, нет? – подбежала к ней одна из продавщиц. Соль ее интересовала мало: она во все глаза смотрела на Андре. – Этот, что ли, из Франции?
Анжела возмутилась:
– Тебе, может, в мешок насыпать, чтоб ты тут больше не крутилась, не попрошайничала? А ты с какой это целью справки наводишь?
Андре подошел к ним, и продавщица рассыпалась в похвалах:
– Ой, здравствуйте. Какие у вас там вещички милые. Это для собачек?
– У меня есть целая мастерская по производству этих вещичек, – закивал Андре.
– В Париже? – заахала продавщица.
– В Париже. Вы, мадам, бывали в наших краях? Анжела оттерла продавщицу плечом.:
– Мадам дальше села Малые Зажопинцы нигде не бывала. И вообще ей пора на работу.
– Меня Тамилой зовут – пятый ряд, двухсотое место, – выглядывала из-за плеча Анжелы продавщица.
Анжела грозно скомандовала:
– Вот и греби на свое двухсотое. А то я тебе живо адрес поменяю на» от ворот кладбища пятый склеп направо»!
Ритка встретила Борюсика на ногах, одетая в огромную его рубашку, которая смотрелась на ней как плащ-палатка.
– Маргариточка, ты ли это? Сразу и не узнал.
– Что, все так ужасно? Извини, ничего поменьше у тебя в шкафу не нашлось, – ответила Ритка.
– Во всех ты, душенька, нарядах хороша? Но не слишком ли ты рано вскочила? Как голова? Не кружится?
– Будешь нависать – закружится. Как прошел день?
– Никогда не думал, что мне будет приятен контроль за моими действиями. Допрашивай меня, Маргариточка, допрашивай с пристрастием. А я ничего не утаю. Ко мне сегодня приходил Михаил. Помнишь, домработник из загородного дома Доминики?
– Ага, у него еще жена есть. Таня, кажется, – припомнила Ритка. – И что твоя Танюша? Заболела, бедняжка?
– Танюша уже не жена Михаила, но не в этом драматизм повествования. Михаил убит горем. Они с Танюшей взяли из детдома в Радужном двух маленьких девочек-сестричек. И Мишка к ним прикипел душой. Потом случилась какая-то некрасивая история с женой, он ее выгнал, а детей у него забрали обратно.
– Не все так плохо. Пока в детдоме есть Пална, они могут жить спокойно, – заметила Ритка.
Борюсик переспросил:
– Пална?
– Директриса. Моя названая мама, – улыбнулась Ритка. Борис медленно опустился на стул:
– Вот так новость. Ждут меня сегодня еще сюрпризы, моя Маргариточка?
– Знаешь, Борюсик, когда мы поженимся, то заведем много детей, – неожиданно заявила Ритка.
Борюсик осторожно уточнил:
– Много – это сколько?
– Это – троих. Больше мне не потянуть. Снова пойду на рынок, мы с Анжелкой зарабатываем немного, но стабильно. Нужно, чтобы у детей было все необходимое.
– Извини, моя королева, но ты упустила из виду одну мелочь. Ты – глава крупной фирмы. О каком рынке речь? – изумился Борюсик.
Ритка стала серьезной:
– Если ты на мне собрался жениться только потому, что я глава фирмы, то сматывай удочки, пока не поздно. Я отдаю «СуперНику» ее законной владелице. И будь что будет. Заранее приготовься к роли вдовца. Мы с тобой никогда не говорили о моих тайнах. Но ты же взрослый мальчик и понимаешь, что простая девчонка не может одним махом стать владелицей огромной компании… Честным путем.
– Может, мы не будем об этом сейчас? Ты еще слаба после болезни, – перебил Борюсик.
Ритка возразила:
– И ослабею еще больше, если не расскажу тебе все. Мне сейчас до чертиков страшно!
Борюсик крепко обнял ее:
– Маргариточка, я хочу чтобы ты поняла: ты за мной, как за каменной… гранитной… железобетонной стеной.
И пока ты со мной – никто, абсолютно никто не посмеет тебе угрожать. Я не знаю, что сделаю с тем, кто приблизится к моей Маргариточке с недобрыми целями.
– Даже если это будет моя родная мать? – посмотрела ему в глаза Ритка.
Борюсик опешил:
– Кто?!
Господи ты боже мой! Помоги ему и Маргариточке. Что-то случилось с ее бедной головушкой…
Люба в полуобморочном состоянии сидела на рабочем месте. Она то и дело нашаривала спасительную кнопку, а потом снова прикрывала ее.
Около офисной квартиры остановилась машина. Из нее вышла темная фигура и направилась к подъезду. Машина отъехала за угол дома. Фигура скрылась в подъезде, и через секунду там погас свет.
Люба, услышав за спиной шаги, судорожно нашарила спасительную кнопку и нажала что есть силы. Сразу послышался грохот кованых ботинок, крики, команды. На фигуру человека обрушилась группа захвата.
– Есть! Я его держу… А! Не видно ни черта, а этот баклан кусается! – кричал кто-то.
– Так что, не ясно? Свет – врубить, баклана – вырубить! – ответил другой командным тоном.
В подъезде включился свет. Группа захвата держала мужчину. Он был согнут в три погибели, руки связаны за спиной, голова опущена.
– Поднимите его, – приказал старший группы.
Омоновцы выполнили команду. Повисла пауза, которую разорвал крик Любы:
– Василий! Васенька, родненький, это ты?
– Я теперича не Вася, а осел из Гондураса, – зло рявкнул Васька.
– Вася! Дай поцелую тебя! – кинулась к нему Люба.
Старший непонимающе смотрел на Любу:
– У вас с убийцей романтические отношения?
О чем он говорит, какие отношения, это Васька, любимый ее человек, а они его били… у, изверги!
Юрий Владимирович был счастлив.
– Здравствуй, дочь?
– С добрым утром, отец! Что так рано? Раньше завтрашнего дня я тебя не ждала. У меня были планы на вечер, и ты мне здесь нужен, как рыбке зонтик… Ой! Что, опять поссорились?
– Что ты, дитя мое, мы теперь ссориться не будем… Будем жить в вечном счастье, – размечтался Юрий Владимирович.
– Возьмете в компанию? Очень хочется растянуть удовольствие. Жизнь ведь все-таки штука неплохая.
Юрий Владимирович поцеловал дочь в лоб:
– Волшебная и удивительная!
– Странно. А что же погнало тебя в такую рань в нашу с тобой холостяцкую берлогу? – удивилась Диана.
– Меня никто не гнал. Аня, в смысле твоя мама, отпустила меня в редакцию – сдать синопсис. Я поклялся, что сдам и мигом вернусь.
– И она отпустила? – не поверила Диана.
– Она – удивительная женщина. Она чувствует, насколько для меня жизненно важно не терять творческой формы. Несмотря ни на что, – скромно добавил Шевчук.
– Хм-хм. Я довольна твоим докладом, папа.
Юрий Владимирович подошел к столу, начал рыться в бумагах:
– Черт!
– Что случилось, папа? Мы же договорились здесь не чертыхаться. Чтобы не пробивать дырки в нашей семейной ауре. Ты сам предложил суррогатное ругательство: «Амор нон эст медикабулис гербис!». Что в переводе означает – любовь не лечится лекарствами.
– Диана, не до шуток! Синопсис куда-то подевался. Аня… я имею в виду, твоя мама… сказала, что ждет меня к обеду. Она собирается приготовить что-то необыкновенное. Так и сказала. Куда же я его засунул, старый склеротик?
– Повторяю в сотый раз: набирай на компьютере – не потеряешь! – поучительно заметила Диана.
– Ты же знаешь, я никогда не буду этого делать! – отмахнулся Юрий Владимирович. – Диана! Помоги мне, умоляю, Аня ждет меня к обеду. Пойми, твоя мать меня ждет!
– Я тоже спешу на работу. Там меня ждет твоя Амалия! – сердилась Диана.
– Знаешь, а вот Анечка ставит мои интересы выше своих. И ты, похоже, пошла не в нее.
– А хочешь, вместе угадаем, в кого я пошла?
– Диана, это совсем не шуточное дело. Ты не подходила к моему столу? – строго спросил Шевчук.
– Нет, папа. Я лучше отгрызу собственную ногу, чем подойду к твоему столу. Я уже знаю, что бывает с теми, кто к нему подходил.
Юрий Владимирович перерыл все бумаги, заглянул под стол, отодвинул тумбочку:
– Помоги мне. Я же тебе его показывал. Парочка листков со скрепкой. Это все потому, что ты вечно таскаешь со стола бумагу на свои эскизы!
– Я получила аванс и купила себе альбом. Мне твои мятые листики век снились. Почаще убирай на столе, и ничего не будет пропадать, – фыркнула Диана.
Нет, я не понимаю. Все люди как люди, а Юрий Шевчук прямо-таки рожден для страданий. За каждую минуту блаженства должен отбыть на земле час душевных пыток. Казалось бы, все наладилось в жизни – нет, мучайся, Шевчук! Господи, какой я несчастный человек! К нам никто не заходил?
– Ну кто к нам мог заходить? Только Артем. Ой, постой, – вспомнила Диана. – Пап, ты только не волнуйся. Помнишь, ты пришел домой и застал…
– Кто, кто у нас был? Проходной двор какой-то! – всплеснул руками Юрий Владимирович.
– Игорь, редактор, – тихо сказала Диана. – Он еще так странно заторопился, чаю не захотел…
– Это что же получается? Ты думаешь?… Ну почему все сыплется на меня? Я побежал в издательство. Буду оправдываться.
– Перед твоим приходом он приглашал меня в кино. А потом кино так же резко отпало, как и чай. Выходит… Пап, стой. Это еще не все. Папа, ты ведь сменил ориентацию.
– В каком смысле? – испугался Юрий Владимирович.
– Переквалифицировался в оптимиста, – напомнила Диана. – Так вот слушай. Я вспомнила. Ты под копирку печатал. У тебя есть копия.
– Точно! И куда я ее подевал? Неужели он и ее спер? – Юрий Владимирович начал судорожно рыться в ящиках.
– Папа, что за выражения? Твоя профессия должна накладывать отпечаток…
– Вот! Вот она! – Юрий Владимирович схватил листки и выбежал из комнаты.
Василия привели в милицию. На ходу Артем о чем-то шептался с начальником.
– Спасибо тебе, Мудрый. Прости за кипеш.
Тот в ответ сдержанно улыбался:
– Брат брата – брат.
Он сел за стол, Артем и Васька разместились напротив.
– И как это понимать? Вы убедили меня, что поймаем крупную рыбу, Анатолия Тимохина, замешанного в покушении. А мы выловили… Кого? – Он прочитал: – Калашникова Василь Иваныча, которого, сбившись с ног, ищет все прогрессивное человечество. Вы просили милицейское подкрепление – пожалуйста.
Вы просили не сообщать следователю Потапову – яволь. И что в результате?
Артем развел руками:
– Похоже, преступник как-то узнал о засаде и предпочел не разбираться со свидетельницей, а банально дать деру. Это лишь подтверждает мои предположения о Потапове. Никто, кроме Потапова, не знал, что консьержка опознала Тимохина. Тимохин исчез. Значит, Николай Николаич Потапов его предупредил.
– На первых курсах учебных заведений нас обучают непреложному правилу: после того – не значит вследствие того, – поучительно сказал начальник. – Теперь я слушаю вас, гражданин Калашников…
– Протестую против гражданина, – возмутился Васька. – Я не подследственный и не осужденный.
– Чувствуется юридическая подготовка, – хмыкнул начальник. – Итак, Василий Иванович, куда же вы пропали? Мы с собаками по всей области уже искали ваш труп. И почему вы нашлись в нужный момент в нужном месте?
Васька кашлянул:
– А можно вопрос: почему мы здесь втроем?
– Вот мое удостоверение. – Артем показал Ваське документ. – Я член областной коллегии адвокатов. Я защищаю интересы нескольких человек, причастных к делу Никитиной-Калашниковой. Разрешите остаться?
