Текст книги "Возвращение из ночи"

Автор книги: Елена Свиридова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Словно змий зеленый, знаю,

Что на дне бутылки спит!

Завязывай с пьянством, Ленька!

– Можно подумать, ты сам не пьешь! – обиделся Белов.

– Во-первых, я не пью, а выпиваю, и только тогда, когда сам этого хочу, а во-вторых я, как ты знаешь, не признаю вообще никакие формы зависимости, то есть рабства, ни вынужденного, ни добровольного.

– Ты хочешь сказать, что я попал в рабство? – с тоской в голосе спросил Белов.

– Может, еще и не попал, но приближаешься к этому состоянию стремительно.

Белов какое-то время помолчал, обдумывая слова друга, потом сказал.

– Хочешь, я тебе сон расскажу? Сплошной сюрр...

– Потом расскажешь. С тобой и так все ясно!

– Джек, скажи честно, а ты... когда-нибудь влюблялся?

– Однажды в Америке... – усмехнулся Джек.

– Ты что, был влюблен, когда в Америке работал? Что ж ты ничего не рассказывал?

– А что рассказывать? Фильм такой был, классика, с Робертом Де Ниро. Разве не видел?

– Ты можешь серьезно? – обиделся Белов.

– Могу, – произнес Джек изменившимся голосом и изобразил на лице трагическое выражение.

– Ну, у тебя же были женщины! – воскликнул Белов.

– Женщины – они и есть женщины, то есть бабы, но причем здесь любовь?

– А Даша?

– Какая Даша? – удивился Джек.

– Ну, помнишь, ты с ней приезжал, когда... вы в фанты играли?

– А... Эта... – Джек поморщил лоб. – Господи, я давно забыл про нее. Такая дура, ну просто пробы негде ставить!

– А эта, Жанет?

– Да ты, правда, с ума сошел! – возмутился Джек. – Госпожа прорицательница, потомственная и дипломированная ведьма с ярко выраженной сексуальной неудовлетворенностью! Она с такой наглостью ко мне клеилась, что я из принципа ее не трахнул! Это просто караул! Подстерегала меня за каждым углом, давила пышной грудью, а потом распускала слухи, что я импотент! Но, как видишь, на моей карьере это не отразилось. Я отчасти из-за нее из Центра сбежал, о чем ничуть, кстати, не жалею.

– Может, она любила тебя? – сказал Белов.

– Не думаю... Просто ее тоже принцип заедал, а вообще-то она неглупая баба... Работала когда-то медсестрой, лучше бы ею и оставалась... – Джек вдруг посмотрел на Белова и спросил уже серьезно. – Ну, и что с тобой будем делать?

– Не знаю... Честное слово – не знаю, – пробормотал Белов.

– Что ж, тогда я знаю, – произнес Джек задумчиво. – Любовь – это самое ужасное, что может вообще случиться с человеком. Кажется, ты меня достал. – Он откинулся на стуле, закрыл глаза и на какое-то время в кабинете наступила тишина.

Белов терпеливо ждал, когда друг выйдет из транса.

Наконец Джек заговорил немного усталым, но совершенно спокойным голосом.

– Мне кажется, она скоро сама появится... Очень скоро. Но тебе придется бороться за нее! Это будет нелегко... А пока пиши статью, Ромео несчастный, не позорь меня перед издательством!

– Я постараюсь... – прошептал Белов.

Белов вышел из лифта, вытащил из кармана ключи и вдруг увидел в полумраке женскую фигуру, сидевшую на сложенной газете прямо под его дверью. В первый момент ему показалось, что это Анна.

Сердце заколотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Он схватился рукой за стену, зажмурил глаза, и, с трудом переведя дыхание, снова взглянул на странное видение. Но это была не Анна.

– Ирка? – разочарованно произнес Белов. – Что ты тут делаешь?

– Тебя жду, – ответила она, легко поднявшись на ноги и подбирая с пола газету.

– Да что случилось? – пробормотал Белов растерянно.

– Дозвониться тебе невозможно, то ли ты не бываешь дома, то ли телефон отключаешь... Может, пригласишь войти, или мне так и стоять под дверью?

Он повернул ключ, щелкнул выключателем. В прихожей ярко вспыхнул свет.

Ирина, войдя в квартиру следом за ним, поглядела на него с еле скрываемым испугом.

– Ленька, Ленечка, да что же с тобой такое? – Она осторожно провела рукой по его осунувшемуся лицо. – Ведь чувствовала, что случилось что-то, потому и пришла...

– Ничего не случилось, – буркнул Белов, вынимая из кармана сигарету. – Просто работу взял, она у меня не клеится, сижу по ночам, курю...

– Врешь ты все! – заявила Ирина. – Я тебя хорошо знаю. Ты болен, и пьешь... Только вот почему ты пьешь?

Белов хотел ответить что-то резкое, но, посмотрев на Ирину, сдержался. Она была очень хороша, взгляд ее излучал любовь, доброту и тепло. Ему стало совестно и он сказал, как бы оправдываясь.

– Да не пью я, так, было немного... Машка вернулась к матери, сидел один, работа не шла...

– Что ж сам не позвонил? – спросила Ирина. – Или мы не друзья?

– Да что я буду загружать тебя своей хандрой? Ничего, как-нибудь справлюсь...

– А я тебе помогу, – улыбнулась Ирина и стала расстегивать блузку. – Ну, или сюда, неприкаянный мой.

– Нет! – испуганно воскликнул Белов. – Не надо, я не могу...

– Неужели допился так? – с сочувствием и нежностью посмотрела на него Ирина.

– Да не по этому... – пробормотал Белов. – Ирка, ты прости меня, можешь считать, что я сволочь, гад, подлец неблагодарный, но не получится у нас ничего!

– Что ж, – холодно произнесла Ирина. – Может, оно и к лучшему. Я ведь замуж выхожу, Ленечка.

– Да? И кто же он? – спросил Белов, стараясь изобразить заинтересованность.

– Хороший человек. Любит меня без памяти.

– Я тебя поздравляю! – искренне обрадовался Белов.

– Спасибо. – Ирина застегнула блузку, закурила. – Ладно, не буду больше тебя отрывать от твоей статьи и твоей хандры. Покурю и пойду.

– Ирка... Ты, правда, прости меня. Я, я не хотел тебя обидеть...

– А я и не обиделась. Кстати, совсем из головы вылетело, я ведь пришла забрать свое платье! Тебе оно больше не нужно? – спросила Ирина с чуть заметной насмешливой улыбкой.

– Нет, конечно, возьми... – Белов стал рыться в шкафу, но в руки все время попадалось что-то не то, – господи, никак найти не могу, ума не приложу, куда оно подевалось!

– Ладно, не ищи! Я пошутила! – сказала Ирина. – Если найдешь, можешь себе на память оставить, или на помойку выбросить! Я... просто хотела попрощаться с тобой... Ну, уж как получилось... – Она поглядела на него с улыбкой, скрывающей внутреннюю боль. – Только скажи мне, честно скажи – ты совсем разлюбил меня?

Белов промолчал, не в силах ни соврать, ни сказать правду.

– Ладно. Удачи тебе, – Ирина поднялась с кресла. – На свадьбу не приглашаю, а то напьешься еще! Прощай! – она притянула его к себе, поцеловала в губы, рывком бросилась к двери, и через секунду стук ее каблуков раздался на лестничной клетке.

Белов плеснул в стакан коньяка, выпил залпом, и, обхватив руками голову, бросился ничком на диван...

С тех пор, как Анна вернулась в дом Германа, она все еще продолжала свою игру. Пока ей это удавалось довольно удачно, она с удивительным мастерством исполняла придуманную роль, и Герман, судя по всему, полностью поверил ей. Но время шло, ситуация могла обостриться в любой момент из-за какой-нибудь непредсказуемой случайности. Анна нервничала все сильнее и, оставаясь в доме одна, каждый день заново выстраивала в уме схему своего дальнейшего поведения. Надо было четко знать, что она помнит, а что – нет, в разговорах с Германом, в отношениях с ним нельзя было сбиться ни в чем, потому что он, обладая острым, проницательным умом, сразу бы заметил ее ошибку. Она не испытывала к нему ни ненависти, ни отвращения, но и любви больше не чувствовала. Романтическая сказка закончилась, и теперь, после всего, что произошло с ней, никаких иллюзий не оставалось.

Надо сказать, что пока он, словно специально, очень хорошо подыгрывал ей, был тактичен, внимателен, не навязчив, ни о чем не расспрашивал, как и прежде, приносил ей в комнату свежие цветы, изредка оставлял трогательные записки. По вечерам, пожелав жене спокойной ночи, он удалялся в свою спальню. В душе она даже была благодарна ему за то, что он избегает близости с ней по каким-то своим причинам, но причины эти не были ей известны, и неясность ситуации все больше тревожила ее. Сколько времени еще это могло продолжаться?

В один из первых дней после ее возвращения в доме появился тот же самый доктор, которого Герман приводил раньше. Он довольно долго беседовал с Анной, задавал странные вопросы, делал какие-то пометки в блокноте. Выписав несколько рецептов, он попрощался с ней и надолго уединился с Германом. Анна не могла слышать, о чем они разговаривают, и беспокойство ее росло. А вдруг этот въедливый докторишка сумел разоблачить ее?

Когда, наконец, появился Герман, Анна была уже почти на грани истерики. Она даже не пыталась скрыть свое состояние, считая, что для женщины с провалом памяти и расстройствами психики это вполне естественно.

Герман сел рядом с ней, трогательно поцеловал ей руку и сказал заботливым голосом.

– Мой врач советует показать тебя хорошему психиатру. Твоя болезнь, к сожалению, вне его компетенции... Ты не возражаешь, если я займусь этим?

– Мне все равно... – обреченно вздохнула Анна. – Делай, как считаешь нужным.

На самом деле она испытала огромное облегчение от его слов. Пусть ее показывают кому угодно, главное – ее тайна не раскрыта! Значит, можно и дальше изображать амнезию и выиграть еще какое-то время!

Уже по прошествии какого-то времени Анне вдруг пришло в голову, что сдержанное поведение Германа, скорее всего, объяснялось рекомендациями доктора. Возможно, он опасался вызвать у нее излишний всплеск эмоций, который, по мнению доктора, мог повредить ее состоянию. Если это, действительно, так, то ей просто повезло. И спасибо докторишке за его полезный совет! Но, в конце концов, она же с самого начала не отрицала, что она – жена Германа! Это она не "забыла"! Она "забыла", почему ушла из дома, где пробыла какое-то время, из-за чего они поссорились и расстались. Не "помнила" она также, чем занималась раньше, никаких попыток рисовать она не делала, в мастерскую не зашла ни разу даже в отсутствие Германа, так как не была уверена, что за ней в доме никто не следит, что где-то не спрятаны скрытые микрофоны, видеокамеры или что-то еще. Она прекрасно понимала, какую опасную затеяла игру, и чем дольше продолжала она ее, тем сильнее становилась ее тоска по Леониду Белову, от которого она так поспешно сбежала. Конечно, тогда у нее не было другого выхода, но теперь с каждым днем она все мучительнее страдала от своей безнадежной любви, и временами ей казалось, что она, действительно, теряет рассудок.

Она видела его во сне чуть ли ни каждую ночь, ей казалось, что она ощущает рядом тепло его тела, его нежность и ласку, она просыпалась в холодном поту, ее бросало в жар, она тихо плакала, уткнувшись в подушку. Ей мерещилось всюду его лицо, слышался его голос, и сейчас она отдала бы все на земле, чтобы снова оказаться с ним рядом, снова обнимать его, засыпать, положив голову ему на плечо... Но как это сделать? Как снова выбраться отсюда, не причинив никому вреда, не подвергнув никого страшной опасности? Наверное, это вообще невозможно, надо терпеть, ежедневно отрабатывать свою роль, а по ночам, оставаясь наедине с собой, вволю предаваться своим страданиям. Это превращалось в какое-то самоистязание, но другого выхода не было. В конце концов, когда-то вся эта ужасная история должна была закончиться! Но как, когда? Ответа на эти вопросы просто не существовало.

Конечно, есть еще такой вариант... Надо спровоцировать Германа на ссору и потребовать у него развод. Повод может быть самый бредовый, бессмысленный, но совершенно непреодолимый для нее. После этого она не сможет оставаться больше в этом доме, не сможет дальше жить с ним. Например... ну, что бы такое придумать? Но, как назло, ничего путного не приходило в голову. Более того, Анна подумала, что Герман, скорее всего, не поддастся на ее провокацию, а просто уйдет от выяснения отношения или обратит все в шутку... Он ведь прекрасно знает, что произошло между ним и Анной на самом деле! В какой-то степени ему, наверное, даже выгодно, что она все забыла! В то же время он собирается всерьез заняться ее лечением, отвезти ее к психиатру... Господи, да разве поймешь, что у него на уме!...

Другой вариант – найти, все-таки, способ выбраться из дома. Надо только придумать предлог, из-за которого ей так необходимо поехать в город... Можно вдруг вспомнить про своих родителей и потребовать, чтобы он отпустил ее к ним... Нет, не убедительно... Скорее всего, он выберет время и поедет к ним вместе с ней... Получится очень глупая ситуация... Но, все-таки, надо попробовать. Мать живет не так далеко, на машине – часа четыре езды, не больше... Надо затеять эту поездку, а там видно будет... В конце концов, можно оставить матери незаметно записку... Плохо, что на нее ни в чем нельзя положиться! Вместо того, чтобы помочь, она может еще хуже подставить Анну, выдать ее с потрохами! Все это кончится не просто скандалом, а вообще неизвестно чем! И все же... Вечером она непременно спросит Германа, не может ли Виктор отвезти ее в город... Интересно, что он ответит... Может быть, придумать какой-нибудь повод, чтобы выехать отсюда завтра же? Попробовать из автомата позвонить Белову? Но как это сделать, ведь в поездке ее всюду будет сопровождать Виктор. Попробовать договориться с ним? Но как, как?! Все это слишком рискованно! И потом, что она скажет Леониду? Она ведь не может даже назначить ему свидание, не может ничего объяснить! Господи, все это похоже на какое-то безумие, от которого невозможно излечиться! Назад пути нет... А что было бы, если бы она не вернулась сюда? Что, если ее возвращение было ошибкой? Может быть, надо было все рассказать Белову, его друзьям, они сумели бы что-нибудь придумать... Но что они смогли бы придумать? Они ведь даже не представляют, как опасен Герман, как безграничны его возможности...

Когда, наконец, наступил вечер, Анна спустилась в гостиную и стала ждать возвращения Германа. Она решила провести этот вечер вместе с ним, и за ужином затеять разговор о поездке к матери. А вдруг он согласится отправить ее одну с Виктором? Она сможет пробыть там два-три дня, а потом Виктор снова приедет за ней и привезет ее домой. Этих двух-трех дней ей вполне хватит, чтобы найти какой-нибудь выход. После такой поездки, наконец, можно будет изменить тактику и правила игры. Ведь может так случиться, что встреча с матерью вызовет у нее сильное эмоциональное напряжение, подобное шоку, и это поможет ей что-то вспомнить? Потом постепенно можно будет начать "излечиваться от амнезии"...

Когда Герман с усталым и мрачным лицом неторопливо вошел в дом, Анна бросилась ему навстречу, поцеловала, заговорила необычайно приветливо. Кажется, его это немного удивило, но он сказал с улыбкой.

– Я вижу, тебе лучше. Ты даже не представляешь, Анна, как мне приятно снова видеть тебя веселой.

– А разве я не была веселой? – Анна поглядела на него с недоумением.

– Нет, – ответил он. – Ты так дано уже не улыбалась, что я начал забывать, какая у тебя чудесная улыбка.

– Прости, – Анна опустила глаза. – Я не хотела тебя огорчать. Неужели я выгляжу такой мрачной занудой?

Он ласково обнял ее.

– Ну что ты! Какие ужасные вещи ты говоришь! Я просто беспокоюсь за тебя, я люблю тебя, Анна, и очень хочу, чтобы ты перестала грустить и была счастлива! Ведь мне, к сожалению, не известны причины твоей печали.

– Мне тоже, – тихо ответила она.

– Надеюсь, это пройдет... – сказал Герман.

– Знаешь, я хотела попросить тебя...

– О чем же?

– Мне бы очень хотелось съездить к матери. Я так соскучилась без нее! – произнесла Анна.

– К матери? – удивился он. – Но ты никогда раньше не вспоминала о ней, не хотела ее видеть! От чего вдруг у тебя возникло такое странное желание?

– Я не знаю... – смутилась Анна. – Разве в этом есть что-то плохое? Я так давно не видела ее... Может быть, ты позволишь мне ее навестить? Виктор может отвезти меня к ней на два-три дня...

– Виктор? – Лицо Германа стало вдруг жестким и непроницаемым. – Он больше у меня не работает.

– Разве? – в свою очередь удивилась Анна.

– Я уволил его, – произнес Герман сухо. – У меня другой шофер. Конечно, если ты так настаиваешь, он отвезет тебя к матери, но не раньше, чем на следующей неделе. Думаю, для тебя не имеет большого значения, кто именно повезет тебя.

– Конечно, нет... – ответила Анна растерянно. – А может быть, ты и сам съездишь со мной?

– Нет, у меня слишком много работы. Я очень устал. Если не возражаешь, я пойду спать. Завтра я должен встать очень рано.

– Конечно, не возражаю. Поступай так, как тебе удобно. Я очень благодарна тебе, что ты согласился выполнить мою просьбу...

– Пустяки. Не стоит. Я рад сделать тебе что-нибудь приятное, хотя, сказать по правде, не всегда тебя понимаю...

Он встал, взял Анну под руку и повел к лестнице. Она словно невзначай легонько прижалась к нему, положила голову ему на плечо. Все это допускалось теми правилами игры, которые она сама установила для себя. Постоянно работая над собственной ролью, она старалась держаться как можно более естественно, изредка проявлять какие-то искренние чувства и, в то же время, не в коем случае не переигрывать. Герман, видимо, воспринял ее внезапную ласку не более, как проявление благодарности, и, проводив ее до двери спальни, даже не переступил через порог...

Утром, провалявшись в постели около часа и искусав политую слезами подушку, Анна встала, накинула халат, спустилась в гостиную и, впервые за все время после своего возвращения, включила телевизор... Как ни странно, он не был отключен. Видимо, Герман подумал, что в ее нынешнем состоянии она вообще не заинтересуется тем, что происходит в окружающем мире.

После политических новостей, в которые Анна даже не пыталась вникнуть, на экране появилось вдруг лицо шофера Виктора... Диктор сообщил, что этот человек три дня назад погиб в автомобильной катастрофе. Он ехал на "Жигулях" шестой модели, вдруг появилось несколько мотоциклистов, которые окружили его и не давали дорогу. Водитель не справился с управлением и врезался в ограду моста. Пробив ее, машина рухнула на железнодорожное полотно. Никто из мотоциклистов не пострадал. Инспектор ГАИ, прибывший на место происшествия, утверждает, что рокеры умышлено создали аварийную ситуацию. Слишком поздно заметив мотоциклистов, водитель "шестерки" попытался их объехать, но не сумел. Следствие ведется, сотрудники УВД расценивают этот случай как сознательную провокацию со стороны водителей мотоциклов. Мотоциклистам удалось скрыться, но сотрудники правоохранительных органов, направившись по свежим следам, сумели задержать четверых из них. Сегодня утром им удалось разыскать и арестовать пятого, по всей видимости, главаря преступной группировки. По подозрению в преднамеренном убийстве водителя "Жигулей" они арестованы и находятся в камере предварительного заключения "Матросской Тишины".

Анна выключила телевизор. Этот жуткий сюжет, который она случайно увидела, рассеял все ее сомнения. Виктор стал очередной жертвой... За что? Почему? Наверное, это ей не суждено узнать никогда! Но что за глупые вопросы возникают у нее? Чего, собственно, она ожидала? Что Герман вдруг раскается, одумается, перестанет убивать? Что безумная любовь к ней заставит его измениться, отказаться от своих кровавых планов? Нет, ничего не изменилось, кроме того, что теперь она никак во всем этом не участвует! Никогда, никогда больше он не увидит ни одного портрета, написанного ее рукой! Конечно, Виктора жаль, они ведь почти стали друзьями... Но, пожалуй, она прикинется, что ничего не видела и не знает. И если Герман сам не заговорит с ней об этом, она тоже ничего не скажет. Пусть лучше считает ее слабоумной беспамятной дурочкой!

В своем детективном агентстве Митя получил информацию об аресте рокеров немного раньше, чем Анна. Один из его ребят, специально занимавшийся средствами массовой информации, вдруг радостно обратился к своему шефу.

– Смотрите-ка, Дмитрий Сергеевич, вроде наш старый знакомый!

Митя с интересом просмотрел видеозапись и спросил.

– Что ты об этом думаешь, Стас?

– Думаю, что хоть здесь восторжествовала, наконец, справедливость! Так этому подонку и надо! – заявил молодой детектив.

– В этом я полностью с тобой согласен, – сказал Митя, – но это из области эмоций. А какие еще соображения?

– Ну, тут, по-моему, все просто, – Стас вопросительно посмотрел на шефа. – Ребята напились, обкурились, куража ради привязались к мужику, который совершенно случайно подвернулся им на дороге...

– Возможно и так... – произнес Митя задумчиво.

– А что, Дмитрий Сергеевич, вы думаете, это как-то с нашим делом связано? – вдруг догадался Стас.

– Не знаю, пока ничего не знаю... Но мне бы хотелось получить весь материал по этому сюжету... Наверняка многие снимали – и "Дорожный патруль", и "Времечко"... Надо посмотреть, что у них осталось...

– Постараюсь раздобыть! – сказал Стас.

– Езжай прямо к Александру, он там свой человек, и по счастью сейчас в Москве.

Отправив своего сотрудника за дополнительной информацией, Митя набрал номер Белова.

– Алло... – произнес тот сонным голосом.

– Ленька, проснись!

– Я не сплю, а сочиняю статью, – ответил Белов уныло.

– Ты хоть телевизор смотришь?

– Конечно, нет. У меня нет телевизора! – обиженно заявил Белов.

– Извини, забыл. Знаешь, того самого рокера арестовали!

– Какого? – оживился Белов. – Того, что Джек в канаве нашел?

– Ну да! И еще четверых.

– Замечательно. А за что?

– Потом расскажу. Сейчас некогда. Главное, я думаю, твоя дочь теперь в безопасности!

– Ты ей еще не говорил?

– Некогда мне, – сказал Митя не очень уверенно. – Да и при Наталье, честно говоря, заводить разговор об этом не хочется!

– Это понятно... – ответил Белов.

– Если позвонит, можешь сам ей сказать.

– От нее дождешься, – вздохнул Белов. – Теперь у Машки обширная культурная программа! Вернисажи, музеи, литературные чтения!

– Так это же лучше, чем тусовки и дискотеки!

– Я и не говорю, что это плохо. Просто непривычно как-то, моя дочь в Пушкинском музее в сопровождении телохранителя с этюдником...

– По-моему, он славный парень, – сказал Митя.

– Мне он тоже нравится, и вообще вся эта ситуация... Вот моя ситуация мне совершенно не нравится! У тебя ничего нового? – спросил Белов со слабой надеждой в голосе.

– Неужели ты думаешь, я бы скрыл от тебя? – возмутился Митя. – Какой же ты нетерпеливый! Кстати, ты был у Джека?

– Конечно! Сразу же от тебя тогда поехал! Он мне здорово мозги вправил, я уже три дня не пью, статью почти закончил! Только на душе все равно хреново... Вот думаю, может уехать куда-нибудь...

– Ладно, ты думай, а мне работать надо! Пока! – проворчал Митя и повесил трубку.

В оздоровительном центре, с которым еще недавно сотрудничал Джек, яркая жгучая брюнетка Жанет, ведущая ночной телепередачи, стоя перед зеркалом подкрашивала помадой губы. С затаенной обидой вспоминала она талантливого, остроумного и очень ехидного парапсихолога, которого ей, не смотря на все ее старания, так и не удалось соблазнить. Кроме того, с его уходом из Центра популярность заведения заметно упала, и теперь приходилось прилагать огромные усилия к восстановлению утраченного престижа. Жажда справедливой мести все больше овладевала дипломированной ведьмой, она сделала перед зеркалом страшный магический взгляд, вызывая обидчика на поединок. Внезапно за ее спиной в том же зеркале появилось отражение мужчины, и оно было отнюдь не призрачным, а вполне реальным. Жанет вздрогнула, но, узнав неожиданного посетителя, засияла, глаза ее подернулись поволокой.

– О, какие люди, и без охраны! – воскликнула она, с обворожительной улыбкой повернулась к нему, протянула свои белоснежные пухлые руки. – Ах, Анатоль! Уж не чаяла, что снова увижу!

– Никогда не называй меня так! – Резко оборвал ее он. – Меня зовут Герман, Герман Ребров!

– Поняла... – отозвалась Жанет.

– Я по делу, Жанна, – сухо сказал Герман.

– Ну конечно, мой дорогой господин Ребров! Как же без дела! Но давай поздороваемся сначала, ведь столько не виделись! – Она вскинула руки, осторожно коснулась его шеи, заглянула ему в глаза сквозь темные очки своим проницательным взглядом, потом властно притянула к себе и поцеловала в губы.

Герман не ответил на ее поцелуй, но и не отстранился, молча неподвижно стоял перед ней, на губах его появилась сдержанная улыбка.

– Ну садись, – Жанет с кокетливым выражением лица подвела его к дивану, – вижу, печаль иссушила твое сердце... сейчас мы все твои проблемы решим. – Она взяла его руку, перевернула ладонью вверх, потом снова поглядела ему в глаза долгим внимательным взглядом и продолжала уже серьезно. – А ты изменился, Герман... Ох, как же тебя всего изломало! Это женщина! Она тебя сушит, покоя тебе не дает! Вижу, все вижу! В ней погибель твоя!

– Ты что нагнетаешь страсти? – усмехнулся Герман.

– А то, что ты и притронуться к ней боишься! Чахнешь и вянешь в расцвете сил! Чем же она так околдовала тебя? Ну-ка, давай посмотрим... – Жанет взяла его за другую руку.

– Ты знаешь, Жанна, я никогда не верил в гадания,.. – устало произнес Герман.

– Ой, ну кому ты сказки рассказываешь? – Жанет всплеснула руками. – Думаешь, я забыла, как ты ко мне тайком приходил, как я тебе на карьеру карты раскладывала, как помогала тебе врагов узнать.

– И я помню, Жанна, – сказал Герман.

– А кто убийцу твоей жены разыскал?

– Не будем об этом, – жестко сказал Герман.

– Что, еще не до конца рассчитался? – прошептала Жанет, ловкими и быстрыми движениями расстегивая ворот его рубашки.

– Я же сказал, у меня дело к тебе, – Герман вздохнул и под натиском Жанны устало откинулся на спину.

– Да какое там дело... Баба тебе нужна, нормальная баба, а не эта твоя сушеная курица! – Жанет окончательно опрокинула его на диван и, избавившись, наконец, от рубашки, принялась за ремень на брюках.

– Что же ты раньше не приходил? – страстно прошептала она.

– Времени не было, – ответил Герман.

Он не сопротивлялся, наблюдая за ее действиями как-то вяло и невыразительно. Но вдруг резким движением сорвал с нее одежду и тот час, в одно мгновение, овладел ею. Потом, переведя дыхание, произнес равнодушно.

– Ну что, добилась своего?

– Для тебя старалась, – засмеялась Жанна. – Смотреть больно, как ты мучаешься!

– А ты у меня сестра милосердия! – Герман сильным движением притянул ее к себе и тоже рассмеялся. – Ладно, сестра, у меня больше нет времени, так что давай к делу.

– Слушаю вас внимательно, господин Ребров! – Жанет томно опустила глаза.

– Мне нужен психиатр, самый лучший.

– Для чего? – удивилась Жанет.

– Чтобы лечить мою жену, желательно в клинике. Так будет спокойнее.

– А что с твоей женой? Она правда больна? – спросила Жанет с сочувствием.

– Это сложная история, – ответил Герман уклончиво. – Как-нибудь расскажу, но не сейчас.

– Поняла, – прошептала Жанна. – Тебе нужен Джек Потрошитель.

– Кто? – удивился Герман.

– Да кличка у него такая! – Жанна снова рассмеялась. – Зовут его Евгений Борисович, а потрошителем прозвали потому, что все наши клиенты перед ним просто наизнанку выворачивались. А главное, он не просто психиатр, он еще и парапсихолог, и очень сильный телепат, и гипнотизер! Сейчас он как раз в клинике работает, так что, думаю, если ты сумеешь с ним подружиться, то все проблемы решишь. – Она быстро что-то написала на листке бумаги. – Держи адрес. Только не говори, что это я послала тебя к нему!

– Думаешь, ему не понравится твоя рекомендация? – усмехнулся Герман.

– Не в этом дело... – Жанет томно потупила взгляд. – Как мужик он, правда, ничто в сравнении с тобой, но лучшего психиатра ты правда не найдешь!

– Спасибо за комплимент. – Герман поднялся с дивана, застегнул рубашку, поправил воротничок и вдруг произнес вкрадчиво. – А ты не хотела бы снова работать на меня?

– Нет... Что ты... – пробормотала Жанет испуганно. – У меня и так дела идут неплохо.

– Смотри. Я хорошо плачу.

– Знаю, – вздохнула Жанна.

– Ладно. Подумай. Пока еще не поздно...

– Я-то подумаю, да вот только где найти тебя, если что...

– Искать меня не надо, – усмехнулся Герман. – Ты ведь знаешь, я всегда появляюсь сам. Особенно тогда, когда я в этом заинтересован...

Он быстро направился к выходу.

А еще через полчаса, когда Джек закончил беседу с очередным пациентом и готовился к приему следующего, в его кабинете внезапно появился высокий незнакомый мужчина в темных очках, молча прошел к столу и без всякого приглашения сел напротив него.

Джек видел этого человека впервые и произнес с некоторым удивлением.

– Кажется, мы с вами не договаривались о встрече.

– Нет. Но это не имеет значения, – уверенно ответил мужчина. – У меня дело чрезвычайной важности.

Джек внимательно оглядел странного посетителя, и внутреннее чутье подсказало ему, что этот визит – не простая случайность.

– Я принимаю только по предварительной записи. У меня на очереди еще два человека. Но если это настолько срочно, подождите в коридоре, пока я закончу прием. Потом мы сможем поговорить.

– У меня нет возможности ждать, – произнес мужчина тоном, не терпящим возражений и из-под очков поглядел в лицо Джеку. – Я оплачу вам неустойку. Сколько?

– Я беру деньги только за работу, – спокойно ответил Джек. – В случае, если пациент не получил облегчения после десяти сеансов, я возвращаю деньги.

– Но у вас не бывает подобных случаев, – сказал мужчина.

– Никто ни от чего не застрахован, – улыбнулся Джек.

– Я много слышал о вас, – произнес незнакомец уверенным тоном. – Мне рекомендовали вас, как одного из лучших специалистов.

– Польщен, – вежливо ответил Джек, поглядев на часы. – Вас устроит десять минут?

– Конечно, нет, – ответил мужчина, за внешней самоуверенностью которого чувствовалось хорошо скрываемое волнение. – Но я вынужден принять ваши условия. Постараюсь быть кратким. Речь идет об очень близком мне человеке, о моей жене... Некоторое время назад она внезапно исчезла, а через неделю снова появилась в доме. Ведет себя очень странно... То ласкова и нежна со мной, то старается меня избегать, смотрит так, будто напугана чем-то. Подолгу разговаривает с моей собакой, словно это ее ближайший друг...

Джек, слушая с большим интересом рассказ своего посетителя, мягко перебил его.

– Могу я задать вам вопрос, если вы, конечно, не возражаете?

– Нет – нет... Я готов ответить на любой вопрос!

– В поведении вашей жены до ее исчезновения наблюдались какие-нибудь странности?

Посетитель на мгновение задумался, потом сказал.

– Да, пожалуй. Знаете ли, у нее очень развито воображение и иногда, как бы это лучше сказать...

– Она переносила то, что ей представлялось в ее воспаленной фантазии в реальную жизнь, – мягко подсказал Джек. – Вы это имели в виду?

– Именно это, – подтвердил мужчина. – Вы очень точно сформулировали. Причем иногда она настолько верила в свои вымыслы, что ее совершенно невозможно было переубедить в их полной абсурдности.