Текст книги "Возвращение из ночи"
Автор книги: Елена Свиридова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– Я помню с детства всевозможные диковинные предметы, черепки из раскопок. Все это появлялось в доме. Древние металлические украшения, сосуды из глины с отбитыми краями... Бронзовые ожерелья, деревянные статуэтки, монеты, камни с высеченными рисунками... Эти предметы окружали меня, сколько я себя помню. Отец иногда рассказывал мне о них. Мне это было страшно интересно, словно я слушаю удивительную сказку. Я жила в каком-то вымышленном, сказочном мире, где живая история, прошлое человечества вплеталось в обыденность, оттесняло ее, становилось реальностью. Но то, что случилось со мной, произошло гораздо позже... Кстати, вот мы и приехали. Я так заболталась, что чуть было не проехала свой дом. Вот поворот во двор, а там, чуть дальше – мой подъезд...
– Замечательно, – сказал Джек. – Мне было так интересно вас слушать, что я даже не заметил, как мы доехали. Идемте скорее. я с нетерпением жду продолжения вашего рассказа.
Они вошли в подъезд, поднялись на лифте на пятый этаж. Лиза достала из сумочки ключи и довольно долго возилась с дверью, открывая ее и явно нервничая.
– Вечно замок заедает, – пробормотала она, не в силах справиться с упрямой дверью.
– Давайте, я попробую, – предложил Джек, отбирая у нее ключи.
Всего одно движение, и дверь тот час же распахнулась, словно по мановению волшебной палочки.
– У вас все так здорово получается? – удивленно спросила Лиза.
– Ну что вы! Я, например, плохо вожу машину, гораздо хуже, чем вы. Еще я совершенно не умею ухаживать за женщинами.
– Неужели? – снова удивилась Лиза. – Мне показалось, что все как раз наоборот. Или вы просто шутите?
– Я всегда немного шучу, особенно над собой. Но насчет женщин – это истинная правда.
– Может быть, вам так кажется потому, что они сами ухаживают за вами? – спросила Лиза с легким лукавством.
– Ну что вы, зачем я нужен женщинам? – в том ей ответил Джек. – Если только в качестве заботливого доктора, который как надежный друг, или брат, или отец поможет решить ваши проблемы, которому можно без колебания доверить свои самые интимные тайны... Но не более того. Но сейчас речь идет не обо мне, а о вас, дорогая моя Елизавета Алексеевна...
– Да... На чем же я остановилась? – рассеянно произнесла она.
– На том, как ваш отец окружил вас сказочным миром ожившей истории.
– Теперь вспомнила! Так вот, с детства я мечтала о том, чтобы отец когда-нибудь взял меня с собой в одну из своих экспедиций. Но я была еще слишком маленькой, условия жизни археологов слишком тяжелыми. Долгие переезды, перелеты, пешие походы под зноем или дождем, ночевки в палатках. Почти как у геологов, но только работа еще более изнурительная кропотливая. Правда, я узнала все это потом, позже, а тогда мне виделась эта экспедиционная жизнь исключительно в золотом ореоле. Но время шло, я росла, закончила начальную школу и тоже решила стать археологом, как и мой отец. Он тогда уже часто болел, выезжал на полевые работы все реже и реже. И вот однажды, сказав мне, что это его последняя экспедиция, решился, наконец, взять с собой меня. Конечно, моя мать не хотела отпускать меня в экспедицию, но я плакала, настаивала, отец уговаривал ее, успокаивал, как мог, убеждая, что в такой поездке нет для меня никакой опасности. И вот, наконец, мы отправились в поле. Я помню все так точно и хорошо, словно это было сейчас. Мы поехали в район Днепропетровска, несколько дней провели в городе, а потом выехали в поле разыскивать и раскапывать древние скифские курганы... Простите, Евгений Борисович, вам не надоело еще меня слушать?
– Не в коем случае, – улыбнулся Джек. – Но вы не забыли, что обещали накормить меня ужином?
– Господи, да что же это такое делается! – воскликнула Лиза. – Каждый раз, когда я вспоминаю все это, я так увлекаюсь, что забываю о самых необходимых вещах! Сейчас я все приготовлю, это займет совсем не много времени. Ради бога извините меня!
– А я могу вам помочь? – спросил Джек. – Конечно, кулинар из меня никудышный, но я вполне способен делать что-нибудь простое. Достать, почистить, отнести...
– Лучше всего будет, если вы посидите со мной на кухне и просто составите мне компанию. А все остальное я сделаю сама.
– С удовольствием, – сказал Джек. – В вашем обществе я охотно готов вообще ничего не делать!
– Тогда ничего и не делайте, а слушайте дальше. Потому что, если я не расскажу все вам прямо сейчас, я уже наверное никогда не решусь... – Лиза открыла холодильник, достала оттуда многочисленные упаковки с закусками, разложила на тарелки кусочки мяса, сыра, украсила зеленью и ломтиками помидора.
– У вас прекрасно развито эстетическое чувство! – воскликнул Джек, глядя, как Лиза накрывает на стол. – Но я весь внимание и жажду продолжения вашей истории!
– Так вот, началось это именно тогда, в той экспедиции. Я бегала по траве, собирала какие-то цветы. Вдруг отец позвал меня и сказал.
– Пойдем, Лиза, я покажу тебе скифскую царицу!
И он повел меня к огромному кургану, который был сплошь изрыт глубокими траншеями, мы поднялись сначала наверх по склону, а потом спустились вниз, как мне показалось тогда, в мрачное подземелье, где при свете фонаря я увидела ее... – Лиза сделала выразительную паузу, глубоко вздохнула, опустила глаза, взяла сигарету. – Извините, я закурю...
– Конечно, – Джек галантно щелкнул зажигалкой.
– А вы не курите? – спросила Лиза.
– Иногда, – ответил Джек. – Пожалуй, я бы чего-нибудь выпил.
– Господи. я даже не предложила. Знаете, сама я совсем не пью, все время за рулем. И потом, когда выпьешь, это... ну, мое состояние, оно становится сильнее, и я совсем не могу справиться с ним... Это подойдет? – она достала из холодильника бутылку финской клюквенной водки, поставила перед Джеком красивый хрустальный бокал.
– Конечно! – Джек невозмутимо плеснул водку в бокал, поднес к губам, но не осушил залпом, а сделал небольшой глоток. Посмотрел на Лизу и тихо сказал. – Итак, вы увидели в подземелье скифскую царицу...
– Да, я увидела ее... И отец сказал, что это – царица со своим маленьким сыном. Но я не видела ни царицы, ни сына. Передо мной лежали два белых скелета, большой и маленький, сплошь усыпанные золотыми украшениями. Я никогда прежде не видела ничего подобного, и мне вдруг стало страшно. Я почему-то представила на месте этой царицы себя... – Лиза опять замолчала, взяла новую сигарету, нервно закурила.
– Может быть, вы тоже выпьете? – участливо спросил Джек, с интересом наблюдая за ее выражением лица.
– Но как же тогда я смогу отвезти вас домой?
– О, об этом не беспокойтесь! Я прекрасно доберусь сам! Достаньте еще один бокал и составьте мне компанию. Мне кажется, вам это сегодня не повредит.
– Да, пожалуй, – растерянно сказала Лиза. – Пожалуй, я выпью немного, чтобы не чувствовать себя слишком скованно.
– Ваше здоровье, моя очаровательная пациентка! – произнес Джек, поднимая свой бокал. – Если бы все мои пациентки были такими, как вы, я был бы самым большим бездельником в мире!
– Но почему? – удивилась Лиза.
– Это просто очередная шутка. Я с нетерпением жду продолжения вашего рассказа. Он звучит так увлекательно, что я сгораю от нетерпения узнать, что было дальше.
– Вы смеетесь надо мной, – обиженно сказала Лиза. – Разве можно смеяться над человеческими болезнями и слабостями?
– Нельзя, не в коем случае. И я вовсе не смеюсь, я восхищаюсь вами, вы не только очаровательная женщина, вы еще и талантливый рассказчик, а это редкий, удивительный дар...
– Кажется, вы говорили, что не умеете ухаживать за женщинами... – с улыбкой произнесла Лиза.
– Абсолютно не умею! – воскликнул Джек. – И не подумайте, что я сейчас пытаюсь ухаживать за вами. Это было бы совершенно недопустимо, потому что я даже в домашней обстановке не в праве нарушать этику отношений между врачом и пациенткой. Пожалуйста, продолжайте...
– Хорошо, – Лиза быстрым жестом подняла свой бокал, мгновенно осушила его, глаза ее заблестели, голос зазвенел. – Ну, теперь мне и правда стало легче. Итак, от них остались только скелеты, но вид этих скелетов, облаченных в дорогие одежды, настолько потряс мое воображение, что я долго не могла придти в себя... Я уже говорила, что вдруг мне показалось, будто это я лежу в древней гробнице. На мне – сверкающая шапочка в золотых бляшках, длинная рубашка, шитая золотом, изящные сапожки, в ушах у меня большие золотые серьги, на которых изображена какая-то богиня на троне, руки мои украшены сверкающими браслетами и перстнями, на моей груди массивная золотая пектораль, а рядом со мной лежит большой острый меч в золотых ножнах... Все это было так невероятно, прекрасно и жутко одновременно, что я не могла произнести ни слова. Тогда я ничего не сказала отцу, а молча стояла над гробницей и душа моя уносилась в давние неведомые времена. Я плохо помню, что было потом, как проходили дальше дни в этой экспедиции, как мы возвращались из нее домой... Отец часто спрашивал меня, почему я так задумчива, почему не играю, не разговариваю с ним. Я что-то невнятно бормотала в ответ... Позже, когда прошло уже какое-то время, мне стали сниться странные сны. Мне снилось, что я скачу верхом на лошади с маленьким сыном на луке седла, с острым сверкающим мечом в вытянутой руке... Ко мне приближается вражеское войско, вот кто-то бросает копье в моего сына, я пытаюсь закрыть его своим телом, и вот мы оба падаем на землю... Проходило время, этот сон изредка снова приходил ко мне, а потом я вдруг стала представлять себя в образе скифской царицы уже наяву, среди белого дня, в толпе людей... Эти люди вдруг превращались во вражеское войско, которое стремится нас уничтожить...
– И вы из-за этого стали ездить на машине, чтобы не оказываться в большой толпе людей, – произнес Джек. – Я правильно вас понял?
– Да, все было именно так. В машине я чувствую себя в большей безопасности. А среди людей, особенно на улице, или где-то в открытом месте, я совсем не могу находиться. И еще... я не завожу детей, потому что боюсь, что я, свергнутая скифская царица. не сумею их защитить...
Лиза замолчала, устало опустила руки. Взгляд ее погас.
– Ну, а где же все ваши диковинные вещи, которые вы собирались мне показать? – с интересом спросил Джек.
– Ах, да... Я совсем забыла... Знаете, если честно, вещей этих в доме почти не осталось. Что-то упаковано и убрано, что-то сдано в музеи, или продано в трудные моменты жизни... Правда, иногда мне кажется, что все это по-прежнему окружает меня, но, наверное, в большей степени это происходит в моем воображении, чем на самом деле...
– Ваш рассказ прекрасен и поэтичен! – воскликнул Джек с восхищением. – Но только одного я пока не могу понять. С какой же целью, Лиза, вы так изысканно и самозабвенно врете?
– Что? Я вру? – вспыхнула Лиза.
– Конечно. Ведь ничего это с вами никогда в жизни не было!
Лиза оторопела.
– Как, как вы могли подумать такое?
– Вы совершенно здоровы, слава Богу! Во всяком случае, вы больны психически не больше. чем я. Вы – не археолог...
– Что?
– Вы все это очень ловко разыграли и подстроили, но что вы от меня хотите?
Лиза встала из-за стола, закурила новую сигарету, подошла к окну, молча постояла, глядя в темноту двора. Потом резко обернулась, поглядела в глаза Джеку ясным взглядом и сказала.
– Вы феноменальный человек. Вас невозможно обмануть. Но скажите, как вам удалось так быстро разгадать мою игру?
– Это элементарно, – засмеялся Джек. – Но это – профессиональная тайна.
– И неужели вы так ею и не поделитесь со мной? – произнесла Лиза, глядя Джеку в глаза. – Это просто не честно!
– Уж не вам это говорить, моя дорогая, – улыбнулся Джек. – Впрочем, я готов на сделку. Откройте мне причины, по которым вы устроили ваше замечательное представление, а я поделюсь с вами своими профессиональными секретами.
– Ну что ж, первый гейм я проиграла, надо достойно принять поражение! – Лиза вспыхнула, потом побледнела, села за стол. – Давайте уж тогда еще выпьем.
– Прекрасная мысль. А знаете, Лиза, мне с вами чертовски интересно. Вы заинтересовали меня с первой минуты нашей встречи, даже раньше, когда я услышал ваш голос по телефону. Честно говоря, меня это насторожило. Я думаю, любой человек, кроме меня, поверил бы в ваши романтические сказки. Вы так умело окрашиваете их налетом мистики... Кстати, вы случайно не литератор?
– Нет, – печально произнесла Лиза. – Я актриса...
– Это многое объясняет. Но вы придумали такую замечательную историю!
– Если хотите знать правду, я вовсе ее не придумала, а прочитала в какой-то книжке... Ну, там было не совсем так. Я ее немного обработала по-своему и решила сыграть. Дело в том, что моя актерская карьера не сложилась. Я актриса – неудачница. Вы можете представить себе, как это мучительно – постоянно сознавать, что ты не можешь реализоваться. Я старалась доказать всем, что я талантлива, но потом поняла. что должна доказать это прежде всего самой себе. Вот я и решила попробовать сыграть роль в жизни. Я решила сыграть роль психически больной женщины, страдающей раздвоением личности, а в качестве зрителя – эксперта выбрала вас, великого и неповторимого Джека Потрошителя! Я подумала, что если сумею вас провести, то и правда прекрасная актриса. Но вы меня разоблачили. Стало быть, я и правда бездарна, и не зря мне не дают играть главные роли...
Джек очень внимательно посмотрел на нее и сказал тихо и вкрадчиво.
– Вы опять врете, Лиза. Но, не смотря на это, вы мне очень нравитесь...
– Правда? – оживилась Лиза.
– Конечно, правда. В отличие от вас я врать не люблю. Я очень надеюсь, что мы подружимся. А теперь выкладывайте, зачем вы устроили весь этот невероятный перфоменс и чего хотите от меня на самом деле!
– А вы не рассердитесь? – спросила Лиза, виновато улыбаясь.
– Не знаю, – задумчиво ответил Джек. – Скорее всего не рассержусь, если, конечно, вы снова не станете врать. Этого я уже просто не вынесу.
– Ну ладно, я сделаю сейчас чистосердечное признание, и это будет правда, все, до единого слова! – Лиза посмотрела Джеку в глаза, потом отвела взгляд. – Только обещайте пожалуйста, что не станете презирать меня! Потому что этого не вынесу я!
– Обещаю, – сказал Джек.
– Когда-то, года два назад, я случайно увидела вас по телевизору и влюбилась в вас с первого взгляда, – заговорила Лиза изменившимся голосом, в котором не было теперь никакого кокетства, а звучало искреннее, ненаигранное отчаяние. – Не знаю, что именно так потрясло меня, но тогда не могла уже совершенно ни о ком и ни о чем думать... Я почти перестала спать, потому что, засыпая, видела вас во сне, а просыпаясь, понимала, что это только сон, иллюзия. Я всегда мечтала встретить такого мужчину, с которым мне было бы по-настоящему интересно! Увидев вас, я сразу сделала свой выбор и стала изобретать способ, как познакомиться с вами... Мне ужасно хотелось увидеть вас еще... Господи, конечно я понимала, как это глупо, нелепо, ну, как влюбиться в киноартиста или даже в литературного героя! В общем. я ругала себя, обвиняла в пошлости, но ничего не могла с собой сделать... Дальше все было еще глупее и хуже. Я разошлась с мужем, стала жить одна и мечтать о вас. Вам смешно все это слушать?
– Нисколько... – прошептал Джек.
– Ну, я так ничего и не придумала, а тут вдруг одна моя приятельница, совершенно случайно, стала лечиться у вас. Она отзывалась о вас с таким восторгом, так расписывала ваши беседы с ней, что меня просто сжигала ревность. Конечно, приятельница тоже была влюблена, и у нее было гораздо больше шансов, чем у меня. Она встречалась с вами каждую неделю! Я чувствовала, что нам... то есть мне с вами необходимо встретиться! Но как? Да вот так, под видом пациентки! Как только эта простая мысль вдруг меня осенила, моя жизнь совершенно изменилась. Теперь все стало не так безнадежно. И я стала целеустремленно готовиться к своей роли. Уж не знаю, почему я выбрала археологическую историю, кажется, просто какая-то статья под руку подвернулась... Я готовилась долго и упорно, проработала запасной вариант на случай внезапного провала... В конце концов я настолько вошла в образ, что чуть было не свихнулась на самом деле. И тогда поняла, что пора действовать. Вот, собственно, и все. Правда, вы оказались еще умнее, чем я думала. Я никак не ожидала, что вы согласитесь сразу поехать со мной. И... что вы сможете разоблачить меня так легко! Теперь вы. наверное, все-таки станете меня презирать за весь этот дурацкий спектакль!
– Напротив, – улыбнулся Джек. – Я не мог бы ухаживать за своей пациенткой. Во всяком случае, до тех пор, пока она нуждалась бы в моем лечении. А в такой ситуации я совершенно свободен от каких-либо обязательств и ограничений. Меня это устраивает.
– Да, но... – растерянно пробормотала Лиза.
– Никаких но! Или вы разочарованы? При личной встрече я оказался не так интересен и не стал вашим идеалом?
– Господи, да что же это... – прошептала Лиза, вдруг уронила голову на руки, рассмеялась нервным смехом, который по звуку напоминал плач.
– А вот это уже лишнее, – ласково сказал Джек. – Мне кажется, на этот раз вы, действительно, не обманули меня. Во всяком случае, мне бы очень хотелось так думать.
– Да в чем же еще вы сомневаетесь! – закричала Лиза сквозь слезы. – Разве по мне не видно? Или вам вдруг профессиональная интуиция изменила?!
– Не знаю... Теперь я уже ничего не знаю... – Джек взял Лизу за руку, поднес к губам, – просто сейчас мне очень хочется верить, что вы говорите правду. Тогда я, например, могу пригласить вас завтра на ужин к себе домой... Кстати, я ведь тоже живу один и совершенно свободен...
С тех пор прошло еще чуть больше месяца, и за это время никто из друзей практически не видел Джека... Правда, каждый из них был по-своему очень занят и не слишком придавал этому значение. Возможно, сам Джек не раз вспоминал свой последний разговор с ними в прокуренном детективном агентстве, но доподлинно знал об этом только он сам... В клинике он, все же, появлялся, но далеко не каждый день, и число его пациентов заметно сократилось. К счастью, на престиже самой клиники это почти не отражалось, поскольку жаркое лето было в самом разгаре, стоял сезон отпусков и большинство из пациентов были в разъездах...
Наталья Белова в легком халатике готовила ужин.
– Мама, выходи замуж за Дмитрия Сергеевича! Он такой замечательный человек! – откровенно заявила ей Маша, крутясь перед зеркалом и примеряя то одну, то другую яркую майку.
– Ты так думаешь? – растерянно произнесла Наталья, торопливо строгая салат и не глядя на дочь.
– Я в этом уверена! И вообще, ты сама так думаешь, а зачем-то тянешь время. Не понимаю, чего ты ждешь. Будешь ему еще морочить голову, он возьмет да женится на ком-нибудь другом!
– Ты это серьезно? – удивленно спросила Наталья, стряхивая порезанные овощи на стол мимо приготовленной миски.
– Конечно. Настоящие мужчины на дороге не валяются! Будто сама не знаешь! – Маша отобрала у матери доску и нож и аккуратно собрала разбросанный по столу салат. – Сколько раз ты уже отказала ему?
– Я ему не отказывала... правда, и не соглашалась, – честно призналась Наталья, заметив вдруг, что у нее чего-то не хватает в руках, и тот час схватилась за сигарету и зажигалку.
– Соглашайся, пока не поздно! Это я тебе говорю, а я уж, поверь, кое-что понимаю в людях! – поучительным тоном произнесла Маша.
– Хорошо, дорогая наставница, – улыбнулась Наталья, – я обдумаю твои слова и завтра же приму окончательное решение.
– Вот и умница, – Маша покровительственно обняла мать, чмокнула в щеку и направилась к двери. – Но лучше на завтра не откладывать... Ладно, я пошла, пока! До скорого...
– Куда? – крикнула ей в след Наталья.
Но Маша, ничего не ответив, стремглав выбежала из квартиры.
Дома она не появилась ни вечером, ни ночью. Часов с десяти Наталья не отходила от окна, курила одну сигарету за другой, без конца набирала телефон Белова, который упорно не отвечал и, наконец, не выдержав нервного напряжения позвонила Мите. Дома у него телефон тоже молчал...
В детективном агентстве зазвонил телефон. Дмитрий Сергеевич, занимавшийся вместе со своими приятелями адвокатом и нотариусом наследством Германа Реброва, вот уже несколько дней почти не выбирался из своего офиса. Он и сейчас просматривал очередные документы, касающихся банковских счетов Германа, и услышав звонок, сам взял трубку.
– Митя, – произнес испуганный голос Натальи. – Не знаешь, где Леонид?
– Трудно сказать, я его не видел последние несколько дней. Да что случилось, Наташа?
– Машка сбежала! Я думала – к нему, а там телефон не отвечает. Не знаю, что и думать, с ума сойду!
– Наташенька, успокойся, пожалуйста, – ласково сказал Митя. – Почему ты решила, что она сбежала?
– Не знаю... Мне в командировку ехать, а ее нет! Боюсь, с ней что-то случилось!
– Даже думать такое не смей, – уверенно сказал Дмитрий. – Ты дома?
– Угу...
– Жди. Я сейчас приеду.
– Но ты ведь так занят... – пробормотала Наталья.
– Для тебя я свободен всегда, в любое время дня и ночи, всю свою жизнь! – вкрадчиво произнес Митя и положил трубку.
У Натальи он появился через двадцать минут, быстро обследовал квартиру и вскоре обнаружил свежую записку, написанную машиной рукой и аккуратно положенную в спальне матери под подушку.
"Мамочка, прости, что я так поступаю, но я не могла тебе сказать, потому что ты меня не отпустила бы ни за что! У папы меня не ищи. Я все решила и ушла жить к Роману. Мне уже восемнадцатый год, я прекрасно понимаю, что делаю. Мы будем жить в мастерской, которую оставил Роману его друг. Сам он уехал в Америку и вернется не скоро, или вообще не вернется. Мамуля, я очень тебя люблю, только не заставляй меня вернуться, а то я тоже уеду в Америку и останусь там навсегда. Крепко тебя целую. Передай привет Дмитрию Сергеевичу, ты ведь уже позвонила ему, правда? Надеюсь, хоть он меня поймет! Твоя Маша."
– И что мне теперь делать? – Наталья посмотрела на Митю большими, красивыми, полными слез глазами.
– Брать пример с дочери, – сказал Митя, целуя ее руку. – Вот видишь, как быстро она сумела все решить...
– Да... Наверное, я сама во всем виновата... Считаю, что стараюсь для других, а на самом деле думаю только о себе...
– И что же ты думаешь о себе? – осторожно спросил Митя.
– Что я просто упрямая и совсем нерешительная дура! – сквозь слезы произнесла Наталья. – Была бы поумнее, сама бы ушла жить к тебе и Машку перестала мучать!
– Какая же ты все-таки умница! – с восхищением воскликнул Митя. – Хочешь, поедем прямо сейчас?
– А Машка? – робко ухватилась Наталья за последнюю соломинку. – Вдруг она позвонит?
– Ты думаешь, она мой телефон не знает? Кстати, она тоже умница...
– Ты так серьезно считаешь?
– Конечно. Она подала тебе прекрасный пример и, думаю, вполне сознательно это сделала. Я ей при первой же встрече только спасибо скажу! – Митя рассмеялся, подхватил Наталью на руки и потащил к выходу.
– Да что ты, пусти, ей богу! – попыталась она возмутиться.
– Ни за что! Ни сейчас, ни потом, никогда в жизни! Ни в какую командировку! Я тоже страшный дурак! Давно надо было взять тебя в охапку и просто силой утащить, украсть! Теперь хоть бей, хоть кричи – все равно не выпущу!
Когда Митя с Натальей на руках вышел во двор и под ошалевшими взглядами засидевшихся допоздна соседей прошествовал к своей машине, она уже не плакала, а весело хохотала. Он внес ее в джип, бережно усадил на переднее сиденье и быстро помчался по ночной улице...
И Наталья Белова в эту безумную ночь, поддавшись уговорам дочери и зову собственного сердца, приняла, наконец, предложение Мити стать его женой.
Через несколько дней она, все-таки, отправилась в свою командировку, но перед этим подала с Дмитрием Сергеевичем заявление в ЗАГС и обещала ему вернуться буквально через три дня. Маша за это время звонила уже несколько раз, и к великой ее радости никакого "наезда" со стороны матери не последовало. Правда, о поданном заявлении Наталья умолчала, но призналась, что это именно Дмитрий Сергеевич уговорил ее проявить лояльность по отношению к дочери, и она решила на этот раз последовать его совету.
– А моему совету ты еще не последовала? – ехидно спросила Маша.
– Знаешь, дорогая, у меня тоже есть своя голова на плечах, и далеко не самая худшая, – в тон ей ответила мать.
– Поздравляю, – засмеялась Маша.
– Кстати, могла бы и заехать.
– Понимаешь, мама, у меня совершенно нет свободного времени. Я позирую Роману для его новой картины, и еще готовлюсь в институт.
– В какой же, если не секрет? – спросила Наталья.
– Пока секрет. Когда поступлю, узнаешь. Пока. – и она повесила трубку, очень довольная тем, что сумела почти безболезненно утвердить свое положение подруги великого художника, а именно таковым Маша считала Ромку.
Прошел еще месяц, и совершенно неожиданно Маша поступила в театральное училище на актерско-режиссерское отделение, чем окончательно удивила не только родителей, но и всех окружающих. Одной из причин ее столь непредсказуемого поступка было то, что Ромка работал теперь в театре художником – декоратором, где быстро завоевал всеобщее признание и симпатию. Маша, проводя вместе с ним в театре почти все время, так увлеклась этим новым, неведомым ей прежде миром творчества, что просто уже не мыслила себе жизни без него. Внезапно раскрывшийся в ней талант оказался так убедителен, что она легко прошла все три тура и, как ни странно, не срезалась даже на общеобразовательных экзаменах. Видимо, все-таки, нудные занятия с репетиторами не пропали даром.
Анна до сих пор жила с Леонидом Беловым в чужой однокомнатной квартире, ездила с ним на старых потрепанных «жигулях» и полностью соглашалась с принципом, что с милым рай и в шалаше. Белов еще три месяца назад оформил развод со своей бывшей женой и был теперь совершенно свободен. Он почти все время проводил вместе с Анной, боясь расстаться с ней даже на час. Они были так счастливы вместе, что, казалось, ничто уже не сможет им помешать.
Леонид писал статью за статьей, их печатали в журналах, даже изредка переводили и издавали за рубежом. Зарабатывал он теперь совсем неплохо и даже стал подумывать, что надо начать откладывать на новую машину, а потом и на собственную квартиру. Правда, до этого, конечно, было еще далеко, но кто запрещает человеку немного помечтать... Недавно он начал работать над книгой, которую хотел потом предложить издательство. Но эту книгу он писал для души, потому что в ней он исследовал психологию творчества, а материалом для нее служили произведения Анны, беседы с ней, ее биография, ее сложная судьба...
Анна, собрав все свои сохранившиеся картины и написав много новых, готовилась к своей первой персональной выставке. Правда, выставка эта должна была проходить не в Центральном Доме Художника, а в скромном районном выставочном зале, но разве это имело значение? Главное, Леонид к этой выставке собирался закончить первый вариант своей книги...
Зловещая тень Германа Реброва, после самоубийства которого прошло чуть больше полугода, казалось, давно улетучилась из их памяти. И вдруг внезапно на ничего не подозревающую Анну обрушилось в виде наследства огромное состояние ее бывшего мужа...
На самом деле это не было такой уж неожиданностью, но Митя, все еще продолжавший частным образом заниматься наследственными делами покойного однокурсника, до последнего момента ни в чем не был уверен н потому никому ничего не рассказывал.
Как выяснилось из документов, которые самым тщательнейшим образом проверялись нотариусами и юристами, Герман владел не только загородным коттеджем, но еще двумя московскими квартирами. Ему также принадлежала небольшая вилла на Кипре, квартира в Брюсселе, пять дорогих автомобилей, и еще – несколько счетов в зарубежных банках. Правда, когда были подсчитаны все его долги и выплачены все налоги, денег в общей сложности осталось не больше миллиона долларов.
Никто больше не претендовал на это наследство, никто больше так и не объявился, у Германа Реброва не оказалось ни детей, ни близких родственников. Никакого завещания он также не оставил, и потому по закону все, что принадлежало ему, должно было теперь принадлежать его жене.
Вместе со своим другом адвокатом и знакомыми нотариусами Митя уже несколько месяцев вникал во все детали имущественных дел Реброва, и только тогда, когда все было перепроверено много раз, когда истек срок, в который могли объявиться другие наследники, они сочли возможным поделиться результатами проделанной работы с самой наследницей.
При упоминании об оставшейся сумме, а также при перечислении всего имущества своего бывшего мужа, которое было теперь ее имуществом, Анна настолько растерялась, что у нее, как говорят, поехала крыша. Еще вчера она была бедной художницей, влюбленной в бедного психолога, и вдруг на нее свалилось несметное богатство, о существовании которого она могла лишь догадываться, но уж никак не представляла его размеров.
– Ленечка, это какое-то безумие, я не знаю, что со всем этим делать, – сказала она Белову.
– Да делай что хочешь, – засмеялся он. – Только не надо сильно переживать по этому поводу! Мне, например, совершенно безразлично, бедная ты или богатая, главное, что ты есть у меня.
– Но нам было так хорошо, пока у меня всего этого не было. Да и не нужно мне вовсе этих сомнительных денег, домов, квартир... – сказала Анна, и лицо ее изменилось вдруг, словно какая-то тень легла на него.
– А мне кажется, это вполне справедливо, – рассуждал Белов, не замечая, что происходит с Анной. – В этой ситуации есть какой-то интересный парадокс. Он хотел избавиться от тебя, а вместо этого сделал тебя своей наследницей. Это как бы компенсация за то, что тебе пришлось пережить. Хотя, конечно, весь тот кошмар, в котором ты оказалась из-за него, нельзя искупить никакими деньгами. Знаешь, мне почему-то даже жалко его... Ведь человек, сотворивший столько зла, не может от этого не мучаться. Он потому и застрелился, что не мог выносить этих мучений, тайных угрызений совести... Ведь он умер, думая, что убил тебя. Он так и не узнал, что ты осталась жива... А теперь его неприкаянная душа, душа преступника и самоубийцы, скитается где-то и не может найти себе места ни на земле, ни на небе...
Нет, Анне совсем не было жалко Германа, но образ его скитающейся души, который так живо нарисовал ей Леонид, словно наяву возник перед ней и почему-то не давал ей покоя. Она долго не могла заснуть, а когда, наконец, тревожный сон сомкнул ее глаза, она увидела пустынную дорогу, окутанную туманом, которая словно сама двигалась в темноте. Или это кто-то стремительно бежал по ней в неизведанную пустоту?.. Вдоль дороги мелькали странные тени, то ли деревья клонились на ветру, то ли бесшумно бродили по лесу таинственные животные, совсем не похожие на обычных животных. Слышались шорохи, голоса, но чьи это были голоса? Испуганных птиц, или рыщущих в поисках добычи зверей? Или, может быть, это кричали люди, заблудившиеся в ночи? Ночь, окружавшая дорогу, мерцала редкими таинственными огнями, они то вспыхивали вдали, то исчезали, и снова возникали совсем в другом месте, далеко от дороги. в глубине ночного леса... Но это был не лес вовсе, а какое-то странное скопление топчущихся теней, огромных, длинных, и падающих не горизонтально, на землю, как падают обычные тени, а вертикально вверх... Лес блуждающих теней, дом с привидениями... Кажется, это были привидения, именно привидения, призраки ночного леса, ночной жизни, вечной ночи, которой нет конца... И в этой ночи раздавался чей-то мучительный крик, похожий на стон... Голос, печальный, страдающий, отчаянный взывал к кому-то, молил о чем-то... Но невозможно было разобрать, чего хочет этот измученный одинокий голос, о чем он просит, кого зовет на помощь...
