Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 51 страниц)

Белла и сама мечтала после школы заняться антимагловским законодательством и добиться-таки принятия соответствующих законов, тем самым продолжив дело своей знаменитой бабушки, поэтому деятельность таинственной организации интересовала ее вдвойне. Но мистер Лестрейндж, естественно, ничего не рассказывал, а его соратники попадались крайне редко. Белла решила, что в целях конфиденциальности и экономии времени они трансгрессируют прямо в кабинет и исчезают оттуда тем же способом. Проникнуть сквозь защитные чары, само собой, больше никто из друзей не рискнул.

Белла отказалась от этой идеи не только из-за опасности, но и из-за нежелания портить отношения с Лестрейнджами-старшими, потому что ей очень нравилось проводить время в их доме, а приглашали ее и Барти они чуть ли не каждые каникулы. На удивление миссис Лестрейндж относилась к ним так, будто они были ей, если и не родными детьми, то, как минимум, племянниками. У Беллы вскоре появилось ощущение, что поместье Лестрейнджей стало ее вторым домом, настолько уютно и привычно она там себя ощущала.

Что же касается родного дома, Белла стала проводить там все меньше и меньше времени, о чем почти не жалела. Уже на второй-третий день пребывания в фамильном поместье, ее охватывали чувства одиночества и тоски, даже не смотря на то, что благодаря хорошей учебе и регулярно приходящим хвалебным письмам из Хогвартса, отношения с родителями продолжали улучшаться. Мать не скрывала своей гордости и хвасталась всем своим знакомым, какая у нее замечательная дочь, и что ее непременно ждет блестящее будущее. Это, мягко говоря, было преувеличением и порой заставляло Беллу смущаться, но, с другой стороны, она лишь на несколько дней приезжала домой, получала свою порцию похвалы и подарков, но, как только ей становилось скучно, отправлялась к Лестрейнджам, и никто ей не препятствовал.

В Хогвартсе дела тоже складывались как нельзя лучше. Когда мародеры закончили седьмой курс, компания Лестрейнджи-Блэк-Крауч стала гордо и бесстрашно расхаживать по школе, не имея себе достойного противника. Рабастан, как и его брат, получил место в команде Слизерина по квиддичу, став охотником уже на втором курсе. А когда следом за братом школу покинул и Регулус, его место в команде, ко всеобщему изумлению, заняла Миллисента Мерсер. До этого никто и не предполагал, что она вообще может держаться на метле. Но тонкая и ловкая девушка летала по полю словно стрела. Ее местоположение практически невозможно было отследить. Ловцы других команд порой замечали снитч уже после того, как она успевала его поймать. Даже комментатор не всегда мог угнаться за ее действиями и вовремя объявить конец игры. Одним словом, Слизерин стал выигрывал матч за матчем, и позор поражений последних лет был стерт практически бесследно.

Белла, тем временем, все больше и больше радела в изучении магии. Встреча с незнакомым волшебником произвела на нее большое впечатление. То, как легко и незаметно он совершил сложнейшее колдовство, заставляло ее саму усиленно тренироваться каждую свободную минуту. На уроках она вела себя крайне вежливо и демонстрировала неподдельную тягу к знаниям, зарабатывая благосклонность преподавателей. Так, например, она из кожи вон лезла, чтобы иметь хорошие оценки по зельеварению и производить хорошее впечатление на профессора Слизнорта, хотя в тайне ненавидела эту науку за скрупулезность и необходимость запоминать большое количество названий трав и других ингредиентов. Но ничего не поделать. За дружбу с деканом факультета можно было и постараться. Белла всегда садилась вперед и внимательно слушала его лекции, не забывая искренне улыбаться профессору и демонстрировать подлинный интерес к его речам.

По-прежнему напряженными оставались лишь отношения с преподавателем ухода за магическими существами. Своими бесконечными тяжбами с Министерством, профессор Кеттлберн все же добился того, чтобы его предмет стал необязательным и вводился только с третьего курса. И каково же было его удивление, когда он обнаружил имя Беллатрисы Блэк одним из первых в списке записавшихся студентов. Сперва он не поверил своим глазам и думал, что произошла какая-то ошибка, но Белла заверила его, что действительно желает продолжать обучение, поскольку решила стать мракоборцем, и ей необходимо уметь обезвредить не только правонарушителя-волшебника, но и, при необходимости, животное. Кеттлберн поморщился и с видом оскорбленного достоинства заявил, что вовсе не учит «обезвреживанию» животных, а, наоборот, осторожному и безопасному обращению с ними и безопасному, в первую очередь, для самих животных. Тут Белла поняла, что махнула лишнего, и, немного сдав назад, пояснила, что не собирается причинять вред этим замечательным созданиям, и только в случае угрозы жизни волшебника она считает возможным воздействовать на опасное существо, разумеется, стараясь не причинять ему при этом ущерба. Профессор Кеттлберн вряд ли ей поверил, но и отказать в посещении занятий, по всей видимости, тоже не мог. Правда, с тех пор, как будто назло, он стал приносить на свои уроки самых жалких и неинтересных магических существ, которые не то что кому-нибудь, но даже самим себе не смогли бы причинить вред. Белла помирала от скуки, но бросать факультатив не собиралась, то ли из принципа, то ли из вредности.

Насчет своего желания стать мракоборцем она лукавила. На самом деле, она еще не определилась с будущей профессией и, что уж там, вообще не была уверена, что собирается когда-либо работать. Дело в том, что женщины в клане Блэков, как правило, не работали и получали образование лишь для престижа. Конечно, становиться образцовой домохозяйкой и мамашей в планы девочки тоже не входило. Ее истинной любовью и кумиром была только магия. Белла собиралась совершенствовать свое мастерство до самого последнего вздоха, и, само собой, тратить время на какую-нибудь министерскую должность, пусть даже и хорошую, было бы глупо.

Кроме того, будущие мракоборцы получали доступ в запретную секцию библиотеки, где хранилась редкостная коллекция книг о темной магии. Эти самые книги Белла вожделела невероятно и согласилась бы на все что угодно, лишь бы до них добраться.

Ну и, что тоже немаловажно, будущим мракоборцам преподаватели защиты от темных искусств уделяли особое внимание, а именно этот предмет представлял для Беллы наибольший интерес. Она даже подумывала после школы пройти специальный курс и сдать квалификационный экзамен, повесить диплом на стену и благополучно заняться своими делами. Правда, какими именно, она пока не знала.

Белла периодически косилась на таинственный кабинет мистера Лестрейнджа и надеялась, что, возможно, однажды он все-таки для нее откроется, и, кто знает, может, идеи закрытого клуба покажутся ей близкими, и она захочет в него вступить, дабы внести свою лепту в борьбу с магловским влиянием, а если же нет, то, что ж, и один в поле воин, если этот некто является могущественным волшебником, коим Белла намеревалась стать, во что бы то ни стало.

Таким образом, можно сказать, что жизнь юной Беллатрисы Блэк складывалась вполне удачно. Родители, учителя и знакомые были уверены, что эту умную и трудолюбивую девочку ждет успешная и стабильная судьба. Сама же Белла смотрела в свое будущее с азартом и любопытством, надеясь, что настоящие приключения еще впереди…

Староста Слизерина

– Все здесь? – уже в который раз поинтересовалась Беллатриса, лениво оглядывая группу первокурсников, робко толпящихся вокруг нее и не решающихся подойти слишком близко.

«Кто бы мог подумать, что всего четыре года назад я была вот такой же маленькой испуганной девочкой», – подумала она, сверху вниз глядя на полтора десятка обращенных к ней лиц.

К пятнадцати годам Белла превратилась в интересную юную девушку ростом чуть выше среднего, хорошо сложенную и явно уделяющую большое внимание своему внешнему виду. Ее длинные непослушные волосы были с величайшим трудом и завидным упорством выпрямлены и уложены аккуратными волнами, подчеркивая уже наметившуюся остроту скул, а и без того глубокие темные глаза старательно подведены в соответствии с последними рекомендациями глянцевых изданий для юных волшебниц. Правую руку девушки украшало кольцо с символикой Слизерина, то самое, что отец подарил ей при поступлении в Хогвартс и тонкий браслет, продолжающий зелено-змеиную тему. Довершал картину новенький блестящий значок старосты, совершенно неожиданно полученный Беллой в этом году.

Ожидалось, что должность достанется Миллисенте Мерсер, абсолютной отличнице и ведущему игроку факультетской команды по квиддичу, но то ли руководство школы решило, что учебной и общественной нагрузки с нее и так достаточно, то ли дружба с профессором Слизнортом имела куда большую силу, чем Белла предполагала.

Не сказать, что она безоговорочно обрадовалась этому назначению. Позиция старосты имела как завидные привилегии, так и обременительные обязанности. Только знакомство с графиком ежедневных собраний заставило ее застонать от досады, а еще вся эта возня с первокурсниками…

Вообще, Белла могла бы запросто скинуть обязанность проводить новичков в подземелье на Малфоя, второго старосту, тем более, что он питал к своему назначению куда больший энтузиазм. Но была причина, по которой она вызвалась сделать это сама. Среди толпящихся малышей виднелась белобрысая аккуратно причесанная головка Нарциссы.

Едва заметно подмигнув сестре, Белла окинула своих подопечных взглядом, и, решив, что больше ждать никого не намерена, заговорила громким, требующим внимания голосом. Первокурсники тут же умолкли.

– Итак, меня зовут Беллатриса Блэк, – объявила она и, секунду подумав, прибавила. – Вы можете называть меня мисс Блэк.

Требовать такого от учеников, конечно же, было наглостью, но с долей коварства Белла сочла, что будет крайне забавно, если кто-нибудь обратится к ней так при друзьях.

– Я староста факультета Слизерин, – продолжала она, – и вам придется слушаться меня, если вы не хотите попасть в неприятности.

– В какие неприятности? – нагло поинтересовался конопатый мальчишка, стоящий к ней ближе всех и выглядящий наиболее бесстрашно.

Белла бросила на него строгий упреждающий взгляд и, не желая отвлекаться, продолжала.

– Вон там дверь, – она небрежно махнула рукой в сторону глухой каменной стены.

– Там нет никакой двери, – тут же заметил конопатый.

– Если я говорю, что там дверь, значит, там дверь! – раздраженно отозвалась Белла, гадая, откуда только взялся этот наглый выскочка.

– Чтобы ее открыть, нужно произнести пароль… какой же там пароль… – Белла задумчиво щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить.

– Ты, что, даже не знаешь пароля? А ты точно староста? – насмешливо поинтересовался назойливый первокурсник.

– Да чтоб тебя! – не выдержала она.

Практически машинальным движением Белла выхватила волшебную палочку, а в следующее мгновение мальчишку резко подбросило вверх, перевернув на сто восемьдесят градусов так, что мантия свалилась ему на голову, и он едва успел высвободить из-под нее лицо.

Несколько человек вскрикнули. Вся толпа в ужасе отпрянула.

– Что ты делаешь? Отпусти!!! – задыхаясь, визжал конопатый.

Еще один взмах палочкой, и его вопли прекратились, хотя рот продолжал беззвучно двигаться.

– Итак, пароль… – невозмутимо проговорила Белла, не обращая внимания на трепыхающееся в воздухе безмолвное тело. – Это было что-то связанное с Салазаром Слизерином и с природой… не то овраг… не то…

Первокурсники, тем временем, были ни живы, ни мертвы, не в силах оторвать взглядов от своего товарища, напоминавшего только что выловленную из воды рыбу, отчаянно дергающуюся на леске и хлопающую губами.

– Вспомнила! – вдруг обрадовалась Белла. – Ах, да, – она повернулась к своей жертве, точно уже успела о ней позабыть.

Мальчишка был весь красный, а его глаза блестели от слез.

– Как думаешь, могу я оставить тебя немым на всю оставшуюся жизнь? – садистски поинтересовалась она.

У бедняги вся кровь прилила к голове, но едва ли он был в состоянии думать.

– Я, конечно, вернула бы тебе голос, но ведь ты можешь кому-нибудь рассказать о том, что тут произошло… – протянула она, ковыряя аккуратным ноготком кончик своей палочки.

Жертва изо всех сил шевелила губами в ответ.

– Никому не расскажешь? – недоверчиво переспросила Белла.

Мальчишка замотал головой настолько интенсивно, насколько это было возможно в его положении.

– Ну ладно, – нехотя согласилась она, – но, если ты меня обманешь, учти, я превращу тебя в крысу и отнесу в запретный лес прямиком в логово акромантулов.

Памятуя свои сломанные ребра и не желая наносить ученику травмы, могущие привести его в больничное крыло, Белла сделала короткое движение рукой, спустив несчастного почти до самого пола, и увела палочку. Тот шлепнулся на живот и чудовищно закашлялся.

– Помогите другу! Что вы стоите? – скомандовала она ошалевшим первокурсникам.

Несколько человек сразу же бросилось его поднимать.

– Теперь вернемся к паролю, – как ни в чем не бывало, продолжила Белла и, обращаясь к каменной стене, произнесла. – Сонная лощина!

Та с шумом отъехала в сторону.

Первокурсники все еще стояли на месте, то ли напуганные недавним происшествием, то ли опасаясь делать что-либо без разрешения.

– Входите! – Белла нетерпеливо указала рукой на открывшийся проем.

После восьмичасовой поездки на поезде ее преследовало только одно желание – как можно скорее отправиться в свою комнату и лечь спать.

– Это моя сестра! – гордо шепнула Цисси невысокой темноволосой девочке, идущей рядом.

Первокурсница побледнела и бросила на старосту короткий полный ужаса взгляд.

Убедившись, что все уже внутри, Белла вошла в гостиную последней и сразу же направилась в сторону спален, но дорогу ей вдруг преградил Малфой. И судя по недовольно-надменному выражению лица последнего, ему было что-то нужно.

– Ты куда? – деловито поинтересовался он.

– К себе, – буркнула она в ответ, стараясь не встречаться с его дотошно-пронизывающим взглядом. – Тебя забыла спросить!

– Иди куда хочешь, – тут же оскорбился Малфой. – Только захвати с собой первокурсниц.

– Это еще зачем? – нахмурилась Белла.

– Ты должна показать девочкам их спальню.

– Да ну брось! – попыталась она отмахнуться. – Они, что, сами свои кровати не найдут?

– Так положено! – уперся тот.

– Вот же ты зануда! – раздраженно проворчала Белла и, обернувшись, громко крикнула. – Первокурсницы! Все сюда! Я отведу вас в ваши спальни! – и присвистнула для пущей убедительности, но девочки и так прибежали, точно подстегнутые.

Принципиально не удостоив Малфоя больше ни единым взглядом, Белла стремительно двинулась к двери, сопровождаемая процессией из едва поспевающих за ней учениц.

Убедившись, что все девочки заселились в комнаты и поделили спальные места, она подозвала Цисси на пару слов.

– У тебя все в порядке? – заботливо поинтересовалась Белла, поправляя сестренке выбившуюся из прически прядку.

– Да! – в радостном восторге отозвалась та. – В Хогвартсе так классно!

– Если кто-то надумает тебя обижать, немедленно сообщи мне, ладно?

Цисси интенсивно закивала.

– Ладно, беги к своим новым подружкам, – улыбнулась старшая сестра.

И Нарцисса опрометью бросилась к себе в спальню, путаясь в полах непривычно длинной мантии.

– Нет, после сегодняшнего вряд ли кто-то рискнет ее обижать, – заключила Белла, самодовольно улыбаясь.

Когда она добралась до собственной спальни, все ее соседки уже были на месте и готовились ко сну.

– Ты староста? Поздравляю! – воскликнула Улли, заметив значок.

– Ага, – пробормотала Белла, снимая с себя мантию, – Спасибо.

– Ну и как тебе? – весело поинтересовалась Фанни.

– Да нормально пока, – ответила Белла, с удовольствием забираясь под теплое одеяло.

Ей не очень-то хотелось углубляться в бессмысленную болтовню, поэтому, пожелав всем спокойной ночи, она задернула свой полог и не успела заметить, как погрузилась в крепкий сон.

Очнувшись следующим утром, Белла обнаружила, что проспала. Собрание старост уже закончилось, и теперь перед ней стоял выбор: попробовать успеть на завтрак или потратить время на то, чтобы привести себя в порядок. Не раздумывая, она выбрала второе, поскольку растрепанные волосы причиняли ей куда больше беспокойства, чем голод.

Но в итоге от него страдать тоже не пришлось. Когда Белла встретилась с Рабастаном в кабинете защиты от темных искусств, тот заботливо протянул ей два бутерброда, аккуратно завернутых в салфетку.

– Почему тебя не было на завтраке? – поинтересовался он, наблюдая за тем, как Белла с аппетитом поглощает хлеб с сыром, роняя крошки на парту.

– Ршыла выспатца, – с набитым ртом проговорила она.

– А Барти сказал, что ты не пришла на собрание старост… – продолжал Рабастан. – И Руди тебя искал, правда, мы так и не поняли зачем.

Белла продолжала есть, никак не реагируя на эту информацию, и вернулась к беседе лишь тогда, когда проглотила последний кусок.

– Интересно, кто будет преподавать защиту от темных искусств в этом году? – проговорила она, смахивая крошки на пол.

– Профессор Аугэ, – сразу же ответил осведомленный Рабастан.

– Не поняла? – нахмурилась Белла. – Что за странная фамилия?

– Вроде, она из-за границы, – задумчиво произнес Рабастан. – Говорят, раньше преподавала в другой магической школе. Может, в Дурмстранге, может, где-то еще…

– Да ладно? – оживилась Белла. – Неужели в Британии на эту прОклятую должность уже никого не заманишь?

– Ну не знаю…

– И, конечно же, Дамблдор забыл ей рассказать о проклятии. – саркастически усмехнулась она. – Я не понимаю, как ему вообще удается уламывать кого-то на эту работу каждый год.

Белла и Рабастан ближе всех сидели к двери, поэтому первыми заметили, как в класс ворвалась (именно ворвалась, а не вошла) невысокая суховатая женщина на вид лет сорока – сорока пяти. На ней был ничем не примечательный серый дорожный плащ, туфли на уродливых квадратных каблуках и очки самого распространенного на тот момент фасона. Мантия женщины была нелепо короткой и не доставала до пола сантиметров двадцати, и только рукава правильной длины говорили о том, что это особенности кроя, а не ошибка в размере. Темно-каштановые гладкие волосы волшебницы были аккуратно заколоты сзади, а весь ее вид выражал сосредоточенность и целеустремленность. Она глядела в пол и слегка склонялась вперед, точно шла против ветра.

– Доб’гый день, можете садиться, – торопливо скомандовала она, даже не успев оглядеть класс и заметить, что никто еще не успел встать. – Меня зовут п’гофессо’г Аугэ, – торопливо продолжала она, кидая плащ на спинку стула, а свою сумочку на учительский стол. – Я буду п’геподавать Фе’гтайдигунг геген ди дунклен кюнсте.

Сказать, что все присутствующие от такого заявления выпали в осадок – не сказать ничего.

– То есть, я имею в виду Защиту от темных искусств, – спешно поправилась женщина, видя потрясенные лица учеников.

Несколько человек, в том числе Белла, покатились со смеху.

Профессору это явно не понравилось. Она обвела класс грозным взглядом, от которого ученикам сразу стало не по себе. Только теперь все заметили, что под очками у нее довольно неприветливые маленькие черные глазки.

– Сегодня мы с вами ‘гассмот’гим план занятий на текущий учебный год, – невозмутимо продолжала Ауге и отточенным взмахом волшебной палочки развернула многосекционную классную доску.

От следующего мановения вверх поднялся кусочек мела и стал с бешеной скоростью вычерчивать какую-то схему.

Студенты сразу же закопошились, спешно пытаясь перенести все это в свои пергаменты, едва поспевая за пояснениями профессора.

– В этом году мы изучим основные особенности темной магии…

– Ну наконец-то! – радостно прошептала Белла, не поднимая головы. – Я уже думала, мы никогда до нее не дойдем!

– Темная магия, как п’гавило, является боевой, но имеет и другие назначения, кото’гые мы ознакомительно ‘гассмот’гим в конце ку'гса.

– Интересно, что это за значения… – бормотала Белла, бешено строча свой конспект, целиком и полностью охваченная жаждой знаний.

– А сейчас запишем неп’гостительные заклятья и их основные ха’гакте’гистики, – как по накатанной диктовала Аугэ. – Импе’гиус – боевое заклинание, не п’гиносящее видимого физического в’геда, однако полностью па’гализующее волю же’гтвы и побуждающее к сове’гшению действий в соответствии с п’гиказами нападающего; звучит как «Име’гио». Следующее непростительное заклятие называется…

– Подождите! – прервала ее Белла, поднимая левую руку, правой все еще продолжая писать. – Не могли бы вы уточнить, как именно работает это заклинание.

– Эффекты данного заклинания и его последствия с п’гиме’гами вы можете самостоятельно ‘гассмот'геть по учебнику, – недовольно пояснила Аугэ.

– Нет-нет, я имею ввиду, как его правильно произносить и что нужно для того, чтобы оно сработало, – пояснила Белла. – Дело в том, что в нашем учебнике ничего об этом нет.

– А зачем Вам это? – удивилась Аугэ, взявшись двумя пальцами за дужку очков.

– Ну как же… – в свою очередь удивилась Белла.

– Вы хотите, чтобы я научила Вас неп’гостительным заклятиям? – с истерической ноткой в голосе поинтересовалась Аугэ.

– Ну да…– растерянно ответила Белла.

– Мисс… как Вас?

– Блэк.

– Мисс Блэк, Вы сами слышите, о чем Вы п’госите?

– Разумеется, – ответила Белла уже гораздо тверже, недоумевая, с какой стати эта маленькая гарпия на нее набросилась.

– А Вас случайно не инте’гесует как применять К’гуциатус и Авада Кедав’га? – с вызовом спросила Ауге.

– Интересует, – холодно и невозмутимо ответила Белла, пытаясь поймать бегающий взгляд профессора.

– Да неужели? – спросила Аугэ уже более сдержанно, но было видно, что это ей стоит неимоверных усилий. – П'гидя в Хогва’гтс Вы полагали, что из Вас тут сделают темного волшебника? П’гостите, это не ко мне! – эффектно отрезала она и повернулась к другой части класса, видимо, намереваясь продолжить лекцию.

Белла собиралась пропустить грубость мимо ушей, но такое презрительное сравнение с темным волшебником ее чрезвычайно задело. Она попыталась вскочить со стула. Рабастан, предвидя это, крепко вцепился в ее локоть обеими руками.

– То есть, Вы хотите сказать, что есть способ защититься от темной магии, не владея ею? – бросила Белла профессору в спину, с трудом сдерживая злость.

– Ну конечно! – снова поворачиваясь к ней, раздраженно ответила Аугэ так, будто бы озвучивала прописные истины.

– Но как? – искренне удивилась Белла.

Аугэ на мгновение замолчала, и ее плоские аккуратно накрашенные губы задергались.

– Уметь защищаться – не значит уметь убивать, мисс Блэк! – наконец, выговорила она.

– А что же я буду делать, если кто-то захочет убить меня?

– Так, все! По-моему, вы п’госто издеваетесь! – отрывисто произнесла Аугэ и двинулась в сторону своего стола.

Она резко схватила свиток с перечнем учеников и данными об их успеваемости. Некоторое время судорожно там что-то искала, затем резко подняла глаза, прищурилась и посмотрела на Беллу так, точно пыталась разглядеть нечто невиданное доселе.

– Так Вы, что, ста’госта? – вдруг возмущенно спросила она.

– Ну да.

– Так что же Вы тогда себе позволяете?!

– Прошу прощения, профессор, – вкрадчиво проговорила Белла, уже отчаявшись добиться от Аугэ чего-то дельного и памятуя о том, что еще целый год предстоит у нее учиться, – я вовсе не хотела Вас расстроить.

– Что ж, я вижу, Вы хо’гошая ученица, и не понимаю, что на Вас вд’гуг нашло, – проговорила та, немного успокаиваясь. – На этот ‘газ я Вас п’гощаю, но если Вы будете и вп’геть мешать мне вести у’гок, я буду вынуждена ошт’гафовать Ваш факультет на двадцать очков.

– Оштрафовать? Меня?! – усмехалась Белла, рассказывая о случившемся Краучу, когда они вдвоем прогуливались возле замка на перемене.

Толпа спешащих учеников старалась, по возможности, не натолкнуться на двух старост Слизерина, деликатно их огибая.

– Вот она тупица! Ведь я могу сама снять очки с кого угодно… а ну немедленно слезли оттуда! Минус десять очков Гриффиндору! – вдруг заорала Белла через всю лужайку трем первокурсницам, с непонятной целью забравшимся на здоровенный валун у берега озера.

Услышав крик, девочки с невероятной прытью спрыгнули на землю и умчались прочь.

– Разве в правилах школы сказано, что нельзя залезать на камни? – иронично усмехнулся Барти.

– Не знаю, что там в правилах, но они могли упасть в воду или подвергнуться нападению гигантского кальмара… – лениво протянула Белла, подставляя лицо мягким лучам осеннего солнца.

– И еще они были из Гриффиндора, – иронично прибавил Барти.

– Правда? – удивилась Белла – Я плохо их разглядела, если честно…

Крауч захохотал.

– Если не знаешь, кто виноват, наказывай Гриффиндор – не ошибешься, – заметил он и, возвращаясь к их прежнему разговору, прибавил. – А зачем тебе вообще дались эти непростительные заклятия?

– Как зачем? – Белла изумленно на него посмотрела. – А ты считаешь, что не нужно ими владеть?

– Ну-у… – замялся Барти. – Пожалуй, неплохо было бы уметь применять Империус. Я бы заставил папашу поковыряться в носу во время заседания Визенгамота.

Белла засмеялась, оценив шутку. Противостояние Барти со строгим и бескомпромиссным отцом уже стало притчей во языцех.

– Ну а зачем, к примеру, тебе бы понадобилось заклятие "Круциатус"? – продолжал Крауч.

– На случай, если мне нужно будет что-нибудь узнать, – ответила Белла, подумав.

– Что узнать? – насторожился Барти.

– Ну, мало ли… что-нибудь важное.

– И ты стала бы пытать человека?!

– А вдруг он знает что-то такое, от чего зависит чужая жизнь или даже много жизней?

– Ну-у… – задумался Крауч, – я бы попробовал найти другой способ выяснить эту информацию.

– А если другого способа нет, или времени нет? – не сдавалась Белла.

– Что ж, допустим, – согласился Крауч. – А зачем тебе Авада Кедавра?

– Тут все совсем просто. Я бы ее использовала, чтобы убивать своих мышей.

– Мышей? – ужаснулся Барти. – Ты, что, их убиваешь? Зачем?!

– Дело в том, что из-за постоянных экспериментов с заклинаниями и зельями они калечатся и начинают сильно болеть. В крайних случаях мне приходится их травить, чтобы не мучились, но Авада Кедавра была бы гораздо быстрее и безболезненнее.

Крауч не нашелся, что ответить, и некоторое время они шли молча.

– А куда подевались Лестрейнджи? – вдруг спросила Белла, потому что Рабастан ушел в неизвестном направлении сразу же после урока, а Рудольфуса она сегодня еще вообще не видела.

– Да они все со своим квиддичем… – вздохнул Крауч. – Рудольфус ведь теперь капитан.

– Да ладно? – восторженно воскликнула она. – Это же нереально круто!

– Кстати, вон он, – Крауч показал рукой вперед, и Белла увидела, как Рудольфус огибает астрономическую башню и быстрым шагом направляется к ним.

Высокий и осанистый он прекрасно сочетался со своим новым статусом. Несколько девчонок-четверокурсниц оживленно зашептались, когда он стремительно проследовал мимо, досадуя, что не удостоились его внимания. Рудольфус даже не посмотрел в их сторону. Он был явно чем-то озабочен, отчего тонкие черты его лица казались еще резче.

– Беллс, тут такое дело… – минуя приветствие, начал он, едва успев приблизиться. – У нас в команде не хватает загонщика. Ты бы не хотела попробовать?

– Ты шутишь? – оторопела она. – Я в квиддич играла только у вас во дворе, и то никогда не была загонщиком!

– Ну и что? – ничуть не смутился Рудольфус. – Ты зато хорошо летаешь, и у тебя есть воля к победе.

– А мне ты не предлагал! – задохнулся от возмущения Крауч.

– Ну что, ты согласна? – напирал Рудольфус, не обращая на разгневанного друга никакого внимания.

– Да ты что! Я в жизни не справлюсь. Как я пройду отборочные состязания?

– Да забей ты на эти состязания, – отмахнулся он. – Во-первых, мы с Рабасом быстро тебя натаскаем. А, во-вторых, я же капитан! Кого я выберу, тот и будет в команде. Брось, Беллс! – воскликнул он, видя, что она не может решиться. – Это же мечта всей твоей жизни – кидаться тяжелыми предметами в людей.

– Да я же посшибаю с метел и своих и чужих!

– Ну и ладно! Главное, в Мерсер не попади. А она все равно увернется.

– Ну не-ет, – капризно протянула Белла. – Придется ведь ходить на тренировки… я и так вынуждена ходить на собрания старост.

– Да ты там еще даже ни разу не была! – некстати заметил все еще обиженный Крауч.

– Нет, если я свяжусь с твоим квиддичем, то у меня совсем не будет свободного времени и возможности заниматься магией, – решительно запротестовала она.

Рудольфус несколько секунд буравил ее взглядом.

– Да что ж вы все такие занятые! – наконец, раздраженно бросил он и, резко развернувшись, стремительно двинулся в том же направлении, откуда пришел.

– Как ты могла упустить такую возможность? – обескуражено воскликнул Крауч, когда они опять остались вдвоем.

Белла лишь покачала головой.

– Не знаю, как он до этого додумался, но мне совершенно точно не под силу играть в команде. Чтобы из меня что-то вышло, придется тренироваться день и ночь, а я не настолько люблю квиддич.