Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц)

Елена Широбокова
Наследники Слизерина

Знакомство с маглами

– Трисси, малышка, ну зачем ты ударила Сириуса?

– Мама! Он опять обзывал меня сквибом!

Девочка тяжело и взволнованно дышала. Щеки ее рдели гневным румянцем, милейшее платье из темно-синего бархата было порвано в трех местах, а внушительная копна черных кудрей, старательно собранная матерью в прическу еще утром, теперь дерзко и неопрятно торчала во все стороны, выбиваясь из многочисленных заколок и наводя на одну единственную мысль о том, что ребенка кто-то с пристрастием оттаскал за волосы.

– А еще он сказал… – девочка вся подалась вперед и заговорила тихо-тихо, будто опасаясь, что кто-то услышит, хотя в комнате кроме них двоих никого не было. – А еще он сказал, что мне не придет письмо из Хогвартса, и меня отправят в специальную тюрьму для сквибов!

Мать посмотрела на нее, недовольно поджав губы, и вдруг ни с того ни с сего звонко рассмеялась, заставив дочку вздрогнуть и отпрянуть.

– Какие глупости, Трисси! – воскликнула она, все еще улыбаясь. – Ты же знаешь, что этот мальчишка постоянно тебя обманывает! Но вместо того чтобы не обращать на него внимания, ты лезешь в драку точно последний магл!

Такое нелицеприятное сравнение из материнских уст звучало унизительно и заставило девочку обиженно нахмуриться.

– И потом, – продолжала мама, перебирая пальцами волшебную палочку, точно не зная, с чего начать исправление внешнего облика своего ребенка, и подлежит ли этот облик исправлению вообще, – как ты можешь обижаться на всю эту чушь? Ты ведь прекрасно знаешь, что ты волшебница!

– Но когда я уже смогу колдовать? – еще сильнее взволновалась девочка. – Ведь мне уже девять! До Хогвартса осталось всего два года. А вдруг моя сила не успеет проявиться? Тогда меня не возьмут?

– Ну что за ерунду ты мелешь, Трисси! – ответила мать с раздражением.

Она уже закончила приводить в порядок платье и прическу дочери, добилась не слишком заметных результатов и теперь встала с кресла с намерением вернуться в гостиную, где несколько минут назад между двоюродными братом и сестрой произошел тот самый инцидент, вследствие которого их пришлось разнять и развести по разным комнатам. Опять.

– Многие начинают творить свое первое волшебство только в девять – десять лет, – нехотя продолжала она объяснять, подталкивая дочку к двери.

Было очевидно, что эта тема поднимается уже не впервые, и мать устала раз за разом повторять одно и то же.

Едва они успели выйти в коридор, как тут же наткнулись на отца, направлявшегося им навстречу.

– Ну что, Сигнус? С Сириусом все в порядке, я надеюсь? – с умеренным беспокойством поинтересовалась мать.

– Да что ему будет? – махнул он рукой. – Так, синяк. Даже к магии не пришлось прибегать. Ну разве наша малышка может серьезно кому-то навредить? – отец ласково потрепал дочку по щеке, хотя весь ее вид свидетельствовал о том, что мочь-то она, вероятно, и не может, но зато очень даже желает.

Сириус и его родители стояли в противоположном углу гостиной. Вальбурга Блэк, сурово сдвинув выразительные брови, поправляла сыну всклокоченные волосы и резкими неделикатными движениями одергивала одежду. Сам Сириус совершенно очевидно намеревался от нее вырваться при первой же возможности и каждые несколько секунд бросал нетерпеливые взгляды на дверь в ожидании появления кузины.

Едва заметив ее, он набрал в легкие побольше воздуха и что было силы выкрикнул:

– А Беллатриса – крыса! – и тут же сам покатился со смеху.

Его озорные черные глаза горели и прямо-таки вонзались в девочку, отчаянно требуя ответной реакции.

– Сириус, прекрати! – гневно вскрикнула Вальбурга. – Не смей так ее называть, да еще в присутствии четверых взрослых!

– К-Р-Ы-С-А! – отчетливо показал Сириус одними губами, насмешливо глядя на сестру.

– Сам такой! – взбешенно взвизгнула она.

– А-ха-хах! – громче прежнего хохотал Сириус. – Да ты даже обзываться нормально не умеешь! Ну точно – сквиб!

– Когда у меня будет волшебная палочка, я тебе покажу! – в конце фразы голос девочки истерично сорвался, что вызвало у оппонента еще больше веселья.

– Палочка? У тебя? – насмехался он. – Зачем тебе палочка? Будешь в магловской школе пугать одноклассников и говорить им, что ты ведьма?

– Сириус! Немедленно прекрати! – вдруг вмешался его отец.

До сих пор этот элегантного вида мужчина с благородной проседью на правом виске стоял у камина, старательно набивая табаком свою трубку, и, кажется, не обращал ни малейшего внимания на происходящие у него перед носом разборки.

– Нам с матерью стыдно за тебя, – проговорил он, сокрушенно качая головой и делая несколько шагов навстречу семейству.

Взглянув на циферблат старинных золотых часов, секунду назад извлеченных из нагрудного кармана, он прибавил:

– Мы и не заметили, что уже так поздно. Пора возвращаться домой. Сигнус, Элла, может, вы с дочерьми заглянете к нам на следующей неделе?

– Да, конечно, – учтиво отозвался хозяин дома, не намереваясь задерживать семью своего брата подольше.

– Непременно! – широко улыбаясь, отозвалась Друэлла, мертвой хваткой вцепившись в плечи дочери, крайне обеспокоенная характером ее переглядываний с кузеном.

– А куда подевался Регулус? – вдруг всполошилась Вальбурга. – Регулус! Нам пора! Мы уходим! – громким неприятным голосом закричала она, обращаясь куда-то вглубь дома.

– По-моему, Ориону и Вальбурге нужно серьезно заняться воспитанием Сириуса, пока еще не поздно, – покачала головой Друэлла, когда все четверо гостей покинули их дом посредством камина.

– Да перестань, Элла, – отмахнулся Сигнус, зажмурив глаза и взявшись пальцами за переносицу, – он просто еще мальчишка.

– Да? – не унималась супруга. – Но не забывай, что он учится в Гриффиндоре. Это ли не первый тревожный звонок?

– Я бы не стал так серьезно к этому относиться, – мягко отвечал отец. – Гриффиндор – всего лишь факультет, хоть там и полно всякого сброда.

Девочка, тем временем, уже покинула гостиную и, задумчиво ведя пальцем по гладкой поверхности лакированных перил, поднималась по лестнице на второй этаж.

Как вы, вероятно, уже догадались, звали ее Беллатрисой, и она была средней дочерью Сигнуса и Друэллы Блэков. С виду, да и по факту это был самый обыкновенный ребенок из магической семьи, можно даже сказать, довольно очаровательный. В ее лице уже наметились свойственные древнейшему роду аристократические черточки, глаза были крупными насыщенно-карими, но не любопытно-распахнутыми, как это часто бывает у детей, напротив, верхнее веко прикрывало часть зрачка, визуально утяжеляя взгляд, что, впрочем, пока не было так уж сильно заметно. А загар, телосложение и детская неряшливость выдавали в ней бойкого и подвижного ребенка.

Не дойдя до своей спальни нескольких шагов, Белла вдруг остановилась возле комнаты старшей сестры и, немного поколебавшись, решительно повернула дверную ручку.

Андромеда даже не заметила ее появления, продолжая сидеть на кровати и с увлечением что-то читать. Внешне она была поразительно похожа на Беллатрису, разве что, волосы ее казались светлее и глаже, кожа бледнее, черты лица мягче, а расшитое цветочками платье и ослепительно белые носочки, торчащие из красных лаковых туфель, свидетельствовали об отсутствии пристрастий к активному времяпрепровождению.

– Что ты здесь делаешь? – в сердцах воскликнула средняя сестра. – Сириус опять меня обзывал!

Андромеда подняла голову и, тыкая изящным пальчиком в пеструю обложку своей книги, вдохновенно заговорила:

– Я читаю новый роман Фриды Фишер! Он невероятный! Хочешь, могу одолжить и тебе?

– Нет, спасибо, – поспешно отказалась Белла и с жаром продолжила. – Какой же он все-таки урод! Когда у меня появится палочка, я ему покажу, вот увидишь! Превращу его в слизняка!

– Да забей на этого придурка, Белла. Ну что он тебе сделает? – Дромеда положила книгу на прикроватную тумбочку и сонливо потянулась, затем поднялась и стала разбирать подушки, которые только что служили ее спине подпоркой.

Белла начала в красках описывать весь вредительский потенциал ненавистного кузена, но старшая сестра ее прервала.

– Уже так поздно, – зевнула она, встряхивая одеяло, – я, пожалуй, буду ложиться спать. Ты не против?

Белла обескуражено на нее посмотрела.

– Спокойной ночи, – холодно отозвалась она, неумело скрывая обиду, и, резко развернувшись, пошла прочь.

– Спокойной ночи! – флегматично бросила Дромеда ей в след.

Войдя в свою спальню, Белла плюхнулась на кровать и отвернулась к стене. Настроение у нее было мерзкое, и не только из-за Сириуса и его постоянных издевательств. Девочке никак не давал покоя тот факт, что за все девять лет своей жизни она еще не испытала ни одного проявления магических способностей. При этом, Дромеда была старше ее всего на год, но уже давно экспериментировала с волшебством и умела заставлять цветы в саду распускаться независимо от погоды и времени суток. Даже малышка Нарцисса, которой было всего пять лет от роду, однажды приятно удивила всех, заставив своих кукол летать по комнате. Только Белле никогда не удавалось ничего подобного, сколько бы та не старалась. А ведь она страстно мечтала быть волшебницей! Надевая мамину мантию, взяв в руку игрушечную волшебную палочку, она любовалась своим отражением в зеркале, воображая, что знает множество заклинаний и повелевает всем вокруг… да будь у нее настоящая волшебная палочка, этот кретин Сириус уже пожалел бы о том, что вообще родился на свет!

Но пока что все это было далекой мечтой, а время от времени у Беллы даже закрадывалось страшное подозрение, что она вообще не волшебница, и у нее никогда не будет собственной палочки! Холодея от этой мысли, девочка тут же утешала себя, вспоминая мамины слова. Надо было просто немного подождать. Ведь впереди еще целых два года!

Однако именно сегодня старые аргументы ее не успокаивали. Перевернувшись с одного бока на другой бесчисленное количество раз, Белла сообразила, что, вероятно, причиной бессонницы является жажда. Она поднялась с постели и решила спуститься вниз за стаканом воды, но едва приблизилась к малой обеденной зале, как с удивлением заметила на стене тонкую полоску света. Двери были закрыты неплотно, а за ними слышались приглушенные голоса родителей, по какой-то непонятной причине бодрствующих среди ночи.

Белла не имела обыкновения подслушивать чужие разговоры, не столько ввиду своей порядочности, сколько ввиду отсутствия к ним интереса, однако на этот раз ее насторожили доносящиеся из комнаты тревожные интонации. Она осторожно проскользнула к светящейся щелке и услышала прерывистый, сдавленный голос матери.

– Как думаешь… м-может ли быть такое, что наша Белла…

– Может ли быть такое, что наша Белла сквиб? – нервно оборвал ее отец.

Мать ничего не ответила, но, по всей видимости, кивнула.

Послышался тяжелый вздох.

– Элла, я не знаю! – голос отца был таким изможденным, точно он не спал двое суток. – Я слышал, что магические способности у некоторых людей проявляются во взрослом возрасте, но лично не знаю ни одного такого случая. Все начинают колдовать в раннем детстве.

– Что если нам показать ее целителю? – со слабой надеждой в голосе предложила Друэлла.

– А какой в этом смысл? – риторически отозвался Сигнус. – Сквиб – врожденная патология. Это все равно что магл. Никакие зелья не сделают из сквиба волшебника.

За дверью послышался еще один всхлип, а потом резко последовали рыдания.

– Как же так? Как же так, Сигнус! – скорбно восклицала мать. – Я ведь сама ее родила! В нашем роду никогда такого не случалось! Что теперь делать? Это же такой позор!

Дальше Белла слушать не стала. За считанные секунды она взбежала вверх по лестнице и, влетев в свою комнату, резко остановилась. На какое-то мгновение ей показалось, что сердце сейчас не выдержит и лопнет, а пульсирующая голова взорвется. В ступоре она стояла неподвижно, пялясь в темноту невидящим взглядом и не в силах поверить в услышанное.

Лишь спустя несколько минут она повалилась на кровать и зарыдала так сильно, как еще никогда в жизни. В один момент рухнули все надежды. Теперь она никогда не станет волшебницей, никогда не сможет колдовать, никогда не купит у Олливандера палочку...

Это известие было невыносимым. Неужели придется смириться с жалкой участью урода, с насмешками сверстников, сострадательными и презрительными взглядами взрослых? Нет, такая жизнь немыслима. Все что угодно, только не это! Белла была готова вытерпеть любые страдания, лишения, унижения, но ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Ну почему судьба избрала для нее самую жестокую кару из всех возможных?

Захлебываясь собственными слезами, в ярости комкая одеяло, она отчаянно искала хоть какой-нибудь выход.

«Я сбегу из дома! – вдруг подумала Белла, резко сев на кровати. – Я просто пропаду без вести, исчезну… Пусть лучше меня считают мертвой, чем узнают, что я не волшебница!»

Она вдруг перестала плакать и, все еще судорожно вздыхая, снова улеглась на подушку. Неожиданное, радикальное, опасное и совершенно безумное решение вызвало у нее ощущение мстительной радости.

«Нет, я не буду жалкой! – с мрачным торжеством думала она. – Я избавлю свою семью от позора! Никто и никогда не узнает правды!»

***

На следующий день Белла проснулась от того, что прямо в лицо ей светило яркое утреннее солнце. Минуту, а, может быть, две она не помнила того, что произошло вчера, и даже успела порадоваться отличному дню, однако страшная мысль быстро вернулась и придавила ее точно снежная лавина. Ни хорошая погода, ни доносящееся из сада пение птиц не могли изменить того факта, что ее собственная жизнь кончена. Вставать с постели, есть, гулять, с кем-либо разговаривать и делать все то, что она обычно делала, теперь уже не имело никакого смысла.

Белла, наверное, провела бы в постели весь день, если бы не то обстоятельство, что не спустись она к завтраку, кто-нибудь непременно пришел бы поинтересоваться, что с ней случилось, а подвергаться дурацким расспросам ей сейчас хотелось меньше всего. Поэтому, скрепя сердце, она заставила себя встать, одеться и пойти вниз.

Из обеденной залы доносились оживленные голоса и звон посуды. Тот факт, что Белла сквиб, явно не заставил весь мир остановиться.

Она некоторое время провела у двери, не решаясь войти, точно опасаясь, что стоит ей появиться на пороге, все тут же начнут показывать на нее пальцем.

Но понимая, что иного выхода все равно нет, и провести в коридоре всю оставшуюся жизнь она не может, девочка глубоко вздохнула и отворила дверь.

Атмосфера завтрака поразила ее своей обыденностью. Мама отчитывала Цисси за испачканное кашей платье, Дромеда пыталась есть и читать одновременно, старательно пряча под столом свою книгу, поскольку ей уже не раз делали за это замечание, а отец изучал свежий выпуск Ежедневного пророка, периодически постукивая сигарой о край пепельницы.

Казалось, появления средней дочери никто и не заметил. Белла тихонько вошла и села на свое место, от души желая и дальше оставаться невидимой.

Первой внимание на нее обратила малышка Цисси. Она вытянула свою коротенькую ручку и, глядя на сестру, попросила:

– Дай пирог!

Белла, внимательно изучавшая золоченую роспись своей пустой тарелки, вздрогнула и поспешно окинула взглядом щедро заставленный стол, обнаружив, как минимум, три вида пирога.

– Какой? – уточнила она.

– Шоколядный! – радостно отозвалась малышка.

Белла, на всякий случай, оглядела все еще раз и точно убедилась, что на столе стоят только пироги с тыквой, черникой и яблоками.

– Цисси, тут нет шоколадного пирога, – ласково улыбнувшись, ответила она, – быть может, ты хочешь черничный?

– Нет, – сестренка решительно замотала белокурой головкой, – шоколядный!

– Цисси, тут такого нет, – повторила она уже более твердо.

Малышка выпятила губки и обиженно захлопала длинными ресницами.

Вдруг в воздух поднялся шоколадный капкейк и поплыл над столом прямиком к ней.

– Ах, ну конечно! – Белла раздраженно стукнула себя ладонью по лбу. – Ты имела в виду пирожное, а не пирог.

Все остальные вдруг отвлеклись от своих занятий и с интересом проводили взглядом летающую выпечку вплоть до того момента, пока десерт не приземлился в тарелку малышки.

– Нарцисса! – воскликнула мама, умилительно всплеснув руками. – Это ты сделала? Ты моя радость! – она трогательно поцеловала младшую дочку в лоб.

Отец расплылся в одобрительной улыбке, и даже Дромеда сделала приторное выражение лица, оторвавшись от своего чтива.

Заметив все это, Белла вдруг испытала такую жгучую злобу и зависть, что едва подавила в себе желание перебить к чертям всю антикварную посуду с вензелями.

Тут все волшебники! ВСЕ!!! Кроме нее. Даже Цисси, между прочим, совсем еще ребенок! Даже эта дурында Дромеда, которая целыми днями сидит в своей комнате и читает глупые книжки! Какая это чудовищная несправедливость! Да если бы у Беллы была сила, она бы стала самой искусной волшебницей на свете! Никто и никогда не смог бы ее победить! От обиды у нее даже навернулись слезы, но она тут же спохватилась и взяла себя в руки.

«Ничего, – подумала Белла, стиснув зубы, – пусть мне не стать волшебницей, но и каким-то жалким сквибом я тоже не буду! Уж лучше я уйду к маглам и буду жить в их мире, но никогда не останусь здесь пустым местом!»

– Папа, а чем маглы отличаются от нас? – вдруг, как ни в чем не бывало, спросила она.

Этот, казалось бы, обыкновенный вопрос произвел на всех еще больший эффект, чем только что сотворенное малышкой колдовство. Мама подавилась овсянкой, отец уронил сигару на ковер, а Цисси на мгновение удивленно замерла. Только Дромеда продолжала невозмутимо читать, кося глазами под стол.

– Я знаю, они не могут колдовать, но во всем остальном, получается, они точно такие же как мы? – с ноткой дерзости продолжала она.

Родители панически переглянулись.

– Нет, Белла, – наконец заговорила мама, старательно придавая своему голосу спокойное звучание, – они не просто не умеют колдовать. Они вообще другие. Они мыслят и чувствуют совсем не так как мы.

– Почему? – живо спросила Белла, любознательно подперев кулаком подбородок. – Они ведь тоже работают, ходят в школу, женятся, я даже слышала, что они изобрели много всего полезного, чтобы обходиться без магии.

Родители опять переглянулись, и на этот раз выглядели в конец потерянными.

– Белла, пойми, – заговорил отец, и интонация его была крайне серьезной, – все это не значит, что они такие же, как мы. Маглы крайне невежественные и жестокие существа. Они постоянно воюют друг с другом, они придумывают разные устройства, чтобы убивать людей, и не просто убивать, одна такая штука может унести сотни жизней!

– Но волшебники ведь тоже иногда воюют, – невозмутимо заметила дочка.

– Прекрати, Белла! – резко оборвал ее отец. – Как ты смеешь сравнивать нас с ними? Разве мы этому тебя учили? Откуда ты вообще набралась этих глупостей? Может, Сириус опять тебе что-то наплел? Я немедленно расскажу его отцу!

Грубый тон произвел на девочку впечатление разорвавшейся гранаты. Она резко вскочила, уронив стул.

– Пожалуй, я наелась! – злобно проговорила она, почти не разжимая зубов, развернулась и стремительным шагом пошла прочь.

– Трисси! Что ты себе позволяешь! – ахнула мама. – Что с тобой случилось?

Но бунтарка не обернулась и даже не замедлилась.

Не получив удовлетворительного ответа на свой вопрос, она вернулась в комнату, чтобы продолжить прерванные сном размышления. Твердо засевшая в голове мысль о побеге влекла за собой неизбежный вопрос о том, куда же, собственно, ей бежать. Разумеется, мир маглов был единственным вариантом. Во-первых, волшебный мир чрезвычайно тесен, и ее мигом найдут даже в другой стране, во-вторых, она твердо решила, что не хочет быть «ущербной», а в мире, где и так нет ни одного волшебника, никто ее таковой не сочтет. И, кто знает, может, этот самый мир вполне пригоден для жизни?

Сама Белла о маглах почти ничего не знала. Родители, мягко говоря, не поощряли интереса к ним, запрещали приближаться, а, тем более, разговаривать, считая это дурным тоном, мерзостью и вообще небезопасным делом. Но теперь ей нужно было разузнать о них настолько много, насколько это возможно. Без этого нереально было бы тщательно продумать свой побег. Быстро сообразив, что расспрашивать родителей чревато появлением излишних подозрений, она решила выяснить все сама.

Поместье Блэков находилось неподалеку от небольшого магловского города и, как и все магические объекты, было скрыто чарами от посторонних глаз. Маглы не могли ни увидеть его, ни проникнуть на территорию. Со стороны особняк и прилегающие к нему сады с живописными лужайками и аллеями выглядели как давно заброшенная стройка, обнесенная высоким бетонным забором. Конечно, ни стройки, ни забора в реальности не существовало, и, если бы кто-то из обитателей поместья захотел выйти наружу, со стороны это выглядело бы так, точно человек вдруг появился из стены.

Подходить к этой границе девочкам было строго-настрого запрещено, но дети есть дети. Белла и Меда пару раз прибегали туда тайком, чтобы поглазеть на маглов, пошвырять в них камнями и от души посмеяться над тем, как они недоумевают, откуда это все прилетает. Впрочем, старшая сестра не сильно прониклась таким развлечением, и вскоре они перестали туда ходить.

Теперь Белла решила повторить их подвиг в одиночку. Она стала каждый день приходить к невидимому барьеру и наблюдать за магловскими улицами.

Многие вещи ее поражали. К примеру, раньше она никогда не видела автомобилей, а теперь искренне недоумевала, как эти железные коробки передвигаются сами по себе. Яркое уличное освещение тоже не оставило ее равнодушной. Она никак не могла понять, почему стеклянные шары уличных фонарей так ослепительно светятся, если внутри них нет никакого огня! Невольно у нее стала закрадываться мысль, что маглы не такие уж глупые и дикие, как ей о них рассказывали.

Но, в то же время, многие вещи казались ей нелепыми и вызывали смех, например, магловская одежда. Неужели эти люди не замечают, насколько глупо и комично выглядят в этих коротеньких штанишках? А некоторые женщины носили столь маленькие и нелепые платья, что своим видом напоминали ей домовых эльфов.

«Может это тоже кто-то вроде эльфов? – думала Белла: Их хозяева, наверное, не дают им нормальной одежды, чтобы они не стали свободными».

Но особенно Белла любила наблюдать за магловскими детьми. Она даже немного завидовала их свободе, тому, как они собираются большими компаниями и бегают целый день по двору, предоставленные сами себе. Белла же, в основном, коротала время в компании своих сестер, кроме тех случаев, когда к ним в дом приезжали семьи других волшебников, либо когда Блэки сами отправлялись к кому-нибудь в гости. Однако все магловские игры с волшебной точки зрения казались совершенно убогими: магловские куклы не могли двигаться и разговаривать, магловские мячи не летали, и детям приходилось самим их подбрасывать или вовсе пинать по земле, уже не говоря о том, что они никогда не слышали о квиддиче, и у них даже не было метел! Единственной забавой, действительно заинтересовавшей Беллу, была игра в ножички. Она даже захотела ей обучиться и для этой цели стащила с кухни небольшой разделочный нож. Обнаружив в отдаленном уголке поместья подходящее дерево и нарисовав на нем мишень, Белла усердно принялась оттачивать новый навык. Это занятие быстро ей полюбилось и стало чуть ли не единственным утешением, спасающим ее от мрачных мыслей и одиночества. Спустя некоторое время она преуспела в нем настолько, что научилась метко поражать цель с разных расстояний. Ей было даже немного обидно, что она не может ни перед кем похвалиться своим новым умением.

Как ни странно, но ее каждодневных многочасовых отсутствий никто в доме даже не заметил. Отец с утра до ночи пропадал на работе, мать либо сидела с малышкой, либо, оставляя ее на няню, отправлялась к одной из своих подруг, а Дромеда проводила целые дни, сидя в своей комнате и читая книги, редко интересуясь тем, где в это время находятся ее младшие сестры и чем они заняты.

Так проходили дни и месяцы. С каждым днем Белла была все ближе и ближе к своему побегу. Она уже довольно много знала о маглах, а под кроватью у нее лежал рюкзак с самыми необходимыми вещами. Тем не менее, роковую дату она назначила на лето, следующее за ее одиннадцатилетнем, когда совершенно точно станет ясно, что ждать проявления магических способностей больше не имеет смысла.

Белла так была увлечена подготовкой, что, казалось, стала меньше думать о своем несчастье, по крайней мере, до тех пор, пока не наступил август, и не произошло нечто вполне ожидаемое: Дромеда получила письмо из Хогвартса. Для всей семьи это было долгожданным праздником, а для Беллы очередным ударом по больному месту. Она снова погрузилась в уныние и с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее. Но этого, будто, никто не замечал. Точно ей назло, обыкновенно неразговорчивая сестра стала день и ночь болтать о Хогвартсе. В какой-то момент Белле даже стало казаться, что та намеренно хочет ее позлить. Хоть в глубине души она понимала, что Дромеда не виновата в ее неприятностях, но поделать с собой ничего не могла. Эта чудовищная несправедливость съедала ее каждый день. Особенно тяжело было во время визита в Косой переулок, куда они торжественно отправились всей семьей, чтобы купить старшей дочери все необходимое к школе.

Поход был поистине фееричным. Дромеда часа два крутилась перед зеркалом, примеряя мантии в Магазине мадам Малкин, и, в итоге, родители купили ей все, которые она выбрала. Потом были учебники, затем палочка… С каждым магазином Белла все сильнее погружалась в мрачную задумчивость.

– Дочка, что с тобой? – участливо спросил отец, когда день уже подходил к концу. – Ты не заболела?

– Нет, – хмуро отозвалась она, глядя в пол.

– Может, ты тоже хочешь что-нибудь? Ты, наверное, расстроилась из-за того, что мы ничего тебе не купили?

«Как я могу переживать из-за такой ерунды, если я знаю, что никогда не стану волшебницей? Да я бы всю свою жизнь отдала, лишь бы хоть на несколько дней подержать в руках собственную волшебную палочку! Но даже такой ценой мне никогда не получить желаемого», – сердито подумала она, вслух ничего не ответив.

– Сигнус, ну где вы там? – окликнула их мать. – Может, пойдем, взглянем на метлы?

– Ну, все Белла, не кисни! – отец бодро потрепал ее по плечу. – Пойдем! Может, и тебе метлу купим? А?

«Да-да, конечно, – уныло подумала дочь, плетясь за ним следом, – в магловском мире она мне очень пригодится… подметать пол».

***

И вот настало первое сентября, такой важный день для каждого юного волшебника. Андромеда была сама не своя от волнения и счастья. Она разбудила Беллу в несусветную рань, и, устроившись на краю ее постели, завела свой обычный разговор о Хогвартсе.

Всю ночь истязаемая своими тяжкими мыслями сестра смотрела на нее устало и недобро сощурив глаза.

– Белла! Я жду не дождусь, когда уже сяду в поезд! – возбужденно говорила Дромеда. – Как думаешь, что мне надеть? Может мантию с эмблемой Слизерина? Хотя, это, наверное, не совсем корректно до распределения...

– А вдруг ты попадешь не в Слизерин? – не удержалась Белла от язвительного замечания.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Дромеда, – вся наша семья была в Слизерине, с чего это я туда не попаду?

– Ну не знаю, – закатила она глаза, – Сириус, например, в Гриффиндоре.

– Ты что, хочешь сказать, что я тоже могу попасть в Гриффиндор? – вскинулась Дромеда, гневно округлив глаза.

– Не обязательно, – издевательски зевнула Белла. – Ты же у нас все время читаешь, я слышала, всех ботаников шляпа отправляет в Когтевран.

– Да ты просто мне завидуешь! – оскорбленно воскликнула Дромеда. – Я уже давно заметила, что ты надулась с того самого дня, как мне пришло письмо. Я, что, виновата, что на год раньше тебя еду в Хогвартс?!

– А раз заметила, чего меня доставала? – огрызнулась Белла. – Все уши прожужжала про свой Хогвартс. Что в нем такого? Это просто школа!

– Просто школа?! – задохнулась от возмущения Дромеда. – А ты думаешь, я не видела, как ты надеваешь мамину мантию и ходишь перед зеркалом? Сама, наверное, ждешь – не дождешься, когда прилетит сова. Кстати, твои способности уже появились?

– Заткнись, Меда! – гневно зашипела Белла.

– Не появились? – Дромеда победоносно усмехнулась. – Так, поэтому, тебя так бесит, что я еду в Хогвартс? Ведь ты туда, возможно, никогда и не поедешь?

– Пошла вон из моей комнаты!

– Ну и пожалуйста! – фыркнула старшая сестра. – Я расскажу маме, что ты брала ее мантию и палочку.

– Не смей! – зарычала Белла, вскочив с кровати. – Ты подлая лгунья! Я никогда не брала ее палочку!

– Расскажу! Расскажу! Раз ты такая вредина! – дразнила ее Дромеда.

Обезумев от гнева, Белла вдруг размахнулась и с чувством заехала ей ладонью по лицу. Дромеда на секунду остолбенела и вытаращила на младшую сестру глаза. Потом, схватилась за щеку и громко демонстративно разрыдалась.

– Я все расскажу маме! – завыла она и побежала прочь.

– Ну и беги – жалуйся! Трусиха! Хоть бы ты попала в Пуффендуй! – надрывая горло, крикнула Белла ей вдогонку и со всей силы захлопнула за ней дверь.

Несколько минут у нее ушло на то, чтобы осознать случившееся и понять, что она себя здорово подставила. Если Дромеда нажалуется, родители могут не на шутку разозлиться.

Не желая ждать, пока за ней придут, Белла мгновенно оделась и бегом побежала вниз.

Как и следовало ожидать, Дромеда уже сидела в объятиях матери и безутешно рыдала.

– Белла, это правда? – строго спросила мама, едва та появилась на пороге.

– Нет! – с горячностью ответила Белла. – Она все врет!

– А это что, по-твоему?! – мама указала на красный след на щеке Дромеды, – Она, что, сама себя ударила?

Глаза матери нехорошо сверкнули, и Белла здорово перепугалась. Однако отступать было уже поздно.

– Нет, это я ее ударила, – призналась она дрожащим, но громким голосом, – но у меня была причина.

– Причина?! Белла, ты в своем уме вообще?! Когда ты ударила Сириуса, я не стала тебя наказывать и теперь очень об этом жалею! А кого ты ударишь в следующий раз? Может меня? Или отца?

Белла содрогнулась.

– Нет… – залепетала она, – я… она сказала, что я завидую ей, и что я никогда не поеду в Хогвартс!

– Не правда! – перебила Дромеда, сильнее прижимаясь к матери. – Мама, я видела, как она брала твою мантию и палочку.

– Что?!! – мамин взгляд стал просто испепеляющим. – Мою палочку? Без спроса? Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?!

– Я никогда не брала твою палочку! – задохнулась от возмущения Белла. – Она врет! Она хотела мне так отомстить за то, что я сказала ей, что она не попадет в Слизерин, и…