Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)

– Да нет же, эта стена и есть вход, – шепнул он в ответ.

– Только не говори, что опять придется проходить сквозь стену, – в ужасе проговорила Белла, брезгливо глядя на покрытые плесенью черные камни.

– Кровавый Барон! – вдруг громко произнес Оливер, и, точно по команде, часть стены с глухим шумом отъехала в сторону, образуя проход.

Ученики зашли внутрь и оказались в мрачной, но просторной гостиной, уставленной старинной мебелью, с низким потолком и тусклым зеленоватым освещением. К удивлению Беллы тут было не теплее, чем в коридоре, даже не смотря на наличие нескольких каминов.

– Комнаты мальчиков находятся вверх по лестнице, а комнаты девочек внизу, – пояснил Оливер, указывая рукой на единственную дверь. – Желаю всем удачно расположиться и спокойной ночи. Также для тех, кто еще не в курсе, напоминаю, что через месяц состоится традиционное в Слизерине посвящение первокурсников в студенты. Советую хорошо к нему подготовиться, иначе вам придется нелегко.

– Что? – послышался отовсюду изумленный ропот.

– Что еще за посвящение? – нахмурилась Белла. – К чему мы должны готовиться?

– А в этом и заключается трудность, – пояснил староста. – Вам предстоит самим выяснить, каким навыком обязательно должен обладать каждый слизеринец. А потом вы торжественно продемонстрируете то, чему научились, в присутствии всего факультета.

– Потрясающе! – фыркнула она, и, судя по ворчанию в рядах первокурсников, была не одинока в своих чувствах.

– Ничего страшного, – успокоил ее Рабастан, – я узнаю у брата, что это.

Другая староста, девушка по имени Эмми Смит собрала всех первокурсниц, чтобы сопроводить в отведенные им спальни.

Оказалось, что Белле предстояло жить вместе с еще с тремя одноклассницами: Фанни Флинт – рыжеволосой девочкой с широкой улыбкой, которая, казалось, была приделана к ее лицу заклятием вечного приклеивания, Улли Бейкер – полноватой подругой Фанни, и Миллисентой Мерсер – очень худой девочкой с грубыми и несимпатичными чертами лица, но спокойным и мягким взглядом светло-голубых глаз.

Бегло познакомившись друг с другом, девочки стали разбирать свои вещи и укладываться спать.

Белла ужасно устала, поэтому решила не трогать чемодан, и, как было, затолкала его под кровать, достав только пижаму, а, спустя несколько минут, еще и свитер, потому что холод в спальне был невероятный.

Забравшись под одеяло, она долго стучала зубами и ворочалась, надеясь, что постель рано или поздно согреется, но этого так и не произошло.

– Просто возмутительно! – не выдержав, проворчала она, отдергивая свой полог. – Как они могли поселить нас в таких холодных комнатах!

– Я слышала, что это идея Салазара Слизерина, – раздался из темноты голос Улли. – Он считал, что ученики должны привыкать к тяжелым условиям.

– Что за ерунда! – гневно воскликнула Белла. – Мы, что, маглы? Зачем нам привыкать к тяжелым условиям? Люмос!

Небольшой огонек на конце ее палочки слегка осветил комнату.

– Ого! Ты знаешь световые чары! – восхищенно проговорила Улли.

– А я не учила никаких заклинаний до школы, – встряла Фанни, – я не знала, что нужно учить.

– Не нужно, – возразила Улли, – я тоже ничего еще не учила. Мы ведь и приехали сюда затем, чтобы учиться.

– Что же нам делать? – вернулась Белла к предыдущей теме. – В этом холоде невозможно спать. Может, стоит пожаловаться старостам?

– Сомневаюсь, – покачала головой Улли. – Во всем подземелье так.

– Девочки, давайте спать, завтра рано вставать, – раздался тихий голос Миллисенты Мерсер из дальнего конца комнаты. – Если вам холодно – оденьтесь теплее.

Делать было нечего и соседки вновь улеглись на свои подушки.

Белла раздраженно задернула полог и забралась под одеяло с головой, обхватив руками колени. Впервые в жизни она столкнулась с отсутствием элементарных удобств, таких как теплая постель.

«Надо было соглашаться на Гриффиндор!» – в сердцах подумала она, засыпая.

Трудно быть слизеринцем

Следующим утром Белла проснулась от холода и обнаружила, что ее одеяло соскользнуло с кровати и валяется на полу. Дрожа и ругаясь про себя последними словами, девочка торопливо оделась и отправилась в гостиную.

– Ты тоже замерзла? – поинтересовался Рабастан, специально ожидавший ее, чтобы вместе пойти на завтрак.

– Я не замерзла, я чуть не сдохла! – гневно отозвалась она, натягивая поверх мантии шерстяной кардиган. – Идем скорее из этого треклятого подземелья. Я не представляю, как мы тут продержимся семь лет! Готова поспорить, что даже в Азкабане не такой зверский холод… кстати, что сказал Руди насчет испытания?

– Ничего, – мрачно ответил Рабастан.

– Как ничего? Разве он не знает?

– Да все он знает! Просто говорит, что мы должны догадаться сами.

– Еще брат называется! – проворчала Белла, решив, что при первой же возможности допытается у него лично.

– Ну, может, он прав в чем-то, – заметил Рабастан, – ведь не зря же придумали это посвящение.

– Вот именно, что зря! – гневно возразила она. – Мы могли бы заняться чем-нибудь стоящим, например, поиском заклинания для обогрева, а вместо этого должны разгадывать дурацкие загадки! Нет, во что бы то ни стало, надо узнать у кого-нибудь ответ.

– Руди, какого черта! – воскликнула она, подходя к столу Слизерина.

– И тебе доброго утра, Беллс! – невозмутимо отозвался Рудольфус. – Будешь кофе или тыквенный сок?

– Почему ты не хочешь говорить про испытание?

– Потому что тебе никогда не стать настоящей слизеринкой, если ты не пройдешь его сама.

– Да что за ерунда! – она закатила глаза. – Я уверена, что это какая-нибудь глупость.

– Думай, что хочешь, Беллс! Я ничего не скажу, – и Рудольфус многозначительно выставил ладони вперед.

– Ну и не надо! – обиделась она. – Барти!

Крауч поднял глаза от своего расписания.

– Нет-нет, Белла! Я согласен с Руди, – торопливо проговорил он, вставая из-за стола и закидывая сумку на плечо.

– Барти! Стой! Не смей так уходить!

– У нас первым уроком стоит зельеварение, а я забыл в комнате сушеную мандрагору, вдруг она понадобится... – он ускорил шаг. – Удачи в поиске ответа, Белла.

Проводив товарища недобрым взглядом, она села за стол.

– Ну ничего, – вслух ободрила Белла сама себя, – к концу месяца я раздобуду сыворотку правды, либо выучу Круциатус, и тогда вы мне точно все расскажете!

– А просто включить мозги и подумать не пробовала? – Рудольфус саркастически приподнял правую бровь.

– У каждого свои методы! – ехидно прищурилась девочка в ответ.

Мало того, что после этой жуткой ночи Белла никак не могла отогреться, так еще и предметы, поставленные в первый день, были на редкость занудными.

Началось все с истории магии, аж с двух уроков подряд. Сказать, что Белла была шокирована тем, что преподавателем по этому предмету оказалось привидение – это не сказать ничего. Она терпеть не могла привидений. Да и кто вообще любит эти бледные остатки человеческих душ, постоянно жалующиеся на жизнь? Вернее, на смерть. Впрочем, профессор Бинс ни на что не жаловался, но зато два часа подряд бубнил себе под нос какую-то бредятину о волшебниках, живших до нашей эры.

Следом была травология, и Белла никак не могла понять, на кой черт ей нужно уметь ухаживать за абиссинской смоковницей, если можно просто сходить за ней в аптеку. Выбравшись из теплицы, замерзшая и перепачканная в земле, она решила, что этот предмет, однозначно, самый бестолковый и бесполезный для волшебника, но, как выяснилось чуть позже, жестоко ошиблась. Куда хуже оказался уход за магическими существами. По правде сказать, Белла не испытывала ни малейшего восторга ни перед какими существами: будь то магические или немагические. Но это еще не самое страшное. Темой первого занятия был авгурей – довольно мерзкая с виду птица зеленовато-черного цвета, похожая ни то на грифа, ни то на облезлого павлина.

– Авгуреи очень пугливы, – пояснил профессор Кеттлберн.

Это был мужчина лет пятидесяти с благородными чертами лица, аккуратной бородкой и некогда каштановыми, а теперь уже седыми волосами, распадающимися на прямой пробор.

Он добросердечно глядел то на класс, то на уродливых птиц и время от времени задумчиво поглаживал левой рукой правую, до самого локтя замотанную в свежие бинты.

Ученики понятия не имели, что случилось с их профессором в первый же день учебы, но очень хотели верить в то, что авгуреи здесь не при чем.

– Они прячутся в зарослях терновника или ежевики и вылетают из укрытия только в дождь. Их характерной особенностью является низкий и переливчатый крик. Ранее считалось, что эти звуки предвещают смерть, могут свести волшебника с ума или даже спровоцировать разрыв сердца, однако на сегодня достоверно известно лишь то, что авгуреи поют перед дождем. Ваша задача – попробовать поймать эту удивительную птицу. Для этого придется выманить ее из укрытия, используя приманку, – с этими словами он снял крышку с огромной железной банки, стоявшей у него под ногами.

Когда Белла вместе с остальными учениками подошла и заглянула внутрь, от увиденного ее едва не стошнило. В жестянке кишмя кишели какие-то полупрозрачные личинки.

– Итак, разбейтесь на пары. Тот, кто справится с заданием и поместит авгурея в клетку, получит оценку «Превосходно» и принесет своему факультету десять очков, – торжественно пообещал профессор.

Белла с трудом могла помыслить о том, как возьмет этих мерзких червей в руки, пусть даже в перчатках. Она даже смотреть на них не могла, не испытывая рвотного позыва. Поэтому Рабастан благородно согласился заняться приманкой. Не без колебаний он зачерпнул из банки горсть личинок, и напарники храбро отправились к свежепосаженным терновым кустам, где прятались предназначенные для практического занятия авгуреи.

То ли, предчувствуя дождь, то ли от страха, их птица орала так, будто ее пытали Круциатусом. Минут через десять безуспешных попыток выманить это существо, Белла стала чувствовать, что от истошных криков вскоре и правда сойдет с ума. В итоге они с Рабастаном решили оставить личинки возле куста, а самим отойти на некоторое расстояние и затаиться.

Чтобы приманка никуда не расползлась, Белла незаметно побрызгала ее морочащей закваской, которую, на всякий случай, всегда носила с собой. Черви стали копошиться менее активно, но, к счастью, все еще выглядели живыми и, вероятно, даже аппетитными.

Авгурей на какое-то время притих, оценивая ситуацию, и вскоре из зарослей появилась его маленькая черная голова на кривой уродливой шее. Пару раз птица клюнула наживку, затем нервозно оглянулась, видимо, слегка успокоилась и увлеченно продолжила трапезу, больше не глядя по сторонам.

Улучив момент, Белла и Рабастан стали тихонько приближаться. Но птица, вероятно, и впрямь, была очень пуглива и подозрительна, поэтому вид двух человек крадущихся к ней с клеткой в руках, вызвал у нее справедливые опасения. Авгурей впал в панику, и вместо того, чтобы спрятаться назад в кусты, вспорхнул вверх.

– Держи его! – панически взвизгнула Белла.

Но было уже поздно.

– Остолбеней! – в отчаянии воскликнула она и взмахнула палочкой.

Пораженный заклятием беглец шлепнулся на траву с высоты дюжины футов. Девочка мигом схватила его и запихнула в клетку.

– Белла, мне кажется, профессор Кеттлберн заметит, что ты оглушила авгурея, – тихо проговорил Рабастан.

– Или убила, – она мрачно посмотрела на неподвижное тело в клетке.

Белла огляделась по сторонам в надежде, что никто ничего не видел и не слышал. Благо, все были заняты выполнением задания, а истошные крики авгуреев заглушали все прочие звуки.

Девочка энергично тряханула клетку, полагая, что птица от этого очнется, но та лишь неподвижным грузом перекатилась с одного места на другое.

– Агуаменти!

Из палочки брызнула вода, и несколько капель упали на обмякшее тело.

– Может, скажем, что он помер от страха? – предложил Рабастан.

– Не прокатит, – угрюмо возразила Белла, качая головой.

К концу урока из всех остальных учеников лишь Миллисенте Мерсер и ее напарнице удалось справиться с заданием. Их авгурей метался по клетке и пронзительно вопил.

– Поздравляю, мисс Мерсер и мисс Слайт. Прекрасная работа! – похвалил их профессор Кеттлберн. – Плюс десять очков Слизерину! А кто-нибудь еще смог поймать авгурея? – вопросил он и с искренним разочарованием прибавил. – Неужели больше никто не справился?

После некоторых колебаний Беллатриса и Рабастан, опустив головы, вышли вперед, виновато протягивая ему клетку.

– Та-ак… что тут у нас… мисс Блэк! мистер Лестрейндж! Что вы с ним сделали? – испуганно воскликнул Кеттлберн.

Виновники случившегося не поднимали взглядов и молчали.

«Надо было положить его назад в заросли и сказать, что мы никого не поймали!» – слишком поздно сообразила Белла.

– Если вы сейчас же не ответите, я сниму со Слизерина двадцать очков, – сурово пригрозил профессор, глядя на не подающую признаков жизни птицу взглядом, полным скорби и сострадания.

У себя за спиной Белла услышала гневное перешептывание одноклассников, недовольных перспективой потерять двадцать очков.

– Он попытался улететь, и я его оглушила, – честно и громко призналась она.

Несколько человек ахнули.

– Оглушили? Заклятием? – изумился профессор.

– Да.

– Фу-ух… – выдохнул он, – значит, я смогу привести его в чувства... итак, плюс десять очков за выполненное задание и прекрасно исполненное заклинание и минус пять очков за жестокость, недопустимую в обращении с магическими существами. Мисс Блэк, я прошу вас впредь быть осторожнее и гуманнее. Какими бы хорошими не были ваши магические навыки, это не дает вам права достигать своей цели любым путем.

Услышав это, Белла вздохнула с облегчением. Заработанные в итоге пять очков никак нельзя было считать плохим результатом, даже несмотря на едкое замечание профессора.

– Эта Блэк ведь из «тех самых» Блэков? – шепотом поинтересовалась Пэйлин Слайт, невысокая бледная слизеринка, у Миллисенты Мерсер, когда ученики возвращались в замок.

– Белла? – удивленно переспросила Миллисента. – Да, вероятно. А в чем дело?

– Они же, вроде как, чистокровные волшебники?

– Блэки? Ну да, чистокровные, в этом нет никаких сомнений.

– Как ты думаешь, это правда, что все чистокровные семьи – маглоненавистники, и с ранних лет обучают своих детей темной магии?

Миллисента иронически заулыбалась.

– Во-первых, оглушающее заклятие – это не темная магия, а, во-вторых, мы живем в двадцатом веке. Уже давно никто не охотится на маглов и маглорожденных. Это всё детские страшилки.

– Ты уверена, что это было оглушающее заклинание? – не сдавалась Пэйлин. – Никто не видел, ЧТО она на самом деле сделала с той птицей.

Миллисента нахмурилась.

– По-моему, не стоит выдумывать того, чего нет, – серьезно, но без нажима, проговорила она. – Белла – моя соседка по комнате, и лично я ничего необычного за ней пока не замечала. Она способная и старательная, только и всего. Лучше оставь ее в покое.

– А я и не собираюсь к ней приближаться, – тут же решительно отозвалась Пэйлин, с опаской глядя на Беллатрису, идущую рядом с Рабастаном, всего на пару десятков футов впереди них.

Настроение, слегка приподнятое удачной развязкой истории с авгуреем, упало прямо пропорционально температуре воздуха, стоило Белле спуститься в холодное подземелье. Кроме прочего, все ее попытки узнать об испытании для посвящения потерпели крах.

Она попробовала допросить Регулуса, но он, как и Крауч, ушел от ответа. И, что особенно потрясло Беллу, Дромеда тоже не захотела признаться.

– Мы же одна семья! – возмущенно кричала младшая сестра, чуть ли не на всю гостиную. – Я бы никогда так с тобой не поступила!

– Прости Белла, но мы все поклялись, что до посвящения не откроем секрета, – робко проговорила Дромеда, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Какая-то клятва для тебя важнее родной сестры?! – исступленно воскликнула Белла.

Этот день ее и так уже доконал, а неожиданное предательство со стороны Дромеды стало последней каплей и без того зыбкого терпения.

– Белла, не проси меня об этом, пожалуйста! – взмолилась старшая сестра. – А вдруг они наложили заклятие, и со мной что-нибудь случится, если я тебе расскажу!

Несколько секунд Белла смотрела на нее испепеляющим взглядом, затем резко развернулась и, больше ни слова не говоря, ушла прочь.

«Как я могу догадаться об этом сама? – гневно думала она, лежа в своей постели и стуча зубами от холода. – Почему я вообще должна тратить время на эти глупости?!»

А времени, действительно, было не так уж много. В первую же неделю первокурсники получили огромное количество домашней работы. Причем, как назло, чем глупее и бесполезнее был предмет, тем больше по нему задавали. По истории магии, травологии и астрономии приходилось сдавать огромное количество разнообразных эссе, и у Беллы закралось смутное подозрение, что Хогвартс выпускает не волшебников, а писателей. Но были и приятные моменты. Защита от темных искусств, заклинания, зельеварение и трансфигурация сразу пришлись ей по душе. У Беллы уже имелись некоторые навыки, и она смогла гордо их продемонстрировать, вызвав тем самым одобрение преподавателей и зависть одноклассников.

– У вас поразительный талант к зельеварению, мисс Блэк! – восхитился профессор Слизнорт, склоняясь над ее котлом со свежеприготовленным отваром для излечения фурункулов и нарывов.

Белла лучезарно улыбнулась ему в ответ, решив, что декан Слизерина – это первейший человек, с которым стоит наладить хорошие отношения. Разумеется, она не стала признаваться в том, что готовит это зелье далеко не в первый раз, и едва ли тут можно говорить о наличии таланта.

Весь месяц Белла провела, с головой погрузившись в учебу. В итоге ей удалось заработать хорошие оценки даже по тем предметам, которые она искренне ненавидела. Что уж говорить о заклинаниях и защите от темных искусств. Даже после уроков она продолжала оттачивать свои навыки в гостиной Слизерина или у себя в комнате, используя своих подопытных мышей. Однако вид грызунов, отбрасываемых в угол клетки заклинанием «Депульсо», шокировал ее соседок, поэтому Белле волей-неволей пришлось искать более уединенное место для тренировок. Оказалось, что Барти знает один класс на втором этаже, который всегда бывает свободен по четвергам. Он и сам частенько им пользовался для внеклассных занятий и был очень рад тому, что Белла хочет присоединиться. Белла, в свою очередь, тоже обрадовалась возможности у него поучиться, поскольку Крауч знал много интересных заклинаний. Рабастан с не меньшей охотой присоединился к их компании, а вот Рудольфуса привлечь так и не удалось. Тот упрямо заявил, что заклинаний ему и на уроках хватает, так что вступать в «клуб анонимных ботаников» он не собирается.

Так незаметно первый месяц учебы подошел к концу. Погода портилась, и в подземелье Слизерина день ото дня становилось все холоднее. Тридцатое сентября, как и вся предшествующая неделя, было дождливым и промозглым. Все пространство заполняли микроскопические капли воды, а Черное озеро казалось молочно-белым из-за накрывшего его густого тумана. Одним словом, выходить из замка в тот день совершенно не хотелось. Но, точно в насмешку, последним уроком стояли полеты на метлах. По окончании часа, проведенного в воздухе, у Беллы закоченели пальцы, а мантия и волосы промокли насквозь. Она выполнила все заданные круги и уже собиралась приземлиться, но из-за плохой видимости не смогла рассчитать высоту, и, жестко ударившись ступнями о землю, упала, пролетев несколько метров кубарем по мокрой траве. Тренер немедленно отправил ее в больничное крыло, но пострадавшая сочла свои травмы незначительными и, не добравшись до пункта назначения, решила вернуться в гостиную Слизерина.

Белла была настолько зла и раздосадована, что даже не стала переодевать мокрую одежду и просто уселась в кресло возле камина, до самого подбородка закутавшись в плед. Ее зубы стучали от холода. Девочка отупевшим взглядом смотрела на еле греющий огонь и чувствовала, как внутри у нее все клокочет от этого мерзкого холода и на улице, и в замке, от этого досадного падения, и вообще от того, что умник, обставивший гостиную роскошной мебелью и повесивший эти изысканные гобелены, не удосужился банально позаботиться о том, чтобы СДЕЛАТЬ ПОМЕЩЕНИЕ ПРИГОДНЫМ ДЛЯ ЖИЗНИ!!!

– Белла, что с тобой? – обеспокоенно воскликнула, непонятно откуда нарисовавшаяся Дромеда.

– Я уп-пала с м-метлы, – с дрожью в голосе отозвалась она.

– Да ты же вся мокрая! Подожди, дай я высушу твои волосы.

– Не-ет! – испуганно вскрикнула младшая сестра, выставив руки вперед, но Дромеда уже успела взмахнуть палочкой.

Прежде чем Белла поняла, что произошло, она услышала за спиной заливистый смех и обернулась. Несколько студентов, сидящих неподалеку, захохотали еще громче.

– Меда, дай мне зеркало. Немедленно! – сквозь зубы процедила она.

Дромеда, очевидно испуганная результатом собственного заклинания, стала судорожно рыться в сумке и наконец, вынув оттуда маленькое серебряное зеркальце с именной гравировкой и фамильным гербом, протянула его сестре.

Оно было размером с ладошку и не вмещало всей катастрофы, но Белла все равно поняла, что ее прическа выглядит так, точно в нее ударила молния.

– Меда, ты, что, с ума сошла! – закричала она не своим голосом. – Какой дурой надо быть, чтобы использовать водоотталкивающее заклинание для сушки волос!!!

Ее истеричный крик еще сильнее позабавил публику.

– Белла, извини… – робко пролепетала Дромеда. – Мне помогает обычно…

– Помогает?!! Да ты хоть когда-нибудь открывала учебник заклинаний?!

– Белла, я… правда… наверное, оно просто тебе не подходит, – Дромеда вдруг закрыла лицо руками и побежала прочь.

– Агуаменти! – проворчала Белла, направляя палочку на свои волосы, в надежде заново их намочить.

Тонкая струйка воды нисколько не повлияла на масштаб трагедии.

«Надо будет все-таки доучить это заклинание» – раздраженно подумала она, в бессильной злобе тряся палочкой, точно надеялась, что от этого вода потечет сильнее.

Тут послышался звук отъезжающей стены, и в гостиную вошли Крауч и братья Лестрейнджи. Увидев Беллу, они сразу же направились к ней, и по мере приближения тоже разразились хохотом.

Девочка гневно подхватила с пола упавший плед и, закутавшись в него с головой, демонстративно плюхнулась назад в свое кресло.

– Ты не пришла на обед, – обеспокоенно проговорил Рабастан. – Я принес тебе чаю. Подумал, что ты, наверное, замерзла.

– Спасибо, – буркнула Белла, забирая чашку.

– Так что с тобой случилось? – все еще смеясь, поинтересовался Рудольфус. – Рабас сказал, что ты упала с метлы. Но тренер разве не говорил вам, что торможение посредством головы в квиддиче не считается эффективным?

Люди в соседних креслах оценили шутку и в очередной раз весело рассмеялись.

– Это любимая сестренка меня «посушила», – процедила Белла, стараясь не глядеть на Рудольфуса и остальные улыбающиеся лица.

– Импервиус? – поинтересовался Барти, с любопытством разглядывая ту часть волос, которая виднелась из-под пледа.

– Угу.

– Я могу попробовать исправить, если хочешь, – предложил он. – Только убери одеяло.

– Правда? – Белла посмотрела не него со смесью надежды и недоверия. – А ты хуже не сделаешь?

Крауч многозначительно приподнял брови.

– Да, ты прав. Хуже уже быть не может, – недовольно пробормотала она и нехотя обнажила свой парикмахерский кошмар.

Рудольфус опять запрокинул голову в приступе хохота.

– Планарум! – произнес Барти, и Белла ощутила, как что-то скользнуло по ее щекам.

Она поспешно поднесла зеркало к лицу и изумилась. Волосы стали абсолютно прямыми и гладкими. Аккуратные пряди обрамляли лицо, словно черный шелк.

– Ух ты! – выдохнула она. – Барти, да ты просто гений!

Еще несколько девочек в гостиной были удивлены не меньше нее, и подошли поближе, чтобы лучше рассмотреть прическу.

– Ну ты и пижон, Барти! – покачал головой Рудольфус. – А кудри ты себе часом не навиваешь?

– Это заклинание вообще не для волос, – оскорбился Крауч, – им разглаживают одежду и много чего другого.

– Ну я ж говорю – пижон! – саркастически усмехнулся Рудольфус. – Расхаживаешь тут в наглаженной мантии, как председатель Визенгамота!

– И ничего я не расхаживаю! И, вообще, никакая она не наглаженная! – начал было оправдываться Крауч, обескуражено разглядывая свою мантию под заливистый хохот лучшего друга.

– Завали, Руди. Просто признай, что Барти – офигенный маг! – проговорила Белла, все еще любуясь своим отражением.

На лице Крауча засияла самодовольная улыбка.

– Белла, а ты помнишь про испытание? – вдруг поинтересовался Рабастан.

– Ой, Рабас, давай не сейчас, – поморщилась она. – У меня и так был ужасный день.

– Но ведь оно уже завтра.

– Да ты что! – Белла чуть не уронила зеркало. – Почему же ты раньше молчал? Я совсем об этом забыла!

– Да я и сам забыл, – посетовал он. – Нам Оливер сейчас напомнил за обедом.

– Но надо же что-то делать! – панически воскликнула Белла, вскакивая с кресла. – Руди, Барти, вы должны нам помочь! – Она решительно двинулась на них.

– Нет-нет, даже не проси! – Рудольфус замахал руками и попятился.

– Но у вас нет другого выбора! – продолжала она наступать. – Вы же не допустите, чтобы мы провалились? Кстати, что тогда будет?

– Без понятия, – Рудольфус пожал плечами, – в прошлом году все прошли испытание. Это вы тугодумы.

– Что?! – разъяренно воскликнула она.

– Да подожди, не злись, – попытался урезонить ее Крауч. – Ты же уже почти догадалась.

– В смысле?

– Ты постоянно об этом говоришь.

– Барти, заткнись! Не смей подсказывать! – возмутился Рудольфус.

– О чем? – Белла нахмурилась.

– Ты все время говоришь, что хочешь научиться превращать людей в слизняков, – предположил Рабастан.

Белла приподняла правую бровь.

– Это правда? – она изумленно посмотрела на Крауча. – Мы, что, должны научиться трансфигурировать людей в слизняков? Это посвящение в Слизерин?

– Нет, но это неплохая идея! – засмеялся Рудольфус. – Хочешь учиться в Слизерине – сумей превратить своего врага в слизняка. Барти, если кто-нибудь из нас станет старостой, нужно будет обязательно устроить такое испытание!

Но Белле было не до смеха. Она стала напрягать память, пытаясь вспомнить какое-нибудь заклинание или зелье, о котором бы часто говорила в последнее время.

– Та-ак… мы сейчас проходим заклинание ножниц… может, я говорила о нем? Или про Гербицид?

– Нет, Беллс, – не выдержал Рудольфус. – Это то, по поводу чего ты все время ноешь!

– Да ну вас к черту! – она вернулась в свое кресло и плотнее закуталась в плед. – Плевать я хотела на ваше «посвящение». Меня не выгонят из школы из-за какого-то дебильного испытания!

– Ну, как знаешь, – ухмыльнулся Рудольфус, усаживаясь в кресло напротив.

Он достал из своего рюкзака журнал «Время квиддича» и стал лениво его перелистывать.

Рабастан и Барти тоже сели неподалеку и стали доставать учебники и пергаменты, чтобы заняться домашним заданием.

– Рабас, одолжи мне «Историю магии», – попросила Белла. – Лень идти за ней в спальню.

Тот порылся в рюкзаке и протянул ей книгу.

Она открыла заданный к следующему уроку параграф и стала читать убористый занудный текст, изо всех сил пытаясь сосредоточиться и не думать о проклятом испытании.

«Хотя упоминания о волшебстве содержатся в исторических источниках, датируемых несколькими тысячами лет назад, наиболее известной и успешной из ранних волшебников традиционно считается Геката, проживавшая на территории Древней Греции приблизительно в восьмом веке до нашей эры. Поскольку в древности волшебный и магловский миры не были отделены друг от друга, колдуны и ведьмы не скрывали своей одаренности и даже периодически оказывали маглам различные услуги вроде помощи в житейских и профессиональных нуждах. Геката была популярна среди современников как мастер зельеварения, в особенности, приворотных зелий. Также она, по всей видимости, хорошо владела боевой и темной магией, поскольку к ней часто обращались за помощью в военных делах. Кроме того, Геката была анимагом. Широко известна история о том, как в обличии медведя (по другим сведениям – кабана) она убивает собственного сына, а затем возвращает его к жизни. Однако, едва ли, речь здесь идет о воскрешении мертвого. Скорее всего, сын Гекаты был смертельно ранен, но она успела исцелить его с помощью волшебства. К сожалению, сведений о том, какие именно зелья и заклинания использовала Геката, не сохранилось…»

Белла раздраженно захлопнула книгу.

«Какая разница, насколько могущественной была эта Геката, если мы все равно ничего не знаем о ее магии! – подумала она. – Зачем я должна тратить свое время, заучивая этот бред?».

Она придвинула кресло ближе к камину и простерла ладони к огню, чтобы погреться, краем глаза заметив, что внимательно следящий за ней Рудольфус насмешливо улыбнулся.

Белла уже открыла рот, чтобы высказать ему свое негодование, но тут ее насторожила одна деталь. Рудольфус был одет очень легко, и, судя по всему, чувствовал себя при этом прекрасно. Из расстегнутого воротника его мантии виднелся тонкий джемпер, а на шее небрежно болтался шарф, выполнявший скорее декоративную, нежели согревающую функцию.

– А почему ты не мерзнешь? – вдруг спросила Белла, подозрительно прищурившись.

– А? – Рудольфус сделал вид, что поглощен чтением и не расслышал вопроса.

– Почему тебе не холодно? – повторила она.

– Ну-у… я закаленный, – уклончиво отозвался Рудольфус.

– А ты, Барти? – Белла повернулась к Краучу, у которого ситуация с гардеробом была аналогичной.

– Я тоже закаленный, – быстро сориентировался он. – И, вообще, мы мерзнем гораздо меньше чем девчонки.

– Да ладно! – усмехнулась Белла. – А почему тогда Рабас чихнул четыре раза за последние десять минут?

– Да он сам как девчонка! – нашелся Рудольфус, и едва успел пригнуться от летящей в него чернильницы брата.

Белла огляделась. В другом конце гостиной Фанни Флинт и Улли Бейкер сидели прямо возле камина и протягивали ладони к огню. Люциус Малфой и Пэйлин Слайт, которым не досталось сидячих мест, тем не менее стояли почти вплотную к одному из каминов и что-то живо обсуждали. Их мантии каким-то чудом еще не загорелись. А за столом в углу сидела Миллисента Мерсер, одетая в двухслойный вязаный свитер с толстым горлом, доходящим ей до самых ушей.

– Мерзнут только первокурсники… – озвучила Белла свою гениальную догадку.

– Что? – удивился Рабастан.

– Я, кажется, поняла, в чем дело…

– В чем? – сразу навострился Рабастан.

– Дело в холоде. Мы должны придумать способ бороться с холодом! Ведь так? – Белла испытующе посмотрела на друзей.

– Да вовсе нет, – возразил Рудольфус, и его взгляд скользнул куда-то вниз.

– Да! – воскликнула Белла, обличающее тыкая в него пальцем. – Ты опустил глаза. Ты врешь! Я нашла ответ! Барти? Ведь так?