Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 51 страниц)

– Невероятно… – промолвила она чуть ли не с восхищением.

– Старостам было велено сохранить это в тайне, но Каролина Кенди уже всем растрепала… только вы стоите тут и ничего не знаете!

– Значит, оспа тут ни при чем! – осенило Кристину.

Она бросила взгляд на свое отражение в ночном окне, видимо, желая еще раз оценить прыщ у себя на лбу на предмет принадлежности к страшному заболеванию. Заметно успокоившись, Феллини отработанным жестом поправила и без того идеально лежащие волосы, затем снова устремила взгляд на Беллу.

– Абсолютно, ни при чем! – подтвердила та. – Тайна уже раскрыта, но как староста я все равно не имела права тебе этого говорить. Ты же понимаешь, о чем я? – Белла буквально вонзилась в собеседницу взглядом.

– Могила! – решительно отозвалась та, подняв правую руку в клятвенном жесте. – Ты мне ничего не говорила!

Белла покинула башню чрезвычайно довольная собой, а через пять минут то же сделали и все остальные.

– Это правда? – изумился Крауч, едва поспевая за ней. – Кенди разболтала об убийстве?

– Нет, конечно! – фыркнула подруга. – Барти, не тупи! Это я разболтала. Какая разница? Они все равно все узнают! А другого способа заставить их разойтись не было.

– Зачем же ты так подставила бедную Кенди! – сочувственно возмутился Крауч.

– Да ей уже все равно. Она заканчивает школу в этом году. И, к тому же, пребывает в шоке от потери, так что никто не станет корить ее за огласку.

***

Финальный ужин состоялся по плану, лишь с той разницей, что не был праздничным. В Большом зале было непривычно тихо, слышались лишь шуршание мантий учеников и звук отодвигающихся лавок. Студенты молча и с какой-то неловкостью рассаживались за столы факультетов, знамена которых сегодня превратились в однотонные черные полотна.

Белла думала лишь о поддержании порядка, за который теперь чувствовала свою полную ответственность. Она оказалась за столом последней, лишь после того, как убедилась, что всё спокойно и все расселись. До настоящего момента из-за необходимости полностью погрузиться в работу, ей некогда было лишний раз подумать о чем-то постороннем, о страхе разоблачения, к примеру. Но теперь, когда она заняла свое место рядом с друзьями, ее снова охватила паника, усиливаемая беспокойством за состояние Рабастана и Крауча, которые, казалось, в любой момент могли оступиться и чем-нибудь себя выдать или, чего доброго, чистосердечно во всем сознаться, не выдержав нервного напряжения. Рудольфус, казалось, думал о том же и не отводил сосредоточенного взгляда от брата и лучшего друга, видимо, надеясь предвосхитить подобный порыв, если он все же будет.

Кроме того, время от времени, Беллатрисой овладевало тревожное чувство, что они что-нибудь забыли или обронили на месте преступления, оставили какую-нибудь улику, или, еще хуже, кто-нибудь их видел…

Даже после того, как все расселись, атмосфера в зале оставалась подавленной. Ученики разговаривали тихо, скорее даже перешептывались, изредка бросая косые взгляды на преподавательский стол, где профессора сидели с мрачными лицами, практически не глядя на зал. Все ожидали Дамблдора, а он почему-то опаздывал. Этот факт заставил Беллу беспокоиться еще сильнее. А вдруг он что-то узнает? Или окажется настолько смекалистым, что определит и количество убийц, и то, что все они школьники, а потом догадается о маховике времени, и тогда ему на ум придет Крауч… а, может, директор уже распорядился добавить во все напитки сыворотку правды, а потом внезапно спросит: «Кто из вас убийца?», и Белла ничего не сможет с собой поделать, встанет и ответит: «Я!».

Но ничего не есть и не пить в этот вечер она тоже не могла, это сразу бы бросилось в глаза и вызвало подозрения. Оставалось надеяться, что порядочность не позволит профессору проделать такой трюк. Хотя в том, что Дамблдор порядочен, Белла до конца уверена не была. Да и чего можно ожидать от того, кто предал волшебников и защищает грязнокровок? Она утешала себя лишь тем, что директор не успеет найти сыворотку правды так быстро и в таком количестве, чтобы напоить несколько сот человек.

Эта мысль Беллу слегка успокоила, но тревога по-прежнему сохранялась и то и дело прокрадывалась в мысли. Девушка уже не понимала, где обоснованные опасения, а где паранойя. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы сутки пролетели мгновенно, и она оказалась за пределами Хогвартса, где можно будет чувствовать себя в безопасности и, в самом крайнем случае, имеются широкие возможности для побега.

Когда Дамблдор появился, она уже еле сдерживалась от того, чтобы не начать нервно заламывать руки. Приветствуя профессора, ученики немедленно встали. Директор подошел к своему креслу за преподавательским столом и, сделав всем знак садиться, сам остался стоять, видимо, желая говорить речь.

Вид у Дамблдора был очень уставший, а в глазах читалась глубочайшая грусть. Некоторое время он выдержал паузу, казалось, находясь мыслями еще где-то далеко, затем, наконец, поднял взгляд и, окинув им собравшихся, заговорил.

– Сегодня погибли два человека, – скорбно сообщил он и, сделав еще одну внушительную паузу, продолжил, – не вижу смысла скрывать от вас подробности этого чудовищного события. Все равно вы узнаете о нем из завтрашних газет и, скорее всего, в очень искаженном виде. Сегодня здесь, на территории Хогвартса, были зверски убиты двое ваших друзей.

– И вовсе не зверски! – вдруг возмущенно прошептал Крауч, обратив на себя внимание рядом сидящих.

Рудольфус попытался изничтожить его взглядом.

– Очень даже зверски! – вне себя зашипела Белла. – Я видела трупы! Можешь мне поверить!

– Как, видела? – искренне удивился Крауч, вероятно, решив, что подруга хочет сознаться.

– Мне Макгонагалл показывала! Барти, включи мозги!

До Крауча вдруг дошел смысл происходящего, и то, что своими подозрительными замечаниями он привлек к себе ненужное внимание. Он тут же заткнулся и опустил глаза.

А Дамблдор, тем временем, продолжал свою невеселую речь.

– Студентка Гриффиндора Маландра Аллен и студент Когтеврана Роберт Нерд, – огласил он список погибших.

Никакого шока это известие не произвело. Стараниям Кристины Феллини имена жертв были известны всем. Тем не менее, ученики Гриффиндора и Когтеврана, как по команде, скорбно опустили головы.

На Беллу вдруг накатил приступ злобы. Было бы кого жалеть! У Маландры, конечно, числилось много сторонников и почитателей, но ведь и тех, кто ненавидел ее, тоже было немало! Да и зануда Нерд вряд ли вызывал у кого-то особую любовь. Ну к чему весь этот театр?

За столом Слизерина никто не шелохнулся. Все сидели прямо, как ни в чем не бывало.

«Интересно, сколькие из присутствующих здесь людей в тайне одобряют содеянное?» – вдруг желчно подумала Белла.

– Убийцам удалось скрыться, и мы пока не знаем, кто совершил это редкое по своей подлости преступление…

Белла испытала противоречивые чувства. С одной стороны, Дамблдор не знал, кто убийцы, и это просто камень с души, с другой – ее напугало то, что он так уверенно отозвался о них во множественном числе.

– В любом случае, – продолжал Дамблдор, и его изможденный голос вдруг обрел неожиданную твердость. – Эти люди горько раскаются в своем поступке. Возможно, не сразу. Возможно, не один год пройдет, прежде чем они поймут, что сегодня совершили то, что навсегда их изменило, раскололо их жизнь на две части: на «до» преступления и «после». Ведь они не просто погубили невинные души своих жертв – вместе с ними они погубили и собственные. Все их существование теперь будет отравлено этим фактом. Что бы они не делали, как бы не сложилась их судьба в дальнейшем, им уже никогда не очиститься от крови невинных людей. Утраченную жизнь невозможно вернуть, а совесть убийцы невозможно успокоить.

Белла похолодела. Дамблдор говорил так, точно полагал, что преступники его слышат. Значит, он подозревает, что это ученики, и надеется, что его слова заставят их себя выдать. Ну уж нет! Что за дешевый трюк? Никакое красноречие не вынудит ее пойти и во всем сознаться. Свою душу погубили! Пф-ф! Совестью пугают только маленьких детей!

Правда, она не учла того факта, что впечатлительные личности среди присутствующих все же были. У Рабастана на лице изобразилась такая мука, точно ему отрубили конечность. Рудольфус еле заметно толкал его локтем в бок, пытаясь призвать к порядку, но так ничего и не добился. А Крауч пялился в пустую тарелку и, кажется, вообще, боялся поднять взгляд.

– Убийцы пытались таким образом деморализовать и запугать нас, заставить быть такими, как они хотят. Если сегодня кто-то из вас отречется от своих убеждений из страха, значит, они добились своей цели. Не забывайте, что тот, кто действует насилием и угрозами, не знает других путей. Не встречая сопротивления, он с каждым днем будет становиться все более безжалостным и жестко подавлять все, что придется ему не по вкусу. Задайте себе вопрос: устраивает ли вас такое положение дел?

Зал пристыжено молчал.

Беллатриса смотрела на Дамблдора, старательно скрывая ухмылку. Ее такое «положение дел» вполне устраивало.

– Есть все основания полагать, что то, что сегодня произошло, не является инициативой одного или нескольких человек, но за ними стоят куда более могущественные силы. Возможно, все мы скоро встанем перед выбором, как нам поступать и чью сторону принять. Мы склонны поддаваться влиянию своего окружения, общества и тех, кого мы уважаем, но, принимая нравственное решение, каждый должен, прежде всего, обратиться к себе самому. Сердце человека так устроено, что, не смотря ни на что, глубоко внутри он знает, что есть добро, а что зло, что есть любовь и сострадание, а что ненависть и жестокость. Не всегда нам хватает мужества посмотреть правде в глаза, но только нашедший в себе такое мужество может считать себя достойным человеком…

Дальше Белла не слушала. Стеклянными глазами она смотрела на директора, а внутри у нее все возмущалось.

Пустые слова! Демагогия! Бессовестная попытка манипулировать чувствами людей! Да откуда этому старому дураку знать их сердца? Где он видел, чтобы все достигалось лишь любовью и милосердием? Тот, кто не способен убить ради высокой цели, проиграет, и не важно, насколько благородны его намерения, ему никогда не выстоять против того, кто готов убивать! Вот если бы Дамблдор сказал: «Мочите чистокровных волшебников, пока они не прикончили всех вас», тогда другое дело! У них были бы шансы на успех. Но, пока они будут вести свои гуманные речи, их будут резать, как стадо беспомощных овец, и никаких шансов спастись у них нет! Теперь она поняла, ЧТО имел в виду Руквуд, говоря, о том, что уже многое сказано, но Волан-де-Морт предпочитает действовать. Только тот, кто действует, причем, действует смело, способен победить. Сегодня они убили человека, и это событие потрясло всю школу, а завтра потрясет весь мир. А что сделал Дамблдор? Произнес впечатляющую речь, которая, по сути, ничего не изменит. Повезет еще, если она, вообще, отложится хоть у кого-нибудь в голове!

Какую бы цель не преследовал директор своей проповедью, на Беллатрису она произвела прямо противоположное впечатление, еще больше уверив ее в правильности своего поступка. Большой зал она покидала чуть ли не с гордостью. Конечно, помимо всего прочего, смелости ей придал тот факт, что Дамблдор, очевидно, все же не знал, кто убийца. А именно этого седовласого старца с прозорливым взглядом Беллатриса боялась куда больше, чем мракоборцев, которые будут расследовать дело. Их она легко могла бы списать со счетов, а вот если Дамблдор о чем-нибудь догадается, тогда все точно кончится плохо. Но Белла успокаивала себя тем, что, скорее всего, его речь была только наживкой, и он просто хотел посмотреть на реакцию учеников.

После ужина ей так и не удалось переговорить с друзьями, но она и не особенно к этому стремилась. У нее было по горло дел. Следовало проконтролировать, чтобы все ученики Слизерина вернулись в гостиную и отправились по своим спальням, не устраивая горячих диспутов в холле первого этажа. Малфой отдыхал в больничном крыле, а Крауча она настоятельно отправила спать, просто не в силах выносить его потерянный вид и следить за тем, как бы он не сморозил какую-нибудь опасную глупость. В итоге помощников у нее осталось совсем немного.

К себе Белла вернулась уже заполночь ужасно уставшая и обнаружила, что соседки по комнате имеют наглость не спать и оживленно обсуждают подробности происшествия, пытаясь угадать, кто может быть убийцей. Естественно, они полагали, что Белла как староста обладает немалой информацией и сразу же кинулись ее выведывать.

Девушка опять столкнулась с тем, что не представляет, как должен вести себя «не убийца». Чтобы не отвечать на вопросы, она решила сослаться на дикую усталость, благо это было не сложно, и, сделав самое изможденное выражение лица из всех возможных, подошла к зеркалу, чтобы расчесать сильно растрепавшиеся за этот невероятный день волосы.

– Вы думаете, это все же кто-то из учеников? – как ни в чем не бывало, продолжала Фанни Флинт, и Белла к своему неудовольствию отметила, что сна у нее нет ни в одном глазу.

Неужели до утра придется все это слушать? Тут у кого угодно нервы сдадут!

– Надеюсь, что нет, – испуганно отозвалась Улли. – Представляете! Убийца ходит по Хогвартсу! Ведь любой может стать следующей жертвой!

– Ну не любой, – возразила Фанни. – Аллен явно убили из-за ее отца.

– А Нерда?

– Кто его знает, может, он тоже участвовал в ее делах…

– Или просто под руку подвернулся, – вдруг отозвалась Миллисента Мерсер из дальнего угла комнаты, – и его убили как свидетеля.

По ее усталым глазам было видно, что весь этот разговор не очень-то ей интересен.

Тем временем, Белла молча подошла к своей постели, откинула одеяло и забралась под него, накрывшись с головой.

– Нет, Белла, не смей засыпать! – сразу же заныла Фанни. – Ты ведь видела трупы! Скажи, как их убили?

Белла вдруг резким движением отбросила одеяло, высвободив голову.

– Девочки! – вдруг воскликнула она с надрывом. – Я сегодня весь день отдуваюсь за всю школу! Никто из старост ни на что не способен! Макгонагалл сначала заставила меня смотреть на эти трупы, потом сказала, что у меня, видите ли, нервы крепкие, и я буду помогать ей поддерживать порядок в Хогвартсе! Так знайте! Нервы у меня вовсе не крепкие, и больше я так не могу!

Лицо ее было красным, а глаза влажными.

Соседки, которые никогда не видели и даже не могли представить себе Беллатрису в таких эмоциях, перепугались.

– Извини, – ласково проговорила Фанни. – Мы не хотели тебя расстроить.

– С тобой все в порядке? Может, хочешь выпить воды? – участливо поинтересовалась Улли.

– Нет, – буркнула Белла.

Она вновь укуталась одеялом, отвернулась и, поджав колени, уперлась лбом в стену.

– Ложитесь-ка вы спать, – настоятельно посоветовала Миллисента. – Уже поздно.

– Она, что, плачет? – потрясенно прошептала Улли, игнорируя этот здравый совет. – Но почему? Она ведь больше всех ненавидела эту Аллен!

Конечно же, этот шепот прекрасно донесся до Беллы, не смотря на обмотанное вокруг головы одеяло.

– А что вы хотите? Она сегодня играла в квиддич без подготовки, а потом на нее все это свалилось. Никто бы не выдержал. – решительно парировала Миллисента.

Остальные, видимо, сочли ее доводы резонными. Разговоры вскоре стихли, а свет погас. Не сказать, что Белла была этому очень рада. Она прекрасно понимала, что в тишине до одноклассниц доносятся ее сдавленные всхлипы, которые она была не в силах унять.

Из-за вплотную прилегавшего к лицу одеяла ей было жарко и трудно дышать, но Белла ни за что не хотела высвободиться. Девушка получала какое-то непонятное утешение от струящихся по лицу и впитывающихся в ткань горячих слез. Только сейчас она вдруг осознала, что последние несколько лет ее жизни были такими счастливыми и беззаботными, что она уже успела совершенно позабыть о том, что чувствует плачущий человек.

Мракоборцы ведут расследование

Белла сидела в небольшом плохо освещенном помещении, похожем на чей-то кабинет. Руки ее были прикованы к подлокотникам жесткого деревянного стула. Все внутри содрогалось от ужаса и безнадежности положения. Хозяин кабинета и еще несколько незнакомых людей, торжествующе улыбаясь, стояли напротив.

«Это конец… – понимала она, – ну зачем я согласилась на убийство? Зачем?!! Теперь мне уже ни за что не спастись! Не убежать отсюда!»

Белла окинула взглядом однородные серые стены и не обнаружила ни окон, ни двери, ни даже малюсенького вентиляционного отверстия.

– Ты обронила вот это, – расплываясь в злорадной улыбке, сообщил хозяин кабинета и продемонстрировал ей ее же собственную серебряную сережку с небольшим изумрудом.

«Какая нелепая ошибка! – чуть не плача, подумала она. – Ну почему мы не осмотрели все, прежде чем уйти!»

– Это не мое! – яростно заявила девушка, но без особой надежды на то, что ей поверят.

– Вторую такую серьгу обнаружили в твоих вещах, – ухмыляясь, сообщил мучитель, тут же продемонстрировав ей и другую.

«Нет… нет… почему все вышло так глупо…» – только и проносилось у Беллы в голове.

– А вот этот плащ был под головой покойной, – с этими словами другой человек вышел из-за спины первого, сжимая в руке черный балахон, точь-в-точь как те, что друзья надевали для маскировки.

Белла тут же вспомнила, как Рабастан что-то подкладывал под голову Маландры, когда они собрались уходить. Неужели собственный плащ? Ну это же надо быть таким идиотом!

– Твои друзья во всем сознались, – самодовольно сообщил самый главный. – Это ты убила Аллен и Нерда. Можешь отпираться, можешь молчать, но, так или иначе, пожизненный срок у тебя уже в кармане!

– Это неправда… – бормотала она, – вы все врете!

– У нас достаточно улик, чтобы обвинить тебя и твоих сообщников! – безжалостно заявил «главный», снова указывая на плащ и сережку.

«Хотя… мне показалось, что он подкладывает не плащ, а что-то другое» – вдруг смутно припомнила Белла. Затем у нее в голове отчетливо возникло воспоминание, как она сворачивает четыре(!) черных балахона и убирает их в карман. А сережка… она ведь специально сняла с себя все до единого украшения!

– Что за?.. – девушка вдруг изумленно посмотрела на мракоборцев.

Страх постепенно отступал.

«Комната без окон… и без дверей… это так странно, – продолжала она анализировать происходящее. – А как мы все сюда попали? Трансгрессировали? Но к чему такие сложности? Куда я убегу, прикованная к креслу и без волшебной палочки?

Да и весь антураж показался ей вдруг каким-то сюрреалистичным, точно все происходящее было сценой из сверхдраматичного детективного романа. Едва девушка подумала об этом, как сон растаял, и она очнулась.

***

Было раннее утро, и все соседки спали. Никогда в жизни Белла еще не просыпалась с рассветом, во всяком случае, добровольно. Она вновь закрыла глаза в надежде заснуть, но вскоре поняла, что сна нет ни в одном глазу. Поскольку бессмысленного лежания в постели Белла никогда не понимала, ей ничего другого не оставалось, кроме как встать и одеться.

Едва она успела привести себя в порядок, как в дверь спальни негромко, но настойчиво постучали. Белла вздрогнула и, с ужасом думая о том, кого могло принести в такую рань, пошла открывать.

«Может, уже пришли меня арестовывать? – холодея, предположила она. – Неужели одной ночи мракоборцам хватило, чтобы раскрыть преступление?»

То, что она увидела за дверью, удивило не меньше. Перед ней стояла уставшая и осунувшаяся Макгонагалл, видимо, не спавшая всю ночь. Декан Гриффиндора в слизеринских покоях – это какой-то нонсенс. Впрочем, с этим убийством вся школа встала с ног на голову.

– А-а… Вы уже одеты… хорошо, – рассеянно протянула она, окинув студентку взглядом. – Пойдемте…

Белла нехотя вышла из комнаты и последовала за профессором, даже боясь спросить, зачем ее позвали. Неужели все-таки арестуют? Если так, то Макгонагалл ни за что не сказала бы правду, а лишними вопросами можно только выдать свое беспокойство и навести на себя ненужные подозрения.

Вдвоем они покинули подземелье и продолжили свой путь по пустым светлым коридорам. Вся школа еще спала мертвым сном. По дороге им не встретилось даже ни одного привидения, не говоря уж о людях. Белла радовалась тому, что профессор идет впереди, не оборачиваясь, в противном случае, она бы заметила, как у преступницы от страха подкашиваются колени.

«Только не кабинет директора! Только не кабинет директора!» – молитвенно повторяла Белла про себя.

Однако пунктом назначения оказался класс трансфигурации. Преподавательница и студентка молча зашли внутрь, затем Макгонагалл, обогнув классную доску, сделала палочкой какой-то неуловимый жест, и прямо посреди стены на штукатурке вдруг прорисовались явные очертания двери, вскоре став объемными и осязаемыми. Профессор повернула ручку и вошла в неизвестную комнату, приглашая ученицу следовать за собой.

Это оказалась небольшая, но довольно милая спальня. В меру уютная, без излишеств, идеально прибранная. В углу стояла не очень широкая кровать с восточным балдахином и лаконичной антикварной тумбочкой, возле окна – дубовый письменный стол, а напротив – мягкий цветастый диван с маленьким чайным столиком. На этот диван профессор и пригласила присесть Беллатрису, тут же наколдовав две чашки дымящегося кофе и традиционное шотландское песочное печенье.

– Угощайтесь, мисс Блэк, – устало проговорила она, видя, что гостья сидит на подушке, точно на доске с гвоздями.

«Убийц так не принимают», – решила Белла и, немного успокоившись, взяла чашку.

– Мисс Блэк,– устало начала профессор. – Вчера нам всем пришлось изрядно потрудиться. Вы неплохо справились с возложенной на вас задачей, что, можете быть уверены, не останется незамеченным при утверждении кандидатур на должности старост школы в следующем учебном году.

Не ожидавшая похвалы Белла приятно удивилась.

– Сегодня Вам предстоит новое ответственное поручение, и я надеюсь, что могу на Вас положиться.

– Конечно, можете! – не раздумывая, отозвалась девушка, в душе очень расстроенная тем, что придется еще что-то делать.

– Чтобы расследование продвигалось эффективно, мракоборцам необходимо срочно допросить всех учеников, которые могут что-то сообщить об Аллен и Нерде. Они даже хотели задержать всех студентов в Хогвартсе еще на день.

У Беллы внутри все похолодело. Еще сутки в этом аду она просто не выдержит!

– Но профессор Дамблдор, да и весь преподавательский состав считают, что оставаться в школе сейчас небезопасно, поскольку убийца, вполне возможно, все еще находится среди нас.

Белла изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид.

– В общем, нам удалось договориться о том, чтобы уполномоченные дознаватели провели допросы по дороге в Лондон, прямо в поезде. Восьми часов им должно вполне хватить. И я прошу Вас, мисс Блэк, оказать им в этом деле всевозможную помощь…

– Что мне придется делать? – осторожно поинтересовалась она.

– Думаю, ничего особенного, – успокоила ее профессор. – Скорее всего, мракоборцы выдадут Вам список тех, с кем они захотят поговорить, а Вашей задачей будет вызывать их на допрос. Другие старосты Вам помогут, так что, никаких проблем возникнуть не должно.

– Хорошо, профессор, – исполнительно ответила Белла. – Постараюсь сделать все от меня зависящее.

– Ну вот и отлично, – устало выдохнула Макгонагалл и даже как будто одарила собеседницу благодарной улыбкой.

В коридор Беллатриса вышла с противоречивым настроением. С одной стороны, тот факт, что Макгонагалл привела ее для разговора в свою спальню, о существовании которой за стеной класса трансфигурации даже никто и не предполагал, уже само по себе означало высокую степень доверия. Значит, ее ни в чем не подозревают. Или… может, она так к ней присматривалась? Следила, не совершит ли подозреваемая какую-нибудь ошибку?

Белла попыталась взять себя в руки и не впадать в панику. Умом она понимала, что, скорее всего, ее никто не подозревает. Никаких серьезных проколов друзья не допустили, поэтому единственная опасность заключалась в том, что каким-то чудом некто видел их в момент совершения преступления. А если даже и так, то заметить должны были всех четверых, и уж тогда в первую очередь взялись бы за Рабастана или за Крауча, они бы мгновенно себя выдали…

Тут Белла вспомнила о предстоящих допросах в Хогвартс-экспрессе, и ей дурно стало от одной мысли, что будет, если кого-то из них двоих вызовут. Да и самой ей предстояло целый день тесно общаться с мракоборцами, ведущими расследование. Что может быть хуже для убийцы! А Белла-то надеялась, что как только она покинет стены Хогвартса, весь этот кошмар закончится, и можно будет наконец-то расслабиться. Но нет, впереди ее ждали еще восемь часов мучений.

«А если нас все-таки раскроют? Что тогда делать? Из поезда сбежать, конечно, легче, чем из Хогвартса. Но как я буду атаковать мракоборцев? Авадой Кедаврой? Опять убивать?» – лихорадочно думала она.

Всего за два дня превратиться из обыкновенного человека в серийного убийцу Белла была не готова. Но, с другой стороны, кто знает, как она поведет себя, будучи загнанной в угол. Может, и решится на новые жертвы.

Снедаемая этими мыслями, она вошла в гостиную, которая ввиду раннего часа, все еще оставалась пустой. Вернее, не совсем пустой. В одном из кресел, скрестив руки и ноги, хмуро сидел Рудольфус. Вид у него был непривычно нервный, лицо сосредоточенное, волосы растрепанные, и Белла почему-то сразу подумала, что в эту ночь он ни разу не сомкнул глаз.

Встревоженный звуком отъезжающей стены, служившей входом в гостиную Слизерина, Рудольфус вздрогнул, но, увидев подругу, испытал явное облегчение.

– Ты чего шляешься? – строго поинтересовался он, когда Белла подошла.

– Я разговаривала с Макгонагалл, – вяло отозвалась она, присаживаясь в кресло напротив.

Рудольфус мигом насторожился.

– Она просила помочь мракоборцам в ведении расследования. Представляешь, они собираются допрашивать учеников в поезде по дороге домой! А я буду все это организовывать!

Рудольфус ничего не ответил, лишь по его взгляду было понятно, что он усиленно что-то обдумывает.

– А ты чего здесь сидишь? – решила она задать встречный вопрос.

С очень недовольным выражением на лице друг покачал головой, затем огляделся вокруг. В гостиной не было ни души, но он, видимо, не хотел допускать ни малейшей возможности того, что кто-нибудь может их случайно подслушать и жестом пригласил подругу сесть рядом, желая воспользоваться привычным способом конспирации.

Белла нехотя поднялась со своего просторного мягкого кресла и передислоцировалась на подлокотник кресла Рудольфуса.

– Крауч, по ходу, совсем двинулся, – начал он, наконец, свой рассказ. – Я всю ночь боялся уснуть, чтобы не просмотреть, что он вытворяет.

– Что же он вытворял? – поинтересовалась Белла со смесью беспокойства и недовольства.

– Ну где-то до двух часов ночи ничего. Только вздыхал и ворочался, даже вроде бормотал что-то. Что именно, к счастью, было не разобрать. Соседи по комнате уже стали кидать в него подушками, чтобы он заткнулся.

Лицо Беллы приобрело злобную заостренность.

– А потом он вдруг встал и начал ходить…

– Куда ходить? – удивившись, перебила она.

– Да никуда! – хмыкнул Рудольфус. – От кровати до двери, от двери до кровати... целый час, наверное, маячил. Меня так и подмывало вырубить его оглушающим заклятием.

– Так и надо было вырубить! – безжалостно отрезала Белла.

– Я бы тогда много шуму наделал, – возразил Рудольфус, – слушай дальше. Потом ему, видать, надоело слоняться туда-сюда, и он решил прогуляться по коридору.

– И ты опять его не остановил! – ахнула Белла.

– Нет, ну конечно, я его догнал! И можешь себе представить, куда его понесло?

– К Дамблдору, – не сомневаясь, ответила Белла.

– Ну не знаю, к Дамблдору или к кому-то еще, но он этот урод хотел во всем сознаться! Видите ли, не может он жить с таким камнем на сердце!

– Вот мразь! – вырвалось у Беллы. – Это же он не сознаться хотел, он нас хотел сдать! Он ведь даже не убивал, гнида! Максимум, соучастник. А нас с тобой посадят на всю оставшуюся жизнь!

– Вот именно! – с жаром подтвердил Рудольфус.

– Слушай! – вдруг осенило ее. – А ты можешь отравить его той же фигней, что и Малфоя? Пускай полежит денек. У нас хоть голова из-за него болеть не будет.

– Не могу, – ответил Рудольфус с сожалением. – Будет слишком подозрительно, что два человека подряд свалились с одними и теми же симптомами. Но я, вроде, ему все популярно объяснил. Сказал, что, сотвори он такое, предательство ему не простится, и до суда он не доживет. И если мы с тобой его и не успеем прикончить, то Пожиратели смерти точно не пощадят.

– И как он на это отреагировал? – с любопытством поинтересовалась Белла.

– Успокоился вроде. Понял, что правосудие – это еще не самое страшное, что может с ним случиться. Даже заснул под утро. Сейчас лежит и храпит, как ни в чем не бывало. А я вот в такое время спать не могу.

Белла не без сострадания посмотрела в его покрасневшие от переутомления глаза.

– А тебе как спалось? – опомнившись, поинтересовался он.

– Да нормально, – как ни в чем не бывало, ответила она, совершенно не желая распространяться и даже вспоминать о случившейся с нею накануне истерике. – Снилась какая-то дрянь, правда. Но, в целом, ничего особенного.

Рудольфус явно поразился ее хладнокровию, но прокомментировать его никак не успел, потому что в этот самый момент откуда-то со стороны спален послышался стук двери и звук шагов. Обернувшись, оба увидели охотника слизеринской команды Митчелла, который бодрым шагом двигался к выходу.

– Вот вам делать нечего! – беззаботно улыбаясь, заметил он, поравнявшись с товарищами по команде. – Такая рань! А вы уже тут сидите!

– А мы еще и не ложились! – с загадочной улыбкой парировал Рудольфус.

– А-а… – понимающе протянул Митчелл, сощурясь, – тогда понятно…

Беллатриса, сама от себя того не ожидая, вдруг звонко рассмеялась и ласково пригладила Рудольфусу волосы, заодно устранив давно раздражавший ее вихор.

***

Когда спустя некоторое время она увидела Крауча, то с трудом подавила в себе желание влепить ему пощечину, однако во взгляде ее намерение все равно читалось, отчего другу стало немного не по себе.

– В Хогвартс-экспрессе с нами сегодня будут ехать мракоборцы. Они хотят провести некоторые допросы, – ледяным тоном известила она, а затем, понизив голос до минимума, прибавила. – Если ты, подлая трусливая сволочь, хоть где-то оступишься, Азкабан и дементоры покажутся тебе райским уделом в сравнении с тем, что с тобой сделаю я! И это не шутки, Барти! Ты знал, на что шел, поэтому прекрати вести себя как маленький ребенок!