Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 51 страниц)

Белла хмыкнула. Она прекрасно понимала, что этот вопрос адресован не главному исполнителю, то бишь не ей.

– Естественно, я в деле! – фыркнул Крауч, и Белла сразу же вспомнила слова Рудольфуса о том, что Барти не осознает происходящее до конца, а, когда осознает, будет уже слишком поздно.

Затем все посмотрели на Рабастана, и ему эта пауза была явно неприятна. Взгляд у него бегал, как у затравленного кролика.

– Я… я тоже! – наконец, выговорил он.

– Ты уверен? – с нажимом поинтересовался Рудольфус.

– Да… да… я принял решение, – взволнованно проговорил он.

– Рабас, не подумай, что ты нас подводишь, – мягко проговорил старший брат. – В крайнем случае, с этим и один человек бы справился, что уж говорить о троих.

– Нет, – вдруг заупрямился Рабастан. – Я иду с вами. Я не прощу себе, если останусь в стороне.

– Уверен? – еще раз уточнил Рудольфус с надеждой в голосе.

– Уверен! – с готовностью подтвердил тот, и глаза у него маниакально загорелись.

Рудольфус несколько мгновений смотрел на брата с какой-то душераздирающей тоской, затем объявил:

– Что ж. В таком случае это наш последний обстоятельный разговор. Завтра каждый будет действовать по плану. Советую всем выспаться, если сможете заснуть, конечно.

***

Белла никогда не страдала бессонницей и не испытывала проблем со сном, но была уверена, что в эту ночь заснет не скоро, поэтому решила до последнего сидеть в гостиной, где шум и суета немного отвлекали от собственных мыслей. Теперь, когда меньше суток отделяли друзей от совершения преступления, ей стало по-настоящему страшно.

«Бедные Лестрейнджи, – вдруг подумала она, – ведь им придется еще и играть, да притом всеми силами стараться победить! А у Крауча на нервной почве все мысли в голове спутаются, когда он будет комментировать матч. Хотя, может, и наоборот. Все будут заняты делом, и им будет некогда мандражировать. Только Белле придется маяться в ожидании всю игру. Что может быть хуже ожидания… уж скорей бы завтра! Этот самый треклятый час! И там уже все решится. Будут ли они победителями героями, или их поймают и посадят в Азкабан. Того, чтобы очутиться в тюрьме, Белла даже в самом страшном сне не могла себе представить. Да еще и в Азкабане, где заключенные испытывают такие душевные муки, что все поголовно становятся сумасшедшими. Уж лучше смерть, чем такое…

«Если нас все же поймают, надо будет всеми силами попытаться сбежать до суда. Хоть какой-то шанс сохранить жизнь и рассудок», – рассуждала она.

Где-то в глубине души Белле ужасно хотелось перекинуться с друзьями парой слов, и даже не столько для того, чтобы услышать в ответ нечто ободряющее, сколько для того, чтобы убедиться, что не одной ей страшно. Но Лестрейнджи и Крауч сразу после их последнего собрания в Выручай-комнате ушли в спальни для мальчиков и больше не выходили.

«Неужели и правда спать пошли? – удивлялась про себя девушка. – Неужто нервы ни у кого не шалят?»

Верилось в это с трудом. Из своего кресла у камина Белла напряженно следила за дверьми, ведущими в спальни, сама не зная почему, надеясь, что кто-то из друзей все же придет. И, действительно, вскоре появился Рудольфус. Вероятно, он тоже нуждался в собеседнике или, может, хотел убедиться, что с Беллой все в порядке, во всяком случае, он сразу направился к ней.

– Чего ты тут высиживаешь? – поинтересовался он, – подойдя сзади и положив руки ей на плечи.

– Слушай, раз уж ты все равно изображаешь моего парня, может, сделаешь мне массаж? – нахально улыбаясь, попросила она.

– Ну ты, мать, совсем обнаглела! – возмутился Рудольфус и, демонстративно убрав руки, уселся в соседнее кресло.

Белла рассмеялась.

– Смейся-смейся, – ехидно проговорил Рудольфус, – послезавтра наш уговор закончится, и я тебя брошу. Посмотрим, как ты тогда повеселишься!

– Что?! – Белла задохнулась от негодования. – Ты собираешься всем сказать, что бросил меня?!

– Ну да, – ответил Рудольфус без зазрения совести. – Не думаешь же ты, что капитана команды по квиддичу может бросить девушка?

– Но ведь можно сказать, что мы расстаемся по обоюдному согласию! – злобно зашипела она.

– Можно, – согласился Рудольфус и, ехидно сощурившись, прибавил. – Но это зависит от того, как ты будешь себя вести.

Беллу такая постановка вопроса окончательно вывела из себя.

– Ну знаешь! Я сама скажу всем, что бросила тебя, и еще посмотрим, кому из нас поверят!

С этими словами она многозначительно отвернулась и скрестила на груди руки.

Рудольфус, видимо, такой реакции и ожидавший, заливисто расхохотался, привлекая всеобщее внимание.

– В следующем году тебя здесь не будет, так что все равно все услышат мою версию, – в подкрепление своих слов прибавила она и тут же с ужасом подумала:

«А поеду ли я в Хогвартс в следующем году? Или буду уже отбывать в Азкабане пожизненный срок? А, может быть, вообще, буду скитаться где-нибудь в Норвежских лесах, скрываясь от правосудия?»

– Неужели тебя завтрашний день совсем не беспокоит? – не утерпев, шепотом поинтересовалась она.

– И ты туда же! – закатил глаза Рудольфус. – Мне Крауч с Рабасом уже все нервы истрепали, я еле от них сбежал. Думал, хоть ты сохраняешь стойкость духа.

– Разумеется, сохраняю! – оскорбилась Белла, возмущенная тем, что ее заподозрили в слабости. – Но ведь нельзя же совсем не переживать.

– Нельзя, – согласился Рудольфус. – Но что ж теперь с ума-то сходить? Ничего не изменишь. Завтра все решится вне зависимости от того, будем мы спать этой ночью спокойно или нет.

«Не переживает или храбрится?» – подумала Белла с подозрением глядя на друга.

– Да чего ты так смотришь, как удав! – не выдержал он. – Дыру что ли во мне прожечь хочешь? Взгляни лучше вон туда!

Он ткнул пальцем в другой угол гостиной.

Проследив за его движением, Белла увидела, как кто-то из младшекурсников на спор выпил зелье старения и теперь демонстрировал помирающим со смеху товарищам превосходную серебристую бороду длиной чуть ли не до пояса.

Белла тоже громко рассмеялась и крикнула через всю гостиную:

– Кто взял в школу своего дедушку? Оштрафую на тридцать очков и заставлю сто раз написать фразу: «Длинная борода вышла из моды полтора века назад!»

Обладатель роскошной растительности согнулся пополам от смеха и заверил Беллу, что немедленно ознакомится с современными трендами и посетит парикмахера.

Больше заговорить о завтрашнем дне друзьям так и не пришлось. Надо сказать, что тот вечер для студентов Слизерина выдался веселым. Еще бы, ведь завтра всех ожидал последний матч по квиддичу, финальный ужин, а там и долгожданная дорога домой. Ученики хотели повеселиться напоследок. Тем более, что рано вставать на следующее утро никому было не надо, поэтому почти половина факультета засиделась за полночь, и старосты, позволившие себе слегка ослабить попечение о дисциплине, особенно им не препятствовали. Под конец около пятнадцати человек, в том числе Рудольфус и Беллатриса, остались в гостиной. Кто-то припас целый ящик сливочного пива и щедро поделился своим сокровищем с остальными. Большая часть ламп уже была погашена, так что полуночная компания сдвинула кресла полукругом у камина и продолжала болтать, вспоминая забавные случаи из прошедшего учебного года, травить разного рода байки и перемывать косточки особенно нелюбимым учителям, наслаждаясь приятным напитком и неформальной атмосферой.

Через какое-то время появился Рабастан, некоторое время посидел вместе со всеми, тем не менее, не принимая участия в беседе, затем также незаметно ушел обратно. Крауч и вовсе не появился за весь вечер ни разу.

Среди веселой компании были Миллисента Мерсер и еще несколько членов команды, поэтому в половине второго Рудольфус настоятельно погнал их спать, дабы они успели хорошо отдохнуть перед ответственным матчем. Обезглавленная компания стала постепенно расходиться. Белла тоже решила направиться в спальни вслед за всеми.

– Беллс, а можно я сегодня переночую у тебя? – поинтересовался Рудольфус, когда они прощались. – Не хочу слушать, как Крауч на соседней койке всю ночь ворочается и вздыхает. Судя по его настроению, засыпать он сегодня не планирует.

– С ума сошел? – ахнула Белла. – Еще чего!

Рудольфус расхохотался, и только тогда до нее дошло, что это была шутка.

– Со мной тебе покоя тоже не будет, – саркастически прибавила она, – я по ночам толкаюсь!

– А откуда знаешь? – удивился Рудольфус. – Кто-нибудь жаловался? Кто, если не секрет?

Белла совсем разозлилась.

– А вот и не твое дело! – огрызнулась она.

– Ладно, спокойной ночи, – все еще хохоча, проговорил Рудольфус. – Передавай своему любовнику привет.

– Обязательно! – язвительно пообещала Белла и отправилась к себе.

Невероятная игра

Лежа в постели, Белла почти не думала о завтрашнем дне. У нее в голове без конца крутились воспоминания о веселых посиделках в гостиной Слизерина и шутках Рудольфуса, которые тот бесконечно отпускал, вероятно, стараясь отвлечь от мрачных мыслей и себя, и подругу. Без сомнения ему это удалось, и девушка заснула с относительно спокойным сердцем. Зато первым ее ощущением при пробуждении было отвратительное щемящее чувство в животе. Беллу вдруг охватил такой неистовый страх, что она едва смогла заставить себя подняться с постели, одеться и спуститься к завтраку.

Барти и Рабастана она обнаружила за столом Слизерина. Оба были мертвецки бледными и сидели неподвижно, точно ожидали своей очереди на какую-то чрезвычайно болезненную медицинскую процедуру.

Белла подсела к друзьям, подозревая, что своим видом прекрасно дополняет вышеназванную картину.

– Надо лица повеселее сделать, а то кто-нибудь обратит на нас внимание и припомнит потом, что мы были сами не свои, – робко прошептала она. – А где Руди, кстати?

Крауч молча мотнул головой в противоположную сторону стола.

Приглядевшись, Белла действительно заметила, как Рудольфус восседает, окруженный товарищами по команде, и что-то бодро им втолковывает. По левую руку от него расположился Малфой, к которому капитан, как ни странно, поворачивался чаще, чем к кому-либо другому.

– Чего он там застрял? – раздраженно процедила Белла, понимая, что кроме него никто не в состоянии разрядить обстановку и вывести всех троих из оцепенения.

Спустя несколько минут Рудольфус все же соизволил подойти к друзьям и тут же разразился таким резким хохотом, что те вздрогнули, чуть не опрокинув лавку.

– Видели бы вы свои рожи! – сквозь смех проговорил он. – Можно подумать, мы сегодня на войну идем, а не с Гриффиндором играем!

Закончив смеяться, он уселся рядом с Беллой и непринужденно обнял ее правой рукой.

– Ты же вроде собирался меня бросить, – ехидно прошептала девушка, пытаясь сбросить его руку со своего плеча.

– Ну это завтра, а сегодня мы самая крепкая пара на свете, – с нажимом проговорил Рудольфус, еще сильнее прижимая ее к себе, и громко прибавил. – Не волнуйся, дорогая, уже к вечеру ты будешь подружкой чемпиона!

Остальные слизеринцы, сидящие за столом, восприняли это как боевой клич и громко закричали и засвистели в ответ, демонстрируя свой победный настрой. Кто-то даже стал скандировать фирменную речевку команды, но старосты его быстро уняли. За столом Гриффиндора в тот же миг зазвучали схожие воинственные возгласы.

– Да отомрите вы уже! – теряя терпение, зашипел Рудольфус на друзей. – Призраки факультетов, и те сегодня выглядят живее вас!

Белла выдавила из себя улыбку, подозревая, что взгляд ее все такой же стеклянный. Рабастан тоже попытался улыбнуться, и тут оказалось, что зубы у него стучат, поэтому он сразу же смутился и плотно сжал губы. Крауч и вовсе не выказал никакой реакции, вероятно, полагая, что и без того выглядит достаточно невозмутимым.

– Ну и идите отсюда тогда! – разозлился Рудольфус. – Все равно ничего не едите, только внимание привлекаете. Отправляйтесь в спальни и делайте вид, что собираете вещи, раз не можете держать себя в руках.

С этими словами он отпустил Беллу и стал потихоньку выталкивать ее из-за стола.

– А я уже собрал вещи, – вдруг гордо сообщил Крауч.

– Так разбери и собери заново! – потеряв остатки терпения, грубо рявкнул Рудольфус.

На всех троих это подействовало отрезвляюще. Они послушно вышли из-за стола и резво отправились в сторону подземелья Слизерина.

***

Белла сидела над раскрытым чемоданом и не могла сосредоточиться на сборах. Путаясь в собственных мыслях, она рассеянно перекладывала вещи с места на место.

– Тебе помочь? – заботливо предложила Улли Бейкер, видимо, решив, что у Беллы настолько много одежды, что она самостоятельно не может с ней управиться.

– Нет, спасибо, мне совсем чуть-чуть осталось, – Белла поспешно нацепила беззаботную улыбку, жутко испугавшись того, как бы соседка чего не заподозрила.

К счастью, та быстро ушла. Никто не хотел торчать в спальне в последний день. Тем более, что погода была прекрасная. Ученики, должно быть, гуляли по аллеям и загорали на берегу озера, но Белла и помыслить не могла о том, чтобы отправиться куда-нибудь, где полно людей. Настолько, ей казалось, она не владеет собой. Девушка мечтала только об одном, чтобы треклятое время летело быстрее. Уж лучше пускай все решится, чем выносить эти муки ожидания! Она сидела на кровати и неосознанно комкала руками тяжелый бархатный балдахин, когда вдруг услышала, как что-то вихрем ворвалось в комнату. От неожиданности Белла дернулась и чуть не оторвала карниз.

Обернувшись, она с изумлением обнаружила перед собой Крауча и Лестрейнджей. Все трое выглядели взволнованными. Рудольфус направил свою волшебную палочку на дверь и произнес запирающее заклинание и вслед за ним антипрослушивающее.

– Как вы… сюда…? – ошарашено пробормотала Белла.

– Крауч нас провел, как же еще, – торопливо и раздраженно пояснил Рудольфус. – Не тормози, Беллс! Ты же прекрасно знаешь, что вам, старостам, все можно. Держи! – вдруг он кинул ей какой-то сверток, который принес с собой.

Белла обратила на этот предмет внимание лишь тогда, когда он ощутимо стукнулся о ее живот.

– Да уж… – недовольно протянул Рудольфус. – Я раньше не замечал, что у тебя такая плохая реакция.

– Что? – в недоумении переспросила Белла, поднимая упавший сверток.

При ближайшем рассмотрении, это оказалась зеленая мантия с серебристыми отворотами, аккуратно сложенная и перемотанная бечевкой.

– Что это? – ахнула Белла.

– Твоя форма, – невозмутимо ответил Рудольфус.

– Что?! – в один голос переспросили остальные трое.

– Ты выйдешь на поле вместо Малфоя.

В комнате воцарилась пугающая тишина. По лицам Барти и Рабастана стало понятно, что они тоже слышат это абсурдное заявление впервые и потрясены.

– Но как? – спросила Белла, когда к ней вернулся дар речи. – Малфой в жизни этого не допустит!

– Допустит, – на лице Рудольфуса заиграла недобрая улыбка.

Все еще ничего не понимающая Белла во все глаза таращилась на друзей.

– Малфой заболел, его отправили к мадам Помфри, – пояснил Рабастан. – Он весь в каких-то болячках и в лихорадке. Не сможет играть.

– Что с ним случилось? – изумилась Белла.

– Очень вероятно, что это драконья оспа, – с серьезным видом сообщил Крауч. – Может быть, матч отменят из-за карантина.

– Что?!!

– Тьфу, Барти! Какая еще оспа? – фыркнул Рудольфус. – Это же я подсыпал ему за завтраком болотный волдырник. Завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра, все будет с ним в порядке.

– Ты… что сделал? – обомлел Крауч.

– Зачем?! – ахнула Белла.

– Как зачем? – возмутился Рудольфус, сетуя на недогадливых друзей. – Чтобы ты вышла на поле, и у тебя тоже было нормальное алиби!

– Но я же не умею играть… – простонала она, с ужасом глядя на новенькую форменную мантию у себя в руках

– Это невозможно! – решительно возразил Крауч. – Белла не может ни с того, ни с сего выйти на поле. Это будет выглядеть очень странно!

– И вовсе не странно, – подозрительно спокойно пояснил Рудольфус. – Белла уже второй год как состоит в команде.

– Что?!! – одновременно воскликнули Белла, Барти и Рабастан.

– Да, – невозмутимо подтвердил Рудольфус. – Как только ты отказалась быть загонщиком, я сразу же внес тебя в список запасных. Надеялся, что однажды все-таки вытащу тебя на поле. И, как видишь, это пригодилось!

– Почему ты не предупредил меня? – упавшим голосом проговорила Белла. – Я бы хоть потренировалась.

– Поэтому я тебя и не предупредил. Ты ведь не могла знать заранее, что Малфой заболеет. Твои тренировки сразу бы нас выдали!

– Это невозможно, – продолжал повторять Крауч. – Она ведь не умеет! На поле Белла будет просто ужасна! Все поймут, что ты бы никогда в своем уме не взял ее в команду!

– Ну, любовь слепа, – иронично заметил Рудольфус, – и от нее люди частенько теряют остатки ума.

– Зачем все эти сложности? – недоумевал Крауч. – Не проще ли было бы оставить ее болельщицей, как мы и хотели изначально?

– Барти! Ну как ты можешь такое говорить! – пристыдил его друг. – На тебя, меня и Рабаса однозначно не падет подозрение, а про Беллу никто не сможет со стопроцентной уверенностью сказать, что за всю игру она ни разу не отлучалась с трибун.

– А вдруг кто-нибудь подумает, что Белла попала в команду по блату? – робко предположил Рабастан.

– Конечно, подумает, – без колебаний согласился Рудольфус. – Все решат, что я влюбленный идиот, который пропихнул в команду свою девушку. Но и что? Это мой последний год в Хогвартсе. Не все ли равно, что обо мне будут говорить? Тем более, что мы, так или иначе, победим, если, конечно, Белла не собьет с метлы Мерсер. Беллс! – он очень пристально посмотрел на подругу. – Я категорически запрещаю тебе направлять бладжер в ту часть поля, где может быть наш ловец. Без любого другого игрока мы, на худой конец, можем обойтись, но только не без нее.

Белла с ужасом подумала о том, что едва ли она сможет вообще отбить бладжер, а если и сможет, то, не контролируя траекторию его дальнейшего полета.

– И сама не покалечься, – прибавил он. – В момент убийства ты должна быть целая и невредимая.

Девушка кивнула, прекрасно понимая, что не может обещать ни того, ни другого.

– Тогда переодевайся и приходи на поле, – скомандовал он. – Надо успеть хоть немного тебя потренировать перед игрой. Что встали? Пойдемте! – прикрикнул он на парней. – Не будет же она делать это при нас!

Рабастан и Барти встрепенулись и вслед за Рудольфусом вышли прочь из комнаты. У самых дверей Крауч обернулся и бросил на подругу короткий завистливый взгляд.

Оставшись одна, Белла резким движением сорвала бечевку, развернула сверток и поспешно переоделась из школьной мантии в спортивную. Затем она села на кровать и обхватила голову руками.

Об убийстве девушка больше не думала. Какой там! Меньше чем через два часа ей предстояло выйти на поле и на глазах у всей школы делать то, чего одна делать не умеет. В квиддич Белла по-настоящему никогда не играла, не считая зимних мастер-классов. Тогда она приняла участие в нескольких матчах, и в одном или двух из них была именно загонщиком. Но в тех играх участвовали одни новички. Белла и понятия не имела, как выглядит настоящая игра с опытной командой.

Понимая, что уже слишком долго сидит в комнате, и ее, вероятно, ждут, девушка направила волшебную палочку на карман мантии и сотворила заклятие незримого расширения. Затем она, порывшись в своем чемодане, достала со дна продолговатый черный сверток и отправила его в бездонные недра кармана. В довершении всего девушка подошла к зеркалу и отметила, что форма ей идет, впрочем, зеленый цвет всегда был Белле к лицу. Она внимательно оглядела себя с ног до головы, сняла серьги и прочие украшения, чтобы ненароком не обронить что-нибудь на месте преступления, и, убедившись, что ничего не забыла, вышла из комнаты.

Ее появление в зеленой мантии не осталось незамеченным. В гостиной девушку моментально обступила толпа народу с дурацкими вопросами.

– Что это?

– Ты теперь в команде?

– Будешь играть вместо Малфоя?

– Это Лестрейндж тебя назначил?

Утвердительно отвечая на все вопросы, Белла поначалу вежливо, а потом уже и грубо стала требовать, чтобы ей дали пройти, поскольку времени в обрез, а надо еще успеть вспомнить, чем бладжер отличается от квоффла.

Когда она добралась до поля, вся команда была в воздухе. Завидев подругу, Рудольфус сделал им знак приземлиться. Игроки один за другим сошли на траву и, выстроившись полукругом, устремили на Беллу недоумевающие взгляды.

«Ну, естественно, они недовольны! – гневно думала она, про себя кляня Рудольфуса последними словами. – Я бы тоже возмутилась, если бы капитан взял в команду свою девушку, которая, к тому же, явно никудышный игрок!»

– Беллатрису Блэк вы все знаете, – начал Рудольфус без вступлений, – из-за болезни Малфой не сможет играть сегодня, и она его заменит. Поскольку мы ни разу не тренировались вместе с Беллой, вероятность того, что она идеально впишется в нашу игровую тактику не велика, поэтому я прошу всех проявлять к ней внимание и снисхождение, иначе в команде появится разлад, от которого, в конечном итоге, проиграем все мы.

Но едва ли в глазах игроков появились внимание и снисхождение. Они рассматривали новенькую до неприличия оценивающими взглядами, отчего ей стало казаться, что ее собственный взгляд тоже становится все менее и менее дружелюбным.

– А почему она? – наконец, задал охотник по имени Митчелл вопрос, который, очевидно, мучил всех.

– Потому что других запасных загонщиков у нас нет, – невозмутимо пояснил Рудольфус, – ну, во всяком случае, в официальном списке. Устраивать новый отбор за полтора часа до матча не считаю целесообразным. Малфой заболел очень не вовремя. Но, так или иначе, никто в этом не виноват…

«Врет, как дышит!» – невольно восхитилась Белла.

–… поэтому мы должны проявить себя, как настоящая команда, и сделать этих уродов из Гриффиндора не смотря ни на что! Да потеряй мы даже половину игроков, все равно бы разделали их, как слепых котят!

Команду эта речь заметно воодушевила, и на Беллу стали смотреть скорее с сочувствием, чем с неприязнью. Вот, дескать, пришлось ей грудью закрывать брешь.

– Крэбб, придется тебе сегодня взять основную часть на себя, – нерадостно пояснил Рудольфус, обращаясь к амбаловидному игроку, который был вторым загонщиком и напарником Малфоя.

– Кэп, да ты не парься! – невозмутимо ответил тот. – Этот белобрысый придурок мне только мешал! Под ногами вечно путался!

На его комментарий команда отреагировала дружным хохотом, из чего можно было сделать вывод, что Малфой не пользовался у них большой популярностью.

Рудольфус жестом указал подруге на сиротливо пристроенную к борту поля метлу. Белла с обреченной покорностью взяла ее и, оседлав, взлетела в воздух.

Летала она неплохо, но из-за того, что руки теперь были заняты битой, удерживаться на метле приходилось при помощи одних только ног, из-за чего стало гораздо труднее сохранять равновесие. Мало того, бита была еще и тяжелой, даже просто таскать ее с собой было неудобно, не говоря уже о том, чтобы использовать по назначению. Одним словом, такой паники Белла не испытывала в жизни еще ни разу. Она предчувствовала грандиозный провал, свидетелями которого станут несколько сот человек.

По поручению Рудольфуса Крэбб взял один из бладжеров и стал пулять его в Беллу с другого конца поля, попутно крича оттуда, как надо его правильно отбивать. Но ни его советы, ни знания, полученные зимой, не способствовали успеху. Один раз Белла-таки отбила мяч, чуть не сломав плечо одному из слизеринских охотников, и тот желчно напомнил, что бладжеры нужно посылать в чужих игроков, а не в своих. Загонщица ничего не ответила и лишь стиснула зубы от досады. В следующий раз она не справилась с тяжелой битой и чуть не свалилась с метлы, уронив при этом свое игровое орудие. Из-за стресса, паники и нарастающего гнева под конец у нее перестало получаться что-либо вообще. Игроки, с любопытством наблюдавшие за ее позорными попытками, стали по очереди подлетать и снисходительно что-нибудь советовать, что нисколько не помогало, но раздражало страшно.

Под конец тренировки Белла уже была готова все бросить, покрыть Рудольфуса трехэтажной руганью и уйти прочь. Но все же совесть и чувство ответственности перед командой родного факультета не позволили ей этого сделать.

Не в силах дать выход своей злости, она жестко приземлилась и с чувством швырнула биту на траву. Кто-то из членов команды сразу же ввернул «дружеский» совет насчет того, как надо правильно совершать посадку, в ответ на что, Белла смерила доброжелателя уничтожающим взглядом, затем, опомнившись, прибавила сухое «спасибо».

До игры оставался всего час. Теперь в воздухе была команда Гриффиндора, а слизеринцы разбрелись кто куда. Не зная, чем себя занять, Белла мерила шагами поле. В голове у нее проносились бессвязные мысли и воспоминания, не имеющие ни малейшего отношения к происходящему.

– Белла, – вдруг послышался оклик у нее спиной.

Девушка раздраженно обернулась, но, увидев Миллисенту Мерсер, сразу же смягчила выражение лица и даже улыбнулась. Миллисента была единственной в команде, кто еще не успел достать Беллу идиотскими советами.

– Да? – вежливо осведомилась она.

– Я заметила, что ты сидишь на метле практически перпендикулярно, – начала Миллисента. – У меня тоже была такая проблема, когда я только начала серьезно играть. Попробуй немного наклониться к древку, тогда тебе будет легче маневрировать.

– Как? – в замешательстве переспросила Белла.

Вместо ответа Миллисента оседлала свою метлу, взмыла в воздух футов на пять и, поджав колени, практически улеглась животом на древко. Не раздумывая, Белла все повторила за ней. Действительно, так было удобнее.

– Когда держишь биту, постарайся тоже сильно не выпрямляться, иначе будет сложнее маневрировать, – с этими словами Миллисента на лету подняла биту Беллы с земли и, ловко схватив ее обеими руками, изобразила такое движение, будто бы отбивает мяч, при этом сохраняя прежнее положение.– Попробуй, – посоветовала она.

Забрав у нее биту, Белла стала махать ею в разные стороны, при этом стараясь не сильно разгибать корпус.

– Тяжеловата, – сочувственно констатировала Миллисента. – Придется держать ее двумя руками, иначе не сможешь отбить бладжер. Попробуй изо всех сил напрячь бедра и колени, тогда тебе будет еще легче удержаться, – подумав, прибавила она. – И еще… когда целишься, старайся смотреть не столько на бладжер, сколько на того, в кого ты хочешь его отправить. Хотя понимаю, как тебе сейчас тяжело уложить это все в голове.

– Я ужасно нервничаю, – вдруг выпалила Белла неожиданно даже для самой себя.

Миллисенту такое признание нисколько не смутило. Она лишь пожала плечами так, точно в сложившейся ситуации не было ничего необычного. Белла вдруг подумала, что даже если бы всех членов команды Слизерина вдруг разом выкосила чума, Мерсер, как ни в чем не бывало, вышла бы на поле и поймала снитч.

– Когда я видела тебя на мастер-классах, мне показалось, у тебя неплохо получается, – проговорила она. – Главное, не волнуйся. Все понимают, что ты тут оказалась случайно, и ничего особенного не ждут. Доверься Крэббу. Он хороший игрок, в крайнем случае, и сам справится.

Разговор с Миллисентой слегка успокоил Беллу, но мандраж в теле все равно ощущался. Ей хотелось только одного: чтобы игра поскорее началась и еще быстрее закончилась. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. И подумать только! После всего этого ада еще и придется совершить убийство! От этой мысли Белле стало так плохо, что она уже была не в состоянии думать вообще о чем-либо и только отсчитывала время до начала матча, бросая нервные взгляды то на свою метлу, то на биту.

Наконец, трибуны постепенно заполнились, обе команды вышли на поле, а искаженный громкоговорителем голос Крауча стал зачитывать составы команд.

Игроки Слизерина и Гриффиндора, тем временем, выстроились в две шеренги друг против друга, пытаясь своим решительным видом деморализовать противника. Белла надеялась, что ее растерянный взгляд не сильно бросается в глаза. Сколько бы ни пыталась она взять себя в руки, ощущение нереальности происходящего все равно ее не покидало.

Далее, следуя традиции, капитаны команд должны были пожать друг другу руки. Капитаном Гриффиндора была старшекурсница по имени Катарина Лагевка, известная как талантливая охотница с совершенно неправдоподобной для своего роста и вида физической силой.

Маленькая и слегка полноватая, с грязными тонкими волосами, собранными в неопрятный хвостик, она как-то жалко и немного комично смотрелась рядом со статным и стройным Рудольфусом, у которого, Белла могла поклясться, прическа была идеальной с рождения. И точно оскорбленная этим фактом, Лагевка сжала пальцы оппонента со всей силой, на которую только была способна, так что даже было видно, как они побелели. Рудольфус же повел себя как истинный джентльмен и не вложил в рукопожатие ни малейшего усилия, а лишь задиристо улыбнулся своей противнице краешком рта, отчего та пришла в совершенное бешенство, разжала, наконец, свою стальную ладонь и демонстративно двинулась прочь, уводя команду за собой.

Крауч объявил начало матча, и игроки взмыли вверх. А дальше началось что-то невероятное. Белле показалось, что она попала на картину импрессиониста, целиком состоящую из размытых зеленых и красных пятен с пересекающими их темными линиями в виде бладжеров и квоффла. Отдавая себе отчет в том, что это не картина, а самая что ни на есть реальность, Белла попробовала собраться и начать тоже как-нибудь передвигаться по полю. Задача оказалась не из легких, поскольку не врезаться в пролетающих мимо со свистом игроков было не так просто, как казалось со стороны. Белла чувствовала себя слоном в посудной лавке. Про биту она и вовсе забыла, машинально таская ее в руке и даже не думая пускать в ход. Девушка изо всех сил пыталась понять, что происходит, кто завладел квоффлом и попали ли уже в кого-нибудь бладжером. Обстановка менялась с такой скоростью, что отследить ее зрительно не было никакой возможности. Белла могла судить о происходящем только, прислушиваясь к комментариям.

– Лагевка завладела квоффлом и движется прямо к кольцам Слизерина, – торопливо вещал Крауч откуда-то сверху. – Удастся ли ей забить гол? Справа ее обходит Митчелл. Лагевка делает пас Клиффорду! Клиффорд рвется к кольцам! И…! Вратарь команды Слизерина отбивает квоффл!

Трибуны Гриффиндора отозвались разочарованным гулом. Белла бросила ленивый взгляд в их сторону и вдруг увидела, как прямо ей в лицо несется бладжер. Непроизвольно махнув битой, она отправила его прямиком в зрителей. Отскочив от металлической штанги, составляющей каркас амфитеатра, мяч унесся куда-то в противоположную сторону и исчез из виду.