Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 51 страниц)

Крауч выглядел испуганным и обиженным. Подруга прежде никогда не разговаривала с ним в таком тоне. Но чего он, собственно, ожидал?

– Руди все тебе рассказал, – капризно поджав губы, проговорил он. – Подумаешь, минута слабости! А ты сразу набрасываешься и обзываешь меня трусом!

– Барти! – Беллу нисколько не интересовали его оправдания. – Я надеюсь, ты меня понял и осознаешь, что ждет тебя в случае предательства!

– Да понял, я понял! – буркнул он. – Достали уже со своими угрозами!

***

Прибывшие на станцию «Хогсмид» мракоборцы немедленно оккупировали вагон для старост, бесцеремонно изгнав оттуда последних, заявив, что никто посторонний не должен путаться у них под ногами. При помощи нескольких заклинаний борцы с темными силами быстро отгородили часть вагона, создав себе вполне достойный кабинет с двумя рабочими столами и всем необходимым. Самих их тоже было двое. Один уже пожилой, лысый, с порядочным животом, выпирающим из-под туго подпоясанной форменной мантии, но, тем не менее, чрезвычайно энергичный, о чем свидетельствовали его лихорадочно блестящие хитрые глаза. Звали его мистер Полтрун, и он был, по всей видимости, в этом тандеме главным. Его помощника звали Клэббер, и на вид ему было около тридцати лет, притом большая часть волос у него почему-то уже поседела, что, в общем-то, не сильно бросалось в глаза, и издалека его вполне можно было принять за блондина. Вид у Клэббера был замкнутый и заносчивый, а черты лица какими-то капризными. Впрочем, оба уполномоченных лица держались крайне надменно и командированную к ним Беллатрису сразу же восприняли, как девочку на побегушках и чуть ли не личную служанку, что последнюю, конечно же, не могло не раздражать. Она прониклась к обоим такой глубокой антипатией, что страх моментально прошел. Кроме того, мракоборцы сразу же произвели на нее впечатление людей не слишком умных и, соответственно, не опасных. Из-за личной неприязни она, по возможности, старалась не вступать с ними в разговоры и, взяв длинный список с фамилиями, вышла из кабинета и стала поочередно отправлять кого-нибудь из старост привести очередную жертву на допрос.

К ее огромному облегчению в списке не оказалось ни Крауча, ни Лестрейнджей, ни ее самой. Там были в основном многочисленные друзья и сторонники Маландры.

Осознав, что не находится под подозрением, Белла вконец осмелела и стала вести себя деловито и чуть ли не грубо. Хоть она и предпочитала лишний раз не заходить в помещение, где обосновалось следствие, но возле двери околачивалась постоянно, следя за тем, чтобы допрашиваемые приходили и уходили строго в соответствии с очередностью, а время от времени ее саму вызывали и просили внести или вычеркнуть кого-то из списка. Естественно, краем уха девушка слышала, что там происходит. Все вопросы были стандартными: «А давно ли вы ее знали? В каких отношениях состояли? Что вам известно о ее деятельности? Были ли у нее враги?»

Через полдня у блюстителей магического правопорядка скопилась куча бестолковой общеизвестной информации про значки, промагловскую агитацию и то, что врагами покойной были почти все, кто не разделял ее взгляды, то есть, чуть ли не полшколы. Не хотела бы Белла оказаться на месте этих двоих. Дело выглядело совершенно безнадежным.

Тем временем, она и сама уже здорово утомилась, несколько часов проведя на ногах, и чуть ли не минуты считала до того момента, когда этот чертов паровоз, наконец, доедет до Лондона.

– А с каких это пор ты главная? – в очередной раз услышала она у себя над ухом завистливый голос Малфоя.

Он уже оклемался и вместе с остальными старостами бегал по вагонам, разыскивая людей из списка. Лишь поджившие рубцы на коже напоминали о недавнем отравлении.

– Ой, не раздражай меня! – отмахнулась от него Белла, сосредоточенно делая в своем пергаменте пометки напротив тех фамилий, владельцы которых уже побывали на допросе.

– Нет, по какому праву ты тут стоишь и говоришь всем, что делать! – не унимался он. – Кто тебя назначил?

Белла уже хотела ответить, что назначила ее Макгонагалл, и отправить надоедливого коллегу в другой конец поезда с каким-нибудь поручением, но тут ей в голову неожиданно пришла гениальная мысль.

– А, пожалуй, ты прав, – вдруг проговорила она. – Ведь это несправедливо. Есть среди старост и более достойные. Вот ты, например!

Малфой с недоверием на нее покосился, видимо, решив, что она так над ним издевается, и сейчас последует очередная грубость.

Но Белла не шутила. Она торжественно вручила оторопевшему однокласснику объемный свиток с именами и свой карандаш, от души пожелала удачи и покинула вагон прежде, чем он успел осознать, что произошло, и остановить ее.

Ужасно довольная тем, что ей удалось спихнуть всю свою работу на честолюбивого Малфоя, Белла чуть ли не вприпрыжку добралась до купе, где сидели друзья.

Ворвавшись внутрь, она обессилено плюхнулась на сиденье между Рудольфусом и Краучем. Лавку напротив целиком занимал Рабастан. Ему с утра нездоровилось, поэтому он дремал, повернувшись лицом к стене.

Барти, который, по идее, должен был следить за порядком в поезде, по настоянию Беллы всю дорогу оставался в купе и не высовывался. Рудольфус с ним после ночного инцидента не разговаривал, поэтому оба сидели, насупившись, но при виде подруги заметно оживились.

– Не знаю, к чему приведет это расследование, но пока они не выяснили ничего путного, – сообщила она, надеясь обрадовать их и отвлечь от ссоры.

– А почему ты здесь? Допросы уже закончились? – удивился Барти.

– Нет, – она широко зевнула. – Теперь этим занимается Малфой. Зря я еще утром не догадалась все на него спихнуть.

Рудольфус усмехнулся, оценив идею по достоинству.

– Но ты ведь все равно должна либо приводить людей на допросы, либо следить за порядком в вагонах, – не успокаивался Крауч.

Из-под потяжелевших от недосыпа век, Белла бросила на него угрожающий взгляд.

– Так, значит, ты думаешь, мы в безопасности? – решил Рудольфус вернуться к прежней теме.

– Думаю, да, – невнятно пробормотала она, уже просто не в силах подавить зевоту. – Не возражаете, если я немного вздремну?

Не дожидаясь ответа, Белла положила голову Рудольфусу на плечо и сама не заметила, как реальность стала мутнеть и расплываться. Она все еще слышала, как друзья что-то обсуждают насчет того, могут ли мракоборцы их вычислить, но логику беседы уже не улавливала, и для нее это было не более, чем звук радио или другой какой-нибудь фон.

Резкий стук в дверь и вздрогнувшее от неожиданности плечо Рудольфуса заставили ее очнуться. Тяжесть в голове и совершенно спутанное сознание создавали впечатление, что проспала она сутки или двое. Лишь через пару секунд девушка поняла, что все еще находится в поезде, за окном светло, и едва ли прошел час с тех пор, как она вернулась в купе.

Неистовый стук продолжался, и ощущение у Беллатрисы было такое, что стучат не в дверь, а прямо ей по голове. Хотелось немедленно выскочить в коридор и разделаться с этим дятлом самым кровожадным образом.

– Кто там? – наконец догадался спросить Рудольфус, который после бессонной ночи тоже задремал, и стук застал его врасплох.

– Блэк здесь? – послышался с той стороны чванливый голос.

– Какая еще Блэк?! – воскликнула Белла вне себя от злобы.

– Что значит, какая? – пришел в недоумение дятел.

– Нас, твою мать, в школе трое с такой фамилией! – рявкнула она.

– Беллатриса, хватит придуриваться! Открывай! – злобно отозвались из коридора.

Дотянувшись, Белла со всей силы толкнула ногой раздвижную дверь.

– Чего надо? – огрызнулась она, когда фигура Малфоя нарисовалась в проеме.

– Тебя вызывают! – сообщил он с таким видом, точно в самом факте его общения с Беллатрисой было что-то вызывающее в нем брезгливость.

– Это еще зачем? – возмутилась она. – Ты, что, умудрился не справиться? Совсем уже?! Там делать-то нечего!

– А вот и нет! – сквозь зубы процедил оппонент и с чрезвычайно желчной улыбкой прибавил. – Тебя хотят допросить.

В купе воцарилась тишина, прерываемая лишь мерным стуком колес. «Спящий» Рабастан моментально повернулся и уставился на Малфоя своими большими карими глазами.

– С какой стати? – поинтересовалась Белла, стараясь не терять надменного тона.

– В ходе допросов выяснилось, что ты вполне могла бы причинить ей вред, – глаза Малфоя засверкали так, точно для него это был момент долгожданного триумфа.

Белла сощурилась и смотрела на него со всей ненавистью, на которую только была способна.

– А ты, небось, тоже против нее показания дал… – вдруг как-то печально протянул Рудольфус.

Малфой лишь ухмыльнулся.

– Ой, дурак… – Рудольфус закрыл ладонью лицо.

Малфой, по всей видимости, и понятия не имел, что Белла на самом деле убийца и не просто убийца, а действовала по заданию Темного Лорда. Знай он правду, ни за что не стал бы подставлять своих соратников.

– Молись, чтобы все обошлось, – сквозь зубы процедила Беллатриса, поднимаясь со своего места.

Малфой не понял, что она имеет в виду, поэтому с озадаченным видом застыл в дверях. Воспользовавшись этим, девушка со всей силы толкнула его плечом, пытаясь выйти.

– Осторожно! – заносчиво прикрикнул он.

Друзья проводили ее испуганными взглядами, но Белла даже не обернулась.

Дневной сон действовал на нее просто ужасно, причем, не столько физически, сколько морально. Стоило ей заснуть хотя бы на полчаса, как просыпалась она в какой-то беспричинной и неистовой злобе и была готова наброситься на всякого, кто подвернется под руку. Продвигаясь по коридорам поезда, она проклинала себя за то, что позабыла об этой своей особенности и позволила себе заснуть. Пребывание в шкуре разъяренной фурии без какой-либо ощутимой причины ей самой не доставляло ни малейшего удовольствия, к тому же, во всем теле чувствовался непонятный дискомфорт.

Полтрун встретил ее отвратительной улыбкой обнаглевшего шакала, а Беллатриса, как ни старалась, не смогла придать своему лицу мягкое выражение и с вызовом уставилась на оппонента.

– А куда это Вы подевались? – ехидно поинтересовался он, точно кот, решивший поиграть с мышью.

– Я устала, и коллега любезно согласился меня подменить, – холодно отрезала Белла, давая понять, что вести разговор в заискивающем тоне не намерена.

Однако блюститель закона оказался не из сообразительных.

– Честно говоря, Вы нас удивили, – продолжал он своим прежним слегка издевательским тоном. – Никогда бы не подумал, что такая милая девушка, да еще и староста может иметь такую скверную репутацию.

У Беллы слегка дернулись уголки губ, ибо скверную репутацию она никогда не считала за недостаток.

– А Вы в курсе, что о Вас думают ученики Хогвартса? – поинтересовался он, демонстративно поднимая над столом стопку исписанных пергаментов и, видимо, желая добиться от своей жертвы какой-нибудь реакции, смертельного страха, к примеру.

– Ну разумеется, – отозвалась она, недовольная глупым вопросом, полагая, что надо быть совсем слепой, чтобы не знать, как окружающие к тебе относятся.

У Полтруна приподнялись брови.

– Что ж, тогда, может быть, поясните, что за инцидент произошел в этом самом поезде первого сентября прошлого года?

– Какой инцидент Вы имеете в виду? – невозмутимо поинтересовалась Белла.

– Инцидент с покойной Аллен и Вашим непосредственным участием! – вдруг выкрикнул Полтрун официальным тоном, резко повысив голос.

«Решил сменить тактику… ну-ну…» – скептически подумала Беллатриса.

– А… Вы о том, что она распространяла значки… – медленно протянула девушка, как бы пытаясь припомнить те события, и делая вид, что нисколько не замечает перемены в поведении дознавателя, – да… мы вместе с другими старостами патрулировали поезд, увидели, что она занимается агитацией, и сделали ей замечание.

– Замечание? – Полтрун лукаво ухмыльнулся, – а у меня есть другая информация…

Белла посмотрела на него вопрошающе.

– Клэббер, как она там сказала? – он повернулся к сослуживцу.

– Угрожала сломать руки, – хмыкнул тот.

– Это так? – поинтересовался «старший» с таким видом, будто бы уже припер допрашиваемую к стенке.

– Нет, – с усмешкой покачала она головой.

Технически Белла не лгала. Ведь она угрожала сломать руки не самой Маландре, а ее подругам.

Молодой, который все время допроса старательно выводил пером на своем пергаменте какие-то каракули, фыркнул, тем самым давая понять, что ни капли ей не верит.

Но Беллатриса оправдываться не собиралась. Нечего облегчать мракоборцам задачу! Пускай вытягивают по слову!

– То есть, это все клевета? – приподняв бровь, недоверчиво спросил Полтрун.

– Это точно клевета, – безапелляционно заявила Белла.

– Не врите нам, мисс Блэк, – старый хитрец сложил руки в замок, и, облокотившись на них, вперил свой взгляд в допрашиваемую, видимо, полагая, что она дрогнет.

Но она не дрогнула.

– А почему мы должны Вам поверить? – наконец, поинтересовался он, осознав, что эффектная пауза ни к чему не привела.

– Ну, наверное, потому, что ее руки так и остались целы, – моментально парировала Белла.

Не отводя взгляда от изрисованного пергамента, молодой дознаватель усмехнулся, оценив шутку.

– Да Вы опасный человек, мисс Блэк, – засмеялся старый, разряжая обстановку, и тут же, как бы невзначай, прибавил. – А Вы способны на убийство, как думаете?

Его взгляд моментально стал острым.

– Откуда же я знаю! – раздраженно фыркнула Белла. – Я ведь никогда не убивала!

Мракоборцы переглянулись. Девушке все больше казалось, что они допрашивают ее исключительно с целью поразвлечься, точно дети, тыкающие иголкой в жука.

– А что вы еще нам поведаете? Может быть, то, что были с Маландрой Аллен в прекрасных отношениях? – саркастически поинтересовался молодой у своего пергамента, от которого никак не мог оторвать взгляд.

– Вовсе нет! – с жаром ответила Белла. – Я всегда считала, что ее идеи вредны, и что Хогвартс – это место для изучения магии, а не для политической пропаганды. Я открыто об этом говорила. И не только я одна, кстати. Полшколы было против нее! Вот уж кто умел наживать себе врагов!

– То есть, Вы хотите сказать, что не любили ее? – сразу же уцепился Полтрун за это заявление.

– Конечно, нет!

– Мисс Блэк, я скажу Вам честно, – Полтрун вдруг заговорил интонацией доброго товарища. – На роль убийцы Вы подходите больше всего. У Вас хорошие познания в магии, ученики описывают Вас как человека жестокого и агрессивного, к тому же, Вы сами только что сознались, что покойную не любили…

– По-вашему, это мотив? – дерзко перебила она.

– А почему нет? – снисходительно ответил он. – Убийства, бывает, совершаются из любви, но, поверьте мне, гораздо чаще из неприязни.

И они с коллегой снова насмешливо переглянулись.

Белла вдруг разозлилась ужасно. Сама того не замечая, она сложила на груди руки, принимая надменную позу, затем грубо спросила:

– Мистер Полтрун, а я Вам нравлюсь?

Мракоборец от такой наглости оторопел.

– Здесь мы задаем вопросы, мисс Блэк, – пришел коллега ему на помощь.

– Ну что, Вам жалко ответить? – не отставала она.

Полтрун не то, чтобы смутился, скорее, он не мог понять, по какому праву эта наглая девчонка от него что-то требует.

А Беллатриса, тем временем, во что бы то ни стало, была намерена добиться ответа, причем именно того, который ей нужен.

Провоцируя оппонента, она сделала несколько вальяжных шагов вперед.

– Так нравлюсь я Вам или нет? – холодно вопрошала она.

– Вы, наверное, высокого мнения о себе, мисс Блэк, – наконец начал он снисходительным тоном. – Но могу Вас разочаровать: Вы мне не нравитесь.

– Тогда почему я еще жива? – удивилась она.

– Что? – не понял тот.

– Ну как же. Сами ведь сказали, что если человек не нравится, то это повод его убить!

– Да она над нами издевается! – не выдержал Клэббер и, наконец, взглянул на нее.

– Шутки кончились, – отрезал Полтрун, досадуя на то, что в расставленную им ловушку сам же и попался. – Упражняться с Вами в красноречии тут никто не собирается. Что Вы делали вчера с шести до семи часов вечера?

– Вам рассказать все по порядку? – с едва заметной издевкой поинтересовалась она.

– Уж извольте, – фыркнул Клэббер, вновь приготовившись писать.

– Ну сначала меня толкнул Рудольфус Лестрейндж, и мы чуть не упали, после я сбила Лагевку, ну а дальше ничего особенного не происходило, во всяком случае, со мной.

Мракоборцы обменялись недоумевающими взглядами.

– Какая Лагевка? Зачем Вы ее сбили? – строго поинтересовался Полтрун.

– Ну как зачем? – искренне изумилась Белла. – Катарина Лагевка – капитан команды Гриффиндора! Загонщикам положено сбивать игроков другой команды.

У Полтруна лицо мгновенно перекосилось.

– Она, что, в команде по квиддичу? – ахнул он, обращаясь к подчиненному.

Клэббер стал лихорадочно ворочать кипу пергаментов на своем столе, пока не вытащил оттуда какой-то лист.

– Нет! – торжествующе ответил он. – Ее имени нет в списке игроков!

Полтрун снова воспрял духом и хищно воззрился на свою добычу, но ответить ничего не успел, потому что Белла радостно выпалила.

– Правильно! Я заменяла больного Малфоя. Я есть в списке запасных, можете сами убедиться!

Клэббер навел на своем столе полнейший беспорядок, но все же обнаружил искомый пергамент.

– Есть… – подтвердил он, закусив губу. – И тут даже стоит пометка. Она действительно играла вчера.

Если бы у Полтруна были волосы, он бы, наверное, вырвал их от досады.

– Так что же ты нам голову морочишь! – накинулся он на Беллу.

– Сразу не могла сказать?! – вторил Клэббер.

– Так вы не спрашивали! – оскорбилась она. – Я думала, вы в курсе!

– Тьфу! – только и выговорил Полтрун. – Скажи Малфою, пусть зайдет. Еще столько народу надо допросить! Полчаса на тебя убили за зря!

Изо всех сил скрывая торжествующую улыбку, Белла покинула кабинет и, передав ожидающему за дверью Малфою послание, со всех ног, побежала прочь из этого ужасного вагона.

Дверь своего купе она отворила рывком и ворвалась внутрь, точно ураган, напугав друзей, которые еще издали заслышав топот, испугались, что это их бегут арестовывать.

Белла кинулась на ошарашенных Рудольфуса и Барти и так стиснула обоих в объятиях, что чуть не свернула им шеи.

– Как же я счастлива! – выдохнула она, обессилено на них повиснув.

Друзья ошарашено переглянулись, не понимая в чем дело.

– Я вне подозрений! Квиддич спас! – пояснила она.

У обоих моментально отлегло от сердца. Трудно себе представить, ЧТО они пережили тут в ожидании.

Беллатриса чувствовала себя как выжатый лимон. Зато теперь у нее было совершенно четкое ощущение того, что кошмар, наконец, закончился. Ход с маховиком удался! Никто не догадался, что убийство было совершено с переносом во времени. Узнав, что она была на поле, мракоборцы даже мысли не допустили, что можно ее заподозрить.

Немного придя в себя, она пересказала друзьям все подробности допроса.

– Так что, если бы ты тогда не заставил меня играть, то они бы точно от меня не отцепились, – подытожила она.

Рудольфус лишь самодовольно улыбнулся в ответ.

– Но ты тоже здорово с ними разделалась, – заметил он.

Белла только махнула рукой.

– Начни они под меня серьезно копать, то, наверняка, обвинили бы. Им палец в рот не клади.

Друзья не могли скрыть своих довольных улыбок. Даже Рабастану заметно полегчало, лицо его просветлело, и оставшуюся часть дороги он провел уже не лежа, а сидя.

– Я ведь поеду сейчас к вам? – вдруг обеспокоенно поинтересовалась Белла у Рудольфуса.

После всего пережитого она и помыслить не могла о том, чтобы со всей этой невероятной гаммой чувств отправиться домой, где будет даже не с кем поговорить.

– Ну конечно, – отозвался он, недоумевая, откуда взялся такой нелепый вопрос. – Надо ведь отчитаться перед Темным Лордом об исполненном задании. А потом поезжай, куда хочешь. Тебя, Барти, это, кстати, тоже касается.

Крауч с энтузиазмом кивнул. После принесенных Беллой новостей он не просто успокоился, а даже развеселился.

– Ох, представляю, что было бы с моим папашей, узнай он, что мы натворили! – проговорил он, мстительно улыбаясь. – Наверное, уже все Министерство на ушах стоит!

Глядя на друга, который так резко изменил свое отношение к содеянному, Рудольфус лишь покачал головой, но, кажется, все равно больше на него не злился. Белла тоже не злилась. Она вообще не была способна испытывать какие-либо негативные чувства в тот момент. Однако, ремарка Крауча заставила и ее вспомнить о родителях.

«Интересно, как бы они отреагировали, узнав, что я совершила убийство?» – подумала девушка и, поразмыслив, решила, что, пожалуй, рановато им еще об этом знать. По крайней мере, до тех пор, пока Волан-де-Морт не объявит о себе открыто. Тогда они, скорее всего, тоже займут его сторону и, узнав о подвигах дочери, будут ею только гордиться...