Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"

Автор книги: Елена Широбокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц)

– В Министерстве есть специальный отдел, читающий магловские газеты? – удивился Рудольфус.

– Представьте себе, – с горечью ответил Руквуд. – Немало подразделений в Министерстве занимаются маглами.

– А если бы тот сумасшедший не стал сообщать о своем намерении репортерам и просто решил взорвать Британию? – спросила Белла. – Министерство бы об этом так и не узнало?

– Они следят за маглами разными способами, не только посредством чтения газет, – пояснил Руквуд, – так или иначе могли бы узнать.

– А могли бы и не узнать, – саркастически заметила Белла.

– Получается, что мы целиком и полностью зависим от человеческого фактора, – подытожил Крауч.

– Ну разумеется! – вдруг встрял Малфой, по своему обыкновению делая вид, что он во всем разбирается лучше остальных. – Именно поэтому мистер Руквуд и говорил о бредовости идеи скрывать от маглов наше существование.

– То есть, вы хотите рассказать маглам о существовании волшебников?! – с изумлением воскликнул старшекурсник по имени Эйвери. – А они не вдарятся опять в инквизицию?

Руквуд снисходительно улыбнулся.

– С тех пор прошло много времени. Тогда волшебники не считали необходимым бороться с массовым гонением на ведьм из-за того, что практически не попадались, либо трансгрессировали прямо у инквизиторов из-под носа. Так что по факту маглы отчаянно истребляли самих себя, принимая любую непонятную мелочь за колдовство.

– … как нам хорошо известно из курса истории магии, – ехидно продолжил Малфой.

Белла бросила на него испепеляющий взгляд.

– Так, как же мы расскажем маглам о своем существовании? – возвращаясь к теме, спросил Рудольфус. – И как будем уживаться с ними потом? Вдруг они захотят с нами воевать? У них ведь много оружия, которое далеко ушло по своей мощи от инквизиторского.

Малфой фыркнул.

– Как нам может угрожать магловское оружие? – снисходительно усмехнулся он. – Какой вред можно нанести волшебнику без магии?

– А давай, я сейчас без всякой магии шарахну тебя стулом по голове, и мы посмотрим, какой вред тебе это нанесет! – с энтузиазмом предложила Беллатриса.

Все, кроме Малфоя, покатились со смеху, даже Руквуд улыбнулся.

– Вы подняли серьезный вопрос, – деловито произнес он, когда смех стих. – Сильный волшебник сможет справиться с любым маглом, даже с сотней маглов, а вот что будет делать в случае опасности среднестатистический маг… или, к примеру, несовершеннолетний волшебник? Давайте чисто гипотетически вообразим себе такую ситуацию: мисс Блэк ударяет мистера Малфоя по голове тяжелым немагическим предметом, при этом, вы все находитесь далеко от Хогвартса, мадам Помфри поблизости нет и вообще никого, кроме вас. Каковы ваши действия?

Белла с трудом скрывала улыбку, в красках представляя себе это происшествие, а вот Малфою, судя по перекошенному и обиженному лицу, воображаемая ситуация явно пришлась не по душе.

– Она бы не смогла меня ударить! – возмущенно возразил он. – Я бы сразу же оглушил ее заклинанием.

– Хорошо, – согласился Руквуд, – допустим, она не одна. Пускай ей помогает мистер Крауч. Так вот, пока вы оглушали его, мисс Блэк подкралась сзади и ударила Вас по голове.

– Не честно! – пробормотал Малфой себе под нос, а все остальные живо взялись за решение задачи.

– Итак? Ваши действия по спасению товарища? – вопрошал Руквуд.

– Как капитан команды по квиддичу я всегда ношу с собой рябиновый отвар, – заявил Рудольфус, – чтобы оказывать первую помощь раненным игрокам. Можно напоить им Малфоя.

– Хорошо, – одобрительно кивнул Руквуд, – вам удалось остановить кровь или даже залечить рану, но, насколько я уже успел узнать мисс Блэк, едва ли она стала бы бить своего оппонента слегка. Скорее всего, у него проломлен череп.

К крайнему неудовольствию Малфоя все опять захохотали.

– Итак? Каким образом будете сращивать кости? Ведь вы не носите с собой Костерост? – поинтересовался он у Рудольфуса.

– Костерост не ношу, – покачал тот головой.

– У меня есть с собой Костерост! – вдруг воскликнула Белла, доставая из кармана крошечный пузырек.

Она купила его в аптеке для того, чтобы лечить своих многострадальных мышей.

– Нет, мисс Блэк, – возразил Руквуд, – по условиям Вы – воинствующий магл–психопат и исключаетесь из числа помощников. Единственное, что Вы можете сделать, так это добить свою жертву.

Все снова засмеялись и Белла громче всех. Ради того, чтобы поколотить Малфоя, пусть и в воображении, она была согласна даже на роль воинствующего магла.

– Велетутдинем Ревокаре! – заявил Малфой. – Я бы вылечил сам себя, и дело с концом!

– Нет, мистер Малфой, – снова возразил Руквуд. – Вы лежите без сознания и лишь изредка приходите в себя, чтобы позвать маму.

Комната снова взорвалась от смеха. Белла дольше всех не могла остановиться, и у нее даже потекли слезы.

– Я знаю, что делать! – вдруг отозвался Эйвери. – Я уже умею трансгрессировать. Я бы отправился в больницу святого Мунго и привел целителя.

– Это, конечно, вариант, – согласился Руквуд, – но мы ведь говорим о возможной войне. Наверняка больница уже полна раненых, а целителей и так не хватает. К тому же, откуда ему знать, что вы не враг и не заманите его в ловушку?

– В таком случае я бы использовал заклинание, налагающее шину, чтобы зафиксировать кости, и они не сместились до того момента, как удастся доставить его к целителю, – подумав, сказал Барти.

– Мистер Крауч! – возмутился Руквуд. – Вы, что, забыли? Вы тоже магл и помогали мисс Блэк на него напасть.

– Ах, да! – спохватился тот и разочарованно откинулся в своем кресле.

– Ну что? – поинтересовался Руквуд, когда, спустя какое-то время, не поступило ни одного предложения. – Кто-нибудь еще в состоянии спасти мистеру Малфою жизнь?

Ответа не последовало.

– Так не честно! – снова начал Малфой. – Вы намеренно вывели из игры самых сильных!

– Лишь для того, чтобы показать вам, что даже пара маглов может стоить больших неприятностей, – пояснил Руквуд. – Пожалуй, на этом мы закончим нашу встречу, – решил он, поднимаясь с кресла. – Полагаю, вам есть, над чем поразмышлять. Имейте в виду, что в следующий раз я буду ждать вашего решения насчет того, хотите ли вы присоединиться к нам или нет. Это отнюдь не значит, что вы сразу же станете Пожирателями смерти. Темный Лорд сам решит, кого он захочет видеть в своей команде, а кого нет. Но ваше согласие необходимо, чтобы я мог поднять этот вопрос.

Возвращаясь в Хогвартс, друзья были озадачены еще больше, чем в прошлый раз. Собрание проходило настолько расслабленно и непринужденно, что необходимость срочно принимать такое серьезное решение стала настоящей неожиданностью.

– Он прав… он чертовски прав во всем… – произнес Крауч, и прозвучало это как-то зловеще. – Меня всегда раздражало, что отец так отчаянно выступает за права маглов и Статут о секретности. Помимо того, что прятаться – это действительно унизительно, так маглы еще и становятся все опаснее и опаснее с каждым днем, и это не пустые слова. Оказывается, что в библиотеку Хогвартса ежемесячно завозятся магловские газеты для тех, кто изучает магловедение. За последнее время я узнал из них очень многое. Например то, что маглы сами признаются в собственном бессилии. Они утверждают, что создали сверхсовершенное оружие и теперь боятся, что оно уничтожит их самих! Представляете! Они напихали везде каких-то боеголовок, которые могут разом взрывать целые города!

– Но ведь Министерство быстро среагирует, если они захотят сделать что-то подобное, —возразил Рабастан.

– А вдруг мракоборцы проморгают? – настаивал Крауч. – И потом, если маглы уже сейчас умеют ТАКОЕ, кто знает, до чего они еще додумаются? Нет, пора заявить им о себе, уничтожить к чертям все их оружие, а самих заставить сидеть тише воды – ниже травы! И, судя по заметкам в их газетах, они сами же и скажут нам за это спасибо. Ну не умеют они самостоятельно справляться со своими проблемами!

– А что, если узнав про нас, они сами захотят стать волшебниками? – вдруг проговорила Белла, сама удивляясь этой внезапной мысли.

– Как это? – оторопел Крауч.

– Ну вот поставь себя на их место. Если они узнают о существовании волшебников и, вообще, магии, они тут же захотят быть к ней причастными!

По лицам друзей Белла определила, что они все еще не понимают, что она хочет до них донести, и решила объяснить на примере.

– Дело в том, что моя сестра читает занудные любовные романы и на днях рассказала мне об очень странном сюжете. Якобы некая магловская девушка узнает, что ее сосед волшебник. Из любопытства она начинает его выслеживать, красть у него всякие магические вещи… не знаю, правда, чем там все кончилось. Дальше я слушать не стала. Но, наверняка, в итоге они поженились, потому что все книги Меды заканчиваются именно так. Но дело не в этом…

– Ты хочешь сказать, что маглы, узнав о волшебниках, будут всячески пытаться проникнуть в наш мир? – серьезно спросил Рудольфус.

– Да! – подтвердила она, радуясь, что ее сумбурные объяснения хоть кто-то понял. – Если сейчас некоторые полоумные волшебники умудряются вступить в связь с маглами, и у них рождаются неполноценные дети, то, что будет, если маглы сами начнут всячески к этому стремиться? Не будет ли нам еще сложнее сохранить чистоту своей крови?

Крауч открыл рот, чтобы что-то сказать, но Рудольфус его перебил.

– Этого не будет! – отрезал он. – Никто не собирается давать маглам свободу действий. Если им и позволят существовать с нами в одном мире, то они останутся людьми второго сорта. Они будут нас бояться и ни на шаг не посмеют приблизиться к волшебникам. Иначе никак!

– Чтобы они нас боялись, нужно ведь их как следует напугать? – вмешался Крауч. – Выходит, мы одобряем насильственные методы?

– Ну, если это единственный способ не дать маглам зайти слишком далеко… – задумчиво протянула Белла. – В конце концов, сколько можно прятаться? Сколько можно следить, как бы они чего не натворили? Лучше уж играть открыто. Пусть знают о существовании волшебников и пусть знают, что мы с ними сделаем, если они начнут использовать свои изобретения кому-нибудь во вред.

Имея личный опыт общения с маглами, Белла никакой особой лояльности к ним не испытывала, напротив, ей хотелось воздать им за все их злодеяния, чтобы они, наконец, поняли, что безнаказанность вечно длиться не может. К тому же, она и так собиралась посвятить всю свою жизнь борьбе с магловским произволом, так какой смысл делать это в одиночку, если уже есть организация, которая по всему производит серьезное впечатление, и идеи которой Белла разделяет.

– Я согласна, – решительно проговорила она. – Я буду Пожирателем смерти.

– Я тоже, – сразу же отреагировал Крауч. – Хоть вы и не дали мне договорить, но я к этому вел. Лучше уж рисковать за правое дело, чем отсиживаться всю жизнь, как мой отец.

– Ну а мы с братом уже давно все решили, – подытожил Рудольфус.

Четыре пинты сливочного пива и один подслушанный разговор

На очередную встречу в Хогсмиде помимо Беллы, Барти и Лестрейнджей явились только Эйвери и Малфой. С чего последнего вдруг потянуло на рискованные мероприятия, так навсегда и осталось загадкой.

Все шестеро выразили готовность стать Пожирателями смерти.

Такое мизерное количество претендентов будто бы ничуть не огорчило Руквуда. Напротив, он был в приподнятом расположении духа и радостно пообещал при первой же возможности сообщить Лорду о каждом из потенциальных последователей.

Все ожидали услышать рассказ о том, что будет из себя представлять их вступление в ряды Пожирателей, и, главное, чем они будут заниматься в новом качестве. Но Руквуд ограничился красивой несодержательной речью по поводу того, какие благие и грандиозные изменения ждут мир в самое ближайшее время, и вскоре исчез, завершив собрание гораздо раньше обычного.

Впрочем, Белла была этому даже рада, поскольку теперь наконец-то появилась возможность зайти куда-нибудь на обратном пути.

Неожиданно для самих себя друзья единодушно решили отправиться не в Три Метлы, а в Кабанью голову. Это заведение было гораздо мрачнее и грязнее. Ученики Хогвартса заглядывали в него редко, зато там регулярно околачивались любители крепких напитков и всевозможные подозрительные личности. Вероятно, друзья решили наведаться именно туда потому, что в свете последних событий резко почувствовали себя взрослее. К тому же, обсуждать тревожащие их вопросы гораздо спокойнее было в темном прокуренном помещении, где подавляющее число посетителей в той или иной степени пьяны.

– Как вы думаете, нас примут? – взволнованно спросил Рабастан, едва они сделали заказ и заняли старый, обшарпанный, но все еще крепкий дубовый стол, по центру которого громоздилась уродливая оплывшая свечка, добавляя сумрачному освещению мистического мерцания.

– Куда? – не поняла Белла, перетряхивая свои карманы в поисках мелочи.

– Ну как куда? Туда! – он стал неестественно округлять глаза, явно пытаясь что-то этим выразить.

– А-а… ну конечно, примут. Кого еще, если не нас? Малфоя что ли? – она с чувством фыркнула. – С таким занудой даже Пожиратели смерти не захотят связываться.

– Тс-с!!! – зашикал на нее Рудольфус. – С ума сошла, произносить это вслух?

– Да брось! Кто нас тут услышит?

– Кто-нибудь услышит, и нам конец!

– Бред! – фыркнула Белла, оглядывая полупустое заведение и невменяемую клиентуру. – Никого тут нет.

– Смотри! – Рудольфус ткнул пальцем куда-то ей за спину.

Белла обернулась и глазам своим не поверила. В самом дальнем углу таверны за небольшим столиком тесным кругом сидели профессор Слизнорт, профессор Кэттлберн, профессор Макгонагалл и какой-то незнакомый мужчина.

– Ах вот, значит, как они развлекаются во внеурочное-то время! – усмехнулся Крауч.

– А почему бы и нет? – пожала плечами Белла. – Что, они не люди что ли? Не могут выпить в свой законный выходной?

– Интересно, о чем они там беседуют... – протянул Рабастан с задумчивым любопытством.

– Да наверняка перемывают косточки ученикам, – не раздумывая, предположила Белла.

– Вообще-то, есть способ это узнать, – вдруг оживился Крауч.

Он стал рыться в кармане мантии и вскоре извлек оттуда два гладких мраморных шарика темно-коричневого цвета, напоминающих те, которые нервные люди любят теребить в руках для успокоения.

– Что это? – поинтересовалась Белла, полагая, что едва ли друг хочет впечатлить их обыкновенными камнями.

– Подслушивающее устройство моего собственного изобретения, – с гордостью ответил он. – Совсем недавно закончил над ним работать, даже не успел показать вам.

– Так вот чем ты занимаешься во внеурочное-то время! – саркастически поддел его Рудольфус. – А еще отличник! Староста! Слизнорт всем его в пример ставит!

– Можно посмотреть? – перебила Белла.

– Конечно, – Барти положил странные предметы ей в руку.

На ощупь это были два обыкновенных гладко отшлифованных куска мрамора.

– Как они работают? – поинтересовалась она, перекатывая их из одной ладони в другую и силясь понять, в чем тут магия.

– Сейчас покажу, – Барти забрал шарики назад, осторожно положил на пол и направил на них свою волшебную палочку.

Дрогнув, те тихонько покатились в задаваемом хозяином направлении. Управлять устройством было явно непростой задачей, поскольку надо было следить за тем, чтобы оно не наткнулось, например, на ножку стула или, еще хуже, на чью-нибудь ногу. С помощью Крауча мраморные камешки все-таки добрались до места, где сидели преподаватели, и замерли, сливаясь с темным стоптанным полом.

– Да уж, Барти, это вполне доказывает то, что при помощи магии ты умеешь перекатывать предметы с места на место, – ни преминул издевательски заметить Рудольфус.

– Подождите. Это еще не все, – торопливо проговорил Крауч и, направив палочку на стол, произнес, – Аудире!

Ко всеобщему удивлению, потемневшая и засаленная деревянная поверхность начала издавать еле различимые в общем гуле помещения звуки.

– Над слышимостью надо еще поработать, – сокрушенно заметил изобретатель и, улегшись животом на столешницу, приложил к ней правое ухо.

Не без скептицизма остальные последовали его примеру, но пока что до их слуха доносились лишь искаженный и фонящий гул голосов, шаркающие по каменному полу шаги и грохот придвигающихся – отодвигающихся стульев. Однако вскоре удалось разобрать приглушенный голос профессора Кеттлберна.

– Скорее бы уже этот год закончился! – с тяжелым вздохом произнес он.

– Не успеет закончиться этот год, как начнется следующий, а наши проблемы только возрастут, – сварливо и мрачно заметила Макгонагалл.

– Думаешь, они вскоре начнут действовать? – осведомился незнакомец.

Этот благообразного вида мужчина лет сорока – пятидесяти сидел вплотную к профессору Трансфигурации.

– Кто знает? – отозвалась она. – Профессор Дамблдор говорит: мы должны быть начеку, чтобы они не завербовали кого-нибудь из студентов.

Четверо друзей в другом конце зала вздрогнули и переглянулись, а затем снова прильнули к крышке стола. Белла постаралась извернуться так, чтобы видеть лица преподавателей краем глаза.

– Но что мы можем сделать? – с искренним сожалением проговорил Кэттлберн. – Дети уедут на каникулы, и одному Мерлину известно, что за это время может произойти. Мы не сможем контролировать их, пока они дома.

– Дома их должны контролировать родители, – холодно отозвалась Макгонагалл. – Наша задача следить за тем, чтобы какая-нибудь сомнительная организация не возникла в Хогвартсе прямо у нас под носом. Кстати, профессор Слизнорт…

Тот встрепенулся и оторвал рассеянный взгляд от своего бокала.

– Не поймите меня неправильно, но ваш факультет находится в зоне риска, как никакой другой.

– Это почему? – искренне удивился он.

– Потому что романтический ореол, окутывающий личность Салазара Слизерина и его идеи о превосходстве чистокровных волшебников, веками не дает покоя студентам с пытливым умом и повышенной склонностью к максимализму.

– По-моему, вы сгущаете краски, Минерва, – попробовал деликатно возразить Слизнорт. – На моем факультете сейчас небывалое количество одаренных молодых людей. Их заботят только учеба и квиддич. Они думают о своем будущем. Не так-то просто будет завлечь их сомнительными идеями. Таких успехов у Слизерина я не припомню с тех самых пор, как у меня обучался… – тут он почему-то осекся и виновато посмотрел на коллег.

– Вот именно! – холодно отозвалась Макгонагалл. – Ни для кого не секрет, что именно в руках одаренных молодых людей сомнительные идеи приобретают наибольшую опасность.

– Но Дамблдор ведь собирается что-нибудь предпринять? – снова встрял в беседу незнакомец.

– Разумеется, – со знанием дела отозвалась Макгонагалл. – В ближайшее время страну ожидают социальные потрясения, которые могут побудить к действию радикально настроенные группировки. Задача школы сделать все возможное, чтобы уберечь юные неокрепшие умы от ошибок.

Незнакомец неоптимистично вздохнул, взболтал темную жидкость на дне своего бокала и выпил ее залпом.

– Ведь их же сотни! Сотни! – в отчаянии покачал головой Слизнорт. – Я прекрасно понимаю беспокойство Альбуса. Но мы не сможем уследить за всеми учениками!

– А за всеми и не надо! – чуть ли не с раздражением отозвалась Макгонагалл. – Приглядывайте за теми, кто вызывает у вас наибольшие подозрения.

– Да никто не вызывает у меня подозрений, – развел тот руками. – Прекрасные студенты, можно только порадоваться.

– Я имею в виду кого-нибудь, кто вдруг начинает вести себя нетипично, подозрительно, замкнуто.

– А-а… – протянул он, – нет, такого, пожалуй, ни за кем не замечал.

– Пока что я тоже ни за кем не замечала, но бдительность терять нельзя. Особенно хочу, отметить, коллеги, – она обвела своих собеседников серьезным взглядом, – наибольшее внимание стоит обращать на студентов, выделяющихся теми или иными талантами, потому что именно за ними будут охотиться в первую очередь.

– Кстати, о талантливых студентах, – вдруг перебил их Кэтллберн. – Гораций, не будете ли вы так любезны, не поговорите ли с мисс Блэк?

– С мисс Блэк? – крайне удивился Слизнорт.

Белла вздрогнула, и с тревогой посмотрела на друзей. По выражениям их лиц можно было заключить, что они тоже пребывают в испуге и недоумении.

– Да, – мягко подтвердил Кэттлберн.

– Которую мисс Блэк Вы имеете в виду? – все еще не понимал Слизнорт.

– Как которую… в смысле? – чуть не растерялся тот. – А-а… Беллатрису, конечно.

Белла вплотную прижала ухо к столу, пытаясь не пропустить ни одного слова, проклиная себя за то, что столько лет изводила профессора, и вот теперь он в чем-то ее заподозрил.

– Беллатрису? – еще сильнее удивился Слизнорт.

Макгонагалл, которая мирно перешептывалась о чем-то со своим соседом, вдруг повернулась и стала с интересом слушать Кэттлберна.

«Черт! Черт! Черт!» – бормотала Белла про себя, а сердце, казалось, выскакивает из груди и ударяется прямо о жесткую поверхность стола.

– Ну да, – продолжал Кэттлберн с прежней осторожностью. – Видите ли, я ни в коем случае не имею ничего против нее как студентки, но, мне кажется, она из тех людей, которым не стоит посещать мой предмет.

– Это как? – совсем оторопел Слизнорт.

– Ну как бы это получше объяснить, – занервничал Кэттлберн, видимо, осознавая, что его слова звучат, как полная чушь. – Я хочу сказать, что, по моему мнению, такой предмет как уход за магическими существами доступен не каждому восприятию.

– С трудом могу себе представить, чтобы восприятию такой прилежной студентки как мисс Блэк было что-нибудь недоступно!

– Ох, да не то я хочу сказать! – совсем отчаялся Кэттлберн.

– Так что же Вы хотите сказать? – включилась в беседу Макгонагалл.

– Понимаете, есть в ней что-то такое… излишний цинизм, что ли… или даже, скорее, жестокость… а животные, им ведь нужны чуткость и ласка, – неуверенно промямлил он.

Коллеги слушали его, нахмурившись и решительно ничего не понимая.

– Ну не видит она разницы между живым существом и поленом! – наконец, вырвалось у Кеттлберна.

Макгонагалл снисходительно улыбнулась. Видимо, профессор был известен излишне трепетным отношением к своей профессии.

– Я абсолютно серьезно! – продолжал Кэттлберн, видя, что его речь не производит должного впечатления, – в этом году она, якобы случайно, раздавила ногой мокрицу, а на прошлой неделе мы проходили болтрушаек, так вот, я абсолютно уверен, что они до ужаса ее боятся. Видели бы вы, как они заметались по клетке, стоило ей только подойти! Животные ведь все чувствуют!

– Полно вам, Сильванус! – умиротворяющее проговорила Макгонагалл. – Ваша живность каждый день подвергаются воздействию десятков учеников. Неудивительно, что птички занервничали. А насчет мокрицы, едва ли мисс Блэк наступила на нее специально.

– Конечно, – поддержал ее Слизнорт. – Мисс Блэк так старательна! Неужели, Вы не простите ей одну маленькую ошибку?

Профессор Кэттлберн капитулировал под натиском коллег и, тяжело вздохнув, отхлебнул из своей кружки.

– Пора бы нам уже возвращаться, – произнес он, глядя на часы.

– Да, засиделись, – согласилась Макгонагалл, вставая из-за стола.

Ее спутник бережно накинул ей на плечи плащ, и все четверо двинулись к выходу.

Белла, Лестрейнджи и Крауч все еще сидели, склонившись над столом, поэтому преподаватели их не заметили.

– Брось ты уже этот чертов уход за магическими существами! – накинулся Рудольфус на Беллу, как только преподаватели вышли из Кабаньей головы. – Иначе Кэттлберн рано или поздно до тебя докопается!

Белла с облегчением выпрямилась и откинулась на спинку стула. Сердце все еще энергично стучало. Она ничего не ответила на гневный выпад, отчасти, потому что все еще была в шоке, отчасти, потому что все равно не собиралась бросать предмет.

– Повезло, что Слизнорт и Макгонагалл за тебя вступились, – с облегчением проговорил Рабастан, которого волнение тоже отпустило не сразу.

– Вот именно! – продолжал наступать Рудольфус. – Слышала, что они сказали? Видимо, они уже все знают о По… – он осекся и перешел на шепот, – ну, вы поняли, о ком. Сейчас нам нельзя привлекать к себе внимание. А ты постоянно попадаешь в истории!

Белла все еще молчала, пытаясь сообразить, так ли уж часто она попадает в истории.

Тем временем подслушивающее устройство, старательно огибая ножки стульев и ноги проходящих между столами людей, вернулось к хозяину.

– Ты не совсем прав, – заметил Крауч, пряча мраморные шарики обратно в карман.

– В чем же это я не прав? – рассердился Рудольфус.

– А хотя бы в том, что мы не можем быть незаметными. Сам посуди, ты капитан сборной факультета по квиддичу, Рабас тоже в команде, я староста и учусь лучше всех на курсе, Белла староста и любимица Слизнорта, а по школе ходят слухи, что она применяет к нарушителям наказания, не предусмотренные правилами школы, – тут он бросил на подругу колкий взгляд и прибавил, – не без оснований, надо сказать… я имею в виду, если мы затаимся, как предлагает Руди, не вызовет ли это еще больше подозрений? Слышали, что сказала Макгонагалл? Они будут внимательно наблюдать за теми, кто станет вести себя нетипично.

– То есть, ты предлагаешь нам вести себя вызывающе? – с недоброй нотой в голосе уточнил Рудольфус.

– Я считаю самым верным для нас вести себя как обычно, ничего не боясь и ни от кого не скрываясь. Если я буду продолжать убиваться из-за каждой отметки, вы с Рабасом хорошо играть в квиддич, а Белла подлизываться к преподавателям и шугать учеников, никому и в голову не придет, что мы в чем-то замешаны!

– Насчет Беллы я бы поспорил… – не желал соглашаться Рудольфус.

– Ты же слышал преподавателей! – возразил Крауч. – За хорошую учебу они готовы прощать ей мелкие ошибки, а вот начни она вдруг ни с того ни с сего вести себя как пай-девочка, не заподозрит ли та же Макгонагалл чего-нибудь?

– Пожалуй, он прав, – согласилась Белла, вступаясь сама за себя. – Лучше, если я буду вести себя как обычно.

Кроме всего прочего, она категорически не представляла себя в образе пай-девочки.

– … но, пожалуй, немного осторожнее, – прибавила она, чтобы Рудольфус перестал буравить взглядом.

– Вот и прекрасно! – подытожил Крауч, радуясь тому, как здорово он все разрулил. – Чем бы нам не пришлось заниматься в качестве Пожирателей, не сомневаюсь, что мы обведем всех вокруг пальца.

– Замолкни! – тут же шикнул на него Рудольфус.

В этот самый момент к ним вразвалочку подошел седовласый хозяин Кабаньей головы с подносом. Размеренными движениями он выставил на стол четыре кружки сливочного пива и закуску.

– Не нравится мне этот старик, – прошептал Рудольфус, как только тот отошел на безопасное расстояние, – взгляд у него такой пронзительный, прямо как у Дамблдора. Знаете, это первый и последний раз, когда мы обсуждаем что-то в публичных местах. Впредь надо будет быть осторожнее.

– Да-да, – согласно пробормотала Беллатриса, обмакивая картошку в соус, и недоумевая, с чего Рудольфус вдруг стал параноиком.

Хотя, у нее давно закрались подозрения, что о Лорде и Пожирателях ему известно что-то сверх того, о чем рассказывал Руквуд. Но умению Рудольфуса прикидываться несведущим и уходить от неудобных вопросов позавидовал бы любой заправский разведчик, а изготовить сыворотку правды Белле пока не удавалось.

– Как думаете, много ли Дамблдор знает о… ну вы понимаете, о чем я, – заговорщически понизив голос, поинтересовался Крауч.

– Ну, как минимум, Лорд опережает его на шаг, – не без удовольствия отметил Рудольфус. – По словам Макгонагалл, директор опасается, «как бы они кого не завербовали», а мы, можно сказать, уже завербованы.

– Предлагаю за это выпить! – вдруг торжественно объявила Белла, поднимая кружку.

От всех этих разговоров у нее уже гудела голова. Хотелось перевести беседу в менее серьезное русло.

– Поддерживаю! – тут же отозвался Крауч.

Все четверо звонко чокнулись стеклянными кружками, проливая их содержимое на многострадальный кабацкий стол. Белла сделала большой глоток, чувствуя, как приятная пенная жидкость проникает в организм и прогревает его изнутри.

– Нам уже давно надо быть в Хогвартсе! – вдруг всполошился Рабастан.

– Расслабься! – в несвойственной ему развязной манере произнес Крауч, открывая очередную бутылку. – С тобой ведь двое старост! Выкрутимся как-нибудь.

– С каких это пор он стал таким безответственным? – захохотал Рудольфус. – Беллс, ты его покусала что ли?

В ответ та лишь пожала плечами.

– По-моему, Барти непредсказуем. Лично меня он никогда не перестанет удивлять.