Текст книги "Ловушка для ангела"

Автор книги: Елена Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

3

Через некоторое время Илья снова пришёл к Люсе. Он твёрдо решил на спрятанную у сестры, случайно свалившуюся ему на голову, кучу денег купить пусть маленькую, но собственную квартиру. В свою комнатку ему совсем расхотелось возвращаться, потому, что жить в их коммуналке стало совершенно невозможно.

Их третий сосед – любитель оторваться не только по пятницам, опять поругался со своей очередной сожительницей и она, как и все предыдущие, выставила его вон со своей жилплощади. И ему пришлось снова вернуться в свою холостяцкую комнату. Хотя его прихода никто не видел, потому что переезжал он туда – сюда с единственным чемоданом и много времени в дверях не занимал, но теперь, чтобы не опаздывать на работу, вместо будильника, которого у него отродясь не было, он включал скромно молчавшее ночью радио. Но зато по утрам оно честно и громко будило всю коммуналку в шесть часов.

И, как известно беда не приходит одна: у бабы Зины объявился внук – вернувшийся с очередной отсидки зэк. О его существовании беспечные соседи уже успели забыть, а напрасно. К вечеру того дня он уже привёл в гости «мадаму», как окрестила её бабка Зина. И уже вторые сутки они праздновали шумную свадьбу на всей территории коммуналки, совершенно не обращая внимания на часы. Дикий хохот, пьяные песни попеременно чередовались с воплями, грубой бранью и громким топотом, заставляя соседей вздрагивать и страдать. И когда закончится этот дикий праздник, даже трудно было предположить.

– Тут не знаешь, как концы с концами до получки свести, а у этих вино льётся рекой, – недоумевал Илья.

– Надо уметь денежки добывать, – его жена непременула лишний раз уколоть любимого мужа.

И на её лице промелькнула брезгливая ухмылка.

Многие жильцы коммунальной квартиры, придя в содрогание от такого адского веселья, хотели было обратиться за помощью в правоохранительные органы, но испугались последующей мести бабкиного внука и, словно тараканы, разбежались по своим углам и закрыли свои двери на ключ.

Ближе к вечеру в тесном коридоре, заставленном общим хламом, пьяная мадама полезла было целоваться к Игорьку, за что бабкин внук, страшно сквернословя, немедленно затеял драку и сильно помял Игорьку лицо. Илья вступился за сына и двинул внуку в морду так сильно, как только мог. Внук издал приглушённый крик и метнулся на кухню. Через мгновение, когда он снова оказался в коридоре, в его руке блеснул нож.

В коммуналке запахло грозой. Бабка завизжала, словно бензопила, а мадама опустила тяжёлую табуретку на голову своего новоиспечённого супруга, которому после того, как он пришёл в себя, она влила в рот стакан водки и тот отрубился до утра.

Расстроенная бабка развоняла валерьянкой на всю коммуналку.

Тихо, чтобы не разбудить задремавшую пьяную компанию, Илья постарался прикрыть за собой скрипучую дверь их квартиры, которой из – за этого жуткого скрипа даже не требовалась сигнализация, и снова отправился к сестре. Вернее ноги понесли его туда сами.

– К кому? – более чем не приветливо, как и в прошлый раз, поинтересовался у Ильи консьерж.

– К Темниковым, – Илья силился оставаться вежливым, неприятно вспоминая, как в прошлый раз его прихода консьерж ему грубил, а потом лебезил перед богатым жильцом этого дома.

– Их нет дома, – автоматически выдал консьерж полезную для настоящего грабителя, информацию и отвлёкся на звонок телефона.

– А я к Люсе, – сказал Илья никому.

Выслушав жалобы брата на его несносную жизнь, Люся достала припрятанный пакет с деньгами, тщательно обмотала его в толстую кофту, чтобы придать ему непонятную форму, запихала всё в свою большую сумку и долго смотрела в окно в след уходящему брату.

4

Вдруг пришедшая среди зимы оттепель не радовала ни глаз, ни душу. Коричневое с набрякшими тучами небо, коричневое месиво под ногами, деревья, озябшие под непрекращающимся дождём со снегом. Несносный холодный сырой воздух. Не выдерживали нервы, не выдерживала обувь.

Тимур с трудом вместе с общим оцепенением скинул с уставших ног разбухшие от сырости ботинки и промокшие носки.

Ботинки шмякнулись об пол, слегка нарушив опостылевшую тишину, такую желанную прежде и такую ненавистную сейчас, когда Тимур остался один. О бывшей семье теперь напоминало лишь обязательство о выплате алиментов на дочь, да несколько фотографий в альбоме, пылившимся на журнальном столике.

Со своей женой – черноволосой красавицей с безумно горящими глазами, прежде чем они расписались, Тимур встречался больше года. И это был самый лучший год в его жизни. Несмотря на их близкие отношения, он долго боялся сделать ей официальное предложение. А вдруг она ответит отказом? Как он тогда будет жить без неё? Этого он уже не мог себе даже представить!

Но Инна согласилась неожиданно быстро. Не удосужив даже обернуться, она сказала: – Да, ну конечно, я согласна, – и тут же отвлеклась на другую тему.

Поначалу они действительно были счастливы. И спешили с работы домой и как голодные, спешили насладиться друг другом. Возможно, это была всего лишь страсть. Но и она продолжалась ровно до того, как закончился декретный отпуск Инны и она, взвалив все заботы о маленькой дочери на плечи своей матери и мужа, вышла на работу. И больше оттуда домой она уже не спешила.

Сгусток энергии – Инна не уставала никогда. Она внезапно появлялась и тут же исчезала, словно строчки: – Летящей походкой ты вышла из мая и скрылась из глаз… – были написаны именно о ней. И мода на ночную жизнь, словно специально была придумана для неё.

Когда Наташка подросла, Инна, как бы соскучившись, вспомнила забытого её мужа и стала таскать Тимура на тусовки, всевозможные вечеринки, свадьбы, дни рождения и прочие торжества. Сначала Тимуру даже льстило такое внимание жены. Но он быстро устал, потому что это было не его.

Тогда единственной мечтой Тимура было – брякнуться на кровать и захрапеть в тишине. Одному, потому, что жена снова отсутствовала.

– Ты Наташку уложи. А я к Светке заскочу. У неё подруга из Турции приехала, шмоток понавезла, а теперь продаёт. Я посмотрю, – нахально врала Инна и исчезала из жизни Тимура, иногда до утра.

Он конечно за неё беспокоился, и понапрасну обзванивал всех её подруг и друзей, о существовании которых он знал, а потом привык. Предположение о том, что семья Инне не нужна и даже в тягость, постепенно превратилось в аксиому.

Как – то Инна предложила Тимуру посетить клуб «Свингеров», так для драйва и в дань моде. Только от этих её слов Тимур получил прострел в голову. Но потом пошёл, подстёгнутый словами Инны, что это не физическая измена, а всего лишь смена партнера для остроты их притупившихся ощущений. К тому же она не требует оправданий, потому что не завуалированная обманом. Там было полно народу и сильно накурено. Хотя Тимуру и досталась партнёрша – профессионалка, но большего скотства в своей жизни он не видел. И его потом долго преследовало тошнотворное видение подиума для секса и сальные рожи вокруг.

Даже собачьи свадьбы вызывали в нём меньшее омерзение.

А глаза Инны потом ещё долго горели сумасшедшим светом.

– Ты, как не русский! – бросила она смущённому Тимуру. – Ведь обряды наших предков представляли собой групповые совокупления прямо на полях. Этот факт даже описывали заезжие иностранцы!

Она замолчала, давая Тимуру возможность по достоинству оценить её, как всегда, глубокомысленное замечание.

– Это наверно было в эпоху тёмного средневековья, а я человек цивилизованный, – парировал Тимур. Но с грустью констатировал, что его слова не достигли сознания его гиперсексуальной супруги, так и оставшейся в его памяти – дрожащей от желания. И всякий раз повторявшей после их ночи любви:– Ты лучший! И это очень оскорбляло Тимура, потому что ей, как видно, было с кем сравнивать.

Весь следующий день, Тимур не спешил домой, пытаясь мысленно найти лучший выход из создавшегося положения. Он уже не мог считать их отношения с женой семейными.

Но Инна решила эту проблему за него. Однажды она сказала «я ухожу!» и Тимур в душе даже обрадовался.

Наташку сразу забрала тёща, Инна где – то устраивала свою жизнь, а он остался один и, наконец, наступила долгожданная тишина. А главное ему больше не надо было никого дожидаться долгими бессонными ночами! Но он почему – то по – прежнему плохо спал и совсем потерял аппетит. И закончилась ли на этом его любовная драма, он так и не понял. Ведь он до сих пор не простил Инну.

А потом он осознал, что его брачный союз с Инной был лучшей частью жизни, которую он потерял. С её уходом пришла не просто проза обыденной жизни и надрывающая сердце скука, а наступил её полный крах. И жить так, как он жил до Инны, он уже не сможет. Ему позарез, как наркотик стали необходимы сильные эмоции!

Когда привычный мир вокруг обрушился в одночасье, в жизнь без спросу пришли всевозможные страхи и опасения, то в целях защитной реакции, Тимур решил осуществить мечты своей прежней жизни. Он полюбил футбол и хоккей. Он старался не пропускать ни одного матча, на который доставал билет, а другие – смотрел по телевизору. Он покупал пиво и приглашал к себе компанейского Коляна с первого этажа – очень заводного человечка.

Дома Коляну футбол смотреть не светило, поскольку его супруга, предварительно обыскав мужа на предмет наличия возможной заначки и тут же забыв о его существовании, в это время смотрела очередной волнующий её душу сериал по другому каналу. Но Колян не скучал. Он либо стучал косточками домино во дворе с местными пенсионерами, либо пил пиво, или что покрепче в том же дворе с соседскими алкашами, либо откликался на приглашения Тимура.

И квартира Тимура во время матчей сотрясалась от выкриков и беспричинных взрывов хохота, переполненных эмоциями спортивных болельщиков, совершенно не смущавшихся в выражениях.

Оговаривать их было некому и им никто не мешал. Мешали ли они кому? Осталось вопросом, потому, как под ними жили соседи – очень деликатные старички, а над ними лишь голуби на крыше.

Иногда, для пущего разнообразия, взяв литр водки, Тимур зазывал к себе в гости соседку – медсестру Надюху, всегда с радостью готовую оказать ему медицинскую и любую другую помощь. По вторникам они, например, выкидывали скопившиеся под столом пустые пивные банки и бутылки и отдраивали электро – плиту и окружающий её кафель на кухне Тимура, которые уже к следующему вторнику становились ещё грязнее и живописнее.

Но в иные вечера, когда всё стихало, изо всех углов вдруг выползало проклятое одиночество. Тимур пробовал читать, но всякий раз откладывал книгу, понимая, что смысл прочитанного не доходил до его сознания.

Вот и сегодня не было и футбола, ни хоккея, соседка была на работе, или где – то. Пить в одного он ещё не научился. Возможность сходить в «Макдональдс» не прельщала из – за, застрявшего в голове Тимура, анекдота «купи два чизбургера и собери из них котёнка».

И Тимур решился.

Он нашёл в кладовке свои старые, но сухие зимние ботинки, быстренько организовал в ближайшем магазине дежурный набор: бутылку «Шампанского», красивую коробку конфет и букет роз, и позвонил в дверь Веры Поздняковой.

5

Труханов плохо спал этой ночью, вернее сказать так и не заснул. Поворочался с боку на бок, встал покурить, но загасил только что прикуренную сигарету, вдруг показавшуюся какой – то кислой, потом сварил себе кофе.

За окном, выходящим во двор, было ещё темно. В стекло барабанной дробью бил косой дождь со снегом.

Поняв, что сегодня заснуть ему уже не судьба, он оделся и поехал на Петровку.

Гнилая погода на улице бодрости тоже не добавила. В лицо бил леденящий кожу дождь, а под ногами противно хлюпал смешанный с грязью, раскисший снег.

Привычно кивнув постовому, и поднявшись по лестнице на четвёртый этаж, пока в ещё пустом кабинете, Евгений перелистывал дело N…, старательно пытаясь в нём разобраться.

Постановление о возбуждении уголовного дела.

Протокол осмотра места происшествия:

..Смерть Темникова наступила в результате падения от разрыва и деформации внутренних органов часа за два до момента его судебно – медицинского исследования, то есть тринадцатого января в двадцать один час тридцать минут. Результаты вскрытия показали, что на теле покойного не было обнаружено следов насильственной смерти, а так же никаких прижизненных патологий…

Дальше шли акты экспертизы из которых следовало, что Темников был трезв как стёклышко, наркотиками не баловался, антидепрессантов не употреблял. И вообще он был по своему возрасту практически здоров и полон жизненных сил и возможно творческих проектов. Словно всю свою сознательную жизнь, как сыр в масле катался. И с таким богатым человеком просто не мог произойти несчастный случай, если он ни кем не был спланирован изначально.

И случившемуся пока не было никакого логического объяснения. А в служебные обязанности Евгения и входило разгадывать чужие загадки, восстанавливать события, о которых мало кто знал, не только по собранным фактам, но и с помощью логики.

– Начнём с логики: если смерть Темникова – это убийство, то у убийцы должен был быть мотив. Лишь определив его, станет возможным выйти на убийцу.

По оконному карнизу, мешая сосредоточиться, всё так же монотонно стучали крупные капли снежного дождя. Опять случившаяся среди зимы оттепель несла с собой слякоть и сонливость. И по теории подлости в баночке закончился кофе. Да и сигареты на исходе.

– Надо будет у Лёхи стрельнуть, – помечтал Евгений. – Дождаться бы его только! Но он что – то последнее время на службу не спешит, прямо как Елена Юрьевна. Ох и распустил я их!

Труханов аккуратно подкалывал в папку рапорты, служебные записки, фотографии места происшествия.

– Убивают человека из мести или для сокрытия другого, ещё более тяжкого преступления, в котором мог быть замешан Темников.

По своей многолетней работе в правоохранительных органах, Евгений давно был в курсе, что святым по жизни быть вообще трудно. А большие деньги предполагают вседозволенность.

Опрошенные о Темникове говорили в основном хорошее. Это естественно и объясняется жалостью к покойному. Но у некоторых сотрудников явно просматривался врождённый иммунитет, или на их фирме практиковали прививки против жалости. И протоколы опросов сотрудников фирмы различались эпитетами и прилагательными к фамилии Темников – от почтительных – «кристально честный человек и прекрасный руководитель» до циничных и шокирующих – «тёмная личность, своим горбом так не разбогатеешь»!

– Вот уже теплее, значит, эту версию стоит развивать дальше, но осторожно. Известно, что шила в мешке не утаишь, надо только мешок потрясти тщательнее: коллеги, друзья и недруги, соседи – опросить следует всех тщательно и аккуратно. Главное, чтобы в их показаниях было поменьше вранья.

– Так же мотивом преступления может стать ревность. Темников был богатым и, естественно, вожделенным объектом для алчных дам. Либо он мог ревновать, либо его, – рассуждал Труханов, монотонно постукивая карандашом по столу.

Тем более, что почти все опрошенные дознавателями сотрудники фирмы упоминали Веру Позднякову, как любовницу Темникова, не скрывавшую своих с ним амурных отношений.

– Конечно, некоторые великие люди, про которых известно многое, были неравнодушны к женщинам. Но Темников всё же не Рафаэль, и не Пушкин, а просто зажравшийся денежный мешок, хотя, судя по фотографии, возможно, он в молодости вскружил не одну женскую голову, – подумал Труханов и поймал себя на мысли, что он не очень – то сочувствует покойному.

Завидует? Скорее брезгует. Но кто – то же должен копаться в его грязном белье? Иначе не найти убийцу! В том, что это убийство у Труханова не было сомнений. Хотя, с доказательной базой – напряг.

С любвеобильностью Темникова Труханову ещё предстояло разбираться. Эту версию пока можно отложить до поры, до времени. Если что – то и всплывёт по фактам, то сейчас тут полный штиль. А сама Вера показывала, что всё это сплетни и наговоры. А выделял её среди других Дмитрий Антонович лишь потому, что они были родом из одного города – земляки в общем.

От допроса секретаря Валентины Кошкиной, явившейся в кабинет Труханова через два часа, точно к назначенному ей в повестке времени, вообще исходил божественный свет, как и от, нарисованного ею, святого образа, ныне покойного Дмитрия Антоновича.

У Евгения о «фрау» Валентине сразу же сложилось предвзятое мнение. Может потому, что ему никак не удавалось вызвать её на откровенный разговор. Держалась она отменно! Кроме фразы: – По существу заданных мне вопросов могу показать следующее…,– Валентина не сказала ничего, что следовало бы запротоколировать.

Алексей косился на Валентину с понятным удивлением, но в разговор решил не встревать.

– А умение проникать взором за маскировку – одно из основных качеств сыщика, как сказал мистер Моррис, словами сера Артура Конан Дойла.

– Хреновый я, видать, сыщик! – подумал Труханов.

Возможно так же подумала и Валентина. С сожалением глянув на Евгения, она сунула ему под нос отметить свою повестку.

– Желаю успеха, – наспех попрощалась она и удалилась.

– Я вас тоже очень люблю, – в ответ подумал Евгений.

– Ей бы в секретной службе работать – цены бы ей не было! – с сарказмом усмехнулся Алексей и осёкся.

В кабинете ещё было слышно, как уходя по коридору твёрдо чеканят шаг, высокие каблучки элегантных сапожек Валентины, родившейся когда – то по заданию КГБ или какого – нибудь другого разведывательного управления. Кстати небезызвестно, что такие программы ранее практиковались!

Труханов продолжал перелистывать документы.

По результатам аудиторской проверки фирма была на плаву и слыла рентабельной, принося новому владельцу неплохую прибыль.

Место Темникова занял брат его жены – Лаврищев Станислав Кузьмич. Значит, фирму не отжали – рейдерский след не просматривался. Хотя возможно Лаврищев решил вдруг сделаться властелином всего. Эту версию пока тоже не стоит отметать.

– Убийство может быть совершено на семейной почве. Допустим, что сыну Темникова – Вадиму срочно потребовалась фантастическая сумма денег, или он и вовсе устал мечтать о наследстве, – рассуждал Евгений вслух, ожидая оригинальных версий от своих сотрудников.

– Лёш, сколько тебе нужно денег для абсолютного счастья? – поинтересовался Евгений у Зеленина.

– Тысячи три в долг до получки, думаю, хватит, – усмехнулся Лёха.

– А Вадиму Темникову?

– Не знаю, возможно – все.

– Вот ты и узнай.

Алексей понял, что Труханов завёл с ним разговор не из праздного любопытства и развернулся к нему всем корпусом, так, что под ним сильно скрипнул стул.

– Всё узнай, что сможешь: театр, хобби, друзья, подруги. Может, мы выясним, почему на самом деле погиб он сам всего через несколько часов после смерти отца.

– Евгений Вячеславович, а можно вопрос?

– Начинается! – Труханов строго посмотрел на Алексея. – Собирайся! Сыщика ноги кормят!

– Друзья, подруги – это конечно мой конёк. А можно театр передарить Елене Юрьевне, – скромно попросил Алексей. – Там наверняка придётся беседовать с дяденьками и тётеньками, которые в курсе всех дел. Я думаю, что Елене Юрьевне, в силу её большого жизненного опыта, будет ловчее побеседовать с нашей богемой.

– Ладно, я в театр. Но только завтра, – пообещала Елена Юрьевна. – А сейчас мне позарез нужно заскочить в одно место.

– Остаётся ещё эксцесс, – продолжал рассуждать Алексей на ранее заданную тему, надевая куртку. – Возможно, Темникову вдруг похужело.

– А возможно, покойник слишком много знал. За это тоже убивают и это сейчас не редкость, – всё же подбросила свежую мысль Елена Юрьевна.

– Да, неплохо для женщины, – медленно подытожил Труханов.

– Я тоже так думаю, – тут же отреагировала Елена, просовывая руки в рукава дублёнки, услужливо предоставленной ей Алексеем.

И они дружно смылись.

Оставшись в тишине, Труханов на несколько минут углубился в пространные размышления. Он тщетно пытался выстроить хоть какую схему, но пока безрезультатно.

– Что ж за непруха такая? – Евгений видел, что барахтается в беспроглядной тьме, бесцельно тратя время. Как жаль, что он не мог видеть невидимое и слышать неслышимое!

6

Красные розы, только что купленные в цветочном магазине, в плохо освещённом подъезде казались тёмно – бордовыми, почти что чёрными. Тимура и без того волнительно лихорадило, а тут ещё такой конфуз. И он поглядывал на цветы, слегка робея. Да и Вера долго не открывала, не смотря на то, что в двух её окнах ярко горел свет.

Тимур подумал, что возможно Вера не одна и другие гости ей сейчас ни к чему. Он уже намеревался уйти, но тут дверь распахнулась и в дверном проёме появилась прекрасная Вера в красивом халатике. По её желанным плечам струились мокрые каштановые волосы.

Она непонимающе взглянула на невысокого лысеющего мужчину, промокшего, с букетом цветов и красочным пакетом в руках, жалобно смотревшего на неё глазами преданного щенка.

– Где – то она его уже видела? Ах да, конечно, – на работе, – припомнила Вера.

– Это вам, Вера Александровна, – смущённо сунул цветы Вере в нос Тимур, переминаясь с ноги на ноги на пороге её квартиры. – Можно к вам на огонёк?

– Проходите, – неожиданно для себя пригласила незваного гостя Вера, хотя уже приняла ванну и собиралась прилечь. Она даже включила видак, чтобы посмотреть американский кровавый триллер. Это сейчас наиболее соответствовало её настроению.

Щурясь от яркого света, Тимур на деревянных ногах пошёл за своей мечтой Верой по слишком длинному коридору, не веря своему счастью. От этого вечера он ждал по меньшей мере чуда.

Вера понравилась Тимуру сразу, как только он её увидел. Неотразимая и неприступная, сверкающая, как алмаз чистой воды! Тимур долго робко поглядывал на неё, а, когда понял, что Инна ушла насовсем, стал в мечтах представлять рядом с собой Веру. И то, что она была любовницей их босса – его ничуть не смущало. Хотя у остальной мужской части фирмы это вызывало вполне определённую реакцию.

– Как может слабая женщина противостоять своему начальнику? – оправдывал он Веру. – А теперь, когда его не стало – Вера свободна!

И чего только любовь не делает с сердцем мужчины! И с головой тоже!

И Тимур, забыв о том, как его строптивая жена совсем недавно вытирала о него ноги и наступая на те же грабли, весь вечер восхищённо смотрел на недоступную Веру, стараясь завоевать её расположение. Несмотря на нервозное состояние, не сгладившееся даже бутылкой «шампанского», которую он выпил практически один, он много, иногда не уместно шутил, даже что – то спел.

Его глаза сияли нездоровым блеском! Он очень хотел понравиться Вере и ему на миг показалось, что это ему удалось.

Он подвинулся к ней как можно ближе.

– Верочка Александровна, вы само очарование! – ослеплённый любовью, нежно лепетал Тимур.

Мгновенная радость вспыхнула в нём, у него сладко закружилась голова и его, истосковавшиеся по женскому телу, руки дотронулись до шёлкового халатика. Под ним завораживающе обозначилась и сладостно манила к себе её упругая грудь. И сейчас она была так соблазнительно близко!

Но Вера в этот момент нашла себе какое – то дело и отошла от дивана. Потом она чиркнула зажигалкой, нервно затянулась и довольно сухо сказала: – Поздно уже, а завтра на работу.

Улыбка сползла с лица Тимура. Ведь он мечтал, обнять её и, чтобы она доверительно уткнулась лицом ему в грудь.

– Тимур, а вы знаете, что я замужем? – попыталась урезонить незваного ухажёра Вера, не испытывая к нему абсолютно никакой симпатии.

Она не рассматривала его даже, как одноразового партнёра.

– Это не важно, то есть важно, конечно, но поправимо! Я ведь тоже по документам пока ещё женат, хотя и живу сейчас совсем один, потому, что моя жена ушла к другому мужчине, – не унимался Тимур. – Не утрудив себя никаким объяснением, собрала свои вещи и ушла.

Тимура, как прорвало и он ещё некоторое время сетовал на женское коварство: – Я даже на развод не могу подать, потому, что не знаю, где её искать! Но обязательно её найду и разведусь! Клянусь!

Но Вера уже вежливо выпроваживала надоевшего ей гостя, ссылаясь на плохое самочувствие. Время было позднее, пора было принять таблетку снотворного и лечь спать. Без него она не засыпала вот уже которую ночь. Не помогал даже алкоголь.

Тимур покинул мягкий диван и медленно пошёл к двери. На пороге он остановился в надежде, что Вера всё же окликнет его и разрешит ему остаться. Но она была полна решимости запереть за ним дверь на все замки.

Фееричная радость несостоявшегося пылкого любовника покинула Тимура в тот момент, когда, флегматично спускаясь по ступенькам полутёмного подъезда, он случайно спугнул чувственно целовавшихся малолеток. Они быстро отпрянули друг от друга на пионерское расстояние, но, не признав в Тимуре никого из своих взрослых знакомых, опять обнялись.

– Но всё же она мне не отказала! – эта мысль несколько окрылила Тимура. – Она необыкновенная женщина! И я никому не позволю плохо отзываться о ней! Никому!

Любовь к Вере решительно затмила всё остальное. Она стала единственным смыслом жизни Тимура.

– Мне бы только глядеть на тебя, видеть глаз злато – карий омут.

И, чтоб прошлое не любя, ты уйти не смогла к другому, – цитировал Тимур стихи Есенина, на последних ступеньках Вериного подъезда.

И, посыпавший колючий, снег теперь не казался ему таким уж колючим и подмерзающий тротуар был не слишком скользким.