Текст книги "Ловушка для ангела"

Автор книги: Елена Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

47

Городок, в котором раньше жила Вера Позднякова со своим мужем, встретил Труханова неприветливо. Погода портилась и сильно давила на виски и затылок.

На вокзале Евгения встречали двое сотрудников местного РУВД. Не далеко от платформы фырчала служебная машина, на которой Труханов и приехал на квартиру Позняковых уже в сумерках.

По чистому, светлому подъезду, задрав хвост свечкой, в одинокую гуляла пушистая кошка.

Дверь в квартире оказалась гостеприимно не запертой. Но электричества не было. В светлых пятнах фонарика начальника местного отделения розыска, Труханов разглядел жуткий бардак в квартире и тёмные пятна на обшарпанном полу, очень похожие на запёкшуюся кровь.

В квартире никого не было.

Пока вызвали электрика и налаживали освещение, Труханову стало совсем плохо. От невыносимого, смрадного запаха не защищал даже забитый нос. Примостив папку на коленях, Евгений писал протокол осмотра квартиры, словно в бреду.

Протокол осмотра квартиры гражданина Позднякова К. И

… При тщательном осмотре квартиры, на полу коридора и кухни обнаружены запекшиеся капли крови и фрагменты кровавых отпечатков протекторов женской и мужской обуви. На кухонном столе бутылки из – под водки «Жириновский», два пустых стакана, пустая банка из – под кильки, а так же окурки папирос с надписью «Прима».

В квартире беспорядок. Она сильно замусорена и запылена. Произведена фотосъёмка квартиры. Обнаруженные в ходе осмотра предметы, имеющие значение вещественных доказательств, обозначены в схематическом плане, упакованы, опечатаны и изъяты. Осмотр окончен в 19 часов 50 минут…

Труханов попросил понятых расписаться и убрал протокол в свою папку. Потом туда же были вложены ещё несколько листов, в том числе:

Справка

…Опросом соседей установлено, что Кирилл Поздняков – муж Поздняковой Веры живёт один, если не считать временами загостившихся собутыльников. Но в последние два дня в квартире он не появлялся. По крайней мере, соседями никто не был замечен.

Инспектор Баранов.

Служебная записка.

Докладываю, что гражданин Поздняков К. И. соседями характеризуется крайне отрицательно. Нигде не работает. Не оплачивает коммунальные услуги. Пьёт. Водит в квартиру пьяные компании, хулиганит, чем сильно терроризирует соседей по подъезду. В пьяном виде бывает агрессивным.

Полагаю: задержать Позднякова К.И. по подозрению в убийстве его жены Поздняковой В.И.

Служебная ориентировка

Органа внутренних дел г…

…Используя перечисленные данные и прилагаемую фотографию гражданина Позднякова К. И., подозреваемого в убийстве его жены Поздняковой В. А., примите меры по организации поиска и задержания Позднякова К. И…

Ближе к ночи Труханову позвонил Серёга. Поблагодарил за подаренный ему друзьями компьютер и посетовал на то, что Евгений не смог прийти к нему на день рождения.

– Здорово было! Наши девчонки столько вкусного наготовили!

По голосу было понятно, что Серёга остался доволен.

Он принялся пересказать Евгению самое интересное, сбивался, повторялся, а Труханов боялся его перебить. Так трогательно мог хвастаться только Серёга – человек с ограниченными возможностями, которому по его состоянию естественнее было бы жаловаться на судьбу, а не восторгаться её снисхождениям.

– Жень, а почему тебя нет в «одноклассниках» – Сергей быстро освоил премудрости социальной сети.

– Друг мой, Серёга, – усталым, гундосым от насморка голосом Труханов пытался ответить на интересный вопрос. – Видишь ли, в чём дело: в «одноклассников» люди заходят обычно днём и заметь в основном те, кому на работе некуда время девать. А мне его просто негде его взять! Поэтому, если что, мне звони по мобильному!

Хотя ехали быстро, служебная машина привезла Труханова домой далеко за полночь. Евгений даже успел в ней немного вздремнуть.

От недосыпания и переносимого на ногах гриппа остро резало газа и противно щипало распухший нос и очень хотелось горячего чая, желательно с лимоном.

Словно пропущенный через адскую мясорубку, Евгений рухнул на диван. Всё поплыло у него перед глазами.

– О, этот грипп, это просто ужасно!

– Как я вас понимаю, – посочувствовала Евгению незнакомая тётка из, когда – то увиденной им, рекламы.

– Вы не можете меня понять. Вы же не больны! – в бреду ответил ей Евгений.

– Ошибаетесь, – улыбнулась тётка. – Я вас прекрасно понимаю, я тоже больна, но я приняла «Coldrex»!

«Coldrex» – а у него не было и у Труханова на какое – то время поплыло сознание.

Проснулся он от собственного храпа и от того, что кто – то гладил его по голове. Это была его мама. Сначала Евгений подумал, что он бредит, но рядом с ним на журнальном столике стоял бокал горячего чая и пахло лимоном.

– Мама, ты приехала! – радовался Евгений, ещё слабо веря, что, наконец, и на его улице наступил праздник.

Мать уехала к сестре в Саратов, потому что они тогда сильно поругались. Конечно же, из-за Кати. Две хозяйки не могли ужиться на одной кухне. И между ними не раз случались скандалы, к которым Евгений со временем попривык. Но потом был последний и не самый громкий.

И тогда мама по – настоящему обиделась.

Но стоило уехать одной, как почти тут же исчезла и другая.

А сейчас по квартире витал аромат борща и только, что испечённой шарлотки. Повинуясь этим слюне – выделяющим запахам, Евгений попробовал было встать, но ощутил сильную слабость.

– Лежи, у тебя наверняка грипп. Я тебе сейчас лекарство и поесть принесу, – мама снова уложила его в постель.

– Мам, я сам встану, ты и так наверно устала с дороги. – Труханов улыбался глуповато – счастливой улыбкой.

– Сам, сам, лежи! Должна же быть от меня тебе какая – то польза, раз я здесь, – строго сказала мама.

Ей было приятно опять почувствовать себя хозяйкой в этой квартире, где она прожила почти тридцать лет, когда всё было только по её. А потом ей вдруг пришлось сдать свои позиции. И кому? Этой вертихвостке Кате!

– Как там дела у сестрёнки? – вежливо осведомился Евгений, как в детстве морщась от горького лекарства.

– Нормальные дела, потом расскажу. Спи пока. А через часок я тебя разбужу. Может, поешь чего – нибудь.

Мать, как в детстве, заботливо подоткнула под Евгения одеяло и он послушно закрыл глаза.

– Всё же какое счастье, что она есть и что вернулась! – думал Евгений о матери.

Он даже не мог себе представить, что когда – нибудь её вдруг не станет. Этого просто не могло быть!

48

Люся, как очумелая, выскочила на улицу. На неё подозрительно покосились две дамы, заходившие в подъезд этого богатого дома. Может, подумали, что она воровка и убегает с чужим добром и постарались её запомнить?

А Люся, никого и ничего не замечая, поспешила в сторону метро, словно за ней гнались, но, очень скоро устав, замедлила шаг. Она и так оставила все силы в квартире Лаврищевых, впервые в жизни впав в такую ярость. Люся вообще ругаться не умела. Вот теперь, как результат, у неё заныло в левом подреберье. Да ещё сумка тяжёлая.

Преодолев большой двор, Люся вышла на широкую улицу.

Светило не по – зимнему яркое солнце, отражаясь во множестве окон домов. Солнечные блики озорно отпрыгивали от стёкол, проезжавших мимо, машин, но ничего этого Люся не видела. Она упёрлась взглядом в, маячивший впереди подземный переход с буквой «М» наверху.

Люся спустилась в него и прошла в метро. Холодный, уличный воздух сразу сменился подземной духотой и шумом электропоездов, отчего у неё сразу же закружилась голова.

– И как только люди здесь работают? – подумала Люся, глядя на сидящую в будке между, ползущими в разные стороны, эскалаторами, молодящуюся «дежурную».

А ведь ей теперь тоже надо искать работу. Кормить – то её не кому. Она совершенно одна в этом огромном мире! Конечно, у неё есть небольшая заначка, но она не резиновая.

В её трудовой книжке стажу наверно лет пятнадцать. А Люсе уже пятьдесят! Хорошо, что «пирожковый» период, когда при страшной безработице даже люди с высшим образованием были вынуждены работать дворниками, или на вокзалах торговать пирожками, уже закончился. Но, как она слышала по, установленному для неё Темниковыми на кухне, телевизору, безработица ещё велика.

– А найти работу мне будет нелегко, – сидя в подземной электричке, впала в размышления Люся, не смотря на ровный, грохочущий шум подземного поезда, сильно давящего на уши.

Ехать ей было далеко, с пересадкой, так, что нужно было чем – то занять свои мысли, постоянно старающиеся вернуться к переживаниям недавнего конфликта. Сейчас Люсе было немного стыдно за свои резкие слова. И что на неё нашло?

Хотя с волками жить – по волчьи выть!

– Я отстала от жизни на целых пятнадцать лет, спокойно прожив их на кухне Темниковых, – сокрушалась Люся.

– А, если мне пойти работать нянечкой в детский сад? – помечтала она. – Зарплата там, маленькая, желающих работать там должно быть не много и наверно где – то она должна требоваться? А много ли ей одной надо!

Нет, лучше я схожу в свой Детский дом. Там мне всё более – менее знакомо. Конечно, директор должно быть уже сменился, но кто – то из тех, кто по моложе, возможно, меня вспомнит?

Но сначала мне надо разыскать Ларису и отдать ей конверт.

Люся знала, что в этом конверте записка для Ларисы, ключ и номер ячейки в банке, в которую Тамара Кузьминична, зная непутёвый характер своего сынка, на всякий случай положила некоторые ценные бумаги и драгоценности.

– Я тут указала Ларисе, что часть этих ценностей твоя, – сказала тогда Тамара Кузьминична и велела Люсе до поры, до времени по – надёжнее спрятать этот конверт.

Что та тогда и сделала. А сейчас он лежал в кармане пальто Люси и переезжал вместе с ней на другую квартиру.

Люся подхватила свою ношу и пошла на пересадку на другую линию. У неё уже кончались силы. Наверно потому, что она отвыкла от нервотрёпки, от духоты и большого скопления людей.

– И зачем только станции метро переименовали? Путайся теперь! – недоумевала она, сидя в электропоезде и слушая названия следующих остановок.

Потом вспомнила, что по этому поводу говорил Дмитрий Антонович: будто – бы таким образом Мэрия из воздуха деньги делала, потому, что переименовать выходило на много дешевле, чем они показывали на бумагах. А может это вовсе не так, может просто подстраивались под изменившуюся идеологию?

На её остановке пассажиров выходило и входило совсем мало. Это далеко не центр Москвы.

Люся вышла из метро и с удовольствием глубоко вдохнула глоток воздуха. Свежим его назвать было трудно, потому, что рядом проходила оживлённая автомагистраль. Но всё же не то, что в метро.

– Люсенька, дорогая! Вы ли это? – схватил Люсю за локоть, шедший к метро пожилой мужчина, от которого несло дешёвым табаком.

Люся испугалась за свою сумку.

– Не узнаёте меня? – улыбался мужчина.

Люся внимательно вгляделась в его – вроде бы лицо знакомое.

– Не узнаёте, вижу. А ведь мы с вами когда – то вместе на стройке работали: вы кассиром…

– А вы прорабом, – перебила его Люся, наконец, узнав своего бывшего начальника.

Но она никак не могла точно вспомнить его имя и отчество и от этого ей было неловко.

– Столько лет прошло! – сразу ударился в воспоминания бывший прораб. Ему, в отличии от Люси, видимо это доставляло большое удовольствие.

– А вы с вещами. Ездили куда? Давайте я вас провожу и вашу сумку донесу, – предложил он.

– Спасибо не надо, она не тяжёлая. И вы куда – то торопились? – Не привыкшая к вниманию мужчин Люся сейчас чувствовала себя крайне неловко.

– Да, я вообще – то в Собес хотел сегодня успеть, – вдруг вспомнил бывший прораб. – Вот пенсию оформляю. А там одно мучение с этими бумажками. Вы наверно слышали, что наш трест развалился. После него я раза три работу менял. А потом и вовсе: только мы начали первый этаж жилого дома возводить, как наше начальство бесследно исчезло вместе с деньгами и документами.

Потом мы с женой в деревню уехали. Жили в старом родительском доме, а квартиру свою сдавали приезжим. Так и крутились, ещё и детям помогали. Но, если бы не козы, мы бы пропали. А так молоко, масло – всё своё! Хлопотно, правда.

Теперь вот жена уже пенсию получает, а я всё бегаю с бумажками: то печать в трудовой книжке не читается, то подчерк не разборчивый. На всё нужно справки из Архива брать. Волокита такая! А сил – то уже нет! – жаловался Люсе её бывший начальник.

Наверно его сбило с толку дорогое Люсино пальто, которое ей презентовала Тамара Кузьминична, когда оно стало ей маловато.

– Ну да, бог с ним, с Собесом. Завтра с утра схожу. Пойдёмте, я вас всё же провожу, – взялся он за ручку Люсиной сумки.

В это время с ним поздоровалась, не молодая женщина.

– Вот, соседка ваша со второго этажа. Не узнаёте? – спросил прораб Люсю. – Дочка у неё Инна – «зажигалочка» ещё та. Мужа бросила, теперь где – то в другом городе живёт. Дочку матери оставила, а та непослушная! А сейчас ведь всё разрешено – пожалуйста, и палёный алкоголь и дурь разная.

От через – чур словоохотливого, всё и про всех знавшего, знакомого у Люси ещё больше разболелась голова. А может, от нахлынувших вдруг воспоминаний.

– Спасибо вам, Леонид Игоревич, – Люся наконец вспомнила, как зовут её собеседника. – Я сама потихоньку пройдусь. Воздухом подышу. Голова у меня очень болит. Наверно к перемене погоды. А вы идите, в Собес ещё успеете, – отобрала она у прораба свою сумку.

Идти ей оставалось не далеко.

– Люся, но вы не пропадайте, заходите к нам в гости. Мы с женой вам будем очень рады. Ведь нам – пожилым людям не только денег сейчас не хватает, но и простого человеческого общения. А у детей своя жизнь и совсем не такая, какая была у нас, – прокричал в след удалявшейся Люсе её бывший начальник, невольно привлекая к ней внимание прохожих.

Люся его уже не слышала. Она видела впереди свой дом и опять вспомнила сегодняшний день и все его неприятности, от которых надеялась укрыться в своей маленькой квартирке.

Ей предстояло ещё зайти к соседке за ключами, которые она оставила той, когда устроилась на работу к Темниковым и переехала к ним жить. Соседка иногда заходила в Люсину квартиру, смотрела: не потекли ли старые трубы или батареи отопления, а потом звонила ей. Она не раз предлагала Люсе пустить квартирантов, но та боялась, что ей попадутся безответственные люди и затопят соседей снизу.

Она почему – то не подумала пустить туда пожить даже брата Илью, когда у него не получалось купить квартиру.

– Почему не пустила? – подумала Люся.

Наверно инстинктивно чувствовала, что скоро эта квартира понадобится ей самой.

– Интересно, дома ли соседка? – всполошилась Люся.

Ведь она даже не удосужилась ей позвонить! Ей очень не хотелось сидеть в подъезде. А свои ключи она давно потеряла, или сунула куда – то, а потом не нашла. Странно даже: за другими прибирала, а своё потеряла.

Невольно вспомнив квартиру Темниковых, она опять переключилась на, бередившие душу, события сегодняшнего дня. В груди у Люси всё клокотало, в ушах опять стоял крик Людмилы Григорьевны и она не расслышала, как сзади вплотную к тротуару подъехала машина «Скорой помощи». Из неё выскочили два огромных санитара в белых халатах и затолкнули Люсю в машину.

– Проходите, всё в порядке, – объяснили они, остановившимся на крик Люси, прохожим. – Буйная из клиники сбежала!

49

Открыв нижний ящик стола, зарезервированный под печенюшки, Труханов наткнулся на коробочку с обезболивающим, купленным им для престарелой крёстной. И оно вот уже два дня пролежало в столе.

– Хорош крестник! – у Евгения от пробившей совести вспыхнули щёки. – А, если бы у меня болело!

Легкомысленно надеясь уложиться в обеденный перерыв, Труханов вырулил с занесённой ночью снегом Петровки, где буксовали легковушки и пыхтели троллейбусы, и поехал в сторону МКАДа.

Утрешние пробки на съезде с «кольцевой» уже рассосались, а поднявшееся солнце светило прямо в глаза, мешая следить за дорогой, которая шла между высоких, сверкающих снегом откосов и дальше уходила под перекидной мост. Неожиданно, газанувшая в соседнем ряду фура, окутала дорогу сизым облаком выхлопа, значительно уменьшив видимость на дороге.

Как только выхлоп развеялся, Труханов с ужасом заметил, что прямо перед ним с горы на дорогу на сумасшедшей скорости летят санки с детьми. И они запросто могут оказаться под его машиной!

– Чёрт! – заскрежетал зубами Евгений.

Закончив беседовать с небом, он заметил, как две встречные машины шарахнулись в сторону, пересекая сплошную полосу.

Что бы избежать столкновения, Евгений резко вывернул руль. Его «Toyota» лихорадочно заёрзала на скользкой дороге. Труханов вдавил педаль тормоза в пол, пытаясь остановиться. Визг тормозов впился в мозг. К счастью помог, вставший на его пути, откос.

Скатившиеся санки перемахнули через дорогу, по инерции немного поднялись на противоположный склон и вернулись вниз, затормозив уже на проезжей части. Свалившиеся с санок пацаны, не на шутку испугавшись последствий, бросили санки и, пугливо озираясь, быстро карабкались в гору.

Евгений проглотил неприятный привкус крови. Наверно он повредил себе зубы.

Кроме машины Евгения больше не пострадала ни одна. Другие вернулись в свой ряд и умчались со стрёмного места.

У Евгения не хватило русских слов, дабы выразить своё возмущение. Он рванул было за малолетними засранцами, творчески помогая себе матом, но дрожащие ноги его плохо слушались.

Он вернулся к машине, жадно вдыхая морозный воздух, пытаясь понизить бешеный ритм сердца и стараясь успокоить свою злость.

Закурив, посидел немного. Потом подобрал развалившийся передний бампер своей машины и, отлетевший далеко в сторону, номерной знак. И задом почувствовал волну холодного воздуха, которой обдал его пролетевший мимо мотоцикл. Запихнув отвалившиеся части машины в багажник, он вернулся за руль и поехал дальше, мечтая о том, с каким бы удовольствием он влепил бы подзатыльник тому пацану, который казался постарше. Да и другому бы не помешало.

Вдруг пришедшее осознание того, что в последнее время неудачи стали неотъемлемой частью его жизни, заставило Евгения изо всех сил сосредоточить всё внимание на дороге. Но поняв, что это пока невозможно, он свернул в ближайший автосервис, не слишком цивильный, но другого рядом не было.

Обогнув высокий забор и въехав в распахнутые ворота, он остановил машину возле железной двери с гостеприимной надписью «вел ком!», на русском языке написанной яркой краской.

По многолетней выработанной привычке Труханов чисто автоматически полез было в карман за служебным удостоверением, но профессиональный интерес заставил его прислушаться к достаточно громкому разговору.

– Слюшай, дарагой! – коверкало русские слова лицо кавказской национальности. – Я тебе хороший деньги заплатил. Ты говорил, что «Lexus» – «чистый». Я его вчера чуть, чуть царапнул, а там двойной краска! Зачем меня обманул, дорогой, а? Да ещё за такие деньги! Зачем человека нервничать заставляешь?

– Да нормально всё, – теперь занервничал работник сервиса, заметив Труханова. Он с суетливой услужливостью подхватил кавказца под руку и скрылся с ним за дверью конторки.

– Дело было не в бобине – раздолбай сидел в кабине? – кивнул на машину Труханова усатый, вытиравший ветошью свои грязные руки, как оказалось, автослесарь Егорыч, которому Евгений быстренько сдал в ремонт свою покалеченную машину.

Запрошенная Егорычем цена за ремонт была приемлемой.

Труханов вышел на территорию автосервиса, подошёл поближе к воротам и достал сигареты. Немного покрутившись, Евгений опять увидел кавказца, спешившего к своему внедорожнику. Привычно срисовав взглядом машину и её номер, Труханов прошёл подальше вдоль забора и вытащил свой мобильник.

– Внимательно! – друг гаишник явно был в настроении. По голосу можно было подумать, что ему сейчас страсть, как весело.

– Друг, пробей номерок машины! Да, опять! Сам понимаешь – работа такая, обстоятельства принуждают… – слегка поперхнулся Труханов, всё же посчитав себя не плохим драматургом.

На самом деле он с детства ненавидел ложь во всех её проявлениях, особенно служебную и хорошо выстроенную. Но сейчас его ложь была во благо, хотя и делала загадку всего мезальянса абсолютно необъяснимой.

– Иномарка. Хозяин – иностранец, боюсь, уйдёт! – скороговоркой проговорил Евгений. – Помоги! Ты же знаешь, что за мной не заржавеет!

Следующие несколько минут показались ему вечностью. Посетившее Евгения предчувствие, заставило его сердце заколотиться, как во время охоты или задержания – оно было готово выскочить из груди.

Дальше пошла информация из ГАИ: владелец машины Ашот Мартиросян, на учёт «Lexus» поставлен две недели назад.

– Ё, моё, – у Евгения от радости в зобу дыханье спёрло! – Неужто это и впрямь Катина машина? Хотя он понимал, что такое может иметь место лишь в фантастической повести!

– Неужели стресс так обостряет восприимчивость сознания к психическим эманациям Вселенского разума? – Эта невесть откуда взявшаяся в его мозгу мысль, смысла которой он так и не понял, быстро стёрлась из его памяти.

Но сразу, как бы ни хотелось, Труханов в разборки не полез. Вовремя включилась голова и первоначальное ощущение победы несколько померкло. Такое неожиданно быстрое исполнение его желания – разыскать машину бывшей жены несколько пугало.

Его «Toyota» уже была отремонтирована. Евгений расплатился с Егорычем, сел в свою машину.

Но сразу выехать из автосервиса ему не удалось. В воротах раскорячилась дорогая иномарка с вмятиной на капоте и с разбитой фарой. Сделав ещё пару неудачных попыток заезда, сидевшая за рулём, автоледи бросила машину и понеслась к Егорычу.

– С фарой что? – проворчал автослесарь, увидев тот свою старую знакомую.

– Не знаю, – девица с трудом шевелила распухшими после ботекса губами. – Возле универсама у меня не получилось припарковаться. Может «опять свечки засрались»?

И дама потеряла интерес к теме. Сейчас её больше волновал то, во что она наступила своим дорогим сапогом.

– Звони своему папику, пусть тебя забирает. А за машиной завтра приедешь. Как бы всё электрику менять не пришлось. И радиатор похоже сдох! – Егорыч выразительно глянул на Евгения и, наигранно вздохнув, отогнал повреждённую машину в ангар.

– Профессионал! – думал Труханов про Егорыча, выруливая на автостраду. – Да не оскудеет рука дающего!

– Ты чего такой нахохленный? – забеспокоилась крёстная, открывая Труханову дверь. – Случилось что?

Маленькая седая старушка, с детства баловавшая Евгения сладостями и подарками, за последнее время совсем сдала и вызывала искреннее сочувствие. Болезнь не красит!

– Работа у меня такая: каждый день что – нибудь случается, – не стал вдаваться в подробности Евгений.

Труханов поехал в отдел, переключив всё своё внимание на дорогу. Приключений, свалившихся на него за первую половину дня, ему было вполне достаточно.