Текст книги "Ловушка для ангела"

Автор книги: Елена Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

40

– Красивая женщина, – Труханов посмотрел на Веру. – Безусловно, она должна нравиться многим. И она это осознаёт.

Труханов был одним из тех, кто считал почти всех красивых женщин аморальными. За примером не надо было далеко ходить: его бывшая жена Катя, секретарша Лаврищева – Лилия, да и в каждом уголовном деле, с которым ему пришлось работать, напрямую или косвенно фигурировали красотки.

– Как обидно, когда красота используется во зло! – с горечью подумал Евгений.

Он открыл ящик своего стола и вытащил из папки слегка помятую фотографию и положил на стол перед Верой.

Ожидаемого эффекта не последовало. На лице Веры не дрогнул ни один мускул. Она безразлично смотрела на интересную фотографию, демонстративно положила ногу на ногу, достала из своей сумочки дамские сигареты и без спроса закурила.

– Напрасно вы пытаетесь впутать меня в эту неприглядную историю. Я к этому не имею никакого отношения! Я виновата лишь в том, что дважды давала ключ от своей съёмной квартиры Дмитрию Антоновичу. А с кем он там был, Темников передо мной не отчитывался, – флегматично сказала она, стряхнув с сигареты пепел в придвинутую Евгением поближе к ней пепельницу.

Труханов смотрел на эту ухоженную, выхоленную женщину и чувствовал, что начинает ненавидеть её.

Так нельзя! Свои эмоции надо держать в узде! Он должен быть объективен.

Евгений ждал, а Вера курила.

– Красиво врёте, – первым прервал молчание Труханов.

Он заметил, как нервно дрогнула у Веры рука и её лицо стремительно бледнело. Она вся напряглась, словно окончательно проснулась.

Глаза Труханова торжествующе сверкнули.

– Почему вы так грубо со мной разговариваете? – вдруг выкрикнула Вера.

Труханов чувствовал, что Вера на грани истерики и полного отчаяния. Но он, всё же, пошёл в наступление.

– Ведь это монтаж, Вера Александровна! Зачем? Вы же умная женщина. Если хотите, то вот акт экспертизы фотографии. Да и не надо быть экспертом, что бы понять, что всё это плохая режиссура. Зачем вы это сделали? Вера Александровна, я слушаю вас.

До сознания Веры едва доходил голос Труханова.

– Вот и всё! – Она посмотрела клетчатую рубашку Евгения со множеством молний и кнопок и перевела взгляд на окно. Оно было тёмным и холодным, как и всё вокруг. Всё пустое, всё ледяное.

После долгого молчания Вера вдруг расплакалась, закрыв лицо руками. Она устала бояться. Немного успокоившись, она начала вспоминать свою жизнь и ужасный случай из её детства, впоследствии так странно перепутавший её судьбу. Труханов слушал, стараясь не перебивать. На его столе лежал включённый диктофон.

41

Вера жила в маленьком городке под Москвой, работала в школе учителем информатики. Подрабатывала репетитором английского языка, ещё вела классное руководство. Домой приходила поздно – её туда не тянуло.

Муж пил, потихоньку деградируя.

– Вы не понимаете, какой это кошмар, когда муж каждый день пьёт! – Вера подняла свои покрасневшие заплаканные глаза.

Евгений видел, что Вера чем – то сильно напугана, но пока не мог понять чем?

– Надо было обратиться к участковому, – Труханов понял, что сказал просто дежурную бессердечную фразу. Пока Верины излияния души не вызывали в нём жалости.

– А я не обращалась? – Вера заново переживала весь ужас своей семейной жизни. – И милицию вызывала. При них он паинькой прикидывался, а как только они уходили, становился зверем.

Он оказывается пил, потому, что я его не любила. А как его любить: если он вчера на четвереньках, сегодня в лоскуты, а завтра в постели обоссался! Я и ушла спать на диван, что бы случайно не уплыть вместе с ним.

А этот вечный перегар! Хуже газовой камеры! Ну как такое можно любить?

Хорошо, что детей у нас не было. Я даже была этому рада. У учителей с рождением собственных детей и так всегда проблема. А отец – алкоголик в жизни не опора. Всю неделю после работы еле до дома доползал, а в выходные дни ложился на диван перед, включенным с утра, телевизором, поставив возле себя бутылку водки, и постепенно доходил до кондиции. Потом и вовсе стал пропадать на все выходные.

Говорят, что человек способен привыкнуть ко всему. Но к вечному позору я привыкнуть не смогла!

Да и людям, которые не любят друг друга, тесно вдвоём! – с грустью в голосе говорила Вера, глядя Труханову в глаза.

Однажды Вера собрала свои вещи. Получилась одна большая сумка. Вера захлопнула за собой дверь квартиры и уехала в Москву. Она сделала это чисто автоматически, хотя потом ей казалось, что будто бы её тогда кто – то позвал.

Её ни сколько не удивило, как свободно она устроилась на приличную работу в солидную компанию. Хорошее знание компьютера, свободное владение английским языком и её природная красота модели очаровали не только менеджера, но и руководителя фирмы. Вера заполнила резюме, немного подождала в холле и получила престижную должность.

Её не насторожило и то обстоятельство, что ей сразу выдали приличный аванс, чтобы она могла снять для себя хорошую мебилированную квартиру.

Она прекрасно одевалась. Безупречный вкус, точёная фигурка, миловидное лицо, казалось, что Вера постоянно идёт по подиуму, ловя восхищённые взгляды поклонников.

«Женщина – праздник» – называли её коллеги – мужчины. Но её провинциальное воспитание держало их на расстоянии вытянутой руки от Веры.

Вера прожила в Москве больше года и за это время ни разу не заскучала по мужу. В том, что он не станет её разыскивать, она не сомневалась. Даже, если и захочет, то у него не хватит на это ни сил, ни воли. Возможно, выпьет лишний стакан, вспоминая о ней.

Одним слякотным мартовским днём Станислав Кузьмич отпустил Веру домой пораньше, что бы завтра она полетела в командировку в Лондон в качестве переводчика с главой фирмы – Темниковым. Он просто поставил её перед фатом, что билеты на самолёт уже заказаны.

Вера очень волновалась. Такую работу ей предстояло выполнять впервые. Но она жила одна, значит уехать ей было проще, чем другим – семейным. Да и ранее заявленное хорошее знание английского языка надо было подтверждать.

Следующим утром Вера с Темниковым поднялись на борт самолёта. Их кресла бизнес – класса располагались рядом. Дмитрий Антонович потягивал коньяк, поглядывая то на Веру, то на сидящих через проход, немного нервничавших из – за страха перелётов, женщин и более спокойных мужчин. Те почти все уже были навеселе.

Этим рейсом в Лондон летели политики, бизнесмены, богатые туристы, но близко знакомых не было. Общаться было не с кем. Понемногу Темникова сморило и он задремал.

Вера сделала глоток вина, принесённого стюардессой, и отставила стаканчик. Потом, спасаясь от скуки, долго смотрела в иллюминатор, пока не надоело.

Темников спал и Вера решила размять ноги, пройдясь по проходу между креслами в туалет в голове самолёта.

Очереди не было. После нажатия нужной педали, Вера долго мыла руки и смачивала холодный водой лоб. Перелёт она переносила плохо. В это время их как раз помотало в воздухе над Ла – Маншем.

Окончательно на обратном пути её добил изрядно подвыпивший пассажир, жадно вцепившийся рукой в её щиколотку. Вера взвизгнула от неожиданности. Пассажиру понравилось. Зато это не понравилось его жене, сидящей рядом.

В Лондон они с Темниковым прилетели уже во второй половине дня. Когда самолёт мягко приземлился на взлётное поле аэропорта, у неё слегка поднялось настроение. Под неприятно моросящим дождём отправили вещи в гостиницу, а сами поехали в офис Лондонской фирмы на переговоры по предстоящему сотрудничеству, с надеждой подписать контракт на очень кругленькую сумму.

Во время переговоров у Веры, боявшейся пропустить хоть слово, сильно разболелась голова. Она чертовски волновалась. А что, если она что – то переведёт не правильно? Какие тогда могут быть последствия? Возможно – катастрофические, для неё уж точно!

Но, после подписания желанного контракта, всем довольный Темников отозвался о Вере Александровне, как о ценном сотруднике и весьма привлекательной женщине.

Обещанный отдых был, как нельзя, кстати, и Вера с удовольствием откликнулась на предложение Дмитрия Антоновича немного отдохнуть в ресторане. И не отказалась выпить в компании своего начальника. Она пила медленно, вспоминая прошедший день с облегчением человека, чудом избежавшего неминуемого падения.

А Дмитрий Антонович, ужиная, пил много, снимая стресс и быстро ослаб. И Вере с официантом пришлось волоком транспортировать старого пердуна, как грубо отозвался о нём официант, в номер и свалить его на кровать.

Вера отзвонилась Станиславу Кузьмичу, глянула на беспомощного Темникова, сняла с него ботинки, подала ему попить и осталась у него в номере до утра.

Дальше их роман развивался довольно бурно.

– А почему бы и нет! – думала Вера про себя. – Дорогому камню – дорогую оправу!

Потом у неё начали проскакивать мысли о том, что ей вдруг отчего – то стало жить легче. Престижная, хорошо оплачиваемая работа нашлась случайно. Шеф её обожает и, как любовник он не плохой. Её муж, который моложе Дмитрия Антоновича на двадцать лет, никогда не доставлял ей столько любовного удовольствия.

Почему всё так удачно для неё стало складываться? А стоит ли об этом задумываться? И она приняла всё как должное! Может это просто её жизнь перешла на новый уровень судьбы?

А Темников денег на Веру не жалел. Она была его последней осенней любовью, как в насмешку, случившаяся ранней весной. Вера не знала отказа ни в чём. Всё было для неё: шубы, машины, билеты в театры, рестораны, отдых на лучших курортах.

Однажды Дмитрий Антонович подарил Вере дорогое кольцо с большим бриллиантом. Это стало его роковой ошибкой. Вера восприняла кольцо, как обручальное и перестала шифроваться с их отношениями. Ей вдруг захотелось ни больше, ни меньше, как выйти замуж за Дмитрия Антоновича. Как известно – аппетит приходит во время еды!

Но Темников сильно разочаровал Веру, разом обрушив её мечты. Он сразу поставил её на место, своим заявлением, что никогда не уйдёт из семьи.

Вера тогда сильно обиделась, но всё же лучик надежды у неё остался: ведь она – молодая, красивая женщина, а жена Темникова – старая, больная развалина. Сама не подвинется – можно будет и подвинуть!

Вера замолчала и опять заплакала, постоянно промокая глаза носовым платком, на котором уже не было сухого места.

Труханов молча слушал её всхлипывания, не испытывая к ней ни малейшего сожаления: – Надо уметь нести ответственность за всё сотворённое тобой в жизни! Конечно, это очень трудно, но необходимо. Иначе неминуемо окажешься вверх тормашками в грязном овраге!

Через некоторое время запоздалые Верины слёзы ему изрядно надоели. Он налил в стакан воды из графина и подал его Вере. Вода была тёплая, а значит противная. Но Вера пила её жадно, как путник, оказавшийся в пустыне. Руки у неё дрожали.

– Вы успокоились? – без всякого сочувствия спросил он, забирая у Веры пустой стакан. – Тогда продолжим.

И Труханов снова включил диктофон, фиксирующий признательные слова Веры.

Вера оказалась одной из тех, кто всегда найдёт выход из любой ситуации, но для начала отыщет туда вход.

Однажды на очередном свидании Темников выпил больше обычного. И Вера спонтанно решила действовать. Она включила камеру, спрятанную за вазой и, позволив себе быть несколько раскованнее, получила откровенный компромат на своего любовника.

– Подожди, я тебя ещё сделаю, – сердце Веры радостно забилось. – Не на дурочку напал? Если не женю тебя на себе, то хоть отомщу!

– Я так и думал, – отметил про себя Труханов. – Любви там не было никакой. Сплошное коварство!

И Вера снова пошла в бой. Тыл у неё был обеспечен. Но фотографии она пока спрятала подальше.

Но Дмитрий Антонович оставался твёрд в своих намерениях, и временами становился даже колючим. И следующий разговор на тему их совместного будущего Вера не выдержала. Она сорвалась, выгнала Темникова, накричав на него. Потом весь вечер плакала, слабо надеясь, что сейчас Дима вернётся, или хотя бы позвонит ей.

Следующий день был рабочим. Новогодние каникулы кончились, но на работу Вера не вышла сознательно. Она хотела, чтобы Дмитрий Антонович обеспокоился за неё. Но её телефон стойко молчал весь день. Похоже, что она совсем никому не нужна!

Часам к девяти вечера нервы у неё стали сильно сдавать. Слёзы безудержно катились по щекам, носу и подбородку и капали на шёлковых халатик, оставляя на нём мокрые разводы.

– Неужто Темников меня не любит? – думала Вера и ей становилось безумно страшно! – Но он меня не бросит! Он придёт!

– А отец – то даже на похороны не пришёл! – эта посторонняя фраза неожиданно выползла откуда – то из её глубокого подсознания. Да, именно её Вера слышала в детстве.

И дальше пошли яркие воспоминания: – А кто отец – то?

– Да, Мифчик Темников!

– О боже! Как же я сразу не поняла, что Дмитрий Антонович Темников – отец Верочки, – вдруг обмерла Вера. Наверно потому, что у Верочки была другая фамилия!

И это открытие перевернуло с ног на голову её ещё недавнее вчера и напрочь перечеркнуло завтра!

Много лет назад в тот солнечный первомайский день Вера беззаботно играла со своей подругой Верочкой, которая жила поблизости в её дворе.

Наряженная матерью в лёгкое платье в горошек, беззаботно улыбающаяся, с лёгкими кудряшками пепельных волос, Верочка очень напоминала Лизу и этим сильно раздражала бабку Дуню – Лизину свекровь.

– Вот шлюха поганая! Сколько грязи развела, а сама опять на гулянке! – Вспоминая не добрым словом свою непутёвую сноху, ушедшую с сыном на чью – то свадьбу, бабка с остервенением мела новой метлой чистый двор.

Но, всё же ей удалось намести немного веточек и прошлогодней сухой травы. Добавив к ним газеты, бабка развела костер и бросила туда ещё пару, сушившихся на заборе, но уже слишком рваных тряпок, которыми она обычно чистила керосинку.

Пламя на мгновение вспыхнуло, но всё прогорело довольно быстро и бабка спокойно пошла с вёдрами в колонку за водой.

А девочки смотрели на догорающий костёр, как зачарованные. Но огонь, который только, что поражал ослепительной, неподвластной силой, уже угасал.

Внезапно Вера стянула с забора ещё одну тряпку и бросила её в костёр. Тряпка начала тлеть.

– Ой, ты зачем? Бабушка ругаться будет! – Верочка выхватила тряпку из костра и, надеясь потушить, начала её трясти.

Но, раздуваемое пламя вдруг ожило. Посыпавшиеся с тряпки огненные искры попали на лёгкое платье Верочки и оно мгновенно вспыхнуло.

Девочки завизжали: Верочка от страха и боли, Вера от ужаса. Они друг за другом выскочили со двора на улицу и стремглав побежали прочь от коварного костра. Первой, подчиняясь инстинкту самосохранения, бежала к себе домой Вера. Живым, огненным факелом её догоняла Верочка.

Огонь с жадностью пожирал цветные горошки платья, сжигая кожу на детском теле.

Игравшие в домино за садовым столиком соседнего дома, мужчины среагировали быстро. Они догнали Верочку и накрыли её, случайно оказавшейся под рукой курткой, пытаясь сбить пламя.

Трое суток совершенно поседевшая Лиза дежурила в больнице у постели Верочки.

– Крепкая девочка, – говорили врачи. – Три четверти тела ожогов, а она ещё жива! И плохо, что не плачет. Труднее всего, когда боль спрятана под спокойным лицом.

Но зато постоянно плакала Лиза, а, обколотая обезболивающими уколами, Верочка уговаривала мать не плакать, уверяя, что ей почти не больно.

Хоронили Верочку в платьице с длинными рукавами, что – бы не было видно страшных ожогов. И в чепчике – кудряшки сгорели тоже.

Испуганная Вера стояла у гроба подруги, боясь пошевелиться.

– А отец – то кто?

– Да, Мифчик Темников, кобель облезлый! – утирали слёзы соседские бабки и, пришедшие на похороны, жители посёлка.

Верочку унесли вниз по улице, оставив на пыльной дороге след из еловых веток. Среди слёз никто не заметил, как в палисадниках пышно расцвела вишня.

42

– Нет, он не придёт! Как и не пришёл к своей дочери даже проститься! – вдруг осознала Вера. – И ей нужно смириться с этим.

Ну, уж нет!

Дрожащей, от переполнявших душу эмоций, рукой она набрала номер Дмитрия Антоновича. Он был на работе. Никто кроме секретаря не мог помешать ей выплеснуть на Темникова весь свой негатив.

– Какая удача! – сквозь слёзы обрадовалась Вера.

Плача, она кричала в телефон. Она уже не жалела Темникова, она его презирала!

Труханову казалось, что он начинает понимать Веру. Это плохо. Самое страшное на войне – это понять врага. Понять – это значит простить. А Вера – преступница, она враг!

В тот злополучный вечер Вера всё кричала и кричала в трубку: – Ты, толстая тварь, даже на похороны к дочери не пришёл! Ты хоть сейчас оторви свою жирную жопу от кресла и на могилку к ней сходи!

– Какие высокие отношения были между влюблёнными! – изумился Труханов.

А утром Вера узнала, что накануне вечером тринадцатого января в двадцать один час тридцать минут Дмитрий Антонович Темников оторвался от кресла и вышел в окно.

43

В коматозном состоянии Вера вышла от Труханова. Внутри её было пусто, словно всю предыдущую жизнь вдруг выдуло сквозняком.

– Вот и всё! Теперь уже никогда в жизни у неё не будет ничего хорошего, – твердило её сознание. И тоскливый страх щемил сердце.

Ещё утром её считали нормальным человеком, а сейчас её будущее перечёркнуто крест, на крест и впереди следствие, суд и, возможно, тюрьма. А она всего лишь хотела лучшей жизни, а потом всё так запуталось и завязалось морским узлом прямо на её шее.

На улице сильно подморозило. Тротуар старательно уползал из – под ног.

– Вот так я всегда и скользила по жизни, – подумала Вера. – И мне не на кого было опереться. А теперь я совсем одна!

Сейчас с ней оставался лишь, жаливший лицо, колючий снег и вертевший воронкой холодный ветер. Но Вера шла, игнорируя погоду и все её коллизии. Она её просто не замечала. Та отвечала ей взаимностью.

Ни есть, ни пить, ни дышать ей не хотелось.

И всё вокруг: дома, прохожие, машины – медленно ползло, словно в белом фильме ужасов, в котором она жила последние дни.

Вера всё шла и шла. Ведь пока её ещё не задержали и она могла себе позволить куда – то идти. Пока!

Её слегка толкнула молодая женщина, спешившая, как это было возможно, по гололёду в сторону железнодорожного вокзала. Вера вздрогнула и уставилась на неё непонимающим взглядом. Но потом почему – то пошла за ней.

Электронное табло подсказало ей, что электропоезд до её родного городка отходит через пять минут. Вера пошла к нужной платформе.

Народа в вагоне было не много и Вера села у окна. Потом тряслась два часа в вонючей, плохо убранной электричке, глядя на мелькающие сквозь метель белые деревья, поля, станции, дома. Они пролетали перед глазами так же стремительно и тупо, как и вся её жизнь. Всё мимо и всё прахом.

Лишь отвратительный запах электрических печек и, нагреваемых ими лавочек грязного вагона напоминал ей, что она пока живая, раз чувствует, что у неё вот, вот вывернет наружу кишки.

Когда потом Вера шла по улице, её ещё долго мутило, будто она всё ещё продолжала трястись в призрачном поезде.

Дойдя до своего бывшего дома, она осознала, что по дороге не встретила никого из своих знакомых. Или не заметила. За два года могли вырасти и измениться её ученики. А взрослые?

Порывшись во внутреннем кармашке сумки, она нашла там ключи. Странно, что с ней оказалась её старая, правда любимая сумка и, что она так и не выбросила из неё ключи от этого дома. Словно с самого начала намеревалась сюда вернуться.

После темноты улицы, чистый и светлый подъезд ослепил. Возможно, его до сих пор убирала их добросовестная уборщица.

Дверь её квартиры оказалась не заперта, а просто приткнута. Замок в двери был сломан. А когда Вера щёлкнула выключателем в тёмной прихожей, свет не загорелся. Видимо, электричество отключили за неуплату.

– Ничего удивительного, – сказала себе Вера. – Вся моя, казавшаяся мне такой яркой, жизнь на самом деле прошла в сплошных сумерках.

Уже от двери Вере стало нестерпимо тошно: в нос ударил зловонный, смрадный запах. Воняло винным перегаром, въевшимся в стены, табачным дымом и немытым унитазом. Веру опять замутило. Это было уже слишком.

По узкой дорожке света, пробивавшегося из подъезда сквозь незакрытую дверь, она прошла на кухню.

Даже в темноте замусоренная кухня поражала нежилым видом. Пол был не только грязным, но и липким. Кухонное окно напоминало мутное пятно, которое наискось перечёркивал оторванный с одной стороны карниз. Сползшая занавеска валялась на полу. И не она одна. Кругом был образцовый бардак. На замусоренном объедками и окурками столе слабо отсвечивали стаканы и пустые бутылки.

Вера с отвращением взяла со стола липкий стакан. По грязной клеёнке врассыпную бросились потревоженные тараканы.

Вера вздрогнула, чуть было не выронив стакан. Эту домашнюю живность она не выносила с детства. А теперь тараканы хозяйничали в этой квартире вместо неё. Взяв себя в руки, она понюхала стакан и поняла, что пили из него совсем недавно. Она хотела было поставить его в раковину, но та и без того была полна грязной посудой.

Брезгливо передёрнувшись, Вера аккуратно пошла дальше, намереваясь открыть форточку, но всё – таки зацепила ногой за что – то большое и мягкое. Она невольно вскрикнула.