Текст книги "Ловушка для ангела"

Автор книги: Елена Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

62

Инспектор Баранов, как и обещал, отзвонился Труханову и сообщил, что в посёлке, где раньше жили Темниковы, действительно проживает семья Лапиных: в составе трёх человек: мать, сын и сноха. Есть Ларины, но им далеко за восемьдесят. Если нужны сведения о них, то он может прислать в МУР официальную бумагу.

Не откладывая в долгий ящик, Труханов снова помчался в посёлок, где когда – то могли перепутаться жизненные пути семьи Лапиных и Темникова Димы.

Часа через два он вышел на привокзальную площадь. Прокатился на автобусе. Зимний вечер опускался на посёлок. Приняв на себя резкий порыв ветра, Евгений инстинктивно ускорил шаг.

В доме Лапиных горел свет. Труханов толкнул калитку и отпрянул от яростного собачьего лая. Огромный, преданно охранявший дом, пёс рвался с цепи.

– Кто там? – быстро среагировал на шум женский голос.

– Старший инспектор Мура, – перекричал Труханов собачий брёх и сильно озаботил хозяйку.

В доме было жарко натоплено и аппетитно пахло жаренной картошкой.

– Может с нами поужинаете? – пригласила Евгения пожилая женщина, боясь напрямую спросить о цели его неожиданного визита.

– Спасибо, я здесь для того, чтобы побеседовать с вами, – поскромничал Евгений, ощущая в желудке подсос от вкусного запаха.

Женщина открыла дверь из прихожей в просторную комнату.

– Подождите минуту, я сейчас, – выключив газовую плиту, она перешла в комнату и, вытерев руки о фартук, осторожно присела на краешек стула.

Её глаза испуганно сверлили старшего инспектора. Ещё бы! Ведь не каждым домом их посёлка интересовался МУР.

– Ольга Степановна, расскажите, как погиб ваш муж? – попросил Труханов.

Женщина не сразу поняла, о чём её спрашивают. Она явно ожидала другого вопроса. И облегчённо вздохнула: – Так вы об этом, а я – то испугалась, что Никита что – нибудь натворил.

– А что может? – осторожно спросил Евгений.

– Да вы не подумайте плохого! – мать грудью бросилась на защиту сына, сразу забыв про свои нередкие бессонные ночи. – Я за него за пьяного боюсь, а так он тихий. И пьёт он редко.

– Но, видимо метко! – срифмовал Труханов, внимательно посмотрев на Ольгу Степановну, но промолчал. Не похоже, чтобы она была способна врать.

– Я ведь одна его растила, без мужа, – продолжала оправдываться женщина.

– Гена погиб, в тот день, когда Никите исполнилось четыре года. Лето тогда жаркое было. Мы каждый выходной на речку всей семьёй ходили, на дикий пляж. На настоящем народу много собиралось, с ребёнком возле воды не посидишь: то водой случайно окатят, то бегут как оголтелые и песком обсыплют.

В тот день неподалёку от нас молодёжь на лодках каталась. Две были с мотором.

Гена уже нетрезвый был, ну и завёлся тогда: – Давай я вас покатаю с ветерком!

Я понимала, что это было верхом идиотизма, но переспорить его не смогла. Гена выпросил у ребят лодку и мы поплыли. А через пару минут лодка перестала слушаться руля. Она завертелась и мы врезались в другую лодку, которая шла за нами.

Я даже не помню, как оказалась в воде. И Никита тоже. Он сразу под воду ушёл. С испугу я начала кричать! Плавать – то я немного умею, а вот нырять – нет.

Смотрю, Гена выныривает и Никиту к себе прижимает. Он Никиту на берег вытащил, а отойти он него не может: сын воды нахлебался. Пока я сама на берег вылезла, Гена Никиту в чувство привёл. На меня его оставил, а сам поплыл лодку ловить. Чужая ведь! Я с сыном занялась. Потом повернулась к реке – одна лодка фырчит, крутится, вторая заглохла, но тоже близко. Те, кто на ней плыл, уже на берегу. А Гены не видно.

А течение там сильное. Водолазы только на второй день Гену достали и то далеко от того гиблого места.

Ольга Степановна краем фартука пыталась смахнуть набежавшие горькие слёзы, но они мутными каплями продолжали стекать по её сморщенным щекам.

– Так вот и осиротели мы. А на похоронах подходит ко мне Мифчик Темников и говорит: – Вы мне за лодочный мотор должны. Я бы простил, но отец требует.

Я разрыдалась тогда. Деньги заняла у родственников и Темниковым отнесла. Но больше с ними никогда не здоровалась.

– А где сейчас ваш сын?

Вопрос Труханова вывел женщину из минутного оцепенения.

– В рейсе, – рассеяно ответила Ольга Степановна, постепенно отходя от горьких воспоминаний. – Он шофёром работает, дальнобойщиком. Завтра уже вернуться должен. Но, сами знаете, какая метель была. Если дороги перемело, то может задержаться.

– А тринадцатого января он работал? – поинтересовался Евгений, стараясь придать своему голосу максимум беззаботности.

Ольга Степановна задумалась, припоминая события.

– Да тринадцатого он грузился и после обеда уехал в рейс. Да, что случилось – то?

– Хотел бы я знать, – усмехнулся Труханов, глянув на часы. Начальства на Автобазе уже конечно нет. Надо ехать домой.

– Вы бы хоть чайку попили, до Москвы – то далеко, – предложила бойкая молодая женщина, наверно сноха Ольги Степановны, когда Труханов пошёл к двери.

– Спасибо, я на электричку спешу, – отнекивался Евгений.

Ему не хотелось садиться за стол в доме, где за двадцать пять лет, похоже, так и не простили обиду парню Диме, за неблаговидный поступок его отца. Хотя смог бы простить он сам, Евгений не знал.

На другой день утром, не заходя в МУР, Труханов приехал на Автобазу, где работал Никита Лапин.

Вызванный директором автобазы, начальник третьей колонны, в которой работал водитель Лапин – крупный мужчина, пропахший табаком и выхлопными газами, проводил Евгения в диспетчерскую. Она находилась на первом этаже и была холодная.

Смазливая диспетчер в мохеровой беретке, пододвинув обогреватель поближе к своему пышному телу, быстро листала путевые листы, попутно строя глазки Труханову. Она так и старалась коснуться его своим вертлявым плечом, но Евгений старательно отстранялся.

– Вот, – вытащила она нужный. – Лапин Никита. Выезд из гаража тринадцатого января в десять ноль, ноль. Возврат пятнадцатого января в двадцать два сорок пять. Рейс в Новороссийск.

– Значит, тринадцатого он не мог быть в Москве? – разочарованно поинтересовался Евгений.

– Никак не мог, – подтвердила диспетчер. – Грузился он в двадцати километрах отсюда, а потом прямиком в Новороссийск. А это в другую от Москвы сторону. И потом, если бы он куда заезжал, то не успел бы вернуться пятнадцатого.

– А скажите, что он натворил? – в глазах начальника колонны было неподдельное беспокойство. – Ведь машину ему доверили новую, дорогую технику так сказать, и груз он возит такой, за который ему год не расплатиться, если что.

– Ничего он не натворил, – успокоил его Евгений. – Я провожу розыскные действия по установлению возможных свидетелей одного несчастного случая.

На его месте так бы сказал любой здравомыслящий человек, которому действительно нечего было ответить.

Сунув в свою папку отксеренную копию путевого листа, заверенную подписью директора Автобазы и печатью, Труханов поспешил в Москву.

– И английские спецслужбы в этой истории так же нелепы, как у собаки пятая нога! – думал Евгений. Возможно это вовсе не тот Лапин, хотя этот тоже удостоился чести когда – то пересечься с Темниковым.

Подмёрзнув на платформе, Евгений шустро занял в электричке место у окна и задом убедился, что оно хорошо отапливаемое. Немного отогревшись, он незаметно для себя заснул, трясясь в прокуренном вагоне.

Из часовой дрёмы в электричке, в которую уже набилось много народа, Труханова вывел звонок его мобильного. Елена Юрьевна докладывала начальнику о служебных делах.

– И ещё пропала секретарь Лаврищева – Лилия. Третий день не выходит на работу и мобильный её не отвечает. Лаврищев даже послал охранника, кстати, бывшего опера, на место её проживания. Тот доложил, что квартира Лилии закрыта. Но охранник оказался довольно расторопным: у Лилиных соседей узнал адрес настоящей хозяйки квартиры и вместе с её дочкой открыл квартиру ключом хозяйки.

В квартире беспорядок, но художественный. Дорогие вещи, золото и деньги в наличии. Значит, пропала она не из квартиры.

Лаврищев распорядился уволить Лилию за прогулы, а заявление о её пропаже, скорее всего, будет писать хозяйка её съёмной квартиры, которой та задолжала оплату.

– Лиличка, что опять за заморочки? В чью постель ты опять вляпалась? А фирма Лаврищева – прямо сумеречная зона! – недоумевал Евгений, но подробности выспрашивать не стал, не желая вводить в курс своей работы, окружавших его пассажиров. Вагон был переполнен. Электричка подходила к Москве.

В Москве было пасмурно и заметно холоднее.

– Проехал – то всего сто километров, а как будто в другой климатический пояс попал, – поежился Труханов.

Направляясь в родной МУР, Евгений собирался созвониться с Корнелием Ивановичем.

63

Телефонную трубку взяла дочь Корнелия Ивановича и, сообщив, что у отца предынфарктное состояние, тут же её повесила. Труханов, конечно, не хотел доводить бедного старика до инфаркта, но, похоже, ему без него было никак не обойтись.

– Опять вы? Я же вам сказала! – гневным шёпотом среагировала на несносного милиционера дочь Корнелия Ивановича, когда тот позвонил ей в дверь.

– Да, я собственно к вам, – Евгений старался быть самой любезностью. – Мы ведь в прошлый раз с вами даже не познакомились!

Молодая, высокая женщина, недоверчиво глянула на Евгения, но всё же впустила его в квартиру. Проступивший на её щеках румянец сулил надежду на её заинтересованность в их предстоящем знакомстве.

В квартире было тихо и действительно тревожно пахло лекарствами.

– Милена, можно без отчества – оно у меня сложное, – представилась женщина всё так же шёпотом. – Пройдёмте в кабинет, только тихо. Если разбудите отца, то я вас тут же выставлю вон.

– Мне вообще – то нужно узнать о неком Лапине, – пролепетал Евгений, прокравшись с Миленой в душный кабинет её отца.

Он впервые вёл дознавательную работу шёпотом.

– Может был такой человек среди общих друзей или знакомых Темникова и вашего отца? Или возможно вы слышали эту фамилию раньше? Не спишите, подумайте, это очень важно, – просительно прошептал Труханов, слабо надеясь на удачу, которая уже давно была с ним в контрах.

Он вопросительно посмотрел на Милену. Если она не помнит, то может, позволит задать Корнелию Ивановичу всего один вопрос?

– Даже и не думайте! – озвучила его коварство Милена. – Не хотела вам говорить, но видно придётся. Сразу после вашего первого визита к отцу, у нас к вечеру нарисовались гости. Я их не знаю, но после разговора с ними отцу стало плохо. Понимаете? На все мои расспросы отец молчит. А отец – это всё, что у меня есть!

Мама умерла семь лет назад. Братьев, и сестёр у меня никогда не было. И я не могу иметь детей. Поэтому я развелась с мужем.

Я несколько лет проработала финансовым аналитиком в одном коммерческом банке. Но наш босс оказался крупным мошенником и у банка недавно отозвали лицензию. Я осталась без работы. Но, как говорится: пришла беда – отворяй ворота. Теперь вот серьёзно заболел отец. Если я его потеряю…, – Милена замолчала видимо не найдя слов, чтобы точно передать своё состояние.

– Но мне очень нужно, то есть это очень важно! – настаивал Труханов, хотя сейчас был готов сам себе набить морду.

– Нет, это исключено! Вы же видели, как отец разволновался в прошлый раз!

Но, всё же Милена была готова хоть как – то помочь этому наглому милиционеру, чтобы он, наконец, отстал и поскорее ушёл. И при том он ей чем – то импонировал? Серьёзностью что – ли?

– Послушайте, если это так важно, то единственное, что я могу для вас сделать, это послать вас! – в волнении Милена нечаянно повысила голос и осеклась, встревоженно глянув на дверь.

Евгений хотел было поставить её на место, но Милена упредила его обиду: – Послать вас в Ленинград. То есть в Санкт – Петербург. Друзей молодости у отца почти не осталось. Сами понимаете – возраст, уходят потихоньку. Но Валерий Константинович моложе отца и здоровьем не обделён. Если хотите, я поищу его адрес?

– Будьте так любезны, – с облегчением выдохнул Евгений.

Милена порылась на одной из книжных полок и вытащила старый надорванный конверт.

– Что – то письмо, похоже, давнишнее, – засомневался Труханов. – Вы уверены, что он ещё не того…

– Нет, не того! Я по этому адресу в прошлом году по просьбе отца поздравительную телеграмму посылала! – заверила Милена Батьковна.

– Я всё больше люблю вас, Милена! – Труханов хотел было благодарно чмокнуть женщину в щёчку, но она сунула ему для облобызания свою худую руку.

Записав нужный адрес в свою записную книжку, Труханов почувствовал, что у него поднимается настроение.

– Как удачно я зашёл, – улыбнулся Евгений Милене.

– Милочка, кто там? – послышался слабый голос Корнелия Ивановича.

Он всё же проснулся и наверно надеялся, что кто – то вдруг вспомнил про него.

– Это соседка за солью приходила, – успокоила отца Милена.

Евгений про себя отметил, что врать она совсем не умела. Зато могла быть удобной всем.

64

– Евгений Витальевич, к вам рвётся журналистка Слуцкая, – сообщил по телефону дежурный.

– Пропусти, – недовольно буркнул в трубку Труханов, подумав, что всё же было у него в жизни счастье, пока он не встретил это несносное создание.

Взволнованная Кира положила на стол Елены Юрьевны свою лисью шапку – пушистое подобие ушанки, расстегнула замшевую куртку и удобно расположилась за столом. Её глаза блестели.

Не узнав от Евгения никаких, интересных новостей, она затараторила сама: – Евгений Витальевич, хочу поделиться с вами своей информацией. Я тут разыскала одного полковника, руководителя секции бесконтактного боя. Это, когда тебя бьют, не дотрагиваясь до твоего тела. Мне удалось уговорить его встретиться со мной для интервью.

– Кто бы сомневался, – вздохнул Труханов, понимая, что у него опять напрасно отнимают время.

– Ну, вот, – Кира пропустила мимо ушей комплимент. – Мы с ним договорились, что встретимся на другой день.

– Ну и что же он тебе поведал? – торопил Киру Труханов.

– А ничего не поведал. Умер он ночью от сердечной недостаточности! – голос Киры был встревоженным. – Но самое интересное то, что когда его вскрыли, оказалось, что его сердце, человека преподающего боевые искусства, было не твёрдой мышцей, а какой – то желеобразной консистенции!

– Вот видишь, Кира, я говорил, что тебе не стоит совать свой нос во все дырки. – Труханов разозлился не на шутку. – Есть дела засекреченные, настолько, что тебе не смогу помочь ни я, ни твои журналистские корочки, ни твой папа – полковник ВВС.

Глаза Киры округлились и наполнились слезами.

– Вы считаете? – всхлипнула она.

– Вполне возможно, что из – за тебя его и ликвидировали, или он само – ликвидировался, если нарушил определённую программу! – Евгений пытался втолковать этой девчонке, что дразнить смерть – дело неблагодарное.

Он подал Кире чистый носовой платок, который держал в левом кармане специально для таких случаев.

– А как же справедливость, Евгений Витальевич? – пролепетала Кира, вытирая слёзы.

– О справедливости, дитя моё, люди мечтали ещё со времён короля Артура, – Евгений достал сигарету.

Эта тема и для него была больной.

– Справедливость торжествовала во всех сказках народов мира. Но жизнь гораздо сложнее. Безусловно – преступник должен сидеть в тюрьме! Но иногда их бывает несколько и некоторых невозможно вычислить.

– Почему? – наивно спросила Кира.

Она всё ещё отказывалась верить в несовершенство системы.

– Потому, что они вне зоны доступа! Понятно? – этот разговор уже сильно начал раздражать Труханова.

Кира молча всхлипывала, Евгений курил.

– Да и Темников, о ком ты так сильно печёшься, достаточно накосячил в своей жизни. У него даже крыша была бандитская. Я сам об этом только позовчера узнал.

– Но, как же тогда жить? – сокрушалась Кира.

– А жить надо с умом. Я не хочу сказать, что в жизни надо слепо приспосабливаться. Нет! Жить надо осторожно.

Просто всегда помни, что когда ты собираешься переходить дорогу и при этом спешишь, а тут загорается красный свет, запрещающий проход для пешехода, тебе придётся быстро решать, ступить на зебру, или тормознуть на тротуаре, – наставлял Труханов молоденькую журналистку, всерьёз тревожась за её жизнь. – Тут надо будет за считанные секунды всё взвесить и решить, что в данный момент для тебя важнее.

Сам он, конечно, этой дилеммы придерживался не всегда.

– Значит, ничего не поделаешь? – Кира чувствовала себя очень потерянно.

Она нахлабучила свою шапку, которая хорошо подчёркивала её молодость и привлекательность и собралась уходить.

– Слушай, Слуцкая, – остановил её Евгений, – а хочешь, я тебя познакомлю со своим другом? Он одинокий инвалид, делать ему нечего и с недавних пор он, по – моему, и днём и ночью сидит в интернете и тоже копает. Может, вы найдёте общность интересов, а он, как старший по возрасту и много настрадавшийся в жизни, остановит тебя в нужную минуту и, может, спасёт от неприятностей?

Но у меня одно условие – ты отвезёшь его в цирк.

– В какой цирк? – не поняла Кира.

– В самый лучший, на самое дорогое представление. Это его мечта. Не забудь! Сделай в жизни хоть что – то полезное! И прекрати ездить мне по ушам!

Труханов понимал, что он слишком резок, но надо же было как – то обезопасить этой девчонке жизнь. По молодости и по глупости она могла наломать немало дров.

– Не забуду! – вздохнув, заверила его Кира. Её лицо заметно просветлело.

– Я как раз сегодня хотел Серёгу навестить. Если захочешь, подъезжай к концу рабочего дня, а то я сегодня безлошадный.

– Нет, сегодня я не могу, – вздохнула Кира. – Мне надо успеть сдать кое – какой материал в завтрашний номер.

– И ещё, – тормознул её Труханов. – Я понимаю, что твой папа очень храбрый офицер. Поэтому он тебя уму – разуму не научит.

Учти Кира, что стоит тебе сделать лишь один неверный шаг, как за тобой установят слежку.

Я вот точно знаю, что мой мобильный прослушивается, хотя санкции на это я не видел, – Труханов говорил достаточно убедительно.

– А как вы узнали? – в глазах Киры снова проснулся профессиональный интерес. Видимо Евгений случайно подсунул ей подходящую тему для очередного журналистского расследования.

– Совершенно случайно, – уже меланхолично отозвался Евгений. – С этим мобильниками мы все давно под колпаком спецслужб. И три ближайшие вышки, позволяют телефонной компании вычислить место нахождение любого абонента с большой точностью. Как говориться, было бы желание!

Чёрные глаза Киры стали ещё огромнее. Она было опять открыла рот, но Труханов взял ключ от кабинета и вышел за Кирой в коридор со словами: а в коридоре вообще следует только улыбаться!

– До свидания, – улыбнулась Кира и пошла на лестницу к выходу.

65

До отхода поезда у Труханова было ещё достаточно времени и он пока решил навестить Сергея. Тот давно не звонил, а сам Евгений и без того совсем замотался. Конечно, Серёга не брошенный. Ему помогают и другие бывшие одноклассники, но Труханов скучал, чувствуя, что Сергей давно стал частью его собственной жизни.

Недавно была зарплата и Евгений позволил себе набрать в магазине для Серёги разных вкусностей и конечно пива.

Несмотря на то, что время ещё было послеобеденное и многие соседи Сергея ещё не вернулись с работы, дверь в коммунальную квартиру оказалась открыта, а из какой – то комнаты доносился громкий скандал и рыдания.

– Давно вас не грабили? – кивнул Евгений на незапертую дверь.

– Да я сегодня уже задолбался дверь открывать! Вас как прорвало, – Сергей был на взводе.

– Кого это нас? – не понял Евгений.

– Да всех, – неохотно объяснял Серёга, наблюдая как Евгений набивает едой его пустой холодильник.

– Или Серёгу давно никто не навещал, или у него жор начался, – глядя на эту пустоту решил Евгений. – Надо будет сварить ему что – нибудь вкусное.

– Сначала к Васильичу пришла его краля, – начал обстоятельно рассказывать Серёга. – Только они уединились, как опять звонок в дверь, настойчивый такой. Васильич понятное дело занят, не открывает. Пришлось мне на своей коляске по нашему семимильному коридору катиться. Но хоть не зазря мучился – это мне пенсию принесли.

Только я дверь закрыл, опять звонок.

Вот теперь я уже точно зря поторопился – это жена Васильича нежданно вернулась. Оказывается она телефон дома забыла и ключи. Вот растяпа! В коридор – то я её пустил, а комната – то заперта изнутри. Ирина – баба не хилого здоровья, так в дверь долбилась, что чуть было её не выломала.

Естественно Васильичу пришлось ей открыть.

Увидев мужа – изменщика и его смазливую кралю, Ирина разразилась рыданиями. Потом слышу шум: это она, видать, начала мужа и его кралю чем – то подручным охаживать.

Васильич на Ирину орёт, краля в истерике бьётся, а тут опять звонок в дверь.

Понятно все при делах, опять пришлось мне открывать. Смотрю, мужик незнакомый и злой мимо меня так резво прошмыгнул по нашему длинному и тёмному коридору и прямиком к Васильичу в комнату. Словно у него навигатор работал!

Поначалу там затихли, а потом ещё шумнее стало. Из их скандала я понял, что это кралин муж решил свою жену с поличным застукать. Ну, я понятное дело дверь и не стал больше закрывать. Не век же они ругаться будут? Всё равно разбегаться начнут рано, или поздно, вместе, или по одиночке.

Краля вот первая сбежала.

А тут и ты, моя милиция. Как будто вызывали! – Серёга немного устал, рассказывая на одном дыхании.

– Теперь я понимаю, зачем ты на коммуналку обменялся: весело тут у тебя, – пошутил Евгений.

– Не без этого, – согласился Сергей.

В это время в коридоре послышался громкий топот. Евгений выглянул из – за приоткрытой двери Серёгиной комнаты. По коридору в растоптанных чувствах мчался незнакомый мужчина.

– Следите получше за своей проституткой! – кричал взбешённый женский голос, посланный ему в след вместе с веником.

Ирина продолжала выплёскивать негатив.

– Не смей оскорблять мою жену, ты «чучело огородное»! – взвизгнул мужчина, продолжая отступление к входной двери. – Не мудрено, что от тебя муж гуляет!

Впопыхах мужик налетел на чей – то старый велосипед, припаркованный до весны в общем коридоре, и зачертыхался.

– Да у вас тут во всех комнатах сплошной вертеп, – зло крикнул он высунувшемуся Евгению. – Безобразие! И куда только милиция смотрит!

– На вас и смотрю, – в тон ему съязвил Евгений, но мужчина уже громко хлопнул входной дверью.

С потолка общего коридора с шуршанием незамедлительно посыпалась старая штукатурка.

– Серёга, дай ключи, пойду закрою, – взмолился Евгений. Ему изрядно надоели эти Садом и Гоморра.

Труханов хотел выйти в коридор, но его тут же впихнули обратно.

– А я к Серёне перееду, – сверкая безумными от гнева глазами, в комнату ввалилась не хилая, растрёпанная Ирина. – О! Да тут компания! – сообразила она. – Наливай!

– Мать твою! – в ужасе прошептал Труханов.

– Серёга, не смей, убью! – взревел за дверью взвинченный житейскими коллизиями Васильич.

У Евгения от всех этих передряг сильно испортилось настроение и он хотел уйти, но ему было жаль оставлять друга с ограниченными возможностями на растерзание разозлённому Васильичу и его жене.

– Чего дверь – то открыта? Давно не грабили? – раздался в коридоре недовольный голос бабы Маши.

Услышав её, Ирина побежала слёзно ей жалиться.

Зато через минуту, поправляя порванное плечо футболки, зашёл сам Васильич с бутылкой водки. Выглядел он вполне дружелюбно, хотя в его глазах всё ещё осталось напряжение.

– Давайте выпьем, мужики, – предложил он. – А то у меня от моей змеюки прямо трясучка пошла.

Евгений не стал оговаривать расстроенного Серёгиного соседа, достал три стакана и быстро порубил на закуску колбасу.

– Как знал, – словил он себя на мысли. Хороший нос всегда выпивку чует, или кулак. Это уж как получится.

Допив водку и пожаловавшись на жизнь, Васильич, удалился восвояси.

– И охота тебе! – злился на друга Евгений. – Да я бы ни в жизть в эту клоаку добровольно не полез! У вас, похоже, каждый день что – то летает! А если они в другой раз своими эмоциями тебя переедут?

– Ты ничего не понимаешь, – немного помолчав, возразил Сергей. – Вот у тебя работа опасная, ты целый день в разных местах, иногда в экстремальных ситуациях! У тебя жизнь бьёт ключом!

– Бывает, – согласился Евгений. – Иногда и ключом и прямо по голове!

– Вот и мне тоже всё это необходимо. Лишь бы соседи честные были и поменьше дрались, – улыбнулся Серёга. – А в квартире бы я давно кис, как простокваша.

От душевной беседы его щёки слегка порозовели. А может употреблённые сто граммов пошли на здоровье.

– Ясно: адреналина тебе не хватает! – дошло до Евгения. – Жениться тебе надо, друг ты мой! И будет тебе настоящий экстрим!

Я сегодня в командировку уезжаю. Подожди, вот размотаю это дело и мы тебя женим, – обнадёжил Евгений друга Серёгу.