Текст книги "Вся жизнь — игра"
Автор книги: Елена Ласкарева
Соавторы: Татьяна Дубровина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
Глава 10
ЦВЕТ КОРОЛЕВСКОЙ МАНТИИ
Будь он неладен, проклятый токсикоз. Тошнота поднималась к горлу и мешала думать. А подумать было о чем.
Ситуация оказалась столь ошеломляющей, неординарной, неожиданной, что сознание отказывалось принять ее. Невозможно проанализировать абсурд, он не подчиняется законам логики.
Маргарита учащенно дышала, пытаясь справиться с дурнотой. А Георгий переводил взгляд с нее на изувеченного шпика-остряка, на хромающего шофера.
– Вы уже познакомились? – спросил он. – Это мои друзья.
– Ты хотел сказать – твои наемники?
– Нет, друзья. Настоящие, верные друзья. Оба, кстати, замечательные физики.
– А! Тогда, босс, прикажи своим наемникам… Ах извини, попроси своих верных друзей принести нашатырного спирта. У них в аптечке имеется.
Георгий кивнул – и друзья-физики исчезли так же быстро и послушно, как настоящие наемники, выполняющие приказ шефа.
Маргарита Солнцева и Георгий Кайданников – настоящий Георгий Кайданников, а не Юрасик – остались наедине.
Как жадно Маргарита ждала этой минуты, как мечтала о ней – а в реальности их встреча поставила ее в тупик. Нынешняя выходка этого непредсказуемого человека превосходила все предыдущие. Она была самой шокирующей, самой жестокой. И если за прежние коленца ей хотелось отомстить, расплатиться той же монетой, расквитаться, то теперь, наоборот, охватило оцепенение.
На этот раз Львица даже не выпустила когтей, погрузившись в полную апатию.
К такой реакции и Георгий, видно, оказался не готов. Ждал бурной сцены, криков, обвинений, взрыва страстей. А перед ним стояла неподвижная, равнодушная женщина, причем равнодушие было на сей раз не показным.
Он сделал попытку оправдаться:
– Я украл тебя, потому что… Потому что не могу без тебя жить. Совсем не могу. Ни минуты.
Она не ответила.
– Я всегда хотел завоевать тебя, победить – и не мог. Ты вечно ускользала.
Вновь лишь молчание было ему ответом.
– Рита! Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя, и всегда любил, с первой встречи, с первого взгляда!
На этот раз она отозвалась – устало, обессиленно, без тени радости:
– Что-то новенькое в криминальной практике. Похититель объясняется в любви заложнице.
Он опустил голову:
– Кажется, я совершил непростительную глупость.
Она не сказала ни «да», ни «нет». Поинтересовалась только:
– Когда же принесут нашатырный спирт?
День разгорался – а Рита спала. Она отказалась от предложенного завтрака, только глотнула минеральной воды и отключилась прямо в кресле, в готической гостиной, пробормотав слабым голосом:
– Оставьте меня в покое, пожалуйста.
И ее оставили в покое.
Радужный свет из разноцветных витражей падал на ее лицо и руки, и рождалось ощущение, что оранжевый отблеск согревает, а зеленый – холодит. И щекочут, перемешиваясь, желтый с фиолетовым.
И еще какой-то луч непонятной природы пробегал по ее телу, тревожа и лаская.
Когда-то знакомые художники рассказали ей, что существует невидимый цвет под названием «мадженто». Он не улавливается глазным хрусталиком, но воздействует на сетчатку, да и на организм в целом. А главное – он проникает в человеческую душу.
– Ну какой же он, какой? – допытывалась она.
– Словами не опишешь. Он есть у цветущего персика и цветущего граната. И еще – его излучает королевская мантия.
– Розово-оранжевый? Пурпурный? Красно-кирпичный? Какой?
– И то, и другое, и третье. Вернее – вокруг и того, и другого, и третьего. Как ореол, как аура.
– Посмотреть бы…
– На него долго смотреть опасно. Это цвет царственности и величия. Кто живет среди этих оттенков продолжительное время – начинает мнить себя выдающейся личностью. Избранным.
– Вот и хорошо, – сказала она тогда. – Избранные не стали бы мелочиться. Были бы цельными. И совершали крупные поступки. Мне нравится цвет мадженто!
Теперь, сквозь сон, она ощущала, как невидимый, но желанный мадженто – цвет лепестков персика и королевской мантии – просачивается сквозь витражи и скользит по ее коже. И она, Маргарита Солнцева, становится цельной, становится самой собой. Львицей. Королевой.
А ведь едва не раздробилась на куски в последнее время, едва не растерялась перед житейскими проблемами, едва не рассыпалась, как серая крупа-перловка, под натиском непредвиденных событий.
Едва не стала несчастной.
Потому что для Маргариты оказаться мелкой и обыкновенной означало отречься от себя.
Опасный цвет мадженто. Целительный мадженто. Совершенно необходимый для жизни цвет.
Он превращал женщину – в Женщину. Он возносил ее на пьедестал.
Но исходило это излучение вовсе не от готических витражей.
Так действовал на Маргариту направленный на нее взгляд Георгия.
Восхищенный и любящий.
Ее не посетили сны. Она, измученная и равнодушная, еще сама не понимала, что отныне самые прекрасные сновидения начинают претворяться в реальность.
…Проснулась Рита не в сыром затхлом подвале и не в камере пыток, хотя в помещении и звучала нежная музыка Генделя.
А где же?
Не в том кресле, в котором задремала.
И не у себя дома.
Или все-таки у себя?
Как странно. Комната вроде бы чужая, но… почему на окнах легкие голубые занавески, точно из такой же ткани, какую она сама недавно выбирала в драпировочном ателье?
Занавески колышутся под ветерком, как небесные паруса. Но за ними приоткрываются не шумозащитные рамы, а резные ставни, распахнутые створками наружу, прямо в сосновый бор.
Лежит она не в кресле, а в мягкой постели, заботливо укрытая невесомым пуховым одеялом – тоже точно таким же, как в ее собственной квартире.
Рядом – трюмо, на подставке которого выстроились разнообразные баночки, флакончики и пуховки, необходимые женщине для приведения себя в порядок.
Перед зеркалом – удобный пуфик. И больше в комнате никакой мебели нет.
Что это все значит?
Стала припоминать.
Похищение.
Интеллигентные бандиты, Которые не хамят, даже когда им в кровь разбивают лицо. Нет, не бандиты: верные друзья-физики.
Друзья Георгия Кайданникова.
А вот и он сам. Вошел не нахально, а с робким стуком:
– Можно?
Маргарита только пожала плечами:
– Зачем спрашивать? Я тут не хозяйка.
– Нет, именно ты тут хозяйка.
– То есть?..
– Этот дом – для тебя. Специально для тебя. В моем вкусе здесь один только рабочий кабинет. Все остальное я подбирал так, чтобы тебе понравилось.
– Что-то я не очень понимаю, извини.
– А ты расслабься. И поймешь.
Рита расслабилась.
И тут же мужская рука коснулась ее каштановых волос. Осторожно коснулась, бережно.
Сразу стало не нужно что-либо понимать.
Близость любимого. Он рядом. Он с ней.
И пусть Георгий поступил грубо, глупо – все это уже неважно. Не имеет никакого значения.
Горячая волна мужской энергии исходит от него. Это энергия любви. Этой силе можно довериться, ей можно доверять. И погрузиться в нее всем своим существом.
Всем существом, полностью: и душой, и… телом.
Только тут она обнаружила, что на ней – кружевная ночная сорочка из батиста – точно такая же, как ее собственная.
Костюм, в Котором Рита была в ресторане, куда-то исчез.
Надо бы рассердиться, хоть для вида:
– Ты меня раздел? Без спросу!
– Я спрашивал, но ты не просыпалась. Только бормотала «оставьте в покое» да «оставьте в покое».
– Ну и оставил бы.
– Не волнуйся, я сделал это аккуратно. И… не позволил себе лишнего. Твоя одежда была вся в крови: неплохо ты разукрасила моих ребят.
– Поделом.
– Отлупи лучше меня. Это я их надоумил.
– Лень.
– Тогда… познакомь со своими братьями, а?
– Надо бы. Небольшое воспитательное мероприятие тебе не помешает.
Снова перепалка. Ну что за характеры у обоих? Опять как журавль и цапля.
Однако журавль, кажется, сдается первым:
– Согласен, пусть меня выпорют. Если хочешь – можно публично. К примеру, в вашем казино. Только, я думаю, ты на такое не пойдешь.
– Это еще почему?
– Из гордости.
– При чем тут моя гордость? Пороть-то будут тебя.
– Ну как же! Кругом же станут говорить: «Мужа Маргариты Александровны отстегали!»
– Какого мужа?!
– Георгия Васильевича Кайданникова.
Давно Маргарита так не хохотала! Даже когда братья воспитывали шпиков-физиков.
Ну, Георгий! В своем репертуаре! Выходит, он делает ей предложение?
А ведь… кажется, правда делает?
Маргарита резко замолчала. Ей снова стало страшно. Что, если это и есть изощренная пытка под музыку Генделя? Что, если она поверит – а он возьмет да и посмеется? Скажет – разбежалась, мол, губенки раскатала. Губозакаточную машинку купи.
Нельзя ему верить! Ведь он уже не раз доказал: для него личная свобода превыше всего. Он никогда не женится. Просто играет с ней в очередные кошки-мышки.
Рита сжалась – беспомощная, застигнутая врасплох. Да еще и раздетая, что было особенно унизительно. В ночной сорочке не развернешься и не уйдешь, гордо хлопнув дверью.
Но похититель иначе объяснил себе ее молчание:
– Ты хочешь сказать – зря я разбежался? Губенки раскатал? Ладно, куплю губозакаточную машинку. Прости.
Он поднялся, чтобы выйти. Он-то был одет и мог это сделать.
– Постой!
Уходит, уходит, какой ужас! Пусть издевается, пусть насмехается, она стерпит любую выходку, только бы не ушел! Она больше не перенесет этих его вечных исчезновений!
– Постой же, останься!
– Зачем?
– Повтори, что ты только что сказал.
– Про губозакаточную машинку.
– А перед этим?
– Про публичную порку.
– Кого должны выпороть?
– Одного идиота. Идеалиста. Мечтателя. Журавль, точно журавль. Упрямый, длинноногий.
Но Маргарита больше не желает быть цаплей.
Она – Львица.
– Хорошо, мечтателя. Тогда скажи: о чем он размечтался?
– Какая разница! Все равно не сбудется…
– А все-таки!
Он вернулся, присел. Но не на кровать, а поодаль – на пуфик возле зеркала.
– Рита… Риточка, Королева Марго. Самая изумительная из всех женщин. Если бы знала, как тяжело находиться рядом с тобой. Просто пытка.
Интересно. Выходит, это его пытают, а не ее. Под музыку Генделя.
– Почему пытка?
– Потому что… Ты ведь все равно не согласишься стать моей женой.
Ну что ж, последний всплеск львиной гордости – перед тем, как окончательно сдаться:
– А разве ты мне предлагал?
– А разве нет? Я же сказал: мужа Маргариты Александровны…
– А у самой Маргариты Александровны ты спрашивал согласия?
– Рита, перестань. Мне больно, понимаешь?
– А ты спроси: согласна ли?
– Я спрашиваю.
О Господи, ну никак он не может перебороть себя! Сказать просто, по-человечески: «Я люблю тебя, стань моей женой!»
Вместо этой простой фразы Георгий произнес другую:
– Пожалуйста, пойдем, я покажу тебе кое-что.
– Ну хорошо, – вздохнула она и встала. Возле кровати для нее были приготовлены золотые турецкие шлепанцы с загнутыми кверху носами. Рита сунула в них ноги – как раз ее размер.
Они вышли в соседнюю комнату, посреди которой стоял круглый стол. Ореховый. Инкрустированный. Точно как в ее квартире.
А посреди стола – простая керамическая кружка, как для пива.
Но в кружке – не пиво. В кружке – букетик скромных розовых маргариток.
– Вот, – произнес Георгий, – цветы. Маргаритки. В честь твоего имени…
– Солнце мое… Рита…
– Гера… Любимый.
– Повтори!
– Любимый. Гера.
– Чудо мое. Волшебница…
– Ты больше не уйдешь?
– Куда? Кругом лес.
– Знаю: без компаса не выбраться.
– У меня нет компаса. Где север, где юг – непонятно…
Непонятно, где север, где юг, потому что они лежат в объятиях друг друга в круглой готической башенке, узкие окошки которой выходят на все четыре стороны света.
Прямо на полу, застеленном золотистыми звериными шкурами.
– Что это были за звери?
– Львы.
– Жалко их.
– Что поделаешь – судьба.
Сегодня Георгий был скорее нежным, чем страстным. В их любви было меньше дикости, чем обычно. Зато больше мягкости и ласки.
И они могли разговаривать.
– Братья тебя искали. Но им дали адрес какого-то Юрасика.
– Какой у меня может быть адрес? Тут лес, не город.
– Есть адрес: волшебная страна, сказочный замок…
– Хорошо тебе?
– Еще бы!
– А так?
– О… осторожнее…
– Я буду осторожен.
Все-таки Маргарита не позволяла себе расслабиться полностью. А вдруг потеряет контроль и проболтается о будущем ребенке.
И тогда все может разрушиться. Сказка завершится печально, вопреки всем концепциям филологов-фольклористов.
Она ведь не забыла, как Георгий однажды пренебрежительно и даже неприязненно высказался насчет пеленок и ползунков. Они связывают человека, а для Кайданникова свобода так важна…
Маргарита не могла его осуждать: еще недавно и сама глядела на младенцев с брезгливостью. До тех самых пор, пока новая жизнь не зародилась у нее под сердцем.
У нее ведь имелось сердце, живое, настоящее и любящее, не то что у ледяной царевны-королевны, ради которой влюбленные спускались к центру Земли за раскаленной лавой.
У нее – сердце женщины. Матери.
У него – сердце мужчины. Завоевателя, а вовсе не заботливого отца.
А потому – нельзя проговориться. Нельзя нарушить привычный для него ритм сердцебиения.
Георгий ничего не должен знать.
– Я буду осторожен, очень осторожен, – еле слышно шепчет он. – Ведь я все знаю…
– Что знаешь?
– У нас будет мальчик, правда? Это для него – голубые занавески? Как паруса? Мальчишечьи паруса.
Маргарита стонет – но не от боли, а от счастья. И уже не слышит – нет, совсем не слышит, как любимый спрашивает ее:
– Ты станешь моей женой? Ответь же, станешь? Я люблю тебя!
Он не получает ответа.
Лишь приоткрываются навстречу ему, его любви, его желанию полные алые губы… Лишь дрожат густые ресницы ее бездонно-зеленых глаз…
Рите больше не жалко подстреленных львов.
Оказывается, не так уж страшно расстаться с львиной шкурой и почувствовать себя ласковой и пушистой домашней кошкой.
Тем более что всем известно: если кошке вздумается, она все равно уйдет на крышу гулять сама по себе.
Но это будет крыша дома, в котором живет ее любимый. Дома с готическими башенками…
И когда зеленоглазая кошка, подышав чудесным сосновым воздухом, снова вернется в комнату с цветными витражами, ее возьмут на руки, прижмут к груди и промолвят:
– Солнце мое, королева… Наверху свежо: ты не замерзла?
И, чтобы согреть, ей накинут на плечи львиный мех словно королевскую мантию цвета мадженто…
ЭПИЛОГ
Время – относительно. Иногда за считанные часы происходит столько событий, что хватило бы на целую жизнь.
Когда, на следующий день после пропажи метрдотеля, Сергей Сергеевич явился в казино, все увидели: вчерашний брюнет с легкой проседью за сутки стал совершенно седым.
Братья Солнцевы, которые его сопровождали, держались лучше, хотя и они, кажется, синхронно состарились. Они все делали синхронно.
Троица заняла столик в углу. Борис и Глеб сели на те же места, что и накануне, а Сергею достался стул Юрасика.
– Выпить! – потребовал босс.
– И побольше! – поддержал Борис.
– И покрепче, – уточнил Глеб.
Следствие, начатое ими, до сих пор не дало результатов, и этот прискорбный факт необходимо было залить спиртным.
Похоже, обслужить важных гостей взялся сам Нодар Отарович. Вон он несется к начальственному столику, колыхая пухлым животиком.
Только в руках у него не поднос с напитками, а бумажная лента факса:
– Сообщение от Маргариты Александровны!
Босс выхватывает факс, но буквы прыгают перед глазами, и он не в состоянии прочесть.
– Давай сам, Нодар!
Тот читает:
– Братьям Солнцевым. Боря, Глебушка, я в за́мке.
– Наверно, на замке? – спрашивают братья. – Заперта?
– Нет, в замке.
– Дальше!
– Не волнуйтесь. Выхожу замуж за Георгия Васильевича Кайданникова.
Сергей взревел:
– Я же просил выпить? Где наш заказ?
А братья переглянулись и расхохотались:
– Ай да Юрасик! Вот ловкач! А притворялся сморчком…
Нодар вежливо кашлянул:
– Тут еще не все. Есть и для вас, Сергей Сергеевич. Босс тряхнул поседевшей шевелюрой:
– Валяй, Нодарчик!
– Сережа, не откажись стать крестным отцом…
Укрощение строптивой женщины – нелегкая задача. Особенно если эта строптивица – страстная авантюристка. И главное в этом деле – не переусердствовать…
Они любят друг друга – и мучают самих себя. Они сгорают от страсти – и боятся признаться в своих чувствах. Гордость порой играет с людьми злые шутки, и оказывается иногда, что единственный выход для влюбленных – расстаться. Но не так-то просто уйти от любви…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
