Текст книги "Вся жизнь — игра"
Автор книги: Елена Ласкарева
Соавторы: Татьяна Дубровина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Глава 13
ПОСЛЕДНИЙ ПОДАРОК
Могучий джип с ревом взбирался по крутому склону, пробуксовывая колесами в липкой грязи.
– Послушай женщину и сделай наоборот, – бурчал под нос Георгий, переключая скорости.
– Самому надо думать!
– Я говорил, что еще не подсохло.
– Хватит все на меня сваливать!
Джип рывком перевалился из ущелья на раскисшую дорогу, и Георгий заметно повеселел.
– Да ты сварливая, моя дорогая! – присвистнул он.
– Я тебе не дорогая!
– Как же! Да ты вся просто бриллиантовая… Драгоценная ты моя!
Он лихо выворачивал руль на скользких поворотах серпантина и что-то насвистывал себе под нос.
До Риты доносились обрывки слов какой-то самодеятельной песенки с монотонной мелодией:
Крылья сложили палатки,
Окончен полет…
И хорошо, что окончен! Спасибо грозе… Смыла с него притворство, и он показал Рите свое настоящее лицо…
…Здесь слова не нужны…
Не отыскать тот ручей
У янтарной сосны…
Корявые сосенки и грязная лужа, а не ручей! Дешевая романтика. Купилась на красоты природы? Получила?
А Георгий, словно в насмешку, продолжал значительно громче:
Милая моя,
Солнышко лесное…
Где, в каких краях
Встретимся с тобою?
Да уж, хорошо бы больше не встретиться! Ищи себе другое «солнышко»… Глаза б мои тебя больше не видели!
– Сделай милость, не свисти. Голова болит, – не поворачиваясь, буркнула Рита.
– Да ты еще и больная насквозь! – усмехнулся он. – А по виду не скажешь… Наверное, съела чего-нибудь?
Рита не ответила, и он опять засвистел незатейливую мелодию:
Не страшны тебе ни дождь, ни слякоть.
Новый поворот и косогор…
Чтобы не пришлось любимой плакать,
Крепче за баранку держись, шофер…
А дорога серою лентою вьется…
Рита заткнула уши пальцами.
Дорога тянулась бесконечно, наматывая километр за километром. Одно хорошо – хоть пыль прибило дождем, можно дышать спокойно.
Рита приоткрыла окно и с наслаждением втянула в себя бодрящий солоноватый воздух.
– Тебя тошнит? – тут же спросил Георгий. – Может, расстройство желудка с непривычки? Ты не стесняйся, скажи. Я могу остановиться.
– Езжай быстрее, ради Бога, – взмолилась Рита. – Меня от тебя уже тошнит!
– А… – протянул он. – Ну, это скоро пройдет.
Наконец-то Сочи! Замелькали мимо низенькие частные домики на окраине.
Георгий, вместо того чтобы прибавить скорость на ровном шоссе, почему-то поехал медленнее, всматриваясь в обрамляющие дорогу палисадники. Остановился у неприметного забора.
– Подожди, я сейчас.
Он стукнул в калитку и принялся о чем-то шептаться с вышедшей навстречу бабулькой.
Рита в недоумении смотрела, как они оба пошли по дорожке куда-то за дом.
Может, ему живот прихватило? И поделом! Нечего издеваться. Теперь она понасмехается всласть!
Бабулька вернулась к машине и протянула Рите огромный розовый помидор, не круглый, а плавно заостряющийся книзу.
Рита повертела его в руках.
– Спасибо… Только зачем?
– Ваш муж сказал, что вам очень нужно, – бойко затараторила старушка. – Только у меня такие красавцы. Глянь-ка, кило на полтора потянет!
– А почему он такой кособокий?
– Так ведь сорт! Бычье сердце! А сладкий, как сахар! – нахваливала бабулька.
Помидорина и вправду напоминала сердце, такое, какое рисуют обычно на любовных открытках.
Интересно, с чего бабка взяла, что Георгий ее муж? Или он сам так представился? Ну не мог же он сказать: «Отнесите эту прелесть моей случайной любовнице»… Так что не обольщайся зря…
Тоже мне, муж… Сатрап! Рабовладелец! Да он устроит такой домострой, что ни одна женщина не выдержит. Синяя борода!
Рита впилась зубами в нежную сахаристую мякоть.
Почему он решил, что ей нужен этот помидор? Непонятно… но весьма кстати.
– Ну как? – заглядывала прямо в рот бабка. – Бычье сердце ведь!
Ну ясно! Опять намек. Тупой подкол насчет бессердечной принцессы… Что-то он стал повторяться, перестал быть оригинальным… Надо обязательно сказать ему об этом.
Рита успела съесть полпомидорины, когда Георгий появился из-за дома, сунул старушке какие-то деньги и направился к машине.
Руки он держал за спиной и улыбался довольно и загадочно.
– Я подумал и решил, что был к тебе очень невнимателен, – вкрадчиво начал он.
– Неужели? – Рита удивленно вскинула брови. С чего вдруг такая перемена? Что-то тут не так…
– Все – таки ты подарила мне незабываемые мгновения…
Хм, приятно звучит, да верится с трудом.
– Позволь преподнести тебе небольшой подарок как компенсацию за те неудобства, которые тебе пришлось терпеть по моей прихоти…
Ох, как галантно… Только небольшим подарком не возместишь облезшую кожу и цыпки на ногах. По его милости Рита вообще превратилась в какое-то чучело!
Она с любопытством посмотрела на спрятанные за его спиной руки.
Что в них? Что он мог откопать на бабкином огороде? Или шарил в сундуке в поисках редкой старинной вещицы?
Насмешливые чертики плясали в прищуренных серых глазах…
Опять этот прищур! Все эти красивые фразы – просто прикрытие для очередной пакости…
Рита напряглась внутренне, а на лице изобразила улыбочку.
– Я еще посмотрю, достаточной ли будет компенсация.
– Я от чистого сердца, дорогая… Я так старался… – скороговоркой лепетал он, изогнувшись подобострастно. – Мой подарок скромен, но наполнен смыслом… Ведь это в честь твоего имени…
И он протянул ей пучок желто-синих анютиных глазок, обмотанный старой газетой.
– Скотина!
Букетик, набранный в честь Анюты, моментально полетел Георгию в лицо, в наглую довольную физиономию, а вслед отправился и огрызок помидора.
– Ты повторяешься!
Сейчас это прозвучало уже совсем не так, как было задумано…
Георгий спокойно отер лицо платком.
– Разве? В прошлый раз были лилии… А что, я опять что-то перепутал? Извини, никак не могу запомнить…
Рита спрыгнула на землю и уткнулась прямо ему в грудь.
– Пропусти… – прошипела она.
– А я разве держу?
Он смерил ее ехидным взглядом и отступил на шаг. Рита стремглав бросилась к шоссе.
– И куда ты торопишься?
– Ловить машину.
– В таком виде? Я бы не подобрал на обочине босую девицу, которую трепали неделю по кустам, – насмешливо сказал он.
Рита быстро одернула вниз подол, прикрывая грязные босые ноги.
– Ничего, другие подберут! Еще и за счастье почтут!
– Удачи! – ухмыльнулся он и забрался в джип.
Массивные колеса вдавили в асфальт хрупкие желто-синие цветочки…
Глава 14
ЛЕДИ НА ОБОЧИНЕ
Рита разъяренно проводила глазами скрывшийся за поворотом джип и решительно вышла на дорогу.
Бегло оглядела себя и ужаснулась.
Платье измято, подол извозился в пыли, шлейф наполовину ободран, волочится сзади, как перебитый хвост…
Она обтерла лицо ладонями, послюнила пальчик и закрутила у лба кокетливый завиток. Пусть прикроет, небрежно спадая, красный облупленный нос.
Она оправила перышки и моментально оценила обстановку на трассе.
Поток машин, поневоле притормаживая, плыл по дороге мимо нее.
Водители таращили глаза на странную даму на обочине.
Проезжайте, проезжайте, жалкие «Жигули» и «Запорожцы»… Ты-то чего вылупился, зеленый? Перекрась сначала свой горшок…
«Волги» были понахальнее, замедляли ход в полной уверенности, что именно их дожидается эта красотка.
Но Рита не поднимала руку, и они проезжали мимо, недоуменно пофыркивая и сигналя таким же зазевавшимся…
Задние автомобили уже заранее сбрасывали скорость, заметив впереди какую-то пробку. Авария там, что ли?
Рита задумчиво оценивала скользящие мимо машины.
Вот крутой навороченный джип… Нет, только не джип! Хватит с нее!
Или, может, синий «мерседес»? Вблизи видно, что крыло помято…
Вон сверкнула в потоке автомобилей симпатичная красная «вольво», новенькая, сияющая краской и отполированными бамперами…
Пожалуй, единственная, достойная Риты машина…
Нет, Рита не вскинула призывно руку, не стала махать ей, выскакивая на дорогу. Она просто пристально посмотрела на «вольво», прищурилась… и едва заметно подмигнула.
«Вольво» послушно подрулила к обочине, и симпатичный молодой человек распахнул перед Ритой дверцу.
Едва «золотистая леди» сделала свой выбор, как пробка тут же рассосалась, и они помчались вперед.
За поворотом «вольво» легко нагнала черный джип с тонированными стеклами и начала обходить его слева, нетерпеливо сигналя.
Совсем рядом с Ритой мелькнуло удивленное лицо Георгия.
Она улыбнулась и помахала ему ручкой.
– Ваш знакомый? – спросил парень. – Номера-то московские…
– Да так… – пожала плечами Рита. – В гостинице виделись…
– Извините за нескромный вопрос…
– Ничего…
– С вами что-то случилось?
Рита хмыкнула:
– А что со мной могло случиться? Разве я похожа на неопытную дурочку?
– Да нет, – улыбнулся парень. – Но мало ли… У нас дамочки приезжие, бывает, пускаются во все тяжкие, а потом жаловаться бегают.
– Это не про меня.
– Я понял. Просто, если что, так у меня здесь все схвачено. Кого проучить надо, только скажите…
Надо было бы проучить… Но не чужими же руками… А раз уж сама не справилась, так лучше выбросить его из головы, и все.
К тому же помидор в его рожу впечатался очень впечатляюще. Жаль, что никто не видел!
Рита небрежно улыбнулась:
– Я решила прогуляться и сломала каблук. Только и всего.
Парень покосился на ее платье и ничего не сказал.
Пусть думает, что у Риты это повседневный дорожный наряд!
– Я училась скакать на лошади, – добавила она. – Специально надела под дамское седло амазонку.
Парень присвистнул:
– Наверное, это было впечатляюще!
– А то!
Они переглянулись и засмеялись.
…Черный джип неотвязно маячил сзади. Рита глянула в зеркальце и нахмурилась. Что еще за слежка?!
Парень перехватил ее взгляд.
– Нас преследуют?
– Видимо…
– Оторвемся?
– Давай!
Он неуловимо переключил скорость, и легкая машинка, будто красная ракета, полетела над дорогой, почти не касаясь асфальта.
Поворот, поворот, проулок, переулок…
Водитель назубок знал свой город, проносился через дворы, задевая развешанное на веревках белье, и вновь выруливал на широкие улицы.
После очередного виража они несколько минут ехали спокойно, радуясь, как дети, играющие в «казаки-разбойники», а потом позади опять появлялся черный джип…
– А! Была не была! – лихо заявил парень, включил надсадно вопящий клаксон и помчался посередине дороги, распугивая встречные машины.
И Рита увидела, что впереди на перекрестке зажегся красный свет.
Черный джип тоже несся посередине, прижимая к обочине испуганно шарахающиеся легковушки.
Красная «вольво» изящно проскочила под самым носом у автобуса и тут же свернула в узкую петляющую улочку, круто поднимающуюся в гору.
Они миновали нелепые бетонные коробки новостроек, натыканные на скалистом склоне, обогнули их и стремительно, как с горки на санках, спустились прямо в центр.
Вот и городской парк, и уже видна впереди «Жемчужина»…
Рита вертела головой, поминутно оглядываясь.
Ага! Отстал, супермен! Так тебе и надо!
Не хватало ей еще и в гостинице выслушивать его колкости!
Анютины глазки… Вот же негодяй!
…Она не знала, что Георгий резко затормозил на перекрестке, увидев мчавшийся наперерез автобус.
Черный джип взвизгнул шинами, послушно рыскнул носом, повинуясь вывернутому до отказа рулю…
Истошно завизжали женщины на остановке, увидев, как надвигается на тротуар темная, взбесившаяся громада…
И крепкий цементный столб принял на себя могучий удар…
Крышка капота задралась вверх, сминаясь в гармошку…
А когда визг затих и мотор перестал натужно урчать, из джипа выбрался Георгий.
– Господи, живой! – ахнули прохожие.
– Да у него шок! Скорую надо!
– Его красная машина подрезала! Я видел!
– Да не красная! Автобус на светофор попер!
– Та не автобус! Та тож его горбулина перлась! – бодро вступила в спор энергичная бабенка.
Георгий выгреб из бардачка документы, хлопнул дверцей и, бросив разбитый джип на перекрестке, вскочил в подошедший автобус.
Яростно спорящая на остановке толпа очнулась и ломанула следом, утрамбовывая потные тела в тесную духоту салона.
– Подожди, я схожу в номер за деньгами, – сказала парню Рита, когда «вольво» остановилась у пандуса «Жемчужины».
Он покосился на бриллиантовое колье, на пальцы, усеянные кольцами, и усмехнулся.
– Для меня лучшая плата, если вы согласитесь со мной поужинать.
– Не получится, – отрезала Рита. – Я уезжаю.
– Жаль, – улыбнулся парень. – Не понравилось у нас?
– Слишком много впечатлений.
Он понимающе улыбнулся, махнул Рите, и красная «вольво» легко сорвалась с места.
Она одарила его величавой прощальной улыбкой и без сил опустилась на барьер пандуса.
Даже в таком убогом виде она все равно привлекает мужское внимание… И только один упорно не желает замечать ее обаяния.
Какая горькая пустота внутри, будто ее выжали, как лимон…
Ну что, королева Марго? Подбирай свой ободранный шлейф и – выше нос! Подданные ждут вас.
Народ толпами кричит «Ура!» и в воздух чепчики бросает…
Как могла королева покинуть их, променять на этого надутого индюка?
…А перед глазами, как нарочно, вставали счастливые мгновения…
Падающие звезды в куполе круглой небесной сферы… Безумные объятия на берегу среди бела дня, когда они бросились друг к другу, как два голодных зверя… Ласковые руки, втирающие в ошпаренную солнцем спину целительный бальзам…
Рита решительно тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.
Ничего этого не было! Ничего! И Георгия не было!
Да кто это? Она и понятия не имеет…
Королева величественно поднялась с бордюра, отряхнула босые ноги и прошествовала по широкой дорожке к парадному входу гостиницы.
Даже кинозвезды, съехавшиеся сюда в начале июня на свой «Кинотавр», жалко семенили под приветственный гул толпы, пыжась представить себя не в Сочи, а по крайней мере в Каннах…
Куда им до Маргариты! Вот как надо нести себя, неторопливо, с внутренним достоинством, а не выставляя натужно напоказ!
Настоящая леди останется леди всегда, даже в грязном рубище!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
О, мотыльки бессильные, смиритесь!
И у меня характер резок был,
Я горяча была и отвечала
На дерзость – дерзостью и на угрозу —
Угрозою. Теперь я поняла,
Что бьемся мы соломинками. Сила
Вся наша – в нашей слабости. Так лучше
Смиритесь, преклонившись пред мужьями
С покорностью…
Шекспир. Укрощение строптивой
Глава 1
В ТЕНЬ!
Как странно: в гостиничном номере пахло свежим сеном. И еще тут был кто-то посторонний. Ах да, это просто горничная. Та самая пожилая женщина, которой Рита когда-то отдала корзинку с фруктами и овощами.
Когда-то… Совсем в другой жизни. С тех пор, кажется, пролетело много-много лет.
– Вас не было, а я все равно каждый день прибиралась! – сообщила горничная, явно ожидая поощрения, но тут же осеклась, испуганная диким видом постоялицы. Будто это не прежняя богатая дама, а бомжиха-подзаборница.
– Наполните мне ванну, – почти простонала Маргарита. – Погорячее и побыстрее.
Ухо как божественную музыку ловило плеск струи об эмаль, а глаза остановились на горке зеленых листьев посреди гостиной. Они-то и источали запах влажного луга. Что за сенокос в номере?
– А это я приношу для черепахи, – объяснила горничная. – Тут иностранец приходил. Говорит – уезжаю, а животное принадлежит синьорине. Вам то есть. Просил присмотреть. Я ему: мол, за зверями ухаживать не входит в наши обязанности…
– Хорошо, хорошо, спасибо, я рассчитаюсь. Только потом. Все потом. Вы идите…
Поскорее сбросить с себя эти просоленные лохмотья!
И волосы стали жесткими, заскорузлыми. Помнится, в школе на физике они делали опыт: опускали проволоку в перенасыщенный раствор соли. Металлические нити обрастали кристаллами. Такое же теперь у нее на голове. Даже цвет волос как будто изменился. Чуть ли не седина вылезла.
Сейчас, сейчас она все это смоет вместе с тем унижением, что прилипло к ней, как грязь. Анютины глазки! Жаль, что не донесла эту пакость до номера, надо было торжественно скормить черепахе.
Как медленно наполняется ванна! Можно успеть сделать еще кучу дел.
Заказала по телефону авиабилет. Дали только на завтра.
Что ж, днем раньше – днем позже, какая разница! Теперь уже все равно. Все кончено. В ее жизни больше не присутствует человек по имени Георгий Кайданников. Маргарита вычеркнула его из списка своих знакомцев. Навсегда.
Окончательно и бесповоротно.
Так. Теперь – позаботиться о такси до Адлера.
– Алло! Пожалуйста, примите заказ. Завтра. Двенадцать ноль-ноль. От «Жемчужины» до аэропорта.
Горка листьев на полу зашевелилась, и из нее показалась сморщенная змеиная головка. Черепаха моргнула, словно подмигивая Маргарите. Костин подарок напомнил о себе.
– Только у меня просьба. Мне не нужен первый попавшийся водитель. Мне нужен Константин Завьялов.
Диспетчер засмеялся в трубку и согласился.
…Горячая вода куда приятнее, чем самые горячие мужские ласки. Нежная, пахнущая лавандой пена для ванны гораздо нежнее, чем поцелуи любовника. Вот оно, истинное наслаждение, а все остальное, все эти сексуальные забавы – от лукавого.
«Уют и покой – единственное, что мне нужно», – думала Маргарита, а слезы были вовсе незаметны на мокром лице. Она и сама не заметила, что плачет. Может, это просто выходит впитавшаяся в кожу морская соль…
Или попал в глаза розовый, с перламутровым блеском, густой шампунь…
Забыться и не думать. Лежать в воде неподвижно и ни о чем не беспокоиться.
А если это не удается, если ярость все-таки клокочет в душе, так нужно излить ее на собственное тело, массируя его докрасна жесткой щеткой.
Хорошо, наверное, живется черепашке. Чуть что – втянула голову в панцирь, и все шито-крыто. Но где найти тот панцирь, то убежище, куда можно спрятаться от себя самой?
Почему-то в ванной становится душно, и все эти шампуни, лосьоны и притирания пахнут так резко, так едко! Поскорее выйти и распахнуть окна настежь!
Костя вез ее в аэропорт, ни о чем не спрашивая. Не поинтересовался даже судьбой черепахи. Ну и хорошо: Маргарита в последний момент передарила животное горничной – для внучек. Ни к чему ей в московской квартире лишнее живое существо, требующее ухода.
Знаменитый потомственный таксист не глядел в сторону пассажирки: он сосредоточенно изучал дорогу, как будто видел ее впервые и боялся заблудиться. Единственная фраза, которую он обронил уже за чертой города, отдавала безысходностью:
– Я бы мог повезти вас кружным путем, и вы бы опоздали на самолет.
Он хорошо знал расписание авиарейсов, этот опытный профессионал.
Маргарита не стала ни утешать, ни обнадеживать мальчишку. Не дала ему своего московского телефона, не пригласила в гости, когда будет проездом в столице. К чему?
В его жизни случилась маленькая сказка. Она закончилась. Это все выдумки филологов-фольклористов, что сказки должны завершаться счастливо.
Маргаритина сказка тоже подошла к финалу. Нелепый мультик, сценарист которого плохо продумал сюжет. Карикатура на любовь. Совсем не дружеский шарж.
Теперь жизнь войдет в накатанную колею и потечет, как прежде. В успехе и комфорте. Без треволнений.
Оно и к лучшему.
Но как невыносимо пахнет бензином в Костиной колымаге! Несмотря на то, что стекла у этого чудовищного экипажа, за исключением лобового, отсутствуют напрочь…
По прибытии в Адлер Костя молча, стиснув зубы, выгрузил Маргаритин багаж. Взял тяжелые чемоданы и сам понес их к стойке регистрации. Милый мальчик, истинный джентльмен!
Поодаль толпились таксисты, ожидающие прибытия очередного рейса. Рита узнала коренастую фигуру Костиного отца.
Завьялов-старший тоже заметил их, но не отпустил ни единого замечания в адрес своего наследника. Только проводил парнишку взглядом – как показалось Маргарите, печальным и сочувственным.
Ей стало немного стыдно перед Костей: зачем растревожила его доверчивое мальчишеское сердечко!
И она сделала Константину прощальный подарок. Прежде чем предъявить свой паспорт для посадки, обернулась к парню, обхватила руками его белесые виски и поцеловала Костю в губы. Долгим, настоящим, взрослым поцелуем. Таким, какой дарят только любимому.
Когда-нибудь он наградит таким же ту девушку, которая разделит с ним судьбу…
Прощай, жаркий город Сочи! Оказывается, твои 2300 часов солнечного сияния в год – это слишком много. Явный перебор.
Пора бежать от палящих лучей в тень. В спасительную тень привычного ночного образа жизни…
Глава 2
ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ!
Правду говорят, что жизнь – рулетка. Подкидывает порой такие случайности, что диву даешься. Но совпадение выпавших комбинаций не всегда радует.
Оказалось, что Маргарита Солнцева и Георгий Кайданников заказали билеты на один и тот же рейс.
Только ее место было в начале салона, а его – в самом хвосте…
Георгий прошел мимо Риты, не заметив, не поздоровавшись. Значит, он тоже вычеркнул ее из списка своих знакомых. Ну и замечательно: наконец-то между ними – полная взаимность. Она ничуть не переживает.
Только почему-то взлет так тяжело переносится, что впору попросить у стюардессы пакетик!
Никогда еще Маргарите не бывало так муторно при подъеме лайнера. Может, просто она много лет пользовалась услугами лишь зарубежных авиакомпаний, отвыкла от неуклюжей отечественной техники…
И леденцов на внутренних линиях теперь не раздают. К счастью, в сумочке завалялись какие-то конфетки от кашля.
Самолет набрал высоту, и в салоне начались перемещения. Ритиного соседа попросили пересесть, а на его место усадили молодую женщину с грудным ребенком. На стену перед креслами привесили прямоугольную люльку, которая упиралась рамой в колени и нарушала весь комфорт.
Маргарите совсем не доставило удовольствия наблюдать за розовым новорожденным, копошащимся перед ней и беспрестанно что-то вякавшим на своем младенческом языке, понятном только матери.
И потом эти то и дело намокающие пеленки… От них такой запах… Мать меняет их и складывает мокрыми в сумку внизу. А сумка не закрывается…
«Попрошу, чтобы меня тоже пересадили, долго я этого не выдержу», – решила Маргарита и обернулась, чтобы окликнуть бортпроводницу.
Но… как на острие иглы, наткнулась на прищур стальных холодных глаз. И не решилась подать голоса. Чего доброго, подумает, что она хочет привлечь его внимание.
Преодолевая отвращение, она заставила себя смотреть на малыша. Он еще не научился управлять своими движениями, пухлые ручонки беспорядочно дергались.
«Не понимаю, почему большинство людей умиляются при виде маленьких детей? Лицемерят, наверное. Другое дело – ребятишки лет пяти-шести, когда они уже соображают, рассуждают вовсю и их можно наряжать в красивые одежки. Мне нравится детская мода, такая яркая, праздничная, задорная. А эти пеленки, эти промокшие подгузники и перепачканные памперсы – фу!»
Ее передернуло. И вообще, кажется, начинало знобить: все тело сотрясала крупная дрожь.
А впрочем… нет, это дрожит корпус самолета. Что за непонятные вибрации, что за неприятное урчание, нарушающее привычно-ровный гул мотора?
И отчего так бледна курсирующая по проходу бортпроводница?
– Граждане, пристегните ремни, – натренированно-ровным голосом объявляет она, пряча дрожащие руки в карманы синей униформы. – Просьба соблюдать спокойствие и порядок.
Что за странная «просьба соблюдать»? Разве есть повод для беспокойства и беспорядка?
Да, есть. Самолет вдруг резко тряхнуло, как автомобиль на ухабистой проселочной дороге. Могут ли быть в воздухе ухабы и кочки?
Молодая мать выхватила ребенка из люльки и судорожно прижала к груди. Позади, среди пассажиров, раздались возбужденные и испуганные возгласы.
– Мы падаем?! – истерично выкрикнул кто-то.
– Все в порядке, – точно робот, повторяла стюардесса. – Поводов для волнения нет. Сейчас вам раздадут спасательные жилеты.
Ничего себе, нет поводов для волнения. Чему тебя только учили, девушка в синей пилотке? Придумала бы что-нибудь более правдоподобное.
Маргарита посмотрела в иллюминатор.
Облака неслись не горизонтально, как обычно, а снизу вверх. Лайнер стремительно падал. Так стремительно, что облачиться в какие-то там жилеты никто не успеет. Да и от чего они могут спасти, эти дурацкие безрукавки? Они что, раскроются, как парашюты? Ерунда: от пассажиров останутся разве что… от жилетки рукава.
Заложило уши: резкий перепад давления. Странный, визжащий звук, выворачивающий тебя наизнанку. Что-то совсем разладилось в моторе? Нет, это заверещал ребенок.
Как ломит глазные яблоки, какая резкая боль в висках! Маргарита с трудом скосила глаза, и увидела, как ее соседка расстегивает блузку и прикладывает новорожденного к белой, с прожилками, набухшей от молока груди.
Ребенок вцепился в выпуклый сосок беззубым ртом и замолчал. А молодая женщина, покачиваясь на сиденье и совершенно отключившись от происходящего ужаса, тоненько запела:
Спи, дитя мое, усни,
Сладкий сон тебя мани.
В няньки я тебе взяла
Солнце, ветра и орла…
Младенец насыщался, и Маргарита впервые в жизни увидела вблизи темечко новорожденного, покрытое редким пушком.
Оно дышало, то втягиваясь, то становясь выпуклым. Оно было совсем мягким, лишенным костей и таким уязвимым, таким беззащитным!
Это крошечное, мягкое, все в складочках существо едва-едва успело доверчиво прийти в наш мир – а жизнь его встретила катастрофой! Хорошо, что дитя еще ничего не осознает. А вдруг осознает? Кто может знать, что таится в этой мягонькой, незащищенной головке?
Маргариту охватил животный, неподвластный воле страх. Захотелось подтянуть колени к самому подбородку и свернуться в комочек, спрятав лицо. Но мешал пристегнутый ремень.
Улетел орел домой,
Солнце скрылось за горой,
Ветер после трех ночей
Мчится к матери своей…
Что она распелась, эта молоденькая дура, разве не понимает, что они падают, падают, падают?!
Не соображая, что делает, Маргарита рванула застежку ремня, высвободилась и выскочила в проход. Куда она бежит? Почему именно туда, в конец салона?
Она не давала себе в этом отчета. Только чувствовала: там, в хвосте самолета, на заднем сиденье ее спасение, ее прибежище… ее жизнь!
Ее схватили за локоть:
– Попрошу сесть на место.
Какая она сильная, эта стюардесса, и какая безжалостная! Разве не понимает, что для Риты Солнцевой сейчас самое главное добраться до…
Вон Он! Добежать до Него! Прижаться…
Но, как штык, вонзился в нее равнодушный, скептический, насмешливый взгляд Георгия. Риту точно холодным душем окатили. Ледяной прищур отрезвил ее быстрее, чем железная хватка проводницы.
Прижаться? Как бы не так. Да пошел ты!.. Это было минутное помутнение рассудка. Извините, господин Кайданников, больше не повторится.
– Извините! – вслух – уже стюардессе, которую, кажется, Рита в горячке успела толкнуть. – Сама не знаю, что на меня нашло.
Глядь – а облака-то за окном опять плывут как надо. И мотор звучит ровно, правильно, без перебоев. И голос пилота по радио объявляет:
– Граждане пассажиры, все в порядке, небольшая техническая неполадка устранена.
Загомонили, обнимаясь и поздравляя друг друга, пассажиры. Стюардесса, нервно и бурно смеясь, уселась прямо на рифленый пол: ей нужна была разрядка.
А Маргарита, пробираясь на свое место, вдруг обратила внимание на лицо молодой матери: каменное, как восковое, оно было сплошь покрыто крупными каплями пота. Женщина, словно заведенная, продолжала петь и не могла остановиться:
Ветра спрашивает мать:
Где изволил пропадать?
«Я дитя оберегал,
Колыбелечку качал».
Рита положила руку ей на плечо.
– Пойдите умойтесь. Вам надо встряхнуться. А маленького… давайте я пока подержу.
Та послушалась. Новорожденный моментально уснул у Риты на руках, безмятежно посапывая. Теплый нежный комочек, так вкусно, так уютно пахнущий – вовсе не мокрыми пеленками, а белым молоком, разноцветной радугой и светлыми надеждами…
Маргаритины же надежды были перечеркнуты и похоронены. Когда, после всех треволнений, самолет благополучно приземлился в московском аэропорту, два его пассажира – Маргарита Александровна Солнцева и Георгий Васильевич Кайданников – вышли из здания аэровокзала через разные двери. Они не попрощались и даже не оглянулись друг на друга напоследок. Окружающим не пришло бы в голову, что эти двое могли быть знакомы.
