Текст книги "Любовь Химеры (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Часть 57

– Помоги мне! Спасите моего сыночка! – в отчаянье взмолилась я, уже бодучи почти без сил.

Роды продолжались уже почти четыре часа, а малыш все никак не желал появляться на свет. Я чувствовала, что он уперся головой в тазовые кости и застрял. Собраться с силами и помочь сама себе я не могла. В голове была лишь одна мысль: они бьют Олега или уже убили.

– Не проходит головка, уперлась и не проходит, – в отчаянье всплеснула руками Женя, растирая слезы по щекам.

– Помоги мне! Спаси моего сына! – вскричала я, обращаясь к Тарху, чувствуя, как сын в отчаянье бьется внутри меня, оборачиваясь пуповиной. – Пожалуйста, помоги!

– Да, моя девочка, я здесь.

Тарх тут же вошел в избу, словно только и ждал за дверью, когда его позовут. Подошел к постели, одной рукой взял мою руку, а другую положил мне на живот. Я буквально почувствовала, как кости моего таза раздвигаются, пропуская голову Илюши.

– Теперь тужься, моя девочка! Изо всех сил, родная.

Тарх крепко взял меня за руку, помогая приподняться в потугах. Я старалась, как могла, отдала все силы на мощный толчок и почувствовала, наконец, как малыш выходит. Женя взяла его за плечи и чуть потянула, помогая малышу.

– Давай, давай еще чуть-чуть, родная, давай! – подбадривал Тарх.

– А вот и наш красавчик! – провозгласила Женя, поднимая младенца вверх и хлопая по попке. Раздался первый оглушительный крик, и я с облегчением выдохнула.

– Иди к маме, котик.

Женя положила новорожденного мне на грудь, и я, плача от счастья, погладила его мокрую головку.

Илюшенька, сыночек. Счастье мое. Сердце просто разрывалось от переполнявшей его радости, что принес с собой этот затихший на моей груди красный комочек.

– Добро пожаловать в мир, наследный хранитель, – улыбнулся Тарх малышу.

Затем положил на его головку свою руку. Я почувствовала поток силы. Ведический бог ставил на малыша свою защиту. Даровал ему часть своей силы.

– Ой, что Вы делаете? Вы кто вообще? – опомнилась Женя.

Тарх не обратил на нее внимания, давая наставления малышу:

– Будь хорошим мальчиком и хорошо кушай, не болей, спи крепко, слушайся маму от сего дня и во веки веков. Умей отличить добро ото зла чистым сердцем своим. И иди по пути светлому, что богами завещан. Не повторяй ошибок отца своего.

Тарх произносил каждое слово с особым акцентом, словно мантру читал для гипноза. И вдруг веселым:

– Договорились?

Он взял малыша в правую руку, а ногтем на левой аккуратно, как ножом, перерезал пуповину. Пупочек малыша тут же зарос.

– Ну что, мамочка, поздравляю, у вас совершенно здоровый, крепкий малыш, вес три кило двести пятьдесят граммов, рост пятьдесят один сантиметр, – радостно объявил Тарх и передал ребенка Жене.

– Давай-ка еще послед родим, совсем чуть-чуть потужься, и я уберу.

Безропотно выполнила, что просят, пребывая на волне эйфории.

– Вот так, умничка.

Из-под меня убрали грязную клеенку и подстелили чистое сухое полотенце. Тарх вышел в кухню и пришел с миской теплой воды и чистым полотенцем.

Меня вдруг с головы до ног заполнила краска. И я лишь крепче зажалась.

– Да ладно тебе! Что я там не видел! – усмехнулся мой спаситель. – Сейчас в норму тебя приведу, расслабься.

– Я сама, спасибо тебе, – прошептала я севшим от потуг и криков голосом.

– Да ладно, чего уж там. Расслабься и поспи. Пока.

Тарх положил руки мне на живот, и я почувствовала, как уходит боль из измученного потугами и схватками тела, как останавливается кровотечение, встают на место тазовые кости, втягивается живот.

– Ну, вот и все, – улыбнулся бог, – как и не рожала. Так же стройна и прекрасна. Ножки расставь, подмыться нужно.

– Дай мне! – Женя взяла миску и полотенце. Тарх покорно уступил.

– Отлежишься, переоденься и возвращайся через разлом к отцу в его загородный дом. Там безопасно. Поживешь пока там. Дальше решим, как быть.

– А как же Олег? – с ужасом спросила я.

– Он получит по заслугам, – отчеканил Тарх. Синие глаза полыхнули яростью, и ведический бог исчез.

Из моих глаз покатились слезы. Как же так, любимый! Как так? Почему ты позволил ревности сожрать твою душу, разве я не старалась для тебя? Разве дала хоть раз повод? И тут призадумалась, а ведь дала! Тогда, в кофе, когда преклонялась перед бывшим, должно быть, он заметил мой безумный, голодный взгляд, что я подарила богу! Сама не знаю, что тогда было со мной! Может, и измену по ауре просек, он очень способный! В любом случае, что бы там ни было – пулю, пущенную в себя, я бы еще могла простить, а вот ту, что досталась персонально Илюше, никогда! Это уж слишком! До сих пор не верилось, что он так поступил! Он его так ждал, так радовался. Что же так сломало тебя, любимый!

Нужно попросить отца просмотреть ауру Олега до мельчайших подробностей. Возможно, он находился под чьим-то влиянием – Люцифера или нагов, например. И тогда ему, возможно, удастся сохранить жизнь, иначе она просто не сможет смотреть Илюше в глаза, когда года через полтора он спросит ее о папе.

– Не плачь! А то молоко пропадет!

Пока Дора всхлипывала, Женя закончила ее подмывать и убрала из-под нее намокшее полотенце.

– Да, ты права!

Дора утерла слезы, села на постели, сняла пропотевшую тунику.

– Есть еще горячая вода? Чуть омыться, я пропотела.

– Там в печке два здоровых чугуна горячей воды, в сенцах ванна стоит. Принести?

Я кивнула. Омывшись, переоделась в серое простое платье из сундука. Взяла сына, и мы поехали к Пелегину, Женя была под воздействием Тарха и лишних вопросов, к счастью, не задавала.

Я держала на руках сладко спящего и улыбающегося сына и понимала, что я – самая счастливая и несчастная женщина на свете одновременно.

* * *

Влад вошел в палату и с ужасом уставился на друга. Вид у того был самый несчастный, как у почти до смерти забитой собаки, умирающей собаки. Олег смотрел пустыми глазами в потолок, был бледен, словно труп. Да, водка еще никого до добра не доводила, особенно тех, кто ее пить не умеет.

– Здрасьте, приехали! Как так, Олеж? – покачал головой Влад. – Сколько ж надо было выпить, что б чуть не сдохнуть?

– Я покаяться перед тобой хочу, Влад, – тихо сказал Олег, посмотрев на друга, из глаз мужчины бежали слезы, – пока еще жив, хочу, чтоб от меня все узнал, а не от них.

– Слушаю.

Влад сел на стул рядом с кроватью.

– Это я убил Дору, – выдохнул Олег.

– Что? – опешил Влад. – Как так?

– Моя Оля – это Дора. И сегодня я их убил в пьяном угаре. Ее и нашего сына. Твоего внука.

– Да, я вижу, белочка еще недалеко ускакала, – вздохнул Влад.

– Оля твоя к бывшему своему ушла, забыл? – напомнил Влад версию, что озвучил ему Демитрий. – Так что у тебя точно белочка, родной.

– Сегодня днем она вернулась, и я ее пристрелил.

– Даже если и так, она дочка Пелегина, а не моя.

– Твоя, у нее вообще четыре отца, четыре планеты дали ей свои гены: ты – гены Земли, Пелегин – гены Глории, это побратим Земли, она с другой стороны от Солнца находится, там живут те, кого мы раньше богами называли, Сомов – гены Марса, он гуманоид, Демитрий – гены Ардонии, он рептилоид. Вспомни – она ведь со всеми вами танцевала первый танец на свадьбе.

И тут Влад вспомнил слова официантки-экстрасенса: «Перед одним и вовсе, как перед богом, преклоняется, руки целует. Папой зовет. В глаза его синие смотрит и замирает аж».

И этот сон со Светой, где она стоит на коленях, плачет и умоляет простить Олега. И свой сон о их первой брачной ночи, и пазл сложился наконец воедино.

Сердце Влада подскочило и пропустило минимум пять ударов. Затем биение сердца возобновилось, и Влад опрометью бросился из палаты. Выбежал из клиники и, сев в машину, помчал к Демитрию. Из глаз градом катились слезы.

– Нет! Господи! Нет! За что?! За что? Почему? – спрашивал он вслух, долбя кулаками по рулю.

Неужели все это время она была жива? Она была с ним рядом! Неужели Олег так поступил с ним? Но почему убил?

С Демитрием Влад познакомился полгода назад, пришел к ним в отдел новенький молоденький курсант, попал под опеку Соколова и сразу ему понравился – смышленый. Открытый, хорошо подготовленный, тоже приемный сын Пелегина, как выяснилось, но специально взял фамилию родных родителей, чтобы не светить в органах родством и пройти свой независимый путь. Это подкупало. Влад был несколько раз у Демитрия, помогая ему писать дипломную, оттого и адрес хорошо знал, и уже через 5 минут звонил в дверь товарища.

Открыл Демитрий почти сразу, видно, собирался куда-то выходить. В руках был большой яркий пакет. Парень побледнел, увидев заплаканные, безумные глаза Влада.

– Это правда? – в лоб спросил Влад. – Он убил ее?

Демитрий вздохнул и вышел из квартиры, закрыв дверь, затем обернулся к Владу.

– Идем со мной.

– Куда?

– С внуком знакомиться, – улыбнулся парень.

В коридоре их уже ждал высокий верзила, что был на свадьбе Олега, и зовут его, кажется, Виталий Сомов. И с ним она тоже танцевала первый танец на свадьбе. Олегу стало плохо, ноги подкосились. Мужчины подхватили его под руки.

– Э, ты мне тут не смей помирать! Она нам всем бошки за тебя по откручивает!

Демитрий взял Влада за руку. Того реально током ударило. Он вздрогнул всем телом. Но в голове прояснилось, сердце возобновило стабильный ритм и больше не сжималось комком.

– Ты извини, что так вышло. Но они должны были быть вместе, они – кармическая пара друг друга. При тебе им сблизится было бы значительно труднее. Плюс ты не с теми людьми связался, и мы вынуждены были ее прятать.

– За что он ее убил?

– Обычный алкогольный психоз. Мой косяк – недоглядел, – тяжко вздохнул Демитрий, – но ты не бойся, все хорошо.

Все трое сели в машину Влада. За руль сел Сомов.

Влад и Демитрий сели сзади. Влад откинулся на сиденье и глубоко задышал, пытаясь успокоиться.

– Попей воды.

Сомов протянул Владу бутылку. Чуть полегчало, но несильно, сердце снова начало бешено стучать.

– Она на себя ведь совершенно не похожа.

– Это потому, что сейчас она мои гены активировала, – улыбнулся Демитрий, – а до этого с глорианскими жила.

– То есть активирует свои разные гены от разных рас попеременно. Разве так можно?

– Можно, на то она и химера. Ты поспи. Ты вымотан. Ехать еще час двадцать. Демитрий провел ладонью перед глазами Влада – и тот погрузился в крепкий и безмятежный сон.

Часть 58

Я настолько залюбовалась сыном, что отрешилась ото всего, вздрогнула всем телом, когда машина резко затормозила. Нас подрезал огромный внедорожник. Ох ты ж, Лада моя матушка! Вспомнилась сама собой присказка Перуна. Вернее, не присказка, а молитва, как выяснилось. Обережное обращение к маме.

– Женя, я сейчас выйду, а ты уезжай! Быстро! Позаботься о нем, если я не вернусь, пожалуйста!

Я передала сына Жене и выпорхнула из машины, крикнув: «Уезжай»

Перешла в Марсианскую ипостась, приготовившись убивать.

Из внедорожника вышло шесть молодчиков. Все марсиане, все с самым высшим бордовым поясом шайгенов, это видно сразу по глазам, кто сведущ, хреново! Шестерых не одолеть одной.

Перешла в урайскую ипостась, собрала все энергию, что во мне была, запустила в бойцов, не успевших еще опомниться. И тут рухнула на снег, сраженная собственным, вернувшимся ко мне зарядом.

Так вот почему они так спокойно стоят на месте. Держат коллективный защитный экран, сейчас измотают, отрубят голову, догонят Женю и заберут Илюшу.

– Тааарх, помоги!

Кричу я, мысленно взывая к бывшему супругу. Не знаю, почему именно к нему. Инстинктивно, что ли. Само вырвалось из сердца. Голову тут же пронзает ужасная резкая боль, словно по голове кирпичом стукнули. Они поставили еще и ментальные щиты, мешающие отправить зов в пространство.

Все равно кричу и кричу, и теряю и теряю драгоценные силы. Но больше ведь мне ничего не остается. У меня слишком мало сил. Еще один удар такой силы щит выдержит, а вот меня саму вырубит. Пойду врукопашную – не проживу и минуты даже в полной ардонийской ипостаси. Их слишком много. Хотя. Один вариант все же был.

Я все же воззвала к ардонийским генам – ровно настолько, чтобы стать привлекательной азиаточкой, и кидаю ардонийский зов всеми силами, что еще остались. Должны услышать, должны подчиниться, должны ослабнуть, должны подойти. Это как Зов вампира, как песня птицы Сирин, как кусок хлеба для того, кто три дня не ел ни крошки. Невозможно не поддаться соблазну и не подойти. Не прикоснуться. Не вдохнуть в себя мой чарующий запах. Хочется целовать меня всю с ног до головы. Хочется, чтобы я отвечала тем же. Ой, как хочется! Трое дрогнули, пошли ко мне. Идите, идите, приласкаю, ой как при…

Я вскрикнула от резкой жгучей боли в шее и сразу почувствовала, как немеют руки и ноги. Кто-то выстрелил дротиком с актаниумом. Доза недостаточна для смерти, но для полной парализации в самый раз. Интересно, почему не убили? Что хотят со мной сделать? Что бы ни хотели, смерть всяко лучше. Никого из своих отцов не предам! Никого! Пронеслось в голове, пока падала: «Вот и не успел ты, ангел мой».

– Никогда не сомневайся в своем боге, жрица.

Тарх появился прямо передо мной, в его правой руке был энергетический посох, он ударил им о землю, и она содрогнулась мощными толчками из недр. Трое шайгенов, которым был до меня лишь шаг, споткнулись и полетели на землю, но не упали, оттолкнулись – кто руками, кто ногами, и стоят, широко расставив ноги. Шайгенов так просто с ног не собьешь.

Посох в руках Тарха превратился в меч, и он им ловко орудовал, то отбиваясь, то нападая, в руках шайгенов тоже появились мечи, и я заплакала от ужаса: забьют, сейчас забьют. Все вместе. Бог еще слишком слаб. Вот уже двое сзади подкрадываются, а я даже крикнуть ему не могу. Тела вообще не чувствую, и голова раскалывается, так что ментально позвать никого не могу. И вдруг мелькнуло две вспышки, и подкрадывающиеся к Тарху со спины – рухнули замертво. Третьему Тарх, изловчившись, сам снес голову.

С четвертым и пятым самоотверженно дрался Сомов. Шестого пристрелил Демитрий и ринулся на помощь Сомову вместе с Тархом. Дело было кончено менее чем за минуту. И отцы, и Тарх бросились ко мне. Демитрий сразу оценил ситуацию. Взял мою левую руку прокусил ее на вене, словно вампир, и начал высасывать из моей крови яд. Он ящер. Чистокровный. На него ничего не действует. Тарх склонился надо мной и положил руку на лоб, снимая жутко долбящую по вискам боль. Я взглянула в его глаза и ужаснулась: столько тревоги и страха в них не было даже, когда днем прибежал спасать нас с Илюшей от пуль. Точнее, Илюшу, ибо я бы воскресла минут через 10, когда организм бы полностью регенерировался. А вот с Илюшей без Тарха все было бы куда печальнее.

– Не нужно, я в порядке, – тихо попросила я, – все хорошо. Ты и так много сделал для нас сегодня. Благодарю.

– Во славу Рода нашего, любимая, – улыбнулся бог, но руку не убрал, продолжил питать. – Где Илюша?

– Я его Жене отдала, велела домой ехать.

– Я верну ее, опасности больше нет. В доме у отца безопаснее всего.

Тарх исчез. Онемение из тела пропало, я чувствовала себя вполне сносно.

– Готово! – Демитрий прекратил пить мою кровь и отбежал в сторону, его тут же вырвало вытянутой из меня пакостью.

– Как ты?

Сомов помог мне встать и порывисто, и крепко прижал меня к себе. Испугался за меня папочка, испугался. Да, не склонны марсиане к проявлению чувств, но за члена своего рода, не задумываясь, порвут любого, если нужно.

– Все хорошо, пап, все хорошо.

Я очень редко звала Сомова папой. Но знала, что ему это очень приятно, хоть и не подает упрямо вида.

– Смотри, кого мы тебе привезли, – улыбнулся Виталий.

Я посмотрела вперед, куда он показывал, и увидела в свете фар Влада. Он стоял, замерев возле машины, и не сводил с меня глаз, полных ужаса и слез. Ноги мои подкосились, руки похолодели.

– Сказали? – одними губами спросила я.

– Сам догадался, – пожал плечами Сомов.

Я отстранилась от одного отца и пошла к другому. Влад стоял, не решаясь и шелохнуться. В трех шагах от него я поменяла ардонийскую ипостась на привычную ему урайскую. Глаза отца расширились от изумления и ужаса. А я упала перед ним на колени. Ноги просто не держали.

– Прости меня, папочка, прости, пожалуйста.

Я обняла его колени и разрыдалась. Нервы сдали после супернасыщенного и тяжелого дня.

– Что же ты наделала, глупая? За что же ты так со мной, любимая моя?

Папа прижал мою голову к коленям руками очень сильно, мне даже в какой-то момент показалось, что душит. Нет, пытается справиться с эмоциями, чтобы не разрыдаться тоже. Получается плохо. Очень плохо, вот уж и колени дрожат, я встала и прижалась к рыдающему отцу всем телом.

– Что ж ты наделала, доченька? Что же ты наделала?

Я не могла ответить, вина перед отцом разрывала душу. Я чувствовала его обиду и облегчение.

– Прости меня, прости, так было нужно, – я, судорожно вздыхая, пыталась успокоиться.

– Как ты, в порядке? Все хорошо? Ты здорова?

Я закивала, утирая слезы. Отец пристально вгляделся в мое лицо, еще раз убедился, что я – это я. И крепко обнял.

– Невероятно! Как ты это делаешь?

– Не знаю, – пожала я плечами, – я просто химера.

Глядя отцу в глаза, перешла в ардонийскую ипостась, затем опять в урайскую, марсианскую, в которой у меня были большие черные миндалевидные глаза, строгие черты лица, вытянутый подбородок и прямые черные волосы в каре. Затем в человеческую, коей я пользовалась незаслуженно редко, но в ней я была очень похожа на Влада. Те же бирюзовые глаза, те же скулы, большие и пухлые губы и ямочка на левой щеке, когда улыбаешься.

У бедного Влада то открывался, то закрывался рот.

– На меня очень похожа теперь, – улыбнулся он. – а почему всегда была блондинкой раньше?

– Не знаю, она моя первая изначальная, от мамы, эти потом уже научилась применять.

– Не только от мамы, да?

– Да, – кивнула я.

– Они родственники, – Влад только сейчас понял, как они похожи с Олей.

– Не знаю. Он не говорит ничего, клянется только, что не убивал ее. Я ему верю.

– Но он тебе тоже отец?

– Да, его гены есть во мне.

– Поехали домой, нечего на дороге стоять, – скомандовал Демитрий.

Я села на заднее сиденье вместе с папой. Он прижал меня к себе. И поцеловал волосы, я снова перешла в урайскую ипостась, привычную ему.

– Прости меня, папочка, – снова попросила я, слушая биение его родного человеческого сердца.

– Вы, конечно, оба с ним редкие засранцы и циники. Я в полном и глубочайшем шоке. Я даже в самом страшном сне не мог себе такого вообразить, ей-богу. Но куда уж вас теперь денешь! – вздохнул Влад. – Правда, любишь его?

Я кивнула.

– Странно, отцов у тебя и так в 4 раза больше, чем положено. Чем думал он, я еще могу, как мужик, понять, а ты?

– А она по нему с тринадцати лет сохнет. Пара он ее кармическая. Половинка истинная, та самая, про которую фильмы снимают и песни поют, – влез с пояснением Демитрий, – и ниче тут не попишешь, не поделаешь. Будут тянуться друг к другу из жизни в жизнь.

– Не прощу пулю, пушенную в Илюшу, не прощу никогда! – зло прошипела я.

Отец в ужасе охнул и перекрестился.

– Женя здесь? – удивился он, увидев машину жены возле особняка Пелегина. – По воздуху он их перенес, что ли?

– Она принимала роды, – улыбнулась я, выходя из машины.

– Как? Когда? – опешил Влад.

Я улыбнулась и вместе с папой вбежала по крыльцу, прошла в особняк. Пока мужчины раздевались в прихожей, я заглянула через двери в гостиную. Женя ходила туда-сюда с Илюшей на руках. Тарх что-то пил из большой кружки за журнальным столиком.

– Пойдем, – я взяла отца за руку и распахнула двери в большую уютную гостиную.

Женя замерла, смерила меня злобным взглядом, говоря: ну и сучка ты крашеная.

А потом улыбнулась, прощая, и подошла к мужу.

– Смотри, какой славный.

Она протянула Владу сладко спящего внука.

– Это ж надо было уродиться настолько на отца похожим, – покачал головой Влад, вглядываясь в лицо внука.

И правда, похож, я тоже с первого взгляда заметила те же пухлые губы, тот же нос. Овал лица. Слезы выступили на глазах, я съехала по косяку и закрыла лицо руками.

– Пойду я, – вздохнул Тарх, допив кофе, – сюда не сунутся, будете жить здесь. Пока.

– Спасибо тебе, – я встала и обняла бывшего мужа, – за все спасибо.

– Да на здоровье, роднулечка, – улыбнулся Тарх, нежно гладя меня по волосам, – ух, как ты меня запарила сегодня. То домой верни, то жизнь спаси, то роды прими, то опять жизнь спаси. Со дня потопа так не уставал.

Тарх чуть отстранился, но я схватила его за руку и грохнулась перед ним на колени, ей-богу, не собиралась само как-то вышло.

– Сохрани ему жизнь, пожалуйста, – прошептала я умоляюще, слезы градом катились по щекам.

– Это не в моей власти, – покачал он головой.

– А в чьей? Пожалуйста, прошу тебя, умоляю. Ну хочешь, я с тобой пойду? Хочешь? Я сниму ардонит и останусь с тобой. Только сохрани ему жизнь, прошу тебя! Умоляю!!!

– Очнись, женщина!

Тарх был в бешенстве, судя по взгляду.

– Ради кого ты так унижаешься? Ничтожного человека. Пьяницы, который едва не убил собственного сына. Который даже не верит, что он его сын. Он тебя, богиню, коей должен поклонятся и ноги целовать, неверием оскорбляет. Он не верит ни единому твоему слову, он боится тебя. А ты готова стать рабыней ради его ничтожной жизни. За что? Что в нем такого? Он что, так хорош в постели?

– Я люблю его, – одними губами сказала я.

– Не жди, что он оценит твои старания, – вздохнул Тарх, – он лишь вытрет о тебя ноги. Как представится возможность. Такова его истинная сущность. Все люди такие: чем больше о них заботишься и любишь их, тем больше они наглеют и тем охотнее втаптывают тебя в грязь. Только ради Илюши и потому что жизнь для него теперь будет куда хуже смерти. И больше моей помощи не проси.

– Спасибо, спасибо!

Я принялась целовать его руки, на них градом падали мои слезы.

– Ой, ради всех богов прекрати.

Тарх поставил меня на ноги.

– Тигрица стала облезлой влюбленной кошкой. Брр! Забери его из клиники неврозов, коли не противно. Всего доброго! – Тарх резко развернулся и вышел.

Я навалилась на стену и заплакала.

Сомов подошел, одним рывком поставил меня на ноги и так врезал по лицу, что снова упала. Меня снова резко поставили на ноги и схватили за горло.

– Никогда не смей больше вставать ни перед кем на колени! Никогда не смей больше ни перед кем унижаться. Будь то хоть сам Сварог! Никто не достоин, чтобы верховная жрица Марса перед ним полы собой подметала. А уж выблядок лунной девки – тем паче. Еще раз увижу – сам убью. Род мой позорить вздумала!

– Прости, я поняла, – прохрипела я, пораженная эмоциональностью отца. Первый раз видела его в бешенстве. Глаза такие свирепые, реально испугалась. Сомов резко отпустил, и я перешла в марсианскую ипостась, чтобы успокоиться.

– Горе ты мое луковое, – покачал головой Демитрий, – сейчас привезу я тебе супруга твоего.

– Нет. Нет, жить я с ним больше не буду, он мне не верит, и без доверия – это не жизнь. И убийство Илюши не прощу, ведь если бы не Тарх, он бы погиб, я просто хотела, чтобы он жил, – всхлипнула я.

– Если бы не Тарх, ничего бы не случилось, – в гостиную вошел хмурый Пелегин.

– В смысле? – у всех присутствующих отвисла челюсть.

– Вернув тебя Олегу, он не ушел. Он стоял за дверью и слушал, он мог помешать Олегу убить тебя, но не стал. Пришел и спас, как мать его рыцарь, пока спасал, сузил твои бедра, чтоб головка Илюши застряла. Знал, что его позовешь.

– А нападение сейчас? – с ужасом спросила я.

– Боюсь, что тоже не без его стараний, – скривился Сомов, – сама посуди – это шайгены с бордовыми поясами, шесть штук. Да если бы они реально тебя убить хотели или похитить, уж как столбом бы не стояли. Ты б и ойкнуть не успела. А уже в нави была.

– Он что, их нанял, чтобы убить? Они согласились?

До меня никак не доходил смысл происходящего. Не хотелось в это верить, не хотелось это осознавать, он не мог так поступить, не мог!

– Это наемники, Дора. Если бы мы не подоспели, не пришлось бы никого убивать. Разыграл бы красивый спектакль со спасением прекрасной принцессы – и все. И получил бы тебя на блюдечке со временем.

– Но в душу ты ему смачно щас плюнула, конечно! – заржал Демитрий. – Старался мужик сегодня, из штанов выпрыгивал прямо. А ты его соплями о другом измазала.

– Недооценил любви, думал, сама убивать его за сына пойдет, – вздохнул Перун печально. – Такой же подлый, как его отец.

В глазах урайского отца было столько горечи, что мое сердце сжалось.

– Это он вложил Олегу эти мысли? – убитым голосом спросила я.

Мир в очередной раз рухнул. Что-то в сердце оборвалось и умерло навсегда. Что-то очень важное и дорогое. На душе стало пусто и холодно.

– Нет, вот мысли, надо признать, – его, но кем-то усугубленные, – задумался Демитрий.

– Кем? Почему вы его одного оставили? Почему не следили? Тарх сказал, он трижды от самоубийства его отводил. А где вы были?

– Так мы это… думали, ты с ним осталась, раз так долго не возвращаешься. А на фиг он нам без тебя, да и дела были, – виновато пояснил Демитрий.

– Тарх сказал, что у него не было сил вернуть меня.

– Не было сил нажать четыре кнопки, чтоб задать маршрут вайтману, – фыркнул Сомов.

Я взвыла, сжав кулаки. От обиды и злости.

– Оправданием ему может служить лишь то, что он боролся за свою любовь, – вздохнул Демитрий.

– Любовь? – взорвалась я. – Да он сам меня отдал Олегу!

– Передумал, видать, за неделю, – пожал плечами Дима. – Так что с полковником-то делать?

– Мне все одно – не хочу его видеть. Не могу.

– Понял, кивнул Демитрий. И взял спящего внука из рук Сомова.

– Ну, здравствуй, человеческий детеныш, – умильно улыбаясь, поздоровался рептилоид с внуком.