Текст книги "Любовь Химеры (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Часть 31

Отвлекшись на воспоминания об утре, я накидала полную корзинку пакетов спагетти, приятно все же быть слабой, но, главное, любимой женщиной. Засмеявшись, стала складывать пакеты обратно на полку. Так что еще щука, щука. Где здесь рыбный отдел? Маникюрша дала рецепт пирога со щукой и капустой, надо попробовать. Ее свекровь любит, может, и моей приглянется. Советы Даны, как всегда, не лишними оказались.

– Даже если тебе что-то не понравится из того, что советовать начнет, ты, главное, не спорь, молча кивай, вроде как на ус мотаешь. А делай все, как тебе нужно, по-своему. Она человек пожилой, значит, любит поговорить, побольше о ней расспрашивай, слушай типа со вниманием, совета спрашивай типа как огурцы солить? Как пятно с дивана вывести? Главное, все в меру чтоб было, подарочек купи какой-нибудь.

Подумав о подарке, поехала, купила телевизор ей в комнату и ноутбук. Свекровь – женщина у меня продвинутая, кандидат медицинских наук, ей пригодится. Также несколько комплектов постельного белья, полотенец, ночную рубашку и палантин. Мыло, шампуни и прочее. Женщина писала Олегу, что коллеги в ее больнице, где она работала гинекологом более сорока лет, скинулись для нее деньгами, и она купила себе одежду и все необходимое. Но все же. Пусть видят, что ее здесь ждут.

Все покупки едва поместились в багажник. Коробку с телевизором и ноутбуком пришлось положить на заднее сидение.

Вдруг меня привлекли детские крики, напротив была детская площадка возле школы. Дети катались на роликах, рыженькая девочка лет восьми выехала за ворота школы и стала переходить дорогу, не смотря по сторонам.

– Вера, стой, Вера!

За девочкой бросился кудрявый черноволосый мальчик. Желая остановить ее, но не успевает. На них несется джип, с пьяным водителем, судя по его бешеной скорости. Ах ты, черт! Почему же мне не дано останавливать время! – не думая, я кидаюсь к детям, хватаю их за руки, забрасывая себе за спину, и тут время словно замирает. Машина, что должна была меня сбить, замирает в двух сантиметрах от меня, а все вокруг словно туман обволакивает, и из этого тумана выходит он собственной персоной. Нет! Ну так не бывает! Ну не бывает ведь! У меня аж челюсть отвисла.

Но князь тьмы не обращает на меня никакого внимания. Он кидается к детям, упавшим на колени позади меня, точнее, к мальчику, поднимает его с колен, осматривает и, взяв за плечи, встряхивает и кричит.

– Что ты творишь! Вот что ты творишь! – Ты понимаешь, что если бы не она, – тыкает пальцем в меня, – мне бы не хватило этих пяти секунд спасти тебя! Понимаешь?

– Прости, пап, я думал, что успею спасти Веру, – тихо ответил мальчик, опуская глаза.

– Вера – человек! Люди умирают. Все, кто раньше, кто позже, сегодня был ее час! Да, она бы погибла. А ее отец пристрелил бы эту курицу обдолбанную, сидевшую за рулем, а теперь эта курица будет жить, станет гинекологом по купленными корочкам, будет ставить неправильные диагнозы, продавать детей и делать подпольные аборты! Принесет много горя многим людям и все из-за тебя! Из-за того, что ты пожалел эту девчонку!

– Прости, пап. Я не знал, что все так! – мальчик совсем согнул голову. – Просто Вера – моя одноклассница, я не мог просто смотреть, как она…

– Ты все сделал правильно! Как должно, – вступилась я за подавленного мальчонку. У людей нет единого неизменного будущего. Оно меняется каждым нашим поступком и словом.

– Вот только не всегда в лучшую сторону, – злобно зыркнул на меня Люций Виевич. В миру Борис Витальевич.

– Дай мне адрес этой, за рулем, – попросила я.

– Почем я знаю, – сморщился Чернобог, – по номеру машины пробей.

Я обернулась, запоминая номер, и пошла прочь.

– Постой, – окликнул меня Люцифер, – спасибо тебе! Теперь я твой должник. Я не стану ничего дарить, ни помогать тебе ни в чем, а вот вину перед собой прощу, как придет время.

– Хорошо, – кивнула я, помахав смелому и добросердечному мальчику, села в машину и, развернувшись, поехала вслед за сорвавшимся с места джипом.

Девушка подъехала к элитному жилому комплексу, я пошла за ней, она шла к себе домой, в голове лишь было, как по кайфу быть под кайфом и как хочется секса. Зря она поругалась с Валериком, в постели-то он ничего. Позвонить ему, что ли?

Я вошла вслед за холеной блондиночкой в лифт, и она меня, наконец, заметила.

– Приветик, я Милана! – счастливо пьяно улыбнулась она.

– Оля, – улыбнулась я, сканируя ауру. – Она на дури десять лет уже. С пятнадцати, нечасто, но регулярно. Выкарабкаться, может, и выкарабкается со временем, когда влюбится, и парень попросит. Людей делит на выгодных и невыгодных. Есть деньги – выгодно – друг. Нет денег – не выгоден – отстой. Это ее крепкое святое кармическое убеждение, длившееся, скорее всего, не одну жизнь. Есть такие души, не желающие подниматься. Дальше развиваться. Им и так комфортно изо дня в день из жизни в жизнь. Они совершают одни и те же ошибки, меряя людей исключительно деньгами, например, это все равно что биться головой о стену, конечно, но, видать, кому-то хорошо и так. Придет время, и они перерастут это обязательно, но не в этой жизни, уж точно.

Девушка закончила мед по специальности акушер-гинеколог, училась неплохо, но работать честно и от души не собиралась, она реально не видела ничего плохого в том, чтобы отобрать пятого младенца у какой-нибудь, с ее точки зрения, голодранки и продать богатой и бездетной даме. Все же от этого только выиграют, в конце концов. А диагнозы накручивает так и вообще каждый второй врач, будучи в сговоре с хозяином аптеки по соседству.

Пытаться менять мировоззрение девушки было бессмысленно, слишком глубоко эти убеждения сидят. Если и получится повлиять гипнозом или внушением, то все равно ненадолго. Душа не готова меняться, нет ни одной ниточки, за что бы зацепиться можно было.

Жаль, очень жаль.

– Полетать Оленька не желает? – улыбнулась Милана, подходя ко мне. В глазах зажглись нехорошие огоньки. Я ей нравилась, в голове девушки билась мысль, было ли у меня с девушкой или меня обучать всему придется?

Нет, милая, не придется.

– Желаю, – улыбнулась я так же пошленько.

– Ну, пошли, – меня хлопнули по попе.

Девушка открыла ключом квартиру девяносто три и пропустила меня вперед.

Квартира-студия была большая, просторная, светлая, со вкусом обставленная и чисто убранная.

– Мило, – улыбнулась я, осмотревшись.

– Ага, ё…рь один снимает. Член в стояке всего семь сантиметров, – пожаловалась Милана, – прикинь?

– Да ладно! – ужаснулась я.

– Ну, че я врать-то буду, серьезно. Но зато щедрый, квартиру снимает, подарки дарит.

Милана вытащила из лифчика маленький пакетик с белым порошком и помахала им передо мной. Я протянула руку – пакетик выдернули:

– Вначале попроси хорошенько.

Милана склонилась над моим лицом низко-низко, и нам пришлось поцеловаться, я крепко прижала девушку к себе, внушая мысль: спи, моя девочка, спи. Милана уснула почти мгновенно, я уложила ее на диван, открыла пакетик, высыпала немного порошка в одну ноздрю, остатки в другую. Зажала нос и рот, вынуждая сделать глубокий вдох, бросила на пол пакетик и вышла из квартиры, как ни в чем не бывало, внушив консьержке, что я Лидочка из девяносто пятой, та, и правда, на меня сейчас похожа.

Часть 32

– Мамуль, проснись. Мы приехали.

Олег погладил маму по щеке, и его сердце болезненно сжалось. Как же она постарела, а ведь в последний раз он видел ее, как всегда, в январе, ездил к ней на праздники. В свои семьдесят была еще вполне цветущей женщиной. Да, горе никого не красит.

– А? Что, уже! – мама открыла глаза, села и огляделась. – Я и не думала, что ты так прямо в бору и живешь.

– Здесь Оле дали дом от работы. Она в санатории работает здесь в трех километрах. Я переехал к ней.

– Ясно. Но, я надеюсь, свою квартиру ты не продал? А то мало ли что и куда ты потом.

– Конечно, нет, мам. Сдаю.

– Молодец. Это что, она? – мама уставилась на Олю, вышедшую их встречать на крыльцо. – Боже, сынок! Ей хотя бы за двадцать?

– Ей двадцать семь недавно исполнилось, – Олег отчего-то покраснел, как нашкодивший школьник.

– Двадцать лет, значит, разница у вас? Что ж, для репродукции неплохо. Самое то! – со знанием дела заявила мама. – Я надеюсь, она не курит?

– Нет. Пойдем уже, мам.

Мама, не дожидаясь помощи сына, сама выпорхнула из машины и с улыбкой на устах пошла, знакомиться с будущей невесткой.

– Ну здравствуй, деточка, меня зовут Алевтина Аскольдовна, и это я подарила этому миру того обалдуя, с которым ты сейчас живешь! – весело продекламировала она. – Чтобы язык не коверкать, зови меня просто Аля. Я себя так моложе чувствую.

– Хорошо, – засмеялась азиаточка. – А меня Оля зовут. Как долетели?

– Отлично! Спала, как убитая, весь полет и всю дорогу в машине тоже. Как у вас тут чудесно. Воздух прямо целебный – сосновый, кедровый. Сын сказал, это тебе от работы дали? Ты доктор?

– Я психолог-реабилитолог и терапевт. Работаю с больными детками.

– Молодец! А я сорок три года акушер-гинеколог, так что, если что, обращайся.

– Обязательно. Да Вы проходите, я Вам комнату приготовила, пойдемте, покажу все.

Олега до глубины души тронуло, что Дора купила ей все необходимое, он сам как-то о таких вещах и не задумался. Все же хорошая она у него. Хорошая.

– Так, это пульт от телевизора, это от кондиционера. Ноутбук купила только сегодня, так что, если чего-то нужного Вам там нет, обращайтесь, все скачаем. Вай-фай настроен.

– Ой, ну зачем было так тратиться? – всплеснула руками растроганная мама.

– Да пустяки. Если еще что будет нужно, обращайтесь, не стесняйтесь, хорошо?

– Обязательно!

Мама обняла Дору. Было видно, что она ей понравилась, причем, без всякого внушения.

– Помочь Вам вещи разобрать?

– Нет, спасибо большое, детка, я сама.

Пока мама располагалась, Дора накрыла ужин на веранде. Был чудесный, тихий и теплый летний вечер.

– Она щас будет спрашивать обо всем – от родителей до количества твоих мужчин, – предупредил Олег.

– Пусть спрашивает. А ты слушай и запоминай, при случае повторишь то же самое, если кто чего спросит. Иди, зови ее кушать.

– Мам, пойдем кушать! – позвал Олег, постучав в ее комнату.

– Да шо ж ты так орешь, ей богу! Я на слух не жалуюсь пока что, – засмеялась мама, открыв дверь. – Ох, ты ж и чудо у меня!

Аля потрепала сына по щеке, как в детстве. Он прижал ее к себе. Сколько бы лет тебе ни было, а ласка материнская всегда приятна.

– Куда идти? Веди, Сусанин!

– На веранду, мама.

– Ой, какой стол, – ахнула Аля, глядя на старания Доры, – что, будут гости?

– Нет никого. Только мы, – улыбнулась Дора.

– А, показательные выступления, значит, – прищурилась Женщина.

– Мам!

– Не мамкай!

– Да мы, в общем-то, всегда так ужинаем. Ничего особого, – пожала плечами Дора.

– Не врет? – с улыбкой покосилась на сына Аля.

– Нет, – честно признался Олег.

– Ну, тогда тебе повезло, а то нынче молодежь вон все из магазина прет, даже салаты. А твои родители, когда знакомиться придут?

– У меня только отец и брат. Сегодня я их приглашать не стала. Подумала, что Вам с дороги не до приемов.

– Ну, тоже верно. Пирог с чем?

– С капустой свежей и квашеной и щукой в сметане.

– Ой, какая прелесть! Положи-ка. Мне бабушка в детстве такой делала! Мамы давно нет?

– Да она умерла при родах.

– Печально. И что же папа, больше не женился?

– Ну, вот как-то не сложилось. Хотя он нам неродной, нас с Димкой усыновили еще в младенчестве, мы – дети его хороших друзей. Родной отец умер еще до нашего рождения.

– Брат-близнец?

– Двойняшка.

– А кто были родители, знаешь? Генетику знать нужно, вдруг они у тебя пьющие или наркоманы, или умалишенные. Это же все по генам передается и отразится на детях и внуках.

– Мама! Простонал Олег, закатив глаза

– Не мамкай, она тоже врач и понимает, что я права, – жестко отрезала Аля, в вопросах здоровья и деторождения ее не переспоришь. Да и не надо.

– Я думаю, что все будет хорошо. За своим здоровьем я тщательно слежу, мама из нормальной семьи – спортсменка, бегом занималась, отец тоже военным был, за собой следил. Погиб на службе. Вредных привычек не было ни у кого.

– Это хорошо. Пирог потрясающий, кстати! Точно из детства! Как в прошлое попала, ей богу. А папа, который воспитывал, кто у нас?

– Генерал.

– Ух, ты! – мама как-то недобро покосилась на сына. – Как давно вы уже вместе?

– Полтора года. Живем вместе четыре месяца, – быстро ответила Дора.

– Да? Че ж ты ее на новогодние праздники не привез?

– Я сдавала сессию, получаю второе высшее заочно. Психотерапия еще.

– Умничка, и поступила бесплатно. Наверное, на первое, потому что школу с золотой медалью окончила?

Дора кивнула.

– По тебе видно, что упертая – я тоже. Эх, лихие студенческие! Общаги, подружки, посиделки. Мальчишки в окно.

– Мама! Что я слышу!

– Ну да, когда-то и твоя мать была молода и красива и без царя в голове! Дискотеки в парке до утра. Домашнее вино. Аля мечтательно закатила глаза.

– Я к концу первого курса вышла замуж, так что все. Это как-то мимо меня немного прошло.

– Вот как, и кто ж он был? Молоденький преподаватель с твоего курса? Или не очень молоденький?

– Нет. Офицер, познакомились тоже в парке на дискотеке.

– И что же не сложилось с офицером?

– Все сложилось. Он погиб три года назад, при исполнении.

– Да уж, жизнь у тебя не из сахара, – вздохнула мама, но не успокоилась. – Деток не нажили?

– Нажили. Девочка умерла в возрасте трех месяцев от острого воспаления легких. С простым кашлем нас не положили. А через сутки температура в течение часа – сорок, и поздно было уже.

«Прости, прости за ложь, но так нужно. Ты же понимаешь», – услышал Олег в голове. Понимаю, милая. Все понимаю. Ты теперь у нее в ранге святых будешь.

Аля встала, подошла к Доре и обняла ее. Прижала к себе крепко секунд на десять, затем чуть оттолкнула. И, обняв Олега за плечи, клятвенно пообещала:

– Обидишь ее хоть словом – убью засранца.

И не думал. Давайте есть уже. А то устроили допрос с исповедью.

Далее мама только ела и расхваливала кулинарные таланты будущей невестки. Помогла ей убрать и помыть посуду, и пошла, отдыхать, Олег пошел к ней, так хотелось побыть с ней немного наедине, как в детстве, она так постарела. Олег вдруг отчетливо понял, что у них осталось, не так уж много времени, чтобы побыть вместе. Мама уже лежала в постели с книгой.

– Можно?

– Конечно. Иди. Сюда.

Аля похлопала по кровати рядом с собой. Он сел и обнял маму.

– Хороший мой, – мама погладила сына по голове, – дай Бог тебе счастья, сынок. Хоть уйду теперь спокойно. В хорошие руки попал ты, вижу.

– Куда уйдешь, мам? Ты, о чем? Ну, подумаешь, сгорел дом, жалко, конечно, но это же не конец жизни. Хочешь, новый тебе куплю? А хочешь, оставайся с нами. Совсем скоро у тебя внук будет. Нянчиться будешь!

– Да? А что ж ты, дурень, сразу не сказал! Я б с вопросами не лезла. Расстроила девчонку вон. Но кто ж знал, что она столько пережила! Такой холеной выглядит.

– Не переживай. Она сильная, справится.

– А ты ее, правда, любишь или тело молодое ум затуманило? Да чин папанин? Просто она не заслуживает еще боли, по-моему.

– Люблю, мам! очень. Я после Светы только с ней жить начал. Снова смысл увидел.

– Ну и, слава Богу, родной. Слава Богу.

Выйдя от мамы, Олег зашел в их спальню и в окно увидел Дору, она стояла, обнявшись с огромной сосной, как стояла, когда четыре дня назад он привез ее из больницы. Сердце нехорошо защемило. Он вышел к ней.

– Тебе плохо? Ты из-за мамы расстроилась?

– Она попрощаться приехала, Олеж, – тихо сказала Дора, – у нее рак груди четвертой стадии, и метастазы в щитовидке и челюстной кости. Ей осталось месяца полтора от силы.

– Господи! Ну как же так! – прорычал Аверин, на глаза сами собой навернулись слезы.

– Все будет хорошо. Олеж! Не забывай, что твоя жена – волшебница.

Дора с улыбкой подмигнула жениха и пошла в дом. В комнату с собой войти не позволила. Минут десять оттуда шло серебряное свечение. Затем прекратилось и где-то через минуту вышла бледная, как полотно, Дора.

– Ну что, получилось?

– До ста лет проживет твоя мама, не кашляя, – кивнула она.

– Спасибо тебе.

Олег обнял Дору и почувствовал, как ее ноги подкашиваются. Подхватил ее на руки и понес на улицу, хотел положить под той же сосной, но она одними губами попросила подальше. Понес дальше, положил там, где она сказала, получилось в центре круга из восьми сосен. Олег не вооруженным взглядом увидел, как Дора засветилась, и сверху в нее пошел луч света серебряного с голубыми оттенками.

Это продолжалось секунд тридцать, затем прекратилось. Дора открыла глаза, улыбнулась и протянула Олегу руку.

– Иди ко мне.

– Эко ж тебя торкнуло, – присвистнул он, – может, домой в чистую постель?

– Иди сюда, говорю! Извращенец! Да не на меня ж ты ложись, а рядом, рядом. Прижмись. Плотнее к земле спиной, ногами, особенно ладонями. Закрой глаза, дыши медленно и ровно. Расслабься, открой сознание, не думай ни о чем. Прими потоки энергии, почувствуй их в себе.

Олег сделал все, как велено, и через минуту и правда почувствовал, что земля под ним просто гудит от силы. Она словно бы шла из-под земли, поднималась вверх в глубины космоса и отчего-то, там отражаясь, возвращалась сверху удвоенным потоком. Им и питалась Дора. Аверин постарался дышать глубже, боясь упустить это ощущение. И вдруг почувствовал легкость и прилив сил, как бывает, когда первый раз целуешь желанную женщину или выигрываешь в лотерею. Тебе просто хорошо. Ты просто счастлив и готов горы свернуть.

И вдруг все закончилось. Олег чувствовал только то, что лежит на холодной земле в лесу, и его колют ветки и иглы от сосен. Олег полежал, немного приходя в себя. Смотря на звездное небо. И вдруг заметил в нем яркую мерцающую звездочку, которая становилась больше прямо на глазах.

– Что это? – спросил он замершую Дору.

– Корабль.

– Чей?

– Откуда я знаю.

Точка вдруг ярко сверкнула и стала приближаться еще быстрее.

– Боже Трисвятый, он падает! – закричала Дора в ужасе. – Папа, помоги! Папа! – Истеричный крик Доры резанул по ушам.

Часть 33

Олег пригляделся и увидел еще две точки чуть выше, стремительно приближавшиеся к первой, в которой уже можно было узнать очертание классической круглой летающей тарелки. От этих двух точек пошли яркие лучи, и они словно притянули к себе падающею тарелку и потащили ее куда-то вправо.

– Фу ты, успели! – выдохнула Дора. – А вот теперь пойдем в постель. Вселенная никогда не даст тебе больше, чем ты сможешь взять. Запомни это. Когда будет нужно, приходи сюда и делай все так же. Здесь разлом земной коры, прямо под нами. Здесь энергия Земли и вселенной идут чистым потоком, преумножая друг друга.

Они пошли к дому, но не успели ступить на крыльцо, как где-то в тайге раздался оглушительный взрыв, и взметнулся исполинский столб голубого пламени.

Дора напряженно вглядывалась в небо, высматривая огни спасших их кораблей, но их не было видно.

– Дима, что там у вас? – вслух спросила Дора. – Дима, ну не молчи! Дима! Па-ап!

В голосе Доры появились нотки паники.

Из тайги к ним вышел человек и помахал, мы дружно выдохнули.

– Все хорошо? – спросила Дора ардонийского отца.

– Ага, только церенцы катапультировались. В тайгу.

– Сколько?

– Двое. Быстро переходи в урайскую ипостась и подпитайся, как следует.

Дора кивнула и тут же изменилась в мгновение ока, стала такой, как была раньше – голубоглазой, длинноволосой, кудрявой блондинкой. Олегу только и осталось, что челюсть с пола подобрать.

– Все будет хорошо. Не бойся, – улыбнулась дочь Перунова.

Дора сбежала по ступенькам крыльца, пересекла двор и обняла самую мощную и высокую сосну. Прижалась к ней всем телом и замерла.

– Я чем-то могу помочь? – спросил Олег Демитрия.

– Возьми это, – Демитрий протянул ему маленький, аккуратненький, с виду даже игрушечный револьвер. – Увидишь эту тварь, стреляй в харю. Лучше в глаза.

– Что за тварь-то?

– Паучок такой, на тарантула похож. Но размером с медведя, увидишь, не перепутаешь.

Димка с улыбкой щелкнул Олега по носу, и не успел он и глазом моргнуть, как они с Дорой исчезли в тайге.

Олег не знал, сколько прошло времени, минута, две, полчаса, час, ему и вовсе показалось – вечность. Он, наконец, понял, почему Светка так истерила и названивала ему, в день по пять раз. Она просто любила его и волновалась за него, бедная! И как только она выдерживала такую нервотрепку целых двадцать три года. Он, например, твердо, решил, что больше никогда и никуда не отпустит Дору, пофиг, что дочь самого Перуна, а был ли он вообще и так велик ли, как приписывают? Пофиг, что на четверть ящерица. Она Его! Его девочка, хрупкая и ранимая. Носящая под сердцем его сына. Размышления прервал страшный рев, похожий на рев раненого лося. Жуткий, леденящий кровь вой. Где-то совсем рядом. Раздались оглушительные раскаты грома, Олег увидел, как упала одна высокая сосна с оглушительным треском.

Из леса выбежала Дора, она вся сияла голубовато-белым светом, как гирлянда в темноте. А вслед за ней неслось это невообразимое нечто. Похожее в сумерках на огромное черное пятно с горящими белыми глазами. Дора, вместо того чтобы убегать, вдруг развернулась к нему лицом и метнула белый искрящийся шар энергии, одновременно с ней с другой стороны кто-то тоже кинул такой же шар, раздался оглушительный взрыв и треск. Весь горизонт озарила ярчайшая, ослепившая Олега вспышка, и наступила оглушительная тишина. Или это Олега контузило? Хотя нет, звона в ушах нет, значит, не контузило.

– Ты что, совсем ох…ла?! Твою мать! Еб…ая! – Это, кажется, Тарха Даждьбога пробрало от души и до пяток. Он лежал на земле рядом с сосной, хотя нет. Не на земле, на моей жене. Прости господи! – Отметил полковник.

– Ну да, есть маленько, – согласилась Дора смеясь. – Будь любезен, подними с меня свое божественное тело, – попросила она спокойно, – у меня тут муж в партере сидит. Неудобно как-то.

Тарх неспешно покосился на Олега, Он учтиво кивнул и сказал:

– Здрасте.

Ему вежливо кивнули в ответ, после чего ведический бог быстро и ловко вскочил на ноги и поднял на ноги Дору, бывшую еще в урайской ипостаси.

– А если бы я не успел! – возмутился чем-то Тарх. – Если бы не закрыл тебя?

– Но ведь успел же и закрыл же, – спокойно сказала Дора, как-то слишком близко и ласково прижимаясь к бывшему мужу, вон, руки на плечи положила даже.

– Это дело случая. Я не супергерой! Я вовсе не всемогущ! В следующий раз думай, что делаешь, рассчитывай только на себя, в первую очередь!

– Я просто читала его мысли.

– Мысли? Он открылся тебе? – удивился Тарх.

– Да.

– Что в его голове? – встревожено спросил Демитрий, вышедший только что из бора.

– Мы идем сюда, вы наша добыча. Еда, что-то в этом роде. Нас много, все созвездие Церейны. На Сваргу небесную надвинемся. Начнем с Мидгарда, как с самых беззащитных.

– Ну, пипец! – с чувством сказал Демитрий.

– Ладно, разберемся, – махнул рукой Тарх, – но впредь никогда не смей вести таких существ к людям. Что, не могла разве свернуть и в тайгу увести?

– Прости, я словно была под гипнозом, – виновато опустила голову Дора.

– Ну ладно, что уж теперь, обошлось ведь! – вступился за дочь Демитрий, – Давайте убираться. Пока я время держу.

– Щит подержи, – попросил Тарх.

Демитрий кивнул и отошел шагов на двадцать от дохлой твари, издали похожей на большой пень, вросший в землю.

Дора и Тарх отошли от твари на пять шагов. Дора стояла к Олегу спиной, а вот Тарх лицом. Аверин видел, что в его руках появился посох из света, он ударил им о землю, и земля затряслась и просто разъехалась в разные стороны, а Тарх и Дора словно парили в нескольких сантиметрах над разломом. Земля разъехалась ровно до того места, где стоял Демитрий, шагах в пятнадцати от Олега и ровно настолько, чтобы дохлая тварь провалилась в преисподнюю, или что там есть. Как только она провалилась, Дора и Тарх начали словно тянуться друг к другу, и земля вновь начала съезжаться до тех пор, пока боги не коснулись ладоней друг друга.

Красиво, романтично, завораживающе. Олег вдруг четко понял, что они истинная пара друг друга. Дополняют друг друга, как правая рука левую, а он тут явно лишний. Ну, вот вообще никак и никуда не вписывается.

– Умничка, сестричка, – сказал вдруг Тарх, – быстро учишься.

От Олега не укрылась, как отшатнулась от бывшего мужа Дора при слове сестричка. Словно плевок в лицо получила.

– Стараюсь, – бросила она резко, развернулась и пошла к жениху. – Идем в дом.

Улыбнулась она как-то невесело. Олег кивнул и открыл ей дверь. Ни Тарха, ни Демитрия в их дворе уже не было.

Дора вошла, плюхнулась в кресло и закрыла лицо руками.

– Ты в порядке? Все хорошо?

Аверин присел перед ней на колени и вздрогнул, когда длинные желтые кудрявые волосы вдруг превратились в укороченные черные. Дора убрала руки от лица, перед полковником снова сидела черноглазая азиаточка вместо голубоглазой богини.

– Испугался? – улыбнулась она.

– Как ты это делаешь? – спросил он, стараясь унять дрожь в голосе.

– Просто думаю о том, какие гены в себе мне нужно активировать, а какие усыпить пока, и это само собой происходит. Не зря же меня называют химерой. Меня учили этому с рождения.

– А в какой из ипостасей тебе легче находится?

– Да во всех комфортно вроде бы. Идем спать.

– Сейчас пойдем.

Олег выдохнул и таки сказал, что думал:

– Дор, ты уверена, что ты действительно хочешь выйти за меня? Может быть, теперь, когда ты знаешь правду, вам стоит попробовать снова с Тархом?

– Нет, не стоит. Не получится. Да и быть четыре тысячи семьсот сорок пятой меня как-то, знаешь, не очень прельщает.

– Но ты подумай. Все же. Я пойму. Об общении с сыном, я думаю, договоримся.

Говорить все это было безумно тяжело, но он чувствовал, что надо.

– Ты боишься меня, – грустно улыбнулась Дора, – что ж, я ожидала подобного и не держу. Со мной реально непросто, страшно и опасно. А я хочу тебе лишь лучшего.

– Так и я хочу тебе лишь лучшего, маленькая моя.

Олег взял ее холодные руки в свои и поднес к губам, ее пальцы дрожали.

– Тогда зачем отказываешься от меня? Разве я давала повод усомниться в себе? Я вам что, мячик для настольного тенниса или приз переходящий?

Из глаз Доры катились слезы, Олегу стало так больно, что не вздохнуть даже. Вот дурак-то!

– Просто ты, ты богиня. Одним словом, вы с Тархом – как правая и левая рука, это сразу видно. При одном лишь взгляде на вас. А я всего лишь…

– Мой самый любимый и желанный мужчина – и точка! – категорично заявила Дора, наползая за Аверина прямо на полу. – Ты – мой бог! И другого мне не надо! – прошептала красавица ему на ушко, запустив свои шаловливые пальчики в ширинку его брюк.

Боже! Что это была за ночь! Чудесная, сумасшедшая ночь! Чего они только не творили и не вытворяли. Олег не устал ничуть, хоть не спали они до пяти утра. А в пять сдалась сама Дора, заявив, что беременных нужно беречь, а не выматывать, как лошадь в манеже. Но уже в шесть она подскочила и сломя голову бросилась в ванную, оттуда послышались неприятные звуки, потом еще и еще раз. Это продолжалось минут десять. Ее по ходу скручивало раз за разом. Олег, конечно, слышал, что у беременных токсикоз бывает, но не до такой же степени! Он подошел к двери и постучал.

– С тобой все в порядке?

– Нет. Ой!

– Чем я могу помочь?

– Ничем, уйди! – снова приступ.

– Может, врача вызовем?

– Какого врача?! Уйди, сказала! Хотя нет! Минералки принеси! Ой!

– Может, все же…

– Ну, тебе ж сказали, минералки принеси.

Из второй ванной вышла Аля, и Олег остолбенел. Она выглядела потрясающе свежей и помолодевшей лет на двадцать.

– Че встал, как привидение увидел? Я вчера к вам погостить приехала, забыл? Беги за минералкой, не стой над душой у девчонки. Щас, Оленька! Щас принесет. А я чай с лимончиком тебе сделаю, пойду.

Аля вперед Олега, аки молодая лань, метнулась в кухню и начала суетится. Он вытащил из холодильника бутылку и, украдкой полюбовавшись еще на маму, отнес Доре воду.

Вскоре ее отпустило, она приняла душ, оделась и вышла на кухню. Олег уже завтракал омлетом, что приготовила мама. Она сразу накинулась на бедняжку с вопросами:

– Голова не кружится? Живот не болит? Срок какой щас?

– Нет. Все в порядке. Все отлично, пятая неделя идет.

– Прям так точно знаешь? На чайку с лимончиком.

– Спасибо. Да, так точно.

– И с какой недели так выворачивает?

– Первый раз вообще.

– Сходи сегодня к врачу своему, хотя нет, сама с тобой схожу, позвони, спроси, во сколько тебя принять смогут, и на работе отпросись!

– У меня еще десять дней отпуска.

– Отлично, попробуй, поешь чуть-чуть, – Аля поставила, перед Дорой тарелку с омлетом

– Ты попала детка, держись, – бросил Олег ей мысль.

– Нечего мне приятно.

– Ты в порядке?

– Да. Вышло все то, что я у нее забрала вчера. А еще я стерла ее воспоминания о раке, смотри, не ляпни чего.

– А как же тетка, племяшки?

– Она не говорила никому.

– Ты чудо! Обожаю тебя.

– А я тебя… хочу, – Олегу кинули жаркий взгляд.

– Пожалей меня, ненасытная женщина! Меня сегодня ардонийский тесть, как сидорову козу, гонять будет.

– Козла. Вообще-то, – хохотнула Дора.

– Так, все, мамуль. Спасибо. Все было очень вкусно, мне пора на службу. Береги себя, родная!

– Чтоб в шесть был дома!

– Это как получится, мамуль.

– Жена в чужой постели у тебя получится, если будешь шляться неизвестно где! – строго заявила мама.

– Ой, Аля, я Вас обожаю, – хрюкнула, давясь от смеха благоверная.