Текст книги "Любовь Химеры (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Часть 39

Вошел Влад и стал открывать банку с консервированными персиками.

– Откажись от него, пока не поздно, – тихо бросил мне, не поворачиваясь.

– С чего вдруг? – я не стала делать вид, что не понимаю, о чем и о ком он.

– Ты не человек. Я вижу это по твоей ауре. Так что про чистую и искреннюю любовь и случайную встречу, учитывая, кто он и, кто твой отец, – не прокатит.

– Ну, если это видишь даже ты, он тем более это знает. И с чего ты взял, что мы любить не умеем? Это вы, люди, теряете эту способность из-за жадности и тяги к мимолетным наслаждениям. Если ты видишь ауры, значит, видишь и то, что мы любим друг друга, и никакого воздействия на твоем друге нет. Так что тебе не так?

– Слушай, Оль, мне искренне хочется верить, что ты такая хорошая и искренняя, какой кажешься, и, может, ты реально не знаешь, но твой отец – чудовище, каких мало.

– А ты у нас святой, что ли?

– При чем здесь я!

– Ты сейчас чуть не убил сына своего друга. Если бы я это выпила, малыш бы погиб.

– Прости, я не подумал! – папа искренне раскаивался.

– Отец всего лишь дал ей право выбора. Они оба измучили друг друга и оба не хотели жить уже.

– Зачем он убил Лизу?

– Так было нужно. Просто поверь. Дай мне руки, откройся мне, не бойся. Доверься, пожалуйста. Прошу.

Он не решительно, но подал руки, они чуть дрожали, он выдохнул и снял защиту, я потянулась к его сознанию, и мы слились, по телу прошла волна тепла и нежности. Прости, мой родной, прости, мой любимый. Покопавшись в воспоминаниях, нашла малышку Дору, делающую свои первые шаги. Заливисто хохочущую, когда щекотал, как качал на качелях, как был на ее школьном выпускном и гордился своей красавицей-медалисткой. Как привела ему мужа знакомиться, и тогда еще все было хорошо. Он видел блестящие глаза дочери и был за нее искренне рад.

– Запомни ее такой, не грусти о ней и не вини себя. Ее душе от этого плохо и неспокойно. Живи дальше, так, чтобы ей там было радостно смотреть на тебя. Не страдай, не переживай, прими, смирись. Найди утешение в Жене и Ире, заботься о них, теперь они – твоя семья.

Мозг был открыт, податлив, он мне доверился. Отлично! Попутно еще попробовала покопаться на предмет того, кто же его обучает и зачем. Чисто. Надо же. Все серьезно. Нужно проверить.

Подлечила сердце, нервы, убрала беспокойство. Теперь будет спать, как младенец. Усилила мужское либидо. А что, пусть молодую радует. И сам радуется как следует.

– Приятно, – улыбнулся Влад, открывая глаза.

– И мой тебе совет: съезжайся с Женей. Она до того к тебе забегалась, пытаясь вытащить тебя из твоего самозабвенного депресняка, что совсем дочь забросила. Она вон сегодня чуть из окна у вас не вышла.

– Боже! Из-за меня? – Ужаснулся Влад.

– В парня влюбилась, ему семнадцать. Полтора месяца встречались, ну, приспичило ему, она отбилась, и вот теперь мир рухнул. Мозги я ей вправила. Больше подобное ей и в голову не придет. Она рада, что матери хорошо с тобой. Ты ей нравишься. Но единения с матерью ей очень не хватает.

– Ясно. Учтем. Спасибо.

– А кто тебя учит и зачем? – напрямую спросила я.

– Дочь учила. Так, на всякий случай.

Ах, как врем, товарищ майор, да не краснея. Ну, ну.

– Так это, значит, ты маньяка грохнула?

– Было дело, – мобильник призывно зажужжал, я ответила. – Да, папочка.

– Ты что там делаешь? – послышался возмущенный голос генерала.

– Отдыхаю.

– Я же велел тебе из поселка не выезжать!

– Я хорошо себя чувствую и ОТЛИЧНО выгляжу. Как всегда. Ты же знаешь.

– А аура твоя прежняя, не забывай, тебя за два километра видно!

– Я знаю, что делаю, пап. К празднику все готово. Ты просил меня помогать, я и помогаю. Исправила, что нужно.

– Смотри, спиртное не пей!

– Ну конечно, я не пью.

– Давайте, возвращайтесь домой. Поздно уже. И не закатывай глаза. Если меняешь мужей – совсем не значит, что взрослая.

– Обо мне есть кому позаботиться. Доброй ночи.

– Еперный театр! – ругнулся Влад.

– Как эту банку отрыть! Открывашка и та обломилась, – папа помахал обломленной открывашкой.

– Дай сюда.

Прикинув, какой ноготь не жалко, аккуратно вырезала круг в банке указательным пальцем левой руки. Надо же, какой хороший лак! Не зря полторы штуки за маникюр отдала! Ни единой скобленки.

– Держи, – протянула банку Владу, у бедняги аж челюсть отвисла.

– Опасная, однако, женщина, как ни крути, – резюмировал он, улыбаясь уже по-доброму.

Я улыбнулась, взяла две пиалы, наполненные уже персиками, и вышла. На сердце полегчало. Теперь он страдать не будет. Будет просто жить.

Чай пили уже в спокойной, дружелюбной обстановке. Он все еще мне не доверял, но уже не считал врагом. Ира повеселела и устроила нам фотосессию, заметив, что у здешних мужчин губа не дура, на что я не преминула заметить, что моего папочку здесь вряд ли кто переплюнет. В его шестьдесят восемь его пассия аж на три года меня моложе. После чего все дружно подавились тем, что ели. И более вопросов, про возраст как-то не возникало. После я помогла убрать со стала, а пока мыли посуду, внушила Жене побольше по-дружески проводить время с дочерью. После чего с чистой совестью и легким сердцем можно было удаляться.

Пока ехали домой, я задремала, и в мое сознание вклинился Тарх. Он был в нашей квартире, там, где я раньше жила с ним, как с Вербицким, сидел на белом диване в гостиной и улыбался нежно и по-доброму. Я оказалась сидящей рядом.

– Как ты, малышка?

– Твоими молитвами.

– Я молюсь. Я действительно молюсь за тебя, – серьезно кивнул Тарх.

– Ты Бог и ты молишься?

– Ну, есть ведь и повыше меня.

– Ну, спасибо тебе. Что-то случилось?

– Я соскучился.

Тарх придвинулся ближе и взял мою руку. Его глубокие голубые глаза гипнотизировали меня. Ох, сейчас сорвусь, ох, сейчас…

Стоп! Так не пойдет! Бог он, етит твою! Так и мы не простые смертные! Кинула ардонийский зов, как только могла, в надежде парализовать, загипнотизировать нахала. С Вербицким ведь всегда работало.

Но я просчиталась! Ох, просчиталась! Ведь передо мной был больше не майор Вербицкий, а сам Тарх, Даждьбог собственной персоной. Существо, коему в нашем измерении многие десятки тысяч лет. А это значит, он сильнее меня. Неизмеримо сильнее.

Мой зов бог принял как согласие и тут же накрыл собой, даря страстный – жесткий поцелуй. Его язык был требователен и неумолим и отказывался покидать мой рот, даже когда я попыталась отстраниться. Руки Тарха уже бесстыдно задрали платье и пытались спустить трусики, я отчаянно зажала ноги и прижалась попой к дивану. Не помогло. Ноги были жестко раздвинуты коленом, пальцы запушены между и, отодвинув трусики, стали гладить то, к чему теперь не имели никакого права прикасаться. Два его пальца сжимали и гладили дрожащий уже бутон. Остальные три пальца проникли меня полностью и быстро и бесстыдно задвигались, я, к своему стыду, тут же намокла и непроизвольно начала выгибаться ему навстречу. Губы Тарха уже спустились к шее. Эти мелкие нежные неторопливые поцелуи всегда сводили меня с ума, и он, поганец, это знал.

Сопротивляться уже не было никакого смысла, так что я расслабилась и позволила снять с себя белье и платье. Лаская себя, подождала, пока Тарх разденется.

– Ай, какая нехорошая девочка! Ай, какая нехорошая, – покачал головой обнаженный бог, наблюдая за мной.

Я поманила его к себе пальцем, но он схватил меня за руку и кинул на ковер, придавил собой и, держа мои руки над головой и не давая пошевелиться, резко и полностью вошел в меня. Его движения были, как удары, словно меня наказывали за что-то, как плохую девочку.

– Ты моя! Слышишь! Ты моя! С кем бы ни жила! С кем бы ни спала! От кого бы ни рожала! Ты моя! Была, есть и будешь моя!

– Ты сам меня отдал ему! – простонала я. К глазам вдруг резко подступили слезы горечи. – Зачем?

– Так надо! Но это ничего не меняет – ты моя!

– Я так не могу!

– Можешь, детка! Можешь! – усмехнулся Тарх. – Вон как течешь! Как хочешь! Моя!

Мои губы накрыли его губы, затем он перевернул меня на бок спиной к себе, вошел и продолжил резкие и сильные движения, страстно целуя и покусывая мое плечо, одна рука ласкала грудь, гладя закаменевшие соски, другая клитор, все вместе приносило мне невероятное наслаждение.

Он питал меня не только телесно, но и энергетически, я чувствовала, как его энергия льется в меня потоками, щедро питая. И только теперь осознала, что так было всегда, каждую нашу ночь вышний бог питал меня своей энергетикой, и не только ночью, при любом касание. Так вот как на самом деле он развивал меня, обучал меня.

Еще пара мощных сильных движений, и меня затрясло в волнах невероятного наслаждения. Я закричала и открыла глаза. Я, тяжело дыша, сидела на сиденье в машине. Рядом с Олегом. Это что, был сон? Не похоже. Вон как сердце бешено колотится. И трусики бесстыдно мокрые.

Вдруг в глаза ударил яркий, яркий свет, нас затрясло, как при сильной турбулентности, испуганный крик Олега:

– Что происходит, Дора!

Сильный удар, нас бросает вперед чувство полета. Падение и темнота.

Часть 40

Очнулась я в белой комнате. Лежа на узкой белой кушетке. Стоял тихий, равномерный гул. Я на корабле, интересно, на чьем?

Вдруг передо мной, словно из ниоткуда, появился Демитрий.

– Очнулась, спящая царевна, – невесело улыбнулся он.

– Как Олег?

– Трындец котенку, – вздохнул ардонийский отец, – вместо свадьбы похороны будут, – объявил он мне.

Я задохнулась от боли в груди. На глазах выступили слезы.

– Ну, а что? Думать надо, что делаешь! В отличие от некоторых, он обычный человек. И под водой дышать не умеет.

– Я не думала, – прошептала я, давясь слезами.

– Вот именно, что ты не думаешь, контроль, контроль и еще раз контроль! У тебя нет права поддаваться эмоциям. Особенно когда вокруг тебя невинные беззащитные люди! – Орал на меня Дима, а меня трясло в беззвучных рыданиях. – Вы как вообще умудрились сексом на полном ходу заниматься?

– Я не с ним!

– ЭЭ! В его машине, при нем, но не с ним? – завис Демитрий. – Интересно, однако!

– Они меня обманули, они снова меня обманули! Алекс жив. Он просто отказался от меня. Постепенно внушая мне ненависть к себе. А еще он мне теперь вроде как брат.

– В смысле брат? – Дима обалдел.

– В смысле сын Пелегина, хоть и не кровный, но вслух об этом, как я поняла, они не говорят. Отец принял его, как родного, – и точка.

– Ну, кто такой Пелегин, я знал. Но вот что Алекс – это Тарх, клянусь, что нет. Так ты что, с ним?

– Он призвал меня, сказал, что соскучился. Я не хотела, я попыталась пришибить его ардонийским зовом, но, конечно же, не хватило сил, и вышло все наоборот, – я горько расплакалась от обиды и отчаяния.

– Вот козел же, а! – выругался Дима в сердцах. – Не, не, я этого так не оставлю.

– Зачем он это сделал? Он же сам отдал меня Олегу?

– У богов свои причуды, детка. Иди уж к жениху, горе ты мое луковое.

Невидимая ранее дверь поднялась вверх, и я увидала Олега. Он стоял у панорамного окна и любовался видами космоса. Корабль плавно плыл вокруг Земли, на высоте чуть ниже орбитальных станций, вид был и вправду завораживающий, особенно для тех, кто в первый раз видит это.

Я со всех ног бросилась к жениху, ноги подкашивались. Боже, если б не патруль, пролетавший мимо. Если бы не Дима, я бы его убила!

– Прости меня, Олег, прости! – я с рыданиями бросилась ему на шею. – Прости, пожалуйста. Я больше не когда так не поступлю! Я не хотела! Клянусь!

– Ну что ты, девочка моя! Все хорошо! Все в порядке, успокойся! – Олег прижал меня к себе и гладил по голове, меня трясло так, что зубы стучали. – Успокойся, маленькая моя! Все хорошо. Но впредь все же держи себя в руках, я все же всего лишь человек. Что ж тебя так разозлило?

– Ничего! Это неважно! О, Господи, дура!

– Ну, а я, о чем?

К нам вошел Дима и встал у панорамного окна. Корабль мягко начал поворачивать с приличной скоростью, я прильнула к окну.

Минуты за три мы плавно обнули нашу солнечную систему и оказались с другой стороны Солнца. На ней было еще девять планет. Семь из них с разумными формами жизни. На орбите Земли находился практически точный ее двойник, только в два раза больше и с двумя небольшими спутниками, на орбите. Мы плавно полетели к ней.

– Это и есть Глория? – выдохнул Олег.

– Она самая, – улыбнулся Дима.

– А там что? На четвёртой орбите? – Олег указал на серо-зеленую с голубой атмосферой планету.

– Герея.

– Обитаема?

– А то ж. Удивишься, но у вас этих человечков с крыльями эльфами в сказках зовут.

Мы подлетели к Глории и зависли довольно низко. Пол, на котором мы стояли, стал прозрачным, и я увидела их машины, гладкие, обтекаемые, парящие плавно по небу. Их высокие здания. Большинство были полукруглыми отчего-то, на улицах росли красивые деревья с яркими цветами или плодами, это был словно и не город, а цветущий парк, в котором неведомо как появились здания и парящие над ними машины. Нигде не было видно ни дыма, ни смога. Небо было идеально голубым и лазурным.

– На сказку похоже, – выдохнул Олег.

– Если не угробите Землю ядерным оружием, в следующем тысячелетии станете такими же.

– Представить себе такого не могу.

– А зря, мысли материальны.

Мы полетели дальше и зависли над красивейшим радужным водопадом. Натурально радужным, вода, ниспадающая с высоких гор, переливалась всеми цветами радуги и ярко блестела на солнце.

– Жидкий перламутр, – объяснил Дима.

Зелень и цветы были необычайно яркими, птицы, летающие вокруг, – тоже.

– Мы сюда еще вернемся скоро. А теперь пора домой, послезавтра у вас ответственный день. Не забывайте.

К счастью, сегодня эмоционально вымотанный жених сам не захотел близости.

– Ты не обидишься? – спросил он. Кажется, мы впервые за пять месяцев, что вместе, засыпали без секса.

– Только рада, если честно. Устала очень, – вздохнула я.

– Отдыхай, моя богиня, – меня нежно поцеловали в лоб и прижали к себе.

На мои бессовестные глаза навернулись слезы. Он меня так любит, а я. А мне… было хорошо с другим мужчиной, так, как с ним, не будет никогда! И вовсе не потому, что Олег не так искусен в ласках или горяч. Нет, все было так. Все было шикарно. Олег неизменно доводил меня до оргазма. Причем не чисто механически, а с любовью и искренней любовью. И я его любила тоже, но тут просто другое: Тарх питал меня, он возносил меня на небеса. Это невероятное чувство наполненности, благости и полета я испытывала только с ним. Я тянулась к нему как… к Богу. Всегда. Даже когда ненавидела. А он и есть, как оказалось, бог самый настоящий. Но я уже почти привыкла жить без него. Почти.

– Если у тебя есть хоть капля совести – не зови меня больше. Никогда не зови! – вслух попросила я.

И ответа, конечно же, не получила. Только лишь гроза за окном разыгралась, яркие вспышки причудливых молний то и дело разрезали небо, сопровождая все оглушительным грохотом – таким, что тройные стеклопакеты тряслись. Батюшка, видать, разозлился. Надеюсь, не на меня.

Часть 41

– Вставай.

Открыв глаза и увидев перед собой Пелегина, я вздрогнула.

– Подарок к свадьбе привез для твоего мужа.

Пелегин побрякал ключами. От новой машины. Его седан я вчера благополучно упокоила на дне реки.

– Че в такую рань приперся-то, – беззлобно заворчала я.

– Поговорить надо. Одевайся.

Пелегин вышел. Я сладко потянулась. Было еще только пять утра. Поцеловала сладко спящего Олега в щеку и на мгновение замерла, прислушиваясь к себе. Да, сердце радостно стучит и трепещет при одном только взгляде на него, наполняясь радостью. И это не внушение, нет. Подобные чувства к нему у меня уже лет с тринадцати. И его сердце уже тогда отвечало мне чем-то подобным. Именно с того возраста я начинала трепетать в самых потаенных местах своего тела от одного взгляда на него. Именно с того возраста я стала избегать общения с ним от греха подальше. И именно в том же возрасте в моей жизни появился Алекс. Молодой, красивый, пышущий энергией и притяжением. И я переключила свои чувства на него. Переключила.

Пелегин хозяйничал на кухне, как у себя дома, по-хозяйски выкладывая из огромной мультиварки ароматные, фаршированные мясом с рисом болгарские перцы в тарелку.

– И давно ты тут хозяйничаешь?

– Кушай, кушай, ты ж их любишь.

Передо мной поставили тарелку и положили приборы.

– Тебе нужно хорошо питаться. По утрам не тошнит?

– Нет, все отлично. Ты за папой следишь? Кто его научил так держать контроль? Я вчера так и не пробилась.

– Ну, с кем он может связаться, если мечтает меня прикончить? – улыбнулся Пелегин.

– Как ты это допустил? – я аж поперхнулась перцами.

– Он хорошо обучился там. Старательно, как у нас бы не старался. Потом заберу его к себе. После того, как родишь, можно будет воскреснуть.

– Ну а, правда, мать мою зачем убил, а? Скажи – какие были причины?

– На то были причины. Просто поверь – сейчас не время для этого разговора. Придет время, и я все расскажу.

– Ладно, поверю! – Спорить с Пелегиным бесполезно. Просто глаза сейчас отведет гипнозом – и все. Поэтому отступилась добровольно сама.

– Вопрос номер два – от кого я прячусь здесь, если этот ваш, прости господи, Диавол во плоти, совершенно не собирается меня убивать. И сказал, что не позволит это сделать никому, кто захочет. Мне с ним вместе якобы мир еще спасать. Якобы – для этого я и была создана.

– Ну да, он прав. Только твои дети от Олега в его план не входят. А родиться они должны.

– Почему должны? Кому должны? – напряглась я.

– Олег – твоя кармическая пара, он, как никто, подходит тебе, как бы сказал Демитрий, в качестве самца и душой по жизни. Ты же сама всегда то чувствовала. Просто дорасти тебе до него в этом воплощение надо было. Физически, имею ввиду.

– Для воспроизведения новой расы? Это в ваших планах? Вы поэтому меня ему отдали?

– В моих планах, дочь, одно – чтобы ты была счастлива, любила и была любима. И внуки чтобы были здоровые и красивые. С Олегом у тебя все это будет.

– Он человек?

– Да, обычный, земной мужчина с очень сильной, развитой, светлой душой.

– Так что там с этим князем подземелий? И тем, для чего вы меня создали?

– Создали тебя ардонийцы в утешение Витоору изначально. А этот… Понимаешь, ты уникальная, ты единственная, и таких, как ты, более не должно быть, пока.

– А почему? – я вся обратилась в слух.

– Перемудрили малость! – Перун виновато опустил глаза. – Если такая, как ты, попадет к арлегам, представляешь, чему они ее обучат, и как будут использовать? Он уже пытался завладеть твоим генетическим материалом и клонировать. А теперь представь, что он узнает, что ты ждешь малыша, что он захочет сделать?

Я застыла и похолодела.

– Хуже то, что он захочет сделать с малышом, когда он родится! – прошептала я.

К тому времени мы обеспечим тебе должную защиту. Не бойся. Убивать тебя действительно ему ни к чему. Куда выгоднее очаровать, затащить в постель и наделать своих отпрысков.

– Ага, щаз-з! Бегу – раздеваясь на ходу! – пробурчала я, прожевывая фарш.

– А и побежишь, и разденешься! И глазом моргнуть не успеешь, как. И недооценивать его не надо. Он на много десятков тысяч лет старше меня! Опытнее и мудрее. Так что на глаза ему лишний раз не показывайся.

– Понятно теперь! Мог бы и сразу объяснить. А что за война будет? Церенцы идут?

– Да их-то пока не видать, марсиане вот активизировались. Рвут и мечут.

– Помочь, может, чем?

– Внука береги – тем и поможешь.

Отец сосредоточенно жевал, набираясь смелости.

– Он больше так не сделает, – выдохнул отец, – не бойся.

– Надеюсь, – вздохнула я, – это нечестно.

– Согласен. Но если вдруг все же энергетически истощишься или Олега мало будет, у тебя все же требования, завышенные для людей, лучше к нему иди, чем еще к кому-то.

– Если я вдруг истощусь, придешь ты – обнимешь, поцелуешь, сказку на ночь расскажешь, мне и хватит! – улыбнулась я.

– Договорились!

Пелегину явно полегчало на душе.

– Семейную жизнь не стоит начинать с обмана, милая. Ментально он все равно это почувствует. Простит. Списав все на свой возраст и твою молодость. Но зарубка на сердце на всю жизнь останется. И сколько бы лет ни прошло, будет помниться.

По печальному взгляду отца я поняла, что он знает, о чем говорит.

– Я люблю его, пап. Мне хорошо с ним – и в постели, и всяко. И не хочу, правда, не хочу, изменять… но и к Тарху меня тоже тянет. Скрывать не буду. Все равно все знаешь. Но если он звать меня к себе не будет, я смогу. Я преодолею это. Ужиться у нас с ним все равно не получится.

– Это верно, не получится, – вздохнул отец, – прости его, дочка, прости.

– А если бы Олег погиб?

– Тарх не ожидал, что выброс твоей энергии будет настолько сильным, – вздохнул отец, усмехнувшись.

И я покраснела до самых корней волос. Чем выше оргазм, тем больше выброс энергии. А хорошо мне было очень.

– Вечером в десять приедут люди украшать двор и дом к свадьбе, – перевел разговор отец, – регистратор тоже приедет сюда завтра в час дня. Еду привезут официанты из ресторана, они приедут завтра в девять. Все оплачено.

– Благодарствую, но у нас будет от силы человек десять с вами всеми.

– 60.

– Откуда?

– Увидишь. Уверен, Олег будет им рад. Со свекровью ужилась?

– Я да не уживусь, – усмехнулась я, – хорошая тетка так-то.

– Ну и ладушки. Не забудь вложить ей, что я твой отец. Чтоб не отсвечивала тут вам, замуж выдать можно. Директор санатория – отличный мужик, ее возраста. Завтра познакомятся, у вас на свадьбе.

– Эй, не принуждай их ни к чему, сложится так сложится.

– Сложится.

– Ты неисправим!

– Весь в тебя! – улыбнулся Пелегин.

Мы доели молча, папа сам вымыл тарелки и сделал нам кофе. Вот так посмотришь со стороны – залюбуешься, пожилой статный, крепкий, седовласый мужчина готовит для беременной дочери кофе, который нельзя, но мне безумно хотелось. Оплачивает ее свадьбу, подарил зятю машину, очень любит, наверное. Правда, любит. Я подошла и обняла отца. Без слов. Просто крепко. И почувствовала, как его заполнила ответная энергия радости и любви.

Все, выхожу замуж и становлюсь примерной женой, как завещал отец. Весь день прошел в предсвадебной суматохе. Мы вспомнили, что так и не купили кольца и букет. И поехали за ними. На карточке Олега волшебным образом пополнился баланс, что до крайности смутило его. На что я заметила, что я не гордая, можно перекинуть мне.

– Такое ощущение, что твой папочка просто мечтает от тебя избавиться, – хохотнул он.

– А то ж, – усмехнулась я, – финансовым обеспечением ребенка из всех отцов, будучи нефтяным магнатом, у нас Витаор заведует.