Текст книги "Любовь Химеры (СИ)"
Автор книги: Елена Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Глава 47
Зов природы разбудил Олега в шесть утра, судя по тому, что показывали его наручные часы. Олег смачно потянулся. Укрыл сладко спящую жену одеялом и призадумался, чего бы надеть. Не свадебный же костюм. Встал, открыл сундук, что справа, посмотрел на вещи, судя по цветам, синим, красным и зеленым, вещи женские – и точно. Красный сарафан, синяя юбка, зеленая юбка, желтый сарафан и белые вышитые к ним блузки. Доре обязательно пойдет.
Аккуратно закрыл сундук, открыл другой. Здесь были мужские вещи, Олег взял черные штаны и белую, вышитую у ворота рубаху, все вещи явно были новые, чистые, не застиранные. Нашлось и белье, вполне современное, и носки, и даже туфли. Олег оделся и вышел на крыльцо. На ступенях стояла большая корзина, накрытая полотенцем, и холщовая сумка.
Олег подошел и взял вещи, в сумке был его фотоаппарат, в корзине еда. Олег занес все в дом. Вышел, сделал свои дела в нужнике за домом, умылся в маленькой речке, что была неподалеку, и вернулся в дом, намереваясь накрыть завтрак для любимой. Но Дора уже встала, и сама накрывала завтрак из корзины. Умопомрачительно пахло свежим хлебом, медом и молоком.
– Доброе утро, женушка моя. Любимая, – Олег прижался к Доре со спины и поцеловал в шею. – Как спалось на брачном ложе?
– Шикарно. Доброе утро, любимый. Сделай одолжение, открой подпол, подержи крышку. Я спущусь за салом копченым и огурчиками солеными. Очень уж хочется.
– Так давай я.
– Там темно, у меня зрение лучше, – улыбнулась Дора.
Поев, Олег прошел в горницу и открыл третий сундук из любопытства, там были мотки ниток и пряжи, пяльцы и ткани для вышивки, а сбоку стояла большая деревянная шкатулка. Олег вытащил ее, поставил на стол, открыл, шкатулка была полна деревянных фигурок. Лошадки, волки, медведи. Люди, мужчины, женщины, дети. Даже лавочки, стол и колыбелька. Игрушки для детей, понял Олег. И было в этих простых, незатейливых фигурках что-то родное и близкое. Олег даже увидел себя маленьким русоволосым мальчиком лет пяти, играющим за этим столом с лошадками. Хотя, конечно, такого не было никогда. Но сама эта вся донельзя простая атмосфера была до боли родна и мила Олегу… Или дело тут в русской душе и родовых корнях, во всех русичах дремлющих?
– Что ты нашел? – в горницу вошла Дора.
– Да вот, детские игрушки. И знаешь, у меня такое ощущение, что я сам когда-то давно в них играл. Хотя, конечно, такого быть не могло.
– Ну почему же не могло. У тебя душа очень яркая, развитая, ты прожил уже не одну и не две жизни. Может, когда-то и играл, если не этими, то такими же и в подобной же избе.
– А ты можешь как экстрасенс посмотреть, кто здесь когда-то жил?
– Не тренировалась в этом направлении особо никогда, но попробовать можно.
Дора зажала одну из лошадок в руке и закрыла глаза, сосредотачиваясь, подключаясь к единому информационному полю вселенной, пытаясь потянуть за ниточку энергетики, идущей от лошадки. Ниточка была тусклая, поскольку игрушками этими не играли очень и очень давно, но прочной, не рвалась и подавалась Доре уверенно. И вот перед ее глазами уже возник образ русоволосого мальчика, с прической под горшок, он, весело смеясь, убегает от такой же русоволосой девчонки чуть постарше его и кричит:
– Догоняй, Снежка! Догоняй!
– Тошка, стой, так нечестно! Ты раньше побежал! – возмущенно кричит девочка, огибая высокие сосны.
– Дети, обедать! – кричит звонкий женский голос повелительно. И все. Ниточка обрывается, упираясь глухую стену черноты.
Дора открыла глаза.
– Увидела двух детей, девочку и мальчика лет пяти-семи, Тошу и Снежку, они играли в догонялки, и мама зовет их кушать. Все.
Дора передала видение Олегу, тот призадумался.
– Вот ведь! Почти уверен, что этот Тоша – я, и Снежка эта мне знакома. Хотя сестры у меня не было никогда. Ох, непросто нас батюшка твой сюда привел. Чует мое сердце. Кто там у них, по преданиям, в избушке жил?
– Велес с Ягиней, если только.
– Этих товарищей нам с тобой еще для полного счастья не хватало только.
– Да они хорошие вроде бы.
– Пока спят зубами к стенке, – фыркнул Олег, складывая фигурки в шкатулку.
– Чем займемся? – спросила Дора.
– Порыбачить можно. Если удочки найдем.
Олег встал и обнял жену, вышитая простая блузка и длинная в пол юбка ей необычайно шли. А еще эта прическа с косами – настоящая русская красавица! Не удержавшись, он начал жарко целовать жену, в итоге рыбачить пошли только после обеда. Река была с чистейшей прозрачной водой и кишела осетрами.
Радости Олега не было предела, когда он уже через три минуты поймал здорового полутораметрового осетра.
– Разделывать будешь сам, – фыркнула Дора, – терпеть не могу с рыбой возиться.
– Договорились, только сфоткай меня с ней.
Дора сфотографировала мужа с рыбиной. После чего милостиво отсекла осетру здоровенную голову и вспорола живот своими когтями, оставив остальное на мужа, вынесла на крыльцо стул и пяльцы с не оконченной хозяйкой вышивкой: на сером льне черным углем была нарисована и наполовину вышита птица Гамаюн (Гамаю́н – по славянской мифологии вещая птица, посланник бога Велеса, его глашатай, поющая людям божественные гимны и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн всё на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, птиц и зверей. Ее имя происходит от слова «гам» или «кам», что означает «шум», отсюда слова – «камлать», «шаман». В белорусском языке слово «гаманiць» означает «говорить», «разговаривать». В древнерусской традиции птица Гамаюн служила Велесу, Крышню, Коляде и Дажьбогу, она же «пропела» и «Звездную Книгу Вед». Изображается Гамаюн птицей, сидящей на цветущей ветке, у нее широкие, красивые крылья. Длинный, яркий, похожий на павлиний хвост, птичье тело и человеческая женская голова с длинными золотыми волосами).
Дора внимательно рассмотрела все аккуратные хозяйские стежки и с трепетом взялась повторить. А что, если, и правда, сама Ягиня-Матушка вышивала?
Ягиня – матушка, или Йога – Матушка. Сейчас, пожалуй, самый известный персонаж того времени. Только предназначение ее конечно извратили до отвращения. Как рассказывал отец, это была, а скорее всего и сейчас есть, Красивая, молодая, чистая душой и помыслами женщина. Берегиня. Ее предназначение было в заботе о сиротах. Вовремя воин, она ходила по всей земле Великой Рассении, нынешней России. Собирала сирот и уводила в свой скит в горном Алтае. Там вместе со своим мужем, Велесом, воспитывала из них жрецов и волхвов, мудрость и цвет славян. И нога у нее не костяная вовсе, а золотая, сапожки у нее красные золотом расшиты, всюду в них ходила, по ним и узнавали. Детей, она действительно клала в печь, закрывала заслонкой и говорила, что дети принесены во служение богам, отныне. Но детей не жарила и уж тем более не ела, печь была особая, в ней был сокрыт вход в тайный храм, где дети и обучались всему, что нужно, ближайшие десять пятнадцать лет, вдали от жизни мирской, не отвлекаясь на лишнее.
А Смородин, между прочим, брат ее родной, знал все прекрасно, но больше всех способствовал искажению образа родственницы, тварь бессовестная.
Лес зашумел, заволновался, словно нашептывая что-то, Дора подняла глаза и увидела возле сосны высокую, рыжеволосую женщину, совсем куще молоденькую, не старше тридцати. Ее зеленые глаза смотрели прямо в душу Перунице, а губы, растянутые в доброй улыбке, что-то шептали. Слышно не было, но Дора, умела читать по губам.
– Все зло тебе, от нагов будет, Перуница. – сказав это прекрасное видение. Растаяло.
– Так вот ты какая! На самом деле, – бабушка-Яга, – улыбнулась Дора.
Интересно, почему отец, привез нас именно сюда? И эти ощущения Олега, и те слова Мары – Ведаешь ли ты кому ее отдаешь? Неужели, Олег, когда-то, в одной из своих прошлых жизней был ее сыном? И сыном Велеса получается, что ли? Да ну, бред! человек он. Человек.
Пока Дора старательно вышивала, Олег выпотрошил осетра, развел на кострище из камней костер. Насадил на вертел и начал запекать. Пока рыба запекалась, начистил картошки. Через час потрясающе вкусный обед был готов.
– А с тобой не пропадешь! – засмеялась Дора, заливая костер.
– А ты что, сомневалась во мне? Ай-ай-ай! – покачал головой Олег, закапывая в землю остатки их пиршества.
Дора залюбовалась белками, прыгающими с ветки на ветку. Олег вынес фотоаппарат, и они устроили фотосессию на улице и в доме, потом пошли купаться на речку. Сами не заметили, как поцелуй за поцелуем начали заниматься любовью прямо в воде, не мешал даже начавшийся теплый дождик. Правда, скоро дождик превратился в ливень, и пришлось бегом бежать домой и продолжать в теплой постели.
Олег проснулся в двенадцать часов ночи, Доры рядом не было. На кухне горела свеча, Олег пошел туда. Дора сидела за столом и уминала копченое сало с хлебом и огурцами.
– Проголодались мы, – смущенно улыбнулась девушка.
– Кушайте, кушайте, мои хорошие, растите большими и здоровыми.
Олег тоже был голоден и с удовольствием взял ломтик копченого мяса и хлеб. Поев, вместе посетили нужник, так как поодиночке в ночной лес даже Доре было выходить жутко, хотя, скорее всего, окрест стояла защита Перуна. Дождь так и не прекратился.
– Малыш больше не пихался? – спросил Олег, обнимая жену в постели.
– Нет. Еще рановато.
– О чем ты говорила с Владом?
– Не поверишь – попросил тебя не обижать. Думает, что лет через пять у нас начнутся проблемы в постели. Из-за твоего возраста.
– Но сам-то тоже женится на молодой, – фыркнул Олег.
– Я ему тоже указала на это, а он сказал, что он-то, если что, стерпит, а вот ты жуткий ревнивец.
– Есть немного. Я с ума схожу, едва представлю тебя еще с кем-то! – признался Аверин, прижимая жену к себе покрепче.
– А ты не представляй, а то мысли, знаешь ли, материальны, – усмехнулась Дора.
– В смысле? – не понял Олег.
– В смысле я – твоя, и не надо лишних мыслей.
Дора стала осыпать мужа поцелуями. Его руки тут же оказались под ее ночной сорочкой. Пальцы нежно гладили внутреннюю сторону бедер, медленно подбираясь к самому сокровенному. А губы Аверина нежно ласкали налившиеся груди девушки. Его пальцы медленно проникли в ее влажное лоно и начали нежно ласкать ее. Молодая жена таяла в руках полковника, как снег, и он от всей души надеялся, что такое теперь дозволено только ему.
Часть 48
Утрам Олега разбудил звонок его мобильного. Странно, они вроде бы не брали с собой телефоны. Оглядевшись, Олег увидел свой смартфон на столе, он не унимался.
– Возьми. Если папа принес его даже сюда, значит, важно, – попросила сонная Дора.
Олег с неохотой встал. Подошел к телефону: звонил Шульгин, причем уже шесть раз. Без перерыва.
– Слушаю, Сергей Петрович, – зевнув, ответил Олег.
– Олеж! Олежек! Ты сейчас где?
– Я дома, отдыхаю.
– Можешь приехать ко мне домой срочно? Мне твоя помощь нужна очень.
Олег никогда не слышал еще генерала таким взволнованным, растерянным, испуганным.
– Что случилось, товарищ генерал?
Аверин не на шутку перепугался. Чтобы довести генерала до заикания, нужны веские причины.
– Не по телефону, приезжай по адресу, что скинул смс-кой, это квартира моего сына. Срочно, как только можешь.
– Хорошо. Уже еду, – отчеканил Олег.
– Так, я с тобой.
Дора уже оделась в платье, что висело на стуле: тоже в пол, но современное, строгое. Для Олега висели его привычные брюки и любимая фиолетовая рубашка.
– Что там? – встревожено спросил Олег.
Дора на секунду затихла, словно к чему-то прислушиваясь, и ответила:
– Вчера при тренировочных полетах на новом экспериментальном вайтмане произошло столкновение с межзвездным кораблем, произошло крушение. Пилоты ни одного, ни другого корабля найдены не были.
– Сын Шульгина пилот вайтмана? – удивился Олег.
– Да, и разработчик новых технологий для них, – кивнула Дора, заправляя постель.
– Откуда гости? – поинтересовался Олег.
– С Арквиды.
– Зеленые трехпалые из седьмой солнечной системы. Адаптация к нашим условиям невозможна даже в экзекоже. Потенциально для человека неопасны. Степень развития средняя. Цель прибытия – изучение планеты и ее жителей, – процитировал Аверин справку по этому виду существ из полного справочника, вложенного мне в голову Демитрием посредством гипноза.
– Точно! – кивнула Дора.
– И что делать будем?
– Упокоим, чего существу лишние двенадцать часов мучиться, задыхаясь от запредельного для них количества кислорода.
– А домой его отвезти Дима не сможет?
– Ну, только если это посол какой важный или из семьи королевской. Ради простого никто заморачиваться не станет. Помер и помер. Бывает.
Мы приехали на адрес через час. Генерал уставился на меня во все глаза, но ничего не сказал, он знал, кто мой отец и чем занимается. И знал, что я здесь не просто так. Его сын был ранен, и он боялся за него. А существо, находившееся в доме, внушало Шульгину дикий ужас.
– Где ваш сын? – с ходу спросила я.
– Там, – генерал повел нас по коридору и открыл дверь слева.
– Ох, е! – выдохнул Олег, взглянув на парня, лежащего на кровати.
Из его плеча и головы торчало по куску обшивки корабля, причем, это был один кусок, он вошел в тело парня во время искривления пространства при крушении вайтманов. Парень был жив, в сознании, но в шоке, в его голове билась одна мысль: он говорит, мы все умрем. Они идут, мы все умрем!
– Где арквид?
– Кто? – выпучил глаза генерал.
– Гуманоид где?
– А, этот. В шкаф забился. Он вроде как света боится.
– Задерни шторы плотнее, – попросила я Олега, открывая шкаф.
Пришелец забился в самый темный угол, укрывшись еще черной курткой, которая сейчас дрожала.
– Не бойся меня, я помогу, – ментально обратилась я к нему.
– Я посол, я должен вас предупредить. Церенцы идут. Группами. Большая часть в комете Ферон, они уничтожат вас! Скажи хранителям, пока не поздно. Они уничтожили нас и идут к вам. Скажи.
– Я скажу. Скажу непременно. Спасибо тебе, посол. Благодарю от лица хранителей и жителей Земли.
Я откинула куртку с пришельца, он последний раз моргнул и испустил дух. Я закрыла его огромные черные глаза, завернула в куртку худенькое зеленое тельце и, взяв на руки, вынесла из шкафа и положила на пол возле окна.
– Помер, что ли? – спросил генерал, вытаращив глаза.
– Ага, в нашей атмосфере для них слишком много кислорода, – пояснила я.
– А чей-то он такое лопотал, кто идет?
– Фильм чужой смотрели?
Меня ничуть не удивило, что генерал слышал мысли арквида. Эти существа пользуются коллективным сознанием… Выстраивать отдельную цепочку у существа не было сил.
– Нет, – покачал головой седовласый, упитанный мужчина с испуганными серыми глазами.
– Ваше счастье, – улыбнулась я.
– А с Сережей что теперь будет? – генерал с ужасом посмотрел на искалеченного сына, лежащего на кровати.
– Все хорошо будет. Помолчите пару минут. Не знаю, отчего я не стала звать Пелегина ментально, а набрала на мобильном.
– Привет, пап, мы пилота нашли. Ему помощь ваша нужна. Я не справлюсь. Он дома у себя.
– Понял. А арквид где? – спросил отец спокойно.
– С ним же, в шкафу сидел, передал информацию и испустил дух. Он и аварию подстроил, чтобы передать ее.
– Что передать?
– Церенцы уничтожили их, а теперь к нам летят в комете Ферон.
– Ясно. Будем через пять минут. Генерала и мальчика успокой, но память не стирай. Пригодятся еще.
– Хорошо.
Я подошла к парню и взяла за руку, просмотрела немного памяти. Ого, он лично с отцом знаком, в его личном подчинении. Простых он к себе не приближает. А этот пилот и конструктор, как говорят, от бога. Хоть и человек, но умен, как не каждый глорианец совершенствует живой металл, например. Сделал его более пластичным и прочным.
– Потерпи чуть-чуть, Сереженька, сейчас они прилетят и помогут тебе.
Парень слабо улыбнулся, кивнув мне. Вцепившись в мою руку, держался он мужественно, стараясь контролировать свой страх. И боялся он сейчас не за себя.
– Мы ведь победим их? Мы ведь сможем?
– Конечно, сможем. Обязательно, – искренне заверила я парня.
– Я постараюсь, я придумаю оружие сильное. Я смогу.
– Конечно, Сереж, ты сможешь. Ты проживешь очень долгую, счастливую жизнь и станешь великим в своей области.
– Ты как, сынок? – генерал немного успокоился и подошел к сыну.
– Все хорошо, папа, все будет хорошо, а ты скоро ничего и не вспомнишь.
– Нет. Он будет помнить, – улыбнулась я.
– Много объяснять придется, – поморщился парень.
– А мы не торопимся, – улыбнулся Олег.
– Да я, в принципе, уж понял все, – усмехнулся генерал.
Воздух в комнате вдруг затрясся, завибрировал, в окно ударил яркий луч света, чуть затряслась мебель.
– Отойдите от постели, – попросила я генерала.
Протонный высокочастотный луч проник в окно, окутал Сергея, чуть приподнял над постелью и аккуратно вынес через окно. Света стало меньше, но дрожание воздуха продолжилось, они зависли над домом.
– Ну, вот щас все соседи сбегутся, – вздохнул Олег.
– Да никто не сбежится. Чистое небо над домом. Сережа лично камуфляжные экраны совершенствовал.
– Так мой сын, значит, летает на этих инопланетных штуках и совершенствует их? – генерал тяжело опустился в кресло.
– Они вполне земные. Их делают здесь на Земле ваши изобретатели, летают ваши летчики. Кое-что позаимствовали, конечно.
– У кого? – у генерала проснулся профессиональный интерес.
– Ох, генерал, лучше не спрашивай, если хочешь спать оставшуюся жизнь спокойно.
– Ой, да я уж давно забыл, что такое спокойный сон, Олеж. У нас что, с кем-то война и на том уровне?
– Ну, разве что холодная. Но теперь, похоже, придется об этом забыть, – вздохнула я.
– Сереже помогут?
– Да, конечно все будет хорошо, не переживайте.
Я подошла к генералу и взяла его за руки.
– Закройте глаза и расслабьтесь, не бойтесь меня. Да я человек, как и вы, почти. Но могу чуть больше. Можете считать меня экстрасенсом. Например, недавно вы перенеси микроинсульт, а еще у вас гепатит С, в больнице заразили, об этом знаете, но лечиться отчего-то не хотите. Устали, товарищ генерал. Ото всего устали. Но уходить Вам еще рано, еще внучка на руках не подержали. Еще не все медали от президента получили. Еще не все, что должны, выполнили.
– Поздно обратился, да и возраст преклонный, не выдержу я терапию, а так хоть немного еще поскриплю. Вот столько прожил, столько зла и горя повидал, что сто сердец разорваться может. А люблю я таки эту жизнь, и радости, и хорошего в ней не меньше, внучки-правнучки вон какие растут. Стране еще вроде как нужен, людям помогать стараюсь, всю жизнь им служил. И буду, пока могу. Игиловцев бы придушить и помирать можно. Спокойно.
– Не, а не можно. Встань, закрой глаза и расслабься.
Генерал послушно встал, я ввела его в транс, чтоб испуганное сознание не мешало проводить регенерацию.
Мои потоки энергии возвращали клеткам организма молодость, заставляя их делиться так же активно, как и в молодости, укрепляла мышцы и сосуды, обновляя стволовые клетки, послужишь еще, полковник. Послужишь.
– Не перестарайся, – улыбнулся в моем сознании Пелегин, – а то омолодится, почувствует себя двадцатилетним и найдет себе деваху помоложе, а так с женой душа в душу сорок лет.
Я закончила регенерацию и опустила полковника обратно, в кресло. Он моргнул и открыл глаза.
– Как себя чувствуете? – улыбнулась я, стараясь не шататься.
Что-то слабенькой я стала, беременность, что ли, так влияет.
– Как будто заново родился, – улыбнулся генерал, – ничего нигде не болит, прям как лет в двадцать, я уж и забыл, что это за чувство. Свобода от боли, той или иной.
– Ну, и отлично. До праправнуков еще доживете.
– Пап, я дома! – послышался из коридора голос Сергея.
Старик подорвался из кресла, как молодой.
– Сынок! Как ты? Ты в порядке? Слава Богу! Просто невероятно!
На парне не было ни следа от торчавшей из плеча и головы обшивки, ни шрамика.
Он просто лучился здоровьем и энергией.
– Да, пап, все хорошо, – засмеялся парень.
– Хорошо, что все хорошо, – улыбнулась я. Мы пойдем.
– Сереж, прикопай этого на даче за домом, – я кивнула на пришельца, завернутого в куртку, гуманоида.
– Хорошо. Прям сейчас поеду, – кивнул Сережа.
Я собрала остатки сил, чтобы не растянуться прямо в спальне. Олег заметил, что меня шатает, и взял под руку
– Спасибо! Спасибо вам большое! – генерал на радостях обнял меня и Олега. – Папе вашему поклон.
– Придет время, и это он вам кланяться будет, – усмехнулась я.
На крыльце дома я едва не поскользнулась, если бы не Олег. Он подхватил меня на руки и понес к машине. Да, похоже, я была сильно завышенного мнения о своих способностях. Оказывается, когда ЕГО нет рядом, физически или ментально, я немногим сильнее, например, Олега. ОН – моя сила и моя слабость.
– Как ты? Чем тебе помочь? – обеспокоился муж, пристегивая меня в машине.
– Все хорошо, мне просто нужно отдохнуть, поехали.
И вдруг Олег крепко, крепко прижал меня к себе и начал нежно гладить по позвоночнику, отдавая мне свое тепло и силы. Я на мгновение замерла, принимая. Голова перестала кружиться, и я оттолкнула его от себя.
– Спасибо, все хорошо. Достаточно. Голова не кружится.
– Ничего не хорошо.
Муж впечатал меня в кресло, прильнув губами в жарком страстном поцелуе, одна рука до боли сжала волосы, другая нахально полезла под юбку. Наглые пальцы чуть сдвинули трусики и нежно проникли в меня.
Горячая волна адреналина пробежала по мне от корней волос до кончиков ногтей. Губы Олега заскользили по шее. Я невольно раскрыла ноги и подалась вперед, позволяя его пальцам проникнуть глубже в меня. Он нежно коснулся моих самых сокровенных уголков, я начала дрожать и потянулась к нему, чтобы обнять и прижать к себе. Но Олег решительно отстранился от меня.
– Вот теперь достаточно, – улыбнулся он, пристегиваясь и трогаясь в путь.
– Папа подсказал? – смущенно облизнула я губы.
– Я и сам не тупой вообще-то, – фыркнул супруг.
Когда мы приехали домой, у нас были гости. Дима Сомов и Пелегин хозяйничали на нашей кухне. Вернее, хозяйничал Пелегин, закладывая зелень в огромную мультиварку. Пахло чем-то мясным, очень вкусным. Сомов делал овощной салат, поскольку мясо его вид не потреблял. Дима ел яблоко, порезанное на тоненькие колечки, в ожидании главного блюда.
– Че приперлись? – осведомилась я не слишком приветливо.
– Я ж говорил, ремнем ее надо и в угол в свое время, – вздохнул марсианский папаша, – не слушали меня, а щас сами вон пятый угол ищете с ней.
– Где мама? – встревожился Олег.
– На работе, – ответил Пелегин, – она теперь тоже в санатории будет трудиться. Таким, как она, дома вредно сидеть, у них весь смысл жизни в общественной пользе.
– Да, пожалуй, вы правы, – кивнул Олег Пелегину, – пусть работает.
– Иди сюда, моя хорошая.
Пелегин раскрыл мне объятия, чтобы я взяла от него столько энергии, сколько мне нужно. Что ж, противиться не стала, крепко прижавшись к нему пару секунд. Баланс еще не был восстановлен до конца. Затем, больше для порядка, обняла Диму и Сомова, который от проявлений нежности всегда входил в ступор, но тут даже по голове погладил.
– Малышу полезно чувствовать, что самые разные существа настроены к нему и маме дружелюбно, – словно извиняясь, пояснил он.
– Идите, мойте руки – и за стол, – скомандовал Пелегин.
– Ну и что ж делать будем, господа-хранители? – спросила я за обедом.
– Охранять, как всегда, не впервой уже, подлетят поближе, года через три получат по зубам.
– А боевого оружия хватит?
– Товарищи с Марса помогут. У них и орбита для обороны выгодная. Было уже такое лет двадцать пять назад. Тогда свой флот вели сюда ящеры с Геоны, получили по зубам по первое число и успокоились. Навечно, – усмехнулся Перун.
– А что взамен попросят, а, товарищ старший советник? – уставилась я на Сомова.
– Пока не знаю, – пожал он плечами, – но участь всяко лучшая, чем служить кормом для здоровенных тарантулов.
– Ну, это смотря, что попросите, – скривилась я, уже предчувствуя ультиматум.
– А арквидов чего никто не защитил, не помог? – спросил Олег.
– А они сами провозгласили независимость и не захотели входить ни в один альянс или союз, за что и поплатились, – объяснил Дима. – Во вселенной, так же, как и в вашей политике, разным странам лучше держаться вместе и худо-бедно дружить, чтоб, если что, попросить у соседей помощи. Вот марсиане хоть и себе на уме, хоть и используют вас для опытов, а ваших женщин как инкубаторы для вынашивания своих детей, поскольку их самки этого сделать не могут, но без их защиты вас бы и вовсе сожрали еще пять тысяч лет назад. Вы бы жили, но так, как живут ваши свиньи. Хозяин развел, откормил, пришел, прирезал, сожрал – и так каждые сорок лет. Это был бы ваш максимальный возраст. И никакого развития, кроме размножаться и отожраться пожирнее. Так бы и сидели в пещерах по сию пору.
– Да-а, печально, – вздохнул Олег.
– Ну, а я про что? – кивнул Демитрий.
– Да здравствуют мир, дружба и гравитационные волны. Я уж думал, никогда не признают их официально, – хохотнул Пелегин, – очередной прогресс наших деток.
