Текст книги "Великий магистр (СИ)"

Автор книги: Елена Грушковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 49 страниц)

10.8. «Демоны»

После того как все достойные были обнаружены и собраны на подготовительной базе, началась настоящая работа. Так и не выводя их из первоначального транса, в котором они были доставлены, их погружали в более глубокий, и они получали следующие установки: Орден – враг, которого необходимо уничтожать; подобные им воины, называемые достойными – тоже враги; Великий Магистр Аврора Магнус – главный враг. Ничьим приказам, кроме Юлии и Мигеля Альвареса, они не должны были подчиняться.

Встал вопрос о том, как назвать отряд. «Унисолы» уже были, «терминаторы» звучало глупо, и Юлия решила назвать их «демонами». «Демоны» обнаружили фантастическую обучаемость, и те из них, кто не имел боевой подготовки, под руководством инструкторов схватывали навыки буквально на лету. С ними не приходилось подолгу мучиться, добиваясь результата: результат они выдавали сразу. «Мечта инструктора» – так называли «демонов» обучавшие их наставники. Это устраивало президента, которой результат, как водится, нужен был позарез: ей не терпелось увидеть отряд в деле. А дело она планировала нешуточное – ни много ни мало, штурм замка Великих Магистров, надеясь на то, что с «демонами» ей будет по плечу всё.

Когда работа сотрудников центра была окончена, мы покинули базу. Вечером этого дня в центре кроме дежурных остались мы – избранные жуками. Что мы могли сделать, чтобы помочь Авроре? Ничего. Она сказала, что сама справится. Нам оставалось только держать кулаки за неё.

10.9. «Цветок лотоса»

В последние дни я чувствовала себя как-то странно: появилась усталость, голова временами кружилась, иногда мутило. Впрочем, это могло быть из-за интенсивных тренировок, которые теперь проходили каждый день по нескольку часов. Больше всего мы отрабатывали психоэнергетический удар в область солнечного сплетения; по словам Авроры, это было основное, что нам предстояло исполнить, а потому исполнять мы этот удар должны были безупречно. Он был призван пробить самую мощную защиту. Тренироваться приходилось друг на друге: один из партнёров ставил защиту, второй пробивал её, и ощущения у первого были при этом не из приятных. После этих тренировок у меня было такое чувство, будто меня два часа крутили в центрифуге. Моим партнёром был Конрад, но, как ни старался он меня щадить, удар получался весьма чувствительным. Мой удар был, видимо, послабее, а вот защиту у меня получалось ставить хорошую – как заметил Конрад, хватило бы и на двоих. Он из сил выбивался, пытаясь её пробить.

– Ну, Вика, ты просто какая-то бронетанковая, – говорил он.

Что такое защита? Это было что-то вроде яйцеобразного поля вокруг тела достойного, с весьма сложной структурой. Оно состояло из нескольких слоёв, самым плотным из которых был наружный – наподобие скорлупы; он принимал на себя основную силу удара, до восьмидесяти её процентов. Более тонкие внутренние слои задерживали оставшиеся двадцать, и силу удара нужно было рассчитать так, чтобы пробивался самый последний слой. Защита существовала постоянно, даже в расслабленном состоянии, когда о ней не думаешь, но можно было управлять ею – плотностью слоёв, их количеством и толщиной. Наружный, самый плотный слой в спокойном состоянии, как правило, отсутствовал и образовывался только усилием воли, если была в нём необходимость, а остальные имелись в наличии так же, как имеется у нас, скажем, дыхание, но мы не думаем о нём. Удар, который мы тренировали, назывался «цветок лотоса» – потому что пробиваемые слои защиты при этом разворачивались, как лепестки этого цветка.

– Программируя бойцов, психотехники пользовались тем, что их первичная защита слаба, – рассказывала Аврора. – Они сняли её, как кожуру с апельсина, и могли делать с их обнажённой психикой что угодно. В момент «рождения» достойные были слабы и уязвимы, и этим коротким периодом можно воспользоваться, что и было сделано. Потом с достойным такого проделать уже нельзя: его защита крепнет с каждой минутой его жизни. После удара защитное поле почти сразу восстанавливается, но в короткий промежуток, когда оно раскрыто, можно успеть сделать очень много – если уметь, конечно. Чему я и пытаюсь вас научить, и сама учусь вместе с вами. Защита, имея особую структуру, не разрывается бесформенно и хаотично от удара, а раскрывается по особым линиям, в момент раскрытия напоминая цветок лотоса, в серединке которого находится незащищённая душа. Потом по этим же линиям защита и восстанавливает свою целостность. Это как застёжка-молния – всегда по одному и тому же месту.

Мы со дня на день ждали нападения. Все наши силы были приведены в боевую готовность, но основная ставка делалась на нас, на достойных. Мы должны были исполнить то, ради чего «Авроре» отдали остальных жуков. Мы не должны были потерять ни одного из них.

– Я отдаю себе отчёт в том, что план рискованный, – сказала Аврора на собрании военного совета. – Потому основными его участниками и исполнителями будем мы, достойные, а все остальные – в резерве, к их помощи мы прибегнем только в случае крайней необходимости. Я не хочу подвергать их жизнь опасности, потому что они более уязвимы. Они не должны так рисковать.

– Аврора, какова бы ни была опасность, «волки» готовы разделить её с тобой, – сказал Алекс. – Как всегда делили. Они не будут прятаться за спинами достойных только потому, что те обладают сверхспособностями. Они тоже кое-то умеют, ведь так? – При этих словах Алекс обернулся к «волкам», и те поддержали его одобрительным гулом. Тринадцать из них были достойными, но и остальные не хотели оставаться за бортом.

– Я присоединяюсь к словам Алекса, – выступил Каспар. – Если существует опасность, мы не оставим тебя один на один с ней, Аврора. Мы понимаем, что ты хочешь уберечь нас, но мы далеко не так беззащитны, как ты полагаешь. Сидеть на скамье запасных – прости, это не для нас.

Теперь, когда бОльшую часть своего времени Аврора занималась достойными, командование бойцами Ордена было возложено на Каспара. Держа в руках целый сундук с жуками, себе он не взял ни одного. А теперь жуки были далеко. Алекс, будучи в числе достойных, не оставил командования «волками», но соперничества между его отрядом и остальными бойцами, какое, как я слышала, было у них в «Авроре», не возникло вновь, хотя они снова находились друг с другом бок о бок. Но, видимо, что-то всё-таки изменилось.

– И тем не менее, встречаться в бою с такими, как мы, вам ещё не приходилось, – сказала Аврора. – Именно поэтому я хотела бы вас до поры поберечь. Это не значит, что вы не будете участвовать совсем, просто всему должно быть своё время. Если вы вступите раньше, это может не помочь, а усложнить нам задачу. Поймите правильно.

Семерыми достойными-детьми Аврора тоже не хотела рисковать, и они, конечно же, возмутились. (Кроме малышки Эйне, пожалуй: та умела пока только кушать и спать.) Подростки Эрик, Ян и Изабелла считали себя, разумеется, взрослыми и желали участвовать наравне с остальными, да и малыши Берт, Вик и Ушико тоже рвались в бой. После собрания все вшестером явились к Авроре с требованием:

– Мы тоже пойдём! Мы достойные или нет?

– Разумеется, вы достойные, – ответила Аврора. – Но вы – наше будущее, а будущее надо сохранять.

– Ну, мелкие пусть сидят в замке, но мы должны участвовать, – настаивал Эрик, самый старший. – Я, Белла и Ян – мы пойдём с вами. Иначе какой от нас прок?

Малыши таким раскладом были очень недовольны.

– И мы, и мы пойдём! – пищали они. – Мы не маленькие!

– Ребятки, от вас обязательно будет прок, – сказала Аврора, сгребая в объятия младших. – Не сомневайтесь. Но это действительно очень опасное дело, я даже не всех взрослых хочу на него отпускать. Что уж говорить о вас. – Малыши скуксились, и она нахмурилась: – Только не плакать! Если вы думаете, что там будет весело и здорово, то ошибаетесь. Это не игра, всё будет реально и страшно. Вы ещё принесёте пользу, но там, где вам это будет по силам.

10.10. Пуповина

Этой ночью мне не спалось. Беспокоило тревожное и тянущее чувство в низу живота, а ещё какое-то напряжение звенело в пространстве. С паутиной что-то происходило.

Тому, кто не чувствовал паутины, эта ночь могла показаться вполне обычной. Покой и мрак, осенний холод, в общем – спать, натянув одеяло до носа, да и только. А что ещё делать? Почти все в замке и спали, а меня донимали живот и паутина. Что же такое со мной? Не хватало ещё разболеться, когда такое грядёт… А достойные вообще болеют? Надо спросить у Авроры.

Затопить камин, что ли? Дрова были в наличии, спички тоже. Может, потрескивающий танец огня меня успокоит.

Разжечь никак не получалось: то ли дрова отсырели, то ли ещё что. В своей комнате я жила с шиком – одна, а многим приходилось жить по трое, а то и четверо-пятеро. Спали на надувных матрасах. С одной стороны, мне было неловко из-за этого «шика» (хотя какой там шик – комнатушка маленькая, одна кровать едва вмещалась), а с другой – всё-таки не хотелось лишаться своего личного пространства. И всё-таки совестно – хотя бы перед детьми, которые жили, как селёдки в бочке.

– Всё ещё не научилась разжигать огонь? Стыд-позор!

Конрад вошёл без стука. В его руках дрова быстро занялись, и комната наполнилась уютным жёлтым отсветом. Мне сразу вспомнилась наша первая ночь в домике на озере. Тогда всё так быстро и лихо закрутилось, что чувства вспыхнули, как вот сейчас пламя в камине. Тогда они обжигали, а сейчас грели ровным теплом, и казалось, что нас роднит нечто большее, чем просто приключения в духе голливудского боевика. Почему-то чудилось, что это «нечто» – из далёкого прошлого… Щупая паутину, я видела странные картинки: какая-то война, маленький домик в лесу, мужчина в чёрном пальто. И девушка с глазами, очень похожими на мои, весело убегающая по горной тропинке.

– Козочка… Я всё думал, говорить тебе или нет… – начал Конрад, задумчиво глядя на огонь.

Я как-то сразу почувствовала: это оно, «нечто». То, что собирался сказать Конрад, было связано с этим.

– Наверно, стоит сказать, потому что ты решилась на такой важный шаг, как стать моей женой. Начну с того, что я родом из Польши. Моё настоящее имя – Лукаш Возняк. Когда началась Вторая мировая, мне было тринадцать. Вся моя семья погибла, я стал бродягой. Я скитался по разрушенной войной стране, пока меня не подобрал Марций. Он был хищником. Мы жили в лесу в крошечном домишке, и он кормил и учил меня… но не обращал. Добывал для меня человеческую еду.

Да… Это оно, «нечто». К этим словам прилагалась виденная мной картинка: мужчина в чёрном пальто. Значит, та война – Вторая мировая.

– Когда война кончилась, я стал устраивать свою жизнь, – продолжал Конрад. – Нашёл работу, полюбил девушку…

Нитка паутины запела струной, сердце ёкнуло. Она, девушка с моими глазами. Горная тропинка.

– Моя бабушка тоже была из Польши, – пробормотала я. Так, вдруг отчего-то вспомнилось…

Конрад кивнул и продолжал:

– Мы собирались пожениться, когда за мной явились хищники. Оказывается, Марций нарушил закон, не обратив или не убив меня после того, как я узнал о том, что он за существо. Я хотел жить… и согласился на обращение. С моей невестой пришлось расстаться, потому что я не хотел ей такой же судьбы. Я стал Конрадом Корделией. Успехов в Ордене я не добился… Так сказать, карьера не задалась. А всё оттого, что я слегка обманул хищников со вступительным даром, подсунув им вместо своей невесты её сестру.

Струнка снова запела.

– Сестра моей бабушки пропала без вести, – вспомнилось мне.

Ладонь Конрада накрыла мою руку.

– Мне довелось служить в охране тюрьмы Кэльдбеорг, но там я нарушил инструкции и отпустил на волю заключённую, выведя её из анабиоза. И сам стал заключённым. А потом началась война между Орденом и «Авророй». Меня освободили досрочно и отправили воевать. Тогда я и потерял крылья. Плюнул на всё… И стал работать на «Аврору». А потом встретил тебя.

Струнка звенела, невыносимо натянутая…

– Эта девушка… твоя невеста…

– Её звали Лёня. Аполония.

– Мою бабушку тоже так звали…

Когда мои губы пробормотали это, губы Конрада почти касались их.

– Моя козочка, – прошептали они. – В свободное время я разыскал семью Лёни… Узнал, что она вышла замуж за русского. Её сын погиб в автокатастрофе вместе со своей женой, и их дочку взяла себе сестра жены. Я видел тебя ещё девчонкой… Козочкой с загорелыми ножками.

Тела я почти не чувствовала, будто вися в невесомости… на руках Конрада. Вся боль и тоска его жизни втекла в меня через солнечное сплетение, раздирая мне сердце на части, и вытекала слезами из глаз. А его губы нежно осушали их.

– Я люблю тебя уже давно… Гораздо дольше, чем ты думала.

– Не меня… ЕЁ, – всхлипнула я.

– Тебя, тебя, – щекотали меня его губы. – Ты другая… И тебя я люблю по-другому. Та любовь и эта – как два разных человека. Но нынешняя выросла из старой… и отделилась от неё, как дети отделяются от родителей. Если бы всё сложилось по-другому, ты могла бы быть моей внучкой… А так – станешь женой. Я надеюсь.

Он ласково заглянул мне в глаза, вытер мои мокрые щёки. Всё, что он чувствовал, втекало в меня и заполняло меня всю без остатка трепетным тёплым сгустком нежности, а НЕЧТО обрело плоть и кровь, запульсировало внутри, соединив нас, как пуповина.

Паутина вдруг рванулась, будто сдёрнутая чьей-то грубой рукой, а в висках застучало:

«Тревога, достойные, всем на защиту замка!»

10.11. Стая

В эту тихую ночь мне не было покоя. Да, наверно, не только мне: всем достойным было не по себе. В паутине чувствовалась напряжённость, гнетущее ощущение чьей-то отдалённой злобы. На подступах к сознанию скопилось что-то тёмное.

А между тем, ночь была прекрасна. Над замком раскинулся звёздный шатёр, чёрная бездна космоса пристально смотрела на нас, несчастных глупых созданий, которые не могли научиться жить в мире с собой и другими. Доколе она будет терпеть нас, нашу агрессию и глупость? Может, пора нас уничтожить, как были уничтожены наши предшественники, и запустить перезагрузку? Чаша её терпения была полна. Последняя капля уже налилась и повисла, готовая сорваться.

Свежий ветер гладил мой лоб, темнота обнимала. Кроме меня на замковой стене никого не было, даже караул, кажется, придремал в дозорной башне. Паутина вдруг страшно вздрогнула и сорвалась, а на горизонте замаячило что-то похожее на птичью стаю. Я обернулась… Стая приближалась со всех сторон.

– Аврора, нас окружают, – подскочил дозорный.

– Уже вижу, – ответила я.

«Тревога, достойные! – отправила я мысленный сигнал по нашей 'внутренней' паутине, которая, в отличие от 'внешней', разорванной в клочья, была ещё невредима. – Всем на защиту замка!»

Ну, вот и началось.

10.12. Схватка равных

Когда Конрад, вскочив, схватил меня за руку, пришлось забыть и о животе, и обо всём остальном. В висках стучал и пел призыв Авроры, как сигнал горна, и это значило, что настал наш час исполнить то, что мы должны были исполнить. Нас звали на замковую стену, и мы бросились туда.

Угроза надвигалась со всех сторон, с жутким гулом смыкаясь вокруг замка чёрным кольцом. Ночной холодный ветер растрепал мне волосы, которые я не успела убрать, и сквозь их пряди я видела ИХ. Они летели первыми, а следом за ними – бойцы «Авроры».

«Оцепить стену! Сомкнуть защиту для отражения силовой волны!» – услышали мы по «внутренней связи».

На земле вокруг замка зажглись мощные прожектора, ослепив нас нестерпимо ярким светом, а от воя сирен мороз бежал по коже и поднимал дыбом все волосы, будто разверзнувшийся ад нёсся на нас со всеми своими чертями и демонами. Да, это были «демоны» – достойные, которым внушили убивать нас. Конрад? Он был где-то поблизости – моим соседом по цепочке, в которой мы стояли по периметру стены.

Силовой волны, которую они на нас одновременно обрушили, хватило бы, чтобы разнести стены замка, и нам пришлось напрячься и выпустить встречную волну. От двух столкнувшихся волн пространство страшно содрогнулось, как от взрыва, только без огня, но никаких разрушений не случилось – только все внутренности вздрогнули у тех, кто находился рядом, да завибрировала каменная кладка под ногами. Но перевести дух не пришлось: тут же в нас полетел град снарядов. Дальше всё было, как при замедленном показе: я выбросила вперёд руку, и ближайшая ко мне сотня снарядов, летевшая со скоростью один сантиметр в секунду, изменила траекторию и улетела вверх и вниз, а я, уже немного привыкшая к яркому освещению, устремилась на первого попавшегося «демона».

Их форма была похожа на форму «волков», но двигались они на фоне остальных неизмеримо быстрее. Атакованный мной «демон» оказался женщиной. Завидев меня, «демоница» выхватила из-за спины меч, а я – хвать… а оружие-то всё осталось в комнате. В каком виде была – так и побежала на стену. Вот я растяпа! И вдруг:

– Вика, лови!

Ян?! Откуда он здесь? Сказано же им было, засранцам этаким, чтобы сидели в замке! Ещё не хватало нам здесь детей! Вот неслухи! Схватив брошенный им мне меч, я рыкнула:

– А ну, быстро в замок!

Дальше разговаривать было некогда: сталь ударилась о сталь. «Демон» била меня и волной, и приходилось метаться в воздухе мячиком для пинг-понга, уходя с линии удара. Защита вокруг неё была «мягкая», без внешнего слоя-скорлупы, а эмоциональный фон – на удивление нейтрален. Она действовала, как машина, без каких-либо личных мотивов. Да, здорово им промыли мозги… Ну ничего, сейчас мы это дело исправим, надо только улучить подходящий момент.

Да ещё эти мини-снаряды, как стая саранчи!.. По размеру – как пуля, но голову сносят на «раз». Ну зачем они в нас стреляли? Ведь всё равно шанс попасть – ноль целых ноль десятых. Ах, чёрт, откуда это мне прилетело?! Бедро обожгло болью… Отклонённый кем-то снаряд.

– Смотреть надо, куда отбрасываешь!.. А если бы в башку?!

– А ты не подставляй её! Подставляй задницу – там мозгов нет, вышибать нечего!

Кажется, я знаю, кто так шутит.

– Конрад, мать твою!..

– И я тебя люблю, дорогая!

В общем, было весело. «Демон» махала мечом, как заведённая, от прожекторов болели глаза, летающие в воздухе снаряды жалили, как осы, а мне нужно было во что бы то ни стало сделать «лотос». И тут вдруг мимо меня что-то прогудело, бабахнуло, и послышалось, как каменная кладка брызнула в стороны. Этого ещё не хватало! Они садили по замку из базук. Совсем с ума сошли! Там же дети! Ещё один снаряд. Так, «демон», подожди, я сейчас! Ну-ка, детка, лети вон в тот прожектор, а то он уже заколебал светить в глаза.

Есть, огненный глаз закрылся навсегда. Впрочем, их осталось ещё много, но одним стало всё-таки меньше. Ещё бы эту гуделку им заткнуть, а то просто уши вянут от её воя! «Ууыхх!» – это просвистел меч «демонихи» в сантиметре от моей шеи.

– Ты совсем охренела, дура?! – заорала я на неё. – Так и убить недолго!

Впрочем, что это я?.. Убить меня и являлось её целью. А вот я её убивать была не должна, мне следовало нанести ей удар «цветок лотоса». Но для этого нужно было ОЧЕНЬ постараться. Без права на осечку…

И лучший момент для этого – момент её очередной атаки!

Тут снова нужен замедленный показ. Представьте себе двух зависших в воздухе друг против друга четырёхкрылых существ с обнажёнными мечами; меч одного из них уже летит серебристой молнией, чтобы снести голову противнику, а другой, отведя в сторону своё оружие, с выражением небесного спокойствия на лице выпускает из другой руки со сложенными в подобие мудры пальцами… Нет, не сгусток света, не молнию и не луч. Нечто невидимое…

И лотос распустился вокруг «демона». А прямо в нас летел выпущенный каким-то придурком снаряд из базуки.

Теперь нужно было послать в открытую середину лотоса наш сигнал: «Мы – достойные. Мы – одно целое», – на эмоциональном фоне любви. Но скажите мне, где в этом адском пекле, царившем вокруг, я должна была найти любовь?! Где в этом бурлящем котле агрессии отыскать хоть её крупицу?.. Как в пересохшем рту не было слюны, так и любовь просочилась в трещины пересохшей души.

«Всё – внутри нас», – учила Аврора.

НЕЧТО. Пуповина. Конрад. Козочка…

А капелька-то есть.

И она упала с моих пальцев в золотистое средоточие души «демона». Нет, теперь уже – достойной. Перламутровые лепестки сомкнулись, светящиеся линии их краёв стёрлись, и только в зрачках свет ещё недоуменно теплился…

Снаряд мог уничтожить эту красоту, но не уничтожил: я успела отклонить его, и всё, что он смог сделать – это вырыть в земле воронку.

Теперь вы представляете себе, как быстро двигаются достойные.

Её меч опустился.