Текст книги "Великий магистр (СИ)"

Автор книги: Елена Грушковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 49 страниц)

18.2. Люди и хищники

Последствия массовых неполадок с электроснабжением, компьютерной сетью и связью ещё устранялись, и пока нельзя было сказать, что Европа полностью пришла в норму. Самыми серьёзными были последствия срыва работы крупнейших банков, в которых полностью «полетела» компьютерная система. Предприятия терпели убытки, экономику лихорадило, и события в Европе не могли не отражаться на остальном мире.

Между тем, волна про-хищнических настроений (жутковатое слово, пожалуй, но неплохо отражающее суть) в человеческом обществе нарастала. Это были отголоски нашей целительской деятельности. На «Аврору» обрушился шквал писем от людей, просивших помощи в решении проблем со здоровьем, о чём нам и сообщил исполняющий обязанности президента Курт Эттингер.

Как мы могли отказать? В этом состояло наше призвание. Мы обратились к людям с просьбой не продолжать военные действия против нас, пока мы занимаемся лечением: силы необходимо было сосредоточить на чём-то одном. И люди как будто вняли нашей просьбе: попыток взять замок штурмом с их стороны пока не повторялось. Видимо, они хотели посмотреть, что из этого получится. Впрочем, не обошлось и без пропаганды против нас: звучали призывы не прибегать к нашей помощи – якобы вместо лечения мы обратим людей в хищников, нанесём вред, либо у нашего вмешательства будут какие-то неожиданные последствия. К этой пропаганде подключилась часть врачей – видимо, из числа тех, что беспокоились за свой доход: ведь если мы всех вылечим, кого останется лечить им (и, соответственно, на ком зарабатывать деньги)? Другая часть работников медицины, напротив, отзывалась о нас положительно, стараясь обратить всеобщее внимание на прекрасные результаты, достигнутые нами в двух онкоцентрах: их пациенты чувствовали себя хорошо, никаких жалоб от них не поступало. Споров вокруг этого была масса, на телевидении за относительно короткий отрезок времени (около десяти дней) даже вышло по всему миру на эту тему множество передач, в одной из которых участники разругались и чуть не подрались, а растерянный ведущий и съёмочная группа пытались восстановить мир. СМИ просто трясло и лихорадило от полярности мнений по этому вопросу.

Пока люди спорили и сомневались, «А стОит ли?», сходились в словесных баталиях в стенах правительственных кабинетов, ругались на интернет-форумах и швырялись стульями на телевидении, мы просто делали своё дело.

К рассмотрению писем пришлось подключить наших медиков. В первую очередь отбирались самые серьёзные случаи, требовавшие немедленной помощи, и к этим людям отправлялись достойные. Обращений были тысячи, но мы могли осилить в день не более полутора сотен случаев. К делу подключились и иммунизированные сывороткой собратья, у которых открылась способность к лечению: им в качестве эксперимента перелили по сто миллилитров крови достойных, и способность эта резко усилилась, в то время как жажда крови снизилась. На данный момент достойные полностью справились с вирусом, а среди обычных собратьев с каждым днём росло число выздоравливающих. Сыворотка стимулировала их собственный иммунитет, заблокированный вирусом, и они, уже в свою очередь, могли становиться донорами для производства новых партий сыворотки.

Излеченные люди спрашивали нас, как им отплатить за нашу помощь, предлагали кто деньги, кто вещи, кто драгоценности – кто как мог, но мы не брали ни копейки. Всё, что нам было нужно – это полстакана крови, либо от самого вылеченного человека, либо от его родственников. Поначалу это людей пугало, но мы им объясняли, что от этого они сами не станут хищниками, и никакого вреда это им не причинит: даже ранка от укуса заживала в считанные минуты, а сам укус был не только безболезненным, но даже вызывал своеобразные приятные ощущения. А деньги мы могли зарабатывать в иных сферах деятельности.

Люди, получившие нашу помощь, сразу привлекали интерес окружающих, и когда стало ясно, что мы действительно помогаем, а не вредим, и никаких неожиданных и страшных последствий нашей помощи не настаёт, баланс общественного мнения людей качнулся в нашу пользу. А после того, как достойными было предотвращено несколько терактов, люди заговорили о том, что гонения на нас были несправедливыми. Как всегда, начали искать виноватых и «песочить» друг друга… Так уж издавна повелось у людей. Все, кто так или иначе участвовал в войне против хищников, как водится, пытались спрятать концы в воду и хоть как-то замаскировать свой «вклад», «переводя стрелки» на других участников – в общем, никто не хотел признаваться, все поливали друг друга грязью клеветы и кидались гнилыми помидорами обвинений.

Детский сад, честное слово.

И случилось то, что должно было случиться.

18.3. Немного вирусологии

Первые сообщения о новом вирусе, поражающем людей, появились в конце мая. Эта зараза распространялась сразу из нескольких очагов, один из которых был довольно близко от нас – в Польше, Чехии и Румынии. Вирус поражал иммунную систему человека настолько молниеносно и сильно, что на заражённого наваливалась сразу куча болезней, а если в организме присутствовала какая-либо хроническая инфекция, то она обострялась до чрезвычайной степени. Уже к середине июня было отмечено несколько тысяч случаев смертельного исхода, а больных (только зарегистрированных) насчитывались сотни тысяч. Инкубационный период был коротким – от трёх до шести дней, первые симптомы – как при ОРВИ. Помимо оказания парализующего действия на иммунитет, вирус поражал и другие системы организма, доводя его за считанные дни до плачевного состояния.

Распространялась зараза подобно гриппу – воздушно-капельным путём, и страдали от неё люди всех возрастов. Представьте себе ВИЧ, передающийся по воздуху и приводящий к болезни в те же сроки, что и грипп – примерно таков был новый вирус, поразивший людей в двадцать первом веке.

У нас, а точнее сказать, у Гермионы и её команды зародилось подозрение относительно природы этого вируса: уж не являлся ли он человеческой разновидностью той гадости, от которой мы недавно выздоровели? В механизме их воздействия наблюдалось сходство – а именно, тот факт, что вирус бил по иммунитету, и анализ вскоре подтвердил их родство. Проявив фантастическую приспособляемость, вирус преодолел препятствие в виде температурной среды человеческого тела, из-за которого он ранее не мог нанести вреда людям, пользуясь ими лишь в качестве переносчиков. Теперь – мог. Ещё один вопрос, который нас крайне интересовал – был ли этот вирус способен действовать и на нас также?

Вас, наверно, давно интересует, откуда вообще взялась «наша» зараза, подброшенная нам людьми, появилась ли она сама в природе или к её созданию был причастен человек? Мы разгадали эту загадку и теперь готовы ответить на вопрос, как вирус попал в руки людей.

Само происхождение вируса, скорее всего, было естественным – возможно, в результате эволюции. Вирусы тоже эволюционируют и приспосабливаются, периодически возникают новые их разновидности, а кроме того, существует множество ещё не известных вирусов – ввиду их малой распространённости, обитания в закрытой среде, куда человек ещё толком не добрался, и столкновение с некоторыми из них стоило людям многих жизней. Небольшой пример. Однажды в Западной Африке во время строительства дороги через джунгли рабочих начала косить болезнь. Это была вирусная инфекция с очень высокой смертностью. Вирус переносился местным видом грызунов – африканской многососковой крысой мастомус, выделяясь из организма животных с мочой и калом, при контакте с которыми люди заражались. Эта болезнь, ныне известная как лихорадка Ласса, впервые описанная в пятидесятых годах двадцатого века, зависит от места обитания этих крыс и встречается в основном только там. Вероятно, и до этого случая она встречалась у местного населения, но широко не распространялась из-за неразвитости средств коммуникации в данном регионе в то время. Разнесения её по всему свету удалось избежать, но момент был, что называется, опасный. В том уголке мира вирус лихорадки жил и жил себе годами, неизвестный остальному человечеству, пока туда не добрались европейцы. Вот и познакомились…

Но вернёмся к нашему вирусу. Бог его знает, как он появился – люди до сих пор строят гипотезы о том, откуда взялись в природе эти крошечные биологические объекты. На нашу беду, мы всё-таки не уничтожили всех членов группировки «Истинный Орден», её остатки прятались в таких местах, куда не ступала нога не только человека, но и хищника. В то время люди уже знали о нас – с появлением Общества «Аврора» информация начала просачиваться – и подумывали о том, как бы свергнуть власть «Авроры» в мире. Изучать нас открыто они не могли, но им посчастливилось захватить нескольких истинноорденцев, которые в целях конспирации всё чаще употребляли кровь животных и ослабели настолько, что людям удалось с ними совладать. Они питались кровью животных, чтобы не привлекать к себе внимание, но то, чего они так боялись, с ними и случилось.

Некоторые из них были заражены этим вирусом. К сожалению, у людей хватило ума и обнаружить его, и понять степень его опасности для хищников, и додуматься использовать его как биологическое оружие. Вполне вероятно, что без участия людей этот вирус и не распространился бы, останься те истинноорденцы на свободе, в своих убежищах: контакта с нами они всячески избегали. Зараза так и осталась бы внутри их маленькой группы, но люди приложили руку к её разнесению. Убедившись, что им самим вирус вреда не нанесёт, они пустили его в дело…

Вируссодержащим материалом послужила слюна заражённых истинноорденцев. Силой обращения обладает только наша кровь, а слюна не приводит к превращению человека в хищника, поэтому доноры, к которым в кровь вместе с препаратами для парентерального питания попала заражённая слюна, остались людьми, и мы ничего не заметили.

Того, что вирус мутирует и начнёт поражать их самих, люди предугадать не сумели. При этом не исключено, что нашёлся кто-то из учёных (всегда такие находятся), кто эту возможность предвидел и предостерегал всех… но его, как водится, не послушали. Дальше за дело взялись несведущие в вопросах вирусологии люди – военные и политики. К чему это привело?..

А привело это к тому, что люди оказались беспомощны перед новой инфекцией. Лекарства не было. Обычные противовирусные средства не действовали. Парализованный иммунитет коррекции имеющимися препаратами почти не поддавался, на стимуляцию не реагировал, и вирус размножался в организме очень быстро.

18.4. Горькая чаша

– Нет, человечество, конечно, не вымрет, и вирус со временем ослабеет, потому как если он будет слишком смертоносен, то и сам исчезнет вместе с популяцией своих носителей. Но народа он выкосит много. У нас есть два выхода: не вмешиваться, и пусть люди сами борются с пандемией, или попытаться им помочь. Вопрос в том, опасен ли вирус для нас, и способны ли мы помочь людям справиться с ним.

Слова Гермионы впечатывались в тишину серебряным молоточком её голоса. Мне всегда нравилось её слушать. Умолкнув, она выжидательно смотрела на меня, а я задумалась…

Если вирус способен поражать как людей, так и хищников, то это, несомненно, и наша головная боль тоже. Но даже если нет, мы всё равно обязаны оказать им помощь. Мы, достойные. Мы – палка о двух концах. Мы должны нести жизнь, хотя способны нести и смерть. За свою недальновидность люди расплатятся миллионами жизней, и это им урок. Хочется надеяться, что они выучат его.

– Всё это – то, что должно было случиться, – проговорила я. – Люди пожинают то, что посеяли, только и всего. Но и мы вовлечены в эти процессы, мы не можем быть в стороне. Мы, достойные – капля в море этих миллионов, которым угрожает смертельная опасность, но мы должны сделать всё, что в наших силах, ибо в том наше предназначение.

Конрад задумчиво почесал щетину: сколько он ни брился, она росла у него дикими темпами – сплошное наказание. Оскар, выбив ногтями дробь по столу, сказал:

– Полагаю, вопрос о том, способны ли мы бороться с вирусом, постигнет судьба вопроса о раке.

– Мы сможем, я уверен, – добавил Алекс.

– Как насчёт «договориться с вирусом»? – вставила слово Вика. – Думаю, ты не зря обронила эти слова тогда.

Я сказала:

– Всё сложно, ребята. Способ повлиять на вирус есть, но этому нам придётся учиться прямо на месте. Думаю, мы готовы, да и у меня кое-какие мысли по этому поводу появились. Однако не думаю, что нам удастся полностью погасить его распространение в мире, мы можем лишь немного уменьшить число жертв… Человечеству придётся испить сию горькую чашу практически до дна.

– Если у нас получится, это будет ещё один довод людям в пользу заключения мира с нами, – заметил Оскар.

– Нужно только ввести всем собратьям кровь достойных для снижения аппетита и появления способностей, – сказала Гермиона. – Думаю, постепенно мы это осуществим.

После совещания я заглянула к Карине. Малышка Эйне ползала по ковру, толкая большой надувной мяч, а Карина сидела на кровати, кутаясь в одеяло, и пила из кружки какой-то горячий напиток. На мой вопросительный взгляд она ответила:

– Знобит немного. Три дня назад проба на вирус была отрицательной. Не знаю… Не должно быть.

Я улыбнулась и обняла её, спрятав за улыбкой тревогу. В низу живота заныло.

Если мы пройдём это испытание – нам жить. Если нет – ломаного гроша не стоим.

Вот тогда мои дела на земле будут завершены.

18.5. Отдых на природе

– Слушай, выпить смерть как охота. А спирт нам теперь – худший враг… Етить колотить!..

Дэн досадливо плюнул. А ведь действительно: ни водки, ни вина, ни даже самого слабенького пива не принимал теперь наш организм. А душа просит. И что прикажешь делать русскому человеку?.. То есть, хищнику.

Мы с Дэном сидели на замковой стене, любуясь «красотами» окрестностей. Следы от бомбёжки уже слегка поросли травой, но даже став густым, зелёный травяной ковёр не скроет этих рытвин…

На солнце лишь изредка набегали облака, и в этот яркий летний день не хотелось думать ни о чём плохом. Но сквозь солнечный свет, сквозь ветер и облака пробивалась тревожная вибрация паутины, и никуда от неё нельзя было деться. Я представлял, каково сейчас Лёльке: ведь она чувствовала всё это гораздо острее меня.

– Ты не в курсе, может есть какая-нибудь хреновина, чтобы можно было прибалдеть хищнику? – спросил Дэн. – Так стресс снять охота… Чувствую, если не приму на грудь – башню снесёт.

Я пожал плечами.

– Слышал, что если сливки в кровь добавить, можно словить кайф. Но сам не пробовал.

Глаза у Дэна оживились, прищурились и засияли мыслью, уныние как рукой сняло. Соображалка включилась.

– Гм… Сливки, говоришь? – пробормотал он, потирая подбородок. – Тэк-с… Подожди, ладно? Я кое-что надумал. Я мигом!

И, сорвавшись с места, он рыжим вихрем умчался в замок. Что же он такое надумал?

Не прошло и десяти минут, как он вернулся, и не с пустыми руками. Куртка у него на животе как-то странно оттопырилась, и он придерживал её руками. Расстегнув молнию, он с торжествующим видом извлёк оттуда два пол-литровых пакета с кровью и картонный пакетик сливок, ёмкостью не больше стакана.

– Ты где сливки надыбал? – усмехнулся я.

– Да так… В холодильнике завалялись, – ответил он, воровато щурясь, как кот, слямзивший сметану. Наглый рыжий котяра.

– В чьём холодильнике? – поинтересовался я. Не то чтобы уж очень пристрастно, но не без любопытства.

– Да какая разница? – отмахнулся он. – Главное, что они у нас есть. Полетели на природу, уж больно денёк погожий!

Я с сомнением покачал головой.

– И не стыдно тебе? В мире такое творится… Вирус и до нас, между прочим, добраться может. А ты расслабуху затеваешь…

– Блин, Ник! Ну, ты как маленький, чесслово! – воскликнул он, топчась и пританцовывая на месте, как нетерпеливый конь. – При чём тут обстановка в мире? Нам это необходимо, пойми ты! Вот что плохо в том, чтобы быть хищником, – так это постоянная трезвуха… Стрессы, напряжёнка, нервы на пределе… И не расслабиться! Так и крыше съехать недолго. Короче, давай, валим на пленэр.

– Ва-ау, какие мы слова знаем, – протянул я с усмешкой. – «Пленэр»! Что живописать будешь, художник?

– Новые ощущения, – засмеялся он. – Полетели, давай! На пару часиков. Одно крыло здесь, другое – там!

– Да я, вообще-то, как бы на службе, – привёл я аргумент. – Как бы меня начальство не хватилось…

– Это жена, что ли? – ехидно прищурился Дэн. – Эх ты, подкаблучник!

– Начальство, тебе говорят! – строго повторил я. – Алекс спуску не даёт. Такой втык получу, что – мама, не горюй!

– Ничё, жена отмажет, – похлопал меня по плечу Дэн. – Она повыше Алекса стоит. Как-никак, Великий Магистр. Это не хухры-мухры!.. Ты вообще, скажу я, удачно женился, брат. С такой женой ничего не страшно.

– Да вообще-то, и Великий Магистр по самое «не могу» вставить может, – задумчиво ответил я. – Не факт, что будет отмазывать. Ты просто не знаешь Лёльку, она тоже может крутой быть. Она раньше «волками» сама командовала, ты в курсе? Вот… Дружба дружбой, а служба службой!

– Да ладно, не ссы, – хмыкнул Дэн. – Никто не хватится. Мы ж всего на часик.

– Ты ж вроде говорил – на два? – прищурился я.

– Можно и на два, – засмеялся он. – Ладно, полетели, служивый! А то сливки прокиснут.

Солнце светило, деревья шелестели, в отчаянно синем небе висели легкомысленные облака. Мы сидели на тёплой траве, и Дэн, сосредоточенно нахмурившись, лил сливки тонкой струйкой внутрь пакета с кровью. Это выглядело почти что ювелирной работой, так как носик пакета был очень узкий, и чтобы влить туда что-либо, не расплескав мимо, требовалось иметь твёрдую руку. Таковой Дэн обладал – пока что. Влив в один пакет половину сливок, он взболтал смесь до однородного розового цвета и протянул мне. Сделав такую же смесь для себя, он понюхал носик пакета.

– Да вроде ничего так пахнет, – одобрительно отметил он. – Ну, за что выпьем? А, знаю. За то, чтобы этот кавардак поскорее кончился!

Розовая смесь в пакете оказалась весьма недурной на вкус. Мы выпили половину, но что-то пока не ощущали ничего особенного.

– Что-то не вставляет, – озабоченно сказал Дэн. – Туфта наверно, эти твои сливки!..

– А может, у нас к ним нет чувствительности? – задумчиво предположил я. – Ну, там, особенность организма какая-нибудь.

– Ты ж у нас специалист-то, – хмыкнул Дэн. – Вот и думай, в чём причина.

– А может, концентрация не та, – продолжал я размышлять. – Может, сливок мало. Там, откуда ты их брал, только один пакетик был?

– Нет, несколько, – уныло ответил Дэн. – Эх, если б я знал, больше бы захватил!.. Тьфу ты, едрён батон! – Отпив ещё примерно половину от того, что у него оставалось в пакете, Дэн разлёгся на траве и изрёк: – Сколько сливок не бери – всё равно два раза бегать…

– Ну ладно, не расстраивайся, – сказал я. – Хоть на солнышке полежим.

– А какой кайф просто так-то загорать? – возразил он. – Ё-моё, ну надо же было так лохануться!

Я тоже выпил ещё немного коктейля и прилёг. А что? И так вполне недурно. Трава тёплая, солнце яркое, небо голубое… Птички поют. Чего ещё душе надо? Обязательно, что ли, напиваться? Прижмурив глаза, я чувствовал лицом солнечное тепло и видел красный свет сквозь закрытые веки. Благодать…

Постепенно земля начала плыть подо мной, а по телу растеклось тепло и блаженная расслабленность. На душе стало так светло и хорошо, что хотелось смеяться.

– Слушай, похоже, зря мы сливки хаяли, – послышался голос Дэна. – Кажись, что-то началось…

– Что у тебя началось? – фыркнул я. – Критические дни?

Он хрюкнул, и этот звук рассмешил меня. Вместо смеха у меня тоже вышел хрюк. Дэн хрюкнул в ответ, и мы зашлись в неудержимом, удушающем хохоте. Пакет с остатками коктейля колыхался у меня на животе, а потом от неистовых сотрясений брюшной стенки свалился на траву. Я схватил его и высосал до конца.

– Вот это я понимаю, приход… – выдохнул Дэн, перекатываясь со спины на живот. – Хорошие сливочки…

И опять хрюкнул, а я снова задохнулся от смеха. Мир заиграл фантастическими красками, солнце засияло во сто крат ярче, а от тепла травы подо мной я таял, как кусок масла на горячей сковородке. И правда, хорошо…

Мы лежали, балдели, хрюкали. И вдруг, как гром среди ясного неба – голос:

– Та-ак… Вот они, голубчики. Разлеглись тут! Хороши!

Над нами, уперев руки в бока и глядя на нас с глубочайшим осуждением, стояла Злата.

– Блин, как она нас нашла? – пробормотал я, обращаясь к Дэну.

– А фиг их знает, как они всё… находят, – икнул он.

Злата спросила:

– Вы что, пьяные?

На что Дэн ответил торжественно:

– Да ты что, золотце! Какие пьяные? Ты разве не знаешь, что спиртного нам, хищникам, нельзя? (А голос-то, голос! Жуть. С головой себя выдал.)

Злата подобрала с земли пустой пакетик из-под сливок.

– А это что?

– Это? – Дэн замялся на секунду, соображая. – Это… продукт. Молочный. С него не опьянеешь.

– Да ладно тебе заливать-то, – скривилась Злата, бросая пакетик. – Я в курсе про кровь со сливками, так что не надо тут мне… Короче, вставайте оба, и домой!

Она подтолкнула Дэна носком ботинка в бок, и он недовольно заворочался:

– Раскомандовалась тут… Ты мне кто – жена, что ли? Вот когда… будешь женой, тогда и… командуй!

В прищуренных глазах Златы заблестели солнечные искорки:

– Так, интересно! И когда это я буду женой? Мм?

Дэн зажал себе рот и вытаращил глаза, но было поздно: слово не воробей. Я ухохатывался над его физиономией, а он сердито шипел:

– Чё ржёшь? Я попал, реально… Ржёт он! Лучше помоги выпутаться…

Сквозь смех я выдохнул:

– Не… Не, брат, из этого не выпутаешься! Всё…

Дэн сел и с рычанием провёл обеими руками по лицу. Похоже, весь хмель с него слетел. Злата, сложив губки в ехидную улыбочку, ждала.

– Ты, это… Не так поняла, короче, – начал Дэн, спотыкаясь. – Ты меня за язык не хватай! Мало ли, кто что ляпнет… по пьяной лавочке!

– Ню-ню, – покачала головой Злата, всё так же улыбаясь. – Всё ясно с тобой. Болтун ты, а не мужик.

– Чего это я не мужик? – обиделся Дэн, задетый за живое. – Ты это… думай, что говоришь!

– А того, – округлила глаза Злата. – Мужик за слова отвечает, хоть по пьяной лавочке, хоть по трезвой!

– Короче, совет вам да любовь, – подлил я масла в огонь.

– Ты-то хоть заткнись! – рыкнул на меня Дэн.

– Да ну вас! Болтуны вы! А как ответ держать – так сразу в кусты, – обиженно сказала Злата, развернулась и зашагала по полю…

А через несколько секунд грохнул взрыв.

Пару мгновений мы с Дэном сидели, оглушённые, не понимающие – откуда? что? как?..

А потом поняли – снаряд…

Нас как пружиной подбросило.

Злата лежала на земле, вместо ног – кровавые ошмётки, вывернутые из плечевых суставов руки неестественно закинуты за голову…

Дэн, оскалившись в беззвучном крике и подняв к лицу скрюченные пальцы, рухнул на колени.

Я стоял, глядя в забрызганное кровью и закопчённое лицо.

– НИТКАААА!!!

…Солнце над головой, шелест листьев и ветерок на лице. Дэн, сидя на траве, с ошарашенной физиономией ерошил себе волосы, рядом валялись пустые пакеты, а Злата шла по полю прочь от нас.

Это что – привиделось мне?

То есть, взрыва не было?

То есть, он…

– Стоять! – заорал я во всю мощь своего голоса.

Злата вздрогнула и остановилась. Обернувшись, спросила испуганно и чуть обиженно:

– Ты чего?

– Стой, где стоишь! – рявкнул я, вскочил и бросился вдогонку.

Злата смотрела на меня с недоумением.

– Ты чего орёшь на меня?

Вот он, зараза такая. Меньше, чем в полуметре от её ноги. Ещё бы шаг, и… та картинка стала бы явью.

– Вот чего, – ответил я, осторожно показывая носком ботинка на едва заметно торчащий из земли предмет.

Злата испуганно уставилась туда.

– Что там?..

– Ети-ить колотить… – протянул голос Дэна потрясённо. Он уже стоял рядом и смотрел на то, что торчало из земли. – Вроде же обезвреживали?..

– Обезвреживали, да видать, кое-что упустили, – сказал я.

– Что там такое? – спрашивала Злата, непонимающе переводя взгляд с меня на Дэна, а с нас – на то место, куда только что готовилась ступить её нога.

А Дэн, уставившись на меня, спросил:

– А ты откуда знал, что он там?

– Увидел, – кратко ответил я.

– Ну ни фига себе у тебя зрение!

Не знаю, что это было. Но не зрение, точно. А до Златы наконец дошло:

– Там что – мина?!

– Снаряд неразорвавшийся, – ответил я.

А Дэн, подхватив её, заявил:

– Так, ты шагу не сделаешь по этому минному полю.

Он взлетел со Златой на руках, а я воткнул вблизи снаряда палку в землю и доложил о нём Алексу по паутине.

Что это было? Я что, увидел будущее?

Вот тебе и сняли стресс…