Текст книги "Алый меч"

Автор книги: Элдон Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)

Элдон Томпсон
«Алый Меч»

Глава 1

Полуночный лес наводнили удивительные тени и диковинные существа, порожденные лунным светом, что струился сквозь густые кроны дубов, заросли ольшаника, сосны и ели, через кружево папоротников и ползучих вьюнов. Темные силуэты появлялись на усыпанной иголками и листьями земле, принимали все новые и новые формы, стекаясь в глубокие лужи у стволов и пней, бесшумно плескались в воде и поднимали на поверхности рябь, вторя неторопливому движению ветвей, которые нежно покачивал ласковый летний ветер.

На краю одной из таких лужиц мышка, пробегавшая в лучах серебряной луны, подняла голову и принюхалась к наполненному ароматами лесному воздуху. Усики-ниточки быстро зашевелились, ловя ночные запахи. Сердце бешено стучало в крохотном тельце. Мышь осмотрелась по сторонам и опустила глаза на зажатое в лапках зернышко. Зверек несколько раз попробовал надкусить находку, ловко переворачивая ее из стороны в сторону. В конце концов мышка выбросила обглоданный кусок и потянулась за следующим.

Внезапно сверху упала тень. Зверек взвизгнул от страха и удивления, когда острые когти пронзили податливую плоть. Грызун не успел набрать воздуха – в следующую секунду косточки хрустнули, и мощные крылья подняли добычу в воздух.

Сова бесшумно унесла свой теплый ужин, проскользнув в полете сквозь лабиринт ветвей и сучьев.

Из укрытия Тень наблюдала за птицей, не упуская ни единого шороха, ни малейшего движения темного леса. Атака совы была совершенна. Ночной ветер мгновенно проглотил мышиный визг, не оставив даже эха, а обитатели ночного леса принялись за свои дела, тотчас позабыв о маленькой трагедии. Тень позволила себе улыбнуться. Идеально.

Она бесшумно покинула укрытие. Лесным жителям показалось, что полоска коры отстала от ствола березы. Низко присев, Тень оглянулась на север, потом на юг, но движение ее осталось незамеченным и безответным, и она двинулась в путь, проскользнув, словно лунный луч между качавшихся деревьев. Как лесная сова, бесшумно летела она среди листвы на крыльях смерти. Грызуны разбегались в стороны, деревья вздрагивали в порывах ветра. Страх охватил лес, его обитатели попрятались по кустам и норкам, дожидаясь исчезновения темного призрака.

В ночном лесу Тени все казалось нереальным, преувеличенным, она даже отрешилась от своей сущности, вообразила себя созданием сверхъестественной природы и силы, искусным убийцей среди беспомощных детей, безжалостным, словно сама смерть.

Беспрепятственно проскользнула она в небольшую рощицу на самом краю леса. На расстоянии менее сотни шагов к югу на склоне небольшого холма в белесом лунном свете появились очертания стены. Твердый камень, словно нежную кожу, изъели мох, плесень и вездесущий вьюн. Известка как сухой песок просыпалась сквозь старую кладку. Несмотря на потрепанный вид, каменная конструкция величественно возвышалась над окружающим ландшафтом. Тонкий ручеек, чуть больше сточной канавы, огибал основание башни и направлялся к протекавшей неподалеку Королевской реке. Лишь одинокий часовой стоял на карауле в крепости, но он на удивление преспокойно дремал, опершись на ржавое копье.

Без промедления покинула Тень свое укрытие и погрузилась в луговую траву, росшую на склоне холма. Низко пригнувшись, в мгновение ока проскользнула через открытое пространство, пересекла грязный ручей и прильнула к ледяному камню крепостной стены. Лишь легкий ветерок выдал стремительный маневр, так что не было необходимости останавливаться и проверять, не заметил ли кто-нибудь ее движения. Привычка к осмотрительности защищала Тень, как тяжелые доспехи оберегают солдата, хотя и сковывают движения тела. Их невозможно снять в одиночку. Нельзя упускать ни единого мгновения битвы, пока не одержана победа. Осторожность предохраняет от чрезмерной самоуверенности, которая слишком часто приводит к непростительным промахам. А в нынешнем сражении одна-единственная ошибка могла стать ключом к воротам в царство смерти. И Тень не допустила ошибки.

Армия кузнечиков наполнила ночной воздух звонкой песней. Сова ухала в глубине далекого леса. У подножия холма зловонная вода плескалась о песчаные стены канавы. Прильнувшая к холодному камню Тень осталась незамеченной.

Убедившись в этом, Тень обернулась лицом к неприступной стене и вытащила из-под широкой накидки аккуратно свернутую тонкую веревку с привязанным на конце крюком. Три стальных зубца были завернуты в мягкую тряпицу, чтобы заглушить звук удара и скрыть блеск металла. Тень ловко запустила крюк к самой вершине зубчатой стены, на высоту девяноста футов. Бросок оказался точным. Эхо приглушенного удара прилетело с порывом ветра. Крюк пересек край стены и словно змей впился в твердый камень.

Тень продолжала терпеливо ждать у подножия стены с коротким луком в руках, готовясь поразить стрелой первого же любопытного солдата. И снова осторожность оказалась излишней. Лишь громкий храп нарушал безмолвную тишину ночи.

Лук исчез, и его место заняла пара кинжалов. Повертев оружие в руках, Тень зажала клинки в зубах. Приготовившись к вторжению, она несколько раз потянула за тонкую веревку перед опасным подъемом.

Тень быстро карабкалась по гигантской стене, упираясь ногами в камень и подтягиваясь на руках. Добравшись до вершины, она ловко юркнула между поросшими мхом зубцами и взяла в руки кинжалы. Через секунду оба клинка по самые рукоятки вонзились в горло ничего не подозревавшего стражника. Часовой бесшумно опустился в темную глубину, тихо погрузившись в сон, от которого ему уже не суждено было пробудиться.

Остановившись на миг, чтобы перевести дыхание, спрятать веревку и кинжалы, Тень помчалась вдоль крепостной стены по заросшим лишайником ступеням вниз к спящему городу.

В окнах торговых лавок не мелькнуло ни огонька. Тень миновала ночной рынок, безошибочно выбрав путь через деловую часть города в обход кварталов, которые в поздний час облюбовали пьяницы, шлюхи, воры и прочий сброд. И хотя вся эта братия была Тени гораздо ближе, нежели прочие граждане, сейчас ей предстояло важное дело.

Рваная пелена облаков закрыла луну и звезды. Уличные фонари в этой части города попадались редко, и обойти их стороной не составляло труда. Как и всегда внимательно следя за темными улицами и аллеями. Тень ускорила шаг.

Через считанные секунды из-за угла дощатого здания возник высокий кованый забор королевского дворца. У металлической решетки хохотали двое стражников, пересказывая очередной нелепый слух о ее королевском величестве. Притаившись в темноте улицы, Тень наблюдала, не без интереса прислушиваясь к разговору охранников. В любом другом государстве подобные слова означали бы для болтуна неминуемую смерть, но в Олсоне добрую половину слухов о королеве Эллибе распускал сам король Сорл – судя по всему, стражников рассмешила как раз одна из таких небылиц.

Пожалуй, такое было возможно только в Олсоне, где страсть короля к грязным байкам и безудержным кутежам давно стала легендой. Утверждали, что ни одному правителю в истории не удавалось с таким размахом удовлетворять все желания и прихоти собственной персоны и своих драгоценных гостей. Правя обширной и богатой землей, обустроенной трудами его отца, король никогда не заботился ни о цене, ни о последствиях. И, хотя Олсон с каждым годом все более и более приходил в упадок, Сорл регулярно требовал выплат из королевской казны, чтобы утолить растущие аппетиты. Наследство же отца пополнял он за счет непомерных налогов и грабежей.

Богатства своего король не стыдился, нанимая профессиональных воинов для охраны сокровищ.

Когда солдаты в очередной раз от души расхохотались. Тень бесшумно подступила к ним. Клинок засверкал раньше, чем жертвы успели сообразить, что случилось. Тень мягко опустила тело второго стражника на землю и заглянула в его небритое, застывшее в изумлении лицо.

– Ты труп. – Шепот убийцы прозвучал будто ветер, несущий сухие листья по мостовой.

В горле солдата хлюпнуло, и из раны хлынула черная кровь. Тень вытерла кинжал, после чего ловко поднялась по кованым воротам и бесшумно спрыгнула на землю с другой стороны. За забором высилось гигантское сооружение, по сравнению с которым все прочие здания в городе казались крохотными.

Несмотря на размеры, резиденцию короля Сорла никак нельзя было назвать строением величественным. В прежние времена башня эта считалась самым великолепным сооружением во всем Олсоне, гордым символом своей земли и государя. А теперь, потрескавшаяся и постаревшая, она скорее нависала над землей, чем взмывала в ночное небо. Казалось, если бы не обвивавший башню плюш, она давно бы рассыпалась в прах.

Тень осторожно прокралась вдоль округлой внешней стены, направляясь к входу для прислуги. Однако на пути оказалось слишком много народу: пьяницы, торговцы, наркоманы тащились домой или попросту шатались по улице в поисках ночных приключений. Все они были слишком пьяны и не обратили на Тень никакого внимания. Уличные шлюхи визгливо хихикали и томно вздыхали, бросали на прохожих похотливые взгляды или опускали глаза с притворным целомудрием, приглашая запоздавших покупателей воспользоваться последним шансом. Был тут народ и трезвый: горничные вывозили тележки с мусором еще до того, как хозяева начинали лениво потягиваться в своих постелях; сутенеры расхаживали по улице, собирая мзду. Трое стражников показались в пестрой толпе, и Тень решила найти другую дорогу.

Не теряя времени, Тень вернулась к фасаду башни, где широкая лестница вела к главному входу. Бледная луна и уличные фонари залили каменные ступени тусклым светом, будто дразня ночного гостя и подзадоривая его показать, как умеет он превращаться в невидимку.

Тень еще раз замерла и прислушалась. Судя по всему, риск был минимальным.

Поднявшись по ступеням, она осторожно попробовала толкнуть гигантские двери, которые моментально ответили легким ударом о засов с внутренней стороны. Тень быстро скользнула в темноту дверной арки. Но внутри было тихо, и она принялась за замочную скважину кованой решетки, защищавшей тяжелые дубовые двери. Довольно скоро замок податливо щелкнул. Открыв металлическую решетку, Тень потянулась между прутьями к дверному молоточку.

* * *

Кэррус застонал во сне. Осознав, что источником неприятного шума служат древко копья и его собственный шлем, он очнулся и замахал руками.

– Какого черта?..

Термин даже хрюкнул от удовольствия и убрал копье. Стражник расплылся в улыбке, выставив напоказ все зубы. Кэррус спросонья тщетно пытался разобраться, что же происходит с его шлемом.

– У нас гости.

– Что? – Кэррус наконец-то победил шлем и с удивлением посмотрел на напарника. Тот молча указал на двери просторной прихожей.

– Давно выставил бы всех к дьяволу! Меня на кой будить?

– Так положено, – напомнил Термин, чья ухмылка выдавала единственную цель – позлить собрата по оружию.

Кэррус продолжал недовольно ворчать, а Термин, посмеиваясь, направился к двери, распахнул узкое окошко и заглянул за прутья решетки.

– Что такое? – спросил Кэррус.

– Э-э, старик… – Термин захлопнул окошко и направился обратно. Не успел он сделать и двух шагов, как снова раздался стук в дверь. Стражник резко развернулся. За решеткой кто-то свистнул.

Проворчав нечто невнятное. Термин снял засов. Кэррус довольно посмеивался у него за спиной.

– Ну вот. Термин, так и положено.

Термин проигнорировал замечание и двинулся к выходу. Стоило только дверям открыться, как металлическая решетка загрохотала, и стражник согнулся пополам. Кэррус перестал смеяться и успел заметить мелькнувшую во тьме тень. В широко раскрытых глазах отразился блеск стали, но стражник не успел издать ни звука. Два кинжала перерезали ему глотку. Он изо всех сил вцепился в убийцу, но пальцы сжали лишь пустоту. Кэррус чувствовал, как вздрогнули и застыли мышцы, как кровь вязкой струей потекла из горла, а мир вокруг начал таять.

* * *

Яркий свет факелов бил в глаза. В обычных условиях риск мог стать неоправданным, но миссия на Поверку оказалась довольно простой, и, соблюдая должные меры безопасности. Тень не отказалась бы от удовольствия слегка пощекотать себе нервы. Усадив обоих стражников в позу сладкого сна и убедившись, что путь свободен, Тень проскользнула мимо предательского факела и укрылась перед лестницей, ведущей в основную залу. Спустя мгновение Тень оказалась на верхней ступени и свернула в один из боковых проходов, заканчивавшихся новыми лестницами.

Бесшумно и уверенно продолжала Тень свой путь сквозь лабиринт коридоров и ярусов королевского дворца, поднимаясь к верхним этажам. Труда это не составило, вскоре удалось разыскать и покои Сорла. Коридоры оказались совершенно пусты. На вершине башни Тени приходилось ориентироваться только на звуки храпа одинокого стражника, охранявшего сон короля. Бедолага в шлеме полусидел, полулежал у стены. Недопитый кувшин эля наклонился в руках, грозя пролиться нерадивому солдату на штаны. Над головой весело потрескивал горящий факел, отбрасывая диковинные, но совершенно безобидные тени, среди которых одна смертельно опасная проскользнула невидимкой. Из королевских покоев не доносилось ни звука.

Кинжал убийцы бесшумно выскользнул из ножен, но часовой не заметил сверкания клинка. Не видел он и того, как близко лезвие остановилось у его горла. Тень отвела кинжал в сторону, решив на этот раз не проливать крови. Интересно, как незадачливый страж станет оправдываться поутру. Ему сто раз захочется провалиться под землю, когда он окажется перед своим капитаном. Пускай живет и проклинает милосердие убийцы.

Тень с усмешкой играла со страхом и смертью, подобно тому, как прочие бросают кости. Полузакрытые двери настежь распахнулись перед нежданным гостем. Не оглядываясь больше на спящего стражника, Тень ворвалась стремительным порывом ветра в покои Сорла, короля Олсона.

Двери тихо затворились. В уютной комнате, уставленной мягкими креслами, горел камин. Одежды и кубки, кувшины и подносы с остатками обильного ужина загромождали бархатный пейзаж королевских покоев. Слева за аркой открывался вход в опочивальню самого Сорла.

Проскользнув вдоль стены, Тень снова вынула кинжал и небольшой лук. Теперь без труда можно было разглядеть силуэт спящего короля, похожий на вздымавшуюся гору в смятых простынях. Удивительно, но король ночевал в одиночестве под роскошным балдахином на четырех бронзовых столбах кровати. Занавеси были отдернуты.

В одиночестве, если не считать кота.

Животное подняло голову сразу же, как только Тень пересекла порог королевской спальни. Один глаз кота сверкал, а на месте второй пустой глазницы красовался застарелый шрам. Он медленно и грозно зашипел. Когда невидимый гость двинулся вперед, кот подскочил и через грудь хозяина юркнул под кровать.

Вздрогнув, король проснулся и уселся на постели. – Кто здесь? – прохрипел он.

Крошки от королевского ужина застряли в спутанной черной бороде. Сорл разглядывал пустоту опухшими, заплывшими глазами. Судя по всему, его королевское величество изволили почивать во вчерашних одеждах, испачканных подливкой и напитками и пропахших дымом факелов торжественной залы.

Ответа не последовало. Тень стояла неподвижно. Наконец Сорл пришел в себя и протер сонные глаза в поисках источника тревоги. Через несколько мгновений Сорлу все-таки удалось разглядеть Тень. Грузное тело короля затряслось, когда он заметил оружие, направленное точно в цель.

– Что… Что тебе надо…

– … то я и получу, – прошептала Тень.

Лицо Сорла побледнело, а взгляд бешено заметался по комнате. Тень продолжала следить за королем, упиваясь его страхом. Самым забавным казался тот факт, что жители Олсона скорее всего поблагодарят убийцу за оказанную услугу.

Люди по природе своей недальновидны и глупы.

Осознав свой приговор, Сорл издал последний крик о помощи. Но вопль этот оборвала навсегда острая стрела, вонзившаяся в горло короля и приковавшая его тело к спинке кровати.

Разбуженный шумом стражник вскочил на ноги и бросился из коридора в королевскую спальню. Сорл лежал в постели, и солдат не заметил крошечной стрелы, торчавшей в неподвижном теле. Он растерянно огляделся вокруг. Стражник готов был поклясться, что видел, как неизвестный человек спрыгнул с подоконника.

Чувство долга звало его к открытому окну, и стражник высунулся навстречу теплому ночному воздуху, чтобы рассмотреть безлюдную улицу. После нескольких минут бесплодного поиска стражник покачал головой. Наверное, королю спьяну что-то привиделось во сне. А может статься, весь переполох родился в его собственном воображении.

Стражник сладко зевнул, закрывая ставни, запутался с засовом и еще раз помотал головой, чтобы разогнать странный сон. Он задержался на мгновение и вытер штаны, на которые вылил в спешке весь эль, бросившись на помощь королю. Когда он, выругавшись, направился к выходу, за спиной раздалось странное бульканье. Солдат незамедлительно повернулся и с низкими поклонами попятился к выходу, принося извинения за потревоженный сон его величества, кошмар ли стал тому причиной или нет.

– Прошу прощения, мой господин. Показалось… просто тень.

Глава 2

Земля дрогнула, над ней волною прокатился раскатистый гром. Почва вздыбилась, камни заплясали, покачнулись деревья. Крестьяне и торговцы, застигнутые бурей врасплох, в замешательстве подняли глаза к безоблачному чистому небу. День стоял теплый и безмятежный. Но гул и дрожь земли не вызывали сомнений. Разрушительный ураган приближался, настигая беззаботных путников.

Стоя на юго-восточной стене крепости Кринуолла, Вэгримелл с недоумением всматривался в горизонт. Шум неумолимо нарастал, и растерянность уступила место тревоге. В любой другой день он вряд ли позволил бы страху и сомнениям столь быстро овладеть сердцем. Но вести о смерти Сорла ставили судьбу страны под угрозу. Если отбросить личные чувства, Сорл все-таки был королем, основой, на которой держалось правительство, город и, в конце концов, жизни людей. Одна-единственная ночь перевернула все, вдребезги разбив надежды, нарушив привычный образ жизни, превратив твердое будущее в смутные и туманные перспективы. Голова до сих пор шла кругом от мыслей о неожиданной потере и о последствиях для семьи и близких. Стражник смотрел в этот день на все происходящее с особым волнением.

Закрыв глаза рукой от лучей полуденного солнца, Вэгримелл присмотрелся к черному облаку, которое низко нависло над землей и стремительно приближалось. Тень его окрасила почву цветом пролитых чернил. Стражник нахмурился, прищурив глаза. В считанные минуты темное облако принимало новые очертания, превращаясь из грозовой тучи в армию всадников, наводнившую холмы и луга, стремительно надвигающуюся на город.

Преодолев замешательство. Грим обернулся и подал условный знак. Его голос эхом подхватили другие, и сигнал тревоги моментально прокатился по крепости. Грим повернулся к горизонту, молясь о том, чтобы собственные глаза обманули его.

Второй взгляд лишь подтвердил уже виденное. Те немногие, кому было позволено торговать за пределами городских стен в этот роковой день, теперь спешили в укрытие, оставив нагруженные товаром телеги. Их испуганные крики смешались с голосами дозорных, командами военачальников и стуком солдатских сапог. Но гул наступающей армии поглотил голоса обитателей Кринуолла. Черные полчища накрыли землю, словно бегущие морские волны, в воздух поднялись облака пыли. Небо померкло, затмение неотвратимо приближалось к воротам города.

Примерно десять тысяч, рассудил Грим. Сила значительная, хотя и недостаточная, чтобы обратить войско в бегство. В особенности, если учесть, что гарнизон Кринуолла численностью в пятнадцать тысяч бойцов расположился под надежной защитой городских стен. На открытом поле шансы были бы не в их пользу. Кавалерия и пехота подготовлены и вооружены плохо. Армия оказалась очередной жертвой безрассудного расточительства короля. Сердцем полков Кринуолла всегда оставался Легион Стрелы, отряд тысячи лучников, командиру которого удалось убедить Сорла постоянно поддерживать войско в полной боевой готовности.

И все же от взгляда стражника не ускользнуло выражение страха и ужаса на лицах тех, кто стоял теперь на стенах славного города Кринуолла, столицы королевства Олсон. Как удалось многочисленным вражеским силам неожиданно оказаться на пороге крепости? Армия противника приближалась, похоже, нисколько не смущаясь отсутствием лестниц, башен и прочих осадных орудий. Тревожное ощущение охватило Грима: под ложечкой чувствовалась тяжесть, заныла шея, а в сердце укрепилась холодная уверенность, что настал роковой час.

Стражник вынул из-за пояса подзорную трубу, поднял ее к глазам и внимательно всмотрелся в ряды наступающих полчищ. Мгновение спустя он понял, что его так встревожило. Сердце отважного Грима замерло при виде незнакомца, который плыл, возвышаясь над черным потоком неприятельского войска.

Казалось, будто на гнедом коне к Кринуоллу приближается сама смерть. Длинные белые волосы развевались на ветру, а узкие глаза сверкали ненавистью и торжеством. В самом вытянутом силуэте его фигуры, облаченной в доспехи цвета ночи, казалось, таился вызов неприступному городу. Бледные жилистые пальцы сжимали эбеновый посох с такой силой, что дерево чуть не треснуло в его руке. Посох венчала готовая к броску змеиная голова с распахнутым капюшоном. Длинную цепь на шее украшал металлический череп, который ухмылялся, подражая своему хозяину.

* * *

Когда ранним утром обнаружили тело Сорла, королева Эллибе почувствовала некоторое облегчение, даже радость. Тиран и прелюбодей, приведший ее родину в упадок, негодяй, которому отдала она большую часть жизни, наконец-то покинул этот мир. Королеве казалось, что полная боли и слез жизнь закончилась. Больше не придется соотечественникам страдать от тщеславия и жадности безжалостного деспота, а королеве терпеть бесконечные унижения, из-за которых морщины раньше срока избороздили ее лицо. После долгих лет молитвы ее были услышаны.

Однако счастливая эйфория скоро уступила место тревоге за родную землю. Со смертью короля страна становилась желанной мишенью для любого мало-мальски жаждущего власти правителя. И даже когда казна и природные запасы заметно оскудели по причине бездумного и подчас немилосердного расточительства, Олсон продолжал оставаться плодороднейшим и богатейшим королевством на островном континенте Пентании. В отсутствие прямого наследника королевская корона должна была по праву достаться князю Кордскому. Однако родной дядя Сорла слыл человеком слабым и вряд ли решился бы взвалить на себя такую ответственность. Княжеские дочери, по общему мнению, не были способны заручиться поддержкой народа. В такой ситуации трон Олсона становился желанной добычей для любого барона Пентании. Правители крупных королевств не упустят возможности вторгнуться в страну. Появление претендентов оставалось лишь вопросом времени.

Еще больше тревоги вызывал характер смерти Сорла. Король погиб от руки опытного наемного убийцы. Услуги подобного рода стоили чрезвычайно дорого. Но кто-то всё же решился на рискованный шаг и выложил солидную сумму. Вот только кто? Принимая во внимание, что явного претендента на корону не существовало, трудно было вычислить злоумышленника. Да и настоящих врагов в окружении Сорла не нашлось бы. Эллибе вынуждена была признать, что Сорл умело подкупал приближенных и тем самым держал их в узде. Кому бы из олсонской знати пришло в голову прекратить бесконечную череду оргий и пиршеств?

Значит, покушение организовал чужак, не принадлежащий к иерархии власти. Возникает вопрос: кто и зачем? Вероятно, скрытый враг задумал столкнуть королевство в пекло гражданской войны. Либо другое королевство рассчитывало таким образом ослабить и раздробить силы Олсона, а затем осадить столицу. Эллибе горько усмехнулась. Несмотря на легенды о неприступной кринуоллской крепости и легионе лучников, защищавших ее, Олсон вовсе не славился своей регулярной армией. Да и сам Сорл никогда не был ни воином, ни полководцем. Даже более скромное по численности и вооружению войско при осаде Кринуолла захватило бы город независимо от воли короля. В действительности безопасность Олсона зависела по большей части от дипломатических отношений с могущественным южным соседом – королевством Куурии. Если убийство – тактический шаг перед вторжением, зачем понадобились лишние расходы?

Не исключено, что враг пытался загодя устранить все возможные препятствия. Разгромить ослабленного противника не сложно, а вот удержать власть в борьбе с могущественными соседями, которые непременно оспорят права победителя – задача потруднее. И если бы Сорлу каким-то образом удалось избежать гибели от вражеского меча при нападении на Олсон, то свергнутый, но живой король непременно стал бы препятствием для нового правителя. Вероятно, начнется затяжная борьба за корону, а олсонские бароны скорее разорвут друг друга на части, чем станут под одним флагом.

Тем не менее, хотя смерть Сорла и могла устранить трудности в будущем, погиб он в результате явного и неприкрытого покушения. Таким образом, любой, кто объявит свои претензии на корону слишком рано, будет обвинен в чудовищном заговоре. Зачем идти на такой риск?

Эллибе задавалась бесконечной чередой вопросов в попытках распутать паутину заговоров и махинаций. Поиск ответов грозил затянуться на недели. Тем временем необходимо было готовиться к любым возможным последствиям. Продолжая ломать голову над причинами и следствиями смерти Сорла, королева Эллибе призвала главного военного советника и предложила взять власть в оставшемся без правителя городе в свои руки. Но советник, прочитав пламенную лекцию о месте женщины в проблемах государственного характера – не говоря уже о делах военных, – демонстративно покинул залу и отправился собственноручно командовать приготовлениями к теперь уже неизбежной осаде. Впрочем, ожидавшая именно такой развязки королева, не теряя времени, направила усилия свои в другое русло – в частности, занялась подготовкой собственного бегства.

По прошествии нескольких часов королева удалилась в свои покои с тяжелым сердцем и головной болью после тщетных усилий понять смысл происходящего. Когда гром достиг слуха Эллибе, она очнулась, тихо встала и вышла на балкон спальни. Яркий солнечный свет ударил ей в глаза. Некогда прекрасная, а ныне усталая, полная печали и тревоги женщина смотрела на обветшавшие улицы Кринуолла с высоты королевской башни. Эллибе увидела на горизонте подступающую к городу армию. Сердце ее замерло, и кровь застыла в жилах.

С первого взгляда она поняла, что не будет ни переговоров, ни заявлений о праве на корону. Враг пришел взять Кринуолл силой, установить свою власть огнем и мечом. Оставался только один вопрос – смогут ли они выжить в предстоящей битве.

Эллибе сама удивилась тому безразличию, с которым встретила она приближение чудовищной угрозы. Королеве следовало бы разделить чувства народа, которому была уготована страшная участь. Возможно, она просто переживала последствия испуга и потрясения. Вероятно, королева находила утешение в том, что народ ее, и без того порабощенный, давно ко всему привык. А может быть, причиною такого равнодушия стало то, что он никогда по-настоящему не был ее народом.

Эллибе задумчиво разглядывала толпы горожан на улицах, тянувшихся от самого основания королевской башни до главных ворот. Скорее с любопытством, нежели со страхом смотрела королева на стремительно надвигавшуюся вражескую армию, словно наблюдала за волною, что накатывает на берег. В молчании встретила она неприятельские полки, когда те остановились, подняв облака пыли. Дорогу войску преграждал глубокий ров с тяжелым подъемным мостом. Безучастно следила Эллибе с вершины своей башни за тем, как разворачивались события.

По команде легионы лучников на городских стенах выпустили град стрел по рядам неприятеля. Грим одобрительно кивнул, разделяя радость боевых товарищей. Ликование его, однако, тут же сменилось ужасом. Черный полководец широким взмахом руки провел перед собою посохом, и сотни стрел посыпались на землю, так и не поразив цели.

Несмотря на первое потрясение, командиры, не теряя ни секунды, отдали приказ к новой атаке. Вторая туча стрел с яростным свистом разрезала воздух, и, описав дугу, смертельным дождем обрушилась на неприятельское войско. Некоторые солдаты, не совладав с собой, дрогнули и отпрянули назад. Но волшебник и во второй раз выпустил на волю порыв ураганного ветра, который рассеял поток стрел.

Защитники городских стен замерли в оцепенении. Не тратя впустую стрел на третью атаку, они опустили луки в ожидании ответного хода противника. Бледные губы колдуна зашевелились, прозвучал о заклинание. В тот же миг волшебный туман, на котором восседал грозный предводитель, развеялся, оставив его на земле. Ветер отплясывал дикий танец в полах черного плаща.

Пугающая тишина опустилась на землю, и все взгляды устремились к черной фигуре. Заскрежетали доспехи и зазвенели мечи, тысячи могучих коней нетрепливо перебирали копытами, фыркая и поднимая пыль. Глаза колдуна медленно раскрылись, он обратил взор на тяжелый подъемный мост, преграждавший вход в город. Ветер срывал с его бледных губ слова древнего языка, унося с собою лишь зловещее эхо. Колдун поднял над головой посох и ударил им о землю.

Мост заскрежетал и начал медленно опускаться, а решетчатые ворота со скрипом поползли наверх.

Каким-то чудом привратникам удалось собраться с духом, и под командованием храброго капитана целый отряд стражников бросился к засовам и рычагам в отчаянной попытке заклинить механизм, который управлял мостом и воротами. Однако усилия их остались тщетными. Шестерни продолжали неумолимо вращаться, перемалывая, словно щепки, деревянные копья и металлические прутья, разбрасывая смельчаков в разные стороны. Рука одного несчастного застряла в спицах махового колеса, и ее мгновенно оторвало по локоть. Душераздирающий крик бедняги не остановил ни скрипучего движения цепей, ни размеренного вращения колес и шестерней.

Когда мост приблизился к земле, враг устремил холодный взгляд на войско Кринуолла, укрывшееся за городскими стенами и готовое дать отпор неприятелю. Сердца и тела воинов сковал ужас. Поле предстоящего сражения, окутанное жуткой тишиной, казалось страшным сном, который рассеется, стоит лишь открыть глаза. Но от иллюзии не осталось и следа, когда подъемный мост с глухим ударом упал на землю.

В отчаянии смотрел храбрый Грим, как волна за волною отряд всадников ворвался в город, сметая на своем пути солдат, словно великан, который топчет нежную полевую траву. В считанные мгновения кринуоллская армия была разделена на две половины, и всадники повернули коней, чтобы безжалостно напасть на поверженное войско. Лучники на городских стенах возобновили атаку на колдуна и его несметные полчища. Однако мастерство их и меткость оказались бессильны перед ухмылкой черного колдуна, который невидимой рукою отбрасывал на землю тучи острых стрел. Один за другим лучники обращались к хаосу, воцарившемуся в городских стенах. Они поднимали оружие в попытках поразить врага, но порой просто беспомощно смотрели, будучи не в состоянии отличить соратника от неприятеля. Когда наступающие солдаты ворвались в крепость, лучники потеряли последний шанс изменить ход битвы. С криками падали они со стен, чтобы встретить смерть на мощеных улицах родного города.