Текст книги "Конечно, это не любовь (СИ)"

Автор книги: Екатерина Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Дружбы не существует. Глава 3

Гермиона стояла и изучала собственную обувь – пушистые сиреневые тапочки с нарисованными котятами. А Шерлок изучал её. Он надеялся, что на его лице отражается презрение, насмешка и брезгливость – именно те эмоции, которые ему следовало бы испытывать при встрече с… этой девочкой. Но опасался, что на самом деле выглядит заинтересованным и взволнованным. Гермиона за полгода в школе изменилась не сильно, но всё-таки немного выросла и однозначно похудела. У неё на щеке виднелась достаточно свежая царапина, ногти на левой руке были сильно искусаны – она часто нервничала.

Шерлок не хотел с ней встречаться. И не встретился бы, если бы не Рождество. На Рождество их с Майкрофтом родители сходили с ума. Каждый день на протяжении недели в доме играли праздничные гимны, папа бегал с какими-то гирляндами и хлопушками, мама – с индейкой и обёрточной бумагой. Они всё время что-то украшали, заворачивали какие-то подарки, навещали и приглашали к себе целые толпы людей, и как только всё успевали!

Шерлок в эти дни старался притворяться незаметным и выдумывал множество дел в своей комнате, а Майкрофт в последние пару лет усаживался в кресло перед камином и с серьёзным видом писал что-то в записной книжке. Когда родители спрашивали его, что он делает, он отвечал что-то в духе:

– Анализирую стратегические военные запасы Британской империи.

Папа на такие заявления качал головой и оставлял Майкрофта в покое. К несчастью брата. На маму это не действовало. Она прикрикивала:

– Хватит морочить мне голову, Майкрофт Холмс! – а после поручала ему какое-нибудь очень бесполезное дело, например, сажала чистить картошку.

Именно по этой причине Шерлок считал себя умнее брата – он успешно не попадался маме на глаза и был избавлен от необходимости пачкать руки.

Но от светских визитов отделаться было нельзя. И теперь Шерлок стоял в гостиной дома Грейнджеров в паре шагов от Гермионы.

Они молчали больше пяти минут, когда наконец Гермиона сказала:

– Шерлок, я действительно очень виновата.

Шерлок скривился – он терпеть не мог все эти пустые извинения, обещания, заверения. Слишком много слов не по делу. Кажется, Гермиона об этом вспомнила, потому что набрала воздуха в лёгкие и быстро проговорила:

– Есть причина, по которой я была вынуждена уехать в другую школу, ничего не объяснив.

Это было уже интересней. Перестав мучиться в попытках придать своему лицу нужное выражение, он требовательно уточнил:

– Настолько важная, что ты ради неё отбросила не только единственную возможность хоть с кем-то общаться, но и планы на будущее? Это не связано с твоим желанием, нет, – он прикусил костяшки пальцев, сосредотачиваясь, и продолжил: – нет, подожди. Дело не в желании. Ты слишком ценишь так называемую «дружбу», верность и прочее, предать – не в твоём характере. Что-то заставило тебя так поступить.

Гермиона покраснела, явно недовольная его речью, но он жестом велел ей помолчать. Он чувствовал, что разгадка есть, она лежит на поверхности, совсем рядом.

– Едва ли это требование родителей или родственников. Тебя заставило что-то другое…

Он снова укусил себя за руку, а потом воскликнул:

– Проклятье! Не могу понять!

– Дети! – тут же раздался мамин окрик. – У вас всё в порядке?

– Да, миссис Холмс! – ответила Гермиона, а миссис Грейнджер сказала:

– Тогда поиграйте наверху.

В тишине как обычно идеально убранной комнаты Гермионы думать было легче, но Шерлок всё равно не мог найти ответ.

– Шерлок, – прервала его размышления Гермиона, – я клянусь, что причина есть, но… Но я не могу о ней сказать. Я обещала. Меня… У меня будут неприятности, если я расскажу.

Шерлок ненавидел загадки, которые не мог разгадать. И ему очень хотелось потребовать у Гермионы правды. Пусть расскажет! Но по решительно вздёрнутому подбородку девочки и по её сжатым губам он видел, что она не сдастся. В таком случае…

– Хорошо, – сказал он. – Я готов поверить.

– Серьёзно? – неверяще переспросила Гермиона.

– Совершенно. Ты… ты убедила меня. В конце концов, у каждого могут быть свои тайны, это не преступление, – он постарался сделать так, чтобы его голос звучал твёрдо и решительно.

– И мы снова друзья? – едва ли не взвизгнула она от восторга, и, не дожидаясь ответа, бросилась ему на шею. Какая гадость!

Он отлепил девочку от себя, отодвинул на расстояние вытянутых рук и нервно попросил:

– Прекрати меня тискать! И вообще, мы же решили, что дружбы не существует.

– Как скажешь, – совершенно не расстроившись, кивнула она. И предложила: – поиграем в шпионов?

Шерлок улыбнулся и привычно устроился на полу в углу комнаты. Он был готов пойти на всё, чтобы разгадать очередную загадку. В том числе и возобновить общение с Гермионой. Снова начав с ним общаться, она не сможет долго скрывать правду.

На протяжении рождественских каникул они виделись почти каждый день, проводя по много часов то в доме Грейнджеров, то в доме Холмсов – словно их ссоры никогда и не было. Но Шерлок ни на миг не забывал о загадке – он решил, что для начала нужно выяснить, чем школа Гермионы отличается от других школ. В этом суть, он чувствовал.

– Твоя школа не только для девочек, да? – спросил он как-то.

– Почему ты так решил? – уточнила она.

Шерлок пожал плечами и для разнообразия ответил кратко:

– Предположил. Так она смешанная?

– Да.

– И как там, – он замялся, формулируя вопрос, – есть кто-то, с кем можно общаться?

– Есть несколько таких ребят, – на удивление тепло сказала Гермиона. – Знаешь, сначала мне было просто ужасно одиноко, меня часто дразнили, как в старой школе, а ещё чаще не замечали. И снова называли…

– Мисс Всезнайка? – предположил Шерлок. Она кивнула и продолжила:

– Да, но потом двое ребят, Гарри и Рон, стали моими друзьями. То есть… хорошо, пусть будут товарищи. Подойдёт?

– Более или менее. Как так вышло? – Шерлок чуть подался вперёд. Ему было крайне интересно.

– На самом деле, страшная история! – воскликнула Гермиона. – Сначала они меня обижали, а потом спасли мне жизнь.

– Вытащили из библиотеки и не дали умереть с голоду?

– Нет, они… – Гермиона резко замолчала и добавила нетвёрдым голосом: – просто мне помогли, – а потом спросила преувеличенно бодро: – А у тебя как дела в школе?

– Там все идиоты, – отмахнулся Шерлок, но больше про спасение жизни не спрашивал. Нельзя было дать Гермионе понять, что он слишком интересуется её школой. Нельзя было давить на неё.

Со временем он выяснил из разговоров немало: узнал, что один её лучших друзей – Гарри Поттер – чем-то знаменит, а у другого – Рона Уизли – пятеро старших братьев и младшая сестра. Он услышал про вредного мальчишку Драко Малфоя, сына попечителя школы, и про жуткого учителя химии мистера Снейпа. Однако он чувствовал, что в рассказах Гермионы не хватает чего-то существенного. Правды.

Каникулы закончились быстро, даже слишком. Пришло время расставаться, а тайна так и не была разгадана. Накануне дня отъезда в школы они засиделись дольше обычного – Шерлок надеялся хоть в последние минуты докопаться до истины, а Гермиона, похоже, не хотела расставаться. Игра давно закончилась, но Шерлок всё не уходил к себе домой, и Гермиона, забравшись с ногами на кровать, начала читать ему «Властелина колец». Шерлок по привычке устроился на полу и, прикрыв глаза, слушал мягкий голос девочки, почти не обращая внимания на смысл книги. Неожиданно Гермиона замолчала на полуслове, со стуком закрыла книгу и сказала:

– Я действительно хочу рассказать тебе правду. И надеюсь, что ты её угадаешь сам.

– Что тебе мешает? – спросил он, в общем-то не слишком удивлённый, что она догадалась о его попытках выяснить, в чём дело. Она всё-таки очень умная, пусть и не умнее него.

– Обещание. Правила. И то, что я не знаю последствий, – серьёзно сказала она.

– Узнай, – ответил он, не открывая глаз. – Иначе я всё выясню сам.

– Я узнаю. Это ужасно – скрывать от тебя что-то.

– Согласен.

Они рассмеялись, и Шерлок почувствовал, как давящий узел в его груди становится меньше. Может, это и глупые сантименты, как считает Майкрофт, но он хотел бы видеть в Гермионе товарища и собеседника, а не загадку.

Школьная жизнь Шерлока была откровенно унылой, во всяком случае, он сам так считал. Его одноклассники – будущая «надежда Великобритании» – были ограниченными, как спичечные коробки, и простыми, как зубочистка. Про каждого из них Шерлок знал всё – от цвета нижнего белья до долгов родителей. И все они были ему одинаково неинтересны. Они отвечали на его презрение взаимностью и называли не иначе как «псих» и «этот чокнутый». Обоими прозвищами Шерлок гордился – как лучшим доказательством того, что он отличается от этого стада баранов. Изредка кто-то из учителей просил его остаться после занятия и ласковым голосом говорил:

– Мистер Холмс, я очень ценю ваши способности и знания, но меня беспокоит ваша низкая социальная активность. Ваши одноклассники считают вас нелюдимым и замкнутым.

Шерлок в ответ улыбался и отвечал что-то вроде:

– Сэр, вы напрасно беспокоитесь. Со мной всё в порядке. А вам лучше поспешить домой – кажется, к вам собиралась приехать тёща, вы же специально решили сегодня освободиться пораньше и встретить её.

Учитель слегка бледнел и, в зависимости от темперамента, суетливо выставлял его за дверь или с криками требовал убираться. Как первое, так и второе приводило к одному и тому же результату – Шерлок освобождался от необходимости слушать пустые словоизлияния и избавлялся от неприятного общества.

Избегая общения, Шерлок много времени проводил в библиотеке – читал, в основном энциклопедии и подшивки научных журналов. Это было куда интересней выдуманных историй и однозначно полезней для его ума.

А ещё он ждал. Перед отъездом он написал Гермионе, как можно с ним связаться – дал адрес школы и даже написал номер телефона, по которому можно было позвонить.

Если бы кто-то сказал ему, что он скучает по её обществу, он пришел бы в ярость. Разумеется, нет. Он не скучал. Он проверял свою теорию – и с огромным неудовольствием убеждался, что прав. Он пришёл к выводу, что Гермиона учится в закрытой школе, скорее всего на севере, возможно – в Шотландии (он заметил в её шкафу много тёплой одежды). Вероятно, с очень строгими правилами – иначе почему она ни разу с ним не связалась? Возможно ли, что её переписку и звонки контролируют? Вполне. Однако он не понимал главного – причины. Зачем Грейнджеры отправили её в подобное заведение? Зачем позволили ей уехать?

Она говорила про спасение жизни – не шутила, ей действительно угрожала серьёзная опасность, но ни ему, ни даже родителям она не рассказала подробностей. Шантаж? Возможный вариант. Но кому нужно шантажировать обычных стоматологов? Кому нужны Грейнджеры?

Отчаявшись и поняв, что он ничего не может придумать, он даже рискнул позвонить Майкрофту и изложил ему свои наблюдения и сомнения.

– Дорогой братец, – сказал тот, отсмеявшись, – у тебя слишком бурная фантазия. Тебе не приходило в голову, что причина в том, что Гермиона не желает иметь с тобой дела?

Шерлок бросил трубку и больше Майкрофту не звонил.

Семестр тянулся мучительно долго, но всё-таки закончился.

Гермиона в этот раз совсем не изменилась. Только опять сгрызла все ногти, на этот раз – на обеих руках.

– Экзамены ты сдала на отлично, – сказал он вместо приветствия.

– Точно. А ты едва не завалил грамматику, – ответила она и, по этой чудовищной своей привычке, сунулась обнимать его.

Отстраняясь, он возмущённо спросил:

– Зачем это делать?

– Вот и я думаю, зачем заваливать грамматику? – хихикнула она.

Шерлок закатил глаза и снова проигнорировал неприятный вопрос. Они снова сидели в комнате Гермионы – она ненавидела беспорядок и всякий раз пыталась хоть как-то привести вещи Шерлока в порядок, так что он предпочитал просто не пускать её к себе.

– Дурацкая причёска, кстати, – заметил он. Действительно, Гермиона заколола свои пушистые кудрявые волосы заколкой и выглядела на удивление глупо.

– А вот и нет! – тут же вскинулась она.

– А вот и да.

– Гарри и Рон так не считают!

– А, ну если Гарри и Рон… – он снова закатил глаза, а потом хмуро сказал: – видимо, тебе действительно есть, с кем поговорить в этой школе.

Гермиона удивленно наклонила голову, потом на её лице проступило понимание, которое сменилось грустью.

– Я не злюсь, – сказал он равнодушно.

– А должен был бы, – произнесла она тихо. – Я бы очень сильно на тебя разозлилась.

– О, разумеется. Потому что ты, несмотря ни на что, веришь в дружбу. И считаешь, что друзья должны быть честными друг с другом и всё в этом роде. Но я так не думаю.

Гермиона подскочила со своего места и покраснела, но не от стыда, а от злости.

– Ты можешь мне хоть пять лет не писать и не звонить, я и не подумаю обижаться, – продолжил он.

– Врёшь! – воскликнула она. – Ты врёшь и специально говоришь злые вещи, Шерлок Холмс! На самом деле ты злишься на меня и считаешь, что я предала нашу дружбу. Но…

Она замолчала, её нижняя губа задрожала.

– Только не вздумай рыдать! – сказал он.

Вдруг Гермиона развернулась и бросилась к шкафу, рывком вытащила свой огромный школьный чемодан, открыла его и достала из него книгу. Протянула Шерлоку и сказала:

– Посмотри.

Шерлок взял книгу и с жадностью прочел название, а потом едва удержал недовольный возглас. Что за розыгрыш?! «Трансфигурация для начинающих»?

– Что за…

– Учебник, – сказала Гермиона. – Это мой школьный учебник. Там даже подписано. «Г.Грейнджер, 1 курс, Гриффиндор».

Шерлок открыл книгу и действительно прочёл на форзаце подпись. Потом аккуратно начал листать книгу, страницу за страницей. Наконец, закрыл её, отложил в сторону, словно она была ядовитой, и спросил:

– И что это значит? Теперь ты должна рассказать.

И Гермиона рассказала.

Дружбы не существует. Глава 4

Рассказывая свой секрет, Гермиона была готова к любой реакции. К абсолютно любой. Она знала, что Шерлок очень импульсивен, и была готова к тому, что он отшвырнет от себя учебник, подпрыгнет на месте, начнет кричать. Она вполне ожидала недоверия и была готова приводить доказательства, взывая к логике друга.

Но она совершенно не ожидала полного отсутствия реакции. Дослушав рассказ, он вдумчиво пролистал весь учебник Трансфигурации, а потом потребовал (не попросил, разумеется) показать ему остальные. Убедившись, что в Истории Магии речь идет о стародавних временах, от отбросил ее в сторону, астрономия его не заинтересовала вовсе, зато Чары и Зельеварение он просмотрел очень внимательно. Наконец, отложив «Магические травы и грибы» в сторону, он сказал:

– Ясно. Да, теперь все ясно, это объясняет отсутствие писем в течение года, твое решение и смертельную опасность. Отлично.

И более к теме волшебства он не возвращался. Несколько раз Гермиона пыталась узнать, не считает ли он невероятным тот факт, что она, Гермиона Грейнджер, волшебница, на что получила ответ:

– «Есть много на земле и в небесах такого, что нам с тобой не снилось».

Она была поражена – Шерлок, цитирующий Шекспира, был явлением более невероятным, чем вся магия на свете, но он быстро успокоил ее, добавив:

– Так говорит мама, когда папа спрашивает, как вышло, что у него два таких умных сына.

Гермиона облегченно рассмеялась. Теперь мир между ними был полностью восстановлен, Шерлок перестал донимать ее вопросами об учебе, и с ним стало куда приятней проводить время. Правда, их перестали интересовать игры в шпионов – неожиданно посреди игры Шерлок остановился и заявил:

– Все это чушь. Кому интересна секретная служба и политика?

– Но, Шерлок, – воскликнула Гермиона, которая как раз придумала гениальный способ обмануть эту самую секретную службу в лице Шерлока и заполучить-таки нужные сведенья, – ты же сам говорил, что это лучшая игра на свете!

Он упрямо вздернул нос и отрезал:

– А теперь я считаю, что она скучная. Никогда не хотел быть шпионом. И работать в секретной службе тоже. Пусть Майкрофт этим занимается, надоело!

Гермиона вздохнула – что ж, теперь все становилось ясно. Назло Майкрофту Шерлок готов был сделать что угодно, даже объявить чушью любимую игру. За время из общения она поняла, что попытаться переспорить его совершенно бесполезно, поэтому миролюбиво предложила:

– Тогда займемся чем-нибудь еще. И правда, глупая игра.

Шерлок уже почти расслабился и даже улыбнулся, но неожиданно его лицо скривилось в неприятной гримасе

– Ты так не считаешь! На самом деле, ты так сказала, чтобы якобы успокоить меня, вот только меня не нужно успокаивать! Почему все думают, что я хрустальный и со мной надо носиться, как с бьющейся вазой! – рявкнул он. Гермиона подскочила на месте.

– Может, это мои родители тебе сказали? Да, они так и говорят: «Будьте поаккуратней с Шерлоком, он такой хрупкий мальчик». Надоело!

– Шерлок, ты говоришь глупости! – твердо ответила Гермиона, но не была услышана. Шерлок с силой ударил рукой по тумбочке и смел с нее книги и несколько статуэток.

– Шерлок!

– Проваливай! Не хочу тебя видеть! – выкрикнул он. Гермиона почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы обиды, бросилась вниз по лестнице, пронеслась к выходу, даже не попрощавшись с миссис Холмс, и побежала домой так быстро, как могла.

Только захлопнув за собой входную дверь, она расслабилась и прижалась спиной к стене в прихожей. По ее лицу текли слезы, она всхлипывала и все никак не могла перестать плакать. Как он мог? Зачем он так сказал?

– Что случилось, дорогая?

Гермиона открыла глаза и увидела, что с работы вернулся папа. Видимо, закончил дела раньше, потому что пришел один, без мамы.

– Я… – попыталась объяснить Гермиона, но не сумела, потому что рыдания сдавили ее грудь и не давали даже вдохнуть.

– Тихо, – прошептал папа и обнял ее, прижал к себе, погладил по голове, а потом спросил: – вы поссорились с Шерлоком, да?

Гермиона кивнула, все еще не чувствуя в себе способности говорить.

– И он наговорил тебе кучу ужасных вещей, за которые ты его сейчас ненавидишь? – уточил папа. Как только он узнал? Гермиона снова кивнула.

Папа разжал объятия, опустился перед Гермионой на корточки и посмотрел ей в лицо, аккуратно стер со щек слезы и сказал:

– Послушай, милая, Шерлок – мальчишка, пусть даже очень умный. А мальчишки часто говорят глупые вещи, о которых и не думают. Знаешь, если хочешь, я запрещу ему даже подходить к нашему дому и сделаю так, чтобы вы с ним больше не виделись. Хочешь?

Гермиона на миг представила, что она действительно больше никогда не увидит Шерлока, и ей стало ужасно грустно. Иногда он был просто мерзким, но без него было куда хуже, чем с ним. Он был ее первым другом и самым умным человеком, которого она встречала, он был даже умнее взрослых. Возможно, не всех, не профессора Дамблдора или профессора Снейпа, или папы… Но очень умным. И с ним было интересно.

– Нет, не хочу, – выдавила она из себя. Папа улыбнулся, словно такого ответа и ожидал, и ласково добавил:

– Тогда ты сама с этим разберешься, идет? Я не буду вмешиваться, и вы помиритесь. Он хороший ребенок, и я уверен, что ему стыдно за свое поведение. Главное, помни – все люди заслуживают прощения. Кроме… – он хитро улыбнулся, встал во весь рост и твердо закончил: – кроме тех, кто обижает мою дочь.

Гермиона засмеяться не могла, но улыбнулась. Ей стало значительно легче.

– Вот так, – кивнул папа, – а теперь иди в комнату и приведи себя в порядок. Мы же не хотим перепугать маму?

Папа оказался прав лишь частично. Они действительно помирились, но Шерлок, разумеется, не просил прощения. Просто через четыре дня он пришел к ней в гости весьма необычным способом.

Было уже почти одиннадцать ночи, Гермиона сидела на кровати и дочитывала «Молот Господень», когда услышала шорох за окном. Подумав, что это, должно быть, прилетела сова от Гарри или Рона, она быстро вскочила и открыла щеколду, но вместо птицы обнаружила за окном Шерлока. Встрепанного, в полосатой пижаме и в куртке.

– Пусти, – шепнул он. Оказавшись внутри, он снял куртку, осмотрелся и без колебаний уселся в свой любимый угол, зарывшись пальцами в пушистый ковер.

Гермиона закрыла окно и требовательно спросила:

– Как это понимать?

Шерлок пожал плечами и ответил:

– Мне стало скучно. Там книга, – он указал на кровать, – давай ты почитаешь вслух.

Гермиона едва не задохнулась от возмущения, но прежде, чем она успела высказать ему все, что думает, он подскочил, вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой предмет.

– Чуть не забыл. Это тебе.

Предмет оказался коробочкой с миниатюрными, меньше ее ладони книгами – сонеты Шекспира, эпитафии и эпиграммы Бернса, лирические стихи Китса и «Часы досуга» Байрона. Гермиона, не веря своим глазам, разглядывала книжечки, вчитывалась в строки с детства любимых стихов и наконец спросила:

– Что это?

– О, я думал, ты знаешь, что такое книга.

– Шерлок, я о другом! Откуда это?

Он посмотрел на нее почти с жалостью и поинтересовался:

– Ты здорова? Давай сначала. Я пришел, отдал тебе коробку, в ней книги, сказал, что это тебе. Используй логику, пожалуйста! – Гермиона молчала, и Шерлок со вздохом подсказал: – Это подарок. Понятно?

– Да, – протянула Гермиона, счастливо улыбнулась и попыталась было обнять Шерлока, но он увернулся и напомнил: – Так ты мне почитаешь?

Разве можно было на него сердиться?

Она почти до трех часов ночи полушепотом, чтобы не услышали родители, читала ему честертоновские «Приключения отца Брауна». Он предложил не начинать с начала, а продолжить с того места, где она остановилась, правда, замучил вопросами: почему детектив – священник? зачем ему расследовать то, что произошло много лет назад? как преступник мог стать частным детективом?

Зато разобравшись, он принялся соревноваться с главным героем и пытаться разгадать загадку быстрее него.

– Я уверен, что дело в шпаге! – заявил Шерлок, в очередной раз прервав Гермиону. И когда она вновь попросила его помолчать и не мешать ей читать, дверь в комнату отворилась.

– Это что еще за клуб книголюбов? – спросила с порога мама. Гермиона покраснела до корней волос, а Шерлок невозмутимо сказал:

– Просто нам не спалось.

– Не спалось? – мамины брови взлетели вверх. – А твои родители знают, где ты, Шерлок?

– Им-то как раз спится отлично, – с безразличием заметил он.

– Из чего я заключаю, что не знают. Гермиона…

Гермиона под маминым взглядом покраснела еще сильней, хотя не думала, что это возможно.

– Прости, мама, – прошептала она.

– Вот что… Шерлок, пойдем, я постелю тебе в гостиной. Гермиона, немедленно гаси свет. Завтра подниму обоих в восемь, раз уж вам ночами не спится.

Конечно, родители ругались, причем все четверо. Миссис Холмс даже думала запереть Шерлока в его комнате на пару дней, но потом остыла и ограничилась тем, что выдала ему перчатки и отправила пропалывать розы на клумбе перед домом. Гермионе повезло больше – так как она никуда не сбегала, мама с папой ограничились запретом на пользование домашней библиотекой на три дня. В другое время Гермиона пришла бы в ужас, но сейчас у нее под подушкой была спрятана коробочка со стихами, поэтому наказание восприняла философски.

А вот Шерлок однозначно страдал. Гермиона знала, как сильно он ненавидит бессмысленную грязную работу руками, и искренне сочувствовала ему. Потом ей в голову пришло, что ее вина все-таки не так мала, как подумали родители. Она же могла не пускать его, верно? Или, немного поболтав, прогнать обратно, к нему домой? В конце концов, она была достаточно взрослой и рассудительной, чтобы понимать – ночь предназначена для сна. Это у Шерлока ветер в голове, он безалаберный и совершенно не способен придерживаться графика. Решив, что она тоже очень провинилась, Гермиона выпросила у мамы перчатки и присоединилась к другу. Вдвоем пропалывать и окучивать розы было все-таки не настолько скучно. К тому же, после уроков травологии ее едва ли могли напугать обычные сорняки.

Как и любая неприятная работа, эта закончилась, пусть и не слишком быстро. Зато они окончательно помирились с Шерлоком и проводили дни крайне интересно. Однако было кое-что, что не давало Гермионе вволю наслаждаться каникулами.

Она исправно получала от Рона записки. Пусть местами корявые и с изрядным количеством ошибок, они радовали ее и заставляли улыбаться. Но Гарри… молчал. Она не знала его адреса и, как назло, невероятным образом потеряла листочек с номером его телефона. Своей совы у нее не было, а сова Рона, которую она отправляла несколько раз, возвращалась без ответа. Конечно, Эрл был весьма старой птицей, но до сих пор, по словам Рона, не терял писем. В конце концов, она убедила родителей съездить в Лондон и отправила письмо из общественной совятни в Косом переулке. Но ответа все не было.

Когда подарок, который она послала к его дню рождения, вернулся в тот же день не распакованным, она почувствовала настоящую панику. Разумеется, Шерлок не мог не заметить ее состояния, и спросил, по обыкновению прервав ее на полуслове:

– И как давно ты не можешь с ним связаться?

– Откуда… Да, конечно. Это было очевидно. С начала каникул.

– У него есть телефон?

– Есть, но… Шерлок, это глупо, но я потеряла его номер.

Шерлок задумался, по привычке прикусив палец, и уточнил:

– И его адреса ты не знаешь? Кстати, это который из двух?

– Гарри Поттер. И да, в этом и проблема. Я не могу воспользоваться маггловскими средствами, а волшебные не работают.

Помолчав с минуту, Шерлок сообщил:

– Кажется, все просто, – после чего махнул ей рукой и открыл окно.

– Шерлок! – воскликнула она.

– Все потом!

Он ловко выбрался из окна и побежал к своему дому. Гермиона осталась ждать.

Он вернулся через три часа, так же влез по карнизу и сказал:

– Он живет в городке Литтл-Уингинг, графство Суррей, адрес: Тисовая улица, дом 4.

Это действительно было невероятно. Заметив выражение ее лица, он с деланой небрежностью заметил:

– Да брось, это элементарно. В Британии проживает всего сто пятьдесят четыре семьи Дурслей, если верить телефонному справочнику. Конечно, можно было обзвонить их все, но…

Он довольно улыбнулся и сообщил:

– Но обзванивать их всех не было необходимости. Ты рассказывала о Поттере немного, но упоминала, что его дядя и тетя живут в частном доме, что почти исключает из поисков Лондон – слишком дорого. Да, это не слишком сужает круг поисков, но есть вторая зацепка – «Хай Камеронс». Ты говорила на каникулах: «Представляешь, если бы он не поступил в Хогвартс, родственники отправили бы его в «Хай Камеронс». Третье снизу место в рейтинге, действительно, не лучший выбор. Примечательно расположение – в графстве Суррей. Было два варианта. Либо они не хотят видеть племянника и выбрали школу как можно дальше от дома, либо они решили сэкономить и отправили в самую дешевую поблизости. Я сделал ставку на второй вариант и угадал.

Шерлок перевел дух, а Гермиона едва не бросилась его обнимать от избытка чувств. Он все-таки невероятный!

Тем же вечером, получив письмо от Рона с вопросом, не отвечал ли ей Гарри, она написала, что тот, похоже, в беде и указала его домашний адрес. А меньше чем через неделю уже читала письмо от самого Гарри – бодрое, жизнерадостное и полное любви ко всему миру. Он гостил у Уизли и был абсолютно счастлив.

Шерлок же про спасенного с его помощью мальчика и не вспоминал.

– Это было давно, – фыркнул он, когда она попыталась его снова поблагодарить спустя несколько дней. – Отец Браун меня интересует больше.

В общем, Шерлок был… Шерлоком.