Текст книги "Конечно, это не любовь (СИ)"
Автор книги: Екатерина Коновалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
Дружбы не существует. Глава 16.2
Несколько минут Гермиона ожидала какой-то реакции. Шерлок мог выглянуть в окно, заинтересовавшись звуком, или заиграть снова, посчитав стук камешка несущественным, но он поступил иначе. Свет в комнате погас.
Шерлок догадался, кто именно стучится ночью в его окно, и дал понять, что не желает ее видеть. Гермиона обернулась и поняла, что Сириус уже ушёл. Теперь она не сможет вернуться в Лондон до рассвета. Что ж, она и не собиралась отступаться. Она сильно провинилась перед Шерлоком, это правда. Он имеет полное право обижаться на неё, накричать, оскорбить (а Шерлок умеет это делать лучше всех, уступая, пожалуй, только профессору Снейпу). Но вычеркнуть её из своей жизни она не позволит.
С этой мыслью, которая придавала сил и не давала отступиться, она оглядела угол дома. Шерлок лазил вверх-вниз по стене с проворством обезьяны, точно зная, за какие выступы нужно ухватиться. Сама же Гермиона предпочитала пользоваться лестницей и выходить через дверь. Но едва ли Холмсы будут рады увидеть её на пороге дома в первом часу ночи. Размяв мёрзнущие пальцы, Гермиона подошла к углу и поставила ногу на первый выступающий кирпич, хватаясь при этом за водосточную трубу и стараясь не думать о том, что сознательно карабкается наверх. Она отдалилась от земли на какие-нибудь пару футов, но уже чувствовала страх – она ненавидела высоту с детства. Летя на метле с Сириусом, она боялась меньше – знала, что взрослый волшебник не даст ей упасть и поддержит заклинанием, если это будет нужно, но здесь нужно было рассчитывать только на себя. «Ты сможешь!», – сказала она себе решительно и так же решительно отбросила мысли о том, что именно можно сломать, упав с высоты трёх футов… четырех… двух ярдов… Лезть было тяжело – к ночи похолодало, влажная ледяная труба норовила выскользнуть из пальцев, а кирпичи давали слишком мало пространства для опоры. Сумев уцепиться за край выступающего перед окном козырька, Гермиона едва сдержала радостный вскрик, чувствуя себя мореплавателем, готовым целовать родную землю. Добралась!
Козырёк тоже был скользким, ухватиться на нем было не за что. Вдруг сверху скрипнуло окно, и Шерлок цепко схватил Гермиону за руку и почти втянул сначала на козырёк, а потом и в комнату.
Она зажала рукой рот, чтобы подавить кашель, и облокотилась на стену – ноги дрожали от страха и непривычной нагрузки.
Шерлок разглядывал её молча – он отошёл в другой конец комнаты, к шкафу, и замер посреди комнаты, сложив руки на груди.
О чём он думал? Гермиона очень бы хотела узнать это, но не могла – едва придя в себя, она ощутила невероятный стыд и опустила глаза в пол. Она чувствовала себя даже хуже, чем когда осознала свой поступок. Насколько же Шерлок оказался лучше неё? Он злился, наверняка презирал её, но всё-таки не стал молча наслаждаться тем, как она беспомощно висит у него под окном, а помог, причём сразу. Почему?
Возможно, когда-то волшебники ошиблись, не разглядев в Шерлоке магических способностей? Потому что ничем, кроме как легиллименцией, нельзя было объяснить того, что он произнёс:
– Если бы ты разбилась под окном, здесь появилось бы слишком много тупиц из полиции.
Гермиона робко посмотрела на него. Он не сменил позы и смотрел всё так же раздражённо. Она поняла, что должна успеть поговорить с ним, пока он не выставил её прочь.
– Шерлок, – сказала она тихо, – прости меня пожалуйста. Я…
– Хватит! – ответил он как-то устало. – Давай пропустим тот момент, когда ты долго раскаиваешься в своих словах, предлагаешь мне на тебя покричать, чтобы выпустить пар, и уверяешь, что я твой лучший друг. Всё это написано у тебя на лице, не вижу смысла тратить время.
Он опустил руки и повернулся к Гермиону спиной.
– Шерлок, но это правда. Я сказала тебе ужасную, мерзкую вещь, потому что разозлилась на тебя. Я никогда не думала…
– Я же сказал, что все понял. Книга на тумбочке, страница тридцать шесть, как раз начинается новая глава. Предлагаю проводить время с пользой.
Гермиона взглянула на тумбочку и увидела «Убийство в «Восточном экспрессе» – единственную художественную книгу в стопке справочников по химии, карт и атласов.
– Ты хочешь, чтобы… – начала она, но Шерлок прервал ее:
– Книга, Гермиона!
Она расстегнула пальто и повесила его на спинку стула, расшнуровала ботинки. Дрожащими руками взяла книгу, села на край кровати и прочитала первую строчку на тридцать шестой странице. За ней – вторую. Как робот, который выполняет команду, она читала, не понимая, о чем. Шерлок всё также стоял лицом к стене и, видимо, о чём-то размышлял, во всяком случае, он не шевелился, ничего не говорил, никак не реагировал на текст.
Неожиданно, через три страницы, он произнёс:
– И во сколько встреча?
Гермиона вздрогнула – какая встреча? О чём он?
– У Пуаро? – уточнила она, понимая, что ровным счетом ничего не понимает.
Шерлок круто развернулся и недоуменно переспросил:
– Пуаро? При чём здесь он?
Тут его взгляд скользнул на книгу в руках Гермионы, и он кивнул:
– А, Пуаро. Нет, я про Сириуса Блэка. Он же тебя сюда довёз, верно?
Гермиона тряхнула головой и пояснила осторожно:
– Да. Но…
– Отлично, хотел убедиться, что моё предположение верно.
Он довольно улыбнулся и тоже сел на кровать, потом откинулся на подушку и попросил:
– Можешь начать с начала главы?
– Шерлок, – Гермиона отложила книгу в сторону, – ты в порядке?
Шерлока можно было назвать вспыльчивым, обидчивым, иногда – эгоистичным и вредным, но невнимательным – никогда. Что могло заставить его так погрузиться в свои мысли?
– Я? – удивленно уточнил он. – В полном. Просто мне нужно было подумать. А ты со своими извинениями наверняка мешала бы мне это сделать, вот я и решил занять тебя книгой. Но так как приключения месье Пуаро меня и впрямь интересуют, теперь, когда я со всем разобрался, мне бы хотелось послушать главу с начала.
С пару секунд Гермиона просто смотрела в пространство, а потом недовольно произнесла:
– То есть… Ты специально попросил меня почитать, зная, что не будешь слушать?
– Ну, да, – согласился Шерлок.
Разом Гермиона забыла о том, что только что просила у него прощения и думала, что заслужила и примет любую кару. С размаху она стукнула его книгой по плечу и прошипела (а если бы не необходимость вести себя тихо, крикнула бы):
– Какая же ты редкостная задница!
Шерлок фыркнул, потер плечо и, уворачиваясь от второго удара, сказал:
– Зато я теперь на тебя не сержусь.
Гермиона снова замахнулась книжкой, потом посмотрела на довольную физиономию друга и сдавленно хихикнула. А потом рассмеялась, закусывая рукав кофты, чтобы её не услышали мистер и миссис Холмс. Шерлок какое-то время наблюдал за её весельем, потом его губы дрогнули, и он тоже захохотал, утыкаясь в подушку.
Гермиона первой отсмеялась и восстановила дыхание, поэтому спросила:
– И о чем ты размышлял?
Шерлок всхлипнул, закашлялся, и ответил:
– О том, как ты добралась сюда, разумеется. Я не сомневался, что ты придёшь, но ожидал тебя не раньше завтрашнего утра.
– Как ты узнал о Сириусе?
– Это был единственный вариант. Ты достаточно подробно описывала обитателей дома. Дамблдор сразу же отпадает – он первый печётся о всеобщей безопасности. Одноглазый – тем более, ты сама говорила, что он параноик. Тонкс? Возможный вариант, но ты не стала бы её просить о помощи, а сама она никогда бы не догадалась, что ты в ней нуждаешься. Оборотень? Исключено, так же, как отец и мать Уизли. Конечно, есть ещё совершеннолетние близнецы, но если бы тебя доставили они, я бы это заметил – думаю, без спецэффектов не обошлось бы. Остаётся только Блэк – взрослый волшебник, который отчаянно скучает и мечтает о любой возможности вырваться на свободу.
Это звучало удивительно логично. Гермиона попыталась вспомнить все свои письма и поняла, что действительно не раз упоминала обитателей дома на площади Гриммо, но…
– Шерлок, эти письма я отправляла полгода назад. Как ты вообще вспомнил мои описания? Я знаю, у тебя отличная память, но это… маловозможно.
Лицо Шерлока приобрело самодовольное выражение.
– Дело в Чертогах разума, – ответил он. Гермиона улыбнулась:
– Сомневаюсь. Чертоги разума – хорошая техника, помогает ускорить запоминание, я сама пользуюсь ей, когда готовлюсь к урокам. Но я не сумею дословно и точно вспомнить, что ты писал мне летом.
Он поудобней устроился на кровати, поправил подушку, прикрыл глаза и сказал:
– Просто ты используешь обычную технику, а я создал свою. Помнишь книжку про окклюменцию? Незаменимая вещь оказалась. Если в разуме можно строить двери и стены, почему бы не построить там комнаты? Или даже целый замок? По комнатам разложить знания, а в зале устроить удобное место для размышлений.
Гермиона покачала головой – всё-таки не зря она всегда восхищалась его способностями. То, о чём он говорил, не могли сделать даже мастера окклюменции.
– И ты можешь вспомнить абсолютно всё? – спросила она.
– Кроме того, что я сознательно удалил, да.
Гермиона покачала головой и заметила:
– Всё-таки ты действительно гений. Расскажи мне, как ты всё это сделал. Я тоже хочу попробовать.
Он неопределённо пожал плечами и ответил:
– Только позже. А сейчас почитай мне книгу.
Гермиона засмеялась, отобрала у Шерлока одеяло, завернулась в него поплотней и снова начала читать о том, как без четверти девять в Белград прибыл экспресс Симплон – Восток.
Она читала негромко, но в этот раз понимала и проживала каждое предложение. Шерлок вопреки обыкновению не спешил посоревноваться с детективом и первым разгадать загадку, а просто лежал с открытыми глазами и молча слушал, почти не шевелясь. В какой-то момент Гермиона слишком сильно увлеклась повествованием, а когда приподняла глаза от книги, заметила, что Шерлок уснул.
Она отложила книгу в сторону, зевнула и стала смотреть в окно, за которым постепенно начинало светлеть небо. Неожиданно за окном мелькнула тень, и почти сразу же Гермиона увидела зависшего в воздухе на метле Сириуса. Он махнул рукой, показывая, что пора.
Конечно, нужно было бы попрощаться с Шерлоком и сказать, что она уходит, но он выглядел удивительно милым, пока спал (а к бодрствующему Шерлоку применить определение «милый» было совершенно невозможно, ему подходило в основном «невыносимый»), поэтому она не решилась его будить и тихо выбралась в окно.
– Как всё прошло? – спросил Сириус.
– Отлично, мы помирились. А как твоя прогулка?
Лица Сириуса она не видела, но голос звучал невероятно довольно:
– Восхитительно. Гулял по городу, дышал воздухом. Давно не ощущал себя таким свободным.
Гермиона чувствовала, что должна что-то сказать, и произнесла:
– Тебя оправдают, вот увидишь. И ты сможешь больше не прятаться.
Сириус вздохнул, некоторое время молча направлял метлу, но потом все-таки ответил:
– Если оправдают, брошу всё и уеду куда-нибудь на юг, во Францию. И Гарри с собой заберу. Будем с ним настоящей семьёй.
Гермиона улыбнулась – Гарри такой план точно понравится. Он давно мечтает уехать от своих дяди и тети и очень любит Сириуса.
Дальше они летели молча – к утру еще сильнее похолодало, и говорить было неудобно – холодный ветер дул в лицо, постоянно снося в сторону окончания фраз.
Их отсутствие никто не заметил – Сириус тихо развеял иллюзию в библиотеки, махнул Гермионе рукой на прощанье и ушёл. Гермиона же переоделась в спортивный костюм, в котором спала на Гриммо, и тихо прокралась в их с Джинни спальню.
Каникулы закончились быстро. Как и прежде, Гермиона часто писала Шерлоку, и тот немногословно отвечал, словно их ссоры и не было. Кроме того, постоянно слал письма Виктор – у него образовалось немного свободного времени – тренировочный сезон должен был вновь начаться только в феврале. Однако тон его писем неуловимо изменился. Гермиона не всегда могла объяснить, с чем это связано, но чувствовала, что раньше в его письмах сквозило нежное заботливое восхищение, а теперь появилась тревога и то тёмное, что однажды она видела в его глазах. «Наша пресса молчит и не говорит, что у вас проистекает. Но я думаю, что будет очень большая опасность. Ты не уговариваешь себя приехать ко мне, в безопасность. Я понимаю. Твои друзья. Я бы тоже не сбежал. Но я могу приехать к тебе и помогать», – писал он. И добавлял: «Я слишком хорошо помню твои глаза, Гермиона. И я хочу снова видеть их. Видеть тебя». Гермиона не могла объяснить, почему эти письма заставляют её краснеть – Виктор всегда был вежлив, корректен и никогда не говорил ничего, что могло бы её смутить. Но она смущалась – и не знала, что отвечать. Виктор произвёл на нее когда-то очень сильное впечатление, но спустя полгода это впечатление немного стёрлось. Возможно, говори он ей нечто подобное вслух, лично, она потеряла бы голову и влюбилась бы в него (снова?), но её фантазии не хватало, чтобы, читая письма, всякий раз представлять его лицо и слышать его глуховатый голос. Поэтому в ответ она писала вежливо, но нейтрально: говорила больше об учёбе, просила не беспокоиться за неё, уверяла, что под защитой Дамблдора она в безопасности… и всё.
Как-то раз Гермиона даже решилась было посоветоваться с Шерлоком – он, конечно, говорил, что любовные дела его не интересуют, но мог дать неплохой совет. Она даже написала ему письмо, но так и не отправила, порвала и выбросила.
А вскоре ей стало не до переживаний об отношениях с Виктором.
Она словно снова оказалась на третьем курсе, такой большой стала нагрузка. Близились СОВы, и она готовилась всё свободное время, а вместе с тем нужно было поддерживать занятия ОД, помогать готовиться Гарри и Рону, вечером заниматься окклюменцией, пытаясь повторить достижение Шерлока…
Удивительно, но она почти забыла и о Том-кого-нельзя-называть, и о грядущей войне.
Но война слишком остро и болезненно напомнила о себе.
Дружбы не существует. Глава 17
Гермиона сильно изменилась за прошедшие полгода. Возможно, кто-то и не обратил бы внимания на заострившиеся черты лица, темные круги под глазами и обгрызенные под корень (опять!) ногти, но только не Шерлок. Поэтому вместо приветствия он спросил:
– И что у тебя произошло?
Гермиона приоткрыла рот, потом закрыла. Открыла снова, подбирая слова или выбирая, какую из плохих новостей сообщить первой. Потом сглотнула и сказала как-то слишком спокойно:
– Волдеморт перешел в открытое наступление. И Сириус мертв.
– Понятно, – кивнул Шерлок и уже хотел было похвалить Гермиону за то, что она наконец-то научилась абстрагироваться от эмоций, как он шмыгнула носом и кинулась ему на шею, уткнулась лицом куда-то под мышку и зарыдала. Это было мокро и слишком… Слишком близко, Шерлок ненавидел, когда его кто-то трогает, даже Гермиона. Он повел плечом, чтобы отстраниться, но Гермиона судорожно вцепилась в его рубашку, и он решил подождать – когда она прекратит рыдать, отодвинуть ее в сторону будет куда проще и явно безопасней для рубашки. Он сжал зубы и велел себе немного потерпеть.
К счастью, фонтан слез выключился быстро – Гермиона отстранилась, тыльной стороной ладони стерла слезы и попыталась улыбнуться.
– Прости, я опять это делаю, – сказала она. Шерлок согласился:
– Да. Отвратительная привычка. И грызть ногти, кстати, тоже.
Гермиона покраснела, посмотрела на свои руки и ответила:
– Просто были экзамены, я нервничала.
– Ты сдала все на высшие баллы, хотя и вытрепала своим друзьям кучу нервов в процессе. Очевидно.
Шерлок махнул рукой и направился к дому. Гермиона последовала за ним.
– Гермиона, дорогая! – воскликнула мама, и тут же нахмурилась: – ты плакала? Шерлок!
Шерлок закатил глаза – вот почему он предпочитал заходить в дом через окно.
– Я здесь не причем, – ответил он.
– Это так! – быстро добавила Гермиона. – Просто…
Мама, игнорируя все возражения Шерлока, усадила Гермиону за стол и налила им обоим по чашке чая, себе сделала кофе и тоже присоединилась к ним.
– Как твоя учеба, милая? – спросила она.
– Да, мам, прекрасно. Как Гермиона, так «милая», а как Шерлок, так «что ты опять натворил», – буркнул он, искренне надеясь, что за излишнюю разговорчивость его удалят из-за стола, и он будет избавлен от участия в этом чаепитии.
– Шерлок, веди себя как взрослый человек! – тут же отреагировала мама, а Гермиона быстро ответила:
– Все отлично, как раз сдала промежуточные экзамены.
– Я и не сомневалась. Уже думала, чем будешь заниматься дальше?
Гермиона снова едва заметно покраснела и сказала:
– Пока точно не решила, но, возможно, социальная работа или госуправление.
– Отличное решение! Кто знает, может, через семь-десять лет вы еще будете с Майкрофтом оба выступать в парламенте.
– И этот мир уже ничто не сможет спасти, – заметил Шерлок.
Гермиона хмыкнула и заметила:
– Едва ли я окажусь в парламенте.
– Кто знает, – улыбнулась мама.
Вскоре после этого она отпустила их – Шерлок вздохнул с облегчением и немедленно ретировался в свою комнату. Гермиона поднялась к нему позднее, пояснив:
– Надо же было помочь твоей маме убрать чашки.
– Думаешь? – спросил он, но ответа слушать не стал и сказал: – впрочем, это не важно. Рассказывай по порядку все. И про войну, и про Сириуса.
Гермиона оглядела комнату и сказала в пустоту:
– Какой же у тебя здесь невыносимый беспорядок.
Шерлок тоже посмотрел на комнату, но ничего невыносимого не обнаружил, даже пыли на полках почти не было – он стер ее собственноручно две или три недели назад. А что до лежащих на полу книг и висящих на стуле рубашек, так это не беспорядок, а комфортная организация жизненного пространства. Он переложил научный журнал с кровати на стол и сказал:
– По-моему, все на своих местах.
Гермиона хмыкнула, но больше ничего про порядок не говорила.
Шерлок расположился на кровати и повторил вопрос:
– Так что произошло? Рассказывай по порядку и ничего не пропускай.
– Слишком много всего произошло. Но главное… Гарри может заглядывать в разум В… Волдеморта, видеть, о чем он думает. Волдеморт узнал об этом и создал ложный образ того, как пытает Сириуса в Министерстве Магии. Гарри бросился на помощь, с ним основная команда ОД, нашей группы. Это была ловушка.
– Цель?
– Поймать Гарри, а кроме того – получить пророчество. О том, что только Гарри может победить Волдеморта. Сириус и остальные члены Ордена Феникса пришли нам на помощь, и в одном из боев Сириус погиб. А потом появился Волдеморт, попытался убить Гарри, но не сумел, зато его увидел министр и еще множество волшебников. Так что теперь у нас война идет в открытую.
Шерлок отвел взгляд и уставился в белый потолок – идея войны ему совершенно не нравилась, на войне люди убивают друг друга массово и совершенно бездумно. Воюет толпа, а толпа Шерлоку была неприятна как таковая. Что теперь будет делать Гермиона? Вот тот самый момент, когда ей стоило бы уехать, но он уже однажды предлагал ей этот вариант, она отказалась. Скрыться? Не в ее характере.
– И ты действительно думаешь, что на войне от тебя будет толк? – спросил он.
Гермиона на миг изменилась в лице, потом сморщилась и сказала:
– Ненавижу, когда ты так делаешь.
– Как?
– Пропускаешь часть разговора и сообщаешь свой вывод. Но – да. Думаю. Гарри нужна будет помощь, они с Роном оба – очень смелые и мужественные, но…
– Словом «смелый» чаще всего называют глупого человека, когда не хотят его обидеть. Да, я помню, что из вас троих только ты можешь пользоваться мозгом.
Шерлок улегся на кровать (Гемиона расположилась на стуле) и задумался.
Перед его взглядом из темноты выступила стена зала. Он огляделся, убедился, что со вчерашнего вечера в Чертогах ничего не изменилось, и спросил себя:
– Что я буду делать?
– Очевидно, что ничего, – сообщил Майкрофт. – Ты ничего не можешь сделать, дорогой братец. Она ведь верно заметила как-то раз, ты всего лишь, говоря их языком, маггл.
– Заткнись, дорогой братец! – прошипел Шерлок.
Майкрофт пожал плечами и отошел в сторону, за высокую деревянную кафедру – ее Шерлок создал, чтобы было удобнее рассматривать ситуацию с разных позиций, но в итоге за ней поселился его внутренний старший брат.
– Разумеется, я не могу принимать участие в боевых действиях, – сказал он, – потому что половину противников просто не увижу, не говоря уже о поле боя. Но что-то же я могу сделать? Или просто позволю Гермионе совершить такое экстравагантное самоубийство?
– Ты все равно не запретишь мне, я все сделаю по-своему, – сообщила Гермиона. Она в этот раз уселась на подоконнике, поджала под себя коленку и выглядела достаточно миролюбиво.
– Разумеется, – кивнул он.
Но должно было быть решение. Отговорить Гермиону или каким-то образом присоединиться к ней.
– Думай! – велел он себе.
– Шерлок!
Голос настоящей Гермионы вырвал его из Чертогов.
– Чего? – спросил он недовольно.
– Ты как будто завис, – сказала она, а потом добавила: – ты был в Чертогах разума?
– Именно. А ты меня отвлекла. Но это сейчас не важно.
– О чем ты думал?
Он не ответил. Зачем ей знать?
А на следующий день испортилась погода. Разом, словно холодный затяжной дождь включили и забыли выключить. С утра Шерлок проснулся в отвратительном настроении – ему снились какие-то мутные сны, кошмары про побережье и большой старый дом. Он потерял кого-то и отчаянно искал, а в ушах звучала детская веселая песенка, от которой стыла кровь в жилах.
Он боролся с паникой и отчаяньем с четырех утра почти до шести, но все-таки не выдержал и, невзирая на дождь, выбрался на улицу и добежал до дома Грейнджеров.
Как ни странно, Гермиона тоже не спала – сидела на кровати, обхватив коленки, и грустила.
– Ты тоже это чувствуешь? – спросила она печально.
Он мотнул головой, повесил на вешалку куртку и утроился в углу, на мягком пушистом ковре – говорить не хотелось, тем более о том, что он чувствует.
– Мне всю ночь снилась битва в Министерстве магии, наша с тобой ссора зимой, рыдающий от отчаянья после смерти Сириуса Гарри… – произнесла она. – Это все дементоры. Теперь и до нас добрались. Их выпустили из Азкабана, и они летают по стране. Дождь теперь не прекратится, так и будет лить. И туман.
Шерлок ничего не ответил и закрыл глаза. В комнате Гермионы ему, как всегда, легче дышалось и приятней думалось, чем в своей. Пугающие сны теперь показались ему вздором.
– Спи, – сказал он после нескольких минут молчания. – Едва ли они придут к тебе в гости сегодня.
На утро было все так же пасмурно и дождливо, но в комнате Гермионы Шерлок спал куда лучше и чувствовал себя вполне отдохнувшим. А вот Гермиона, наоборот, казалась еще бледней, чем ночью.
– Давай погуляем, – было первое, что она сказала, когда Шерлок снова пришел к ней.
О недовольно выглянул в окно – моросило.
– Плохая идея, – честно сказал он, но снова надел только что снятую куртку и первым вышел на улицу. Гермиона вскоре присоединилась к нему.
Некоторое время они шли молча – Шерлок предпочитал не вдыхать лишний раз холодный и как будто склизкий воздух, а Гермиона, видимо, глубоко о чем-то задумалась, во всяком случае, она несколько раз попыталась зайти в лужу. Выловив ее за рукав в очередной раз, Шерлок не стал ее отпускать и так и вел, как сомнамбулу.
– Твоим родителям и тебе нужно уехать отсюда, – неожиданно сказала она, словно очнувшись. Шерлок выпустил ее рукав и спрятал замерзшие пальцы в карман.
– Рано или поздно Пожиратели Смерти найдут мой дом. Я постараюсь убедить родителей уехать. Но и твоим здесь лучше не оставаться. Вы с Майкрофтом большую часть времени проводите в Лондоне, вас не найдут, а их могут убить просто так…
Шерлок тоже задумался – родители были конченными домоседами, вырвать их из родного дома будет непросто. Но Гермиона была права – оставаться здесь им нельзя.
– Суррей, – произнес он. – Они часто говорили, что мечтают пожить поближе к морю. Суррей – отличное место для них.
– Постарайся сделать так, чтобы они уехали! – сказала Гермиона. – И поскорей. На юге будет безопасно, во всяком случае, в первое время. Сейчас Волдеморта интересует Лондон. И север, конечно. Министерство Магии и Хогвартс – два самых важных места для нас.
Ее голос сорвался на шепот и стих окончательно.
В этот день Шерлок понял, что ему нужно оружие. Гермиона готовилась участвовать в войне, по городу бродили навевающие кошмары твари – однозначно, он хотел иметь воможность защитить себя, а при необходимости – и атаковать. Единственный находящийся в близком доступе пистолет принадлежал папе, но обкрадывать его было неразумным – он сразу скажет маме о пропаже, а та вычислит вора в два счета.
Задачка оказалась бы сложной, если бы не счастливая случайность – в гости приехал Майкрофт. Важный, опять потолстевший, в костюме и (вот удача!) с небольшим пистолетом без глушителя в кармане пиджака.
Если отцу оружие еще могло бы пригодиться, то Майкрофту оно точно было без надобности – он все равно стрелять толком не умеет.
Майкрофта подвело отсутствие веры в способности Шерлока – ему, похоже, не пришло в его гениально-умную голову, что «младший братик» захочет вновь обшарить его карманы – после ссоры в январе Шерлок и близко не подходил к его вещам.
Разумеется, когда обнаружилась пропажа, в доме начался скандал.
Шерлок очень вовремя ушел из дома и расположился у Гермионы.
– Ты напряженный сегодня, – заметила она, прерывая чтение очередного детектива на полуслове.
– Я в порядке, – ответил он. – Продолжай.
Он слушал краем уха, почти не следя за сюжетом. Поэтому мамин крик:
– Майк, успокойся немедленно! – он услышал отчетливо. Гермиона тоже вздрогнула и прислушалась, потом спросила:
– Это у тебя дома кричат?
– У меня, – согласился Шерлок. – Но это не важно.
Гермиона покачала головой и вернулась к чтению.
Домой Шерлок вернулся только вечером, и его сразу же атаковала вся семья.
– Я уверен, что он взял пистолет! – прошипел Майкрофт – бледный и уставший, он сидел в кресле у камина и ломал руки.
– Пистолет? – переспросил Шерлок. – Пап, у тебя пропал пистолет?
– У меня? Нет, у Майкрофта, – ответил папа. – Но ведь ты его не брал.
– Я бы обязательно взял его, – сказал Шерлок, – если бы знал о его существовании. Майкрофту не стоит давать в руки огнестрельное оружие. Но увы, я о нем не знал.
Мама сощурилась и посмотрела Шерлоку в глаза очень пристально. Даже будучи на полторы головы выше нее, Шерлок почувствовал себя маленьким и очень виноватым, но к счастью, в его голове вовремя зазвучал голос Гермионы: «Отвлекись и подумай о чем-нибудь. Например, о Пуаро. Или о море. Используй окклюменцию, Шерлок».
Он так и поступил – образ каменистого пляжа и мягких невысоких волн предстал перед его глазами с удивительной живостью, и робость исчезла. Мамин взгляд стал мягче. Она улыбнулась и сказала:
– Мой сын не вор. Майкрофт, давай подумаем еще раз, где может быть твой пистолет. Шерлок, иди к себе.
Он повиновался. Пистолет же лежал под кроватью у Гермионы и терпеливо ждал своего часа. Хорошо, что в один из июльских дней Шерлок догадался его захватить на прогулку.
Они теперь часто ходили с Гермионой по почти пустому городку, жители которого старались лишний раз не высовывать носа из теплых и сухих домов. Гермиона мерзла, постукивала зубами, но каждый раз утягивала Шерлока гулять. В другое время он воспротивился бы такому глупому и бесполезному времяпрепровождению, но этим летом все равно было нечего делать – газеты были полны сообщений о нераскрытых убийствах, грабежах и погромах, но Шерлоку было ясно, что это все – дело рук волшебников. Обычные же преступники либо попрятались по норам, либо творили свои дела, оставаясь незамеченными ни прессой, ни полицией.
Поэтому он без возражений отмерял шаг за шагом, милю за милей по мокрому скользкому асфальту. В этот раз прогулка была такой же, как и всегда – пустые улицы, ненормальный для середины июля холод, молчащая и погруженная в свои мысли Гермиона. Что что-то изменилось, Шерлок почувствовал сразу. Просто стало холодно. Еще холоднее. Послышался тихий морозный хруст – на его глазах заледенели лужи, пожухлая трава покрылась инеем.
Тоненько вскрикнула Гермиона, сунула руку во внутренний карман, вытащила палочку и пробормотала что-то на латыни. С палочки сорвалось несколько серебристых искр, которые тут же погасли.
– Нет, подожди! – прошептала она. – Экспекто Патронум! – в этот раз Шерлок расслышал слова заклинания точно, но эффекта не увидел никакого – все те же искры. Между тем, холод все усиливался, а следом за холодом навалился страх. Вернее, ужас. В ушах зашумело, в голове, внутри черепной коробки зазвучала песенка про старый дуб, от которой хотелось кричать. Он сделал шаг назад и почувствовал, как в глазах темнеет.
Неожиданно раздалась хлесткая резкая пощечина, и его почти силой втянуло в Чертоги.
– Соберись! – выкрикнул разъяренный Майкрофт – он и ударил Шерлока по лицу. – Еще пара минут, и ты погибнешь!
– Что мне делать? – прошептал Шерлок.
– Думай!
Майкрофт повернулся к нему спиной и исчез. Стены зала покачнулись, словно кто-то попытался проникнуть в них снаружи. Снова зазвучала песенка, но он усилием воли заставил себя перестать ее слышать.
– Шерлок, что у тебя в кармане? – спросила почти ласково Гермиона.
– Дело не в том, что у него есть, а в том, что с этим делать, – заметил снова возникший Майкрофт. – Подумай, мой мальчик, где оно?
– Откуда я знаю, я его не вижу!
– Ответ глупца! Что тебе может помочь?
– Шерлок, ты ведь заметил это, – мягко подсказала Гермиона. – Ну же, это было первое, на что ты обратил внимание. Что это было, Шерлок?
– Мороз, – ответил он. – Лужи замерзали не разом, а постепенно. Оно там, откуда пришел холод.
– И что теперь? – спросил Майкрофт с нажимом.
– Выстрел. Один. Гермиона слева от меня, существо впереди и правее.
– Приготовься, Шерлок, – велел Майкрофт строго. – У тебя будет меньше минуты.
– Не думай о звуках и холоде. Просто сделай выстрел. Песня – не реальность, это просто твой страх.
– Страх постыден. Игнорируй его. А теперь…
Шерлок вынырнул из сотрясающихся Чертогов, нащупал во внутреннем кармане куртки пистолет и сделал выстрел. По звуку понял, что попал, но… бестолку.
– Экспекто Патронум! – вновь выкрикнула Гермиона, и в этот раз заклинание сработало – с кончика ее полочку сорвался небольшой светящийся серебром зверек, похожий на выдру, и ринулся вперед, туда, где находилось существо.
Лед растаял. Шерлок глотнул воздух и понял, что все кончилось. Гермионина выдра прогнала существо.
Шерлок уже хотел спросить, действительно ли это был тот самый дементор, но вдруг увидел, что Гермиона побледнела, покачнулась и начала заваливаться вперед. Он успел ее поймать каким-то чудом.
С неба спустилась сова, бросила вниз конверт. Шерлок кое-как перехватил Гермиону одной рукой и поймал письмо, вскрыл.
«Дорогая мисс Грейнджер!
