Текст книги "Бабочка под стеклом (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
– Да ладно тебе реветь-то, – негромко, якобы шутливо, но надтреснутым от волнения голосом проговорил он. – Я приеду скоро.
– Когда?
– Недели через две. – Хмыкнул. – Или три.
– Три недели? – Марина искренне ужаснулась. Она представить не могла, как можно в течение целых трёх недель находиться вдали от дома. Но вспомнила, что это для неё этот город дом, а для Стеклова уже давно нет. Всё-таки выступившие слёзы смахнула, отстранилась и кивнула, глаз на Николая Викторовича не поднимая, стесняясь своих бурных эмоций.
– Что поделать, Мариш, такая у меня жизнь. – Стеклов, уже одетый в свою дорогущую дублёнку, к стене привалился, задев плечом картину в дешёвой раме, а сам руку протянул и до её волос дотронулся. – Ты жутко на Машку похожа. Даже сейчас…
– Плачу, как она? – догадалась Марина, а Стеклов кивнул.
– Да. И мне трудно уехать от тебя. От неё было трудно, а от тебя ещё труднее. – Несмотря на это он улыбнулся. – Ну, ничего, будем перезваниваться. Я тебе все телефоны дал?
Марина по-детски шмыгнула носом.
– Все.
– Вот, не потеряй.
– Я никогда ничего не теряю!
– Да? Это точно не моя черта. Но если вдруг что, – Стеклов посерьёзнел, – обратись к Димке, он всё сделает. Он вообще, спец по решению проблем.
– К какому Димке?
– К Димке Грановичу, заму моему. Его телефон я тебе тоже оставил.
– Зачем я буду звонить чужому человеку?
– Ты не думай – зачем, просто позвони, если нужно будет, хорошо?
– У нас всё будет нормально, я взрослый человек, и…
– Давай юриста тебе пришлю?
Марина губы облизала, а руки сложила на груди, выражая тем самым степень своего несогласия. Про юриста они говорили уже не раз, Стеклов уверял её, что в суд, даже разводиться, нужно идти с юристом, а Марина отказывалась. Ей с Игорем делить было нечего, кроме детей, а отбирать их у неё Игорю вряд ли в голову придёт. Марина отцу это пыталась объяснить, но тот настаивал, ссылаясь на свой богатый опыт.
– Да не нужен мне юрист!
– Вот опять ты упрямишься! Я же лучше знаю! – В его кармане телефон зазвонил, и Марина этому даже обрадовалась.
– Вот, это водитель твой. Нужно идти.
Стеклов посмотрел на неё с насмешкой.
– Я и так сейчас уйду.
Марина постаралась спрятать улыбку, и вдруг снова оказалась прижатой к его плечу.
– Я очень рад, – шепнул он, прижимаясь губами к её волосам. – Слышишь?
– Слышу, – ответила она, смелости набралась и обняла его, правда, уже через пару секунд отодвинулась. И крикнула в сторону детской: – Дети, дедушка уезжает!
Антон первым из комнаты выбежал, следом за ним Эля и у Николая Викторовича на руке повисла.
– Ты ещё приедешь к нам? На Новый год?
– На Новый год? – Он рассмеялся и подхватил девочку на руки. – На Новый год обязательно приеду. И с подарками.
Элька смешно вытаращила глаза на него и закричала:
– Ура, подарки! Я люблю Новый год, ты знаешь?
Стеклов её поцеловал, потом Антона по волосам потрепал.
– Ты главный, пока меня нет.
Тот шутливо отсалютовал.
– Приказ понял.
Марина только головой покачала, наблюдая за ними.
Антон выпросился на пять минут на улицу, проводить деда до машины, Марина строго-настрого ему приказала ровно через пять минут вернуться, а сама вслед за ними в подъезд вышла, прогнав Элю с холода.
– Всё, пока. – Стеклов к ней наклонился, быстро в щёку поцеловал, а Марина из-за его плеча выглянула, когда дверь по соседству открылась. Увидела, как вытянулось лицо Тамары, когда та увидела, с кем подруга под её дверью целуется, и только ошалело кивнула, когда Стеклов на неё внимание обратил.
– Здрасте.
Тот вежливо отозвался:
– Добрый вечер. – Антона за капюшон на куртке схватил и потянул за собой вниз по лестнице. Мальчик рассмеялся.
– Тоша, пять минут, – крикнула им вслед Марина, а затем на Тому перевела беспомощный взгляд. Та делала странные жесты, пальцем в сторону лестницы тыкала, а после громким шёпотом поинтересовалась:
– Ты всё-таки это сделала?
– Что?
– Ты с ним познакомилась? – И так посмотрела, что Марина поневоле вспыхнула.
– Ты с ума сошла, что ли? – В квартиру свою вошла, а Тома последовала следом, дверь захлопнула и на кухню кинулась за Мариной, которая уже к окну прилипла, наблюдала за тем, как Стеклов с Антоном прощается. Рядом с ними стоял водитель, курил, и они все втроём что-то обсуждали, кажется, машину, Антон, по крайней мере, с большим интересом её разглядывал.
– Марин, что происходит-то? Это же Стеклов! Я его узнала.
Марина запотевшее стекло потёрла, заметила, как Николай Викторович голову поднял, и рукой ему помахала.
– Тамар, он мой отец, – торжественным шёпотом созналась она.
Тома медленно осела на табурет.
– Да ладно.
Марина посмотрела на неё и кивнула.
– Представляешь?
– Нет, – честно созналась Тамара. – А ты?
– И я, до сих пор не представляю. Но он мой отец. Он меня сам нашёл.
– Ничего себе. Санта-Барбара.
Марина брови сдвинула.
– Мне не нравится сравнение.
– А как ещё назвать? Стеклов, этот олигарх, твой отец?
– При чём здесь олигарх? Он мой папа, понимаешь?
– Пока ещё не до конца, но я стараюсь.
На кухню вбежала Эля и громко объявила:
– Всё, дедушка уехал! Я видела.
Тома девочку к себе подтянула, подняла и усадила к себе на колени.
– Значит, у тебя дедушка появился?
– Он мне кукольный дом подарил! Вот такой большой! – Эля руки в стороны раскинула, а Марина строго посмотрела.
– Эля, на полтона ниже, пожалуйста.
– Дедушка приедет на ёлку, как Дед Мороз. Да, мама?
Марина поневоле улыбнулась.
– Будем надеяться, что приедет.
С Томой они проговорили до позднего вечера. Ту подробности интересовали, а у Марины никаких подробностей не было. Рассказала всё, что знала сама, как он с её мамой встретился, и про то, как они когда-то потерялись, если это можно так назвать. А Тома ахала и головой качала. А потом за руку её схватила и ответственно заявила:
– Вот правильно говорят, Марин, ничего просто так не случается. Должна была чёрная полоса кончиться в твоей жизни, вот она и кончилась.
– По-моему, это слишком ответственное заявление. Разве такое можно утверждать? Что она кончилась…
– Вот помяни моё слово. А раз уж у него и нет никого… – Тома неожиданно засмеялась. – Марин, так теперь «Стэлс» тебе принадлежит? Ты богатая женщина!
– Что ты глупости болтаешь?
– А что? Ты единственная наследница.
– Наследница? – Марина руками на неё замахала. – Сплюнь.
Тамара на самом деле трижды через левое плечо сплюнула, потом по столу костяшками пальцев постучала, а напоследок и перекрестилась.
– И правда, что это я?
А Марина, наблюдая за её действиями, рассмеялась.
– Ох, Тома.
– Ну что? Я в шоке, сказывается.
Тамару Марина тоже попросила ничего не рассказывать никому, до времени, сама не знала, зачем так тщательно соблюдает тайну, но это ненадолго ситуацию спасло, непонятно откуда слухи взялись, но по городу поползли, правда, пока в Марину никто пальцем не тыкал, но люди уже обсуждали, что у заезжего миллионера нашлась в этом городе дочь. «Вот повезло кому-то!». Впервые такой разговор Марина услышала на работе, две женщины в очереди обсуждали, а она мимо шла и едва не поперхнулась, услышав фамилию Стеклова.
Откуда узнали?
– Кто-то разболтал, – жаловалась она Николаю Викторовичу вечером по телефону. – В очередях уже обсуждают!
– Ну, что поделаешь? Кто-то значит разнюхал. Димка жаловался, что телевизионщики ваши местные по офису шатались, вот и результат.
Марина даже рот открыла.
– А кто им мог рассказать? Димка твой?
– Да нет, ты что! Димку можно в контрразведку смело брать, он не болтливый.
– А кто тогда?
– Марина, – затянул он певуче, – успокойся. Всё равно бы это вышло наружу. Из-за чего ты переживаешь?
Она расстроено вздохнула.
– Не люблю, когда мне задают вопросы.
– А ты на них не отвечай.
Марина пальцем по одеялу поводила и решила полюбопытствовать:
– А ты где?
– Я? В Юрмале.
– Ух ты, море.
Стеклов хохотнул в трубку.
– Хочешь, на Новый год на море?
– Нет, – выпалила она, а отец удивился.
– Почему?
– Ну, какое море? Мы на море ездим летом… Год назад вот ездили, в Турцию. И вообще, не путай меня. Новый год нужно дома встречать, ёлка будет, в садике утренник, у Антона конец четверти и вообще… Лучше приезжай на Новый год к нам, хорошо?
– Хорошо. А ты не грусти. И не переживай из-за ерунды.
Хороша ерунда, ничего не скажешь. А Марина теперь с ужасом прислушивалась к разговорам в очередях, в автобусе, на работе.
– Антон, признайся мне, как на духу, ты никому ничего не говорил?
Сын явственно замешкался, с преувеличенным интересом разглядывал бутерброд, а Марина воинственно упёрла руку в бок.
– Вот я так и знала!
– Мам, ну я, правда, не говорил! То есть, я сказал, что у нас дед появился, но кто именно – я не говорил!
– Кому сказал?
Антон шмыгнул носом.
– Он бабушке сказал, – с лёгкостью сдала брата Эля. Тот уставился на неё возмущённо, и обвинил:
– Можно подумать, что ты своим кукольным домом не хвасталась!
Марина подняла глаза к потолку.
– Вот только этого не хватало!
– Мам, а чего она нам своего Саныча подсовывает? Он мне вообще не нравится!
Марина на них руками замахала.
– Ладно, ладно, тише. Сказали и сказали. – Помедлила и задала ещё один вопрос: – А отцу?
– Я ему не говорил, – решительно отказался Антон. – Если только Элька…
– Я не болтушка!
– Эля, тише.
– Болтушка. Болтун – находка для шпиона.
– Мама, он на меня обзывается!
– Доедайте, и на выход. Опаздываем уже.
Но приближалась среда, и ни о чём помимо развода Марина думать уже не могла. Всё гадала, как же она туда придёт, как войдёт в зал вместе с Игорем, или куда там входят, как им будут задавать вопросы, почему они решили развестись, будут просить подумать, и совсем не представляла, что будет отвечать чужим людям, и уж тем более, как всё это сможет пережить. Мерещились всякие ужасы, её заметно трясло, Тамара даже какие-то капли успокоительные ей принесла, и Марина исправно пила их целых два дня. Правда, они не помогали совсем. Даже уснуть не получалось. Лежала ночами и в потолок смотрела, не плакала, не заламывала руки, просто тряслась, как в лихорадке, в одеяло куталась, и глаза в темноту таращила. Всё думала, как же она разводиться с Игорем будет. Если до сих пор не может привыкнуть к его отсутствию дома, он же её муж, и она чувствует это, кольцо не снимает, а придёт среда и Игорь станет её прошлым. Навсегда.
Она столько всего себе надумала – и ответов, и вопросов, настраивала себя в нужные моменты держаться, целую речь сочинила, и далеко не сразу поняла, что в этой речи почему-то оправдывается, словно виновата в том, что мужа удержать не смогла, а прошло всё намного проще и быстрее, и никто не советовал им помириться ради детей, не учил, как справиться со сложившейся ситуацией, примириться друг с другом, никто даже не переживал за то, что разрушается ячейка общества. Намного больше времени заняли какие-то глупые формальности, как оказалось, квартиру они всё-таки делили, ведь квартира была наследственным имуществом Игоря, от бабушки ему досталась, и Марина в какое-то мгновение всё-таки пожалела о том, что отца не послушала и с юристом прежде не встретилась и всё не обсудила. От волнения, даже то, что была в состоянии понять, не понимала. Только на Игоря всякий раз оглядывалась, словно поддержки у него искала, и кивала.
В коридор вышла на ватных ногах и остановилась у стены. Сердце едва билось, и губы дрожали. Только сейчас поняла, что сама дело решила – сказала «да», когда её спросили, согласна ли она на развод, и всё сразу закрутилось. Про детей, про алименты, про квартиру. А если бы «нет» сказала? Тогда бы им, наверное, дали отсрочку. А она сказала «да». Лицо рукой закрыла и судорожно вдохнула.
– Марина.
Заставила себя выпрямиться, и губы облизала.
– Со мной всё хорошо.
Игорь хотел ей помочь куртку надеть, а она рукой дёрнула, боясь, что он к ней прикоснётся.
– Я всё сделала, как ты хотел. Иди.
Игорь руки в карманы куртки сунул, и взгляд отвёл, но не уходил.
– Не веди себя так, мы всё равно не чужие. Нам ещё детей воспитывать.
Марина шарф вокруг шеи замотала, не слишком аккуратно, правда, и резко дёрнула молнию на пуховике.
– Как мило, что ты об этом не забываешь. Хоть бы с Антоном поговорил, спросил, как у него в школе дела.
– Он не хочет со мной разговаривать.
– А ты этим, кажется, удивлён?
Он зубами скрипнул.
– Надо выждать. Вот всё успокоится, тогда я с ним поговорю.
– Хорошо, выжидай. Только смотри, как бы совсем поздно не было.
Игорь на неё посмотрел с осуждением.
– А ты не забывай ему говорить, как у нас всё плохо! Тогда он, конечно, не успокоится!
– Я ничего ему не говорю!
– Может, ему и не говоришь, но с Томой на кухне надо поменьше трепаться. А то, видишь ли, дети уже всё понимают, но при этом ничего не слышат!
Марина быстрым шагом направилась по коридору, разозлённая словами мужа. Точнее, уже бывшего мужа. Вот с сегодняшнего дня – бывшего.
Но Игорь её догнал, уже на улице, и они остановились, Марина старательно глаза отводила, боясь, что расплачется, а Игорь вдруг спросил:
– Это правда, про отца?
Она посмотрела настороженно, не зная, что именно он имеет в виду.
– Да, правда.
– Надо же. А ты, рада?
– Рада, Игорь. Я, правда, рада.
– Хороший дядька?
– Он не дядька.
– Ну ладно, ты меня поняла.
– Мы только знакомимся друг с другом, постепенно.
– А где живёт?
– Он… Не из нашего города. Он теперь здесь… наездами бывает.
– Ясно. Ну что ж… Тебя подвезти?
Марина посмотрела на него удивлённо, и головой качнула.
– Игорюш, ты же никогда не был циником.
Ему не понравилось, нахмурился, а когда у него в кармане телефон зазвонил, Марина, не прощаясь, пошла прочь. Но всё-таки обернулась, сделав несколько шагов. Бывший муж стоял, с телефоном у уха, и отчитывался:
– Да, Дашунь, всё закончилось. Еду уже.
По случаю важного события – развода родителей, Нина Владимировна детей к себе забрала. Марина поначалу воспротивиться пыталась, отнекивалась, говорила, что ни к чему, но вернувшись домой, в пустую квартиру, поняла, что всё к лучшему. Это пока по улице шла, крепилась, а как за дверью дома оказалась, так и разревелась, прямо в прихожей, присев на низкую скамеечку, на которой Элька обувалась всегда. Наверное, её всхлипывания в подъезде были прекрасно слышны, потому что минут через пятнадцать пришла Тамара, со скамейки её подняла, пуховик с неё сняла и в кухню увела. А потом на стол бутылку своей наливки выставила.
– Всё, тебе нужно перестать о нём думать, слышишь? А уж тем более плакать. – Достала из холодильника колбасу, огурцы солёные, хлеб нарезала, и сама по рюмкам наливку разлила. – Давай, подруга. Выпей и к чёрту Игорюшу пошли.
Марина даже спорить не стала, выпила и носом хлюпнула. И снова заревела, в ладонь свою носом уткнувшись.
– Он радуется сейчас, наверное, – проговорила она, икнув. – У них, наверное, праздник. Торт…
Тома брови вздёрнула.
– Какой торт, Мариш?
– Не знаю! Из… Из безе, Игорь любит.
– Да тьфу на тебя, нашла из-за чего реветь! Из-за торта.
– Да не из-за торта я! – Марина сорвалась на крик, сама перепугалась и замолчала. Только наблюдала, как Тома её рюмку снова наполняет. В грудь себя кулачком ткнула и выдохнула: – Мне обидно, понимаешь?
– Понимаю.
– Да?
– Пей.
Марина выпила, её передёрнуло, и она за хлебом потянулась. И тогда уже решила поинтересоваться:
– Ты меня напоить решила?
– А что? Напьёшься и уснёшь.
Марина подбородок рукой подпёрла и снова всхлипнула, правда, слёз уже не было, и вышло немного пьяно.
– Я же люблю его, а он… А он меня не любит! Теперь алименты, теперь разделение прав и обязанностей… Что там ещё говорили? Ой, Том, там столько всего говорили!..
Тома с умным видом покивала и захрустела огурцом. А Марина за голову схватилась, взъерошив тёмные кудри.
– Это так ужасно, разводиться. Это очень стыдно. Чувствуешь себя… ущербной.
– Ты-то тут при чём? Это он ущербный. На голову больной.
Марина грустно улыбнулась.
– Вот только он таким совсем не выглядит, он сейчас… – опять сорвалась на рыдание, – празднует!
– Вот что ты к этому пристала? Ну и пусть празднует, чтоб он этим тортом подавился.
Марина неожиданно усмехнулась и тут же рот себе ладонью зажала, испугавшись этого. Тамара подозрительно прищурилась.
– Ты смеёшься или это истерика?
– Я не знаю.
В истерику её смешки не переросли, но долго Марина за столом не высидела, всё равно окончательно расклеилась и в спальню ушла. Слышала оттуда, как Тамара посуду моет, дверцами шкафов хлопает, а в голове всё кружилось, и уже ни одной чёткой мысли, даже лицо Игоря представить не получалось. А когда Тома в спальню к ней заглянула, и негромко сказала:
– Мариш, я ушла, – она не отозвалась и даже не пошевелилась, сделала вид, что спит.
А отца на следующий день по телефону убеждала, что всё у неё в порядке. Он не сразу поверил, может в голосе у неё что-то такое проскользнуло, но, в конце концов, Марине удалось его убедить, что всё пережила.
Стеклов недоверчиво хмыкнул.
– Вот как ты могла пережить? Нарыдалась, да?
– Напилась, – призналась Марина ему шёпотом. – Тома принесла своей фирменной наливки и меня напоила. Доволен?
Николай Викторович усмехнулся, после хохотнул.
– Правда, что ли? Ну ладно, тогда я почти спокоен за тебя.
– Вот почему вы, мужчины, считаете, что это хороший способ стресс снять? У меня с утра голова болит.
– Ничего, это пройдёт. Но чувство юмора тебе не отказало, а это главное.
Марина с ним согласилась.
Следующие несколько дней, утром просыпаясь, начинала себя заговаривать на предмет того, что у неё на самом деле всё в порядке и у неё новая жизнь начнётся, вот-вот. Непременно начнётся. У неё все возможности есть, все дороги перед ней открыты, две из четырёх, по крайней мере, точно. Нужно только дождаться Нового года, она встретит его как никогда шумно и весело, всем назло, и в этот Новый год рядом будет её отец, Марина очень надеялась, что он всё-таки приедет. Под бой Курантов она загадает желание, и оно обязательно сбудется. И об Игоре, и вообще ни о чём плохом, думать в этот момент не станет. Только желание, её желание, никоим образом не связанное с её прошлым. Пожелает что-нибудь для себя, только для себя. Для своих детей она и без новогоднего желания всё сделает.
Всё испортил Игорь. Казалось бы, ну что ещё, какие неприятности ещё может этот год принести, всё самое страшное уже случилось, но пришёл Игорь, принёс алименты, и её огорошил. Во-первых, он не на работу к ней приехал, как у них повелось, а прямо домой пришёл, чего Марина совсем не ожидала. И как она позже поняла, специально выждал до пятницы, чтобы без детей поговорить. А она разволновалась жутко, увидев его на пороге, сразу жаром окатило, занервничала, и только украдкой наблюдала, как Игорь оглядывается по сторонам, словно не в свой дом вернулся, словно не прожил в этой квартире много лет и не знал каждый гвоздь и угол. Потом за кухонный стол присел, и руки на столе сложил, в замок их сцепив. А Марина остановилась перед ним, чувствуя странное смущение. Подумала, и чаю предложила.
– Не хочу я чая, – отказался он. В окно посмотрел, потом в карман полез, за конвертом. – Я деньги принёс.
Марина руку не протянула, и он положил конверт на стол. Томился заметно, и она догадалась, что он пришёл не просто так, и уж точно не потому, что соскучился.
– Что ты хочешь? – вырвалось у неё, и тон был сухой. Игорь удивлённо посмотрел. А Марина руками развела. – Ты ведь зачем-то пришёл?
– У меня к тебе разговор.
– Говори.
Игорь недовольно поджал губы.
– Ты так и будешь стоять? Сядь.
– Не хочу я садиться. Что за разговор?
Он кашлянул в сторону, но затем на подоконник облокотился, принимая расслабленную позу.
– У меня есть предложение. Я… Мы с Беляковым открываем несколько автосервисов, по области, ты знаешь?
Марина коротко головой качнула.
– Откуда?
– Вот, целая сеть будет. Представляешь?
Его хвастливый вопрос она проигнорировала.
– А тебя в напарники он из родственных чувств берёт, я правильно понимаю?
– Не в напарники, мы партнёры.
– Ой, Игорь…
– Хватит ойкать, – разозлился он, – я же не за этим пришёл. Это реальный шанс для меня.
– Очень за тебя рада. От меня ты что хочешь? Не поддержки, как понимаю.
Он уставился на неё в упор.
– Я хочу квартиру продать.
Марина изумлённо посмотрела на него, после сглотнула.
– Ты не в своём уме, что ли?
– Это вклад в будущее наших детей, ты не понимаешь?
– В какое будущее? А пока это будущее не наступит, они где должны жить? На улице?
– Вот ты опять не слушаешь! Ты опять кричать начинаешь!
– А как мне не кричать?
– Да очень просто. Выслушай и всё! Я уже нашёл другую квартиру, правда, однокомнатная, ремонт я сделаю. И… запишу её на твоё имя.
Марина смотрела на него и соображала. Головой качнула.
– И где эта квартира? Не в городе, так? Иначе какой смысл нашу «хрущёвку» разменивать…
– Считай, что в черте города.
– Считай? Ты собираешься детей выселить из квартиры, к чёрту на куличики, чтобы самому
половчее в жизни устроиться?
Игорь ссутулился, локтями в колени упёрся.
– Мне кажется, если я буду больше зарабатывать, то это самым лучшим образом скажется на будущем наших детей. Или я не прав?
– Ах ты о будущем детей задумался! Прекрасно! – А Марина руками всплеснула и отвернулась от него. Пока он не видел, зажмурилась.
– Это хорошая квартира, дом хороший, и всё-таки загород, воздух чистый…
– Спасибо тебе огромное! Нет.
– Марин, ты не можешь сказать мне нет.
– А ты не можешь продать квартиру! Здесь прописаны несовершеннолетние дети!
– Марина…
Она повернулась к нему.
– Тебя мама надоумила, да? Ты пришёл к ней совета попросить, или денег, а она тебя надоумила. Ей ведь эта квартира покоя не даёт! И то, что я в ней живу!
Игорь молча смотрел на неё, и вместо того, чтобы почувствовать вину, решительно выдвинул вперёд подбородок. Уж слишком много возмущения было у него во взгляде, и Марина всё поняла. Медленно втянула в себя воздух.
– Кто тебе сказал? Антон проболтался?
Игорь помедлил немного, потом спросил:
– Но ведь это правда?
– А тебе какое дело? Какое отношение ты имеешь к моему отцу?
– Но ведь это правда, Марина!
– Может быть и правда, но это совсем не значит, что он должен содержать твоих детей. Ты слышишь, Игорь? Ты что мне предлагаешь, квартиру у тебя купить? Или ты думал, что мой отец, по доброте душевной, даст тебе денег, для твоего будущего?
Он вскочил.
– Я всё делаю для детей. Я пытаюсь их обеспечивать, и я пытаюсь развиваться, и сейчас у меня появился шанс!..
– Я очень за тебя рада, честно, и отдельно за твой шанс. Но помочь я тебе ничем не могу. Я не пойду на поводу у твоих фантазий.
– Фантазий? Фантазий! – Игорь не на шутку разъярился. – Ты никогда в меня не верила, никогда!
– Ну, извини меня, что будущего миллионера в тебе не разглядела! Вот любила таким, какой есть. Без миллионов, без бизнеса, без амбиций, которых в тебе в помине нет. Ты автослесарь, Игорь, прекрасный автослесарь, но чтобы заниматься бизнесом, надо зубы иметь. И быть вот таким, как твой Беляков. Он даже во сне выгоды просчитывает. А ты так можешь? Ты за кем погнался-то?
– Я пришёл не за тем, чтобы ты меня жизни учила!
– Конечно, я ведь дура, брошенная жена, чему я могу тебя научить? – Марина выдохлась, вдруг почувствовала себя несчастной, и рукой махнула в сторону двери. – Уходи, Игорь. Я… Я вот сейчас смотрю на тебя, и поверить не могу, что ты тот человек, за которого я когда-то замуж выходила.
Он голову опустил, помолчал, затем сказал:
– Ты ничего не поняла, Марин, я ведь на самом деле… Я хочу заняться чем-то большим, чем гайки крутить. Я хочу, чтобы Антон когда-нибудь понял, почему я так поступил. Чтобы у меня было, что ему предъявить, показать, результат какой-то. Мне нужен этот шанс, Марина.
Она отвернулась от него, нервно сглотнула, а пальцы в ворот кофты вцепились.
– Знаешь, Игорь, я не думаю, что Антон оценит твой «шанс», если перед этим ты выгонишь его из дома. Это того не стоит.
Очень странно, но она даже не подумала заплакать после его ухода. Слёзы куда-то делись, и только горько было. Вспоминала, что ей Игорь наговорил, как у него глаза горели, на самом деле горели, и обвинял её в том, что она его никогда не понимала, не поддерживала, и вообще вниз тянула. По всему выходило, что это она виновата в их рухнувшем браке. По пустой квартире ходила, у одного окна постояла, потом у другого. Очень неприятно было осознавать, что вся твоя жизнь, в правильности и стабильности которой ты была так уверена, оказалась просто мыльным пузырём. Ты человека любила, ты для него жила, а ему всё было не так, он мучился и маялся, просто молчал, чтобы тебя не расстраивать. Это так ужасно, понимать, что ты ошибся. Не оступился, не сделал глупость, а по жизни ошибался и уже не исправить ничего.
– Я соглашусь, – сказала она Тамаре, когда всё как следует обдумала. – Они не дадут мне жизни, понимаешь? Игорь больше не придёт, я его знаю, а вот Нина Владимировна… Она так надеется, что без меня он заживёт, как в сказке, а я снова мешаю. Я уже боюсь детей к ней отпускать. Она как узнала, что Стеклов мой отец, я во врага номер один превратилась. Я на миллионах сижу, а её сыночку последние копейки отдавать не желаю. – Кивнула. – Я соглашусь.
– И поедешь в пригород?
– Это совсем близко, Тома. Зато я буду жить спокойно.
Тамара головой покачала.
– Ну, не знаю, Марин. Я считаю, что ты глупость делаешь. Послала бы ты их куда подальше.
– Не умею я, посылать. – Марина огорчённо улыбнулась.
А вечером того же дня перед Стекловым оправдывалась.
– Ты что, с ума сошла? – поинтересовался он, выслушав её до конца.
– Нет, я всё обдумала. – Лоб рукой потёрла. Ей вообще нравилось с отцом по телефону говорить. Глаза в глаза ещё стеснялась, слова подбирала, а вот по телефону они, кажется, обо всём на свете уже поговорили, Марина только переживала, что Стеклов на международных звонках разорится, но тот по этому поводу, кажется, совсем не переживал. – Может, я на самом деле не чуткая, не понимала его. Пусть строит свою жизнь, как хочет. Это его квартира… Пусть. Я завтра позвоню, съездим, посмотрим квартиру…
– Не выдумывай. Ещё себя позором заклейми. Мне вот жалко, конечно, что я с ним не познакомился, мне вот даже интересно, кого моя дочь не устроила. – Стеклов с таким праведным возмущением говорил, что Марина даже рассмеялась, не смотря на то, что в горле комок стоял. – Что ты смеёшься? Я же серьёзно.
– Хорошо, серьёзно.
– Я скоро приеду, через несколько дней. Через неделю.
– Здорово.
– Ничего в этом нет хорошего, я сейчас злюсь. А ты не знаешь, как я злюсь. Я ужасен в гневе.
Марина продолжала улыбаться.
– Верю на слово.
– Вот и хорошо. А ты давай, собирай вещи, бери детей и переезжай ко мне.
– Что?
– А что? – Он на самом деле голос повысил. – Тебе что, уйти некуда? Давай, ещё на коммуналку согласись! Они ещё не то предложат! А я дом купил, чего он пустой стоит? Вам дом, Марина, кому ещё мне покупать? Там, правда, Димка живёт, но если мешать будет, выселим его.
Марина молчала, только воздух ртом хватала, а Стеклов, видимо, понял, что она спорить собирается, и твёрдости в свой голос добавил.
– И слышать я ничего не хочу. Оставь ему эту квартиру, обойдёмся. Бери детей и переезжай. Мне так спокойней будет. И прекращай страдать по нему. Всё.
Он даже трубку бросил, чего никогда не делал, всё видимо от перевозбуждения. А Марина на замолчавший телефон посмотрела и зачем-то позвала, словно Стеклов услышать мог:
– Папа…
– Посидим на дорожку, – предложила Тамара и плюхнулась на ближний тюк с одеждой. Марина хотела её поднять, припомнив, что именно в этом тюке её осеннее пальто, но потом мысленно рукой махнула. Сил не было с Томой спорить. За последние два дня совершенно выдохлась, вещи собирала, и теперь квартира превратилась в зал ожидания, со всеми этими сумками, коробками, какими-то мешками с одеждой. Глядя сейчас на их количество, только удивляться приходится, как в такой маленькой квартирке столько всего прятать удавалось. Ничего нигде не валялось ведь, всё было рассовано по шкафам, ящикам, щелям всяким, а сейчас всё пространство прихожей и детской комнаты занято, даже пройти негде. Одних игрушек огромный мешок. К тому же, отыскались ещё Тошкины игрушки, некоторым лет десять было, а он их увидел, и выбрасывать запретил.
– Мама, ты что! Это же робот мой! Мы его в Москве покупали! Как его выкинуть?
– Я очень рада за твоего робота, что ты его нашёл. Он под кроватью, наверняка, скучал.
Антон что-то с игрушкой делал, руки-ноги ему ловко посгибал и теперь с интересом разглядывал, а сам поинтересовался:
– А у деда дом большой?
– Ну откуда же я знаю? Я там не была. Но, я думаю, что явно не меньше нашей квартиры.
– Он говорил, что у него в Москве квартира в шесть комнат.
Марина нахмурилась.
– Да?
Антон посмотрел на неё и кивнул.
– И он там один живёт, представляешь?
– Почему вы все спрашиваете: представляешь? Ничего я не представляю.
– Вот и я не представляю.
Марина полупустой кухонный шкаф оглядела, затем на сына оглянулась через плечо. И поторопила его:
– Антош, прекращай играться, некогда. Лучше диски свои сложи вон в ту коробку. И не кидай просто так, перевяжи чем-нибудь!
– Ладно, – без энтузиазма отозвался он, с кухни вышел, а Марина взглядом его проводила. Нельзя сказать, что дети с большим восторгом восприняли новость о том, что им придётся переехать. Если Элька просто разнюнилась и заявила, что будет жить дома, то для Антона пришлось придумывать правдоподобное объяснение. Марине не достало смелости сказать ему правду, что отец решил квартиру продать. Преподнесла всё как нормальное продолжение развода, сказала, что лучше разъехаться, так всем будет проще, и вообще – они теперь с дедушкой жить будут. Чем плохо? А вот сама Марина никак не могла остановиться, даже боялась этого, она занялась сбором вещей, какими-то другими проблемами, стараясь не думать о том, правильно ли поступает. Со стороны отца, конечно, было очень благородно предложить им свой дом, а вот с её стороны, наверное, слишком лёгким было согласие. А ведь она уже обещала себе, что благосостояние её отца никоим образом её саму касаться не будет. А теперь вот переезжает в его дом, свалив, таким образом, на Стеклова все свои проблемы. Единственное оправдание, слабости своей, в том, что не нашла другого выхода. Уезжать из города, перевозить детей в квартиру, которая ещё больше их стеснит, показалось ей намного худшим. А она ведь обещала, что всё будет делать для них. А если они переедут к Стеклову, Антон сможет ходить в прежнюю школу, да и Элькин садик не так далеко будет. Жизнь их и так слишком сильно переменилась в последнее время, зачем ещё больше всё усложнять?
И Тамара её в этом поддержала.
– Чего ты стесняешься? Если он на самом деле твой отец, то вполне может о вас заботиться. Да и позволить себе это может. Тебе повезло, Марина, хоть раз воспользуйся своим везением, без всяких сомнений.
