Текст книги "Бабочка под стеклом (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Да были… некоторые неурядицы.

– Где? Здесь?

Он поднял на неё смеющийся взгляд.

– Наташ, ты чего хочешь?

Она улыбнулась ему.

– Прости уж мне мой интерес. Но я имею на него право, ты так не считаешь? Ты мне ничего не говоришь, но я сама догадалась. Я как чувствовала, что твоё пребывание в этом доме закончится чем-нибудь этаким. Но, если честно, не совсем понимаю, для чего тебе это нужно. У неё же дети.

– Дети, – покаянно кивнул Дмитрий, и усмехнулся, не поднимая на Наталью глаз. – Очень энергичные дети, я бы сказал.

– Значит, правда? Ты и дочка Стеклова?

– Я не намерен это обсуждать, – растягивая слова, ответил он.

Наталья не спускала с него внимательного взгляда, и воодушевлённой совсем не выглядела, облизала губы, а сама мысленно подбирала слова. Разозлить Грановича в её планы не входило. Прекрасно знала, что он долго может сохранять видимое спокойствие, но какое-нибудь неосторожное слово может заставить его взорваться, и тогда никому мало не покажется.

– А Николай Викторович в курсе… ваших отношений?

Дима встряхнул бумаги, которые в руках держал.

– Наташ, не лезь, куда не просят.

Она послушно примолкла, не рискнув больше задавать вопросы. Ждала, пока Гранович закончит изучать документы, видела, как он хмурится, задумавшись, казался таким сосредоточенным, но Наталья почему-то была уверена, что стоит ей пошевелиться, и Дмитрий сразу отзовётся на это всплеском раздражения. Снова обвела взглядом кабинет, приметила на книжной полке фотографию в рамке, и с минуту вглядывалась в неё.

Задержаться пришлось на большее время, чем Наталья рассчитывала. Дима, как всегда, с головой ушёл в возникшую проблему, задавал вопросы и недовольно поджимал губы, когда Наталья затруднялась с ответом. Уже и не рада была, что согласилась приехать, её любопытство сюда влекло, а оказалась объектом чересчур пристального внимания Грановича. Он, кажется, разозлился на неё за неуёмное любопытство, и теперь старался отыграться. Наталья терпеливо сносила его въедливость и настойчивость, а отвлеклась только, когда дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула девочка. Наталья с интересом к ней присмотрелась. Милый такой ребёнок, в голубеньком платьице и с тёмными кудряшками, обрамляющими румяное личико. Она повисла на дверной ручке, поразглядывала её и Дмитрия, и всё-таки решила войти. Мимо Натальи молча прошмыгнула, только косилась на неё с любопытством, подошла к Диме и ухватилась за край стола, пытаясь увидеть, чем он занят.

– Поздороваться не забыла? – поинтересовался Дмитрий вполголоса, не поднимая глаз.

Элька в задумчивости взглянула на гостью. Прищурилась.

– Здрасьте.

Наталья важно кивнула.

– Здравствуй. – А после решила поинтересоваться: – Как тебя зовут?

Девочка посмотрела на Грановича, словно спрашивала у него, стоит ли ей отвечать, никакой реакции от него не дождалась, и ответила:

– Эля.

– Какое интересное имя. Это значит, ты Элеонора? Или Эльвира?

– Меня Эля зовут.

Дима глаза на Наталью поднял.

– Она Элина.

– Ого. – Наташа усмехнулась.

– Что «ого»?

– Редкое имя.

Эля тем временем ладошкой по столешнице провела, вытянув руку, и голову на неё положила. Дима её руку от нужных бумаг отодвинул.

– Ты бы шла, поиграла. Ты мне мешаешь.

– Не мешаю.

– Так, не спорь со мной.

Элька обиженно выпятила нижнюю губу.

– Мне скучно.

– Эля, иди к маме. Я работаю.

Девочка снова на Наталью посмотрела, той даже показалось, что с вызовом. Потом к Диме подошла и уцепилась за его свитер. Просто вцепилась и так замерла, отвернувшись ото всех. Наталья наблюдала за ней с недоумением, не понимая, чего девочка добиться хочет. Дмитрий, кажется, перестал на неё внимание обращать, снова заговорил о работе, а Эля так и стояла, лбом к его боку прижавшись, а спустя несколько минут начала переступать с ноги на ногу, как бы пританцовывая, и, кажется, даже бормотала что-то себе под нос или напевала. Уходить, явно, не собиралась, и только время от времени кидала на Наталью оценивающие взгляды. Ждала чего-то, и только когда Гранович документы отложил и сказал, что оставшиеся вопросы они решат завтра, на работе, Наталья поняла, чего именно Эля ждала. Как только Дима от стола отодвинулся, девочка тут же к нему потянулась, подняла руки, и он её к себе на колени посадил. Эля довольно заулыбалась и принялась на столе порядок наводить. Дмитрий важные документы убрал в стол, а на столе вскоре, благодаря детским усилиям, образовался хаос.

– Она похожа на мать, – сказала Наталья, не удержавшись. А Дима коснулся темных кудряшек на голове девочки.

– Да, только характер не Маринкин. Это же егоза натуральная. – Он девочку потормошил, но та не рассмеялась, как обычно, а снова на Наталью посмотрела. Та же про себя понимающе усмехнулась. Маленькая, а уже территорию делит, и весьма успешно, надо сказать. У Дмитрия на шее повисла, и даже когда он Наталью до двери провожал, Элю на руках держал, потому что та просто-напросто отказалась от него отрываться.

– Увидимся завтра, в офисе.

– В офисе?

– Да, а потом в «Стелс» поедем. Только не опаздывай, Наташ, хорошо?

– Ну, если ты так просишь, – усмехнулась она, правда, не слишком весело. И повысив голос, попрощалась: – До свидания, Марина Николаевна.

Марина выглянула из кухни и вежливо кивнула.

– До свидания.

– Пока, Элина. – Она рискнула коснуться подола платья девочки, та никак не отреагировала, только Дмитрия за шею покрепче ухватила. И после этого, Наталья не удержалась и напоследок Грановичу улыбнулась и, понизив голос, сказала: – До завтра, милый.

«Милый» ухмыльнулся и закрыл за ней дверь. Посмотрел на Элю, та на него, и тут же из его рук выворачиваться начала. Дима опустил её на пол, и насмешливо поинтересовался:

– Что, больше я тебе не нужен?

– Мама, можно мне конфетку? – завопила Элька вместо ответа и унеслась прочь. – Мама, ты где?

– Что ты кричишь? – Марина навстречу дочери вышла.

– Можно мне конфетку? Чтобы белая внутри была.

– Возьми, но только одну. Для конфет уже слишком поздно.

– Как для конфет может быть поздно? – посмеиваясь, поинтересовался Гранович. К Марине подошёл, обнял её и за ухом поцеловал. Она плечом повела, отстраняясь.

– Эля, и найди Семёна, он мяукал где-то наверху.

– Хорошо. А можно я ещё конфету Антону возьму?

Марина недоверчиво поглядела.

– Если Антон захочет, он сам возьмёт. Иди наверх.

– Вот хитрюга, – негромко проговорил Дима, когда девочка по лестнице поднялась. Он Марину руками обхватил, весьма ощутимо навалившись на неё. Губы прошлись по её щеке, Марина в его руках расслабилась, но всего на минуту, после сопротивляться начала, пытаясь разомкнуть его руки, обнимавшие её.

– Чего это ты такой довольный?

– Я довольный? – удивился Дима.

– Ты. Наталья принесла тебе хорошие новости?

– При чём здесь она?

– Тебе лучше знать.

– Марин, ты чего?

– Да ничего, Дим. – Она всё-таки отстранилась от него, одёрнула задравшуюся кофту.

Гранович схватил её за руку и потянул обратно к себе. За подбородок ухватил, чтобы в глаза заглянуть.

– Мне кажется, или ты на меня злишься?

Она перестала сопротивляться ему и замерла, глядя в его тёмные глаза.

– А с чего мне на тебя злиться?

– Вот и я думаю.

– Может, это ты на меня злишься?

Мягкости в его взгляде поубавилось.

– Нет, я не злюсь.

Они снова взглядами столкнулись, Марина почувствовала неловкость, но глаз не отвела.

– Странно. Ты так сверкал глазами, я уж испугалась, что дом загорится.

– Ерунда какая-то. Ты из-за Наташки, что ли, разозлилась? Она приходила по работе!

– Правда? А Игорь тоже приезжал по делу!

– Может быть. Вот только зачастил что-то!

– Мне лучше знать, зачастил он или нет!

– Откуда это тебе лучше знать, интересно?

– Вот опять, опять ты начинаешь на меня глазами сверкать! Словно я в чём-то провинилась перед тобой! В чём? Что не сразу согласилась с твоим решением?

Он руки в бока упёр.

– С каким решением?

– Ты знаешь с каким! И не надо вынуждать меня всё это повторять!

– Кажется, за своё решение, как ты это называешь, я уже извинился. И даже пообещал, что больше не буду лезть!..

– А разве я просила обещать?

– А разве нет? Ты же недовольна была…

– Да я довольна, Дима! Просто меня удивил метод, который ты выбрал.

– Да не было никакого метода! Понимаешь? Что такого ужасного в том, что мы с ним в карты поиграли? Это игра.

– Игра, которой он может ещё больше увлечься, благодаря тому, что ты ему все секреты выложил!

– Марина, ты говоришь ерунду. И если ты этого боишься, поговори с ним сама, а пусть он тебе расскажет, увлёкся он или нет!

– Как у тебя всё просто! – всплеснула она руками.

– А у тебя наоборот…

– Может, вы прекратите кричать?

Голос Антона послышался сверху, Марина опомнилась, рот закрыла, а Гранович устало выдохнул.

– Мы больше не будем, Тош.

Мальчик показался на верхних ступеньках лестницы, напуганным или расстроенным не выглядел, но Марина всё равно с беспокойством вгляделась в его лицо.

– Чего вы раскричались-то? – удивился Антон. – Мам, не буду я больше в карты играть, честное слово.

Она кашлянула в сторону.

– Хорошо, если так.

– Больше не будете ругаться?

Дмитрий сунул руки в задние карманы джинсов.

– Не хочу тебя разочаровывать, – сказал он, обращаясь к мальчику, – но боюсь, что твою маму волнует нечто совсем другое. Не карты. Да, милая?

– Вот только не надо язвить, – шикнула на него Марина, надеясь, что сын не услышит.

– А я не язвлю, – проговорил он, наклонившись к ней, когда убедился, что Антон ушёл.

Марина растерялась, когда Дима неожиданно её к себе притянул и поцеловал. Поцелуй вышел, как никогда, горячим, у неё даже голова закружилась. В одну секунду позабыла их ссору, сама к нему потянулась, и обняла. И коротко застонала, когда почувствовала Димкины руки на своих бёдрах. Сжал, к себе притиснул, но быстро отпустил. Оба дышали тяжело, в глаза друг другу смотрели, потом Марина нервно сглотнула.

– И что это было? – с вызовом поинтересовалась она на манер Грановича.

– А это я тебе показываю, почему я такой довольный.

Марина улыбнулась, но Дима этого видеть уже не мог, ушёл, напоследок шлёпнув её ладонью пониже спины.

Этот поцелуй разрядил обстановку. Марина такое облегчение почувствовала, и взволнована была, как в первые дни их отношений. Укладывая дочь спать, совсем не о сказке думала, и время торопила. Правда, зря размечталась. Когда в спальню вошла, Димку там не застала. Постояла на пороге, глядя на пустую, не разобранную постель, потом решила вниз спуститься. Но на середине лестницы остановилась, увидев Грановича. Он стоял у окна в гостиной и пил. Остатки коньяка в бокале поболтал и допил всё одним большим глотком. Стоял, и Марине его поза отчего-то показалась напряжённой. Это подействовало, как ушат холодной воды. Она развернулась и на цыпочках ушла на второй этаж.

Дима появился минут через пятнадцать. Марина слышала его шаги, когда он по ступенькам поднимался, слышала, как он свет в коридоре выключал, а потом дверная ручка повернулась, и Марина тут же зажмурилась, притворяясь спящей. Лежала на самом краешке кровати, ладонь под щёку подложила, и на появление в комнате Дмитрия никак не отреагировала. Даже дыхание затаила, почему-то боясь с ним заговорить или просто посмотреть на него.

– Марина. – Дима в постель лёг, одеялом укрылся, а сам к Марине придвинулся. Носом уткнулся в её волосы.

Марина зажмурилась сильнее, пообещала себе, что как бы он не подлизывался, она реагировать не станет.

– Мариш, ты злишься на меня? – Он говорил, прижавшись щекой к её щеке, и Марина чувствовала запах коньяка, исходивший от него. Не стерпела и осторожно пошевелилась, а получилось так, словно специально к Димке теснее прижалась.

– Нет, – шепнула она, не открывая глаз.

– Нет?

– Нет.

Гранович прижался губами к её плечу.

– Вот и хорошо.

Он её целовал, губы неторопливо прошлись по плечу, затем поднялись к шее, мужское дыхание становилось всё более сбивчивым и горячим, Марина начала расслабляться, но не удержалась и всё равно спросила:

– Это ты её позвал?

Дима поднял голову.

– Кого? Наташку?

– Да. – Марина в глаза ему посмотрела. – Зачем ты её позвал?

Он насмешливо фыркнул.

– По работе позвал, она мне документы привезла. – Головой недоверчиво мотнул. – Мариш, да ты что?

Она отвернулась.

– Ничего. – В глаза ему не смотрела, но зато прижалась щекой к его плечу. – Просто мне неспокойно как-то… – Вдохнула полной грудью и вдруг спросила: – Дима, а что если я с работы уйду?

– С работы? – Он на локте приподнялся и посмотрел с интересом. – С чего вдруг? Ты даже в отпуск не хотела уходить.

– Не хотела, – призналась она со вздохом. – Но я не могу больше. Они шепчутся у меня за спиной, обсуждают, как я, с кем я. Не могу больше.

– Если не можешь, уходи.

Марина на подушку откинулась.

– А делать я что буду?

Гранович хмыкнул.

– Ты сначала уволься, а потом будешь думать. – Он замолчал на несколько секунд, затем Марину поцеловал и лёг рядом с ней, обнял одной рукой. И вдруг улыбнулся. – Это что же получается, ты меня к Наташке приревновала?

Марина локтём его пихнула, повернулась спиной, а Гранович довольно рассмеялся.

Дмитрий с тяжким вздохом перевернулся на спину, и лицо рукой закрыл. Замер так, но Марина знала, что ненадолго. Он уже час ворочался, никак уснуть не мог, и ей не давал. Она первой не выдержала, повернулась и тихо спросила:

– Чего не спишь?

– Готовлюсь морально. Сейчас всё-таки встану и убью этого кота.

Она улыбнулась в темноту.

– Он же маленький, Дим.

– Да, но зато гад большой.

Словно в доказательство его слов из-за двери послышалось жалобное мяуканье, почти плачь. Марина решительно откинула одеяло, собираясь встать.

– Я схожу.

– Не надо. – Дима её за руку схватил. – Мы же договорились. Не будем поддаваться.

– И спать не будем?

– Марин, это дело принципа.

– Боже, принципы в ход пошли!

– Конечно. Он и так обнаглел, с нами за одним столом уже ест, а в постели он мне не нужен.

Марина снова прилегла, к Дмитрию придвинулась, руку на его грудь положила и погладила успокаивающе. Поводила пальцем, после чего опустила руку вниз по его животу. Гранович тут же откликнулся на это движение и хмыкнул.

– Отвлечь меня решила?

– Чего не сделаешь ради маленького бессловесного существа.

– Действительно, – согласился он, обнимая её. Одеяло снова было откинуто в сторону, Дима на Марину навалился, несколько переигрывая свою неуклюжесть и тяжеловесность, но она лишь рассмеялась, не подумав возразить.

– Пообещай мне, что это воскресенье ты дома проведёшь, – попросила она громким шёпотом, в последний момент увернувшись от его губ. Ладонями его щёки обхватила, почувствовала проявившуюся к вечеру щетину, подушечками пальцев погладила, и сама Грановича поцеловала. – Хоть один день полностью, – шепнула Марина.

– Обещаю, – легко согласился он.

– И своей незаменимой Наталье скажи, чтобы не звонила. Вообще. У неё что, личной жизни нет?

Дима усмехнулся, уткнувшись лицом в её грудь.

– Теперь, видимо, нет.

Марина кулаком ему между лопаток стукнула, и Гранович громко охнул, прежде чем рассмеяться. Потом голову поднял.

– А ты ревнуешь?

– Ты на котёнка наговариваешь, а сам такой же гад, – решила обидеться она.

Он осторожно коснулся губами её губ.

– Ведь ревнуешь?

– Ты так хочешь это услышать?

За дверью раздалось по-настоящему жалобное завывание, перешедшее в стон, и Дмитрий, не сдержавшись, совершенно гадко выругался, правда, вполголоса, что не уберегло его от возмущения Марины.

– Дима!

– Что? Ты слышишь, что этот паршивец вытворяет? А ты меня ругаешь!

– Надо его впустить, он же детей разбудит.

– Вот ведь… – Дима с кровати полез, продолжая ругаться себе под нос, одеяло подобрал, которые с кровати на пол съехало, и пошёл к двери. Резко распахнул её, и даже не увидел, а скорее почувствовал, что котёнок, испугавшись, кинулся на утёк. Свернул на лестницу, и, судя по звуку, кубарем скатился с нескольких ступенек. Гранович улыбнулся в темноте, ощутив некоторое моральное удовлетворение. К лестнице прошёл и включил бра на стене, посмотрел себе под ноги. Семён задрал голову, глядя на него снизу, и теперь настороженно шевелил ушами. – У тебя совесть есть или нет? – поинтересовался у него Дима, а котёнок пристыжено мяукнул. А после кинулся Грановичу под ноги, шмыгнул мимо и понёсся в сторону открытой двери в спальню. – Как я понимаю, нет, – закончил Дмитрий, выключая свет. А когда в спальню вернулся, сразу шикнул: – Брысь с кровати.

Марина котёнка за ухом почесала, а после передала его Дмитрию, не смотря на сумасшедшее мурлыканье и нежелание расставаться с ней. Дима переложил котёнка в кресло. Семён на Марину расстроено покосился, но спорить не стал, покрутился и устроился на Маринином халате, пристроив мордочку на сложенных крест-накрест лапах.

– Наглая рыжая морда, – вынес Гранович окончательный вердикт, наблюдая за ним. В постель вернулся, одеялом их с Мариной укрыл и обнял её, когда она к нему придвинулась. Зевнул.

– Спим?

Она на локте приподнялась, глядя на него. Головой качнула.

– Ты точно гад.

Он рассмеялся, позволил ей устроиться поудобнее, а когда она ногу на него закинула, сам себе возразил:

– Нет, пожалуй, пока не спим.

Не спали долго, Марине даже показалось, что сон от неё совсем ускользнул. К тому же, мысли о том, что она вот уже несколько дней безработная… Хотя, нет, не так, она не безработная, она теперь домохозяйка! Так вот эти мысли смущали и покоя не давали. Не думала, что ей так трудно будет смириться с потерей работы. Не привыкла дома сидеть, всегда ждала отпуска или выходных, чтобы заняться домашними делами, а вот в последнюю неделю, когда поняла, что не нужно больше ждать свободных дней, теперь каждый свободный, начала с вечера придумывать себе дела, стараясь следующий день распланировать. Хотя, когда в доме двое детей, забот хватает, но всё равно это было больше похоже на оправдания для самой себя. Подумала даже отказаться от помощи Надежды Михайловны, но тут Димка в позу встал, заявив, что не собирается наблюдать за тем, как она себя дома хоронит.

– Займись собой, – предложил он, а Марина всерьёз озадачилась.

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. Представь, что у тебя отпуск. – Он руками развёл. – Ну, не знаю, походи с Антоном в бассейн, купи что-нибудь в дом, английский выучи, в конце концов. Или права получи!

– Зачем мне права?

– Я куплю тебе машину, будешь Эльку из сада забирать.

Вот тут Марина по-настоящему перепугалась. Смотрела на него во все глаза, обдумывая его фантастические предложения, а после расстроено моргнула и медленно опустилась в кресло.

– О чём я, вообще, думала, когда увольнялась?

– Только не кисни, – попросил её Дима. – Перестраиваться всегда трудно, но когда успокоишься, тогда и поймёшь, чем заняться хочешь.

Марина на кресле откинулась, голову на спинку положила и глаза закрыла. Попыталась сосредоточиться и понять, чего же она всё-таки хочет. Вот прямо сейчас. Сосредоточиться не дал Гранович, подошёл и навис над ней. Вначале просто ладонями по её плечам провёл, и Марина улыбнулась от ощущения его близости. А он наклонился и поцеловал её. Марина руки подняла, чтобы за шею его обнять, губы сами собой приоткрылись ему навстречу, почувствовала, как он языком обвёл её нижнюю губу. Желание вспыхнуло мгновенно, отозвалось лёгкой дрожью внизу живота, Марина крепче Дмитрия обняла, заставляя ниже к ней наклониться, но совсем рядом послышался возмущённый голос Антона. Он по лестнице сбежал, увидел их и воскликнул:

– Фу! Вы не можете это в другом месте делать? Здесь дети иногда ходят!

Поцелуй они прервали, Дима руками в подлокотники кресла упёрся, не спеша от Марины отодвигаться, в глаза ей весело смотрел, а Антону посоветовал:

– Иди мимо, деть.

Антон ушёл на кухню, в холодильник заглянул, а потом просительно протянул:

– Мам, а пирог с яблоками? Ты обещала!..

– К вечеру испеку, Антош, я помню. – Марина ладонями Димкины щёки обхватила, быстро его поцеловала, а затем поднялась с кресла.

– Пирог с яблоками, – в задумчивости повторил Гранович и подбородок потёр.

Марина кинула на него заинтересованный взгляд.

– Ты не хочешь с яблоками? Творог есть. Хочешь, с творогом?

Он смотрел на неё серьёзно, Марина не поняла, что у него на уме, но уже в следующую секунду Дима широко улыбнулся.

– Закормишь нас теперь, да?

Она улыбнулась ему и немного игриво плечами пожала.

А сегодняшним субботним утром, после бессонной ночи, они с Димкой самым бессовестным образом проспали. Марина обычно самой первой просыпалась, всё ещё свято верила, что дети понятия не имеют, в какой комнате она ночует, и просвещать их на этот счёт она пока не собиралась, слов никак не могла подобрать. Как объяснить им, что в её постели с некоторых пор нет места их отцу, его Дмитрий Гранович занял, и по праву. Но как это его право в слова обличить, так придумать и не смогла. Этот разговор представлялся Марине очень важным и оттого страшным. И Марина представить не могла, что попадётся так глупо, в Димкиной постели, и ясно, что уже никакие оправдания не помогут и не спасут. Кажется, и будильник прозвонил в положенное время, когда за окном только светать начало, но замолчал под тяжёлой рукой Грановича, а потом он к Марине вернулся, прижался к ней, и они почти тут же уснули. А проснулась Марина от крика сына. Тот в комнату ворвался и закричал:

– Мама, дед приехал! Мама! Да просыпайтесь вы!

Марина на постели резко села, с колотящимся от испуга сердцем, выдохнула и сонно заморгала, лицо рукой закрыла, пытаясь спрятаться от яркого солнца, заглядывающего в окно. И только когда сына, стоящего у их кровати разглядела, опустила руку от лица к груди.

– Боже мой, Антон, что ж ты так кричишь-то?

Антон наклонился, заглядывая ей в лицо, даже за плечо её схватился, и повторил:

– Дедушка приехал!

– Как приехал? – пробормотала Марина, не до конца понимая, что ей сын говорит. Тот ждать, когда до неё дойдёт, не стал, из комнаты выбежал, оставив дверь распахнутой, а Марина растерянным взглядом проводила Семёна, который с кресла вскочил и бросился вслед за Антоном. – Дима. – Марина Грановича за ногу потрясла, и тот неохотно зашевелился под одеялом. – Дима, папа приехал.

– Кто?

– Папа мой приехал. Вставай! – вдруг шикнула на него Марина, осознав, наконец, что произошло. – И Антон нас видел… Что это за утро-то такое! – Она с кровати вскочила, схватила с кресла свой халат и встряхнула его. После того, как Семён на нём ночь проспал, халат выглядел помятым.

Дима край одеяла от лица откинул, смотрел на Марину, моргая, лицо ладонью потёр, а потом зевнул. Марина даже ногой топнула, понимая, что он не торопится вставать.

– Дима!

– Может, ему приснилось, а?

Пока Марина раздумывала, что ответить, по коридору, мимо их комнаты, Элька с топотом пробежала, и с криком:

 – Дедушка! – по лестнице вниз устремилась.

– Эля, осторожнее! – машинально воскликнула Марина, на Димку, который уже на локтях приподнялся, обернулась, посмотрела со значением, и из комнаты вышла.

Внизу слышались голоса, довольная возня, а самое главное – голос Стеклова и его смех. Марина в гостиную спустилась, и сама не заметила, как ускорила шаг, с последних ступенек почти сбежала, наверное, совсем, как Эля.

– Папа!

Стеклов обернулся, отвлёкся от разбора пакетов с подарками, сваленных горой на диване, и ей улыбнулся. Поймал, когда она подошла, и обнял.

– Привет. Разбудил я вас, да?

– Ты почему не сказал, что приедешь? Мы бы встретили!

– А чего меня встречать-то? Михалыч меня привёз…

Марина в щёку его поцеловала, и всего на секунду, больше времени ей не дали, к нему прижалась. Папа приехал. Кажется, она даже в детстве его не ждала так сильно, не мечтала о нём, как сейчас, когда узнала. И каждый раз, произнося слово «папа», чувствовала, как сердце замирает от переизбытка ощущений. Вот так, как сейчас, когда она к нему прижалась, и у самой на душе праздник, совсем, как у детей, и тоже хочется смеяться, радоваться, на диване попрыгать от радости, вон как Элька.

– Мама, смотри, сколько дедушка подарков привёз!

– А когда дедушка без подарков приезжал? – пробормотала она себе под нос, стараясь всё-таки справиться с эмоциями. И обернулась, услышав на лестнице шаги. Димка не торопясь спускался, даже не подумав приодеться для встречи с начальством, в пижамных брюках и футболке, улыбнулся, наблюдая за резвящимися детьми. Потом подошёл, руку Стеклову протянул в знак приветствия. Марина внимательно наблюдала и прислушивалась к тому, что Гранович её отцу скажет.

– Ты спишь, что ли, ещё? – удивился Николай Петрович, с прищуром присматриваясь к своему заму.

– Да. Первый раз проспал, а начальство тут же на голову свалилось. Поджидали, что ли?

Стеклов рассмеялся.

– А то! Стоял за углом и ждал, когда ты лопухнёшься!

– Смотри, смотри! – Элька снова на диване запрыгала, показывая Диме плюшевого зайца. – Дедушка мне привёз!

– Красота, – качнул головой, «потрясённый» Гранович. – А кричишь-то чего?

Элька обижено выпятила нижнюю губу, отвернулась, но Дима её поймал и поднял на руки.

– Папа, ты бы отдохнул. – Марина отняла у сына коробку с игровой приставкой и даже пальцем погрозила. – Ты только приехал, тебе выспаться, душ принять…

– Лучше завтрак, Марин, хороший, – подсказал ей Дмитрий.

– Да, я сейчас, – засуетилась она, а Стеклов в кресле устроился, с удовольствием наблюдая за детьми. Потом на дочь посмотрел.

– Мариш, да ты не беспокойся. Я не очень и голоден. Я же вас разбудил!..

– Это я их разбудил, – встрял Антон, всё-таки добрался до заветной коробки, и принялся отдирать скотч по краям. – А то бы так и спали!

Марина вспыхнула, замерла с открытым ртом, не зная, что сказать, потом кинула быстрый взгляд на Димку, который весьма выразительно хмыкнул.

– Ты всё сказал? – поинтересовался он у мальчика.

– Да, а что?

Стеклов переводил непонимающий взгляд с дочери на внука, а после на Дмитрия посмотрел. Пока вопрос в уме формировал, Элька радостно закричала:

– Дедушка, у нас Семён завёлся!

– Кто такой Семён?

Решив не ждать развития событий, Марина обратно в спальню поднялась, принялась лихорадочно одеваться. Заволновалась, когда поняла, что не знает, как сознаться отцу в том, что его зам в этом доме уже не просто так живёт, не по его просьбе. Оглядела разобранную постель, покрывало накинула, а когда Димка в комнату вошёл, подняла глаза к потолку.

– Почему у меня до сих пор сердце скачет? – задала она риторический вопрос.

– Наверное, потому, что ты слишком впечатлительная. Нет? – Он улыбкой сверкнул, футболку через голову снял, огляделся, не зная, куда её сунуть, и Марина её забрала.

– Я просто не представляю… как он отреагирует, – попыталась оправдаться она.

– Я тоже. Но не думаю, что стрелять в меня решит.

Марина поджала губы.

– У тебя этим утром странное чувство юмора.

Гранович выбрал лёгкий свитер серо-голубого цвета, но прежде чем надеть, к Марине подошёл и поцеловал, губами к её губам прижался, а сам улыбался.

– Прекрати трястись, тебе же не пятнадцать.

– Пятнадцать? С ума сошёл? В пятнадцать я ни о чём таком ещё и не думала!

– Что очень и очень странно, – смеясь, сказал Дима. Марина возмутилась и по плечу его ударила. Из рук его вырвалась, дверь рывком распахнула и замерла перед отцом. Тот в коридоре как раз появился с Элькой на руках, и Марина увидела, как вытягивается от удивления его лицо. Ему потребовалась всего пара секунд, чтобы оценить увиденное. И саму Марину, с мужской футболкой в руках, на пороге спальни Грановича, и Димку, с голым торсом возле плохо прибранной постели. Да ещё Марина почувствовала, что неумолимо краснеет, словно признавая свою вину. А Стеклов взгляд с дочери на своего зама перевёл, потом на внучку посмотрел, как будто просил подтвердить его подозрения. Но Эля лишь смешно развела руками.

Теперь Марина ждала, когда отец подойдёт к ней, чтобы ситуацию прояснить. Завтрак готовила, и прислушивалась к звуку его голоса. Иногда казалось, что он уже совсем рядом, сейчас подойдёт и заведёт важный разговор, а когда ничего не происходило, Марина в первый момент вздыхала с облегчением, но после начинала ощущать ещё большее напряжение. Да ещё Димка засобирался на работу, и она на него, как на предателя посмотрела.

– Что? – удивился он, встретив её взгляд. – Мне, правда, надо!

– А папа с тобой едет?

Гранович выдал ехидную усмешку.

– Нет, он с тобой остаётся.

У Марины руки опустились.

– И что мне ему сказать?

Дима лишь плечами пожал.

– Правду.

Он из кухни вышел, а Марина проводила его долгим взглядом, неожиданно задавшись вопросом: а какая она, эта правда? Что они живут под одной крышей, спят в одной постели – а дальше что? Оказывается, она сама не слишком хорошо эту самую правду знает. Или она её не устраивает. Кажется, впервые об этом задумалась.

– Ну, давай, выкладывай мне свои новости, – поторопил её Стеклов, когда они на кухне, после завтрака, одни остались.

Марина к отцу повернулась, стараясь собраться с мыслями.

– Я теперь домохозяйка.

– Уволилась всё-таки?

Она кивнула.

– Нервы сдали. А сейчас, вроде, жалеть начинаю.

– Жалеть? А может, испугалась?

– Может. Ещё слишком мало времени прошло, никак не привыкну.

Стеклов на стуле откинулся, с интересом заглядывая в свою чашку с кофе.

– Ещё что?

Он явно попытался подтолкнуть её к рассказу о самом интересном, при этом по его губам скользнула усмешка, и Марина из-за этого обиделась. Руку в бок упёрла, и с вызовом сообщила:

– Ирина твоя приезжала!

Его брови взлетели вверх.

– Зачем?

– Может, затем, что ты о ней забыл? Сказать мне хотела, что я не в твоём вкусе, и ловить мне здесь нечего, сколько бы домов при этом ты мне не покупал!

Стеклов на мгновение замер, даже кофе не сразу проглотил. Глаза вытаращил, а затем захохотал.

– Как я понимаю, это дословно?

– Конечно. Как бы я сама такое придумала?

– Мариш, – жалобно и просительно протянул отец, а Марина лишь рукой на него махнула. – Уехала она с миром?

– Её Димка, так скажем, попросил.

– Ясно. Значит, лбами столкнулись.

Марина кинула на отца подозрительный взгляд.

– Мне кажется, или ты доволен?

Он плечами пожал.

– Мне всегда нравились их стычки. Весело.

Марина прищурилась.

– Какие стычки?

– Димка терпеть не может ш… – Стеклов проглотил нецензурное слово. – Таких, как она.

– А ты любишь?

– С ними проще, – сознался он. – Я не в том возрасте, чтобы строить серьёзные планы и вникать во всякую романтическую чушь, а Ирка скрашивает моё одиночество. Что плохого в том, что я ей за это плачу?

Марина вначале всерьёз нахмурилась, но после решительно заявила:

– Это не моё дело.

Николай Викторович улыбнулся.

– Вообще-то, твоё, но не суть. Ты мне лучше о другом расскажи.

У Марины вырвался лёгкий вздох.

– Папа…

– Что? Мне интересно знать. С каких пор, насколько всё серьёзно и так далее.